Текст книги "Атлантида Сумрачного Солнца"

Автор книги: Алекс Мистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

... Солнечный свет ярко освещал Святилище Мойр и водруженный в самом его центре Алтарь Аполлона. Воздух был пропитан пьянящим ароматом благовоний и приглушенным бормотанием ко всему безучастных пифий. Нерей нетерпеливо огляделся по сторонам и вновь обнаружил рядом с собой и верного Тритона, и амазонок, и безмолвных жрецов. Нерей поднял голову вверх и бросил взгляд в сторону дымящегося внутренностями жертвы Алтаря и колдующих над ним гаруспиков. Он ждал. Ждал от них воли богов и приговора будущему Атлантиды. Наконец, после суетливой перебранки и приглушенных споров, старейший из гаруспиков приблизился к Царю и громко произнес: – Боги донесли до нас свою священную волю, благородный царь! Выслушай ее и поклянись исполнить до конца! – Клянусь! Именем Посейдона и своей Царской властью! – уверенно произнес слова клятвы Нерей. – Боги будут благосклонны к армиям Атлантиды до той поры, пока во главе их будешь стоять ты, благородный Царь Евэмон! Твои легионы одержат сокрушительную победу над армией варваров и возвеличат Священную Атлантиду! Так будет, пока ты Царь! И так перестанет быть, если ты лишишься своего царственного обруча власти и перестанешь быть атлантом! В этом случае, Атлантиду ожидает неминуемая и страшная гибель! Запомни это прорицание, благородный Царь!

– Что это значит, жрец?! – в недоумении перебил гаруспика Нерей. – Как я могу перестать быть Царем? И, уж тем более, атлантом? Объясни свое прорицание. Мне что, суждено погибнуть в этой войне, жрец? – Нет, Царь Атлантиды, ты вернешься с этой войны целым и невредимым! К тому же победителем на крыльях Триумфа! Но Атлантида может погибнуть, если ты перестанешь быть ее Царем! – Но как же я смогу перестать быть Царем Атлантиды, если вернусь с войны живым? Да еще с победой! Ты что то напутал, жрец! Боги не могли вложить в твои уста такое предсказание! – Я не ошибся, благородный Царь! Я в точности передал тебе волю богов! Если ты перестанешь быть Царем, Атлантида погибнет! – М-да, кажется, с ним спорить бесполезно, – многозначительно усмехнулся Нерей и, обернувшись к Тритону, добавил: – Может быть ты, благородный Тритон, сумеешь объяснить мне и народу Атлантиды смысл предсказаний Оракула? – Я думаю, да, мой повелитель! – с готовностью откликнулся тот. – Боги предрекают нам победу в войне с племенами эллинов. Но только в том случае, если ты встанешь в главе легионов Атлантиды. Если нет, Атлантида погибнет! Кроме того, из слов гаруспика ясно, что ты живым и с Триумфом вернешься с войны. Что же касается того, что ты можешь перестать быть Царем ... То это невозможно! Пока существуют боги и Священная Атлантида, никто и никогда не сможет тебя лишить царского сана. Но, может быть в предсказании идет речь о том, что ты можешь потерять в походе свой царский венец – символ власти?! Тогда все становится ясным. Ты потеряешь жалкий символ, а не саму власть! И если это может прогневить богов, то нам следует загодя позаботиться о сохранности всех атрибутов твоей царской власти. Ну, хотя бы, на время похода... – Я думаю, ты прав, благородный Тритон, – в задумчивости согласился с ним юноша. – Смысл предсказания мне теперь понятен. Прежде чем уйти в поход, я непременно оставлю в храме Посейдона свой золотой венец и выставлю к нему охрану. Тем самым, с ним не сможет что-либо случиться. И мы не прогневим богов!

Нерей поспешно приподнялся с пола и, искренне довольный Предсказанием, решил покинуть Храм и донести до всех Царей столь важную для Атлантиды весть.

Глава пятая

Сошедшая с небес на землю Афродита .

Ночь, последовавшая за походом Царя Евэмона в Оракул и столь странным Предсказанием гаруспиков о его триумфе в предстоящей войне, прошла для Нерея скомкано и невыносимо. Он постоянно просыпался от мучивших его сознание кошмаров. Ему не давала покоя ноющая боль в израненной ноге. Его раздражали и приводили в бешенство робкие ласки белокурой невольницы, коротавшей с ним эту ночь. Но больше всего юношу беспокоило то, что сон, преследовавший его всю это ночь, не мог быть просто игрой воображения и результатом нервных стрессов, обрушившихся на юношу за эти дни. Скорее наоборот. Этот, преследовавший Царя, сон выглядел настолько живым и волнующим, что казался Нерею большей реальностью, чем вся его предшествующая жизнь. И эти мрачные стены незнакомого ему храма. И миллиарды звезд. И таинственный Черный Куб? И распластавшегося у его подножия тело жреца ... Несомненно, он все это видел. Вот только где и когда? На этот вопрос он ответить был не способен.

