Текст книги "Chemotaxis"

Автор книги: Алекс Тарн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Алекс Тарн
Chemotaxis

Оригинальная идея Игоря Миркурбанова.

Фарс в двух действиях для пяти сперматозоидов и одной феминистки.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Амбал, сперматозоид.

Умник, сперматозоид.

Хитрец, сперматозоид.

Дебил, сперматозоид.

Верняк, сперматозоид.

Рачо-нивчо, феминистка.

Действие первое

На фоне пустой сцены – очень громкие звуки полового акта. Звуки нарастают, приближаясь к кульминации. Оргазм. На сцену кубарем влетают два сперматозоида – Амбал и Умник. Амбал – здоровенный, накачанный детина с обритой головой, в кроссовках, камуфляжных штанах и татуировках. Умник – хиловатый, лохматый интеллигент в круглых очках. В отличие от Амбала, который спортивно впрыгивает, спортивно катится по сцене и спортивно вскакивает на ноги, Умник влетает враскоряку, ушибается и встает далеко не сразу, сидя на полу и потирая ушибленные места.

Амбал. (восторженно) Во лунапарк! Давно меня так не колбасило! Прямо американские горы! Пр-р-р… (по-лошадиному похрапывая, начинает разминать шею и плечевой пояс) Пр-р-р… Класс… Как в трубе этой самой… как ее… ну…

Умник. (продолжая сидеть) Аэродинамической.

Амбал. О! Точно. (оглядываясь, замечает наконец Умника) А ты кто такой будешь?

Умник. (с досадой) Кем буду – черт его знает. А пока что – такой же, кто и ты. Ну что уставился? Сперматозоид я, кто ж еще?.. (оглядывается) А чего, нас только двое? Странно… Хотя, с другой стороны, он ведь такой фонтан выдал, что всех, небось, поразбросало по дальним углам.

Амбал. (жизнерадостно ржет) А чего ты хочешь? Здоровенный, видать, бычина. Кроме того, по первому разу всегда так. Буйно фонтанирует. Да ты не волнуйся, он нам скоро новых подкинет.

Умник. Да я и не волнуюсь. Мне-то – до фени – подкинет… не подкинет… Миллионом больше, миллионом меньше – какая разница? (продолжает оглядываться, тоскливо) Однако же… Дыра – она дыра и есть…

Амбал. А мне так нравится. Тепло, просторно. А где она, эта, как ее?

Умник. Кто?

Амбал. Ну… эта… которую надо отловить… как ее…

Умник. Яйцеклетка, что ли? Разбежался… Ты чего, думал, ее тебе так сразу и выдадут? Ее, браток, еще найти надо…

Амбал. (жизнерадостно) Найти и обезвредить! (делает несколько боксерских па вокруг сидящего на полу Умника) Это мы быстро! Это мы чики-чики! (останавливается, прислушиваясь) Слышишь? Слышишь? Что я тебе говорил? Щас новых подкинет. Во бычина!

Сначала тихо, затем – с нарастающей силой – звуки нового оргазма. На сцену влетают трое – Хитрец, Дебил и Рачо-нивчо. Хитрец – плотно сбитый мужичок в сапогах, в куртке, с рюкзачком за спиной, встает сразу, настороженно осматривается и, убедившись, что непосредственной угрозы нету, начинает тщательно отряхиваться, присматриваясь к остальным. Дебил, не поднимая головы, проходит в угол, садится там на корточки и начинает сосредоточенно ковырять в носу, не обращая особого внимания на происходящее. Рачо-нивчо – коротко стриженная, одетая по-мужскому женщина, сидит, обхватив руками коленки, и исподлобья изирается вокруг.

Амбал. Здорово, братаны! Добро пожаловать в нашу… эту… как ее…

Умник. Дыру.

Хитрец. Здорово, здорово… Вы, я так понимаю, с предыдущего заброса? Ну и как оно тут?

Амбал. Класс! Прямо лунапарк. Ну ты сам видел. Трубы всякие… аэродинамические и вообще. Класс, короче.

Хитрец. (меряет Амбала оценивающим взглядом) А? Да? Ага… понятно… Ну и много вас тут таких… сперматозавров?

Амбал. Чего?

Хитрец. Нет-нет, это я так… шучу. (ретируется к Умнику) Гм… Добрый вечер.

Умник. (грубо) С чего это ты взял, что сейчас вечер?

Хитрец. (задушевно смеется) А и в самом деле – чего это я? Вы не возражаете, если мы перейдем на «ты»? Мы же, можно сказать, в одной лодке. Общность целей, знаете, диктует общность интересов…

Умник. (оглядывает Хитреца) Это точно. Экий ты, действительно, интересный. Аккуратненький такой. Что в рюкзачке-то?

