Текст книги "Бабочки на крутых ступенях"

Автор книги: Александр Абалихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Ах, вот как! Ты предложил… Может, ты уже стал правителем Заоблачного города? Или ты стал правителем всех ацтеков и верховным жрецом?! Тогда тебе в самый раз пришло время возглавить Тройственный союз вместо меня! – срывающимся голосом закричал Мотекусома.

– Я не могу о таком даже помыслить. Я прибыл к тебе, чтобы согласовать свои дальнейшие действия.

– Ты пришёл искать у меня защиты. Ты так вначале сказал.

– И не только за этим прибыл я в Теночтитлан. Мне нужен твой совет, правитель.

– Вот как! Теперь тебе понадобился совет. А ведь раньше ты действовал, не спрашивая советов.

– Ты сам, направляя меня в Миштлиалтепетль, говорил, чтобы я не беспокоил тебя лишний раз по пустякам, – попытался защититься Текалотль.

– Хорошо, – успокаиваясь, сказал Мотекусома. – Тогда объясни мне твои предлагаемые нововведения. А то Чимолли в грамотах, переданных через гонцов, расписал такие ужасы, что тебя впору приносить в жертву Богам.

– Я всего лишь стал советовать жрецам главных храмов Миштлиалтепетля, чтобы они ограничили человеческие жертвоприношения. Ведь перед войной с Тласкалой понадобятся воины, ремесленники и земледельцы. К чему сокращать их численность?

– Ты хитришь, Текалотль! Ты только недавно узнал о готовящейся войне с Тласкалой. А ведь ты намного раньше пытался ограничивать жертвоприношения. Почему ты изворачиваешься?

Текалотль промолчал.

– Вот как! Ты уже не считаешь нужным отвечать на мои вопросы? Так зачем ты решил давать такие странные советы жрецам? Ведь подобные действия подрывают веру ацтеков. Нельзя допустить, чтобы и в вассальных Теночтитлану городах восторжествовала иная вера. Хватит с нас Тескокоалтепетля с реформатором Несауалькойтлем и сменившем его сыном – Несауальпилли.

– Я всего лишь дал жрецам Миштлиалтепетля совет.

– От такого твоего совета до уничтожения веры, а затем – гибели государства – всего один шаг! Знаешь ли ты, что твои речи смутили одного из нестойких жрецов. Мне известно, что в последнее время Олонтетль – жрец Кетцалькоатля приносит в жертву только бабочек и колибри?

– Я слышал об этом.

– Ты не только слышал, но и видел такое жертвоприношение. Подумать только – приносить в жертву великому Богу каких-то бабочек!

– Но, правитель… – попытался сказать Текалотль, однако Мотекусома оборвал его:

– Обращайся ко мне не просто: «Правитель», а «Верховный жрец и правитель ацтеков». Ты забыл, что я сижу на этом троне не только, чтобы управлять государством, но и чтобы блюсти каноны веры предков ацтеков. Да знаешь ли ты, что без веры в великих Богов, жаждущих крови, рухнет великая империя ацтеков! – распалившись, Мотекусома кричал всё громче.

– Более я не буду ни с кем вести подобные беседы, – сказал Текалотль.

– Хорошо, что ты мне просто обещаешь, а не просишь прощения. Я это не люблю, – Мотекусома немного смягчился и заговорил тише:

– Я помню заслуги твоего отца, Текалотль, а также твою отвагу и преданность мне. А потому, я повелеваю тебе вернуться в Миштлиалтепетль в своём прежнем качестве. Будь наместником в Заоблачном городе, соблюдай законы и крепи веру ацтеков! Я распоряжусь, чтобы тебе и твоей семье обеспечили защиту. Но, скажи, Текалотль, ведь раньше ты не особенно задумывался над огромным количеством человеческих жертв. Что могло подвигнуть тебя на твои действия? Уж не женщина ли тут замешана?

– Это моё личное мнение, верховный жрец и повелитель ацтеков, – твёрдо произнёс Текалотль и тут же поправился:

– Это было моё прежнее мнение.

– Хорошо. Я принял решение. Тебя, твою жену и слуг угостят ужином, а затем проводят в гостевой дворец. А завтра утром тебя с супругой, как и подобает знатным особам, рабы в паланкине доставят в Заоблачный город. Твои слуги пойдут пешком.

