Текст книги "Прутский Декамерон"

Автор книги: Алекс Савчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

То ли спирт был тому причиной, то ли еще что-то, но я почувствовал себя на ней как тот кораблик на волнах, который болтается в штормящем море, не находя берегов. (О! – это было новое для меня ощущение, такое – впервые в жизни, и оно оказалось далеко не из самых приятных). Наташа, обняв меня за плечи, прошептала что-то наподобие «мальчик», и с силой вдавливая меня между бедер, стала мощно двигать тазом вверх и вниз; вскоре от ее тела стал исходить запах молодого здорового пота. Это действо продолжалось довольно долго, и я уже перестал ориентироваться в пространстве и во времени, когда, наконец, моя пассия, издав сладострастный стон, прекратила движения, по ее телу прокатилась мощная судорога, и мне в эту секунду тоже удалось кончить.

Мы долго лежали рядом, глубоко дыша и успокаиваясь, затем я встал и, натянув трусы, направился в ванную комнату. Когда я вышел оттуда, меня из кухни окликнул Славик. Он сидел за столом неглиже и курил, перед ним на столе лежала открытая пачка «Космоса» и зажигалка. Я тоже взял сигарету и коротко спросил:

– А где… мадам Лидия?

– Тебя ждет! – усмехнулся Славик, – классная «трехстволка»!

В эту самую секунду в проеме двери мы увидели совершенно нагую Наташу, направлявшуюся в ванную. На мгновенье задержавшись, она поглядела на нас, и мы отчетливо услышали негромкое и презрительно-насмешливое:

– Козлы!

Усмешка слетела с губ Славика, лицо его окаменело.

«Нарывается баба!» – пронеслось у меня в голове, но было уже поздно. Теперь Славик за эти слова захочет ее проучить, и я никак не смогу помешать ему в этом, не драться же мне с ним. Я вышел из кухни, прошел по коридору и заглянул в полуоткрытую дверь зала.

На разложенном диване, обхватив руками коленки, сидела обнаженная Лидия. Отрешенно уставившись в какую-то только ей видимую точку на противоположной стене, она легонько раскачивалась и что-то еле слышно бормотала. Подбородком она упиралась в свои худющие коленки и сидя занимала на диване меньше места, чем нераскрытая книга обычного формата.

Услышав позади себя шлепающие по полу шаги босых ног, я обернулся. По коридору, покачивая голыми бедрами, направляясь в спальню шла Наташа, позади нее, словно хищник, готовый наброситься на свою жертву, крался Славик, глаза его при этом вопросительно смотрели на меня, его ладони, крупные как лопаты, находились на уровне Наташиных ягодиц. Я обреченно махнул рукой, поняв, что от меня в этой ситуации уже ничего не зависит, и он, взревев, подхватил Наташу под ляжки руками, будто усадил ее на них и понес на вытянутых руках в спальню.

Меня никогда не интересовали чьи-либо сексуальные игры, но тут что-то словно подтолкнуло меня к полуоткрытым дверям подглядеть тайну чужого соития. Войдя в комнату, Славик остановился возле дивана, выпустил Наташу из рук, и она, ойкнув, навзничь шмякнулась в постель, не успевшую еще остыть от наших с ней тел. Затем он завис над ней, руками пошире раскинул ей ноги и стал вставлять свой член, размером напоминающий пивную бутылку. Наташа напряглась, задергалась, и вскричала:

– Славик, что это… что ты делаешь?.. Пощади меня, пожалей!..

Славик захрипел, навалился, нажал, послышался чавкающий звук, Наташа напряглась и… затихла. В какую-то секунду я, потеряв бдительность, высунулся из-за двери, в надежде увидеть нечто большее, и был замечен Наташей, которая тут же замычала что-то нечленораздельное и стала тыкать в мою сторону пальцем.

– Савва, уберись к черту, – не оборачиваясь, проревел Славик, и я, прикрыв за собой дверь, отошел. От нечего делать я направился в кухню, сделал ставший модным на нашем сегодняшнем вечере коктейль из спирта с компотом, и отправился в зал. Лидия находилась все в той же позе, в которой я оставил ее десять минут назад; взгляд ее был по-прежнему бездумен, она, казалось, медитировала. Когда я вошел, она медленно перевела свой взгляд на меня, и внезапно ее лицо исказилось гримасой ужаса!

