355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алекс Савчук » Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах » Текст книги (страница 6)
Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 20:28

Текст книги "Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах"


Автор книги: Алекс Савчук



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Новелла вторая
Дважды повезло…

 
Все трое – Бог, эпоха, случай —
играют в карты – не иначе,
и – то висят над нами тучей,
то сыпят блестками удачи.
 
Игорь Губерман

Глава первая

Проснулся я в тот день довольно поздно – около четырех пополудни, правда и спать лег уже засветло, – лишь к этому времени закончилась карточная баталия, начавшаяся накануне вечером.

И вместе с пробуждением в сознание вернулся неприятный осадок от карточного проигрыша и защекотал червячком – этой ночью я «закатил» партнерам, как выражаются картежники, около тысячи рублей. Сумма, конечно, не ахти какая, но это было все, что у меня имелось в наличии; вдобавок ко всему, во рту со вчерашнего остался горький сушняк от десятков сигарет самых разных сортов, выкуренных мною в течение прошедшей бессонной ночи, – весьма, доложу я вам, пренеприятное ощущение.

И все же настроение мое, как ни странно, было бодрым, появилось даже некое предчувствие, что сегодня-то я уж наверняка выиграю – внутренний голос нашептывал, что в карты мне везет лишь тогда, когда плохи мои дела на лично– Семейном фронте, а сегодня утром, едва вернувшись домой, я уже успел схлестнуться со своей супругой Мартой в яростном, многословном и совершенно бессмысленном по своей сути споре.

Итак, выбравшись из постели, я первым делом отправился на кухню, достал из холодильника свою любимую алюминиевую пол-литровую кружку, размещавшуюся на полочке рядом с морозильником, залпом выпил почти ледяную воду, затем искупался под душем, почистил зубы, съел огромный бутерброд с докторской колбасой, запил его все из той же кружки растворимым индийским кофе, имеющим, на мой взгляд, какой-то странный, кисловатый привкус; одел чистую рубашку и достал из шкафа свежие джинсы – вчерашние вещи ужасно пропахли сигаретным дымом. После чего, повесив на плечо небольшую спортивную сумку из кожзаменителя с названием «Дельта» – с туполобым упрямством я почему-то считал и теперь продолжаю считать, что именно эта сумка когда-нибудь принесет мне удачу, – вышел на улицу и направился в сберкассу.

У меня на счету в банке на текущий момент оставалось около трехсот рублей с мелочью; с каким-то мазохистским упоением я размышлял дорогой: «сгорила хата, нехай горит и тын» – что, в моем случае означало следующее: я проиграл за последнее время все свои основные и оборотные капиталы, так пусть и эти остатки сбережений уйдут, раз уж суждено, туда же.

В нашем городе, следует заметить, в описываемый период происходило что-то вроде карточной эпидемии – практически все его жители играли в триньку, простейшую карточную игру, где каждому играющему раздается из колоды всего лишь по три карты. А затем начиналась игра нервов – разброс в трех картах может быть достаточно велик: от 7 до 33 очков, вне конкурса у нас шла «небитая» комбинация – три шестерки.

То есть игра эта – простейшая по своей сути, была по большей части психологической, так как практически с любыми очками можно было давить на соперника морально, ну и, конечно же, деньгами.

Играли в триньку практически все – и стар, и млад – азарт никому не давал покоя. Играли везде, где только можно: на всех без исключения предприятиях города – в цехах, бытовках, подсобных помещениях и даже в больницах и поликлиниках; в учреждениях, столовых, кафе, магазинах и буфетах; на складах и в кабинетах начальников; в поездах и автобусах – на стоянках и в пути; на вокзалах и автобазах. Играли в парках, на обоих озерах, которые находились в черте города, играли в других местах отдыха – и все это круглосуточно, в темное время при свете керосиновых ламп, фонариков и фар автомашин, а также свечей; ночью – в кочегарках, детсадах и в школах, в подвалах домов, и даже в некоторых кабинетах милиции (сам неоднократно играл ночью с операми); а также в беседках при тусклом свете лампочки– Переноски или же под фонарем; в подвалах и на крышах домов, ну и, конечно же, в квартирах и частных домах.