– Благодарю тебя, верховный жрец и повелитель ацтеков! – произнёс Текалотль.

– Ступай! У меня ещё есть дела. Встречи со мной ожидает ещё один знатный человек, прибывший из Миштлиалтепетля, – сказал Мотекусома.

Текалотль задумался, пытаясь догадаться, какое именно важное лицо имеет в виду правитель ацтеков, но Мотекусома прервал его размышления. Криво улыбнувшись, правитель ацтеков громко хлопнул в ладоши. В зал вошёл Яотль и склонил голову перед Мотекусомой.

– Вели хорошо накормить наместника и его спутников, а затем отведи их в ближний гостевой дворец, – приказал Мотекусома и попросил:

– Только сейчас ненадолго задержись.

Текалотль вышел из тронного зала.

– Что решил Мотекусома? – спросила встревоженная Китлалполь. – Он так громко кричал.

– Мотекусома решил нас накормить и позволил нам переночевать в гостевом дворце, – сообщил Текалотль.

– Накормить? – в ужасе вытаращив глаза, тихо спросил Мекатли.

– Да. Правитель обещал нас накормить, – подтвердил Текалотль. – Тебя, Мекатли, и Оцетлану тоже угостят ужином. Ты рад?

– Но ведь это ужасно! – прошептал Мекатли. – Пожалуй, я не стану ничего есть.

– Ты разве не голоден? – удивился Текалотль.

– Ещё как голоден! Но ведь на тебя, хозяин, сейчас недовольно кричал правитель.

– Затем верховный жрец и правитель сменил гнев на милость. Но почему ты дрожишь, Мекатли? – удивился Текалотль. – Ведь Мотекусома кричал не на тебя, а на меня.

– Так ведь тебя, хозяин, недавно так накормили во дворце старшего жреца в Заоблачном городе, что ты едва дышал, а потом мне пришлось нести тебя на себе, – припомнил Мекатли.

– Ты думаешь, что за ужином нас могут отравить? – спросил Текалотль.

– Да. Нас могут угостить отравленной едой. Мотекусома не так прост. У богатых и знатных ацтеков свои причуды, – проговорил дрогнувшим голосом Мекатли.

– Хватит, дрожать, Мекатли! Прекрати трусить, – осуждающим тоном тихо сказала Оцетлана.

– Пока я не свободный человек, я не смогу не бояться, – прошептал Мекатли и спросил на ухо Текалотля:

– Как думаешь, хозяин, на стадионе я уже предстал перед ликом правителя ацтеков? Может, я уже могу считаться свободным гражданином?

– Вряд ли Солнцеликий Мотекусома заметил тебя. Даже, если он мельком взглянул в твою сторону, то мог лицезреть лишь прикрытые туникой и плащом спину и задницу, а по этим местам, согласись, затруднительно определить, что это именно ты предстал перед ликом Мотекусомы, – тихо ответил Текалотль.

Начальник стражи вышел из тронного зала и проводил гостей в уютную комнату, в центре которой стоял овальный мраморный стол. Красивый лепной потолок и украшенные позолоченными барельефами стены освещали установленные на треножниках светильники.

Гости сели на мягкие подушки, лежавшие на мраморных скамьях. Юные рабыни в длинных платьях, украшенных жемчугом и бирюзой, принесли на подносах блюда и столовые приборы. Затем бесшумно передвигавшиеся по мозаичному полу рабыни расставили на столе кубки, блюда со снедью и золотые кувшины с напитками. Рыбу подали на серебряных блюдах, а мясо – на золотых подносах. Когда юные рабыни покинули комнату, неизвестно откуда полилась нежные звуки флейты, и зазвенели колокольчики. Уставшие гости так ни не догадались, откуда доносились чудесные звуки.

Мекатли и Оцетлана некоторое время не притрагивались к пище. Оцетлана притихла, изумлённая тем обстоятельством, что ей, словно знатной женщине, прислуживают рабыни. Мекатли молча наблюдал, как едят Текалотль и Китлалполь.

– Что ты смотришь на нас, Мекатли? Почему не притрагиваешься к пище? И ты, Оцетлана, не стесняйся. Ешь! – посоветовал Текалотль. – Вы только поглядите, какая здесь вкусная еда: сочное нежное мясо индейки, пропитанное тыквенным соком, змеиное мясо под ванильным соусом, маисовая каша с сушёными муравьями. Попробуйте салат с мясом креветок и улиток, черепашьими яйцами, листьями пряных трав и кусочками рыбы, вымоченными в соке томатля?