Хитрец. Да так – мелочи всякие… Я что спросить хотел: что-нибудь уже известно? Про цель, я имею в виду.

Умник. Про цель? Да мне-то откуда знать? Что я – артиллерист, что ли? Я, друг мой хитрый, такой же сперматозоид, как и ты… разве что чуть попроще.

Хитрец. Ну насчет попроще – это положим. Видим мы – какие вы простые… Ну и ладно. Не хочешь говорить – не надо. Мы и сами с усами…

Хитрец отходит в сторону. Тем временем Амбал останавливается напротив Рачо-нивчо.

Амбал. Смотрите – баба! Ну как есть – баба, чтоб мне пропасть! Ну ты даешь… Ты-то как сюда попала?

Рачо-нивчо. (с достоинством) Я бы попросил… попросила… попросил вас оставить эти шовинистские штучки. Разговаривать в подобном тоне я не намерена… не намерен… не намерена.

Амбал. Чего? (Умнику) Слышь, друг, переведи, а?

Умник. (разводит руками) Груб ты, приятель. Слово «баба» в прямом обращении вежливые люди не употребляют. Так и заруби себе на носу: нет такого слова – «баба».

Амбал. (озадачено) Как же это? Баба есть, а слова нет?

Умник. Именно. Есть слово «женщина». Им и пользуйся. Не правда ли, мадам?

Рачо-нивчо. (возмущенно) Женщина! Баба! Мадам! Немедленно прекратите этот махровый шовинизм! Иначе я буду вынужден… вынуждена… вынужден… короче, иначе я обращусь в полицию!

Умник. Гм… странно… Как же вас именовать, позвольте спросить? Баба – нельзя; женщина – не годится…

Рачо-нивчо. Неужели непонятно? Обращайтесь ко мне просто: «равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам».

Умник. Что ж, как вам будет угодно. Итак, не скажете ли мне, уважаемый равноправный член общества, ни в чем не уступающий прочим членам… Гм… гм… Знаете, я бы воздержался от столь частого употребления слова «член». В данном случае это выглядит несколько неуместным.

Рачо-нивчо. (агрессивно) Снова эти грязные намеки? Я принципиально не собираюсь ни от чего воздерживаться, в том числе и от употребления члена!

Хитрец. Конечно, конечно. Употребляйте себе на здоровье – кто же против-то, господи? Здесь все равны – и те, кто раньше впрыснуты, и те, кто позже, и мужчины, и же… ээ-э… (запинаясь) «равноправные члены общества, ни в чем не уступающие прочим членам» – все! Во мне вы всегда найдете искреннего союзника.

Рачо-нивчо. Спасибо вам, дорогой друг! Хоть один достойный человек – либерал и прогрессист в темной массе шовиниствующих питекантропов!

Амбал. (робко) А можно спросить?

Рачо-нивчо. (грозно) Вы к кому обращаетесь?

Амбал. (робко) К вам…

Рачо-нивчо. (грозно) А кто – я?

Амбал. (запинаясь) Равноправный член общества… никого не расчленяющий… нет… ни члена не уступающий… (в отчаянии) да мне в жисть такое не запомнить! Может, можно сократить как-нибудь?

Умник. В самом деле, уважаемый член… и так далее, не все же тут обладают объемом вашего… гм… интеллекта. Давайте, может быть, сократим – хотя бы по начальным буквам. Суть-то от этого не изменится, правда? Что там получается? – «Равноправный член общества»… это, стало быть, – «Рачо»… «Ни в чем не уступающие прочим членам» – это, скажем, – «нивчо»… А что? Получилось классно! Хорошо и звучно: «Рачо-нивчо»! Как вам кажется?

Рачо-нивчо. (с сомнением) Рачо-нивчо… Уж и не знаю… (Хитрецу) А вы как думаете? Ваше мнение я уважаю.

Хитрец. (важно) Что ж… Я полагаю, что это подходит. Для тех, конечно, кто не способен запомнить столь простые вещи. (презрительный жест в сторону Амбала) Я же, со своей стороны, всегда буду использовать ваше полное имя, из уважения.

Умник. (иронически) Как это трогательно!

Амбал. (отводит Умника в сторону, шепотом) Слушай, друг… Я все-таки никак не просекаю – что именно эта Печо-лечо делает в нашей компании? Кроме того, что качает права? Мы-то понятно – сперматозоиды. Наша задача – найти эту самую… ну…

Умник. Яйцеклетку.

Амбал. Вот-вот, яйцекладку. Найти и… ну сам понимаешь… йй-ех!