Играли школьники и пенсионеры, играли военные и рабочие, колхозники и милиционеры, работники торговли и служащие, даже работники рай – и горисполкомов (зампредгорисполкома Шенченко Сан Саныч, например, играл иногда в нашей компании), играли студенты и даже женщины.

Я увлекся этой игрой, будучи еще учащимся техникума, тогда мы играли преимущественно по общежитиям в дни стипендий; в те годы, а это была вторая половина семидесятых, эта игра в нашем городе только зарождалась. Теперь же, к середине 80-х, она приобрела широчайшее распространение и размах – в триньку, повторяю, играли все. Конечно, уровень игры (как и игроков, соответственно) в разных компаниях был совершенно различный, и мы шуточно подразделяли более ли менее устоявшиеся группы по принадлежности к «высшей лиге», «первой» и «второй».

Я, к слову, играл в «высшей лиге»: в этом кругу крутились немалые деньги – ежедневно тысячи и тысячи рублей. Играть в этой лиге могли лишь те, кто ворочал приличными суммами: проводники виноматериалов, в числе которых был теперь и я, водители– Дальнобойщики, автобусники, заведующие складами и базами – короче, все те, что имел в месяц от тысячи и более рублей левых доходов, а таких, как оказалось, в нашем городе было предостаточно.

На нашем уровне и на столь же приличные суммы играли разве еще на автобазах, в других же компаниях и класс игроков был другой – пониже, да и суммы пожиже – от нескольких рублей до десятков, реже – сотен.

Порой, когда у меня было свободное время, я отправлялся играть в «первую» и даже во «вторую» лиги, где зачастую сражался с начинающими игроками. Там, среди этих «игруль», где каждый держался за какие-нибудь мало-мальски приличные очки и дрожал за каждый рубль, мне играть было, хотя и не очень интересно, зато вольготно: в результате сотен бессонных ночей, проведенных за карточным столом среди местных «асов» игры, у меня уже выработалось такое чутье, что, посмотрев слабому игроку в глаза, я порой мог в них «просчитать» с точностью до одного очка, какие карты у того на руках. К тому же выработалась привычка играть по многу часов подряд, и зачастую под утро, когда партнеры от усталости начинали клевать носами и утрачивали внимание, начинался мой час – час опытного, матерого игрока, когда я мог, как бы невзначай, скинуть себе (или, еще лучше, тайному напарнику) хорошую карту, а лучше, так и все три, ведь надеяться на Фортуну – даму капризную и весьма ненадежную, не приходилось, зачастую и опыт не помогал.

И все же сегодня, с моим, как я считал, вполне приличным классом игры, я оказался тем, кем был на самом деле – банкротом, то есть прозябал на финансовой мели.

Кассирша отсчитала и протянула мне в окошко вложенные в паспорт и расчетную книжку триста рублей десятками и с улыбкой сообщила, что на счету у меня осталось всего семь рублей с копейками – «на развод».

Я сложил красные десятирублевки вдвое, улыбнулся ей и сказал, что деньги должны работать, а не лежать на счету мертвым грузом, чем удивил ее безмерно – это было весьма необычное для нашего времени заявление, затем сунул купюры в карман и отправился на выход.

Рейсовый автобус привез меня в район Липованки, на улицу Сакко и Ванцетти, в промышленную зону города, где располагаются заводы и строительные организации, тут у нашей компании находилась главная игровая точка – «катран». Но, прежде чем туда отправиться, я заскочил в кафе, расположенное рядом с остановкой, и перекусил дежурным блюдом – гречкой со шницелем, не забыв бросить в сумку шесть пачек недорогих, по 40 копеек сигарет «Дойна», так как ночью, когда игра в самом разгаре, цена за одну сигарету у нас составляет рубль, то есть возрастает в 50 раз против номинала, поэтому всегда желательно иметь некоторый запас сигарет. Покончив тем самым с приготовлениями, я неспешной походкой отправился к небольшому домику, являвшимся одновременно весовой и проходной базы стройматериалов УПТК – именно этот невзрачный на вид, деревянный домик и был нашей игровой точкой.