Мекатли не ответил, а лишь сглотнул слюну. Он и сам с вожделением взирал не только на предложенные Текалотлем яства, но и на жареную собачатину под острым соусом, и на аппетитные кусочки крокодильего мяса с отварной фасолью.

– Китлалполь, отведай чоколатль! Этот ароматный напиток имеет медовый привкус. К тому же, он в меру сдобрен перцем, – предложил Текалотль, наливая в кубок жены пенящийся напиток. – Я испил всего лишь треть кубка и уже почувствовал, как ко мне возвращаются силы.

В очередной раз, сглотнув слюну, Мекатли пододвинул к себе золотое блюдо с мясом индейки, и с жадностью набросился на еду. Его примеру последовала Оцетлана.

– Китлалполь, я не предлагаю тебе пульке, настоянный на остром перце. Этот напиток слишком крепкий. Пожалуй, Мекатли его может попробовать, – сказал Текалотль. – Ведь лишь взрослым свободным ацтекам дозволено пить пульке в обычные, непраздничные, дни. А во дворце правителя ацтеков тебе, Мекатли, никто не запретит пить этот божественный напиток.

– Я выпью пульке с превеликим удовольствием! – сказал Мекатли и налил из кувшина в свой в кубок дурманящий напиток.

– Нас с Мекатли встречают как знатных гостей. В то время, как лишь вы, Текалотль и Китлалполь являетесь особами, приближёнными к властителю ацтеков, – проговорила изумлённая Оцетлана.

– Это не совсем так. Вы заметили, что выставив на стол блюда, рабыни удалились. Нас не обслуживают рабыни, обычно стоящие позади и незаметно меняющие блюда и разливающие напитки, – заметил Текалотль. – Видно, отныне я уже не столь приближён к властителю, как ранее.

– То есть, как я понял, нас здесь не слишком-то уважают, – сказала немного захмелевший Мекатли.

– Говори тише, Мекатли! – шёпотом потребовал Текалотль. – А то и вправду, твои опасения сбудутся, и нам не поздоровится.

Мекатли умолк и стал озираться по сторонам. Только теперь он заметил стоявших возле двери воина-орла и воина-ягуара.

– Надо же! Нас охраняют! – тихо проговорил Мекатли.

Когда гости закончили трапезу, воины приоткрыли дверь и расступились.

– Пора отдыхать, – встав из-за стола, сказал Текалотль.

В коридоре гостей встретил Яотль, который проводил их в гостевой дворец. Мекатли и Оцетлане досталась небольшая комната на первом ярусе дворца, а Текалотля и Китлалполь начальник стражи повёл по широкой мраморной лестнице на второй ярус. Там он распахнул перед ними расписанную золотыми узорами дверь, и они прошли в спальню. Китлалполь уловила нежный аромат благоухающих цветов. При мерцающем пламени светильника, установленного на мраморном основании, можно было рассмотреть белые нежные цветы, насыпанные на покрытое шкурами мраморное ложе.

Когда начальник стражи спустился по мраморной лестнице, и стихли его шаги, Текалотль прикрыл дверь и затворил её на засов. Потом он скинул с Китлалполь одежду, подхватил её на руки и понёс на ложе…

Ранним утром Китлалполь открыла глаза и увидела над собой красивый лепной потолок с позолотой. Рядом с ней на невысоком покрытом шкурами ложе, раскинув руки, лежал ничком обнажённый Текалотль.

Китлалполь встала и подобрала с пола разбросанную одежду. Одевшись, она осмотрелась. Спальня, в которой они с Текалотлем провели ночь, была роскошной. Покрытые позолотой барельефы на стенах спальни изображали ацтекских Богов, птиц, зверей, раковины, колибри, крокодилов и змей. Не только по стенам извивались золотистые змеи. Золотистые змеи обвили ножки ложа, с которого Китлалполь только что встала. Вечером при тусклом пламени светильника, она не обратила на них внимания. Эти змеи показались ей живыми, настолько искусно они были изготовлены.

В окно ворвался свежий утренний ветерок. Китлалполь сладко потянулась и, подойдя к окну, увидела роскошный сад и бассейн со стекающей каскадами водой, украшенный скульптурами припавших к воде каменных ягуаров. В прозрачной воде бассейна плавали красивые рыбы.

