Текст книги "Человек с автоматом"

Автор книги: Алекс Мистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Генка спешил. Очень спешил. Впереди его ждал порог родного дома. Он еще не знал о том, какую чудовищную душевную боль и разочарование ему еще предстоит в этот день испытать, и поэтому с трепетом и детским восторгом раз за разом проигрывал в уме столь долгожданную и торжественную церемонию встречи с родными и близкими. И, уж конечно, с Леной. Еще спускаясь по трапу самолета в аэропорту, он твердо решил ни в коем случае не сообщать о своем прибытии в город по телефону. А появиться перед Леной и своими родными нежданно, подобно грому среди ясного неба. Разве же мог он даже предполагать, что встретит за порогом родного дома зловещую тишину и запустение. Что потревоженные им соседи с горечью и содроганием поведают Генке о страшной трагедии, унесшей жизни Генкиных родителей и сестренки. Что прежде столь желанные и притягательные "родные" стены нежданно превратятся для Генки в каземат, пышущий сыростью и беспрестанной горечью тяжких воспоминаний и дум. Знай все это с самого начала, Генка, скорее всего, не вел бы себя так легкомысленно и глупо. Но, увы, Генка ничего этого не знал. Он даже не знал того, что в этом городе у него уже не осталось близких к нему людей. Вот уже про шел год, как его Лена вышла замуж и надолго уехала из страны со своим мужем иностранцем. И об этом тоже вскоре предстояло узнать Генке.

*

* *

Вот уже в который раз Генка безвозвратно терял близких к нему людей. Вначале это был Герман, а теперь вот уже вся его семья и даже любимая девушка. Все это уже мало походило на банальную случайность. Скорее наоборот – казалось, судьба жестоко и цинично издевается над ним, всячески оберегая его самого от малейшей царапины и без тени смущения расправляясь со всем, что ему когда-либо было дорого. Но почему, почему Рок к нему столь бессердечен. Что он такого сделал? Чем прогневил капризную мадемуазель Фортуну? Ведь всю свою жизнь он стремился быть искренним и бескорыстным. Никто, никто не мог обвинить его в обратном. И вот такой чудовищный финал. Почему? За что? Кто ответит на все эти вопросы? Бог, которого нет? Совесть, которая чиста как ни у кого другого? Верный друг, оставшийся навечно в знойных песках Афгана? Нет?! Тогда кто? – Генка, мать ..... , ты че, опять за свое,– грубо оборвал Генкины мысли голос "Сэм"а – симпатичного, немножко развязного парня лет двадцати. Они познакомились еще летом на вступительных экзаменах в МГУ. – На-а, выпей, глядишь, полегчает,– искренне посоветовал "Сэм", протягивая Генке стакан с водкой. Генка покорно кивнул, поднес помутневший стакан к губам и одним взмахом руки опрокинул его содержимое себе в глотку. Сладострастная пелена алкоголя вновь заполонила его мозг и сознание. С трудом удерживая равновесие, Генка добрался до мягкого кресла – того немного, что еще осталось от мебели ,– и облегченно рухнул в его объятия. Устроившись поудобнее, он обвел тупым, бессмысленным взглядом окружавшую его компанию собутыльников. Лица девушек, попавшихся на глаза Генке, врядли можно было назвать красивыми, а уж тем более изысканными. Даже обильный и безвкусно наложенный слой косметики не спасал положения. Скорее даже, он усугублял его, лишний раз подчеркивая вульгарные вкусы и провинциальный "размах" своих хозяек. Спитые физиономии, густая засаленная щетина на подбородках, "свалявшиеся" от времени и грязи прически их кавалеров тоже не оставляли приятного впечатления. Генка невольно провел ладонью по своему собственному подбородку и с ужасом убедился в том, что он ничем не лучше других. А то и хуже. Ведь только ему одному из всей "честной" компании было противно то, что он с собой сделал за считанные месяцы "мирной" жизни.

