Текст книги "Строганов. Угольное сердце (СИ)"

Автор книги: Алекс Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Часть 1

Макс

Нельзя сказать, что я ненавижу Новый год. Я к нему вообще никак не отношусь. Обычное бухалово. Отличие только в том, что половина дебилов за столом обматывается мишурой и напяливает идиотские красно-белые колпаки со светящимися звездочками, а вторая, та что должна быть прекрасная, залипает половину вечера в телефоне, поздравляя даже тех, с кем сто лет не общается, и ходит в туфлях по квартире, потому что… Ну, типа, праздник же.

Правда, в этом году мы решили поменять место дислокации. Нет. Это не клубешник или ресторан. Гораздо круче. Мы едем в горы! Честно признаюсь, меня прет эта идея. И пофиг, что, скорее всего, основной сценарий будет прежним, атмосфера должна быть совершенно другой. По крайней мере я очень надеюсь на это, потому что скука съедает мозг, как злой прожорливый кролик с каждым днем все больше и больше. Нужно развеяться. Развлечься.

– Мы вообще доедем? – канючит Света, падая на меня, когда машина преодолевает очередной снежный занос.

– Конечно, – отвечаю усмехаясь, но сам строго гляжу в зеркало заднего вида на Жорика, что сидит за рулем.

Лучше этому придурку не забывать, что он не дрова для камина везет, а живых людей. Возомнил себя королем бездорожья что-ли?

– Расслабься, Светик. Я Ас в этом деле, – говорит Жора с непоколебимой уверенностью, заставляя Тима, сидящего рядом с ним впереди, громко заржать.

– Мне было бы спокойней, если бы ты был за рулем, – тихо говорит Света, прижимаясь к моему плечу.

Ее доверие не может не льстить. Я бы и сам не прочь сесть за руль, но вряд ли справлюсь лучше, да и Жоркин батя дал нам свою красавицу «Ниву» только с тем условием, что на месте водителя будет сидеть его доверенное лицо. То есть, Жорик и никто другой. А с дядей Толей лучше не спорить и не пытаться провести. Рука у него тяжелая. Он уже давно с сына спрашивает, как со взрослого мужика. И с друзей, кстати, тоже. Уже проверено и больше как-то не хочется.

– Расслабься, Свет. Мы уже почти на месте, – успокаиваю девушку. Свою девушку.

Да-да-да. Я еще не решил нравится мне положение вещей или нет, но в праздники хотелось чего-то… Нового что ли? Мы с ней вместе всего неделю или две. Точно не знаю, она считает. Это не первые мои «ярлычные» отношения, типа, парень – девушка, но кое-что изменилось.

Я не вру ей, не строю из себя пай-мальчика и не играю. Просто остаюсь собой, и пока она меня терпит, я рядом. Что можно сказать о ней как о человеке? Даже не знаю… Светка симпатичная девка, сиськи у нее просто балдежные. Нам действительно кайфово вместе. Она не загоняется по пустякам и не лезет в мои дела. Так почему бы и нет?

– Смотрите! – Тим тычет в лобовое стекло. – Все уже на месте. Мы последние.

Впереди открывается просто кадр из рождественского фильма. Четыре двухэтажных деревянных домика с широким крыльцом на белоснежном склоне. Беспорядочные ряды высоченных пихт вокруг и горный массив припорошенный снегом.

Рядом с крайним домиком, который ближе всего к лесу, стоят две машины. Стоп! Почему две? Леха с Марком должны были привести двух девчонок, а не двадцать двух. Тогда кто приехал на черном «Ленд Ровере»? Может, это не к нам?

Жорик паркует свою машину в ряд к остальным, и мы все выбираемся наружу, окунаясь в морозный воздух. Щеки злобно кусает сухой холод, снег хрустит под ногами, а изо рта вырывается белый пар вместе с дыханием. Светка тут-же заныривает мне под руку, стуча зубами. Еще бы… Кто едет в горы в пальто и кожаных коротких сапогах? Сиськи есть, а вот мозгов…

– Мы вас уже сто лет ждем! – кричит Марк, выходя на крыльцо. На его лице счастливая улыбка, а на груди красуется вязаная оленья морда с красным носом.

