Текст книги "Секретное оружие"

Автор книги: Алекс Мустейкис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Мустейкис Алекс
Секретное оружие

Алекс МУСТЕЙКИС

Секретное оружие

(пампхлет)

...политика – это продолжение войны другими средствами...

Козьма Прутков-инженер, мысль 52.2

Конференц-зал был полон. В первом ряду устроился дряхлый старик в форме старого образца с золочеными погонами. Он ласково поглаживал лежащую на коленях модель древней крылатой ракеты. Рядом с ним никто не садился, и случайному посетителю это могло показаться бы странным – ведь все прочие ряды были забиты до отказа различными высшими чинами из штабов, представителями промышленности, агентами разведки, контрразведки и контрконтрразведки, причем таковых было больше всего – возможных шпионов возможного противника боялись ничуть не меньше собственных агентов. Но тем не менее случайных людей в зале не было, да и не могло быть.

Наконец, суматоха, связанная с проверкой документов и форм допуска, а также с выявлением в зале подозрительных лиц, улеглась, и на трибуну взошел докладчик. В целях конспирации он надел темные очки, да и доклад он собирался читать, стоя спиной к слушателям. А слушателям тем временем конфиденциально объявили зашифрованный номер засекреченного сокращения условного обозначения названия второго псевдонима двойника докладчика.

Докладчик набрал код доступа на скрытой панели своего бронированного кейса и достал текст сообщения, написанный на папиросной бумаге симпатическими чернилами двойным сверхсекретным личным шифром его адъютанта. В целях защиты от подглядывания кого-нибудь – пусть даже самого себя – докладчик держал листки вверх ногами, причем обратной, чистой стороной к себе. Впрочем, даже держи листки понормальному, он все равно бы в них ничего не разобрал, так как поверх написанного был нанесен слой специальной туши против лазерного сканирования. Но ничего страшного в этом не было – докладчика все равно заставили выучить доклад наизусть, опасаясь возможного похищения текста возможными шпионами возможного противника или реальными агентами контор промышленного шпионажа конкурирующих лабораторий. Правда, после этого его особым приемом гипноза заставили забыть все выученное, страхуясь от возможного похищения уже самого докладчика. Во всех этих хитросплетениях приемов и контрприемов было чрезвычайно трудно разобраться, и непонятно было, что же именно будет читать докладчик – если вообще что-то будет. Но, как и во многих запутанных случаях, когда нет возможности проследить все логические последовательности, эксперты, готовившие докладчика к выступлению, исходили из сложившейся практики. Практика показывала, что как бы докладчика не сбивали с толку мерами предосторожности, он все равно делал какой-то доклад, а доказать отличие сделанного доклада от первоначального никто не мог по причине полной утраты последнего в процессе подготовки. Побочным практическим выводом было то, что агенты возможного противника, да и все прочие, кто постарался, все равно получали и текст доклада, и информацию о его последствиях. Но это экспертов уже не волновало, их совесть была чиста, – уж они-то сделали все, что могли.

– Прошу внимания, господа,– сказал докладчик. В зале стало тихо, был слышен только писк противоподслушивающих устройств. – Сейчас я предоставлю вашему вниманию проведенный мной анализ задач, тактик и стратегий различных систем оружия и методов войны с точки зрения эволюционной теории, а также расскажу о последней разработке моей лаборатории – оружии под условным названием...

Название докладчик на всякий случай произнес только мысленно. Сидевшие в зале насторожились – был прецедент, когда один из докладчиков весь свой доклад сделал в целях секретности шепотом, и никто ничего не расслышал и тем более не понял, кроме читавшего по губам глухонемого агента другого государства – хоть и союзного, но не совсем дружественного, который по хорошо спланированному недосмотру случайно проник на совещание.

Но докладчик громко продолжил:

– Господа! Моя лаборатория поставила перед собой задачу теоретически обосновать и разработать оружие универсального, оборонительно-наступающепобеждающего характера, свободного от всех отрицательных черт предыдущих образцов, оружие, война с применением которого меняется настолько, что перестает быть войной, по крайней мере, на первый взгляд. Следовательно, его применение возможно повсеместно, в любой момент времени, более того, – его использование не повлечет за собой никакого отрицательного общественного мнения..

Зал оживился, загудел. Несколько промышленников немедленно пересели на первый ряд, опасливо косясь на старика-генерала. Агенты заерзали, включая встроенные в галстуковые зажимы видеомагнитофоны.