Умник. Ага. Именно – йй-ех!

Амбал. Да. Но она-то этого не сможет. Она-то, хоть и Лечо-дречо, но баба, как ни крути. Баба. У ней ведь нужного инструмента нету. Просто не предусмотрено. Или я чего-то не понимаю?

Умник. (устало) Да нет, все ты правильно понимаешь.

Амбал. Ну? В чем же дело? Объясни, ты же у нас умный.

Умник. С чего это ты взял, что я умный?

Амбал. Ну как… очки… хилый такой… сразу видно – интеллигент.

Умник. Нет уж, лучше ты мне объясни – ты же у нас по бабам специалист.

Амбал. С чего это ты взял, что я – специалист?

Умник. Ну как… без очков… здоровенный такой… сразу видно – жеребец.

Амбал. Тьфу! Щас как заеду тебе по чайнику – за жеребца-то! Я к нему со всей душой, а он…

Снова раздается нарастающий шум. На этот раз он менее интенсивен, но продолжается дольше. Все вслушиваются с интересом и страхом – кроме Дебила, по-прежнему безучастно ковыряющего в носу. Наконец, не торопясь, входит Верняк. Шум смолкает. Дебил, тем временем, начинает проявлять признаки беспокойства. Во время последующей сцены он ерзает, озирается, наконец встает и начинает слоняться по сцене, заглядывая поочередно в лица остальных.

Амбал. (восхищенно) Во бычина-то! Во дает! Я было уже подумал, что на сегодня кончено, а он – гляди-ка, еще одну закинул! Ну бычина!..

Хитрец. (с досадой) Ну вот! Еще один на нашу голову! Да сколько ж можно! И так тут местов мало, а они все шлют и шлют, шлют и шлют…

Рачо-нивчо. (в крайнем волнении) Я заявляю решительный протест против этой беззастенчивой эксплуатации женского тела! Вы… Вы будете свидетелями… Вы все слышали ее жалобные стоны? Как можно так издеваться над равноправным членом общества, ни в чем не уступающим прочим членам?

Хитрец. (обнимает Рачо-нивчо, успокаивающе поглаживает ее по спине) Да. Вот именно. Какое безобразие. Вот именно. Успокойтесь, дорогая, мы непременно заявим наш общий решительный протест. Не правда ли, господа?

Умник. Конечно, конечно. Кто-то тут явно издевается над членом. Вопрос только – кто и над чьим?

Хитрец. (нерешительно) Я вот что думаю… может, возможно как-нибудь заделать входное отверстие?

Амбал. Это еще зачем?

Хитрец. (продолжая поглаживать Рачо-нивчо) Единственно – чтобы воспрепятствовать беззастенчивой эксплуатации равноправного члена общества, ни в чем не уступающего прочим членам! (нежно) Не правда ли, дорогая? (Рачо-нивчо благодарно всхлипывает)

Умник. (саркастически) Ага. А заодно – чтобы новые конкуренты не набежали… не так ли, ушленький ты наш?

Хитрец. (с вызовом) А хоть бы и так! Только не говорите мне, что вы об этом не думаете, благородненький вы наш… Умник нашелся, тоже мне! Это ж ясно – чем больше сперматозоидов, тем меньше шансов у каждого из нас!

Умник. (передразнивает) «у каждого из нас»… ой-ой-ой… Какая трогательная забота о ближнем! Скажи лучше – о своей шкуре печешься. Честнее будет.

Хитрец. (злобно) А ты будто не печешься? Интеллигент паршивый… Уу-у… Так бы и вмазал!

Какое-то время они стоят друг против друга. Наконец Умник уступает.

Умник. (пожимая плечами) Да ну тебя… с дураками связываться… (отходит в сторону)

Хитрец. (торжествующе) То-то же! Знай свое место, сука…

Рачо-нивчо. (вздрагивает) Что? Как вы сказали?

Хитрец. (успокаивающе) Не боись, родная, не боись. Это я не тебе. Мы их, эксплуататоров, на чистую воду-то выведем! Тварь. В чем душа держится, а туда же…

Амбал. (неуверенно) Ты это… не очень-то. Ты чего это так раздухарился?

Хитрец. А тебя разве кто спрашивает? Я что – с тобой разговаривал? Тебя не трогают – ты и не лезь!

Амбал. Чего? (угрожающе расправляет плечи)

Хитрец. (резко сбавляя тон) Ээ-э… и в самом деле, чего это я так разволновался? Чего нам ссориться-то? Давайте, лучше вместе подумаем – как бы дырку заткнуть. Где тут был этот сперматозоид недоброшенный? (Мечтателю) Эй, ты, малахольный!

