Текст книги "Rain Stories (СИ)"

Автор книги: Алекс Кроу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Не подумай, что я его защищаю… Хотя, с другой стороны, у каждого из нас есть привычки, о которых не принято говорить в приличном обществе. В конце концов, никто неидеален, и лично я всегда относился с пониманием к чужим… кхм… особенностям.

Алиса подумала – больше для очистки совести, – что еще не поздно развернуться и попробовать закончить эссе самостоятельно. Фабиан свернул на ведущую в Атриум лестницу и остановился, дожидаясь чуть отставшую спутницу. Выражение лица у него было совершенно нечитаемое.

– А можно узнать, в чем именно заключается эта особенность? – осторожно спросила Алиса.

Рыжее чудовище выдержало точно рассчитанную драматическую паузу, наслаждаясь произведенным эффектом, а потом вновь растянуло губы в радостной улыбке и заявило:

– Он ест мороженое вилкой!

Алисе на мгновение захотелось огреть придурковатого легиллимента чем-нибудь тяжелым по голове. Больше для собственного успокоения, чем из надежды, что это хоть немного поможет. А туману-то напустил, словно там младенцев от скуки потрошат.

– И только?!

Фабиан принял вид одновременно удивленный и полный почти искреннего уважения, но бессовестно смеющиеся синие глаза выдали его с потрохами.

– А ты смелая женщина. Нам такие нужны.

– Спасибо, – фыркнула Алиса, с трудом удержавшись, чтобы не закатить глаза, как Гидеон незадолго до этого. Было бы чего бояться.

– Это ты сейчас так думаешь, – заявил подслушивающий легиллимент, по-ребячески прыгая по широким мраморным ступенькам. – А я когда первый раз это увидел, чуть не умер. От смеха.

Алиса отстраненно подумала, что более непохожих людей, чем Фабиан и Гидеон Пруэтт, не найти во всей Магической Британии. И что не зря она, проучившись уже восемь лет с одним братом, как-то не стремилась к общению со вторым. От Фабиана стоило ожидать подвоха даже во время разговора о погоде, поэтому без подготовки к рыжему чудовищу было лучше не подходить. В первую очередь, следовало запастись терпением. Чего у нее, впрочем, всегда было в избытке.

В Атриуме по-прежнему было людно, но проталкиваться через толпу в компании рослого мракоборца всё было значительно проще, чем в гордом одиночестве. Порой Алиса искренне жалела, что не может похвастаться хоть немного более внушительным ростом, чем пять футов и три дюйма*. В иное время ее бы и в Аврорат не взяли, аргументировав тем, что такого грозного мракоборца не испугаются даже торговки в Лютном переулке. До семьдесят второго года приемная комиссия смотрела не только на оценки в табелях, но и на физические параметры, рубя всех мужчин ростом ниже шести футов и всех женщин – ниже пяти футов семи дюймов.

На плечо Фабиану спикировал откуда-то сверху еще один ястреб, задев прозрачным крылом живописно растрепанные волосы.

– Готово. Отправляй.

– Прошу, – галантно сказал легиллимент, приглашающим жестом указывая на ряд каминов, стабильно полыхавших огнем через каждые пять-десять секунд. – Выбирай любой.

Алиса не удержалась и спросила:

– Ты хоть когда-нибудь перестаешь паясничать?

Рыжее чудовище ничуть не обиделось, прекрасно чувствуя разницу между попыткой задеть и обыкновенным интересом. Сродни научному – что это, с чем его едят и как его грамотнее препарировать, – но всё же интересом.

– Никогда, – весело хмыкнул Фабиан и сложил руки на груди. – Хорошего дня. Да, и если он начнет нудить, огрей его учебником по голове. Обычно это помогает.

Алиса решила про себя, что это слишком кардинальная мера – и к тому же на уровне первого курса в Хогвартсе, а не второго в Аврорате, – и зачерпнула горсть Летучего пороха.

– Лонгботтом-мэнор.

Ехидно улыбающаяся физиономия исчезла во всполохах пламени. От ярких вспышек на мгновение зарябило в глазах, желудок попытался сделать сальто от резкого рывка вверх – всё же трансгрессия нравилась Алисе куда больше, чем путешествия через каминную трубу, – а потом и от второго рывка, вниз. Алиса рефлекторно подогнула ноги в коленях, но пятки всё равно заныли от удара каблуками о дно камина.