Серьезно? Свитер с оленем? Это типа бейджа что ли? Кто его сюда наряжал? Мамочка? Вспоминая свою родительницу, невольно усмехаюсь. В детстве она все время нас с Анькой рядила в парные костюмы на Новый год. Причем самые идиотские. Соль и Перец, мыши Мотя и Митя из мульта «Приключения кота Леопольда», Пьеро и Мальвина, Волк и Красная Шапочка. Ну и венец этой вакханалии безвкусицы…

Та-дам! Смурфиками! Синими гномиками в белых колпачках. Синими!!! Мама думала, раз мы любим смотреть этот мультик, то и… В ообщем, я даже вспоминать это не хочу, а все фотки с той «елки» давно сжег. С того времени у меня появилось стойкое отвращение ко всяким костюмам или даже к крошечным их атрибутам.

– Чья это тачка? – спрашиваю, кивая головой в сторону черного зверюги, и волоку за собой Светку к крыльцу.

Она точно корова на льду. Ее ноги разъезжаются в стороны на утоптанной и уже кем-то укатанной снежной дорожке. По яркому румянцу на щеках Марка можно догадаться, кто тут резвился еще минут десять назад. Света отчаянно цепляется за мою куртку, чтобы не упасть, и тихо роняет во все стороны грубые слова.

– Не ссы, Макс. Свои, – отвечает Жорик на мой вопрос и с грацией олимпийского чемпиона по фигурному катанию скользит мимо нашей пары, держа перед собой коробку с синькой, словно она живая партнерша, которую он любит всей душой.

Марк принимает святое-святых этого вечера и бережно вносит в дом, а Жорик уже летит обратно за следующей коробкой и скалит зубы, глядя на нас с Светой.

– Какие к хренам сво?.. – не успеваю закончить вопрос, потому что мне в голову прилетает снежный снаряд.

– С наступающим! – доносится звонкий голос, который тут же воспламеняет меня как гребаную спичку.

Светка все-таки падает, а я не успеваю удержать, даже не смотрю в ее сторону, потому что… Сознание сосредотачивается только на одном моменте, все остальное перестает меня волновать. Голос… Этот голос… Яркий, веселый, громкий и смелый.

Поворачиваю голову, в надежде, что мне просто почудилось, но… Это она. Красная дутая куртка, черная меховая шапка-ушанка из-под которой выглядывают короткие темные волосы. Усмешка на ярко-алых губах. Сердце, как по щелчку, срывается с места от одного взмаха ее ресниц. Какого?..

– Привет, Максимка, – улыбаясь произносит Женька и приседает, чтобы набрать снега в ладони. – Не ожидал?

Стою, прикованный к месту, как чертов идиот. Секунда. Мне нужна секунда, чтобы одуплить (прим.автора: понять), что вообще происходит. Только вот Фомушкина в своем репертуаре, совсем не дает мне времени для маневра. Еще один снежок прилетает прямо в лицо. Светка что-то пищит, все еще сидя на заднице, но мне плевать. Снимаю ладонью остатки снега, и на меня накатывает волна ярости, злости, и одновременно какой дурной радости.

Бросаюсь вперед к маленькой вредительнице, которая с веселым смехом убегает к кромке леса. Сейчас я покажу этой стерве. И какой я ей нахрен Максимка? Совсем страх потеряла? Пропала на четыре месяца, а тут на тебе! Получай фашист холодную гранату прямо в харю.

– Стой, сучка! Все равно догоню и умою! – кричу, быстро перебирая ногами в высоких сугробах.

– Слова-слова, Макс! Сначала догони! – верещит Женька, подначивая меня.

А вот это зря. Хищник во мне уже просчитал выигрышную траекторию движения. Огибаю толстый ствол дерева и выскакиваю прямо перед этой засранкой, в глазах которой, как и всегда, нет ни капли страха или уязвимости. Только азарт, только уверенность легонько разбавленная весельем.

Очередной снежок летит мне в лицо, но в этот раз я успеваю поймать его и отправить обратно. Фомушкина уклоняется и собирается снова дать деру, поэтому решительно и максимально быстро бросаюсь к ней, хватаю за плечи и заваливаю в сугроб. Утопаем в мягком снегу, который жжет холодом руки и сыпется за воротник. Бр-р-р… Не самое приятное чувство, но… Встречаюсь с Женькой взглядом и понимаю, что это все хрень.