Часы на моей руке показывали шесть часов с минутами, многочисленные рабочие с сумками и авоськами в руках, закончившие рабочий день и теперь спешащие мне навстречу, обтекали меня, торопясь успеть на городские рейсовые автобусы.

Подойдя к грубой, выкрашенной в ядовито– Зеленый цвет двери, я постучал условным стуком. Внутри послышались голоса, затем у двери завозились, она со скрипом отворилась, и я увидел улыбающегося хозяина «домика» – Ивана Демизогло, невысокого, коренастого, рано облысевшего мужика возрастом немногим за сорок.

Дружески хлопнув меня по плечу, Иван пропустил меня внутрь небольшого, но уютного помещения, где за небольшим столом уже собралось несколько участников предстоящей игры. Обойдя стол, я с каждым поздоровался персонально за руку.

Первым от входа сидел Михаил, огромный мордатый детина, водитель фуры «Совтрансавто»; рядом с ним вальяжно развалился на стуле Николай – водитель пригородного автобуса: оба они были в нашей компании не постоянными игроками, а вроде как приглашенными – на один вечер; далее сидел Костя-Липован – этот был наш постоянный игрок, из деловых, причем за свои темные делишки он пару раз уже успел отсидеть в тюрьме, потому что они – его делишки – каким-то странным образом всегда противоречили уголовному кодексу; далее, рядом с ним сидел Иосиф – начальник участка управления «Сантехмонтаж», молодой, хорошо упитанный, с солидным животиком мужик; следующим за ним и последним по счету восседал Василий Ми-ов – заместитель генерального директора крупного межрайонного предприятия «Сельхозтехника».

На столе перед каждым стояли стаканы с разным количеством налитой в них водки и нехитрая закуска на тарелках – жареная кусками рыба, соленые помидоры, хлеб. Игра пока еще не начиналась, и ребята лениво переговаривались, делились новостями, понемногу выпивали и закусывали, дожидаясь запаздывающих партнеров, в данном, конкретном случае меня.

«Что ж, неплохая компания подобралась сегодня, не скандальная и денежная», – удовлетворенно подумал я, тщательно выбирая себе место для игры, ведь от этого зависело, как масть пойдет; карточные игроки, не исключая и меня, в подавляющем своем большинстве верят во множество условностей и примет, а некоторые даже пользуются талисманами.

– Что ты все эту торбу с собой таскаешь, Савва? – спросил Иосиф, насмешливо указывая на сумку, которую я продолжал держать в руках. – Она у тебя что, вместо кошелька?

Заметив улыбки на лицах товарищей, я сказал шутливо:

– Ты прав, Ес, она у меня вместо кошелька. Поэтому, я бы вам посоветовал, ребятки, по-доброму сбросить все свои денежные знаки сюда, в сумку, и я бы пошел, чтобы не мучить вас, серьезных людей, и не отвлекать от более важных дел. Тем более что сейчас половина седьмого, а в девять я ухожу, так как у меня назначено свидание с дамой.

Этим своим заявлением я окончательно насмешил всех присутствующих, а Есик, не сдержавшись, добавил весомо:

– Что-то я сомневаюсь, что все деньги, которые имеются в этой комнате, в твою сумку поместятся.

Я хмыкнул на его слова, предпочтя в этом случае промолчать, затем стал устраиваться поудобнее на одном из свободных стульев.

Итак, все заняли места за столом, стаканы и тарелки решительно сдвинуты в сторону, и теперь Иван, как хозяин, берет в руки новую, только что распечатанную колоду карт и, потасовав, раздает до туза – так мы определяем, кто будет первым банкометом.

Первые несколько туров были как бы пристрелочно-тренировочными, а затем, собственно, и началась игра.