Верняк. Простите? Это вы мне?

Хитрец. Тебе, тебе. Ты что, видишь здесь еще кого-нибудь малахольного? Поди сюда.

Верняк подходит поближе. Хитрец придирчиво оглядывает его со всех сторон.

Хитрец. Н-да… Экземплярчик, конечно еще тот… паршивенький, надо сказать, экземплярчик. Ни кожи, ни рожи, и хвостик с кулачок… Такой долго не протянет, можно не беспокоиться… Ты вот что… скажи-ка: много вас таких сюда забросило?

Верняк. (улыбаясь) В каком смысле?

Хитрец. В прямом! Сколько вас выбрызнуло? Ну… в самом начале… большой компанией летели?

Верняк. Да я бы не сказал… Почти никого и не было – я да еще пара-тройка ребят. Потом они все куда-то подевались, ну а я и пошел себе. А потом к вам пришел. Вот и все. А что такое?

Хитрец. А вот вопросы тут задаю я, понял? Ты тут пока что никто и звать никак – салага, свежий помет. Так что помалкивай, когда старшие товарищи с тобой разговаривают.

Верняк. Конечно, конечно… спрашивайте… я не против.

Хитрец. Ладно… что с тебя спросишь, с малахольного… (после паузы) Как бы вход-то заткнуть?

Амбал. Да как же ты его заткнешь, чудак-человек? Там ведь размеры… ого-го! И холод, и лес непролазный… Остынь, дурило. Да и зачем тебе? Думаешь, новые набегут? Это навряд ли. По всему видно – этот раз был последний. Слышали, как он дышал, бедняга (имитирует) – пых… пых… пых… Не, больше не сдюжит…

Дебил уже какое-то время кружит вокруг длинноволосого Умника.

Умник. (Дебилу) Да отстань ты от меня – вот привязался! Что за день такой? Что вы все на меня наседаете?

Дебил. Ты… эта… да? (протягивает руку и начинает щупать волосы Умника)

Умник. (отталкивает его) Что – «эта»? Что – «да»? Слушайте, кто-нибудь, уберите от меня это чудо эволюции! Эй, Рачо-нивчо… где она?.. ты там чего-то про питекантропа плела; вот, глянь-ка, прочувствуй разницу.

Рачо-нивчо. (запальчиво) Я, между прочим, не плела, а говорила. И говорила не просто о питекантропе, а о шовиниствующем питекантропе, то есть, о вас, уважаемый. Вы – вы и ваш здоровенный приятель – враги прогресса и гуманизма. А этот немногословный гражданин – никакой не питекантроп; он, так же, как и я – равноправный член общества…

Умник. (подхватывает)…ни в чем не уступающий прочим членам. Слыхали. Вот и займись своим собратом по разуму. Чего он на меня-то, на питекантропа, вешается?

Рачо-нивчо подходит к Дебилу и ласково берет его за руку.

Рачо-нивчо. Ээ-э… Извините… не могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Дебил. Ты… эта… О! О!

Дебил оставляет в покое Умника и принимается внимательно осматривать Рачо-нивчо. Проводит рукой по ее волосам, затем вдруг начинает обнюхивать, опускаясь все ниже, встает на четвереньки, доходит до ступней; затем уже более целеустремленно возвращается на уровень паха и, наконец, урча, и издавая невнятные восклицания, утыкается туда всем лицом. Рачо-нивчо сначала покровительственно оглаживает его по спине, затем реагирует со все возрастающей неловкостью, отвращением, испугом.

Рачо-нивчо. Вы… ну что вы… что это… ах, не надо… не надо… пожалуйста, перестаньте… прекратите… прекратите немедленно!

Тем временем: Хитрец жует, отойдя в сторонку от остальных, и достав из рюкзачка сэндвич. Амбал занят интенсивной разминкой. Верняк (с любопытством) и Умник (посмеиваясь) наблюдают за происходящим. В конце концов Дебил, утвердившись в каких-то своих выводах, переходит к активным действиям. Он решительно хапает Рачо-нивчо за грудь и за задницу; затем, пользуясь всеобщим замешательством, заваливает ее на пол и начинает срывать одежду. Крики, суматоха. Амбал и Верняк с трудом отрывают Дебила от женщины и оттаскивают его в угол, к жующему Хитрецу, причем Амбал сопровождает это действие тумаками. Умник помирает со смеху.

Амбал. Ты что, сдурел? Козел долбаный! Ты зачем это?