Тишину раннего утра нарушило приглушённое рычание ягуара и пронзительные крики птиц, донёсшиеся из зверинца. Услышав эти звуки, Китлалполь встревожилась. Однако вскоре ягуар перестал рычать, птицы смолкли.

Тут за спиной Китлалполь раздалось громкое шипение. Решив, что в комнату проникла змея, Китлалполь вздрогнула и резко обернулась. Змею она не увидела.

За дверью раздался встревоженный голос Мекатли:

– Хозяева, просыпайтесь, пора уходить!

– Тише! Текалотль ещё спит, – сказала Китлалполь.

Мекатли приоткрыл дверь, и заглянул в комнату.

– Какой ты нахальный, Мекатли! Ты так бесцеремонно заглядываешь в нашу с Текалотлем спальню! – упрекнула беглого раба Китлалполь.

– Не ругай, меня, великодушная Китлалполь! Я здорово напуган. Мы с Оцетланой пережили жуткую ночь, – проговорил Мекатли.

– Надо же! – улыбнулась Китлалполь. – Отчего же ночь, проведённая с красивой девушкой, оказалась жуткой?

– Здесь опасно оставаться, хозяйка! Буди мужа, и скорее бегите отсюда! Мы с Оцетланой будем ожидать вас внизу. Она уже выбралась в окно и спряталась в густом саду.

– Но чего надо опасаться? – удивилась Китлалполь.

– Быстрее! Кажется, сюда идут! Вслед за Оцетланой, я убегу через окно в своей комнате. А из окна вашей спальни я боюсь прыгать. Здесь высоко, и я могу сломать ногу, – тихо сказал Мекатли.

Он закрыл дверь и сбежал по лестнице. Внизу скрипнула дверь. Вскоре Китлалполь услышала доносившиеся с улицы громкие шаги. Обычно такая тяжёлая поступь была у воинов, у которых на ногах были массивные бронзовые наколенники.

И тут Китлалполь заметила, как одна из золотистых змей, которые обвивали ножки ложа, зашевелилась. Китлалполь с ужасом смотрела на ожившую змею. Рептилия поползла по ложу, подбираясь к Текалотлю. Китлалполь кинулась к супругу и толкнула его в плечо. Текалотль не пошевелился. Его плечо было ледяным. И тут Китлалполь увидела выползавшую из-под руки мужа ещё одну жёлтую змею. Она заметила на шее мужа две маленькие ранки. Китлалполь догадалась, что её добрый мужественный Текалотль мёртв. Она с трудом сдержалась, чтобы не закричать от горя. Она не могла себе представить, что он сейчас не поднимется с ложа и, как обычно, не улыбнётся ей.

Китлалполь попятилась. Тут она увидела ещё одну золотистую змею, скользившую по выложенному разноцветной мозаикой полу. Китлалполь отбежала в сторону и тут же услышала, как внизу, на первом ярусе, заскрипела дверь.

– Надо же, здесь никого нет! – произнёс удивлённый мужской голос.

Китлалполь узнала голос начальника стражи.

– Потом убейте всех змей, а сейчас ступайте в спальню и незаметно вынесите тела наместника Текалотля и его супруги, если они мертвы. А если они ещё живы, то добейте их! – приказал Яотль.

Китлалполь не стала раздумывать. Она подняла с пола плащ Текалотля и набросила его на бездыханное тело мужа.

Ещё три золотистые змейки, выползшие из-под ложа, угрожающе зашипели. Стараясь не наступить на заполонивших спальню ядовитых змей, Китлалполь подбежала к окну, взобралась на подоконник и прыгнула: сначала на выступающую крышу первого яруса, а затем – на росший возле стены густой куст. Ветви кустарника смягчили удар, и Китлалполь не ушиблась. Её тут же схватил за руку неизвестно откуда появившийся Мекатли.

– Где Текалотль? – спросил юноша.

– Он умер, – ответила Китлалполь.

– Хозяйка! Мекатли! Сюда! – позвала Оцетлана, выглянувшая из-за дерева.

Прежде, чем Китлалполь, Мекатли и Оцетлана успели скрыться в густом саду, они расслышали слова, произнесённые начальником стражи:

– Наместник мёртв! Но куда могли подеваться его жена и слуги? Всех змей убить! Недоглядевших рабов-смотрителей, по чьей вине ядовитые змеи проникли в гостевой дворец, принести в жертву Богам. Скорее убивайте змей, бездельники!