В банк у нас ставили скромно – по рублю, затем можно было «темнить» – увеличивать проход, обычно троечкой мы поднимали его до пяти рублей – это у нас был договоренный «потолок» и мы почти всегда его придерживались, если не было особых предложений поднять «потолок» повыше, или же играть вовсе без «потолка» – этот вариант у нас использовался чрезвычайно редко, в основном, когда игра затягивалась, и у игроков кончалось терпение, когда все жаждали как можно скорее выяснить, кто же из нас, игроков, самый-самый…

Почему я сказал, что в девять у меня свидание с дамой, и я должен уйти? Не знаю, просто так ляпнул. Дело в том, что у нас принято предупреждать компаньонов заранее, в какое время собираешься уходить, а я со своими тремя сотнями наличных денег не надеялся сколько-нибудь долго продержаться – не тот уровень. Ну а если я и ухвачу что-нибудь до этого времени, можно будет с этой суммой домой свалить, а не дожидаться, когда Фортуна сделает очередной зигзаг и оставит тебя ни с чем. «Если проиграюсь сегодня, – с горечью подумал я, – то самое время уходить в низшие лиги – на озеро или в парк, – повышать квалификацию среди начинающих игроков – мелочевщиков».

Новый кон. Первая рука приглашает: «Ставьте на кон», следующий за ним говорит: «Темню». Роздано. Каждый смотрит в свои карты, Василий заглядывает через плечо в карты своего соседа Иосифа, тот, заметив его маневр, ненатурально возмущается:

– Что такое, Василий Иванович, ты перепутал карты?

– Зачем перепутал, – отвечает тот, усмехнувшись, – в свои я всегда успею посмотреть, важнее прежде познакомиться с картами соседа.

На их словесную пикировку внимания никто не обращает, вот уже несколько лет они – Василий и Иосиф – друзья-товарищи, играют, можно сказать, на одну руку, морально и финансово поддерживая друг друга. Иногда это приносит свои плоды и оба в выигрыше, иногда же они вместе и залетают – по большому счету никто от их сотрудничества не страдает.

«Третья рука», то есть я, бросаю пять рублей на кон, следующий за мной игрок «падает» – сбрасывает карты, теперь очередь Ивана – он тоже швыряет на кон пятерку и «смотрится» со мной – скрыто показывает свои карты, чтобы лишь я один мог их видеть. У него 21 – так называемое «очко», у меня на одно больше, но я, пока не показывая ему своих карт, указываю глазами на колоду, что, мол, туда он должен сбросить свои карты.

Что он и делает, при этом многозначительно приподнимая брови. Это подействовало на партнеров, другие, внимательно наблюдая за происходящим, также побросали свои карты в колоду, и лишь Василий Иванович «вскрылся» – выложил свои карты на стол. У него тоже оказалось 21 и я говорю:

– С Иваном у тебя могла бы выйти свара. – И показываю всем свои карты – 22, два туза.

Я забираю банк и раздаю по новой. Если бы у нас с Василием оказалось поровну – получилась бы так называемая «свара», тогда другие, по желанию, имели бы право вступить в наш спор – каждый доставляет по полкона и игра продолжается.

Первая серьезная свара у нас случилась, когда сразу у троих оказалось по 21. Один, естественно, в процессе «смотрелок» отсеялся, я «заварил» с Николаем, после чего все остальные вступили. Таким образом, в банке оказалось около 300 рублей. Даже не заглядывая в карты, все прошлись, бросая в кон, по пятерке – в надежде, что претендентов после первого круга поубавится. Ан нет, номер не прошел. Все, подозрительно поглядывая друг на друга, продолжают играть. Затаив дыхание, я заглянул в свои карты: ого! – 31 – почти беспроигрышный вариант! – очки немалые. Партнеры по очереди пасуют, остаемся мы вдвоем с Есиком. Я ласково ему так, добренько улыбаюсь и говорю: «Упади, Ес, дай же, черт тебя побери, хоть раз спокойно забрать деньги!».

И, что бы вы думали?

Иосиф, нахально ухмыляясь, бросает передо мной свои карты – 31. Я даже не поверил вначале, что он с такими очками вскрывается, неужели он действительно решил меня пожалеть? Да, видимо так и есть, потому что, увидев мои карты, он удивляется не меньше моего.