– Привет, – сказал низкий голос, от звука которого желудок предательски попытался сделать сальто еще раз, и сквозь пляшущие перед глазами пятна проступили расплывчатые очертания огромного холла, обитого панелями из блестящего красного дерева, и высоченной фигуры с обрамлявшими голову вихрастыми светлыми волосами. – Осторожно, тут решетка внизу.

– Спасибо, – ответила Алиса, опираясь на предложенную руку – теплую и почти вдвое больше ее собственной – и переступая через узоры кованной стали. За спиной лязгнуло, она часто заморгала, пытаясь прогнать мельтешащие пятна, и увидела еще одну решетку, опускавшуюся сверху. Та вошла в пазы, соединявшие ее с нижней, и мигнула бледно-голубым. По-видимому, ставилась блокировка на камин куда проще, чем снималась.

– Два десятка поколений рыцарей даром не прошли, – весело прокомментировал Фрэнк в ответ на заинтересованный взгляд. –Защита круче, чем в Гринготтсе. Раньше на ней еще трехдюймовые шипы были. Со внутренней стороны.

– Серьезно? – спросила Алиса, посмотрев на решетку совсем другими глазами.

– Абсолютно, – ответил Фрэнк всё тем же беспечным тоном. – Их всего века два как спилили. Не гуманно, мол, так встречать незваных гостей. Хотя, что весьма парадоксально, до того момента незваные гости появлялись у нас в лучшем случае раз в столетие.

– Надо быть ближе к народу, – пошутила Алиса и получила в ответ обаятельную белозубую улыбку.

– Только не в том случае, когда народ приходит к тебе с вилами, – парировал Фрэнк. По-видимому, прошлое у Лонгботтом-мэнора было весьма бурным. Чего стоили одни только стоящие в паре футов от огромного камина рыцарские доспехи с разрубленным шлемом.

– О-о-о, – тоном искусствоведа протянул Фрэнк, заметив еще один заинтересованный взгляд. – Пятнадцатый век, закат Средневековья, – и продолжил нараспев. – Семейные летописи гласят, что в этих доспехах сэр Эйдан Лонгботтом сражался с французами под стенами аббатства Сен-Дени, где, презрев всякую магию, скрестил мечи с самим Орлеанским Бастардом. И был убит.

Алиса посмотрела на доспехи еще раз и услышала, как из-под шлема доносится что-то подозрительно похожее, на храп. По-видимому, кто-то из потомков сэра Эйдана был с юмором.

– Мораль, – подвел итог Фрэнк уже обычным голосом, подтвердив предположение, что к промашкам предков Лонгботтомы относятся без должного почтения. – Нечего было выделываться. Шарахнул бы парой заклинаний, как все нормальные люди, и глядишь, Столетнюю Войну бы не проиграли.

– А как же рыцарская честь? – не согласилась Алиса. Лонгботтом подарил ей еще одну улыбку и спросил, даже указав рукой:

– Видишь, какая дыра в шлеме? Я, конечно, не рыцарь, но с полной уверенностью могу сказать, что это был не меч, а алебарда. Что только подтверждает мою теорию о том, что нормальные люди в драке не выпендриваются.

– Гвизарма, – поправила его Алиса, придирчиво рассматривая рваные края дыры. – Если мы говорим о французском вооружении пятнадцатого века.

– Намек понял, – скорбным голосом отозвался Фрэнк после короткой заминки. – Перестаю выделываться.

Алиса кашлянула, неловко попытавшись скрыть смешок.

– Если что, – продолжил Лонгботтом, напустив на себя притворно оскорбленный вид, – я знаю, что это была именно гвизарма. Но, к сожалению, большинству людей это слово ни о чем не говорит.

– Я не сомневаюсь, что знаешь, – кивнула Алиса, кусая губы. Неловко получилось.

– Ладно, что у тебя там со сквибами? – спросил Фрэнк, судя по выражению лица тоже с трудом удерживаясь от хохота. – Пойдем сядем, а то что я тебя в коридоре держу?

– Ужас, – ответила девушка на первый вопрос, идя следом и рассматривая резьбу на деревянных панелях. Поначалу кажущиеся хаотичными узоры складывались в вязь защитных заклинаний сродни татуировкам мракоборцев. У Алисы была такая же, бледно-золотистая, оплетавшая левую руку от запястья до самого локтя и поглощавшая большую часть атакующих заклинаний.

Кухня в мэноре, напротив, оказалась совсем небольшой, с аккуратными маленькими шкафчиками и квадратным столом, на котором уже лежали стопкой несколько книг и стояла тарелка с шоколадным мороженым и воткнутой в него вилкой.