* *

*

Это были тяжелые, нестерпимые для него месяцы. Вначале, вернувшись домой с войны, Генка держался. Он даже поступил в Университет, добросовестно сдав все вступительные экзамены и так ни разу и не притронувшись к своей заветной "ветеранской" книжке воина-интернационалиста, открывающей мгновенно все двери и замки. Тем самым он бросил дерзкий вызов негласному "братству" своих прежних товарищей по оружию, которые никогда не упускали случая лишний раз достать и попользоваться заветной книжицей. Подобного поведения Генке уже простить не смогли, даже некогда самые верные и преданные друзья и товарищи. Теперь они смотрели ему в след с ненавистью и презрением. А как же иначе? Ведь в их глазах он выглядел как дерзкий нахал, выскочка, отщепенец, бессовестно поправший устои нормального советского общества и его величества "коллектива". Что же касается самого Генки, то он даже не пытался смягчить противостояние между ним и другими "афганцами". Скорее наоборот, он всячески и повсеместно подчеркивал свое пренебрежение к коллективу: блестяще, а не на "троечку", сдавая экзамены; всюду и везде появляясь в "гражданке", а не в парадном кителе с "броней" из орденов и медалей. Кроме того, Генка в любой ситуации предпочитал "идти" прямой дорогой к выбранной им цели, а не через комитеты ВЛКСМ, парткомы, профкомы и кабинеты дирекции. Да, конечно, он тоже, как многие другие расфуфыренные "ветераны", был горд тем, что с честью выдержал испытание "войной". Но у него даже в мыслях не было щеголять этим, а, уж тем более, "торговать" своей славой налево и направо. Война не стала для него "проездным билетом" в счастливую жизнь, как для многих. Война сделала из него мужчину, наградила заслуженной славой и позволила поверить в себя. Но, не более того... Жаль, что таких, как Генка, было немного. Но, слава богу, они все-таки были! Между тем, время шло и такое противостояние Генки всем остальным "афганцам" не могло продолжаться слишком долго. И вот однажды, Генке уже никогда не забыть этого дня, неумолимый Рок вновь обрушился на его многострадальную голову.