– Для начала необходимо совершить аналитический экскурс в историю войн и оружия, – продолжил докладчик. – История изобиловала самыми различными войнами, как гениальными и опережающими свое время, так и войнами идиотическими. Некоторые даже переходили из одной категории в другую. Могу только напомнить имена Искандера, Аттилы, Темучина, Барбароссы, Наполеона и Адольфуса Магнуса. Итак, обратимся к истории. Возникновение войны и ее эволюционное отделение от простой драки можно отнести к тому моменту, когда троглодит, узрев у соседа по стае кусок пожирнее, подговорил другого соседа трахнуть первого дубиной по черепу, и завладел этим куском сам. Итак, мы видим основные признаки войны – метод: использование чужих рук и присвоение результата этого использования. Что-то мне это определение напоминает... Но ладно. Налицо и второй компонент – причина войны в виде жизненно важного куска мяса. Здесь и причины, и метод чисто материальны. Это первая стадия эволюции войны, самая примитивная. На последних этапах ее совершенствования мы видим набеги на соседние селения, опустошенные города, победителей, возвращающихся домой со славной добычей – словом, старые, добрые, честные времена патриархальной жизни. Эта стадия характеризуется изъятием ценностей у побежденной стороны. Заметим, что на этой стадии противник не обязательно убивается, нет, у него отнимается только то, что законно принадлежит победителю, а сам побежденный может свободно жить до следующего акта войны. Впоследствии этот вид войны был оттеснен более прогрессивными на обочину эволюции, где и сохранился до наших дней в виде бандитизма.

Вторая стадия заключается тем, что в круг вещей, принадлежащих победителю, включается и не совсем материальный объект – жизнь и свобода побежденного. Эта мутация преобразует лицо земли. Сотни тысяч лет одно племя неандертальцев нападало на другое, забирая скромные продукты труда, и ничего не менялось на свете – и вот! За пару-другую тысячелетий встают, расцветают мощнейшие цивилизации, развиваются наука, искусство, жизнь множества людей выходит из сумрака пещерного полуголодного полубытия на свет зари новой эпохи. И все это – следствие новой цели войны – рабов. Теперь основная добыча военачальников – живая сила, десятки тысяч рабов бредут вереницами по пыльным дорогам истории. Кто скажет что-нибудь против того, что прогресс человечества неотделим от войн, от совершенствования тактики и стратегии, от улучшения и изобретения новых видов оружия? Возводятся пирамиды, пантеоны и колизеи. Прогресс идет вперед семимильными шагами, и вскоре изменившиеся условия – повысившаяся производительность труда – приводят к новому качественному изменению войн. Теперь уже рабы не нужны своих некуда девать, – и противник уничтожается физически, а его земли, жизненно необходимые победителю, переходят в собственность последнего. Именно с этими войнами связана история почти всего второго тысячелетия нашей эры. И это придает развитию цивилизации значительное ускорение. Приведу пример: сколько тысяч лет туземцы Североамериканского континента плелись бы по дороге своего медленного развития, пока не доросли до уровня Европы времен Коломба? Но буквально через сотню-другую лет на месте дикой, варварской цивилизации встает новая, более развитая и гуманная. Именно завоевание этой первобытной страны привело к созданию Декларации прав человека, что бы там не говорили наши оппоненты. Да, мне жалко бедных туземцев, сопротивлявшихся при осуществлении законного права победителя. Но что делать – это была еще заря новой эпохи, когда приходилось применять такие примитивные средства, как отравленные одеяла и прочее. Только прогресс не стоял на месте, все время повышалась эффективность и гуманность истребления. Да, вначале пленные умирали мучительной смертью на крестах. Потом изобрели гильотину, и мучения бедняг сразу уменьшились. И, наконец, уже в преддверии новой эпохи явился титан, чей канонизированный облик дорог каждому, он достаточно простыми средствами добился того, что впоследствии уже делалось только с помощью ядерной техники! Правда, он делал это в своей собственной стране, но это никоим образом не умаляет его заслуг как великого теоретика и практика! Жалко, что туземцы не дожили до этого времени, их участь была бы намного легче! И вот настала ядерная эпоха. О, это была великая пора!

Сидевший на первом ряду старик-генерал оживился, издал неопределенный звук, глаза его заблестели.

– К этому моменту процедура очистки территории от ненужного населения достигла непревзойденных высот. Спросите наших ветеранов – они донесут до вас боевой пафос тех времен!

– У-у-у-у! – вдруг завыл генерал, вскакивая с места. Он явно порывался что-то сказать, но членораздельно выходило только:

– Это – класс! Она – бух! Город – в пыль! От них – пшик! Мы там! Р-р-р-р!