Из спальни, расположенной на втором ярусе гостевого дворца, до беглецов донеслись звуки тяжёлых ударов – это стражники рубили змей макуавитлями.

Китлалполь вслед за Оцетланой и Мекатли бежала по заросшему саду. Неожиданно, совсем близко, раздалось рычание ягуаров. Китлалполь отпрянула от увитой плющом клетки, которую сразу не заметила. В клетке, громко рыча, метались два пятнистых хищника с оскаленными пастями. Тут же проснулся весь зверинец. Беспокойно защебетали в золотых клетках мелкие птицы, послышался орлиный клёкот, раздались хохочущие крики дурашливых попугаев и истошные вопли обезьян.

Китлалполь помчалась прочь от зверинца. Вместе с Мекатли и Оцетланой они бежали по удивительному прекрасному саду. Беглецы не обращали внимания на деревья с золотыми и серебряными листьями и бирюзовыми, рубиновыми и изумрудными плодами, на сиявшие под утренними солнечными лучами золотые статуи крокодилов, ягуаров и птиц. Они выбежали на поляну, над которой, на прочных цепях, протянутых между высокими деревьями, висели два диска. Большой золотой диск обозначал Солнце, а небольшой серебряный диск – Луну.

– Хозяйка! – крикнул Мекатли. – Кажется, нам советуют бежать в другую сторону.

Китлалполь остановилась и увидела большеголового карлика, которого они встретили вчера во дворце Мотекусомы. Карлик махнул рукой и сказал:

– Бегите туда!

Беглецы последовали совету карлика и вскоре оказались на заросшем тростником берегу канала, который был проложен по дворцовой территории. Этим каналом иногда пользовались гости и сам правитель ацтеков, проплывая на лодке под аркой, проделанной в стене, которая окружала дворцовый комплекс.

Ночью канал был перекрыт бронзовой решёткой. Рано утром стражники поднимали её с помощью механизмов. Сейчас решётка была поднята.

По каналу плавали лодки, на которых гребцы перевозили знатных ацтеков. Уже началась ежедневная утренняя прогулка вельмож на лодках по каналам Теночтитлана. Китлалполь поняла, что выбраться с дворцовой территории можно только по каналу. Однако каким образом это сделать, она не знала.

Тем временем Мекатли вышел из зарослей тростника и бесстрашно направился к опустевшей пристани, возле которой покачивались на воде привязанные к кольям лодки. Юноша отвязал одну из лодок и, встав на одно колено, принялся грести широким веслом. Мекатли подвёл лодку к зарослям тростника, в которых прятались Китлалполь и Оцетлана, и позвал их:

– Хозяйка, садись на сиденье! А ты, Оцетлана, ложись на дно лодки.

Женщины забрались в лодку. Китлалполь села на скамью, а Оцетлана распласталась на дне лодки.

– Нас здесь заметят! – заволновалась Китлалполь.

– Конечно, заметят. Но не стоит переживать. Тебя из-за твоей одежды примут за супругу важного человека. Впрочем, это так и есть! – успокоил её Мекатли.

Их лодка опередила лодку с гребцом и женщиной, одетой в белую с золотыми узорами тунику, на плечи которой была наброшена розовая кечкемитль, расшитая серебристыми цветами.

– Улыбнитесь ей, хозяйка, – едва слышно посоветовал Мекатли.

Китлалполь выдавила из себя улыбку. Знатная женщина надменно посмотрела на улыбнувшуюся ей незнакомку и, отвернулась.

Лодка с беглецами проплыла под аркой мимо нескольких вооружённых пиками и макуавитлями стражников, стоявших на берегах, возле стены.

Проплыв ещё немного, Мекатли вывел лодку в широкий центральный канал, который был переполнен сновавшими в разные стороны лодками. Здесь было легко затеряться. Плывших на лодках по своим делам горожан было не меньше, чем торговцев и покупателей на главном рынке столицы. Удачно избегая столкновения с мелкими судами и плавучими огородами, Мекатли вывел лодку на просторы озера Тескоко.

Хотя город остался далеко позади, Мекатли продолжал энергично грести. Рыбаки, ставившие сети, с удивлением смотрели на пронёсшуюся мимо них лодку, которая вскоре пристала к дальнему берегу.