Это было где-то в ноябре. В один из промозглых субботних вечеров Генка был приглашен на торжественную встречу бывших "воинов-интернационалистов", которая должна была проходить в одном из невзрачных заводских клубов. Обычно Генка всячески избегал подобных мероприятий. Да и "активисты" Союза ветеранов-интернационалистов не очень то настаивали на его появлении на подобных "сборищах". Виной тому был Генкин "несносный" характер и его фатальная непредсказуемость в высказываниях. Но в этот раз Генке не удалось отвертеться от приглашения и без особого желания он переступил порог занятого "афганцами" клуба. Вся компания была уже в сборе. Похоже, ждали только его. Генка твердой походкой вошел в помещение клуба и, поймав на себе пару-другую ненавистных взглядов, вежливо поздоровался со всеми присутствовавшими. – А-а, Генок, проходи. А мы уже не чаяли тебя увидеть. Совсем заждались тебя, – неожиданно услышал он в ответ на приветствие до боли знакомый голос и, слегка побледнев, поднял глаза и встретился взглядом с его хозяином. – Это мой закадычный друг – Генка Мальцев,– развязно представил Генку своим товарищам Леха. -Ну вы, наверное, о нем слышали. Я тоже о нем много рассказывал. Он парень что надо! Герой! Вон "красную звездочку" в Афгане отхватил. Сами знаете, это вам не хухры-мухры! А ого-го! – Да ладно тебе,– не совсем вежливо перебил его Генка, все еще продолжая оставаться в дверях. – Это все было...Было уже давно в прошлом. – Нет, ты так не скажи, Мальцев! – недовольно покачивая головой и мрачно хмурясь, в свою очередь перебил Генку широкоплечий крепыш в грязно-зеленых "камуфляжных" штанах, десантном "берете" и голубоватой "тельняшке". – О таком не забывают! А ты, значит...Ну ладно, потом разберемся. Ты проходи, проходи, не стесняйся. Здесь все свои. И мы здорово о тебе наслышаны. И не только от Лехи...Говорят, что ты, вроде, чураешься нашего "брата", избегаешь нас – "афганцев"? Это как – правда, а? Зазнался небось? Или как? – Да нет, что вы, ребята, – неуверенно возразил Генка, взмахивая перед собой левой рукой. – Вы все мне очень симпатичны. Да вот времени как-то маловато. Вот! Все что-то недосуг. Вы уж не судите меня так строго. – Ну ладно, – с расстановкой произнес чернявый "афганец" в спортивном костюме и медалью "За отвагу" на груди. – Посмотрим. Послушаем. Поговорим. Вспомним Афган. Выпьем, в конце концов. – Да я, вот, не один, – неожиданно замялся Генка и чуть посторонился, пропуская вперед "Сэм"а. – Со мной тут друг. Вот. Генка отступил в сторону, и "Сэм" предстал перед всей "честной "афганской братией". – Он, что – тоже наш "брат"? "Афганец"? – равнодушно спросил Генку "чернявый", поднося к губам стакан с водкой. – Да нет, вообще-то, – виновато и растеряно заулыбался "Сэм". – Я в Белоруссии служил. Недалеко от границы. Связистом. – А-а, "салага" значит! Пороху не нюхал, в "парниковых" условиях два года оттарабанил и, считай, службу вообще не прочувствовал, – презрительно бросил в адрес "Сэм"а уже не на шутку захмелевший Леха. "Сэм" поморщился от растерянности и обиды, но не ответил. Между тем , Леха лениво откинулся в кресле и потерял всякий интерес к "Сэм"у. Чуть погодя, бросив взгляд на замершего в оцепенении и готового взорваться от ярости Генку, он небрежно изрек: – Не-е, таким слюнявым пай-мальчикам среди нас не место. Ты уж извини, Генок, но скажи своему другу, что б он валил на все четыре стороны. А ты сам оставайся. Есть нам о чем потолковать и что вспомнить. – Если уйдет он, то уйду и я! – неожиданно резко и твердо произнес Генка, и глаза его налились кровью от ярости. В считанные мгновения в помещении клуба воцарилась мертвая тишина. Слегка оторопевшие "афганцы" обескураженно