Алиса протянула руки и потрогала кончиками пальцев массивную столешницу из темного дерева. Та была старой, покрытой трещинами, несмотря на то, что за ней явно ухаживали, но не выглядевшей рухлядью, которую не могут заменить новой из-за нехватки денег. Отголосок прошлого, слышимый даже спустя несколько столетий.

– Я живу в музее, – прокомментировал Фрэнк. – Если когда-нибудь вылечу из Аврората, то начну водить здесь экскурсии. От любителей старины отбою не будет.

– Это грустно, – пробормотала Алиса, не сразу поняв, что ее фраза может показаться двусмысленной.

– Пожалуй, – согласился Фрэнк, и взгляд у него на мгновение сделался отстраненным. – Мэнор не рассчитан на то, чтобы в нем жили всего три человека, – Лонгботтом помолчал, тоже рассматривая трещины на темном дереве, и улыбнулся, стряхнув оцепенение. – Хочешь, покажу тебе потом дом? – предложил он, выдвигая из-за стола пару стульев из того же темного дерева, что и столешница.

– Хочу, – кивнула Алиса, садясь на один из них. И пробормотала себе под нос. – Если сумею когда-нибудь разобраться с этими сквибами.

– А мы тебе на что? – весело отозвался Фрэнк, имея в виду себя и лежащие на столе книги, и предложил. – Чай, кофе, мороженое?

– От чая с мороженым не откажусь, – согласилась Алиса и невольно подняла брови в ответ на звон посуды. Почему-то она ожидала появления домового эльфа с подносом – в конце концов, чего еще можно ожидать в мэноре? – а не того, что Фрэнк сам начнет накрывать на стол.

– Второе правило Лонгботтомов, – прокомментировал тот всё тем же веселым тоном. – «Не грузи домовиков, если можешь сделать сам».

– А первое? – заинтересовалась Алиса, расставляя чашки и блюдца. Хорошее правило, нечего сидеть без дела.

– «Упаси тебя Мерлин натоптать по маминым коврам», – честно ответил Фрэнк. – С меня один раз чуть голову не сняли за то, что я в библиотеку в грязной обуви зашел.

Алиса сделала себе заметку в памяти – так, на всякий случай – и перевела взгляд на широкое окно столовой. Здесь тоже шел дождь, куда сильнее, чем у нее дома, и сквозь пелену ливня едва угадывались очертания шелестящего под порывами ветра леса. Судя по виду из окна, мэнор стоял на каком-то холме посреди непролазной чащи. Вполне типичное расположение для домов чистокровных, ее собственный отличался только тем, что стоял посреди вересковой пустоши. И был столетий так на пять моложе этого, если не больше.

Через полчаса дождь пошел еще сильнее, превратившись в сплошную стену воды и окончательно отбив желание писать какие-либо эссе. Алиса в такую погоду предпочитала сворачиваться калачиком возле камина с книжкой в руках или просто смотреть, как вода течет по стеклу. Чем и занималась последние несколько минут, подперев голову рукой и краем уха прислушиваясь к скрипу пера по пергаменту.

– По-моему, ты уже спишь, – заметил Фрэнк, не отрывая взгляда от всё того же пергамента. Одной рукой он писал, а второй подцеплял с тарелки подтаявшее мороженое. Алиса скосила глаза на его профиль с длинным, чуть вздернутым носом и падавшими на шею вихрами пепельных волос, прежде чем ответила:

– Я сижу над этим эссе последние два дня. Начинаю понимать, почему некоторые так ненавидят сквибов.

– И здесь ошибка, – продолжил Лонгботтом, вычеркивая какую-то фразу на листе. – Эта поправка уже полтора месяца как не действует, Мальсибер-младший протащил через Визенгамот запрет на продажу сквибам любых полетных артефактов без специального разрешения Департамента Магического Транспорта. Транспортникам, в свою очередь, теперь приходится запрашивать информацию у нас, а то вдруг они выдадут разрешение какому-нибудь преступному элементу, – в голосе у Фрэнка отчетливо прорезались нотки сарказма. В условиях войны с Пожирателями Смерти сквибы интересовали его в последнюю очередь.

Алиса медленно закрыла глаза, осмысливая полученную информацию, потом так же медленно открыла и спросила:

– Какого специального разрешения?

– Сейчас скажу, – задумался Фрэнк. – Бланк номер двадцать четыре, шесть, дробь… Нет, не скажу. Забыл.