И сразу вспомнилась игра недельной давности – дело происходило на озере, когда мой друг и постоянный партнер Жердь, во время свары, оставшись один на один с оппонентом, услышал от него: «Три шестерки» – очки небитые, высшие, то есть. Жердь пожевал губами, помолчал пару секунд, затем невозмутимо открывает свои карты и говорит: «Свара». И действительно, все увидели, что на руках у него тоже три шестерки. Что тут началось, словами не передать! Шести шестерок в одной колоде ведь не бывает, какая уж тут свара, понятно, что кто-то из двоих смухлевал. И пошла у нас потасовка, ну и мне пришлось вступиться за товарища, – кулаками отбили банк.

Жердь вон, до сих пор с синяком под глазом ходит, зато деньги мы тогда все же забрали, а карты я в общей заварухе словно ненароком смешал. На всякий случай. Потому что Жердь свои три шестерки, собранные из другой колоды, вынул, естественно, из рукава.

Итак, у нас с Иосифом свара. А на кону 400 рублей с лишним. Все вступают по полкона, то есть по 200 с мелочью. В итоге набирается полторы тысячи. Разыгрываем эту сумму, в результате чего кучка с деньгами заметно подрастает. И вновь по оконцовке розыгрыша у меня свара. Теперь с Василием – по 22, у меня два туза, а у него три карты одного цвета – красного, бубны, аж в глазах зарябило – это, к моему счастью, маленькая тринька, 6, 7 и 9 – одной масти = 22. Вновь вступивших – трое, да нас двое – всего пятеро.

Теперь на кону лежит четыре с половиной тысячи рублей – сумма приличная. Когда я в очередной раз начинаю тасовать карты, наступает тишина. Все нервно курят и следят за моими руками. Просто так следят, для порядка: в нашей компании не принято быстротой рук "исправлять ошибки Фортуны", как говаривал когда-то завзятый картежник Федор Толстой, – себе дороже выйдет. Как-то раз один залетный шпилевой из Кишинева, играя с нами, попытался по ходу игры карты передернуть, колоду «зарядить». Тогда Иван – заведующий базой, он же хозяин «катрана», отпер сейф и, достав оттуда пистолет, передернул затвор и сказал: «Положи деньги на стол, дятел, и пошел вон отсюда». Что тот и сделал, конечно.

Итак, вновь свара. Я, как непосредственный участник трех предыдущих свар, понимаю, что везение и хорошие очки – это не бесконечно, в четвертый раз запросто могу пролететь. С замиранием сердца смотрю в свои карты – всего 19. «Девки» – как говорят картежники. Настроение упало почти до нуля. Так я и знал. Это при игре в «двадцать одно» – «девки» – 19, зачастую очень даже неплохо, а в триньке… Не меняя выражения лица, внимательно всматриваюсь в лица друзей-соперников.

Конечно, вид у всех уверенный, лица будто каменные, при этом никто не сбрасывает карты и не смотрится с соседями. Я продолжаю игру уже скорее из принципа: сам наварил, сам и расхлебывать буду, не бросать же игру теперь, на полпути, да и сумма в банке немалая… Жидкая кучка пятерок у меня под рукой безнадежно тает, других денег нет, а занимать во время свары в нашем кругу не полагается, разве что вскрыться дадут.

На кону уже под пять тысяч, что и говорить – игра крупная, нервы у всех напряжены до предела. Есик, сидящий напротив, внимательно мне в глаза глядит, с моей рожи информацию пытается считать. Ну и дурень же он, не туда смотрит: вряд ли именно я ему или же кому-либо другому конкурент; слева, жадно затягиваясь дымом сигареты, кидает в банк пятерки Костик-Липован.

После «смотрелок» мы остаемся втроем.

– Дай разок потянуть, – тянется Есик к сигарете Костика.

– Потерпи, она пока больше моего хера, – грубит, нервно отдергивая руку с зажатой в ней сигаретой Костя и, отодвинувшись от стола, продолжает бурчать что-то сквозь зубы. Я различаю слова: «Дай ему потянуть… мерину фартожопому… еврейская морда…». Впрочем, никто на его слова внимания не обращает: все мы знаем, что он это не со зла так говорит – просто минута уж больно напряженная.