Нерей глубоко вздохнул и открыл глаза навстречу предстающему дню. Рядом с ним, в уютном амфитеатре из покрывал и мягких подушек мирно посапывала Дэвис. Ее безукоризненно прекрасное лицо, тонкие линии загорелого тела, изящные плечи и руки не могли не привлечь внимание Царя и разбудить в нем страсть. Нерей не удержался и, протянув руку к девушке, нежно провел пальцами по ее обнаженной груди. Узкие губы Дэвис расплылись в сладострастной улыбке. Ее тонкие изящные пальчики жадно обхватили руку Нерея и потянули ее к щеке их прекрасной хозяйки. Нерей не сопротивлялся. В его теле неожиданно проснулось чувство любви, жажда блаженства и божественных ласк. Юноша приподнялся на локтях и склонился к лицу девушки. Губы его прикоснулись к ее горячим щекам и, он уже был не в силах с собой совладать, заключая невольницу в жаркие и страстные объятия. – Мой повелитель, – неожиданно и бесцеремонно прервал его любовные утехи чей-то властный голос. – Смени свой гнев на милость! Не вели меня казнить, но выслушай и внемли! Совет Царей Священной Атлантиды меня послал к тебе ... – Как ты, презренный, смеешь нарушать мой покой, – рассвирепел от такой наглости Нерей. Бросив презрительный взгляд на своего обидчика и узнав в его одеянии мантию Тритона, Нерей зловеще процедил сквозь зубы: – Ты, похоже, забыл свое место, жрец! В следующее мгновение Царь Евэмон был уже на ногах. Гримаса ярости и презрения исказила благородные черты его лица. Дэвис в ужасе зарылась в подушки, первый раз в жизни видя своего повелителя в таком состоянии. – Время твоей жизни истекло, дерзкий жрец. Лишенный сострадания Бессердечный Аид ждет тебя к себе в гости! – острый как бритва царский меч просвистел в воздухе и с приглушенным треском вонзился прямо в горло незваному гостю. В царской опочивальне запахло кровью. Густая, темно-бордовая лужа медленно растекалась по мраморным плитам пола и дорогим домотанным коврам. Нерей тяжело вздохнул, с отвращением поморщился и отшвырнул в сторону от себя опустевшие ножны. Затем он обернулся и как-то виновато, чисто по-детски взглянул в округлившиеся от ужаса глаза Дэвис. – Смею заметить, у тебя горячий темперамент, мой благородный Царь, неожиданно раздался с порога царских покоев до боли знакомый Нерею и слегка ироничный голос. – Но зачем же так грубо и безжалостно травмировать психику и чувства своих прекрасных невольниц?! – Это ты, благородный Тритон?! – неуверенно произнес Царь, с трудом скрывая свое удивление. – А как же этот... Вот?! Юноша обескуражено протянул руку в сторону распластавшегося на полу мертвого тела и вопросительно сдвинул брови. – А, это, – Тритон равнодушно перевернул носком своей сандалии окровавленное тело и без тени смущения ответил Царю. – Участь этого раба была заранее предрешена. Жаль только, одежду он мою испачкал... Ну да ладно ... – Так значит, ты сам обрядил этого раба в свои одежды и послал его в мою опочивальню? – негодующе воскликнул юноша. – Конечно, мой повелитель, именно так все и было, – усмехнулся жрец. Неужели ты и вправду думаешь, что я такой невежа и легкомысленный идиот, чтобы самому рискнуть нарушить твой покой? Даже ради чрезвычайно важных государственных дел?! Знаешь, жизнь моя пока меня не обременяет, благородный Царь! Тритон брезгливо поднял с пола окровавленный царский меч и, резко взмахнув им, с силой обрушил его на груду разбросанных по царскому ложу подушек. Дэвис в ужасе вскрикнула и в отчаянии протянула свои руки к Нерею. Но было уже поздно. Предсмертная судорога зловеще заскользила по всему ее прекрасному телу. – Как ты смеешь такое..., – подобно разъяренному тигру набросился на жреца Нерей. – Ты, презренный жрец... – Остановись, благородный сын Священной Атлантиды! – ловко увернувшись от сильных рук царя, твердо произнес Тритон. – Ты переходишь все границы дозволенного! Не забывайся, перед тобой почти что тебе равный! Если не больше! А невольница ...?! Поверь мне, жизнь ей была уже ни к чему. Она слишком многое случайно видела и знает. – Будь по-твоему, жрец, – скрепя сердце согласился Нерей, набрасывая на свои плечи белоснежный царский плащ и одевая на ноги сандалии. – Ну, говори, с какой целью за мной посылает Совет Царей? Что-нибудь случилось? – Что ж, я доволен, благородный Царь, тем, что ты не уронил достоинства и царской чести!– произнес Тритон, делая вид, что не расслышал вопроса, и жестом приказал сбежавшимся на шум рабам убрать из царской опочивальни трупы и навести порядок. Те проворно принялись за дело. – Цари Атлантиды ждут твоего прибытия в Акрополь и купальню всех царей Священной Атлантиды! – между тем продолжал Тритон. – У меня есть для тебя важные новости, благородный Царь. Но я не могу сообщить тебе их здесь – в опочивальне. Я ... – Хорошо, благородный Тритон, – вызывающе грубо перебил жреца Нерей. – Мне необходимо принять ванну и привести себя в порядок. Встретимся за завтраком. А пока я прошу тебя оставить меня одного. Такова моя воля. – Слушаю и повинуюсь! – с легким раздражением в голосе, кивнул жрец. – Да хранит тебя Посейдон, мой благородный Царь. Нерей многозначительно хмыкнул, бесцеремонно отстранил жреца со своего пути и, не спеша, направился в глубину дворцовых покоев, где его уже с нетерпением ждали мойщицы и царский парикмахер.