Оставив лодку в тростниковых зарослях, беглецы направились прочь от озера. Они добрались до поросших лесом гор и стали подниматься по склону.

Выйдя на открытое место, они остановились и посмотрели на озеро Тескоко и на столицу ацтеков. Погони за ними не было. Город жил своей размеренной жизнью. Удачному бегству гостей из Заоблачного города, помимо сообразительности и ловкости Мекатли, неожиданно проявившего невероятную смелость, способствовала несогласованность в действиях стражников. Растерявшийся начальник стражи не сразу сообразил, каким образом беглецам удалось покинуть дворцовую территорию. Сначала он приказал прочесать сад и все здания на территории дворца. Подозревая, что беглецы могут воспользоваться для побега водным путём, он всё же побоялся приказать, чтобы стражники опустили железную решётку. Он опасался, что, перекрыв канал, вызовет гнев вельмож, которые не смогли бы отправиться на традиционную утреннюю прогулку по каналам Теночтитлана. Без согласования с Мотекусомой начальник стражи не рискнул этого сделать, а правитель ацтеков ранним утром ещё спал.

Когда после долгих проволочек решётку, наконец, опустили, беглецы были уже далеко. Яотль уже собирался направить отряд воинов, чтобы те прочесали окрестные леса, однако проснувшийся Мотекусома остановил его. Правитель ацтеков посчитал, что сбежавшая супруга наместника и её слуги не представляют для него угрозы. Мотекусома был доволен. Текалотль умер внезапно и без лишнего шума. Теперь Мотекусоме не придётся выслушивать претензии Чимолли, возмущённого действиями наместника в Заоблачном городе. Правда, в Миштлиалтепетле ещё оставался поддавшийся идеям Текалотля жрец-вольнодумец по имени Олонтетль, который в последнее время стал приносить в жертву Кетцалькоатлю колибри и бабочек, но с ним уже должен разобраться сам Чимолли.

Когда стало ясно, что побег удался, Китлалполь решила отдохнуть. Она села на камень, в тени под деревом, и сказала:

– Мекатли, а ведь, ты оказался прав. Мотекусома нас собирался убить.

– Я об этом догадывался, – сказал Мекатли, присаживаясь рядом с Китлалполь на траву. – Только я думал, что нас отравят во время еды.

– Действительно, с чего это вдруг к нам запустили ядовитых змей, а не просто отравили? – задумалась Китлалполь.

– У знатных и богатых свои причуды, – ответил Мекатли.

– Ты спас нас, Мекатли! Спасибо тебе! – поблагодарила юношу Китлалполь.

– Я не ожидала, что ты такой смелый и ловкий! – восхищённо глядя на Мекатли, воскликнула Оцетлана. – Из-за чего ты стал храбрецом?

– Такой вот я странный, – смущённо ответил Мекатли.

– А ведь сначала я подумала, что ты нытик и трус, – сев на землю рядом с юношей, сказала юная рабыня.

– У меня не было выбора. Я должен был стать смельчаком, иначе мы с вами погибли, – сказал Мекатли.

– Расскажите, что случилось прошедшей ночью? Почему ранним утром ты сказал, что нам надо скорее бежать? – спросила Китлалполь.

– Мы с Оцетланой провели прекрасную и вместе с тем жуткую ночь, – ответил Мекатли и поведал Китлалполь о том, что произошло ночью в их с Оцетланой комнате.

После обильного ужина Мекатли и Оцетлане предоставили небольшую комнату на первом ярусе гостевого дворца. Видимо, эта комната предназначалась для слуг знатных гостей. На одной из стен были изображены лесные птицы и ягуар. Кроме застеленной покрывалом каменной лежанки и светильника в помещении ничего не было. Основание светильника обвивала каменная змея, которую Мекатли вначале испугался, приняв за настоящую рептилию. Тогда Оцетлана посмеялась над ним. Оцетлана вообще относилась к Мекатли несерьёзно и сопровождала его действия насмешками. Однако ночью выпитое пульке и сытная еда расслабили девушку, и она представила его смелым и сильным воином. Мекатли жарко обнимал Оцетлану и шептал ей на ушко ласковые слова. Они не заметили, как забрезжил рассвет. В это время под лежанкой послышалось шипение. Догадавшись, что под кроватью оказалась змея, в Мекатли снова проснулась осторожность. Он побоялся спустить ноги на пол и застыл, словно окаменев. Тогда Оцетлана решила действовать сама. Она встала, оделась и, взяв в руку свою сандалию, замахнулась ею и стала дожидаться появления змеи. Вскоре из-за лежанки выползла жёлтая змея и зашипела, высунув раздвоенный язык. Оцетлана попыталась сандалией ударить рептилию по голове. Однако змея увернулась, и снова зашипела, готовясь к броску. Увидев, что Оцетлане грозит смертельная опасность, Мекатли снова стал смелым. Он спрыгнул с лежанки, схватил покрывало и набросил его на змею. Потом он взял Оцетлану за руку и подвёл к окну.