При этом он размахивал моделью ракеты, стараясь попасть по головам окружающих. К счастью, он быстро выдохся и упал в изнеможении на свое место. Промышленники разбежались по углам, вытирая кровь на лице и поглаживая синяки и шишки.

– Видите, – довольно сказал докладчик, – жив еще боевой дух того времени! Но перехожу к кризису этой стадии и характеристике современного этапа. Представьте себе средний город после удара силой всего в десять мегатонн. Города как такового нет, и это хорошо – ни противника, ни противодействия. Но что получает победитель? Выжженную, радиоактивную пустыню, сплавившуюся до стекла землю, на которой радиация опасна даже через сто лет после атаки! И это – награда за огромные расходы, связанные с изготовлением и доставкой заряда! И чем больше становилась мощность производимых бомб, тем очевиднее было, что этот путь ведет в тупик. К счастью, путь был найден, и даже не один. Спасение принесли химические вещества, некоторые бактерии и вирусы, а также нейтронные бомбы – этакие приматы среди ядерных мастодонтов. Началась четвертая стадия методов и целей войны, эпоха, в которую мы живем. Теперь победитель приходит не в пустыню, а в благоустроенный мир, целиком приспособленный к его нуждам. Раздаются голоса, что это – предел развития военного искусства. Радужные перспективы – взлет экономики, устранение безработицы, словом – эпоха изобилия. Но будем дальновидны, господа. Расчеты, проведенные моей лабораторией, показывают, что издержки минимальны при одновременной стерилизации всей территории противника – полностью устраняется фактор сопротивления оставшихся. Но, господа! Несмотря на безработицу, наших людских ресурсов не хватит на освоение всей выигранной территории. Значительная часть придет в запустение, заводы будут ржаветь и разрушаться, здания станут непригодными для жизни... словом, убыток составит...

Он одними губами произнес несколько слов, так, что случайный человек с трудом разобрал бы только слово "миллиардов".

Но сидевшие в зале превосходно поняли величину убытков. Когда речь шла о таких суммах, для них не услышать было просто невозможно.

Поднялся шум. Бизнесмены считали на микрокалькуляторах, прикидывая приходы и расходы. Военные застыли с суровостью на лицах. На первом ряду старик рылся в карманах, ища чековую книжку. Агенты наблюдали за всеми понемногу.

– Но есть выход, – провозгласил докладчик, и вновь завладел вниманием аудитории. – Рассмотрим эволюцию целей и соответствующие им методу ведения войны.

Зал затаил дыхание. Тайна стоимостью во много миллиардов была на пороге оглашения.

– Сперва в сферу интересов победитель включал лишь вещи. Потом, научившись организовывать их изготовление – и их производителей. Далее, имея своих производителей – землю для их размещения. Когда появилась необходимость – землю с орудиями производства, то есть опять с материальными ценностями. Вам не кажется, что развитие целей идет по спирали?

– Это что, предлагаете возродить рабовладение? – поинтересовались из задних рядов.

– Нет, ни в коем случае... – возразил докладчик, но тень сомнения пробежала по его лицу. Как будто он хотел что-то вспомнить. – Я отнюдь не предлагаю возродить рабовладение – нет подходящей доктрины... Но вы взгляните на всю организацию труда противника, на эту стабильную, не подверженную никаким влияниям систему, сумевшую выжить во враждебном окружении – то есть в нашем окружении, – на всю сбалансированную инфраструктуру его общества – неужели вам не жалко будет ломать ее? Необходимо...

Зал взорвался.

– Это что еще за идеи?

– Он что, пришел сюда мир проповедовать?

– Сотрудничество ему подавай, сотрудничество! Кто-то уже расстегивал

кобуру. Старик-генерал сжал модель ракеты, как нож, своими костлявыми пальцами, выкатил в ненависти глаза и начал сучить ногами, пытаясь подняться со стула.

– Тихо, тихо, – испуганно залепетал докладчик, поворачиваясь к залу лицом. – Речь идет вовсе не об этом! Боже мой! Речь идет... речь идет... Ага! Ну конечно! Представим себе, что есть такие вирусы, своеобразные вирусы, выведенные долгой селекцией!

Он перевел дыхание и быстро продолжил:

– Мы их осторожно внедряем в общество там. И они, двигаясь по нервным клеткам общества, развиваются, продвигаются к его мозгу, заполняют его. И превращают противника в полностью покорное существо, лишенное так называемых моральных, этических и прочих принципов. Мозг общества или забывает свои цели, или они начинают казаться ему глупыми, он наполняет их другим содержанием, тем, что диктуют ему вирусы, и вот он уже служит нашим целям! И у нас в кармане выгоднейшие контракты, все их военные тайны, секреты их разведок, все нити управления, все сырьевые ресурсы, все законы, все границы, все, все, только часть чего мы получили бы дорогостоящей нейтронной атакой. И мыслительные способности не ухудшаются – посмотрите хотя бы на генерала, – он получил в свое время двойную порцию!

