Текст книги "13-й демон Асмодея. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Алекс Ключевской (Лёха)

Соавторы: Илья Ангел
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Моим планам не суждено было сбыться, потому что буквально через минуту в кабинет зашла пациентка. Высокая моложавая женщина. Явно привлекательная в молодости и до сих пор не потерявшая окончательно следы былой красоты. Причёска, одежда, всё, в общем-то, на уровне, и уровень этот далёк от Аввакумово. Женщина кое-как добралась до стула, держась за стенку. Я недоумённо смотрел на то, как она падает на стул передо мной. Что это с ней?

– Вам плохо? – спросил я, невольно хмурясь и косясь на значок. Значок был инертным и не подавал признаков жизни, значит, ничего серьёзного у женщины нет.

– Я умираю! У меня высокое давление – сто тридцать на восемьдесят, кружится голова, и ком в горле стоит. И такая слабость, что ноги подкашиваются. У меня так гудит в голове, что я не могу твёрдо ходить. Ах. Я умираю! – и она поднесла руку ко лбу, прикрыв глаза.

– Эм, – протянул я и снова покосился на значок. Ничего. Никаких реакций. Я снова внимательно оглядел сидевшую передо мной женщину. Её причёска представляла собой что-то очень сложное, а туфли на высоченных каблуках заставляли меня глупо моргать, глядя на это чудо. Если ей действительно так плохо, что она на ногах не стоит, то зачем такие туфли?

– Денис Викторович, вы что не видите, как мне плохо? – она отняла руку ото лба и посмотрела мне прямо в глаза. – Может, измерите мне давление хотя бы? И что-нибудь успокаивающее дадите. Я пока дошла к вам в кабинет, так устала. И никто, никто мне не помог. И даже вы продолжали сидеть и смотреть, вместо того, чтобы помочь дойти до стула. Вы же, в конце концов, мужчина.

– О как, – я медленно встал и прошёл в процедурную. В шкафу с мизерным количеством лекарств нашёл настойку валерианы, накапал в стакан и вернулся к своему столу.

Пока она потягивала противную жидкость, я измерил давление – сто двадцать на восемьдесят. Что с ней? Она сумасшедшая? Да нет, не похоже. Тогда что? Женщина, тем временем, допила валерьянку. Её лицо приняло страдальческое выражение.

– И вот так целыми днями. Понимаете, мой дорогой. Целыми днями я не могу нормально ходить, просто падаю, у меня повышается давление. Сто тридцать на восемьдесят! Это же катастрофа! И никто, никто не может мне помочь! А Владимир Семёнович вообще сказал мне, что я здорова! Нет, вы можете себе это представить? Я – здорова! Я что, похожа на совершенно здорового человека? – я прикусил язык, чтобы не сказать «да», и сочувственно кивнул, до конца не понимая, что же она от меня хочет. А женщина тем временем продолжила. – Вот доктор Кислова меня понимает. Она, как только меня увидела, когда я в Тверь приехала в Губернскую клинику, сразу закричала. Представляете, она закричала на меня: «Олечка, да как вы вообще ещё держитесь на ногах? Вам срочно нужно лечь в клинику, чтобы подлечиться!». Вот это доктор. Не то что этот…

Я попытался развернуть ауру, и тут, к своему ужасу, почувствовал, что она на эту странную женщину не действует. То ли она мухоморов с Мёртвой пустоши однажды переела, то ли ещё что, но на неё, мать её, не действовала демоническая аура пятого уровня! Резко свернув ауру, я понял, что начинаю испытывать чувство, близкое к самой настоящей панике. Самое главное, что эта Олечка всё говорила, и не давала мне вставить ни одного слова.

– Нет, вы только представьте, мой дорогой, я ведь не всегда была такой развалиной! Какой я была… А какие у меня были мужчины! Не смотрите на меня так скептически. Наверное, вам трудно представить, что у такой развалины, какой я сейчас являюсь, когда-то были мужчины. А я до сих пор все номера телефонов знаю наизусть. Даже международные! А что сейчас? И все, почти все те, которым я доверяю безоговорочно, все люди в белых халатах отворачиваются от меня! – Она посмотрела на меня суровым взглядом, а я внезапно понял, что означает то бегство медперсонала из амбулатории. И даже Настя сбежала, оставив меня с этой женщиной наедине.