– Выбирайся в сад и жди меня, а я предупрежу хозяйку. Боюсь, что Китлалполь и её мужу тоже подкинули змей, – сказал Мекатли.

Девушка через окно выбралась в сад. Мекатли стал быстро одеваться. Ему не хотелось оставлять свою новую одежду во дворце. Он оделся и уже стал надевать на ноги сандалии, как из-под покрывала показалась жёлтая змея. Мекатли с силой шлёпнул сандалией змею по голове и убил её. Не успел он порадоваться своему успеху, как ему показалось, будто каменная змея, обвивавшая ножки лежанки, зашевелилась. Мекатли охватил суеверный ужас. Он решил, что стали оживать все изображённые на стенах животные и птицы. Ему даже показалось, будто нарисованный ягуар повернул голову и зарычал. Вдобавок в тишину утра ворвалось рычание ягуара, раздавшееся совсем близко. К грозному рыку хищника присоединились защебетавшие птицы. Мекатли выскочил в коридор и по лестнице взбежал на второй ярус. Он успел предупредить Китлалполь об опасности, а сам вернулся назад. В их с Оцетланой спальне уже ползало несколько жёлтых змей. Стараясь не наступить на рептилий, Мекатли устремился к окну и выбрался на улицу.

– А потом я увидел тебя, хозяйка, – закончил рассказ Мекатли.

– Всё-таки, ты смелый малый! – сказала Китлалполь.

– При грозящей мне или моим друзьям реальной опасности у меня откуда-то берётся смелость, а затем я снова начинаю всего бояться, – пожаловался Мекатли.

– Значит, ты действительно храбрый человек. А вот когда тебе никто и ничто не угрожает, ты начинаешь слишком много размышлять и придумываешь всякие несуществующие ужасы, – заметила Китлалполь.

– Какие это такие несуществующие ужасы? – вскричал Мекатли. – Да все эти ужасы происходят с нами почти каждый день! Посуди сама, хозяйка, каждый день мы видим насильственную смерть или раба, или воина, или ребёнка, или женщины. Даже вчерашний день не обошёлся без гибели людей. Мало того, что погибли игроки в тлачтли от удара мячом во время игры, так ещё этой ночью не стало Текалотля.

Китлалполь, вспомнив о муже, тяжело вздохнула и смахнула со щеки слезу.

– Не плачь, хозяйка! – сказала Оцетлана.

– Я не могу не плакать, – всхлипнула Китлалполь. – Ведь это из-за меня убили Текалотля. Если бы я не уговаривала его, чтобы он попытался убедить жрецов Заоблачного города сократить человеческие жертвоприношения, Текалотль не нажил бы себе столько врагов.

– Текалотль был добрым хозяином, – сказала Оцетлана и обняла за плечи зарыдавшую Китлалполь.

– Вы так хорошо вспоминаете о Текалотле! Но ему не так уж и плохо. Он недолго страдал – от укуса этих змей умирают почти мгновенно. К тому же, его наверняка похоронят с почестями в Теночтитлане. А вот мы с вами оказались в лесу, где нас может съесть ягуар, а если мы выйдем на дорогу или попытаемся зайти в селение, нас могут схватить, убить и бросить на корм собакам, – сказал Мекатли.

Китлалполь перестала плакать и спросила:

– Признайся, Мекатли, ты сейчас вспомнил об Эхекатле – торговце собачьим мясом? – спросила Китлалполь.

– Ты угадала, хозяйка.