Большая Царская Купальня, примыкавшая к Дворцу Царя Атланта, располагалась в западной части Акрополя и представляла из себя помпезное сооружение из розового мрамора и орихалка. Она включала в себя несколько просторных бассейнов: отдельно для царей, отдельно для их свиты. Священный источник Посейдона, источавший родники с холодной и горячей водой. Многоярусный сад с беседками и сонмом изваяний нимф и морских чудовищ. Три маленьких дворца для трапезы и отдыха царей и знати. Весь этот комплекс, находившийся под покровительством самого Посейдона был отгорожен от внешнего мира высокой, выложенной из красного песчаника стеной и бдительно охраняемой безмолвным строем копьеносцев и личной гвардией Царей. По воле Посейдона – каждый гражданин священной Атлантиды, не только знать и грозные Цари, мог пользоваться милостью богов и находить себе покой и негу в теплых водах, бьющих из источника Владыки. И за всю многотысячелетнюю историю Атлантиды ее Цари ни разу не нарушили священной воли Посейдона. Вот почему сразу же за стеной Царской Купальни располагались более скромные купальни для граждан Посейдониса и простых атлантов. Между тем, другой из его же законов не допускал в Акрополь никого, за исключением Царей, жрецов и знати. И только изредка, у Священного Чрева Кита – огромного бассейна из мрамора, серебра и черного гранита – граждане священной Атлантида смели лицезреть своих Царей и знать. Один раз в семь лет, по сложившейся традиции и ритуалу, все благородные атланты собирались возле этого бассейна. Собирались вместе, чтобы отпраздновать Торжества Посейдона и принести ему положенную жертву. В этот день всем строжайше запрещалось ссориться друг с другом, держать в руках оружие и заниматься домашними делами.