В груди разгорается пожар. Холода не чувствуется вовсе. Лицом к лицу. Она совсем не изменилась за эти несколько месяцев, но я все равно жадно рассматриваю ее лицо, впитывая, запоминая и вспоминая каждую деталь. Тяжело дышу напротив ее манящих, приоткрытых губ.

Это все из-за нашей веселенькой пробежки. Из-за нее сердце почти выпрыгивает из груди, и каждый мускул напряжен. А так ли это на самом деле? Не знаю. Не могу понять.

Мозг отключается, желания бьют током по нервам. Искрят и взрываются, когда Женя медленно моргает, а после смотрит так, что срывает крышу. Так, как смотрит только она. Непокорно, с вызовом и в этот же самый момент ласково и нежно.

– Полегче, Строганов, – опаляет теплым дыханием мои губы, что уже готовы испортить ее макияж. – Я вообще-то с парнем приехала. Что ты себе позволяешь?

Теперь холод чувствуется четко и ясно, а светло-зеленых глазах Фомушкиной остается лишь вызов. Что?! С каким нахрен парнем?! Черт! Я ведь тоже здесь не один. И как это стерва умудрилась за пять секунд вышибить мне мозги?

– Вообще-то, – копирую ее интонацию. – Я здесь тоже с девушкой.

– Тогда слезь с меня. Вряд ли ей понравится, что ты лежишь на какой-то левой телке.

Злость оголенным проводом хлещет точно плетью, сметая другие чувства и ощущения. Набираю в правую руку горсть снега и обрушиваю на милое личико, стирая стервозную бездушную улыбку. Ненавижу, когда она такая!

– Ты охренел, Строганов!? – верещит Женя, спихивая меня с себя, и резко вскакивает на ноги. – Я тебе сейчас в трусы снега напихаю, и можешь забыть о праздничном сексе. Больной бабуин!

Фомушкина быстрыми движениями смахивает остатки снега с лица, пока я все еще валяюсь в сугробе и рассматриваю ее сексуальные ножки в черных обтягивающих штанах. Че-е-ерт! Я не хочу отказываться от праздничного секса.

– И не надейся, Максимка, – Женька смотрит на меня, недовольно качая головой. – Этот подарочек не для тебя. Пусть твоя курица тебя балует, – насмешливо произносит она, пиная снег в мою сторону.

Рывком поднимаюсь на ноги. Смотрю в кошачьи глаза. Огонь. Страсть. Все ровно так, как я помню. Ничего не изменилось. Как и мое дикое желание трахнуть ее. Прямо здесь и прямо сейчас. Чертова зима. Нахрена она такая холодная?

– А тебя твой петушок балует? М? – приближаюсь к Фомушкиной, пробиваясь сквозь стену ее бесстрашия.

– Еще как, – растягивает лишенные былой яркости, но от этого не менее сексуальные губы в улыбке. – Скорее всего, ты даже услышишь насколько хорошо он это делает. Знаешь ведь, что я не сдерживаюсь.

Ее слова – удар в поддых. Хочется заткнуть ее как можно скорее. И я знаю только один действенный способ. Она сама мне рассказала о нем, когда бросала.

Шаг вперед. Хватаю ее за талию, притягивая к себе, и…

– Вы там не убили друг друга?! – кричит Жорик, а снег оповещает нас о его быстром приближении.

Женька грубо отталкивает меня от себя, сверкая взглядом.

– Веди себя хорошо, Максимка, иначе Дед Мороз подарит тебе уголь вместо машинки, – понизив голос, произносит она.

– Знаешь ведь, что я никогда не веду себя хорошо, – возвращаю ей удар, и по глазам вижу, что попадаю в точку.

– Вот вы где, – из-за дерева появляется запыхавшийся Жорик. – Хватит херней страдать. Идемте в дом. Ваши половинки уже заскучали.

Переглядываемся с Фомушкиной, и я слышу звук гонга. Это только начало поединка. Пока ничья. Пропускаю жестом девушку вперед, а в ответ получаю недовольный взгляд и поджатые губы, но она все-таки шагает следом за Жорой, позволяя мне наслаждаться видом сзади.

Кровь бурлит, доведенная до кипения. Жопой чую, этот Новый год будет очень веселым и запоминающимся. А еще… Я знаю, что снова увижу Женю на краю удовольствия и услышу стоны. И причиной всего этого буду я, а ни какой-то там петушок.