– Спокойно! – сказал я, миролюбиво поднимая ладонь и давая ей этим понять, что меня не надо бояться. – Я принес тебе выпить.

Еще несколько секунд на ее лице отражалась вся сложная гамма бушевавших в ней чувств, затем Лидия стала понемногу успокаиваться и, наконец, взяв дрожащей рукой стакан из моих рук, выпила залпом. Еще через минуту она была почти в норме, а я смотрел на ее тщедушное тело и удивлялся, как такой бугай как Славик, вообще смог ее поиметь, да еще во все три естественных отверстия?! Вот почему она испугалась, увидев меня! Фантазия подсказала ей, что теперь-то уж, с моим приходом, ей точно конец. После «полового гиганта» Славика чего она могла ожидать от меня? Ведь перед ней возник еще один, не менее крупный самец.

– А ты меня не будешь насиловать? – прервав мои размышления, спросила Лидия трепещущим голосом.

Я поглядел на нее, улыбнулся, прислушиваясь как за стеной, в соседней комнате, стонет то ли от боли, то ли от удовольствия ее подруга и отрицательно покачал головой.

– Хочешь, я тебе отсосу? – спросила она опять, на этот раз как-то даже участливо, ей явно хотелось сделать мне что-либо приятное.

Я вновь отрицательно покачал головой и, покинув комнату, отправился на кухню.

Наутро я, как джентльмен, провел девушек до остановки автобуса, чтобы они не заблудились в незнакомом районе, дорогой никто из нас не произнес ни слова. Посадив девушек в автобус, я махнул им на прощание рукой и навсегда исчез из их жизни и, очень бы хотелось надеяться, из памяти тоже.

А примерно через месяц меня в городе встретил Славик и спросил:

– Ты помнишь тех стерв, медичек, что были тогда у меня дома?

– Помню.

– Так вот!.. Я проверился и у меня нашли сифилис!.. Сходи и ты проверься. Вляпались мы с тобой, итить твою мать!

Что я мог ему сказать? Я проверялся на днях по линии медосмотра, обязательного по роду моей работы, и у меня, славу богу, все было в порядке. «Бледная спирохета» – подумал я и покачал головой, вспомнив худую и тщедушную Лидию – какое точное, оказывается, «имечко» я дал ей тогда.

1980 г.

...

«Красное молоко».

Малиновый сироп 20 мл.

Коньяк 10 мл.

Сахарный сироп 50 мл.

Молоко 200 мл.

Лед.

Смешать компоненты, вылить в бокал со льдом, и долить охлажденное молоко.

Новелла седьмая. День Конституции

День Конституции напомнил мне

усопшей бабушки портрет:

портрет висит в парадной комнате,

а бабушки давно уж нет.

И.Губерман

1

Этот праздничный октябрьский день 1980-го, олимпийского года – день Конституции, оказался для меня чрезвычайно богатым на события.

Итак, обо всем по порядку. Из Ворошиловграда рано утром в наш город приехали старинные друзья моего напарника Саши Чумакова. Их было двое: Иван – невысокий, плотного сложения цыган с острым и цепким взглядом небольших, черных, круглых как две пуговицы глаз из-под густых, косматых бровей, – он работал директором крупного мясного магазина на одном из Ворошиловградских рынков; вторым был Сергей – голубоглазый шатен, тоже крепыш, только он был ростом повыше и постройнее своего товарища, и работал директором коктейль-бара в том же городе. Ребята они были еще совсем молодые – меньше тридцати, а в таком возрасте занимать престижные и довольно доходные должности, да еще не в таком, как наш, небольшом городке, а в крупном областном центре – это, скажу я вам – ой-ой-ой! – немало значило.

Не знаю, какие дела эти ребята имели с моим напарником Сашей – вероятнее всего, думаю, дела серьезные, денежные, но для меня, человека непосвященного, версия звучала так: друзья приехали навестить своего старого приятеля, с которым они были знакомы и дружили чуть ли не с пеленок, а заодно повеселиться, погулять и попьянствовать.

Свою машину – «Волгу» с широкими спортивными колесами, ребята поставили у входа в бар, чтобы была всегда под рукой, да и под присмотром – ведь машина их была не совсем обычная: в ней было наворочено немало всяких дополнительных прибамбасов, таких как стереосистема и телевизор внутри, и пять-шесть разнокалиберных антенн снаружи, хитрые импортные сверхсильные фары, а в багажнике даже располагался небольшой холодильник-бар.