– Да проще запомнить особенности рациона крылатых коней в зависимости от ареала обитания, чем номера этих бланков, – честно ответила Алиса. Фрэнк на это замечание отреагировал забавно. Сначала вскинул пепельные, чуть темнее волос, брови, а потом вовсе повернул голову, наконец отвлекшись от пергамента, и выпалил:

– Да там одних разновидностей штук пятнадцать! Причем выглядят они все одинаково!

– Ничего не одинаково, – педантично поправила его Алиса, мгновенно стряхнув дремоту. – В основном, их различают по строению крыла – к примеру, те же фестралы легко узнаются благодаря своим кожистым перепончатым крыльям, – челюсти и глаз. В частности, пустынные подвиды крылатых коней обладают прозрачным ложным веком, защищающим от песка. И по современной классификации их восемнадцать. Хотя магозоологи уже лет двадцать спорят, стоит ли считать отдельным подвидом популяцию Карпат. Лично я считаю, что стоит, у них уникальное строение копыта.

Фрэнк помолчал, продолжая рассматривать ее лицо с каким-то непонятным интересом, и спросил, когда Алиса уже почувствовала, что начинает заливаться румянцем под этим пристальным взглядом.

– Можно вопрос?

– Какой? – осторожно уточнила девушка.

– А что ты делаешь в Аврорате? – спросил Фрэнк с профессиональной прямотой и поспешно добавил. – Я не хочу сказать, что тебе нечего там делать, но почему ты не пошла в магозоологи? Тебе же явно это нравится.

Алиса пожала плечами.

– А тебе, помнится, нравился квиддич. Но ты же не стал профессиональным игроком.

Зеленые глаза на мгновение сощурились, так быстро, что она бы не заметила, если бы не смотрела почти в упор, но в следующую секунду губы у него дрогнули и на лице появилась ничего не выражающая улыбка одним краем рта.

– Квиддич – это несерьезно. Нет, не спорю, это непросто, особенно когда играешь за загонщика, – Лонгботтом тряхнул головой, пепельные волосы упали на глаза, и его улыбка сделалась какой-то извиняющейся. – Там вся сложность не только в том, чтобы тебя самого не сбили, но еще и в том, чтобы вывести из игры другого игрока, не покалечив его в процессе. Но даже несмотря на это… Не подумай, что я хвастаюсь, но для меня квиддич – это всего лишь один из способов отдохнуть от учебы.

– Отдохнуть? – невольно повторила Алиса. Ее знакомство с метлой так и осталось на уровне первого курса и именно по той причине, что она находила полеты слишком утомительными. Постоянный ветер, холодный, слепящий, пробирающий до костей, сведенные судорогой пальцы и бедра, стискивающие метлу из страха, что очередной порыв сбросит тебя вниз. А квиддичные игроки и вовсе держались за метлу только ногами, пока руки были заняты или одним из мячей, или битой. Кому как, но Алисе подобный отдых был не по душе. Фрэнк же улыбнулся вновь и кивнул, невольно согласившись с ее мыслями.

– Именно так. На метле думаешь не о том, что завтра тебе предстоит сдавать экзамен, от которого будет зависеть вся твоя дальнейшая жизнь, а том, как бы тебя с этой метлы не сорвало. Иначе все экзамены станут уже совершенно неважны. А ведь нужно не только не свалиться, но еще и матч выиграть. Не знаю, как все остальные, но я на седьмом курсе не попал в Больничное Крыло с нервным срывом только благодаря квиддичу.

– А я попала, – ответила Алиса с мрачной иронией. Сейчас это одновременно и забавляло ее, и раздражало. Надо же было так опростоволоситься. – Рухнула в обморок, когда Слизнорт отчитывал меня за зелье лилового оттенка, а не сиреневого.

Тонкие губы дрогнули вновь, словно он хотел рассмеяться, но в последний момент сдержался.

– Прости, – попросил Фрэнк без особого раскаяния в голосе. – Я просто представил себе реакцию старого моржа.

– Он был в ужасе, – хмыкнула Алиса. – И до конца года только и говорил о том, какое у меня хрупкое здоровье и как он за меня переживает. Впрочем, не он один, – добавила она с улыбкой. – Это был единственный случай на моей памяти, когда Гидеон с Кевином смогли хоть о чем-то договориться и принялись по очереди таскать мою сумку.

Зеленые глаза на мгновение сощурились еще раз, и явно не из-за Гидеона.

– Твой друг?