замолчали и вперились взглядом в Генку, тщетно пытаясь понять дерзкий смысл его слов. – Ты что – спятил, братишка? – после сильно затянувшейся паузы, наконец, заговорил крепыш, который, судя по всему, верховодил всей "афганской" братией. – Тебе что, этот "щенок" важнее, чем мы все – твои товарищи по оружию, да? Это как понимать? – Понимайте как хотите, – вскипел Генка. – Но только он ничем не хуже вас и меня! – Да ладно, кончай, Генка, – поспешил его успокоить и дружески взять за плечо "Сэм". – Брось! Не валяй дурака. Я лучше уйду. Да мне еще и домой, к тому же, надо! – Да заткнись ты, – резко скинув руку друга с плеча, прошипел Генка и громко продолжал уже в адрес всей компании. – Что, господа герои? Не ожидали, да? Ну-у, кто тут самый-самый, а? Пусть объяснит мне, чем же мы такие особенные? Тем, что под пулями были, да? Так мы туда не добровольно попали, не так ли? Он тоже, думаю, не хуже нас воевал бы, а то и лучше. Не его вина, что он остался в "Союзе". Судьбу не выбирают! А здесь он служил не хуже тебя, дорогой Леха, и "салагой" ты его называть не смеешь! – Да я кровь за него проливал и "дерьмовый" песок жрал килограммами, резво вскочил с места Леха и, бешено вращая глазами, со всего размаху стукнул кулаком по столу. – Ты проливал кровь? – ехидно передразнил его Генка. – Уж кому-кому, а мне то лапшу на уши, пожалуйста, не вешай. Да ты все полтора года в Афгане просидел на запасном аэродроме, за тройной оградой из "колючки" 41 и под охраной роты обеспечения. Да ты даже "духов" увидел только в "Союзе" по телевизору, я уж про "кровь" и не говорю! И после всего этого ты еще смеешь козырять своей воинской доблестью, Афганом, войной? – Ну, сука, держись! – Леха в два прыжка подскочил к Генке и в ярости набросился на него с кулаками. Генка натренированным движением резво отскочил в сторону и сильным ударом ноги в грудь отбросил своего противника на пол. – Ах ты так, сволочь интеллигентная, – сплевывая кровь, прохрипел Леха и в отчаянии бросил взгляд в сторону своих товарищей.– Ребята, давайте его "замочим" 42 ! Он нас ни во что не ставит, дерьмо! "Афганцы" дружно высыпали из-за стола и со всех сторон обступили Генку. В воздухе замелькали руки и ноги разгоряченных бойцов. Генка отбивался как мог, тщетно пытаясь сдержать свой гнев и ярость. Он мог бы в считанные секунды отправить на тот свет каждого из своих противников по очереди. Его этому учили. Причем учили долго и на совесть, и, не секрет, Генка был очень прилежным и даже талантливым учеником. Но он не хотел убивать. Перед ним были его бывшие товарищи, такие же как он. И, кроме того, они были сильно пьяны и разгневаны. Так что противоборствующие силы были явно не равны. – Все, хватит! Вы что – не видите, чем все это может закончиться? неожиданно вмешался в драку и принялся грубо растаскивать в стороны от Генки "Чернявый". – Пусть он уходит. Мы с ним потом разберемся. Но не здесь и не сегодня. Только, боюсь, ему здорово прийдется пожалеть об этом! – Уйди, Влад! Дай я ему шею сверну, этому ублюдку! – все еще не унимался Леха, уже в который раз отлетая к стенке клуба от Генкиного удара и с трудом поднимаясь на ноги. – Как бы он тебе ее не свернул! – грубо осадил его "Чернявый" и бесцеремонно оттолкнул Леху в сторону. – Ты что, не видишь? Да он с нами просто играет, как кошка с наглой мышкой. – А ты иди, иди отсюда, парень. И быстрее, – загородив своим телом Генку от рассвирепевших "афганцев", с легким налетом жалости и грусти произнес "крепыш" в адрес Генки. – Да-а, вляпался ты сегодня по самые уши. Жаль мне тебя. Хороший, вроде, парень...Не дурак...Ну куда ты попер – один против всех, а? Давай, валяй отсюда. Для тебя это единственный выход.