Часть 2

Женя

Не знаю, насколько адекватной была идея провести новый год с этой компашкой, но… Место того стоит. Просто сказка. Двухэтажный коттедж с пятью спальнями и двумя ванными комнатами на втором этаже. Внизу большая кухня и гостиная с огромным столом и камином. Дерево, уютные теплые цвета. За окнами снежный лес. Каждая деталь пропитана духом праздника и вызывает обволакивающее и согревающее чувство счастья.

Я благодарна Жоре, что он пригласил меня. Это было неожиданно, но очень приятно. Мы общались с ним периодически в ВКонтакте, но нельзя сказать, что стали лучшими друзьями. И все же… Я здесь.

Зимины-Моревы уехали на праздники в Чек (прим.автора: сокр. Новочеркасск). Они, конечно, звали с собой, но домашняя тусовка организованная беременяшкой меня не очень вдохновляла. А отмечать с одногруппниками в очередной раз не хотелось. Так что эта поездка словно глоток свежего воздуха. И в прямом, и в переносном смыслах.

А еще со мной Рома, так что мне в любом случае будет не скучно. Мы с ним недавно вместе. Где-то пару месяцев, наверное… Точно не знаю. Влюблена ли я? М-м-м… Трудно сказать, но он мне нравится. Точнее, мне нравится то, насколько сильно ему нравлюсь я. А еще он обалденно целуется. Просто мастерски. И не только…

Мы с девчонками быстро осваиваем кухню. Шефство над нами берет цепкая и шумная – Милана. Она резво разбирает продукты, раскладывая их на разделочном столе, и раздает указания налево и направо, разрабатывая план дальнейших действий. Она прикольная. Такая пышка-милашка с очаровательными ямочками на щеках.

Еще с нами Алина. Немного зажатая и явно опечаленная чем-то серьезным девушка. Даже когда я улыбнулась ей во все тридцать два, произнося «приятно познакомиться», она просто тихо и безэмоционально ответила – «взаимно». Странная. Смотрит только в окно или в телефон и все время теребит кончик своей русой косы. Надеюсь, ее настроение поднимется после бокала мартини, потому что я как раз его разливаю. Мое точно поднимется.

Ну, и конечно гвоздь нашей сегодняшней программы. Барабанная дробь… Выпускаем голубей. Ковровая дорожка, все дела. Девушка Макса! Света! Лучик, мать ее, света. Там на улице я ее не разглядела, но теперь все слишком очевидно. Четвертый, не меньше, а то и больше. Шикарная грудь и не менее шикарная фигура. Мордашка обычная, только вряд ли на нее вообще кто-то смотрит, потому что девушка не стесняется вырезов и облегающей одежды.

– Как дела, девчонки? – Жорик появляется на кухне с бокалом пива в руках.

Свой чувак. Правильно! Чего ждать? Праздник же.

– Отлично! – восклицает Милана. – Через полтора часа вам нужно будет начать заниматься мясом. Так что… – она поворачивает голову в его сторону, – не нажрись, а то до двенадцати не дотянешь.

– Ты плохо меня знаешь, Мил. И на крайняк у вас есть еще четыре раба. Используйте их, – весело подмигивает он.

– Мечтай, – произносит Макс, появляясь в дверном проеме, и забирает у Жоры бокал. – За мясо отвечаешь ты.

Он делает большой глоток и цепляется за меня взглядом. Бесится. Это будоражит, даже заводит. Я скучала по этому чувству, словно сидишь на пороховой бочке, предварительно уронив туда спичку, и ждешь, когда рванет. Возможно, это еще одна причина по которой я здесь, но признаваться в этом или как-то показывать – точно не буду.

– Ма-а-акс! – писклявый голос его подружки режет уши.

Черт! Этой девке лучше рот не открывать. Такое ощущение, что пятилетнего ребенка запихали в тело секс-бомбы. Выпрямляю спину, с удовольствием отмечая, как мягкий кашемир гладит обнаженную кожу на груди. И пусть у меня не четверка, но мои гордые два с половиной прекрасно смотрятся без белья, говоря всем: «приветик, рады тебя видеть».

Строганов подходит к своей девушке, и она тут же прижимается к нему, оплетая длиннющими руками торс. Усмехнувшись, протягиваю ей бокал с мартини, который она принимает с вежливой улыбкой, что очень плохо скрывает недовольство. А что такое? Не пойму? Обижается, что я закидала ее любимого снегом?