Китлалполь отстранила от себя Оцетлану, встала и, глядя на раскинувшийся внизу Теночтитлан, произнесла:

– Видимо невозможно изменить порядок вещей, установленный жрецами ацтеков. Теперь я переживаю ещё за одного человека, который тоже стал разделять мои мысли, и теперь ему грозит смерть.

– О ком ты говоришь хозяйка? – поинтересовалась Оцетлана.

– О жреце храма Кетцалькоатля в Заоблачном городе по имени Олонтетль, – сказала Китлалполь.

– Разве жрецам может что-то грозить?– удивилась рабыня.

– Конечно. Ведь Олонтетль пошёл против установленного порядка. В последнее время он не проводил кровавые обряды с человеческими жертвоприношениями. Этот жрец пошёл против устоев веры, и остальные жрецы ему этого не простят. Он теперь приносит в жертву лишь бабочек и колибри. По указанию Чимолли Олонтетля могут убить или воины, или другие жрецы.

– Что собираешься делать, хозяйка? Куда теперь нам идти? – спросил Мекатли.

– Надо возвращаться в Заоблачный город, – решила Китлалполь.

– Но ведь там тебя ожидает смерть. Неужели ты этого не понимаешь, хозяйка? – поразился Мекатли.

– Я не могу оставить в беде Олонтетля. Сначала я должна попасть в Миштлиалтепетль, а уж потом буду решать, что делать дальше, – объявила Китлалполь.

– Ну, тогда нам с Оцетланой с тобой не по пути. Мы с ней отправимся в более спокойное место, – заявил Мекатли.

– Где же ты сейчас отыщешь спокойное место? – удивилась Китлалполь.

– Да хотя бы в Тескокоалтепетле. Говорят, в последнее время, там не устраивают жертвоприношения людей.

– Ты ошибаешься, – возразила Китлалполь. – В Тескокоалтепетле не спокойно. Там сейчас собирают армию, чтобы идти воевать с Тласкалой.

– Тогда можно отправиться в Тласкалу. Там не любят ацтеков и нас, беглецов из Теночтитлана, хорошо примут, – предложил Мекатли.

– Это было бы неплохо. Да вот только без меня тебе в Тласкале будет нелегко. К тому же, Тласкала сейчас готовится к войне с Тройственным союзом ацтеков. Как тебе такое будущее – во время войны тебя захватывают в плен ацтеки и приносят в жертву Богам на пирамиде Солнца? – предположила Китлалполь.

– Это ужасно! Это никогда не должно случиться! – вскричал Мекатли.

– Никто из простых людей не застрахован от смерти от ножа жреца на жертвенном камне, – сказала Китлалполь.

– У меня, у живого, не должны вырезать сердце. Ведь я один такой Мекатли на земле, и другого такого нет, и никогда больше не будет! – восклицал беглый раб.

– А ведь нам действительно некуда идти, – сказала Оцетлана.

– Я попробую вернуться на родину предков. Возьму с собой Оцетлану и там мы заживём спокойно, – решил Мекатли.

– Там вас никто не ждёт, – сказала Китлалполь. – К тому же тебе не дадут перейти границу страны ацтеков воины-ягуары, караулящие вражеских лазутчиков и своих перебежчиков в джунглях, и воины-орлы, отслеживающие пограничные горные тропы.

– Тогда мы с Оцетланой будем жить в густых горных лесах, – решил Мекатли.

– За меня не решай! – сердито сказала Оцетлана. – Я всё ещё остаюсь рабыней Китлалполь. Я не брошу свою хозяйку.

– Оцетлана, с сегодняшнего дня ты можешь быть свободна, – сказала Китлалполь.

– Благодарю тебя, хозяйка, но зачем мне свобода? В доме доброго Текалотля мне было хорошо, а что я буду делать на свободе? – задумалась Оцетлана.

– Тебе ни в коем случае нельзя возвращаться в Заоблачный город. Узнав, что Текалотль мёртв, а его супруга Китлалполь впала в немилость, их рабов распродадут. Если ты доберёшься до Миштлиалтепетля, то и тебя продадут на рынке. И знаешь, кто будет самым крупным покупателем рабов Текалотля? – спросил Мекатли.

Оцетлана пожала плечами.

– Им станет Эхекатль, этот злодей! – воскликнул Мекатли.

– Мне не нравятся твои трусливые слова, Мекатли. Как же быстро ты снова превратился из храбреца в труса! – гневно произнесла Оцетлана.