Ровно в полдень, у серебряной спирали, из которой бил источник Посейдона, появились Цари Священной Атлантиды. Они были одеты в дорогие, темно-синие одежды и были безоружны. Каждый из них подходил к Чреву Кита, брал из рук своих невольников большие венки из благоухающего лавра и с почтением бросал его в воду. Вслед за венком цари, а за ними и другие атланты, бросали в воды Посейдона все, что было дорогого в их руках: бесценные произведения искусства, золото и дорогие украшения. Выполнив свой долг, они удовлетворенно отходили прочь, освобождая место для других. Наконец, когда последний из атлантов, достойных сделать Посейдону свой подарок, отошел от бассейна прочь, над Чревом Кита нависло безмолвие и гнетущая тишина. Настал черед Жрецам прекрасной Клейто продолжить свой обряд. Их появления ждали с трепетом и благоговением. Ведь от того, как примет жертвы их Владыка Посейдон зависела дальнейшая судьба Священной Атлантиды... Между тем, на устланной речным песком и нежной галькой тропе появилась и чинно спустилась с подножия Акрополя к бассейну безмолвная процессия жрецов. Они шли медленно, сгибаясь под тяжестью своей громоздкой ноши – сверкающей золотом ванны. К тому же, доверху заполненной водой. Время от времени, при неосторожном шаге кого-либо из жрецов, безмятежная водная гладь неожиданно вспучивались и взрывалась фейерверком изумрудных брызг. В тоже мгновение раздавался странный свист и из воды высовывалась вооруженная опасными как смерть зубами пасть. И тут же уходила вновь под воду. Как только пышная процессия жрецов достигла бассейна и осторожно опустила свою странную ношу у самой кромки воды, их главный жрец немедленно взмахнул рукой. И уже через мгновение содержимое жертвенной ванны в нетерпении било хвостом по воде в самом центре бассейна. Все благородные атланты, включая Царей и их грозную свиту, опустились на одно колено пред бассейном и стали ждать исхода жертвоприношения. Два жреца, одетых в черные одежды, вывели из толпы намеченную ими жертву самую красивую из девушек столицы и завязали ей черной повязкой глаза. Девушка знала, какое страшное испытание ее ожидает. Но все же держалась на удивление стойко и достойно. Даже тогда, когда жрецы грубо сорвали с нее одежды, вручили ей сверкавшую на солнце статуэтку Бога и хладнокровно подвели к бассейну. Но прежде чем отдать Владыке океана его жертву, главный жрец стал бормотать себе под нос какие-то слова. Он говорил долго и нудно. Но никто из атлантов не слушал его слов. Все их внимание и взоры были сосредоточены на девушке, на ее прекрасной наготе и гордом презрении к смерти. Нерей, пожалуй, был единственным атлантом, оставшимся безучастным ко всему происходящему. Он был далеко. В таинственной бездне своих мыслей и чувств. И только восторженный возглас Царя Амферея и непривычные безмолвие и тишина, как-то в одночасье поглотившие собой место жертвоприношения, заставили Нерея резко поднять голову вверх и бросить пристальный взгляд в сторону бассейна. "– О, боже, как она прекрасна, – огненным смерчем пронеслось в его сознание.– Так прекрасны не бывают даже боги!" Широко раскрыв глаза и мертвенно бледнея, Нерей застыл подобно изваянию, не в силах даже и пошевелиться. Выточенная из цельного куска розового мрамора фигура, пьянящая своей грацией и изяществом линий. Узкие, строго по канонам атлантского понятия о красоте бедра, крепкая и сильная грудь, тонкие руки, безукоризненные плечи и сказочно красивые и длинные ноги. Девушка была без всякого преувеличения была достойной соперницей самой Афродиты! Нерей с огромным трудом сделал вдох и чудовищным напряжением воли удержал себя от того, что бы не высказать вслух своего восхищения. Секунды превратились для него в столетия. Все вокруг утонуло в тумане. Он смотрел только на нее одну. Ту, которую он видел впервые и без которой уже себя не мыслил. Он жадно поедал глазами ее прекрасные черты: маленький, слегка вздернутый носик, высокий лоб и белокурые локоны, небрежно ниспадавшие ей на плечи. Он был не в состоянии определить цвета ее глаз, скрытых черной повязкой. Но готов был разорвать на части любого, кто стал бы спорить с тем, что они томны и чувственны. Все, прежде казавшееся ему важным и значимым отошло в его мыслях на второй, а то и третий, план. Его сознание более ему не подчинялось – оно всецело было во власти образа прекрасной незнакомки.