– Вы такая милая пара, – восхищенно качаю головой. – Максимка, я так рада за тебя.

Строганов в мгновение напрягается, а я радуюсь, что сумела задеть его. Что он мне сделает сейчас? А? Зажмет прямо на глазах у своей пискли надувной? Это же единственный способ, чтобы меня успокоить, и он это знает.

– А я-то как рад, – цедит Макс сквозь зубы.

– Давно вы знакомы? Как я поняла, ты ведь не из Ростова, – говорит Света, пристально глядя на меня.

Я ей определенно не нравлюсь. Это чувствуется холодными волнами злости, что исходят от девчонки. Ну-у-у, я бы даже расстроилась, если бы мне было не плевать…

– Я из Краснодара. Проходила летнюю практику в Ростове, – поясняю, медленно проговаривая слова, словно она умственно отсталая. – У нас с Максом есть общие знакомые, – теперь я уже смотрю в зеленые глаза полные злости и… Ну надо же! Предвкушения.

Так ему нравится наша игра? Что ж, Строганов, за этим и приехала. Давай поиграем. Растягиваю губы в хищной улыбке. Пойду с козырей. Чего тянуть?

– И мы с ним…

Собираюсь сказать «знатно потрахались тогда», но горячая крупная ладонь на моем животе заставляет заткнуться.

– Чем занята, моя девочка? – спрашивает Рома, прижимая меня к своей груди.

Как же бесит вся эта уменшительно-ласкательная блевань. Особенно, когда она направлена на меня, но по сжатой челюсти Макса, вижу, что сейчас это очень даже кстати. Ладно, «валет червей» тоже подойдет, потому что «шестерка треф» Макса, а именно его Светочка, не бьет эту карту, то есть моего Рому.

– Она занята мартини и милой беседой с друзьями, – отвечаю своему парню, поворачивая голову, и тут же получаю поцелуй.

Да, этот заботливый мишка любит всякие нежности. Иногда они бесят меня больше, иногда меньше, но в целом я довольна ситуацией. Особенно сейчас, когда чувствую, как горит шея и щеки от пристального, прожигающего, недовольного взгляда Максимки.

– Так! Предлагаю немного поработать и все подготовить, а потом передохнуть и привести себя в порядок, – командует Милана. – Девочки остаются на кухне. Мальчики, поставьте стол и стулья в центре гостиной, проверьте телик, повесьте гирлянду и установите елку, а потом… А потом займитесь костром. Вот.

Получаю еще один поцелуй в щеку от Ромы, наблюдая, как Макс, замешкавшись на секунду, тоже тянется к губам своей курицы. Она же его сейчас клюнет. Неужели не боится? Что-то мерзкое шкребет в груди, и я поспешно отворачиваюсь.

– Какие будут указы, Шеф? – спрашиваю Милану и шагаю к куче продуктов.

Хочу что-нибудь порезать. Что-нибудь длинное и овальное. Огурцы будут в самый раз.

Часть 3

Скачано с сайта

Макс

Этот ее Рома настоящий долбоящер. Поверить не могу, что Фомушкина с ним. Что она в нем нашла? Тупой юмор, бычья морда… Чем больше мы общаемся, тем сильнее мне хочется найти эту черноволосую вертихвостку и хорошенько встряхнуть, чтобы мозги встали на место.

Окончательно взбесившись от очередной кретинской шутки в духе развлекательных программ первого канала, оставляю пацанов и удаляюсь в сторону кладовки, где стоит успокоительное. Пиво мне уже надоело. Хочется чего-то покрепче. Тем более, что сейчас уже нужно будет идти жарить шашлык, а значит внутренний обогрев жизненно необходим.

Наклоняюсь к коробке, и тут происходит то, что никогда не должно было случиться ни с одним нормальным мужиком. Кто-то хлопает меня по заднице. Причем довольно сильно, сжимая кожу и впиваясь ногтями. Единственное, что радует, это точно девушка, но жить ей все равно осталось не долго, потому что что я уже догадываюсь, кто именно стоит позади меня. Кроме нее никто бы не решился…

– Ой, Максимка, – щебечет Женя и хлопает глазками, встречаясь со мной лицом к лицу. – Прости, не признала. Перепутала, – смех в ее голосе заводит и дико раздражает одновременно.