* *

*

Утро следующего дня не предвещало ничего хорошего. Он хорошо представлял то, что могло и должно было произойти с его дальнейшей судьбой и учебой в МГУ. И именно то, о чем он думал в течении всей бессонной ночи, и произошло. Заседание комитета ВЛКСМ Генкиного факультета было назначено на 2 часа дня. Однако, даже в половине третьего еще не все собрались. Генка небрежно развалился в одном из мягких кресел в просторной "приемной" комитета ВЛКСМ и от скуки разглядывал потолок. Он совсем не жалел о том, что с ним приключилось на встрече с "афганцами". Скорее наоборот, он был в душе горд своей принципиальностью и психологической победой над противником. Его беспокоила несколько другая тема. Она касалась продолжения его учебы в МГУ. Что скрывать, ему нравилось учиться и быть студентом. Более того, это у него неплохо получалось. Науки ему давались легко и без особого напряжения. И, кто знает, быть может из Генки мог бы получиться весьма талантливый ученый, писатель иди будущий профессор того же МГУ. Однако, обратной дороги уже не было. Шансов на то, что "вылетев" с громким скандалом из Комсомола, а в этом то как раз Генка уже ничуть не сомневался, он остается среди студентов МГУ, не было никаких. Вот это-то тревожило и огорчало Генку больше всего. Наконец, где-то около трех часов дня, Генку пригласили в комнату комитета ВЛКСМ, и он сразу же понял, что его исключение из МГУ уже свершившийся факт. Еще бы, ведь секретарем комитета ВЛКСМ МГУ был сам "Чернявый" – бывший воин-интернационалист, отличник, "надежда" и "совесть" всего V курса и, уж конечно, честный комсомолец т авторитетный товарищ. – Ну-у-с, товарищ Мальцев, – громко и четко продекламировал он в адрес Генки. – Как вы собираетесь объяснять всем нам, здесь собравшимся, Вашу гнусную и позорную выходку на вчерашнем собрании воинов-интернационалистов? Мы Вас внимательно слушаем. – А я не собираюсь ничего объяснять, – дерзко огрызнулся Генка. – Я до сих пор считаю, что поступил правильно и вины за собой не вижу. – Мм–да-а, в задумчивости произнес лысоватый мужчина в строгом костюме и с депутатским значком на лацкане пиджака – в МГУ он преподавал Историю КПСС и одновременно был секретарем партийной организации. – Партия и правительство оказали Вам, Мальцев, такую великую честь, послав Вас в дружественный нам Афганистан выполнять ваш интернациональный долг. Вы его, судя по характеристикам и вашим наградам, выполнили с честью! А вот теперь заставляете нас краснеть за ваши поступки. А еще такой прилежный студент, спортсмен. Мы вот тут хотели Вас в комитет ВЛКСМ рекомендовать. А вы ... – Да где же ваша комсомольская сознательность, Мальцев, – с молчаливого согласия всех членов комитета взяла слово темноволосая, худая как жердь студентка – комсорг Генкиной студенческой группы. – Вы же пришли учиться не куда-нибудь, а в МГУ – "кузницу" научных кадров нашей великой Родины. На вас же должна равняться вся страна. А вы... Затеяли позорную драку со своими товарищами, наговорили разной там ерунды в их адрес, вели антисоветскую и антиправительственную пропаганду, грязно оскорбили всеми нами уважаемых ветеранов-"афганцев" ... Вы же сами там были. Как же вы теперь сможете смотреть им в глаза ? – Да-а, был, – холодно подтвердил Генка. – Но там все было по-другому. Я уже даже начинаю жалеть о том, что вернулся живым, а не остался там среди мертвых. Было бы гораздо меньше проблем здесь и для меня самого и для вас. А что касается долга и почетной обязанности, то, увы ... я воевал в Афгане не за вас и вашу партию и правительство, и даже не за "бедный" афганский народ. Я воевал за себя. За свои идеалы. За то, что давал присягу и честно собирался ее выполнить. За то, что был солдатом, черт возьми ...За то, что молодой, полный сил, мужчина, наконец ! ...А еще я воевал за своих ребят. Которых уже нет с нами и которые, останься они в живых, поступили бы на моем месте точно так же. И уж, конечно, не щеголяли бы своими честно заслуженными наградами и "ветеранскими" книжками. – Немедленно замолчите, Мальцев, – грубо оборвал на полуслове Генку "чернявый". – Вы даже не представляете, какой гнусный бред вы несете. Вы, вы даже смеете себе позволить глумиться над доброй памятью о своих боевых товарищах, искренне отдавших свои жизни за свободу и благополучие дружественного нам афганского народа и честно выполнивших свой гражданский долг перед нашим правительством и партией. Да, черт возьми, и я и вы остались живы в этой войне, чтож с того. Наше великое государство, его народ, партия и правительство высоко оценили наши заслуги перед ними и предоставили нам некоторые привилегии и льготы. Но кто дал вам право ставить под сомнение правильность этого решения. Вы же сам орденоносец. Вы ... – А-а, вы об этом, Генка небрежно приподнялся со стула и быстро извлек из внутреннего кармана пиджака кожаный мешочек со своими воинскими наградами, орденскую книжку и удостоверение воина – интернационалиста. – Ну чтож, можете взять все это обратно, хотя и не вы мне их вручали . процедил он сквозь зубы и вызывающе швырнул все, что держал в руках на, стол перед комиссией и Комитетом. – Мне стыдно перед моими погибшими товарищами, стыдно перед их матерями ... И, что самое главное, мне стыдно перед самим собой, что чуть было не стал таким же ,как вы все : циничным, лживым, изворотливым , трусливым ... – Он точно сумасшедший, – достаточно громко, чтоб расслышали все, зашептал на ухо своей соседке парторг, выпучив глаза на Генку. – Знаете, такое бывает. Ну там контузия, нервное перенапряжение и раз – поехала "крыша" . Этого парня надо лечить ! – Ах ! Да, совсем забыл, – наиграно спохватился Генка и лихорадочно достал из кармана комсомольский билет и "зачетку" . – Боюсь, что и это мне уже больше не нужно . Вам оно пригодится больше. Ну а мне пора идти. Пора приступать к строительству собственного "светлого" будущего ... Но уже без вас ! Генка скорчил на губах невинную усмешку, резко развернулся к комиссии спиной и , чеканя шаг, вышел вон из зала заседания Комитета. Все мосты к отступлению были сожжены. Назад пути не было. Генка сам подписал себе приговор и сам же привел его в исполнение ...