Держа под контролем Есика, Костик в то же время своим правым немигающим стеклянным глазом в мою сторону косит, словно рентгеном просвечивает.

Я-то вижу по физиономиям партнеров, что с очками у них тоже негусто, ну а что, если у Есика – 20, а это всего лишь парочка одноцветных картинок? Этого будет вполне достаточно, чтобы он забрал банк, уж лучше было бы, если у нас с ним окажется поровну и тогда – вновь свара, и с ней – новая надежда. Неожиданно Костик вынимает изо рта сигарету с изжеванным фильтром, с размаху вставляет в зубы Есику, свои карты бросает на кон и смачно сплевывает на пол:

– Жрите мое мясо, гады, пейте мою кровь.

Иосиф невозмутимо пускает дым изо рта и через нос, затем роняет на кон очередную пятерку.

– Вскрывай, змей, – говорю я ему, но он мои слова игнорирует, глубокомысленно молчит. Теперь мое слово, я беру свою последнюю пятерку и со словами: «Выдоит же все до последней копейки, гад!» накрываю ею банк. Затем открываю карты и говорю: «Девки». Одним глазом слежу за Есом, другой от волнения и напряжения прикрыл – так легче пережить нокаутирующий удар.

Есик медленно, очень медленно переворачивает свои карты. Ну, еще секунда и я могу отправляться домой, хотя не только девяти, и восьми часов еще нет, а я уже пустой, как барабан.

Я не боюсь проигрышей. За эти годы и проигрывал и выигрывал немало. На протяжении двух лет, до того как устроился работать в бар, я только за счет карт и жил, при этом питался исключительно в ресторанах да еще семью содержал, так что, по большому счету, выходит, не проигрывал. А как-то, помню, всего за одну ночь, играя вместе с товарищем своим, Жориком Сливой, проиграли мы на двоих одиннадцать тысяч рублей! Играли на одну руку, оба и влипли. У него дома, причем. Вот это была ночка! Вот это был улет! А ведь нас обоих в тот период все картежники в городе называли фартовыми игроками, везунчиками! Влипли, вот и все! Потому что непобедимых игроков не бывает!

Я вглядываюсь в карты соперника и глазу своему не верю. Открываю второй глаз – та же картина: на картах Еса всего 18.

Я с удивлением оглядываю партнеров – у них лица словно обмороженные и при этом все молчат. Это… это же получается, что я выиграл!? Глаза мои еще не верят, а руки уже начинают действовать: я поднимаю с пола свою сумку, расстегиваю змейку на всю длину, и одним движением руки от кисти до локтя смахиваю в нее со стола сотни разноцветных бумажек, оставляя несколько купюр для продолжения игры.

Все одновременно закуривают, кто-то наливает в свой стакан водки, кто-то шумно вздыхает и начинает обсуждать перипетии игры. Пять с лишним тысяч в одной сваре! Давно такого не было, я уж и не припомню, когда в последний раз такая сумма на столе собиралось.

– Савва, давай сюда свою сумку, забирай мою машину, – цедит сквозь зубы Костя. Он уже две недели ищет покупателя на свой подержанный «жигуль», собирается приобрести другой, поновее. Я не отвечаю – от немого восторга перехватило дыхание. После перекура все нехотя возвращаются к игре.

И тут госпожа Фортуна и вовсе повернулась задницей ко всем, кроме меня. Иван, открывая сейф, достает оттуда очередную стопку денег и говорит удивленно:

– Ребята, вы не знаете случайно, зачем я тут с вами сижу? Ставлю и ставлю на кон, а все без толку…

– А ты Иван, – не удержался и пошутил я, – используй олимпийский принцип: главное – не выигрывать, а участвовать.

И пошла у нас игра удивительная: в раздачах еще куда ни шло – выигрывает то один, то другой, а как только случается свара, один я деньги забираю, – раз за разом. Развязка наступила к девяти вечера – к этому времени ни у кого на руках не осталось ни рубля.