Был мой рабочий день, и Саша предложил мне встретить ребят как полагается добрым и гостеприимным хозяевам: выставить им кабак, пригласив для украшения компании представительниц прекрасного пола, а затем, после закрытия ресторана, продолжить мероприятие в баре. Столики на вечер Саша заказал наверху, что же касается представительниц прекрасного пола – этот деликатный вопрос, как всегда, был возложен на меня. И это, скажем, не совсем простое задание, решилось довольно быстро: в обеденное время, когда я весь в делах и заботах носился по ресторану, распределяя и раскладывая товар, в очередной раз пересекая вестибюль я увидел трех хорошеньких девушек, крутившихся перед трюмо около женского туалета.

Остановившись, я несколько секунд гадал, пришли девушки в ресторан или уже собираются уходить, затем, набравшись храбрости, направился к одной из них – невысокой блондинке с короткой стрижкой платиновых волос, которая как раз в эту минуту, отделившись от своих подруг, отошла немного в сторону. Лицо ее мне показалось открытым и приветливым, и я, подойдя и поздоровавшись, сказал ей, что был бы счастлив познакомиться. Девушка удивленно меня оглядела, посчитала, видимо, что я грузчик или уборщик, и мне пришлось сказать ей, что работаю барменом, после чего мы тотчас нашли общий язык. Мы с ней успели перемолвиться буквально несколькими словами: девушка сообщила мне, что они уже пообедали и теперь торопятся в студенческий городок, где обязаны присутствовать на торжественном собрании в честь дня Конституции.

Увидев, как я расстроился тем, что они уже уходят, Людмила, – подруги, окликнув мою собеседницу, тем самым помогли мне узнать ее имя, – сказала, чтобы я не печалился, и что она постарается уговорить своих подруг прийти в ресторан вечером попозже, когда все праздничные мероприятия в студгородке закончатся. А я сказал ей, что буду их очень ждать и специально выйду в фойе к десяти часам вечера, чтобы встретить у входа.

Проводив Людмилу до дверей ресторана и мило с ней попрощавшись, я возликовал: приглашать на вечер наших, местных дамочек легкого поведения у меня не было никакого желания, так как все они мне уже порядком осточертели. А вот встреча со студентками Кишиневского медицинского института, которые работали на местном консервном заводе и проживали в студенческом городке, предвещала нам новые приключения. И этому было свое резонное объяснение: быть может, студентам-медикам для повышения квалификации и важно было знать, как препарируются-консервируются продукты – мясо, овощи и фрукты, перед тем как попасть в банки; я также не в курсе, как там у них обстояло дело в плане производственных показателей, но в развлекательной программе нашего города столичные медики в этом году проявили себя очень активно и были на первых ролях, пользуясь у городских донжуанов заслуженным уважением и бешеным успехом.

Часам к восьми вечера в ресторане появился мой напарник Александр: он прибыл не один, а вместе с мамой, которая, кстати сказать, всегда присутствовала на всех мероприятиях вместе с сыном, независимо от того, по серьезному ли поводу предстояла встреча, или же, как, например, сегодня, намечалась банальная пьянка.

Сашина мама была примечательной особой: на первый взгляд она казалась обыкновенной располневшей провинциалкой с простым русским лицом, возрастом 50+, однако когда вы видели ее глаза, этот пронизывающий вас насквозь взгляд, более подходивший работнику КГБ в звании не ниже полковника, вы чувствовали себя словно просвечиваемым рентгеном. Эта женщина тридцать лет проработала в торговле, из них двадцать – заведующей областной промтоварной базой все в том же Ворошиловграде, и имела огромный опыт общения с людьми разного типа и ранга, начиная от алкашей-грузчиков до руководителей областного масштаба и выше.

Вместе с мамой Саша поднялся в зал, где накануне им был заказан банкет на десять мест, для чего официанты попросту состыковали три столика вместе.

Наши гости, Ваня-цыган и Сережа, пришли в ресторан несколькими минутами позже, их я тоже отправил наверх. Ваня в сопровождении своего друга до прихода в ресторан обошел весь город; он был в легком подпитии и пребывал в добром расположении духа, а посему любил весь мир и желал облагодетельствовать всех местных одноплеменников, поэтому он повсюду, где только не встречал цыгана, а в нашем городе их проживает немало, обнимал, целовал его или ее, и дарил каждому по пяти рублей.