* *

*

Осень вторглась в Генкину жизнь проливными дождями, смутным предчувствием большой беды и бесшабашными пьянками. Генка прекрасно осознавал, что очень глупо и бессмысленно топит свою грусть и отчаяние в вине. Но его прежние почти легендарная сила воли и самообладание вот уже добрых два месяца не давали о себе знать. Жизнь для Генки медленно, но неуклонно теряла смысл и , очень скоро он начал быстро скатываться на самое "дно" человеческого бытия. Утро теперь для него как правило начиналось с весьма сомнительных авантюр, направленных на поиск выпивки и денег для очередной ночной гулянки. На первых парах эту "грандиозную" проблему Генка умудрялся решать весьма примитивным способом. Однако, уже очень скоро выбранный Генкой способ добывания денег полностью себя исчерпал : практически все, что было в его квартире к моменту возвращения из Афгана было продано или раздарено соседям за долги. Делать было нечего – надо было искать работу. И вот тут-то перед Генкой встала неразрешимая проблема : за всю свою недолгую, но очень насыщенную событиями жизнь , он так ничему путному и не научился. Хорошо натренированные мускулы и первоклассная реакция – вот и все, чем он располагал. Именно это и предопределило его дальнейшую судьбу : Генка, не без помощи "Сэм"а, конечно, оказался втянутым в жестокий и беспощадный мир криминала, рэкета, организованной преступности и воровской наживы. Началось все это весьма прозаично. Однажды, а это уже был мрачный период полного финансового краха Генки, "Сэм" попросил его помочь одному из его друзей, оказавшемся в довольно "щекотливой" и небезопасной ситуации. Не долго думая, Генка согласился. Хотя и без особого на то энтузиазма. – Тебе не прийдется ничего особого делать , Генок, – заверил его "Сэм", когда они уже вышли на улицу из Генкиного дома. – Ты только смотри, чтобы этот верзила, ну который будет с Пашкой болтать, ничего такого себе не позволил...Ну, сам знаешь... Вдруг, там, руки начнет распускать. Или еще чего. Ну ты и не зевай, а то Пахану может здорово достаться ... – Ну чтож, понятно, – небрежно подытожил Генка, закуривая сигарету. Минут через десять они были уже на месте. К немалому удивлению Генки их место встречи с Пашкой и его "другом" оказалось шумным и всегда забитым до отказа праздной толпой вокзалом . Пашка их встретил в дверях и , заискивающе заглядывая Генке в глаза, крепко пожал протянутую им руку. – Павел, – немножко растерянно представился он. – А ты – Гена, да ? Мне "Сэм" про тебя много рассказывал ... А ты ничего ... Крепкий мужик . Павел обвел коренастую Генкину фигуру бесцеремонным взглядом и добавил : Ты мне нравишься, Гена. Я думаю, у тебя все получится. "Сэм" ведь тебе все объяснил , не так ли ? Чтож, прекрасно. Я только немножко хотел бы пояснить, в чем все дело. Знаешь, мне тут один мужик задолжал кучу "бабок" 43 . А вот отдавать особо не спешит. Надо бы его хоть как-то поторопить. Ты уж извини, что я к тебе обратился за помощью, а ?! – Да ладно, – небрежно поморщился Генка. – Я все понял. О чем разговор. Чем смогу – помогу . – Ну и чудненько, – обрадованно заулыбался Павел и жестом пригласил их с "Сэм"ом следовать за ним . Они прошли внутрь Курского вокзала и остановились возле одного из свободных столиков кафе – "минутки". – Вы уж тут постойте, а если что, то я вас окликну.