Тем временем жрец неожиданно кончил читать свое странное заклинание и замолчал. Девушка, величественно ступая по раскаленному от солнца песку, сама подошла к краю бассейна, изо всех сил прижала к груди драгоценную статуэтку и самоотверженно бросилась в воду. Нерей с трудом удержал себя от того, чтобы не броситься вслед за ней. Он судорожно перебирал в своем сознании все, что знал о Торжествах Посейдона, пытаясь отыскать в закоулках своей памяти путь к спасению девушки и, теперь уже он нисколько в этом не сомневался, самого себя. Он знал, что никто из смертных и даже Царь ничем не мог помочь девушке, пока Владыка Атлантиды Посейдон не высказал своего отношения к жертве. Знал он и то, что только дельфин – любимец богов – мог спасти жертву Посейдона от неминуемой смерти – страшного водоворота, в самый разгар церемонии внезапно возникавшего в самом центре Чрева Кита. Чаще всего, все именно так и происходило: грозный воин подводного мира – дельфин, не раздумывая, бросался на помощь оказавшимся в водовороте девушкам. Он старался вытолкнуть их наверх, не дать захлебнуться. И тем самым давал понять, что божественный Посейдон не желает смерти своей жертвы. Что он доволен тем, как атланты его почитают и как они соблюдают его законы. Отвергая жертву и сохраняя ей жизнь, Посейдон, давал свое благословение атлантам на семь лет спокойной и беспечной жизни. До следующих Торжеств. А его прекрасная жертва становилась Нереидой – верной жрицей Амфитриты... Но страшные пытки и верная смерть грозили девушке, если она ненароком роняла статуэтку Посейдона в воду и тем самым бросала дерзкий вызов Небесам. Тут уже не мог помочь даже дельфин. За всю историю Атлантиды было немало случаев, когда драгоценная статуэтка все же оказывалась на дне бассейна или божественный дельфин не успевал спасти девушку. Это были страшные для Атлантиды и ее правителей дни: цари Атлантиды теряли уверенность в себя, свое могущество и власть. То тут, то там неожиданно вспыхивали восстание рабов и бунты дикарей, жестоко покоренных армией атлантов. Страшные ураганы и смерчи обрушивались на Атлантиду и Пелагсикон. Кровавый водоворот войн и междоусобиц захлестывал города и царства благородных атлантов. Нерей в ужасе содрогнулся при одной только мысли о том, что Посейдон сегодня может быть не в духе. Нет, этого быть не могло. Его покровитель не мог быть таким жестоким. Если бы это случилось – Нерей был готов на все. Даже на то, чтобы дерзко бросить вызов богам, обратить на их храмы всю свою ярость и злобу, переступив тем самым кодекс царской чести и священной веры. Но было еще кое-что, помимо воли Посейдона и его причуд, что ускользнуло пытливых глаз и чуткого сознания Нерея. Не он один был очарован красотой и грацией прекрасной жертвы. Злой, мстительный и алчный огонек сверкал в глазах Царя Священной Атлантиды Амферея. В душе его бурлила ненависть и злоба. В отличие от других Царей и юного Нерея, Царь Амферей был знаком с красавицей давно. Задолго до Торжеств. Он даже как-то признавался ей в любви. Но девушка его отвергла. Отвергла гордо и надменно. Тогда он посоветовал жрецам, чтоб те избрали ее жертвой Посейдона. Так и случилось. И теперь коварный Царь ждал в нетерпении развязки. Однако была еще одна весомая причина для того, чтоб Царь Священной Атлантиды Амферей желал для жертвы Посейдона смерти. Она возникла несколько минут назад, когда он неожиданно заметил восторг и обожание в глазах Нерея... Царь Амферей был много старше юноши и, уж конечно, много опытней него в войне и боевых походах. Но все же, Царь Атлант и вместе с ним жрецы назначили Диктатором Нерея... Теперь вся слава и почет достанутся другому! Нет, этого царь Амферей ему простить не мог. Он жаждал мести и реванша. И боги, судя по всему, решили сжалиться над ним...