– Ничего, – ухмыляюсь. – На первый раз прощаю. Трудно ведь столько времени на голодном пайке. Потянуло на нормальных парней, а не на помолодевшего Петросяна?

– Говорит тот, кто встречается с Еленушкой Степаненко запертой в теле стриптизерши. Она у тебя вообще стонет или только пищит?

Кажется, комната сейчас загорится, и весь дом запылает адским пламенем. Между нами искрит. Оба наклонены вперед, словно готовы начать схватку. Ее кошачьи глаза горят, тело напряжено. Вот оно. То самое чувство, которое отключает разум. Дьявольская похоть и страсть.

– Ревнуешь, моя девочка? – делаю шаг вперед, касаясь своей грудью ее.

Без белья. Чувствую ее мягкость и частоту сбившегося яростью дыхания. Я идеально повторил эту сладкую фразу. Вряд ли кто-то еще заметил, но я видел, как Женьку передернуло, когда Ромочка обратился к ней так же. Эта кошечка любит другие нежности. Совсем другие.

– Не больше, чем ты сам, – гордо вскидывает подбородок, впиваясь взглядом полным решительности.

Ее запах дурманит, ее сила и смелость сводит с ума. Не хочу в этом признаваться, но я… Я, черт возьми, скучал по этому. Скучал по ней.

– У тебя хороший удар, но дай-ка я покажу, как надо, – растягиваю губы в улыбке, наблюдая как она хмурит брови и хищно прищуривает глаза в ожидании моих действий.

Смелая стерва. За это я ее и… Нет-нет-нет. Ничего такого.

Хлопаю Фомушкину по заднице обеими руками, притягивая к своим бедрам. Она выдыхает тихое «че-е-ерт» в мои губы, почти касаясь. Сжимаю ее ягодицы, ощущая как пламя поднимается вверх по рукам. Ее тело такое податливое, такое… Знакомое и понятное. Я знаю эту девчонку. Прекрасно знаю, что она предпочитает и как. Чем ее порадовать и удивить. И я хочу ее…

– Же-е-ень! – далекий голос Миланы долетает до нас из кухни. – Я нашла горошек! Он здесь!

– Спасибо за урок, мастер, – Фомушкина отталкивается от моей груди и шагает назад, выходя из кладовой. – Пойду продемонстрирую Роме, чему научилась. Надеюсь, он оценит, – гордо разворачивается и уходит, покачивая бедрами.

Пялюсь на ее попку, которую только что держал в руках, и снова чувствую жжение в груди и горле, когда до меня доходит смысл ее слов. Вот же… Сука! Она у меня доиграется.

Часть 4

Женя

Из-за очереди в ванную я собираюсь последней. Все уже должны быть внизу, но это и к лучшему. Не кайф таскать тарелки и заправлять майонезом салаты. Я и так работала за двоих, потому что у «звезды всего Света» ручки растут из жопки.

Скидываю с плеч халат и надеваю новый комплект нижнего белья, подаренный мне Ксю еще неделю назад. «В Новый год – во всем новом! С новыми мечтами и новыми мыслями», – вспоминаю ее слова и улыбаюсь. Рассматриваю свое отражение в зеркале, висящем на дверце массивного шкафа из темного дерева, и улыбка тут же сходит с лица.

Нежно розовое кружево. Слишком воздушное. Слишком девчачье. Слишком романтичное. Не для меня. В таких комплектах занимаются любовью. Их надевают для мужчины, в глазах которого помимо похоти хотят увидеть еще кое-что. Нежность, восхищение, трепет от того, что вся эта красота только для него.

Вот Ксю эта прелесть бы подошла. Они с Зимушкой-Зимой просто милахи. Не могу до сих пор поверить, что моя подруга наконец-то счастлива настолько, что забыла о всех своих страхах и комплексах. Я очень рада за них обоих. Правда.

Душ смыл основное влияние мартини на организм, но легкое опьянение все еще кружит голову. К черту все! Отшвыриваю лифчик. Роме все равно, в чем я. Всем всегда было все равно. Лишняя упаковка ни к чему. Заменим слоган Ксю на: «В Новый год – в новых трусах»!

Надеваю золотое платье с длинным рукавом и открытой спиной. Прохладная ткань касается кожи, заставляя дрожать всем телом. Нужно срочно повысить градус в своем организме. Быстро вскрываю упаковку черных чулок. Тонкое кружево холодными мягкими объятиями обхватывает правое бедро. Принимаюсь за вторую ногу, наклоняясь вперед, и тут же слышу многозначительное покашливание позади.