– Эм, Ольга Ивановна, – я глянул на карточку, прочитав имя, и снова посмотрел на женщину. – Вы только успокойтесь… – Но она меня не слушала и продолжала говорить.

– Вот только доктор Пирогов в Твери всегда, как только видит меня, начинает возмущаться: «Ольга Ивановна, моя дорогая, как же ужасно вы выглядите. О чём только думает ваш лечащий врач? Пойдёмте-пойдёмте, я вам сейчас кофе приготовлю».

Я с тоской подумал о том, а почему тогда ты здесь сидишь, а не у Пирогова? И да, теперь я точно уверен, что за эпидемия чумы случилась и заставила всех медсестёр и Настю сбежать отсюда. Настя в амбулатории больше времени проводит, чем я, и уже, скорее всего, успела познакомиться с Островской Ольгой Ивановной, пятидесяти трёх лет от роду. А упомянутая Ольга Ивановна продолжала.

– Нет, вы только представьте себе, я сейчас лечусь в терапевтическом отделении в Губернской больнице, а мой лечащий врач Камолова – даже не назначила мне кокарбоксилазу, вы можете себе это представить? Зачем я вообще там лечусь, если мне не дают положенного лечения?

– Это действительно просто возмутительно, – поддакнул я, за что получил ослепительную улыбку.

Пока Ольга Ивановна набирала в грудь воздух, я вяло соображал, каким образом провитамин может являться основой какого-то лечения? Ведь для того, чтобы он начал хоть как-то действовать, необходим целый ряд цепных реакций. Был эффективен когда-то, в прошлом веке. Но остаются доктора, которые любят его назначать и по сей день. А кто-то очень любит эту жутко болезненную дрянь принимать внутримышечно и помногу, вот как в этом случае, например.

– А этот Звонарёв, который сейчас начмед, когда я легла в отделение, ещё был заведующим терапевтическим отделением. Он меня очень сильно оскорбил, понимаете?

Я кивнул, и тут же понял, что зря это сделал, потому что пациентка зарыдала, придвинувшись ко мне вплотную и упав мне на грудь. При этом она сквозь слёзы продолжила свой монолог:

– Он заявил, что мне не положен этот препарат! Для назначения этого препарата у меня нет показаний. Я этого просто так не оставлю! Я буду жаловаться! Я дойду до министра! Я добьюсь увольнения этого напыщенного идиота!

– Это, конечно, ваше право, но не могли бы вы немного отодвинуться? – я попытался вырваться и потерпел неудачу, почти такую же позорную, как с аурой. Хватка у Ольги Ивановны была стальная.

– Вы представляете, я говорю Камоловой, что мне очень плохо, а она даже не слушает меня! Даже осмотр делает через день. Скажите, неужели так трудно подойти утром к такому безнадёжному пациенту, как я, и померить давление? Нет, она лучше покрутится возле зеркала. Вы представляете? Она постоянно прихорашивается. Ах, мой дорогой, как же мне плохо.

– Я вам сейчас ещё успокоительного накапаю, – и я быстро вырвался и вскочил из-за стола. Подойдя к шкафу, накапал ещё валерьянки, подумав, выпил его сам, затем в другой стаканчик налил дозу Островской. Нет, я не понимаю, Камоловой, что, жалко препарат, который стоит дешевле спичек? Зачем доводить до конфликта? Похоже, в Твери Ольгу Ивановну уже не вывозят, раз она в Аввакумово поплакаться прилетела.

– Мой мальчик, мой Семён, он так переживает за меня. Всегда звонит, чтобы поинтересоваться моим здоровьем. Вот, буквально, вчера он звонил и кричал: «Мама! Мама, почему тебя не лечат, как положено⁈ Мама, я приеду и всем здесь покажу!» Он у меня такой умница. Начальник экспедиции нефтеразведки. – Да, я понимаю этого Семёна. Я бы на его месте, наверное, на Южный полюс экспедицию возглавил, лишь бы подальше от мамочки находиться.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Саша. Не обращая на меня внимания, фельдшер подскочил к Островской.