Тем временем, виновница страстей, бурлящих в царских душах юноши и Амферея, барахталась в фонтане брызг и белой пены. Ее голова то возникала над водой, то исчезала вновь в пучине. Дельфин был рядом и искренне старался ей помочь. Он нежно тыкал мордой девушку под мышки, отчаянно свистел и всеми силами пытался отпихнуть ее подальше от бурлящего водоворота. Нерей не выдержал и первым бросился на помощь жертве Посейдона. За ним к бассейну устремились и другие. Царь Амферей был тоже среди них. И только ждал удачного момента. Еще мгновение, и Нерей был у заветной цели. Раздался громкий, долгожданный стук. Стук статуэтки Посейдона о бордюр бассейна. Владыка Атлантиды был к Нерею благосклонен. Он пощадил свою божественную жертву и подарил Нерею шанс ее спасти. Но что-то вдруг Царя насторожило. Он резко обернулся и увидел то, что лучше бы ему так никогда и не увидеть. Царь Амферей решил его опередить: его тяжелая и крепкая рука едва-едва коснулась подбородка жертвы и с громким всплеском заскользила по воде. Будь Амферей чуть попроворнее и ловчее, жертва Посейдона была б обречена. Обречена на то, чтоб выпустить из рук божественную статуэтку и этим самым навсегда закрыть себе дорогу в мир живых существ и Солнца. И девушка, казалось, это поняла. В ее застыли ужас и отчаяние. Нерей, в одно мгновение оказавшись между жертвой и Царем Священной Атлантиды Амфереем, стал для нее единственной надеждой. Их взгляды встретились. И друг в друге потонули. Все было ясно и без лишних слов. Нерей не знал что делает и как. Но действовал он мастерски и быстро. Уже через мгновение Амферей был в туче брызг и посреди бассейна. Жизни нереиды более ничто не угрожало. Царь Евэмон зажал ее ладонь в своей руке и дерзко вырвал ее тело из пучины. Атланты и Цари восприняли поступок юноши с восторгом и всеобщим одобрением. Лишь только один человек, с искаженным ненавистью и яростью лицом, был раздосадован победой юноши над смертью и стихией. Этим человеком был благородный Царь Священной Атлантиды Амферей. – Однажды, мы еще встретимся, щенок, – зловеще прошипел он в адрес равнодушного к нему Нерея. – Мы встретимся на узкой тропе... И ты, самовлюбленный выскочка и любимчик богов, вспомнишь свою дерзость, и бассейн, и нереиду ...

Глава шестая .

Диктатор.