Дебил. Она… Эта… Надо…

Умник. (сквозь смех) Товарищеская встреча равноправных членов… контакты третьего рода… в красном углу ринга – прогрессивная феминистка. В синем – либеральный гуманист. Шовиниствующий питекантроп спасает первую от поедания вторым… Ой, умру…

Верняк. (Умнику, укоризненно) Зря вы так. Он же ее чуть не убил. Вон синяки какие… ужас…

Умник. (отсмеявшись) Ой, не могу… Он, видимо, решил, что это – яйцеклетка… Ой, умру…

Дебил, услышав заветное слово, вдруг снова порывается прыгнуть на Рачо-нивчо. Суматоха, беготня. Наконец, Амбал прижимает Дебила к полу.

Амбал. Все! Хватит! Кончай базар! Не то это, понял? Не то. Ну-ка, слушай сюда. (берет Дебила за грудки и сильно встряхивает) Она. (указывает на Рачо-нивчо)

Дебил. (полузадушенно) Она… Эта…

Амбал. (кричит Дебилу в ухо) Нет! Она! Не! Эта! Не! Не!

Дебил. (удивленно) Не? Она? Не?

Амбал. Не! Она! Не!

Дебил. Аа-а-а… Она… Не… Не…

Умник. (Верняку) Какой интеллектуальный диалог, не правда ли? Прямо ученый совет Сорбонны… Беседа Эйнштейна с Резерфордом об основах мироздания…

Дебил. Она… Не…

Амбал отпускает обмякшего Дебила. Тот садится в позу, предшествовавшую вспышке его активности и принимается ковырять в носу.

Верняк. (Амбалу) Как вы его здорово успокоили! Я уже думал, что это безнадежно.

Амбал. (отряхиваясь) Ну прямо уж – безнадежно… Тут главное – разъяснить человеку его ошибку. У меня во взводе таких несколько было. Солдаты – супер-дупер, между прочим. (треплет Дебила по плечу) Правда, Рэмбо?

Дебил. (равнодушно) Она… не…

Амбал. Вот видишь! И все путем. (возвращается к своим упражнениям).

Начинает темнеть. Хитрец, съев до половины свой огромный сэндвич, аккуратно заворачивает остатки и укладывает в рюкзак. Затем он удовлетворенно рыгает, встает, отряхивается и подходит к всхлипывающей Рачо-нивчо.

Хитрец. Ах, бедняжка… Какие все-таки мерзавцы, а? Какие подонки! Только я тебя и понимаю. Ну иди ко мне, иди… Ну ничего, мы им еще покажем! Они у нас еще попляшут! Дикари! Питекантропы!

Рачо-нивчо. (всхлипывая) За что? Такая злоба… За что? Я ведь – как лучше… я – за прогресс, я – за победу гуманизма… за равноправие членов… как же так?

Хитрец. Да… да… Негодяи… Ретрограды неблагодарные… Пойдем, милая, побеседуем о равноправии членов, пойдем… Вот тут… давай-ка приляжем… вот и хорошо… Гуманизм победит, вот увидишь.

Рачо-нивчо. Правда ведь? Ведь победит, правда?

Хитрец. Конечно, конечно… непременно победит… дай-ка я тебя обниму… вот так… конечно, победит…

Хитрец и Рачо-нивчо ложатся рядом в дальнем углу сцены. Еще больше темнеет. Дебил сворачивается калачиком и засыпает. Умник тоже укладывается спать. Только Верняк сидит на полу, глядя в пространство и улыбаясь чему-то, да Амбал продолжает свою гимнастику.

Амбал. (удовлетворенно) Ну вот. Теперь еще парочку дыхательных – и на боковую… (Верняку, удивленно) Э, а ты чего не спишь, братан? Завтра – трудный день. Общий старт большого забега! Драчка до усрачки! Йй-ех! (делает несколько боксерских па) Йй-ех!

Верняк. Да как-то не спится, знаете…

Амбал. А чего так? Козла этого испугался? Да ты не боись, он на самом деле безвредный.

Верняк. Да, да, конечно. Он это – от непонимания. Все беды, знаете ли, – от непонимания.

Амбал. Ага. Я вот, к примеру, не понимаю – чего ты спать не идешь? И так ведь шансов у тебя – с гулькин нос.

Верняк. Почему вы так думаете?

Амбал. Хилый ты. Что ты, что умник этот (кивает в сторону спящего Умника) – два сапога пара. Куда вам… на первом же километре сдохнете. Тут, брат, мышца нужна… Йй-ех!

Верняк. Ну и зачем же она нужна, мышца эта? Нет, вы поймите меня правильно, я ваши мышцы очень уважаю. Это так красиво и, видимо, так полезно… Но какое отношение они имеют к поискам Королевы?

Амбал. (недоуменно) Чего? Какой такой Королевы?