– Ага, ага, – закивал генерал, пробуя на платиновый зуб стабилизатор ракеты.

– Это другое дело! – закричали с задних рядов. – Где же ваши вирусы? Давайте их сюда!

– Минутку терпения, господа, – поднял руку докладчик. – Я знаю, что вам будет очень трудно воспринять все то, что я скажу. Дело в том, что эти вирусы уже здесь... Они есть во всех нас... Но можно сказать, что их и нет... Это очень необычный, информационный вирус, своего рода псевдожизнь, передаваемая от предков к потомкам, и только в редких, тщательно планируемых случаях – другим людям и обществам...

– Это что, типа мировоззрения, что ли? – спросил один из промышленников.

– Нет, это шире, я бы так это не назвал. Да и это не по теории. Хотя есть некоторое сходство...

– Но ведь это не имеет никакого отношения к войне!

Зал опять зашумел, кое-где даже послышалось щелканье затворов.

– Нет. Отношение здесь самое прямое, – твердо сказал докладчик, повышая голос. Теперь он чувствовал себя значительно увереннее. – Я сейчас объясню все это с точки зрения эволюции методов и средств ведения войны.

Помните, я указывал самую главную черту войны, отличающую ее от всех прочих занятий человека? Это использование чужих рук и присвоение результата. Но разве не тем же самым занимается любой из находящихся здесь владельцев концернов и фабрик? Разве не о том мечтает любой прочий гражданин нашего общества? В процессе своей эволюции часть способов войны свернула на такой, скрытый на первый взгляд способ существования, и продолжает жить и процветать. Разве не доказательство этому то, что в некоторых случаях мутация приводит к забастовкам или даже революциям, когда из латентной формы война вновь возвращается к явной? Разве не доказательство этому то, что мы все находимся в одном зале – и военные, и предприниматели? Не находите ли вы, что между нами очень много сходства? Итак, эта форма войны не прекращалась никогда, она идет и сейчас в нашем обществе, и служит своей великой цели – вернуть заслуженное сильнейшему, свое – победителю. И что плохого в том, что мы распространим эту войну на территорию противника, включим его структуру управления в свои невидимые войска, и получим причитающееся нам по праву? Так что да здравствует тихая экспансия, незаметная война, гарантирующая нам такую победу, каких еще не знала история!

После секундной тишины зал разразился аплодисментами. Все встали, и докладчику устроили овацию. Около трибуны случилось настоящее столпотворение. Бизнесмены оставляли чеки на дальнейшее исследование этой проблемы и на ее практическое применение. Все были рады такому неожиданному повороту, все были счастливы, даже, как ни странно, агенты возможного противника, которые переглядывались с непонятными улыбками на лицах. Словом, триумф был полный. Вдруг атмосферу всеобщего ликования разорвал чей-то крик:

– А-а-а! Боеголовка! Где моя боеголовка?!

Старик-генерал ползал под стульями, опрокидывая их, волоча за собой шлейф из пыли. Он кричал:

– Мерзавцы! Предатели! Пацифисты! Моя боеголовка! Ма-аленькая такая, на две мегатонны... Украли! Сперли! Отдайте, а не то...

Он вылез из под стульев и начал приглядываться к присутствующим.

– Ты! – вдруг завопил он, указывая пальцем на докладчика. – Шпион! Враг вооружения! Р-р-растрелять! – И он кинулся вперед.

Уже казалось, что кровопролитие неизбежно, но тут, аккуратно и ловко раздвинув толпу, к старику подошли двое в белых халатах и решительно взяли его за локти. Старик сразу остыл и только тихонько хныкал. Двое в халатах повели его к выходу. Толпа расступилась, печально провожая их взглядами. Дверь за ними закрылась. Было странно, что после этого раздался звук задвигаемого засова.

Старика вели по коридору, ярко освещенному лампами. Стенки коридора были из мягкой пластмассы. По обе стороны коридора были двери, закрытые на тяжелые засовы. Коридор тянулся долго, несколько раз сворачивая под тупым углом направо.

В одном из расширений коридора им навстречу шли двое, один из них был профессором, другой – практикантом.

– Папаша Хьюз опять разбушевался, – пояснили профессору санитары, уводя старика дальше по коридору.

– А как же остальные? – спросил ошеломленный практикант.

– Без изменений, – ответил профессор. – Болезнь на этой стадии почти не поддается излечению.