– вежливо попросил Генку с "Сэм"ом Павел. – Хорошо, мы пождем, – согласился Генка. Павел удовлетворенно кивнул и торопливой походкой направился вглубь просторного зала ожидания вокзала. Прошло некоторое время. Шум и гам, наполнявшие вокзал действовали на Генку угнетающе. Дешевый "кофейный" напиток, предложенный им с "Сэм"ом в буфете, вызывал у него отвращение и рвоту. Смрадный вокзальный воздух туманил сознание и провоцировал головную боль. Все это время Павел и еще один незнакомый Генке парень продолжали топтаться в толпе перед информационным табло вокзала. Время от времени они оглядывались по сторонам, как будто кого-то высматривая в толпе. Неожиданно лицо Павла расплылось в слащавой улыбке, он резво сорвался с места и уверенным шагом направился навстречу высокому, провинциальной наружности парню в черной кожаной куртке и с огромной, забитой картонными коробками тележкой за спиной. Павел и его спутник в два прыжка оказались рядом с незнакомцем. Уже в следующее мгновение на лице Павла воцарилось "каменное" выражение , он надменно склонился к самому уху незнакомца и беззвучно зашевелил губами. Незнакомец резко изменился в лице, сильно побледнел и испуганно забегал глазами по сторонам. Павел недовольно поморщился и жестом подозвал к себе своего товарища. Незнакомец при виде Пашкиной подмоги нервно встрепенулся, весь как-то съежился и подавленно принялся шарить во внутренних карманах своей куртки. Заметив замешательство незнакомца, Павел восторженно заулыбался и бросил ликующий взгляд в сторону насторожившихся Генки и "Сэм"а. Между тем, незнакомец наконец извлек из недр своей куртки толстую пачку банкнот и дрожащими руками протянул ее Павлу. Павел небрежно взял у него деньги и , что-то пробурчав в ответ, сунул их в просторный карман своих брюк . Уже через пару минут, оставив незнакомца в покое, Павел был возле Генки и "Сэм"а . – Ну вроде все О'Кей , ребята, – похлопав Генку по плечу, торжественно произнес он. – Большое тебе спасибо, Генок. Ты меня здорово выручил. Знаешь, этот чертов "лох" 44 вначале начал артачиться, но увидев вас с "Сэм"ом все сразу понял. Ну ладно, еще раз спасибо, братцы ! – Да ладно, – пожимая плечами, произнес Генка. – Мы даже ничего и не делали, а ты нас благодаришь . – Ну-у, это ты зря, уверенно возразил ему "Сэм". – Одно наше присутствие это уже очень много для бизнеса, старик. Генка недоуменно взглянул на "Сэм"а и фыркнул . – Гена, можно тебя на секундочку, – неожиданно обратился к Генке Павел и отвел его в сторону. – Знаешь, Генок, – доверительно зашептал он.– Я слышал от "Сэм"а, что у тебя сейчас кое-какие проблемы с "бабками" . Это правда ? – Да ну-у, брось, – неумело соврал Генка. – Это все мелочи. Я сам разберусь как-нибудь. – Да нет, ты не понял, – поспешил успокоить побледневшего Генку Павел. – Я не хотел тебя обидеть. Я тебя прекрасно понимаю. У меня тоже такое бывает. Но ты мне здорово помог сегодня. На-а, держи. Отдашь, когда сможешь. Павел торопливо сунул Генке в ладонь смятую пачку купюр и жестом , не терпящим возражений, подтолкнул его к выходу из здания вокзала. – Но зачем, – неуверенно воспротивился Генка. – Все, забыли, – бесцеремонно перебил его Павел. – Да, еще. Ты кажется работу ищешь, а ? У меня кое-что есть на примете. Я тут поговорю с одним своим "корешем" 45 ... Ему нужен охранник. Ты как , а ? – Почему бы нет ?! – все еще недоверчиво разглядывая деньги, откликнулся Генка. – Так это же просто классно !– обрадовался Павел . – Скоро встретимся. Как только "кореш" даст добро на твою работу у него, я тебя сразу найду через "Сэм"а. Хорошо ? – Ладно, кивнул Генка. – Ну-у, тогда двинули домой, – окликнул Генку "Сэм" и направился к выходу из вокзала. Генка быстро попрощался с Павлом и поспешил присоединиться к своему другу.