Верняк. (улыбаясь) Вы, наверное, надо мной смеетесь… Как это – какой? Той самой, которую мы все тут ищем. Королева… вы что – забыли?

Амбал. (хватается за голову) Господи ты боже мой! Да что ж это такое? Неужели я один тут нормальный, в этом дурдоме? Один козел всю дорогу в носу ковыряет, а как палец из носу вынет, так сразу бросается баб насиловать; другой – интеллигент лохматый – только и знает, что всех подкалывать; третий – шкура подколодная – так и норовит объегорить; четвертый – вообще баба… но была бы нормальная, так нет ведь! – баба, которая от бабства своего отказывается… лечо-печо какое-то, а не баба… А теперь вот этот, со своей королевой…

Ты слышь, друг… эй!.. давай-ка, двигай крышу на место, ладно? А то я тут с вами, с психами, тоже с катушек слечу.

Верняк. Я не понимаю, извините…

Амбал. А чего тут понимать? Кроме тебя, дурака, никто тут Королеву не ищет, понял? Тут идет спортивное соревнование по ориентированию на местности. Кто отыщет эту… ну… все время забываю… как ее… яйцекладку! Во! Кто отыщет яйцекладку, тот и выиграл. Понял? И никаких королев!

Верняк. Угу… (задумчиво) Странно… Впрочем, возможно, это просто банальная разница в терминологии… Конечно! Иначе и быть не может. (начинает горячечно тараторить) Это вы просто так странно выражаетесь, то есть не странно, это мне так кажется, что странно, а на самом деле – все в порядке… я ведь вам тоже странным кажусь, правда ведь? – ну вот, я знаю, что кажусь… Но ключевое слово тут «кажусь», потому что различия эти кажущиеся, а суть одна, в этом-то все и дело. Суть одна, как Королева… ладно, ладно… вы называете ее этим странным словом «яйцекладка»… ну и хорошо, зовите ее «яйцекладкой», коли вам так больше нравится. Вы только меня извините, я так не могу, ведь я ее зову Королевой, а «яйцекладкой» – не смогу, извините. Я, видимо, к другому слову привык… вы ведь не возражаете?

Амбал. (вздыхает) Не возражаю. Нехай будет Королева…

Пауза.

Но насчет мышц – это ты, признай, хватанул. Как это – мышцы тут не при чем? Еще как – при чем! Сам подумай – как ты бежишь, а как – я. Это ж все равно как безногий инвалид супротив хоккеиста. Выносливость опять же. Ты ж сто раз сдохнешь, а я даже потеть не начну. Разве не так? Да всё тут один к одному. Взять хоть обувь… Далеко ты думаешь добраться в этих домашних шлепанцах? Короче, не хочу тебя расстраивать, но твоя тут не пляшет. Не стоит даже на старт выходить – только зря намучаешься. Жалко – затопчут тебя… Я-то аккуратно обойду, это я тебе обещаю; а вот насчет нашего хитрожопого друга в сапогах – не уверен… этот может и затоптать. Да что там «может» – как пить дать, затопчет, еще и захрюкает от удовольствия… Хряк болотный…

Верняк. (улыбаясь) Вы очень хороший человек и честный сперматозоид; я вам жутко благодарен за ваше участие, за теплые слова и заботу… но вы… как бы это сказать… вы не совсем правы. Да что там… лучше я вам начистоту скажу: вы совсем не правы, ну просто ни на крошечку, ни на долю процентика.

Я вам отчего это все говорю: может быть, у вас еще есть время измениться, и тогда неизбежная развязка не станет для вас таким уж большим потрясением Кто-то явно ввел вас в заблуждение, увы, дорогой друг, поверьте мне – это так.

Амбал. Чего? Слушай, ты либо дело говори, либо тогда уже молчи.

Верняк. Вы отчего-то свято убеждены, что тут у нас происходит спортивное состязание – кто быстрее куда-то добежит. А позволительно ли спросить вас – куда?

Амбал. Что – куда?

Верняк. Куда вы завтра бежать собираетесь?

Амбал. Ну как… вообще… на поиски…

Верняк. На поиски чего?

Амбал. Тьфу ты! Как это – чего? Ты что совсем сбрендил? Мы же только что об этом говорили. Ну дурдом… Яйцекладки – чего же еще!

Верняк. А как вы ее узнаете? Как она выглядит, эта ваша яйцекладка? Может быть, у вас фотокарточка имеется? Тогда покажите. Ах, не имеется… Ну тогда опишите своими словами – я пойму. Что же вы молчите? Скажите хотя бы самой простое: она большая или маленькая? Круглая или квадратная? Прозрачная или сиреневая в желто-красных разводах? А?