– Ольга Ивановна, что случилось с вашим драгоценным здоровьем? Опять приступ желчнокаменной болезни? Но позвольте, у вас нет желчного пузыря. Хирурги избавили вас совсем недавно от этой жуткой причины вашего плохого самочувствия, – Саша просто светился, разговаривая с Островской.

– О, Смирнов Иван Олегович так мне помог, я ему так благодарна, – Ольга Ивановна перестала рыдать и кокетливо улыбнулась.

– Ну, значит, какие-то непредвиденные последствия вас беспокоят? Тогда вам просто необходимо попасть к нему на приём. Я вас уже записал, и вы как раз успеете доехать до Твери, посетить Ивана Олеговича и вернуться в терапию. Пойдёмте, я вас сейчас посажу в машину. Володя домчит с ветерком, – и он галантно открыл дверь перед вскочившей женщиной. Перед тем как выйти из кабинета, он повернулся ко мне. – Терпеть не могу Смирнова. А вы, Денис Викторович, ещё слишком молоды, иначе здесь были бы далеко не слёзы.

Он вышел, а я схватил карточку Островской. Так, что здесь у нас. Ага. У Ольги Ивановны была эпилепсия. Приступы не злокачественные, но очень быстро наступило разрушение личности, что и привело вот к этому ко всему.

Покачав головой, я вышел из-за стола и решительно снял халат. Хватит с меня на сегодня. Если грибы в лесу закончатся, то меня в приёмник вызовут, а пока у меня ещё шкатулка неразобранная дома ждёт!

Глава 6

Я оглядел комнату. Вроде бы всё собрал. Ну а если что-то забыл, то и хрен с ним. Настя молча сидела на диване и наблюдала за моими сборами. Барон развалился рядом с ней, время от времени поглаживая девушку пушистым хвостом.

– Ну что, Денис Викторович, поехали? А то на поезд опоздаешь, – в комнату заскочил Егорыч и подхватил чемодан. В нём лежало всё то, что я хотел увезти с собой из Аввакумово, и так уж получилось, что увезти я хотел не так уж и много.

– Денис, – тихо произнесла Настя, когда Егорыч вышел, и я подошёл к дивану, опустился перед своей невестой на одно колено и подхватил её холодную руку.

– Я оставляю тебе Егорыча и Барона, – повернувшись к коту, я посмотрел прямо ему в глаза и сказал, добавив в голос побольше пафоса: – Барон, живи уже дома, хватит по конюшням ошиваться. Присмотри за Настей. Я дом неплохо защитил, но дебилов хватает, так что ты теперь единственный защитник.

– Мяу, – ответил мне кот и ударил тяжёлой лапой по голове. Я только глаза закатил и снова посмотрел на Настю.

– Ты не поедешь меня провожать? – спросил я тихо.

– Нет, – она покачала головой. – Мне трудно будет с тобой в поезд не сесть, а практику закончить нужно. Я же не просто так столько лет училась, нужно диплом подтвердить.

– Настя… – я не договорил, потому что меня прервал телефонный звонок.

Быстро поднявшись, я подошёл к телефону. Настя сползла с дивана и двинулась следом за мной.

– Давыдов, – сказал я, поднимая трубку, подозревая, что сейчас мне придётся передать её Насте. Потому что я со вчерашнего дня уже не числюсь врачом-стажёром Аввакумовского куста.

– Ну, здравствуй, Денис Викторович, – злой мужской голос заставил меня напрячься. – Тебя Смирнов беспокоит.

– Эм, здравствуй, Иван Олегович, – осторожно ответил я.

– Ответь мне, Давыдов, только честно, – начал Смирнов очень ласково, а потом так рявкнул, что стоящая рядом Настя вздрогнула. – Ты за каким хером на меня Островскую натравил? Что я тебе плохого сделал?

– Иван Олегович, ты мне поверишь, если я скажу, что никого на тебя не натравливал? – спросил я, не надеясь на положительный ответ.

– Нет, – спокойно проговорил Смирнов. – Я еду с бригадой на ежегодный выезд специалистов в вашу дыру. Так что скоро мы поговорим на тему «Нельзя подставлять коллег, это как минимум неэтично».