Алиса подперла голову рукой, поставив локоть на темную столешницу и легко касаясь кончиками пальцев щеки, прежде чем ответила нарочито небрежным тоном:

– Жених, – и добавила, когда на широком скуластом лице появилось растерянное выражение. – Бывший.

Растерянность стала заметна еще сильнее, даже брови поднялись. Алиса не выдержала и засмеялась, до того забавно было видеть такую красноречивую реакцию.

– Что смешного? – сухо спросил Фрэнк и откинулся на спинку стула. Лицо из растерянного сделалось недовольным, брови нахмурились, губы сложились в неестественно прямую линию.

– Не могу понять, как ты работаешь в Аврорате, – честно ответила Алиса. – У тебя же все мысли на лице написаны.

Лонгботтом скосил на нее глаза и парировал:

– А я не могу понять, каким глупцом надо быть, чтобы оказаться в числе твоих бывших.Не знаю, кто этот парень, но я бы на его месте сделал что угодно, только бы быть уверенным, что ты никуда от меня не денешься.

Алиса растерялась. Это было слишком… прямолинейно. Или она вновь видит то, чего нет? Скажи нечто подобное Гидеон, и она бы только улыбнулась, прекрасно понимая, что в этих словах нет ровным счетом никакого романтического интереса. Но они с Гидеоном с самого начала были лишь друзьями и ничего более.

Фрэнк, видимо, расценил ее молчание по-своему. И было даже забавно видеть его каким-то непривычно смущенным.

– А ты… всё еще любишь его?

– Нет, – ответила Алиса ровным голосом. – Теперь я вообще не уверена, что это была хорошая идея.

Фрэнк молча поднял левую бровь. Как будто говорил «Если хочешь, расскажи».

– Знаешь, как это бывает? – спросила Алиса, переводя взгляд на разбросанные по столу черновики, и отстраненно подумала, что так она это несчастное эссе никогда не допишет. – Вы знакомы едва ли не с рождения, ваши родители – лучшие друзья, и вы проводите вместе всё детство, вместе едете в Хогвартс, сидите за одной партой… Когда это возможно, потому что Шляпа отправила вас на разные факультеты, Гриффиндор и Хаффлпафф. И чем старше вы становитесь, тем чаще все друзья и соседи говорят о том, как много у вас общего. Что однажды вы закончите Хогвартс, станете магозоологами, а потом начнете вместе ездить в экспедиции и обязательно поженитесь.

Даже сейчас ей не нравилось, как это звучит. Обязательно поженитесь. Как будто ничего другого уже не может произойти. Как будто это приказ, непонятно кем отданный, но с которым никто не смеет спорить.

Мы будем очень счастливы. Разве ты не хочешь этого?

– А потом в газетах начали писать о Темном Лорде, – продолжила Алиса, когда неловкое молчание уж слишком затянулось. – О терактах. Я даже не догадывалась тогда, сколько смертей на самом деле замалчивают, но и того, что мы слышали… – она замолчала, зная, что продолжать нет смысла. Он поймет безо всяких слов. – А Кевин не понял. Сказал, что это глупо, что это… как же? Ах да, бессмысленный риск, – Алиса невольно усмехнулась тому, как цинично это звучит. – А ловить в лесах Акромантулов – это, конечно же, не бессмысленный риск, – она вновь замолчала и покачала головой, чувствуя на себе чужой взгляд. – Глупо получилось. Я устала спорить и просто ушла. Бросила всё и поступила в Аврорат.

Фрэнк молчал. Но по-прежнему смотрел, повернув голову и подпирая ее рукой. Волосы падали ему на лицо, полускрывая глаза и не давая прочесть их выражение.

– Я не просила его о том же, – добавила Алиса, понимая, что иначе ее слова звучат как-то двусмысленно. – Тогда мне казалось, что если он просто поймет меня, этого будет достаточно. А теперь…

Теперь она сидит на чужой кухне и рассказывает одному мужчине про другого, сама не зная, какого ответа ждет. И ждет ли вообще. Не надо было начинать этот разговор. Она только всё испортила. Если и было что портить.

– Зря я сюда пришла, – пробормотала Алиса и протянула руку к разбросанным по столу листам. Фрэнк остановил ее молча, накрыв ее ладонь своей.

Я бы сделал что угодно, только бы быть уверенным, что ты никуда от меня не денешься.

– Не уходи.

Алиса повернула голову и посмотрела на него, пытаясь сказать одними глазами то, что не решалась произнести вслух.