Амбал. (озадаченно) Не знаю…

Верняк. Ах, вы не знаете? Даже приблизительно? То есть, другими словами, вы выходите искать что-то, чего и сами не знаете… как в той сказке: «принеси то – не знаю что». Так, что ли?

Амбал. (подавленно) Выходит, что так.

Верняк. (вздыхает) Но и это еще не все, дорогой друг… Относительно первой части того же задания из той же сказки; помните, что там было? – «Иди туда – не знаю куда». Ага. Это ведь тоже будто про вас сказано. Или я ошибаюсь, и вы как раз таки точно себе представляете – куда именно надо бежать? Нет? Ну ладно, Бог с ней, с точностью… хотя бы – примерно? Тоже – нет? Ладно, забудем насчет «примерно»… хотя бы – общее направление: Север? Юг? Запад? Восток? Вверх? Вниз? Вбок? Наискосок? Слево направо через плечо с вывертом?

Пауза.

И это – нет? Тогда, может быть, вы собираетесь, полагаясь на силу ваших тренированных мышц и на вашу замечательную обувь, обшарить все возможные направления? Просто перебрать все варианты, перещупать руками всё, что попадется – как в ящике комода, в поисках затерявшейся вещи? Видимо, да… Но речь-то идет не о комоде, и даже не о комнате, и даже не о стадионе… Знаете ли вы, в какое огромное пространство нас с вами забросили? Это же целый мир, гигантская, необъятная вселенная! Кто вы, в сравнении с нею? – Всего лишь крошечный хвостатый сперматозоид, не более того, при всем уважении к мышцам.

Вы выглядите удивленным… вы расстроены… я искренне сожалею, что испортил вам настроение… извините…

Амбал. (потрясенно) Но как же так?.. почему?… Нет, быть такого не может… Я ведь в такой хорошей форме! (кричит) Врешь! Ты всё мне наврал, сука, я знаю… всё враки! (хватает Верняка за грудки) ты мне просто завидуешь, признайся… завидуешь, сволочь… знаешь, что ловить тебе нечего, хиляку сопливому, вот и крутишь мне яйца! Ну признавайся, признавайся, падла!

Верняк. (мотается, как тряпка, в руках Амбала) Извините меня, ради Бога, извините… я причинил вам боль… извините… я не подумал… я хотел как лучше…

Амбал. (кричит) Как лучше?! Сука! Щас я тебе жопу на рыло натяну – вот тогда тебе будет лучше! Ах ты!.. (замахивается)

Амбал делает широкий замах и вдруг резко останавливается и отпускает Верняка. Его отвлекают звуки нового полового акта, идущие из глубины сцены – стоны, вздохи и т. д. Они существенно тише прежних, но повторяют их во всем прочем.

Амбал. (потрясенно) Как? Снова?

Пауза. Амбал и Верняк напряженно прислушиваются.

Верняк. (вслушиваясь) Нет… по-моему, это где-то рядом…

Амбал вдруг стукает себя по лбу и начинает смеяться.

Верняк. Что? Что? Что случилось?

Амбал. (сквозь смех) Это же наш… наш жук в сапогах… Вот ведь ушлое жучило! Это же он Печу-мечу жарит… Ой, не могу…

Пауза.

Амбал. (отсмеявшись, спокойнее) Ты мне тогда вот что разобъясни, коли ты такой ученый: сам-то ты как думаешь свою Королеву искать? А? Или она тебе, красавцу малахольному, фотку выслала по такому случаю? С точным адресом… вот эта улица, вот этот дом?

Верняк. (серьезно) Вы вот смеетесь, а между тем так оно и есть… то есть, не совсем так, но близко к тому.

Амбал. Да ну? (снова начинает смеяться, сквозь смех) Близко к тому, что крыша у тебя совсем уедет… покажи фотку-то… как она – баба ничего? Все на месте – сиськи-письки?

Верняк. Я бы вам показал, но это невозможно. Это глазом не увидеть, это чувство такое особое… что-то вроде автопилота.

Амбал. Вроде автопилота? Что ты говоришь? Как-то ты на «Боинг» не похож…

Верняк. Вы когда-нибудь слышали о хемотаксии? Я вам сейчас все объясню, это очень просто. Представьте себе, что две очень маленькие клетки должны найти друг друга в каком-то огромнейшем пространстве… ну в точности, как сейчас – я и Королева. И никто, никто и ничто не может им в этом помочь, ну совершенно. Кроме одной важной детали – они предназначены друг для друга, рождены для того, чтобы соединиться.

Амбал. Чего?