– Помощь нужна?

Тело тут же бросает в жар. Пришел мой личный обогреватель. Неожиданно. Продолжаю представление со всей экспрессией. Театр одного зрителя и одного актера. Медленно веду руками вверх, задирая платье, и выгибаю спину. Дольше, чем нужно, поправляю и расправляю кружевную резинку поверх татуировки. Пускай насладится видом, тем более, я помню, как она ему нравится. Мне не жалко.

Выпрямляюсь наконец и поворачиваюсь к Строганову, глаза которого сейчас куда темнее обычного, а губы сжаты в тонкую полоску. Неужели не понравилось представление?

– Я справлюсь, Максимка, – наконец отвечаю на его вопрос, хотя и так все очевидно. – Самостоятельная девочка. Лучше пойди посмотрит не светит ли чем-то лишним твоя Света.

– Мне больше нравится смотреть, чем светишь ты, – парирует он, проворно поворачивая защелку на двери.

Сердце бросается вскачь, по телу пробегается волна дрожи, но уже не от холода. Зачем он это сделал? И что собирается делать теперь?

– Не заигрывайся, Макс. Тебе лучше уйти, – отвечаю спокойным голосом, хотя о спокойствии сейчас и речи быть не может, потому что Строганов приближается ко мне, улыбаясь. Совсем не по-доброму. Скорее дьявольски.

– Ты ведь ждала меня. Даже дверь не закрыла, – хватает с кровати помаду и открывает, медленно выкручивая колпачок. – Мне нравится этот цвет, но хорошо, что ты еще не успела накраситься, а то пришлось бы делать это снова.

– Вали отсюда, Строганов! Второй раз повторять не буду, – рычу, глядя, как он рассматривает мою помаду с каким-то маньячно-довольным выражением лица.

– Заставь меня, – отшвыривает тюбик обратно и за пару шагов подходит ко мне практически вплотную.

Не двигаюсь с места, только приподнимаю подбородок, чтобы ни в коем случае не показать, что чувствую на самом деле. Да я и сама не понимаю, что это. Кажется, туман проникает в комнату. Ядовитый газ или еще что похуже, потому что колени дрожат. Не от страха. Нет. От предвкушения ядерного взрыва.

– Что Светик-семицветик показал тебе красный лепесток и ты приперся сюда?

– Как же я хочу, чтобы ты заткнулась, – произносит Макс оттесняя своим напором и тоном к стене.

– Заставь меня, – с вызовом бросаю прямо ему в лицо.

Улыбается. Он, мать твою улыбается. Причем совсем не так, как всего пару минут назад. С нежностью, словно рад видеть родного человека или хорошего друга, по которым так сильно скучал. Перегрузка! Ошибка! Что здесь вообще происходит и кто стоит передо мной?

– С удовольствием, кошечка, – Строганов прижимается всем телом, вжимая меня в стену, и фиксирует мои руки крепкой хваткой по обе стороны от головы, предотвращая сопротивление.

– Одно мое слово, и ты будешь по частям валяться в сугробе, – произношу, вытягивая шею, чтобы он почувствовал мои слова на своем лице. – Рома очень ревнивый. Он тебе голову…

Конец фразы тонет в бессвязном мычании, потому что Максим со всей яростью и страстью сминает мои губы. Натягиваюсь как струна, дергаю руками изо всех сил, чтобы оттолкнуть его, но… Все сопротивления сходят на нет слишком быстро, даже для меня. Он меня подловил. И теперь есть только один способ сохранить лицо. Не дать Строганову возомнить, что это он здесь рулит процессом. Не бывать этому!

Втягиваю в рот его нижнюю губу, легонько прикусываю, и проглатываю хриплый стон парня, ощущая как его руки сильнее сжимают мои запястья, а бедра ударяются о мои. Да, малыш, я тоже кое-что о тебе помню.

Поцелуй, наконец, становится спокойнее, первая волна жажды утолена. Хватка на моих руках становится все слабее, и, в конце концов, ладони Макса с истосковавшейся хаотичностью набрасываются на мое тело. Стягивают платье с плеч, оголяя грудь, пока язык и губы страстно борются с моими. Пошла вторая волна…

Зарываюсь в пальцами в его волосы, провожу ногтями по затылку и шее, ощущая как Макс на мгновение останавливает поцелуй, чтобы улыбнуться и прошептать очень нецензурное словно, описывающее насколько ему кайфово со мной. К черту все! Ад прямо здесь, и он такой горячий, что невозможно дышать, но это лучшее место. Оно подходит для нас обоих.