Уже поднимаясь по лестнице, ведущей в зал ресторана, он остановился, увидев стоявшего около швейцара чернявого кудрявого мальчишку лет десяти, вернулся, умильно на него несколько секунд смотрел, потом подошел, и произнеся что-то по-цыгански обнял его, затем вынул из кармана пять рублей (он их специально наменял, что ли, пятерки эти?), сунул мальчику в нагрудный карман рубашки, шлепнул его легонько по спине и, довольный собой, продолжил свой путь, – товарищ его, Сергей, стоя на лестнице, все это время терпеливо его дожидался.

Став очевидцем этой сцены, я невольно улыбнулся: мальчика, которого Ваня принял за цыгана, звали Миша, а фамилия его была Зильберман – его отец, Лева, мой товарищ и карточный партнер, живший неподалеку от ресторана, иногда присылал сюда своего сына за сигаретами.

Когда на часах было без нескольких минут десять, я вышел в фойе. Входная дверь с обращенной наружу табличкой «Мест нет» была заперта: дядя Леша, наш швейцар, сегодня был как никогда строг и никого внутрь не пропускал; даже постоянных клиентов, которые, как он знал, всегда дадут рублик, или нальют сто грамм.

Дело было в том, что сегодня желающих попасть в ресторан оказалось гораздо больше, чем позволяло количество посадочных мест, и это говорило о том, что день Конституции свято чтится жителями нашего городка, а также славно празднуется.

Сквозь стеклянную дверь я стал всматриваться в толпящихся у входа людей и, наконец, заметил, стоявших несколько в стороне от остальных трех нарядно одетых юных дам, среди которых была и Людмила. Дядя Леша по моей просьбе на минуту приоткрыл половинку двери, и я, выскользнув наружу, притянул каждую из девушек за руки сквозь толпу прямо к дверям и с трудом провел их внутрь.

Пока девушки у зеркала приводили себя в порядок, поправляя платьица и чуть смятые прически, я с удовольствием их разглядывал, затем Людмила нас познакомила. Что ж, такого шикарного «букета» в нашей компании я просто не припомню – все три девушки выглядели прелестно, одна была другой краше.

Людмила, с которой я уже был знаком, была одета в обтягивающее синее платье; девушка была великолепно сложена – узкая талия, изумительной формы бедра, от которых невозможно было оторвать глаз, стройные ножки. Немного неожиданно на этом фоне смотрелся ее небольшой бюст, однако и этому было свое объяснение – на все, что было выше талии, Людмила могла надеть вещи 42–44 размера, а размер ее бедер был, наверное, 50, не меньше. Вторая девушка, Елена, была пропорционально сложенной стройной шатенкой ростом чуть выше среднего с умным привлекательным лицом, и с хорошими, я бы сказал аристократическими манерами. Третья девушка – Эльвира, была, может быть, не столь выразительна на фоне своих подруг, но, тем не менее, с красивой прической и добротным макияжем она выглядела весьма аппетитно, к тому же девушка была улыбчива и весела, и, тем самым, могла своим присутствием украсить любую компанию.

Мы вместе поднялись на второй этаж, и я с самодовольной улыбкой и несколько торжественно препроводил девушек к столу, за которым уже вовсю веселились остальные члены нашей компании.

Появление девушек было встречено восторженными возгласами присутствующих мужчин, и я понял, что свою миссию выполнил с блеском. Несколько минут я провел в зале ресторана, вначале перезнакомил всех, затем предложил девушкам выпить. Елена и Эльвира попросили шампанского, Людмила же шепнула мне, что ничего, кроме водки не пьет, и считает ее своим любимым напитком. Интересно, подумал я, наливая в ее рюмку водку, лично мой любимый напиток лимонад, без всех остальных я мог бы без проблем прожить до самой старости. Затем я спустился в бар, где к этому времени у стойки образовалась очередь «страждущих» клиентов, в нетерпении дожидавшихся бармена.