* *

*

Прошло четыре дня. Деньги, полученные Генкой от Павла уже давно закончились и Генка подавлено "умирал" от скуки и голода. Неожиданно в дверь позвонили. Раздосадовано шаркая по голому паркету носками, Генка поплелся открывать дверь. – Слышь, Генок, у меня для тебя сногсшибательные известия, – прямо с порога завопил "Сэм". – Пашка объявился и просил тебе передать, что нашел для тебя работу. Зарплата классная. Он сказал, что она составит около пяти "штук" 46 в месяц. И не очень напряжно. Сиди себе только на "фирме" и не пускай туда всяких там идиотов. Ну, еще, может пару раз прийдется съездить куда– нибудь . Ну там "бабки" для "шефа" отвезти или забрать . И все ! – Пять "штук" ? – недоверчиво переспросил Генка и глубоко задумался . Он тщетно пытался заставить себя поверить в слова "Сэм"а. Пять "штук" это была поистине головокружительная для Генки сумма. Аж в сто раз больше его прежней стипендии. Не-ет, "Сэм" наверное что-то перепутал. – Пять тысяч ? Ты не ошибся , "Сэм" ? – еще раз переспросил Генка, буравя взглядом "цветущую" физиономию "Сэм"а. – Не-ет, – искренне ответил тот и удивленно добавил : – А что, мало ? Да ? Ну так , я с Пашкой поболтаю. Думаю, еще пару "штук" он накинет . – Да не, я так, – растерянно пробормотал Генка и неуверенно добавил : – В общем, я согласен. Когда мне надо будет приступать к работе ? – Знаешь, ты мне не поверишь, – загадочно улыбаясь ответил "Сэм".– Но прямо сейчас. Пашка нас ждет внизу , в машине. – Ну-у, тогда поехали, – набрасывая на плечи куртку, заторопился Генка. – Я знал, старик, что ты меня не подведешь, – радостно произнес "Сэм" и дружески потрепал Генку за щеку. Внизу, у подъезда их уже ждал скромного вида белый "жигуль" – " шестерка . Павел сидел впереди и о чем-то оживленно спорил с водителем. За его спиной на заднем сидении небрежно развалились и бессовестно дремали два широкоплечих с "квадратными" мордами парня . – А, Гена, радостно приветствовал Появление Генки и "Сэм"а Павел. Видишь, как и обещал, я нашел для тебя работенку. Думаю тебе понравится. Да и "бабки" нормальные. Да ты садись, садись в машину. Генка неуверенно распахнул заднюю дверцу "жигуленка" и попытался втиснуться в его салон рядом с угрюмо смотревшими на него " верзилами". – Это Вик, а это Боба, – представил Генке двух своих молчаливых спутников Пашка. – Жора! – чуть погодя бросил через плечо в адрес Генки водитель. – А ты Гена, да ? Крокодил, значит ! – Не понял ! – настороженно и вызывающе переспросил Генка. – Это он так шутит. Ты не обижайся , Генок, – поспешил снять возникшее напряжение Павел. – Ты давай, усаживайся поудобнее. Обсудим все в дороге. Нам надо срочно ехать. Мы и так опаздываем. – А как же "Сэм" , – неожиданно спохватился Генка и бросил взгляд на своего сиротливо стоящего у машины друга. – Вы езжайте, езжайте без меня, – уверенно возразил тот и замахал руками. – Генок, я к тебе вечерком загляну, а ?Где-нибудь после одиннадцати. У меня тут еще кое-какие дела есть ... – Так может , все-таки подбросить , великодушно предложил Жора. – Да нет, нет. Тут близко. Я сам как-нибудь доберусь, – уверенно отказался "Сэм", махнул на прощание Генке рукой и торопливой походкой направился в сторону от "жигулей". Автомобиль резко сорвался с места и, быстро набирая скорость, выскочил через арку Генкиного дома на близлежащую улицу. Минут через десять они уже были на Садовом Кольце и, Генка даже глазом не успел моргнуть, как их "жигуль" оказался на уже знакомой площади перед Курским вокзалом и резко затормозил у тротуара. Павел повернулся к Генке лицом и вежливо произнес. – Знаешь, Генок, мне тут надо зайти кое-куда. Ты уж меня дождись. Я быстро. Пашка торопливо вылез из машины и , склонившись к дверному окошку, добавил : – А вы тут без меня не скучайте, братцы. Если надумаете пивком побаловаться, так до вокзала рукой подать. У меня там в палатке дружок работает – Арутюн. Ну, Боба с ним хорошо знаком. Я скоро буду. Пашка махнул рукой и быстро затерялся в толпе, бурлящей на выходе из здания вокзала. – Пошли сходим за пивом, брат. Пахан дело предложил, – после паузы, изрек Боба и дал Генке понять, что он хочет вылезти из машины. – Что-то у меня в горле пересохло . – Ну , пошли ! – без особых церемоний согласился Генка и принялся вылезать из машины. Боба и Вик немедленно последовали вслед за ним.