– Я хочу, чтобы прекрасная госпожа была помещена в самый лучшие из моих покоев! И ни в чем бы не было ей отказа! – тоном, не терпящим возражений, приказал Тритону Нерей, переступая порог своего дворца и пропуская впереди себя носилки с бездыханным телом нереиды. – За любую оплошность или своеволие, ответишь мне головой, жрец! Нерей на минуту замолчал и, несколько смягчив свой тон, добавил: – Да, еще, Тритон, узнай у своих братьев жрецов имя моей прекрасной богини. И как можно быстрее! – Слушаю и повинуюсь! – без особого энтузиазма в голосе откликнулся жрец. – Все твои приказания будут немедленно исполнены, мой повелитель! Что же касается имени твоей божественной пленницы, то когда-то ее звали – Юлия. Не правда ли, имя – вполне достойное своей хозяйки?! – Почему ты говоришь о ней и ее имени в прошедшем времени, жрец?! настороженно переспросил жреца Нерей и угрожающе сверкнул глазами. – Ты даешь мне понять, что ей уготовлена роль очередной невольницы в этом Дворце, не так ли? Забудь об этом, жрец! Эта девушка моя гостья и твоя госпожа! И не дай бог с ней что либо случится... – Смени свой гнев на милость, благородный Царь! – в легком замешательстве возразил Тритон. – Я не имел ввиду ничего такого, что могло бы обидеть тебя или твою прекрасную нереиду. Я просто хотел напомнить тебе о том, что ты, как ее повелитель и Царь, в праве дать ей новое имя. Имя, которое тебе больше по нраву. Или оставить прежнее ... Вот и все?! – Хотелось бы в это верить, – недоверчиво процедил сквозь зубы Нерей, все еще не в силах простить жрецу утреннего инцидента. – Можешь заняться своими обязанностями, жрец! Если ты мне вновь понадобишься, я за тобой немедленно пошлю, – выдавил из себя Царь, устало опускаясь на мягкое ложе и морщась от боли в ноге. – Воля твоя для меня закон, благородный Царь! – поспешил откланяться жрец. Однако в дверях он чуть было не столкнулся с атлантом, закованным в орихалковые латы и с символикой царского посыльного на груди. Вестник смерил жреца с головы до ног надменным взглядом и сунул ему прямо под нос личный перстень Царя Атланта. Тритон благоразумно уступил дорогу и трусливо скрылся в глубине дворца. Несмотря на дерзость воина жрец даже в мыслях не держал осадить его пыл и грубость. Посыльный самого Царя Атланта был явно Тритону не по зубам. Если не сказать большего. – Не вели казнить, вели слово молвить, грозный Царь Священной Атлантиды, между тем скороговоркой выпалил Вестник и покорно опустился перед Царем на одно колено. – Что ж, говори! – с трудом превозмогая усталость и страстное желание покоя, кивнул ему в ответ Нерей. – Вам срочное и сугубо секретное послание от Совета Царей и лично от царя Атланта, – быстро и четко отрапортовал Посыльный, опуская вниз глаза и почтительно протягивая Нерею золотой Диск с иероглифическим письмом и серебром тесненным леопардом. Нерей быстро пробежал диск глазами и громко приказал прислать к нему писца. – Что здесь написано? Мне не знаком этот язык! – властно произнес он, когда писец бережно взял диск в свои руки и с ужасом уставился на символ царской власти – леопарда. – Читай! – Это специальный царский шифр, мой повелитель, – смертельно побледнев, пробормотал писец и чуть не потерял сознание. – Я не смею ... Только жрецы имеют на это право... – Я сказал, читай! – бесцеремонно перебил его Нерей и по его лицу заскользила тень ярости и раздражения. – Если ты понимаешь текст, тогда читай. Если нет, тогда ... Царский Вестник ловко выхватил из ножен свой клинок и угрожающе занес его над шеей писца, ожидая от Царя приказа. – Волей Могущественного Царя Царей Атланта и божественного Посейдона, забубнил писец, прощаясь с жизнью. – Цари и твой народ нарекают тебя Диктатором всех войск и флота Атлантиды. Теперь ты выше нас и за твоей спиной стоит неистовый и кровожадный Арес. Будь достоин этой чести, Диктатор Евэмон! Стань во главе атлантов и принеси нам всем Победу! – Ну что ж, свершилось! – подытожил Царь, с трудом скрывая ликование. Его усталость как рукой сняло. – Отныне бог войны Арес почетный гость и повелитель в этом доме! торжественно добавил Царь и жестом приказал убить писца. Царь отвернулся в сторону и в его глазах сверкнуло нетерпение. Его сознание устремилось в объятия войны. Он в мыслях был уже в пылу сражений и у подножия Славы. Там, где с адским грохотом и лязгом проносились колесницы. Там, где звенел и лопался от напряжения металл. Там, где свистели вражеские стрелы, ржали кони, гулко топали слоны и на врага с отвагой бросались легионы. "– Зачем тебе все это, благородный Царь, – неожиданно ворвался в его душу робкий голос. – Опомнись, что ты делаешь?! Зачем?! Ты даже не знаком с народом, который ты готов назвать своим врагом и рвать на мелкие кровавые кусочки... Ты молод, ты умен, красив ... влюблен, в конце концов! Что побуждает тебя все это отринуть? Что пробудило в тебе ненависть и жажду крови? Остановись, подумай! Что с тобой станет ... Что станет с Юлией, в конце концов? Война безжалостна! Особенно к таким как ты – излишне честным, гордым, благородным. Ты можешь стать ее законной и лишенной воли жертвой!? А может ... и ее жрецом! Таким, как брат твой – Амферей!" Голос смолк. Смолк так же неожиданно, как и возник в сознании Нерея. Диктатор грозно огляделся, в надежде отыскать того, кто смел так дерзко говорить с Царем. Но тщетно. Голос не был собственностью человека. Он принадлежал Царю. То есть, самому Нерею. Редко когда ранее он слышал и, уж тем более, хотел бы вслушиваться в этот голос. Быть может, его раньше и никогда не было?! Перед глазами Царя всплыли далекие воспоминания из детства. Это случилось, когда Нерею еще не исполнилось и двенадцати лет. Он еще не был признан полноправным наследником трона и жил в небольшом тихом полисе 55 на северном побережье Пелагсикона. Однажды вместе со своим ментором Радимом он оказался в городском амфитеатре на гладиаторских боях. В самый разгар одного из поединков один из гладиаторов неосторожно поскользнулся и выпустил из рук свой меч. Тот взвился в воздух и упал в песок к ногам Нерея. Амфитеатр замер в ожидании. Все смотрели на него, Нерея и в нетерпении ждали от него достойного поступка. Мальчик знал, что значило сие на языке атлантов. Но все же, он не выдержал, и искренне желая спасти жизнь побежденному, поднял с песка клинок и, размахнувшись ... так и остался без движений. Чужая, властная и злая воля бушевала у него в сознании, диктуя что и как он должен делать. "– Ты сын атланта и сам благородный атлант, Нерей, – бесцеремонно убеждала его эта воля. – Как смеешь ты жалеть презренного раба. Как смеешь ты, будущий правитель Атлантиды, заботиться о сохранении его никчемной жизни. Оставь в покое меч и навсегда запомни сей урок. Ты, знатный сын царя, не смеешь чувствовать что-либо, кроме презрения и ярости ко всем, кто не достоин твоего внимания. Запомни это навсегда, Нерей. Мир принадлежит царям и только им. И ты не кто иной, как будущий его хозяин. Выше и могущественнее тебя могут быть только боги. Все остальные – жалкие, никчемные людишки. Будь равнодушен и жесток по отношению к ним – это твой удел и право". Между тем, нерасторопный и злосчастный гладиатор был давно уж мертв. Его палач с триумфом собирался покидать арену, лишь ожидая от Нерея и народа Атлантиды достойного проявленной им доблести суда. Но ... и его Нерей не пощадил! Взмахнув рукой и резко опустив вниз палец, он приказал тем самым гладиатора убить. Бои были окончены и благородные атланты неторопливо покидали городской амфитеатр. Только один Нерей продолжал оставаться на месте и до боли в суставах сжимал в свой ладошке тяжелый гладиаторский меч. Он все еще не мог прийти в себя от принятого им решения – забрать у человека жизнь и заслуженное право на победу. Он отчаянно искал в глазах Радима сочувствия и понимания, но, увы, в своих сомнениях Нерей был одинок.