Такого случая, чтобы все деньги ушли в одни руки, я тоже что-то не припомню. И, конечно же, – а это особенно приятно, – что именно в мои. А чтобы игра закончилась в девять вечера – такого вообще не бывало. Все мои партнеры в растерянности, если не сказать в шоке. Никто из присутствующих не помчался, к моей радости, домой за деньгами, и никто свеженький с улицы с пачкой купюр в компанию не влился.

Я застегнул сумку, ногой небрежно пододвинул ее под стул Василию и говорю:

– Разрешите, братцы, в туалет сходить, побрызгать. – И вышел. Специально сумку в комнате оставил – Василий парень абсолютно порядочный, да и мне выказывать недоверие к компаньонам ни к чему.

Вернувшись, остановился перед дверью и стал слушать.

– А ну подтолкни, Василий, сумку ко мне, – слышится бубнящий голос Кости. – Надо ему ее ополовинить – этому маланцу слишком жирно будет, все наши деньги забрал.

Вася не отзывается, у него, судя по всему, нет настроения отвечать.

Голос Иосифа: «Придется теперь, бляха, километр труб продавать, клиент меня давно просит. Дожился, блин, деньги в доме под ноль кончились, жене на хозяйство нечего выделить».

«А у меня, – вторит ему Василий Иванович тоскливо, – е…ть меня в сраку (это у него любимое выражение такое), профсоюзные деньги, полторы тысячи улетели. Кроме своих, естественно, не помню уже, сколько в кармане было».

– Было и сплыло. Ты себе еще наворуешь, – одновременно сердито и горестно вздыхает Костик. – Не зря ведь ты профсоюзный деятель. А я вот машину сегодня продал за четыре тыщи, и три только что просадил этому…, хорошо, хоть тысячу дома заныкал, но жена все равно убьет меня, как узнает.

«Ага, – сообразил я, – значит, Костик свою машину уже продал, а мне всего лишь несколько минут назад ее купить предлагал».

– А я, – наступила очередь Ивана плакаться, – продам завтра– послезавтра кубов тридцать– Сорок бетона с раствором, и все будет в порядке – восстановим баланс. – Голос его тверд, Иван оптимист, он никогда не унывает.

Я начинаю громко на месте топать, затем толкаю дверь и вхожу в комнату. Все с грустью взирают на меня. Николай – водитель сидит подавленный, голову опустил, руками по карманам шарит, в который уже раз выворачивает их наружу – никак не может поверить, что они пусты. Мишка тем временем разглядывает свои огромные, словно клешни, ладони, затем оборачивает ко мне лицо и спрашивает:

– Ты, Савва, какой дорогой домой пойдешь? Давай-ка сразу садись ко мне в машину, вывезу тебя в лес…

– А больно тебе не будет, когда мы вдвоем в лесу останемся? – беззлобно отозвался я, и Мишка, кисло усмехнувшись, умолкает.

– Если других предложений нет, – бодрым голосом заявляю я, поочередно оглядывая партнеров, – то на сегодня закончим. Благодарю за игру, господа-товарищи.

Подойдя к тумбочке, я наливаю себе сто граммов водки, залпом выпиваю, на секунду зажмуриваюсь, затем закусываю куском жареной рыбы. У Ивана это дело поставлено четко: выпивка и закуски добротного качества каждый день бесперебойно подаются сюда, прямиком в его кабинет, специальный человек на базе полный рабочий день этим занимается.

Конечно, на шуточки и подколки друзей я не обращаю внимания, но не все и не всегда так гладко проходит в игре, особенно, когда в ней задействованы большие деньги. Недавно, например, в Кишиневе во время карточной игры зарезали спортсмена-Дзюдоиста по фамилии Мунтяну. Парнишка совсем, и 20-ти лет ему, кажется, не было, а он, между прочим, чемпион Европы среди юниоров, мастер спорта СССР международного класса. А ведь зарезали хладнокровно, хотя, наверное, он своих партнеров тоже друзьями считал.

– Если кто желает присоединиться и отправиться вместе со мной в ресторан, – предложил я, – приглашаю. За мой, естественно, счет. Объявляю день открытых дверей: каждый заказывает что пожелает.