К одиннадцати в бар пожаловала Людка Гончакова, деловая партнерша моего напарника Саши, спекулянтка всесоюзной, а заодно и международной категорий, постоянная клиентка бара со дня его открытия. Она потребовала для себя сок и, со стаканом в руке, опершись локтем на стойку, стала оглядывать и изучать всех находившихся в баре клиентов. Почти следом за ней появился Володя Сладков – певец и музыкант (очень среднего, замечу, уровня) – он пел и играл на танцульках во Дворце культуры, но в последние месяцы, зачастую пренебрегая своими прямыми обязанностями, постоянно обретался в баре. Эту пару я тоже отправил наверх, для укрупнения и укрепления компании, где, таким образом, уже собралось вместе с ними девять человек, – я был десятым.

Стрелка часов перевалила за одиннадцать, согласно распорядку работы бара можно было уже закрываться, о чем я и объявил присутствующим. Клиенты оказались на удивление послушными – неужели само название праздника – день Конституции – так дисциплинирует граждан? В течение пяти минут ни покинули бар организованно, без препирательств, и я вновь поднялся в зал ресторана, теперь уже в роли рядового отдыхающего.

Когда я вошел, мне открылась впечатляющая картина: гудеж в зале стоял умопомрачительный: за каждым из 4-местных столиков размещалось семь-восемь, а порой и до десяти человек, стаканов и рюмок на всех не хватало, но, слава богу, в Молдавии есть традиция пить по кругу из одного стакана, лишь бы алкогольных напитков было в достатке, поэтому недовольных не было, – все выпивали, веселились и развлекались как умели.

Гул голосов, смех и звон столовых приборов порой заглушал музыку; официанты носились по залу взмыленные, противоположная сторона зала едва просматривалась сквозь сизую завесу сигаретного дыма; на балконе, опоясывающем ресторан по периметру, выставлены были все столы, имевшиеся в наличие, включая столик администратора, всевозможные вспомогательные тумбочки, столики из комнаты официантов, из буфета, из кабинета директора и даже огромный поварской мясоразделывательный металлический стол – все пошло в ход, когда народ жаждал ПРАЗДНИКА.

На небольшой площадке перед эстрадой под битловскую мелодию ломались в танце молодые, и не очень, люди с раскрасневшимися лицами, их похотливые взоры были устремлены на дам, которые в платьях в обтяжку и с глубоким декольте действительно были все поголовно красивы, или, как минимум, дразняще – привлекательны.

Сегодня в зале работала бригада «мальчиков» – все официанты в смене были молодые ребята, которые лишь в этом году закончили торговое училище, и звали их: Виктор, Петр, Иван, Григорий и Кирилл, – все они вполне заслуживают того, чтобы я озвучил здесь их имена. Оглядев все и всех вокруг, я влился в свою компанию и принял участие во всеобщем праздновании.

Когда наступила полночь, разошедшаяся не на шутку публика продолжала пить и веселиться, не торопясь покидать ресторан; наша компания тем временем в полном составе перебралась в бар.

2

Люблю, с друзьями стол деля,

поймать тот миг, на миг очнувшись

когда окрестная земля

собралась плыть, слегка качнувшись.

И.Губерман

Едва мы вошли в бар, как Иван, по профессии мясник, завладев всеобщим вниманием, безапелляционно заявил, что теперь нам всем придется пить коктейли, изготовленные по его собственному рецепту; при этом он решительно закатил рукава, словно прямо на наших глазах собирался разделать по меньшей мере тушу мамонта.

Заинтригованные гости, весело смеясь, стали рассаживаться вдоль стойки. Ваня, не мудрствуя лукаво, поставил перед каждым большой фирменный стакан емкостью в треть литра, затем стал открывать бутылки с коньяком КВВК (коньяк выдержанный высшего качества), 45* – самым дорогим, какой был в баре, наполнил стаканы доверху и строго предупредил, чтобы все выпили до дна. Не буду описывать саму процедуру, скажу только, что мы ввосьмером – три девушки и пятеро парней (Людка-спекулянтка и Сашина мама к этому времени покинули нашу компанию), выпили в три приема 17 бутылок коньяка, то есть пришлось по литру на каждого, не считая всего того, что было выпито в ресторане наверху.

Пока мы в баре взбадривались коньяком, в ресторане, а на часах был уже второй час ночи, никого не осталось, включая также и работников, поэтому Саша настежь открыл двери бара, ведущие в фойе, чтобы мы имели свободный доступ куда угодно, а главное, в туалет.