– Угу, жду с нетерпением, – ответил я злорадно и бросил трубку. После чего повернулся к Насте и поцеловал её. Быстро, совсем не нежно, и успел прервать поцелуй, пока нам крышу не сорвало. – Деньги у Егорыча. Там несколько тысяч рублей, пользуйся, не стесняйся. Что ещё, ах да, вот, держи, – и я протянул ей мешочек, куда отсыпал часть бриллиантов, притащенных Пхилу. – Так, вот теперь, кажется, всё. Я буду ждать, когда ты приедешь.

– Родителей не забудь предупредить о своём безумии, – вздохнула Настя, проведя рукой по моей щеке. – Они как минимум вправе знать, что умудрились произвести на свет психа. Или они психа не произвели на свет, и это особенности одного демона? – спросила она очень тихо.

– Спорный вопрос на самом деле, но я сразу всё расскажу, ты права. Хотя я не буду удивлён, если моя сестра уже позаботилась, вывалив всё, что мы здесь натворили, на голову матушке. Я практически уверен в том, что по приезду меня и так будет ждать серьёзный разговор, – и я вышел из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Егорыч уже ждал меня в машине. Мурмура сидела на заднем сиденье и смотрела в окно. На меня курица не обратила ни малейшего внимания, но к подобному отношению ко мне собственного фамильяра я уже привык.

– Поехали, – бросил я своему денщику, заскакивая на пассажирское сиденье рядом с ним.

Погода стояла прекрасная, магическая часть двигателя была заполнена под завязку, и машина летела по дороге, давая нам насладиться поездкой. Я же открыл окно, подставив лицо всё ещё тёплому, летнему ветерку, прикрыв глаза.

* * *

Последние две недели были удивительно спокойными. В Аввакумово все были так заняты, что даже умирать прекратили. Единственный серьёзный случай произошёл неделю назад, когда местный пастух чем-то не понравился быку в стаде. Быки – это такие гады, которым постоянно нужно самоутверждаться, особенно производителям. Пока пастух выше их, верхом на лошади, да ещё и с кнутом – всё нормально, быки признают его за главного. И лошади у пастухов – это не придурь, не дань традициям, и не оттого, что на машину денег нет. Лошадь именно для этого и нужна, чтобы над этими тварями хотя бы иллюзию власти иметь, возвышаясь над стадом. Но, стоит зазеваться…

Станислав, местный пастух, спешился, чтобы справить свои естественные потребности. Он уже шёл обратно к своей кобыле, когда злобный огромный рыжий бык Гришка его заметил. Стас не успел добежать до лошади, эта злобная тварь его догнала и подняла на рога.

К счастью, приехала жена со старшим сыном, еду привезли. Гришку удалось отогнать, а Стаса доставили мне. Никогда не думал, что меня может начать тошнить от вида ранений. Я же, вашу мать, роды принимал, что же может быть ещё страшнее? Но от вида вывороченных рёбер и вскрытой грудной клетки мне стало настолько не по себе, что я украдкой отобрал ватку с нашатырём, которую Наталья Сергеевна приготовила для жены Стаса, пребывавшей в полубессознательном состоянии.

Немного придя в себя, я осмотрел пострадавшего. Уж не знаю, как так произошло, но, похоже, у Стаса есть свой ангел-хранитель, который в самый ответственный момент вышел из запоя. Потому что, несмотря на вывороченные рёбра, ни один внутренний орган задет не был. Даже плевра и перикард не повреждены. Я чуть не перекрестился, когда провёл ревизию и сделал перевязку, всего лишь закрыв чудовищную рану. Опомнившись, опустил руку и побежал звонить в травму.

– Давыдов, ты когда уже уберёшься из Аввакумовской больницы? – голос главного травматолога звучал устало.

– Через неделю, – ответил я, закатив глаза.

– Отлично, – заявил травматолог. – Я лично бутылку шампанского открою, когда буду платочком вслед твоему поезду махать. Жди, Глеба пришлю, вы вроде бы уже сработались.

Он отключился, а я остался ждать Глеба Леонидовича, анестезиолога-реаниматолога, с которым нас действительно уже очень многое связывает.

Машина из Твери приехала на удивление быстро. Глеб подошёл ко мне с насмешливой полуулыбкой.

– Говорят, через неделю уезжаешь? – спросил он, пожав мне руку.

– Правильно говорят, – я вернул ему ухмылку. – Хоть отдохнёте.

– Это да, – он почесал висок. – Но я тут подумал, скучно нам будет без тебя, что ни говори. Ладно, где тут наш болезный?

Они уехали, а я ещё долго смотрел вслед реанимобилю. Скучно ему будет, надо же. Поскучаешь, ничего с тобой не случится!

Больше никаких происшествий не было. Я изучил содержимое шкатулки. Нашёл в ней несколько вполне интересных боевых артефактов. Остальные были тоже интересные, но весьма специфические. Например, несгораемая свеча с функцией афродизиака. Я её по глупости оставил на столе, просто в сортир отлучился. А Настя как раз пришла с работы, увидела очень симпатичную сиреневую свечку с блёстками и решила её зажечь…

Это была о-о-о-чень насыщенная ночь. Вот когда я вспомнил всё, чему меня учила Пхилу. К счастью, до меня дошло, что является причиной нашего, хм, игривого настроения, иначе даже представить себе не могу, чем бы всё это закончилось.

Хотя, если вспомнить, кому принадлежал сейф, из которого я вытащил всё это добро, всё становится вполне объяснимым. Некромант хренов, позорище. Вот теперь я точно уверен, что никакой войны не было, и этих извращенцев некромантов их любовницы поубивали. И битвы были эпичные. А император пришёл уже на готовенькое. Ладно, это лирика и дела давно ушедших дней.

Но шкатулку я сразу спрятал в чемодан поглубже от греха подальше. Буду эти игрушки врагам подбрасывать, чтобы жизнь мёдом не казалась.

А ещё я за эти две недели сумел привести тело в относительную норму. С тренажёрами, оставленными Дмитрием, и применением демонической ауры, это оказалось вполне выполнимой задачей. Теперь я не просто хорошо выгляжу, но и мои мышцы и связки вполне стали способны выдерживать демоническую силу без угрозы разорваться к чертям собачьим.

* * *

– Ну вот и приехали, Денис Викторович, – машина остановилась, а я моргнул. Похоже, успел немного задремать и даже не заметил, как мы доехали до Тверского вокзала.

– Так, клетка, – пробормотал я, выходя из машины. Открыв заднюю дверь, столкнулся со злобным взглядом маленьких чёрных глазок. Мы с Мурмурой смотрели друг на друга почти минуту, при этом в её взгляде читалось примерно следующее: «Протянешь лапы – я тебя самого в клетку утрамбую, и не факт, что целиком». – Похоже, клетка отменяется. Но, животное, ты всё ещё мой фамильяр, не забыла?

– Так ведь Мурмурочка не животное, а курочка, – поправил меня Егорыч, вытаскивая мой чемодан. – А курочки – это ведь птицы, а не звери.

– Да неужели, – процедил я, вытаскивая эту птицу из машины и зажимая под мышкой. Главное, чтобы её ещё кто-нибудь случайно не усилил, а то не она станет моим фамильяром, а я – её личным питомцем. И я сомневаюсь, что буду в состоянии этому противиться. – Теперь буду знать, ты мне прямо глаза открыл на эту правду бытия.

– Всё бы вам шутить, Денис Викторович, – махнул рукой Егорыч.

– Да какие шутки, – я вытащил билет и зашагал к своему вагону, почти печатая шаг.

Девушка-проводница улыбнулась мне, разглядывая с заметным интересом.

– Второе купе, – проворковала она. – О, вы его полностью выкупили?

– Не люблю соседей, – честно признался я и улыбнулся, за что получил чувствительный удар клювом в руку. – Ай, я тебе рот верёвкой завяжу, – пригрозил я Мурмуре, на что она презрительно квохтнула. Я же повернулся к Егорычу. – Я тебе доверяю самое ценное, что есть у меня на сегодняшний день, – сказал я серьёзно и тут же поднял палец, потому что Мурмура снова приготовилась меня клюнуть. – Ты второе по ценности существо, но без Насти у меня наследник не родится. Такая вот несправедливость.

– Даже и напоминать не надо, Денис Викторович. Мы с Барончиком всё сделаем, чтобы доставить тебе невестушку, – заверил меня Егорыч. А улыбка на лице проводницы слегка потухла, когда она услышала про мою невесту.

– Время, – поторопила нас девушка. – До отправления поезда осталось пять минут.

– Всё, давай чемодан, – я отобрал у Егорыча свои вещи, а он внезапно порывисто обнял меня.

– Езжай, Денис Викторович, батюшке моё почтение передавай, – крикнул он на прощанье. Я же заскочил в вагон. В одной руке у меня был чемодан, в другой курица, так что я даже рукой махнуть ему не мог. С другой стороны, не навсегда прощаемся. Через полгода они приедут в Петербург, ну а пока мне нужно настроиться на разговор с отцом, и на учёбу в Академии. И я пока не знаю, что из этого хуже.

* * *

– Это просто невыносимо, – простонал Мазгамон, выходя из подъезда своего дома и направляясь в тот самый злополучный магазин, где он купил зайца этой стерве тёще. – На кой Асшу вообще нужна вторая курица? Да ещё и розовая. Я где ей найду розовую курицу? – злобно процедил он.

С момента, когда в его доме наступило подобие мира, прошло почти две недели. И всё бы ничего, но любимая жена наотрез отказывалась его прощать. Да ещё и курица эта, которая непонятно каким образом умудрилась выжить, спелась с демонессой и теперь делает его жизнь практически невыносимой. Если это и был фамильяр, как у Фурсамиона, то явно принадлежит он не демону перекрёстка. Лучше бы он курицу на суп пустил.

Мазгамон уже начал всерьёз думать над тем, чтобы собрать вещи своей драгоценной супруги и отправить её вместе с курицей на побывку к маме. Может, не насовсем, а на недельку, чтобы его и без того расшатанная нервная система пришла в норму.

Но сегодня был день рождения Асшу, поэтому в этот день он решил в последний раз попробовать помириться, подарив ей то, что его жена так хотела. Розовую, мать её, курицу.

– Мазгамон? – демон перекрёстка вздрогнул от громкого уверенного голоса, раздавшегося у него за спиной. – Какая встреча. А мы уже все думали, что останемся ни с чем.

Медленно повернувшись, Мазгамон увидел приближающегося к нему демона из Легиона, подчиняющегося Мурмуру. Он ещё в первый день выучил всех, кого этот упёртый герцог отправил на охоту за его головой. Это был командир одного из элитных отрядов – Каим. Демон пятого уровня. И что его потащило за курицей на ночь глядя? Лучше бы к тёще уехал на недельку, она как раз звала погостить немного.

Попятившись, Мазгамон начал озираться, увидев, что улица, которая только что была заполнена низшими демонами, в одно мгновение опустела, а ушлые продавцы закрыли магазинчики, опустили ставни и окружили своё имущество очень серьёзными защитными чарами.

– Люцифер отдал очень чёткий приказ – меня не трогать, – напомнил Мазгамон Каиму, что находится под защитой. – Тебе разве нужны проблемы с самим Повелителем? – он сделал последнюю попытку мирно договориться, раскрывая свою ауру и начиная пятиться от этого самоуверенного демона ещё быстрее.

– Да кому ты нужен? Сомневаюсь, что сам Владыка вообще знает о твоём существовании, – рассмеялся Каим. – Свои сказки оставь для отчаянных грешников на земле, на нас, демонов, твоя торгашеская аура не действует.

– Козёл, – в сердцах бросил Мазгамон и, развернувшись, побежал, рассчитывая спастись бегством. Так был бы хотя бы небольшой шанс выжить.

Демон второго уровня явно ничего не сможет противопоставить бойцу Легиона пятого уровня. А награду Мурмур обещал такую, что выигранные бриллианты казались ничем по сравнению с тем, что получит демон, принёсший его, Мазгамона, голову его Темнейшеству. Причём живым герцог Ада обычного демона перекрёстка видеть не желал.

– Далеко собрался? – Каим расправил свою ауру на полную мощь, заставив Мазгамона упасть на землю и кубарем прокатиться несколько метров с небольшого склона.

– Домой, жена ждёт, – еле слышно прохрипел демон и выпустил Струю Хаоса в лицо подошедшего демона. Поток тёмного огня не долетел до цели, рассеявшись в пространстве, когда когтистая лапа демона рассекла его ещё на подлёте.

– И за такого слабака назначена такая награда? – рассмеялся Каим и, расправив крылья, топнул по тротуару ногой. – Даже руки марать не хочется, – презрительно выплюнул он в тот момент, когда из-под земли начали вырываться чёрные тени, сразу же ринувшиеся в сторону Мазгамона.

Мазгамон отчаянно рванулся в сторону, но тени настигли его в мгновение ока. Холодные щупальца тьмы обвили его ноги, цепко в них впиваясь, превращаясь в тонкие, острые иглы. Он вскрикнул от боли, пытаясь вырваться, но тени лишь крепче сжали свою хватку, начиная медленно ползти по телу.

– Ну что, торгаш? – Каим скрестил руки на груди. – Вот и добегался. Хотя ты, я смотрю, особо и не скрывался. Зря. Поверил в свою удачу и неуязвимость?

Демон перекрёстка стиснул зубы под напором чужой силы. Почему-то он не сомневался, что, если бы здесь был Фурсамион и его припадочная курица, с ним бы ничего подобного не случилось. Но удача всегда была на стороне Мазгамона. Посмотрев прямо перед собой, он улыбнулся и перестал сопротивляться.

– За что мне всё это? – закатил глаза Велиал, материализуясь за спиной у замершего демона Легиона. – Почему я должен отвлекаться от своих очень важных и приятных дел, чтобы нестись и спасать тебя? Ты что, не можешь просто сидеть в четырёх стенах своего дома, который защищён от самого Мурмура и не играть на моих нервах? – процедил Падший.

– Извините, я больше так не буду. Виноват. Каюсь, – протараторил Мазгамон, наблюдая за побледневшим Каимом, который не спешил поворачиваться в сторону Велиала.

– Это был последний раз, когда я откликнулся на маячок, который повесил на тебя, – сжал губы Падший. – В следующий раз я могу вспомнить, что непослушание – одна из отличительных черт моего мерзопакостного характера. А ты пошёл вон, – Велиал щёлкнул пальцами, и демон легиона осыпался прахом прямо на мостовой. Чёрные тени тут же развеялись в воздухе, отпуская свою жертву.

– Премного благодарен, – сразу же поклонился Мазгамон задумчиво смотрящему на него Велиалу.

– Не смей больше говорить со мной, – нахмурился Падший и исчез, куда-то переместившись.

– Точно, мне нужно исчезнуть, – пробормотал Мазгамон и со всех ног бросился к своему дому, в считанные мгновения оказываясь у себя в квартире.

– Дорогая, извини, меня срочно отправляют в командировку, – рявкнул он на жену, которая вышла из кухни, недовольно скривив губы, увидев, что муженёк заявился с пустыми руками.

– Куда? – недовольно спросила она.

– На землю номер тринадцать. Не спрашивай. И вообще, собери вещи и поживи немного у мамы, пока я не решу все свои проблемы, – приказным тоном проговорил демон, направляясь в большой зал. Ему нужен Фурсамион. Без него он не сможет прожить и часа. А Велиал явно дал понять, что больше охранять его от тупоголовых оленей Легиона не станет. После смерти Каима, вокруг дома наверняка соберутся его товарищи, чтобы ему отомстить. И до аварийного входа на землю тринадцать будет практически невозможно добраться.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спросила Асшу. В таком состоянии она своего мужа ни разу не видела. Он был уверен в себе, и, судя по всему, не терпел никаких возражений, отдавая приказы. Такой Мазгамон ей определённо нравился.

– Принеси пять свечей, – не ответив ей, бросил демон перекрёстка, заканчивая чертить пентаграмму на голом полу. Асшу тут же бросилась выполнять приказ, сразу же достав из нижнего ящика стола то, что требовал Мазгамон. – Отлично, – расставив их по углам огромной пентаграммы, демон вышел из круга, в который заключил символ призыва и замкнул его. – Если в тебе осталось хоть что-то демоническое, мой призыв ты проигнорировать не сможешь. Тем более призыв прямо в Ад. Ну же, Фурсамион, спаси меня.