Верняк. (поспешно) Нет, я знаю, что это звучит неправдоподобно, ненаучно звучит. Но вы только не подумайте, что это мистика какая или еще что. Это – чистая химия. Дело в том, что родственные клетки имеют похожий химический состав… некое вещество, которое они могут распылять и оставлять за собою, как след… Ну, примерно, как Мальчик-с-пальчик в сказке оставлял хлебные крошки, помните?

Амбал. (мрачно) Сказочник хренов…

Верняк. Не верите, да? Я вам честное слово даю – это все строго научная истина. Только след этот на крошки не похож – он сильный, его можно уловить на очень большом расстоянии; причем, чем сильнее эти клетки хотят встретиться, тем дальше это контактное вещество действует, понимаете?

Амбал. (мрачно) Клетку, значит, ищешь?

Верняк. (разводит руками) Ищу.

Амбал. Ага. Одна клетка по тебе точно плачет – со стальными прутьями. В ближайшем дурдоме… (сжимает голову обеими руками) а уж мне-то ты так голову задурил, так задурил… прямо кругом идет. А ведь как всё было хорошо, как ясно… Тьфу!

Из темноты доносится голос Умника. Потом подходит и сам он, зевая и потягиваясь.

Умник. А зачем ты его слушаешь, дурья башка? Сам виноват. Такие деятели, как он – опаснее всего. Так и норовят здорового человека с панталыку сбить. Теоретики недобитые… Спасители человечества…

Амбал. (радостно) О! Интеллигент проснулся! А ну, греби к нам поскорее, радость ты моя лохматая. На тебя – вся надежда… Ты ведь давно не спишь, правда? Ну, правда? Слышал, как этот чудик мне мозги компостировал?

Умник. (ворчливо) Слышал… да и как не услышать, когда вы прямо под ухом вопите во всё горло, людям спать не даете. То вы двое шумите, с вашими идиотскими спорами, то пара либеральных гуманистов стонет, сливается в едином порыве в борьбе за равноправие членов… Какой тут, нафиг, сон? Слава Богу, хоть немногословный наш товарищ лежит тихо, никого не насилует. Пока.

Амбал. Нет, ты подожди. Ты мне скажи – ведь врал он всё, правда? Правда ведь? Правда?

Умник. Конечно, врал. Полная чушь.

Амбал. (осторожно) Про вещества те, с хлебными крошками? Про Мальчиша-Кибальчиша с пальчиком?

Умник. Враки.

Амбал. (веселее) Про такси это? Про королеву?

Умник. Чушь.

Амбал. (восторженно) Про то, что мышцы тут не при чем?

Умник. Ерунда. Плюнь и разотри.

Амбал. (в экстазе) Я знал! Я знал! Слава Богу!

Умник. (устало) Шел бы ты спать парень, а то, неровен час, еще где-нибудь чего не того наслушаешься.

Амбал. Конечно… теперь-то конечно! Спасибо тебе, браток, такое тебе спасибо… (Верняку) А ты… уу-у… вражина. И угораздило же меня к тебе подойти! Тьфу, нечисть… Спать… спать… завтра как побежим, как побежим… Йй-ех! Йй-ех!

Укладывается спать и немедленно засыпает.

Верняк. (Умнику, виновато) Вы, конечно, правы. Черт меня дернул ему все это говорить… И знал ведь, что не надо, а вот – не удержался. Это, наверное, из-за волнения. Я, видите ли, так сильно волнуюсь, что уснуть не могу: всё думаю о встрече с Королевой…

Умник. Да бросьте вы юродствовать, право слово! Себе-то вы зачем врете? Мало того, что ребенка этого великовозрастного обокрали…

Верняк. Обокрал? О чем вы? Возможно, не следовало разрушать его иллюзии так резко, как я это сделал… но лгать ему я не лгал. Да и потом – разве не лучше знать правду?

Умник. Ай-яй-яй… какие мы умные… Да с чего вы взяли, что ваша правда правдивее его правды? Вы у него надежду украли, уверенность в себе, хорошее настроение… а зачем?

Верняк. Я всего лишь говорил о фактах, не более того.

Умник. (кричит) Врешь! Никакие это не факты! Домыслы это всё, понял ты меня?! Домыслы твои многомудрые…

Вот, к примеру, пел ты ему про какие-то пространства необъятные, про крохотный сперматозоид на просторах вселенной… Это ты фактом называешь? А уверен ли ты в этом факте? Ты его проверял, этот факт? А что, если нету никакой вселенной? А? Что, если вселенная твоя кончается ровно там, за этой вот стенкой? Если всего-то и есть там что крохотная комнатка, и сидит в ней эта самая яйцеклетка и ждет не дождется своего татуированного спортсмена? А? Может ведь такое быть, ну скажи, может?