Я участвовал в пьянке со всеми наравне, хотя, имел, пожалуй, перед остальными небольшую фору – ведь до полуночи я почти не пил (зато и не ел), и принял на себя, таким образом, только последний, коньячный, но все же достаточно тяжелый, если не сказать нокаутирующий удар.

Кружась в танце с одной из девушек – Эльвирой, я своей быстро хмелеющей головой пытался решить, с которой из трех я бы желал провести эту ночь. Более других мне импонировала красивая и аристократичная Елена; Людмила, обладательница фантастической фигуры, тоже привлекала меня; да и Эльвира была хороша, таким образом, у меня, нахала, попросту глаза разбежались, и я не знал какой из девушек отдать предпочтение.

Елена все же была несколько ярче своих подруг, и я, еще раз оглядев ее стройную фигурку, сделал, наконец, свой выбор, и по «секрету» шепнул Вовке Сладкову, что с удовольствием завершил бы этот вечер с ней наедине. Я собрался, было, пригласить девушку на танец, но, как назло, именно в эту минуту она куда-то вышла, и я вновь отправился танцевать с Эльвирой. Как только закончилась мелодия, я усадил свою партнершу в кресло, огляделся по сторонам в поисках Елены, но она как ушла куда-то, так до сих пор назад и не возвращалась, а прошло уже, по-моему, не менее 20-ти минут, если не все полчаса. Тогда я отправился на поиски Елены, отметив для себя, что Людмила находится на месте, сидит с Володей и Сашей за столиком и увлеченно о чем-то с ними беседует. Таким образом, в баре кроме Елены отсутствовали лишь двое наших гостей – Ваня и Сережа – и именно этот факт начинал меня серьезно тревожить. И, как очень скоро выяснилось, не зря.

Пользуясь тем, что в ресторане было полно свободных помещений, «дорогие» наши гости, перехватив Елену на выходе из туалета, с шутками и прибаутками утащили девушку наверх, в банкетный зал. Когда я ее там после нескольких минут поисков обнаружил, девушка сидела в кресле под большим фикусом в кадке и, уткнувшись лицом в ладони, плакала – нехорошо плакала, обиженно, навзрыд, плечи ее при этом вздрагивали.

– Леночка, что произошло? – спросил я, легко касаясь ее руки. – Тебя кто-нибудь обидел?

Она молчала, а в это самое время меня сзади за шиворот потянула чья-то рука, я обернулся – это был Вовка, он отвел меня в сторону и зашептал на ухо:

– Можешь с этой Еленой делать все, что захочешь, только не целуй ее, слышишь, она – «законтаченная». Пацаны специально меня послали тебя предупредить.

Я без сил опустился на ближайший стул. Скоты! Эти наши гости – Иван и Сергей – мерзкие скоты. Они поиздевались над девушкой, силой пихая ей в рот свои грязные члены – поэтому минет называют в нашем городе на зековский манер – «законтачить» или «накормить». Нет, я лично не против любого из видов секса, но только не таким же способом – угрозами и силой! Иди себе с девушкой один на один, и договаривайся с ней, о чем тебе только заблагорассудится. И что я теперь мог изменить? Ничего. Да и поздно уже. Попробуй, скажи что-нибудь этим Ване и Сереже, да что им, даже мои друзья Саша и Володя поднимут меня на смех, скажут: эта Елена тебе никто – всего лишь несколько часов назад мы с этими девушками впервые познакомились.

Да, свои планы на вечер и на ближайшую ночь я в большей степени связывал с Еленой, причем она, как мне казалось, отвечала мне взаимностью, или, по меньшей мере, симпатизировала мне, теперь ей, конечно же, не до меня. Короче, наша компания в один миг стала мне противна и гадка. Я помог Елене встать, обнял девушку за плечи и отвел ее в бар. Оба «героя» Ваня и Сережа находились тут, то есть все были на месте и в сборе. Я отозвал Сашу в сторону, сказал, что хочу покинуть компанию, и спросил его как нам следует поступить: выпроводить всех из бара, или же желающие тут до утра и останутся. Саша уже знал о том, что произошло с Еленой, поэтому первым делом поспешил меня успокоить:

– Да оставь ты, пусть гости веселятся, что с этими девками сделается? Подумаешь, потыкали в нее членами. Откуда ты знаешь, может ей это нравится?

– Отвези меня… отсюда, – брезгливо скривился я, вынимая из кармана связку ключей от бара и протягивая ему.