– Ваш приказ исполнен, мой Диктатор! – прервал воспоминания Царя Посыльный, почтительно кладя к ногам Нерея диск с посланием Царя Атланта и брезгливо щурясь в адрес мертвого писца.– Какие будут еще распоряжения? Прикажете готовить вашу боевую колесницу? – Можешь исполнять свой долг, солдат! – быстро приходя в себя, приказал Нерей и вскинул вверх свою левую руку – как того требовал воинский этикет и традиции.– Да, еще, чуть не забыл! Твое служебное рвение, вестник, мне по нраву! Я хочу, чтобы ты стал моим личным адъютантом! С Царем Атлантом я обо всем договорюсь. Так ты согласен? – Я в полной вашей власти, благородный царь! – с готовностью откликнулся воин, не скрывая в своем голосе искренней радости и восторга. – Ваши доспехи и оружие, Диктатор, – между тем, раздался с порога опочивальни учтивый голос царского оруженосца. Атлант был необычно смугл, с густыми, черными как сажа волосами, высок, широкоплеч и назывался Паном. – Можешь положить все это на пол, у самых моих ног, – распорядился Царь и поспешил добавить уже в адрес обоих воинов. – Вы больше мне пока не нужны. Можете удалиться и продолжить подготовку к боевому походу. Оба воина почтительно кивнули и поспешили выполнить приказ Царя. Диктатор выслал вслед за ними из своих всех рабов, прислугу и даже вездесущих амазонок. Затем он быстро облачился в царские доспехи, походный шлем из золота и орихалка, и кожаные сапоги, украшенные крылышками из серебра и золотым рисунком. О чем то вспомнив, юноша поспешно вставил в ножны царский меч и торопливо вышел из своей опочивальни. Пройдя в сопровождении эскорта через двор, он вскоре оказался в женской половине дома. Светлица и горница царицы встретили Нерея ароматом роз и легким птичьим щебетанием. На ложе, среди вороха подушек и роскошных одеял лежала та, которую так жаждал лицезреть Диктатор. Она была измучена всем тем, что с ней случилось утром. И пребывала в сладком сне. Ее прекрасный лик казался безмятежным. Дыхание было ровным, без надрывов. Рубиновые губы плотно сжаты. Нерей беззвучно усмехнулся в адрес замерших в оцепенении амазонок. Стараясь не шуметь и не греметь своим вооружением, он наклонился к девушке и нежно в лоб ее поцеловал. – Кто здесь, что со мной? – сквозь сон и ласки Гипноса 56 промолвила она и поднесла к лицу Царя свою обворожительную руку. – Тс-с-с-с, – целуя девушку в ладонь, чуть слышно произнес Диктатор. – Не беспокойтесь, Юлия! Я ваш друг. Меня зовут Нерей. Я Царь Священной Атлантиды и Диктатор ее армии и флота. Я тот, кому могущественные боги великодушно разрешили вам помочь. – Так значит это все не сон?! – широко раскрыв глаза и с легким замешательством в голосе, прошептала она. Ее прекрасные глаза сверкнули неподдельной радостью и восхищением. Они смотрела на Нерея трепетно и нежно. И в тоже время гордо и без страха. Прошла минута. Нерей и девушка молчали. За них все говорили их глаза. – Я знаю ваше имя, Юлия, пусть это Вас не удивляет! – заговорил Диктатор вновь. – Я так же знаю, что вы та, о которой я мечтал всю жизнь. Я до сих пор отказываюсь верить в свое счастье и свершение мечты. Не надо, ничего не говорите. И даже не смейте за что либо меня благодарить. Нерей на время потерял дар речи, не в силах оторвать свой взор от бирюзовой бездны глаз прекрасной Нереиды. – Увы, нам суждено в сей час расстаться, – с дрожью в голосе продолжил он свой монолог. – Но я клянусь! Клянусь любовью Посейдона к Клейто! Клянусь Вам в том, что разлука наша не продлится слишком долго. Я обязательно! Вернусь с Победой и в лучах Триумфа. Вернусь, чтобы припасть к Вашим ногам, моя богиня! – Нет, что, Вы, я не подобной чести не достойна, мой повелитель, смущенно попыталась возразить Царю "богиня". – Ну, это уже мне решать! Молчите, – жестко, но вежливо, прервал ее Нерей. Его ладонь непроизвольно заскользила по ее рубиновым губам. – Все, мне пора, меня ждут в нетерпении легионы, – произнес он на прощание. Не в силах боле сдерживать себя, Диктатор резко отвернулся и устремился прочь из комнаты царицы. Его душили слезы, но он был воин и стыдился малодушия. Он жаждал и горел желанием никуда не уходить, но в него поверили Цари и верные ему легионеры. А их предать он был не в праве. Он знал, что оказавшись далеко от дома, он оставляет свою гостью без присмотра и своей защиты. Но поступить иначе он не мог. Покой и прежняя уверенность в себе вернулись в сердце юноши не скоро. Выйдя из дворца, он подозвал к себе охрану и холодно, надменно произнес: – Я, Царь Священной Атлантиды Евэмон, должен, к сожалению, покинуть свой дворец... И оставляю вам на попечение ту, за жизнь и счастье которой я готов сразиться даже с богом. Вам надлежит ее беречь как зеницу ока. Тот, кто причинит ей вред иль беспокойство пусть не ждет пощады. Царь вновь одел на голову свой царский шлем и жестом подозвал к себе одну из амазонок. Склонившись к ее уху он отдал последнее, известной лишь ей одной, распоряжение. Та понимающе кивнула и помогла Диктатору взобраться на платформу колесницы. Встав за спиной у Пана и бросив грустный взгляд на стены своего дворца, Диктатор жестом приказал вознице трогать. Боевая колесница вздрогнула и, поднимая тучи пыли, понеслась. Однако не проехав даже стадий, Царь Евэмон вдруг приказал вознице придержать поводья. Тот резко дернул вожжи на себя, кони взвились на дыбы и колесница замерла на месте. Нерей поспешно обернулся. Казалось, он чего-то ждал. – Что, что-нибудь случилось, благородный Царь? – первым пришел в себя Тритон и устремился к царской колеснице. Но не успел сделать даже шага, как в воздухе раздался странный свист. Жрец неуклюже спотыкнулся, вскинул к небу руки и обречено рухнул в дорожную пыль. Две стрелы, сверкая благородным блеском орихалка, торчали из его спины. Еще через мгновение, к корчившемуся в предсмертных муках телу подоспели амазонки и помогли жрецу избавиться от мук. – Это так ... На всякий случай, мой благородный и наивный друг Тритон, процедил Нерей сквозь зубы и злорадно усмехнулся. Колесница вновь рванулась с места и очень скоро оказалась у восточных Врат столицы. Там, за воротами, Нерея ждал нелегкий и сопряженный со смертельным риском путь. Путь в горы. К лагерям атлантских легионов. Путь к страшным и лишенным чувства меры схваткам и боям. Но Царя Священной Атлантиды Евэмона, быть может, первый и последний в жизни раз, не прельщали Слава и Триумфы. Он с грустью и отчаянием покидал столицу, свой дворец и ту, которую он там оставил. Это было только начало. Начало большого пути. И только боги твердо знали, когда и где закончиться сей путь.