– Это сумасшествие, – вперемешку с рваными вдохами шепчу я, пока Макс опускается поцелуями ниже.

Шея. Плечи. Проводит влажную дорожку языком до груди, сжимая вторую в руках. Каждое касание словно выстрел в голову. Мозг мертв, работают только рефлексы и остаточные инстинкты. Перед смертью нужно подняться на вершину горы, сделать что-то особенное и незабываемое. С Максом я все время ощущаю этот миг. Строганов мой чертов Эверест, но… Потом не останется ничего. Пустота. Темнота и… Боль. Я так не хочу.

– Остановись, Макс! Не будем портить праздник, – пытаюсь собрать крупицы разумности. Ее и в обычном моем состоянии немного, а теперь так вообще….

Строганов выпрямляется передо мной. Смотрит в глаза, тяжело дыша, и кладет ладонь мне на горло задирая подбородок.

– Скажи, что хочешь меня, – хрипит он.

Снова хочет каких-то признаний? Снова хочет поиграть? Сердце сжимается, то ли от неприязни, то ли просто от обиды. Макс, как и все, видит во мне лишь куклу. Кого-то бездушного и пустого. Просто предмет для удовольствия. Но я ему не проиграю. Ни за что! Ни сердцу. Ни Строганову!

– Я хочу тебя, – безэмоционально говорю то, что он хочет услышать.

– Нет так, – злобно рычит и сжимает руку на горле, балансируя на грани дозволенного.

Боремся взглядами. Пульс стучит в висках. Макс поглаживает кожу на шее большим пальцем и внезапно снова улыбается так, что у меня подкашиваются коленки.

– Мне и не нужно это слышать, – говорит он, проникая свободной рукой под платье и отодвигая трусики в сторону.

Улыбается еще шире, когда от пары ласковых движений я подаюсь бедрами ему на встречу. Открываю рот в немом стоне, веки становятся тысячетонными, а ресницы словно облили свинцом, но я упорно держу глаза открытыми, потому что хочу видеть, с каким восхищением он смотрит на меня. На меня, а не на то, что он делает со мной!

– Ты хочешь меня, – шепчет, приближая свое лицо к моему. – Между нами ничего не изменилось, Жень, – проводит губами по щеке к уху. – Я скучал…

Хватаюсь за его плечи, чтобы не рухнуть на пол от слабости, вызванной взорвавшейся внутри меня бомбой из плюшевых игрушек и осколков. Строганов прижимает меня к себе, медленно доставая руку из моего белья.

– Теперь подарок за тобой, моя девочка, – произносит довольным голосом.

Отталкиваю его, ударяя в грудь. Сейчас я ему покажу подарок? На всю жизнь запомнит. Но Макс послушно отступает, поднимая руки вверх. Причем правую держит ближе к лицу, хитренько улыбаясь.

– Не задерживайся. Все уже ждут, – показывает ровные белые зубы. – И помаду не забудь.

Не въезжаю в такую резкую перемену его настроения, поэтому даже не успеваю ничего ответить. Раз, и за ним захлопывается дверь, а я остаюсь одна с растрепанными волосами, измятым платьем и мокрыми трусиками. Шикарно. Просто шикарно.

Часть 5

Макс

В целом наше новогоднее застолье ничем не отличается от прошлогоднего и позапрошлогоднего и так далее, но… Есть все-таки в сегодняшнем вечере кое-что особенное. Это девушка в золотом платье, которая сидит напротив и делает вид, что вообще меня не замечает.

Глупая кошка. До сих пор ощущаю ее запах на своих руках и вкус ее губ. Она это чувствует. Знаю, что чувствует. И пусть Женя демонстративно липнет к своему парню, заставляя меня тем самым разрабатывать в уме коварные планы и сжимать зубы, каждый раз, когда он касается ее, я знаю одно. Она моя.

– Ма-а-акс, – Света кладет ладонь на мою ногу под столом и выпячивает сиськи, перетянутые красным платьем в облипку. – Нальешь мне еще, – толкает пустой стакан в мою сторону.