Тебе не нужно ничего делать. Кому-то другому, может, и пришлось бы. А тебе нужно просто быть.

Она так и не поняла, кто потянулся первым – он, она сама или они оба, – а в следующую секунду они уже целовались, тяжело дыша и цепляясь пальцами за одежду. Ему даже не нужно было ничего говорить, и эти губы, тонкие, теплые, были именно там, где она хотела. На ее губах, на щеках, на шее.

– Прости, я тороплюсь, – пробормотал Фрэнк, когда она уже оказалась на нем, сжимая пальцами плечи под скользкой тканью рубашки и прижимаясь грудью к его груди.

– Нет.

Безумие. Чистое, иррациональное, лишенное всяких ограничений. Безумием было вставать и идти куда-то вверх по лестнице, захлопывать дверь и снова целоваться. Не глядя стягивать одежду, отрывая пуговицы непослушными пальцами, гладить кожу и чувствовать ею холодную простынь и щекочущие прикосновения волос. И его губы были везде, на груди, на животе, на бедрах, обжигая дыханием тонкую кожу на внутренней стороне, пока ее пальцы путались в мягких волнистых волосах.

Разница в росте мешала лишь поначалу.

И в самом конце, когда она вдруг почувствовала себя такой маленькой и хрупкой под этим разгоряченным, скользким от пота телом.

– Тяжелый, – пробормотала Алиса, откидывая голову на подушку и обвивая руками широкие плечи. Чтобы притянуть еще ближе, продлить ощущение, вслушиваясь в частое тяжелое дыхание.

– Я тебя раздавлю, – согласился Фрэнк, уткнувшись лицом ей в шею, а потом все же отодвинулся и перевернулся на спину. Алиса потянулась за ним, прижимаясь щекой к горячему плечу и поглаживая пальцами его лицо. – А у тебя вейл в роду случайно не было?

– Нет, – ответила Алиса, поначалу даже растерявшись от такого вопроса. Или от прикосновения руки, гладившей ее по бедру и выступающей под кожей косточке внизу живота. – А почему ты спрашиваешь?

– Ну… – Фрэнк шумно выдохнул и повернул голову, уткнувшись носом в ее короткие волосы. – Будь это так, сразу стало бы понятно, почему ты… такая.

– Какая? – не удовлетворилась расплывчатой характеристикой Алиса.

– Красивая. Умная. И крышу от тебя сносит так, что собственное имя забудешь. Вылитая вейла.

– Ты первый, кто мне это говорит, – честно ответила Алиса, водя кончиками пальцев по его груди.

– А до меня что, были только слепые, глухие и, не при дамах будет сказано, кастрированные?

Алисе стало смешно. С этой стороной их патологически ответственного Старосты Школы и просто хорошего мальчика она прежде не сталкивалась. Хотя и была о ней наслышана.

– О, ну раз я такая, то чего ты ждал последнюю пару месяцев? – поддела его Алиса, решив не развивать тему о прежних отношениях, как своих, так и чужих.

– Я боялся, что ты не поймешь, если я подойду к тебе со словами «Алис, у меня аж в голове звенит, настолько я тебя хочу. Как тебе идея быть со мной в болезни и в здравии, ну и так далее, пока дежурства в Аврорате нас не разлучат?».

– В первый день, – согласилась Алиса, – может, и не поняла бы. А вот через неделю уже мог бы и рискнуть.

– О да, и получить Бомбардой в голову, – парировал Фрэнк и подул ей в ухо, заставив засмеяться. – У меня давно уже нет иллюзий на счет женщин-мракоборцев.

Алиса помолчала, глядя, как по окну стекает с той стороны вода. Ливень и не думал стихать, а в какой-то момент ей и вовсе показалось, что где-то над лесом сверкнул росчерк молнии.

– Проклятье, – выругался Фрэнк и выпутался из ее рук, чтобы встать и задернуть шторы на широком окне.

– Не любишь грозу? – спросила Алиса, вновь откинув голову на подушку и рассматривая его из-под полуопущенных ресниц.

– Ненавижу, – честно ответил Фрэнк и обернулся. – Знаешь, когда ты так лежишь, у меня ни одной здравой мысли в голове.

– Знаешь, – парировала Алиса, – когда ты так стоишь, у меня в голове тоже пусто.

– Я могу лечь, – немедленно съехидничал Фрэнк и передернул плечами, когда за полузанавешенным окном вновь сверкнуло.

– Оставь так, – попросила Алиса, указав глазами на шторы.

И села на постели, протянув к нему руки.