Я поднял сумку, поставил ее на стол и, не удержавшись, сказал Иосифу:

– А ты, коллега, сомневался, что все деньги сюда поместятся. Зря, выходит, сомневался. Видимо, надо было тебе больше денег с собой брать.

– Там и так больше чем достаточно, – досадливо сморщившись, бормочет Ес, натягивая сбившийся свитер на свой выпуклый живот.

Сумка приятно оттопыривается с обоих боков и кажется полной. Или почти полной. Я любовно охлопал ее со всех сторон, аккуратно подравнял и на плечо повесил.

Иосиф и Василий Иванович в ресторан ехать отказались, наверное, отправились вырабатывать план, как бы поскорее отыграть свои денежки обратно, или же от огорчения пошли «зализывать раны» в другое злачное место. Что ж, как шутят в нашей компании: «Баба с возу, а семеро одного не ждут».

Мишаня, как и обещал, посадил меня к себе, Костя и Николай сели к Ивану, и двумя машинами в несколько минут мы добрались до ресторана.

В здании ресторана в этот час по какой-то причине не было света, но мы были с почетом встречены у входа добродушным великаном швейцаром дядей Лешей, который вручил нам толстую зажженную свечу; освещая ею путь, мы поднялись на второй этаж.

Необычность ситуации немного развеселила моих товарищей, и, смеясь, вереницей, следуя за Иваном, факелоносцем, мы прошлись через весь зал, направляясь к эстраде, где, судя по количеству свечей на столах, собралось большинство посетителей.

Оркестр, естественно, молчал, и потому голоса немногочисленных клиентов ресторана переплетались в причудливый монотонный гул: бу-бу-бу. Мы заняли одну из свободных кабинок, я бросил сумку под ноги и для надежности прижал ее к полу обеими кроссовками; почти сразу же к нам подошла невысокая, хорошо сложенная девушка по имени Виктория – моя любимица (и любовница) среди всех прочих официанток. Она поздоровалась, затем незаметно для других дружески ткнула меня кулаком в спину, после чего установила на нашем столе сразу две толстые зажженные свечи в небольших вазах из-под цветов и сказала:

– Извините, у нас только минут десять, как пропал свет, обещали, что скоро исправят, но, возможно, придется какое-то время отдыхать при свечах.

– Ничего, – сказал Иван, устраиваясь поудобнее на своем стуле. – Так интереснее и даже романтично. Вы несите нам скорее: из еды – что еще осталась на кухне – самого горячего, а пить – самого холодного, а свет нам не требуется – мы люди темные, нам и без него комфортно.

Мы одобрительно загудели, добавить к его словам было нечего.

Через несколько минут на столе перед нами стояли тарелки с горячими отбивными и жареным картофелем, салаты, закуски, а так же, как и было договорено, по бутылке алкоголя на брата: я заказал себе бутылку коньяка, Иван – шампанского, Николай – водки, Миша, видимо, следуя моему примеру, тоже бутылку коньяка.

– Пойду по твоим стопам, Савва, – сказал он, откупоривая свою бутылку. – Может, в следующий раз фарт будет на моей стороне, и я тоже набью сумку деньгами.

Сказал, и тем самым напомнил всем о недавней баталии за карточным столом. Партнеры, понятное дело, в расстроенных чувствах понурили головы и, несмотря на хорошую выпивку и подходящую закуску, загрустили.

Я же, наоборот, пребывал в возбужденно-приподнятом настроении, поэтому без конца шутил и острил, изо всех сил стараясь развлечь и расшевелить своих спутников.

В обычном застольном трепе прошло около часа, затем загорелся свет. Были погашены свечи, на сцене появились музыканты. Вскоре заиграла музыка, клиенты стали танцевать, а мои партнеры тем временем, опустошив свои бутылки, засобирались домой.

Я тоже поднялся из-за стола, не пить же в одиночку, тем более что внизу, в баре, сегодня работал Кондрат, единственный близкий мне человек, с кем я мог поделиться радостью выигрыша.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю