Текст книги "Капели Весны. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Алекс Хоуп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– На меня по-разному реагируют, но такого сногсшибательного эффекта еще не было, – откликнулся Ветер и подошел ко мне. Он подал руку, помогая встать, а я обняла его за шею.

– Я так тебе рада...

– Польщен доверием, – отозвался он, мягко расцепил мои руки и не отпуская их сделал шаг назад, – что случилось и чем могу помочь?

Я удивлённо и даже немного обиженно посмотрела на него, Ветер досадливо поморщился на мою непонятливость и поцеловал мне руки, а потом скептически выгнул бровь:

– Так более понятно, что я очень рад встрече?

– Наверное. Но в чём дело?

– Не надо ЕГО провоцировать, ветер не удержать и ему никто не указ. А гонцов вообще не казнят, – вижу не понимаешь. Тогда так, трудно быть Богом. Особенно живым!

– А это еще почему? – я была удивлена теме.

– А это потому, что когда с тебя статую сделали или нарисовали с соответствующим выражением на лице, то в это изображение и верят! А живой, он чувства испытывает и они меняются. Да и идеальными могут быть только ангелы, да и то, не все.

– Возможно, я кого-то напоминаю Льду, – начала я.

– Скорее, ты ни на кого не похожа из встреченных им ранее. И ему просто нравиться с тобой общаться, но медленно, растягивая удовольствие, так сказать. Ему то спешить некуда. А что бы даже случайно не мешали, сюда поместил. Мертвый лёд – преграда почти для всех. Ты молодец, что именно меня позвала!

– Ветер, милый, я просто ничего не понимаю, – перебила я его умозаключения, наверняка очень важные, но меня интересовало совсем другое, – вроде бы мне стараются помочь, но вместе с этим я чувствую, словно меня пытаются использовать вслепую.

Ветер качнул кудрявой головой:

– Это называется чужими руками жар загребать. Конечно, всего даже я не знаю. Но мотаясь столько лет просто ветром, чего я только не слышал. А ответ на твой вопрос достаточно прост – ПРОРОЧЕСТВО. И масса людей, трактующих его на свой лад. Но это не запрещено, до того времени, когда оно начинает сбываться. И тогда они понимают, что их трактования никого не интересуют. Будет только то, что суждено. Но что бы оно свершилось, нужен последний штрих, последний кусочек мозаики, если так тебе будет понятней. Этим кусочком, а заодно и спусковым крючком Пророчества являешься ты, Зоя. Вот сильные Мира сего и пытаются если не изменить, то хотя бы оттормозить неизбежное.

– А если поподробнее?

– Тогда давай пройдемся по лесу. Там Льду трудно за нами усмотреть, а диких животных в округе нет, чтобы их глаза использовать.

Он повёл меня неприметной тропкой, которая немного погодя превратилась во вполне утоптанную дорожку, по которой мы могли идти рядом. Но я не торопилась начинать разговор. Окружающий нас лес был так похож на лес моего детства, что я то и дело вырывалась вперед, что бы подойти к какой ни будь особенно высокой ели и запрокинув голову любоваться ею, вдыхать смолистый аромат и пытаться разглядеть кусочек ярко – синего неба, той невероятной выси, куда она так стремилась. Редкие кустики дикой малины, густые заросли черники. Вон, на старом пне расположилась брусника. А там, на взгорочке есть немного земляники. Я запоминала это, не машинально, а специально. Это было в меня заложено еще в детстве, Ведой, тогдашней моей "тетей – соседкой". Помнить и знать, где найти нужное, ведь всё с собой носить не будешь. Странно, но именно эта память помогала мне потом в институте, особенно на археографии. Как всё в жизни связанно.

Наконец, я подняла с земли шишку, и словно успокоившись этому материальному подтверждению того, что всё окружающее не растает сном, я повернулась к Ветру.

– Так в чем дело?

Ветер поднял на меня смеющиеся глаза:

– Ведьму не переделать, сколько бы веков не прошло, как ты лесу радуешься, прям завидно.

– Почему? Разве ты не чувствуешь того же?

– Я по-другому чувствую. Объяснить не возьмусь, не обессудь, – он чуть склонил голову.

– Тогда объясни мне другое, что происходит?

Ветер как-то сразу помрачнел и словно стал старше. Или это тени так легли на лицо?

– Видишь ли, у всего есть конец. Это заложено самим Мирозданием. Если что-то без конца длится, то это значит отсутствие развития происходящего. Есть Боги, а есть Творец. Когда Боги пытаются изменить Его задумки, он не мешает. А просто закольцовывает время. Что бы уж насладились сполна, до одури, – неожиданно в голосе Ветра появилась агрессия и злость, – но невозможно воду в ступе толочь до бесконечности. Вот Лёд и решил посмотреть, а что если. А когда увидел, теперь не знает, что дальше делать.

– Ветер, – тихонько проговорила я, – ты сейчас мне всё объяснил? Тогда почему я ничего не поняла?

– Лёд поддерживал Веду, в обмен на её поддержку себя. А оказалось, что она ложная. Не ей было Макошью себя объявлять. Она только Наставницей была рождена. Понимаешь?

Я покачала головой и не потому, что не понимала, наоборот. Всё становилось на свои места. Включая мою вечную необходимость подстраиваться под непонятную мне жизнь, на деле просто оказавшуюся не моей.

– Но почему? – всё же спросила я непослушными губами, которые предательски дрожали.

– Власть, Зоя. Потрясающая, почти всеобъемлющая власть, – всё так же зло бросил мне Ветер, – Наставница так или иначе на нас выходит, или мы на неё. Узнает, как и когда надо провести воспитанницу к нам. А она пришла и осталась. Решила сама быть Макошью, в смысле её представлять, что и сделала, обманула всех. И никто даже не подумал проверить, понимаешь? Всех, – он повёл руками, словно изобразил круг, – тут таких как я, давно не собирали и сравнивать было не с кем. Считай, заново Приграничье восстановили. Ты же видела, ребята молодые, многие вообще из ролевиков. И опасности давно реальной не было. Получается, она играла. Но играла в нас, живых людей или не людей. Как в кукол, или шахматы. И только Время пришло на помощь и прислало тебя.

– Надо же, – я всё не могла прийти в себя от услышанного, – какая она оказалась смелая, и ответственности не побоялась.

– Ответственность её настигла сейчас, с твоим приходом. До этого, она, похоже просто не верила, что всё серьезно, что это не поселок-фентези. Тех, кто её мог хоть как-то подвести она или приблизила к себе и связала клятвой, как Бера или просто изгнала, обрекая на почти вечно другую, нечеловеческую ипостась. А мне деться было некуда, я ж к этой реальности, считай, приписан. Если начнется война, гонец Приграничью необходим. Она все просчитала, всё предусмотрела, кроме одного. Мы – реальные, не придумки и не сказки. А этого Веда так и не захотела понять. Ведь тогда сразу видно, что она не одна из нас, – Ветер был не просто зол, он был явно взбешён, судя по тому, что кроны елей над нами стали не просто слегка покачиваться, а качались уже вовсю. И небо темнело на глазах.

– Что ты делаешь? Надвигается буря! – воскликнула я , оглядываясь на зашумевший лес.

– А? – он словно очнулся и оглядевшись тихонько ругнулся, – прости, Зоя, бури не будет, а вот дождь уже не остановлю. Давай руку!

Я немного удивленная подобной просьбой протянула руку, и мы неожиданно словно переместились на луг, где невдалеке от нас стоял дощатый домик, пусть и в одну досочку, но крыша была явно крепкой. Ветер, не отпуская моей руки легко побежал, я за ним. И мы успели заскочить перед самым дождем, да что там, ливнем что обрушился на землю. Грохотал гром. Вспыхивали молнии. Гроза набирала обороты.

Ветер молча снял куртку и набросив мне на плечи, виновато посмотрел в глаза.

– Учитесь властвовать собой, – бросила я ему крылатую фразу.

– Да я думал, что умею, – со смешком отозвался он, – просто это зацепило всех.

– Ты про грозу?

– Нет! Я столько лет обижался на Бера, а он этой своей непредсказуемостью и упёртостью видишь, что натворил. Веда прикинула, что ты достаточно выросла и можешь оказаться опасной для неё. Она давно правит, время то у нас по-разному идет, помнишь, я говорил? Вот и решила подстраховаться, так у вас говорят? В Бере она была уверена, да и клятва их связывала и не только. Вот и послала его к тебе, что бы он морок наслал, твои мысли по другой дорожке идти должны были. Ты Никогда не должна была у нас очутиться. А он влюбился в тебя. Вот так, сразу. И всё. И дал тебе ключ. А дальше ты уж сама. И что теперь? Что делать будешь? И чем я могу помочь?

– Влюбился? – недоверчиво повторила я, вспоминая то чувство странного узнавания и доверия, что затронуло тогда и меня, – Бер? А ты откуда всё это знаешь?

– От него и знаю, – нехотя признался Ветер, – Бер сказал, как тебя первый раз увидел, будто шоры с глаз спали. Мир как-то ярче стал. В общем, свой свояка видит издалека. Растерялся он тогда, естественно. Хорошо, что ты к столу пригласила. По нашим законам, если под твоей крышей он угощение от тебя принял, хлеб вы вместе преломили, врагом он тебе не будет никогда, а вот помогать станет, как может.

"В доме врага горек хлеб", вспомнилась мне фраза из одной нашей сказки. И Веда всё выспрашивала тогда, угощала ли я его. И я соврала, что нет. Значит, действительно существует память крови, когда знаешь, как надо поступить, но даже не догадываешься, почему так, а не иначе. Короче, читайте сказки!

– А где Геральд? – задала вопрос, давно не дававший мне покоя.

– А кто б знал, -мрачно откликнулся собеседник, – он не особо разговорчивый.

– Вы поссорились?

– Нет, с чего? Гер нормальный парень, для Тёмного эльфа. А мне власть сроду была не нужна, я из другого Рода. Гер последнее время дерганный стал, это было, – задумчиво проговорил Ветер, – за тебя почему-то волновался. То ли ждал, то ли предчувствовал что. В тот вечер, когда я Гера последний раз видел, к нам Бер пришел, и рассказал, что слышал разговор Веды и Льда, мол теперь, если ты вернешься, всё может измениться. Бер помочь тебе ничем не может, он клятвой с Ведой связан.

– Но зачем он вообще стал что-то менять? – я не могла не спросить, – если всё было хорошо столько лет, может пусть бы и было?

– Род Велеса всегда охранял Макошь, – пожал плечами Ветер, – это с появлением Веды Лёд стал её приближенным. Бер просто почувствовал тебя. Может, кровь заговорила, я не знаю. Но когда ты меня позвала, тогда, я просто не мог не отозваться. Само как-то получилось. Наверное, Бер то же не смог сделать то, зачем его Веда посылала, нарушил её приказ. Но чувствовать своих это умение внутри нас, не знаю, как объяснить.

– Гер пошёл за Льдом, – я не спрашивала, я была уверена. И кивок Ветра был ожидаем.

– Ты здесь раньше был?

– В сарае? – поднял брови Ветер.

– Да нет же, у Льда? – не сдержала я улыбки.

– Ветер нельзя убить, – улыбнулся и парень, – но я не из тех, кто любит эксперименты, особенно на своей шкуре.

– Значит, в гости ко Льду не ходил, -протянула я.

– А при чём тут Лёд? Это дом Геральда, – чуть удивленно отозвался Ветер.

Я ошарашенно посмотрела на него:

– Ты уверен? Ничего не путаешь?

– Когда я ветром носился, я был здесь. Вернее, и здесь тоже. Помню строительство, и Гера помню, – ворчливо проговорил он.

Я растерянно замолчала, пытаясь сложить кусочки непоняток, что задевали меня раньше. Лёд пытался сделать меня хозяйкой в доме, когда не удалось, готовил чай сам. Но слишком долго для хозяина, прекрасно знавшего, где что лежит. И эта баночка рябинового варенья, я видела, она сварена совсем недавно. Лёд не обратил на неё внимания, поставил вместе со всеми другими. Так хозяин не делает. И наконец самое главное. В доме не было печки или камина. Почему-то я представляла Льда, отдыхающим в этом, не своём доме от всех, и огонь, напоминавший ему и костры привалов и бесконечные войны, разумеется был ему не нужен. Да и не мерз он, Лёд. Другой он, не человек. Когда же я это пойму!

– Ветер, ты можешь сюда Макса перенести? Того парнишку, что ждет меня внизу?

– Нет, Зоя, – тут такие заслоны стоят, не мне со Льдом силами меряться, – виновато сказал Ветер, – я сам тут смог пробиться на твой зов только ветром и потом перекинулся. А в человеческом обличии, я даже в дом войти не смогу.

Это был удар для меня. Я уже стала привыкать к тому, что, если рядом мужчина, даже такой юный, как Макс, он и берет на себя основные тяготы. Откровенно не хотелось отвыкать от этого удивительного чувства защищенности. На какой-то миг я даже поняла Веду. Ты – ценность, тобой восхищаются и берегут. А ты еще и командуешь. В общем, " Слава мне, великой!" Немного напомнило сказку Пушкина про золотую рыбку. Старуха под конец то же хотела власти, уже неограниченной. Кончилось правда всё плохо.

– Тогда так, обратно к дому сможешь меня перенести?

– Сейчас? Ты же промокнешь! – он был явно удивлен просьбой.

– Поверь, это не важно, – отмахнулась я от очевидного, – похоже я знаю, где Гер и, если это так, времени у меня совсем мало.

– Как прикажешь, госпожа, – чуть поклонился Ветер.

Я удивленно посмотрела на него, и вот честно, до меня не сразу дошло, что "госпожа" – это я. И раз мне надо, он спорить не будет. Даже неловко стало.

А мы уже летели или как передать это ощущение? В общем, ничего приятного, как если открыть душ на полный напор и еще лететь ему навстречу. Оказавшись на крыльце, я стала чихать и кашлять, освобождаясь от воды. Ветер же унесся дальше, подхватив с крыльца сброшенную мной куртку, ставшую почти неподъёмной от воды. Он снова стал ветром. А я, войдя, сразу стала стаскивать с себя мокрую тряпку. То, во что превратилось моё платье. Потом был душ, но уже настоящий и горячий. Хотелось еще горячего чая и полежать под теплым одеялом, или вернее перинкой. Согреться и уснуть. А дождь пусть шумит за окнами. Мечты, мечты...

Закутавшись в большое полотенце, я побрела в спальню. Отсутствие камина сказывалось. Меня познабливало. Почему-то только сейчас я почувствовала, что домом давно не пользовались. И куда раньше смотрела? Ладно, что там, в шкафу еще позаимствовать можно? Высушить волосы толком было и негде, а просто распущенными они будут сохнуть долго. Вздохнув, я кое как заплела влажную косу и скептически оглядела вешалки с несколькими платьями. Нет, ну куда это годиться? Во всех приличных книгах-фентези, героиня в первом томе или учится всему, что надо для волшебной жизни или уже умеет. Я же безнадежное дитя современности не умела ни сражаться, ни плести интриги. Благодаря Максу, а теперь и Ветру, я знала только одно, я не самозванка в этом мире. И не сумашедшая! Это было важно уже для меня. Вот, собственно, и весь багаж.

Я вздохнула и сняла с вешалки темное платье с длинным рукавом и небольшим вырезом. Дело не в скромности, оно выглядело потеплее других. Обулась в высокие ботиночки на шнуровке, хорошо, что такие оказались в наличии. Потерять туфельку на лестнице сейчас мне было никак нельзя!

Теперь было важно найти свечи и спички. Зажигалок по понятной причине здесь быть не могло. Неожиданно, в небольшой кладовке, что открылась мне за ранее не открытыми дверями я нашла красивую коробку с витыми свечами красного цвета. Баночка рябинового варенья, красные свечи любви. Ох, Гер... Не опоздать бы мне!

Дверь в подвал оказалась на первом этаже, что было естественно. Но находилась между дверцами двух стенных шкафов. Немного странно, разве не так? Лестница шла резко вниз и начинала наматывать круги. Как там называется дорога в горах? Серпантин? Так вот эта была штопор! Я держалась одной рукой за стену, а другой несла свечу, мысленно считая ступеньки, где-то читала, что есть такой способ, чтобы не упасть с лестницы. Может и не правда, но я дошла. В смысле ступеньки кончились, наступил коридор. Достаточно широкий для одного человека, каменные не особо сильно обработанные стены и странный желоб на полу. Сейчас он был закрыт широкими мощными досками, по которым я шла, как по тропинке. Огонек моей свечи метался по стенам, показывая, что где-то есть ток воздуха. Но тени на стенах наводили страх. Я прислушивалась, так как сама толком не знала, где искать. А услышав слабый стон обрадованно только что не побежала на него. Угловая камера была закрыта решеткой от пола и до потолка. Ключ висел в коридоре, на крючке. В камере, освещенный зловеще мерцающими углями жаровни на полу лежал Гер. Он был в крови, опять. Почему-то я вместо жалости и сострадания испытала прилив лютой злости. Сорвав ключ, быстро отперла замок и войдя, прошипела змеюкой:

– И снова здравствуйте.

Гер вздрогнул, с трудом приоткрыл глаза, а потом неверяще распахнул их;

– Зоя... Ты?!

– Я, живой укор твоей совести! Обещал же встретить, а смотри ж ты, опять помираешь! – негодующе заговорила я, – Что на этот раз не так? Кому не угодил? Говорили, что два раза не наказывают даже у эльфов?

Гер хмыкнул и неожиданно для меня, гибко поднялся. Я растерянно смотрела на него, понимая, что он не валялся в отключке после очередных разборок со Льдом, а просто спал. Вот так, на полу, устроившись у жаровни и и используя вместо подушки согнутую руку. И для него это было, может и неудобно, но явно привычно.

Я видела Геральда разным: холодным и надменным; почти умирающим и всё же не сдающимся. Но я никогда не видела его таким, опасным. Да, запертый в этой камере, вроде бы беззащитный, он тем не менее казался пойманным хищником, который только и ждет ошибки своего ловца. Одежда на нём была явно не праздничная, а скорее походная, плотно облегающая, пусть и немного порванная, рубашка с распущенной на груди шнуровкой подчеркивала и мощный разворот плеч и мускулистую грудь эльфа. И я впервые посмотрела на него не как на полукнижного героя, а как на мужчину. И даже удивилась тому, насколько он был хорош. А взлохмаченные волосы и следы очередного выяснения отношений на лице хоть и добавляли облику что-то разбойничье, но совсем его не портили. Просто теперь я ясно видела, передо мной действительно воин, притом такой, кого считает врагом сам Лёд. Мне осталось понять только одно – почему?

– Я тоже рад новой встрече, Зоя. Она неожиданна для меня и потому еще более желанна, – прервал затянувшееся молчание Гер.

– Разве ты не почувствовал меня? – почему-то смутилась я. Спал себе человек, то есть эльф, а тут я, налетела, накричала.

– Почувствовал, – после небольшой заминки сказал Гер, но я думал, это морок, или я начинаю сходить с ума. Мы, эльфы, не можем долго находится в замкнутом пространстве, – поморщившись добавил он. – А это, – он провёл по себе рукой, – совсем не то, что ты подумала. Он не наказывал, он решил убить.

– А ты что? – спросила я, всё еще рассматривая совершенно другого Гера, неожиданно открывшегося мне.

– Я воспротивился его решению. Я же еще отомстить должен, вот и не получилось у него задуманное, – ровно отозвался эльф.

– А на сколько не получилось? – осторожно спросила я, – мне тебя по лестнице вверх не поднять.

– Тебе и не придется, – Геру было явно неловко от создавшейся ситуации, – мы же не сейчас дрались. Я могу идти сам.

– А стонал тогда почему? – подозрительно спросила я, не показалось же мне!

– От досады на собственную глупость, – нехотя признался он.

– Не врешь? – всё же уточнила я.

Гер сверкнул глазами:

– Темные эльфы никогда... – начал он.

– Стоп, – прервала я его. Гер, может хоть ты знаешь, что делать дальше?

И начала говорить. Рассказывать, что произошло со мной. Всё, что происходило с момента встречи с Максом. Может, я не права. Но это их мир, пусть хоть кто ни будь мне скажет не то "что я должна", а что именно им от меня надо. А то они пока или свои истории рассказывают или чего – то от меня ждут. Но с полки нельзя ничего взять, если ты сам это что-то туда не положил. Наконец я закончила и подняла глаза. Пока я говорила, Гер, слушая меня нашел какую-то тряпицу, и намочив её в кувшине стирал кровь с лица и рук. Поймав мой взгляд, улыбнулся:

– Даже неловко перед тобой, знал бы что придешь, умылся бы заранее. Просто не ждал гостей. Я ж воин, подобное мне привычно. Но это не для твоих глаз.

– О чем ты, Геральд, – мне стало неловко, я смотрела на его руки: перецарапанные пальцы, ногти обломаны, костяшки пальцев разбиты не раз и похоже, уже не в драке. Эльф явно пытался выбраться, снова и снова.

– Я очень рад тебе, Зоя! Очень. Для меня ты – действительно Жизнь. С тобой я вспоминаю зачем она была мне дана, – он ясно взглянул на меня.

– Подожди, если ты не так уж сильно ранен, то почему всё же не выбрался? – я подозрительно уставилась на эльфа.

– А как? Лёд специально так сделал, все последствия встречи зажили довольно быстро, но выбраться я не мог, вон руки только разбил. А со злости на себя осталось только и голову! – Гер пожал плечами, – ключ от камеры висел рядом, "видит око, да зуб неймёт", как говорит Ветер. Я знал, что он сюда не проберется, заслоны Льда не пустят. А я здесь буду жить долго. Раньше, очень давно, на этом месте стоял Замок моих предков. Здесь всё так заточено, чтобы потомок жил как можно дольше, если уж сумел добраться, пусть и сильно израненный. А ведь жизнь в клетке, это смерть, растянутая на века. Я сошёл бы с ума. И Лёд наконец успокоился бы.

Видишь ли, Зоя, то, что ты рассказала мне, то, что он рассказал тебе. Это всё укладывается в понятие правда, а у каждого она своя. Это истина непреложна. А вот она звучит так:

Когда-то, в незапамятные времена, Эльфы были только Светлыми. Но умели и знали они столько, что все, кому не лень, хотели их поработить. Тогда наша Богиня обратилась к силам Ночи, поскольку в те времена не было у них ни вражды, ни соперничества, и попросила для себя защиту. Обязуясь выбирать себе спутника из созданных Ночью Тёмных эльфов. И разделились они и стали у Темных только Короли, сыновья Светлой богини и Тёмного Эльфа, а у Светлых, соответственно, только Королевы. Их дочери. В общем, всё хорошо было, какое-то время. Потом, естественно, проблемы начались. Власть всегда хочет большего, но одно оставалось неизменным, выбирала всегда Светлая, и через неё передавалась божественная кровь. Мать Льда была такой. Вот только родились у неё не мальчик и девочка, а два сына. А моя мама, Светлая из них выбрала моего отца, а не Льда. Я не знаю, почему на него это произвело такое впечатление, но пережить он не смог. Так я стал сиротой. Но и убить меня у него рука не поднялась. Мама крикнула, что я его сын.

– А проверить?

– Как, Зоя? В ваших ДНК лабораториях? Какова степень божественности и процент эльфийской крови? – Гер с досадой посмотрел на меня, – Веришь или нет, но не было ранее таких ситуаций. И кто прав и где правда я не знаю. Из тех, кто присутствовал при инциденте, в живых остался только Лёд. А он не хочет отвечать на вопросы. Предпочитает задавать их сам.

– Ты затем за ним и пошёл, решил задать вопросы? – скептически уточнила я.

Гер сверкнул глазами, но быстро справился с собой и молча кивнул.

– А как же помолвка с его дочерью? Ты любил её?

– В начале это было логично, – Гер отвечал на первый вопрос, словно не услышав второго, – а потом Лёд сам захотел, чтобы я от неё отступился. Поскольку, если я все же сын его брата, родство слишком близкое. А уж если его, то сама понимаешь, такое недопустимо. А та, другая девушка. Она была совсем из других. Но Лёд не мог согласиться на мой брак. Это значило, я предпочел его дочери кого-то. И признать это ему не позволил стыд и гордость, вот так я оказался виновен во всём.

– Но то, как он обошелся с тобой, – пережитое мной тогда, страх за жизнь Гера и ужас перед жестокостью Эльфов словно нахлынули на меня.

Гер подошёл ко мне и мягко взяв меня за руку отвел её от моих губ, которые я машинально прикрыла защитным жестом.

– Не надо переживать пережитое. Не пили опилки, – успокаивающим тоном проговорил он.

– Попытаюсь, – я в благодарность чуть сжала его разбитые пальцы, – ты договори.

Гер кивнул, но руку не убрал, мы так и стояли, держась за руки.

– Потом в его жизни появилась Веда, они как-то быстро сумели понять друг друга. Власть была им обоим слаще всего. Лёд хотел, чтобы я исчез из жизни, но не хотел быть моим убийцей. Вот всё и затянулось. А потом в моей жизни появилась ты. И стала моим личным ангелом-хранителем. И все, кто так или иначе соприкасались с тобой, словно оттаивали, понимаешь? На пути сюда ты наверняка наткнулась на мёртвый лед? Вот такой была и наша жизнь, внешне все вроде бы нормально. А по-настоящему, внутри, сплошной холод. Лёд еще не понимает, что зима уже не вернется. Раз началась весна с оттепелями и капелью, жизнь вернулась и это необратимо. Ты вернулась, Зоя.

– Пока я шла сюда, думала шею сломаю или голова закружится, – я заговорила о другом, оторвав взгляд от глаз Гера, смотревших на меня как-то так, что эта зарешеченная каменная комнатка становилась лучшим на земле местом для свиданий.

Гер усмехнулся моей хитрости, но принял смену темы и ответил:

– Естественно, это же не для людей строилось. А эльфам привычно.

– Я думаю, тут должен быть другой выход.

– Думаешь или знаешь? – Гер вскинул бровь.

– Сам же сказал, не для людей строили, если бы это был "наш" замок, второй выход был бы точно. Разумеется, тайный.

– Здесь он то же есть, – кивнул эльф, – но куда идти?

– Нам надо выбраться. А там помогут и Ветер, и Макс. Нам надо увидеть прошлое и узнать, что за тайна объединяет Льда и Веду.

– Госпожа, ты хочешь смерти обоим? – прохладно спросил эльф.

Я растерянно взглянула на него. Геральд привел в порядок одежду и волосы, (просто пройдясь по ним пальцами, как гребнем) и сейчас передо мной стоял телохранитель, полностью готовый к действиям, отрешенный от всего другого. И обращение "Госпожа" лишь подчеркивало это. Нет, так не пойдет. Если мои догадки верны, отрешенным наблюдателем, этаким оружием в ножнах, со мной эльфу не быть.

– Ты кого имеешь в виду? – на всякий случай уточнила я.

Эльф вскинул глаза и поняв двусмысленность своей фразы неожиданно для меня рассмеялся.

– А ведь я не буду удивлен если и Лёд с Ведой поплатятся. Нет, я говорил о Ветре и Максе, кажется? Ты хочешь призвать на земли Льда, он здесь нас всех передушит, как котят. Может, тебя не тронет.

– Гер, ты сильно головой ударился? Земли, может быть, и Льда. А вот Дом– то твой. Сам же говорил, тут Замок предков стоял? И погибнуть тебе не дали. Может, у вас ритуал какой есть, узнавания или еще чего? Ты вспомни!

Геральд потемнел лицом и словно отшатнулся от меня. Хотя, куда? Камера была небольшой.

– Зоя, – глухо заговорил он, – то, что ты говоришь, это реально. Я могу вновь стать Хозяином и Замка, и земель, но это будет значить, что я объявляю себя врагом Льда, а не его вассалом. Опущу подробности, просто поверь, это так.

–А разве не пришла пора? – негромко спросила я.

– Зоя, мне бы очень хотелось, правда! Но пока я единственный наследник Темных эльфов. С моей смертью они будут вынуждены или биться до конца, или признать главенство Светлых и стать прислугой и наёмниками.

– Геральд, тебе решать. Но сейчас именно тот переломный момент, когда время пришло. Веришь мне? Поднимай свой штандарт над замком. Нет? Оставайся мальчиком для битья у Льда. Решать тебе.

Геральд поднял на меня потемневшие, как грозовая ночь, глаза:

– Объяснить не хочешь?

– Нет. Решать тебе, – повторила я, – ты часто называешь меня Жизнью, а она никогда не даёт гарантий. Но жизнь, это всегда движение, тебе пора очнуться от заколдованного сна, Король. Боги: Время, Судьба и Любовь привели меня к тебе, так прими мой дар, прими свою Жизнь. Только свою и проживи её, без оглядки на других. У вас, у каждого жизнь своя. Переплетаясь или расходясь, вы, как нити в вышивке Судьбы. Главное, не потеряться в ней, за другими, понимаешь?

Геральд застыл, словно превратился в статую. И всё вокруг застыло, даже огоньки в жаровне, казалось, перестали потрескивать.

– Почему ты назвала меня "Королем"? Ведь мой отец был убит, а меня им не объявили. – каким-то низким, "подземным" голосом задал вопрос Гер.

– Если бы это было так, Лёд давно бы убил тебя. Но он этого не сделал. И хотя войны идут, он не пытается узурпировать власть. Это значит только одно. Король Тёмных эльфов жив. И живы те, кто помнит и знает, что Король – ты.

– Мой отец был вторым сыном, Лёд или как его звали раньше, Юстас, должен быть на троне.

– Да? Тогда почему же он не на нём? Почему пошел в наёмники, пусть и к Богине? Или он, как и Веда, только казались окружающим тем, кем хотели быть. Но никогда ими не являлись?

– Если всё, как ты говоришь, тогда я – идиот. – медленно проговорил Гер.

– Нет, Геральд, всё и проще и сложнее, видишь ли, в генах истинных королей всегда присутствует благородство и терпение. Благородство при тебе и останется, а вот терпение?

– Терпению пришёл конец, – спокойно подтвердил Геральд и улыбнулся, и от этой улыбки меня пробрал озноб. Не хотела я, что бы мне так улыбнулись.

Гер шагнул ко мне и взял за руку:

–Что бы не случилось далее, что бы ты не увидела или не услышала, Зоя, никогда меня не бойся. У меня долг жизни перед тобой. Эльфы такого не забывают, а уж Короли тем более. Пусть я и последний Король по крови и по праву, но моя жизнь принадлежит тебе.

– Размечтался, – буркнула я, но не стала ничего объяснять, и так времени на разговоры много потрачено.

Гер, видимо уже смирившись с моим характером, не стал задавать вопросов. Вывел меня, всё еще держа за руку, из камеры и идя к лестнице, заговорил:

– Для объявления себя Королём, мне достаточно поднять штандарт, но я вначале затоплю камин. Сердце каждого Дома у эльфов, это домашний очаг. И не важно. замок это или охотничья избушка.

– В том доме, куда мы сейчас поднимемся, места для огня нет в принципе. Ни печки, ни камина, – проговорила я.

Эльф споткнулся на лестнице и пораженно проговорил:

– Этого не может быть.

– Не веришь? – даже обиделась я.

– А? Нет, что ты, Зоя! Я о другом. В своём доме, – Гер выделил голосом слово "свой", разжечь огонь может только Хозяин. Внутри каждого очага лежит такой камень "Сердце Дома", если Род прерывается, мы просто уходим. А в дорогу эльфы берут не мешочек с землёй, а осколок камня. Он зажигает огонь везде, где нам потребуется.

Мы поднялись по дикой лестнице, и эльф растерянно огляделся:

– Это, что?

– Ветер сказал, это твой дом. – ответила я.

– Многовато иллюзий, – пробормотал Гер.

– А каково соседям будет, если Замок увидят?

– Они не увидят, в этом измерении внешне дом будет таким же, – проговорил Гер, – но не внутренне. Я в этом жить не буду!

– Кухню оставь! – воскликнула я – видя, как Гер начинает водить руками и что-то говорить на гортанном, резком и каком-то опасном, даже на слух, языке.

Вокруг нас всё поплыло, у меня закружилась голова и я опустилась на пол. А когда очнулась, оказалось, я полулежу в огромном кресле, стоящем рядом с камином, в котором не просто горят дрова, а полыхает пламя. Притом его языки были и ярко – малиновые и оранжевые. А вот искорки на углях иногда вспыхивали и зеленым, и синим. присмотревшись, я увидела, что искорки образуют этакую вязь камней на обруче, напоминающем корону. Она покоилась на камне округлой формы. А то, что я в начале приняла за особенно крупное полено. На самом деле меч в ножнах, судя по тому, как на нём то же играли огоньки. Глаза заслезились, я поморгала и когда снова посмотрела на огонь, ничего подобного уже не увидела. Я стала рассматривать новую обстановку. Каменные стены и пол, были толстенными, явно очень древней постройки. На стенах гобелены чередовались с выбитыми на камне стен изображениями сцен охоты и балов, словно перетекающих друг в друга. Они были словно воспоминания, что тускнели со временем и снова обретали краски по желанию владельца. Необычно, и очень красиво. На полу лежали ковры, что и понятно. Судя по устремившимся вверх полкам с книгами, я была или в библиотеке, или в кабинете Гера. Почему-то вставать и искать хозяина совсем не хотелось, казалось, не только я рассматриваю Замок, а и он – меня.