Текст книги "Босиком по пеплу. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Алекс Джиллиан

Соавторы: Лана Мейер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20

Глава

Алисия

Он убьет нас.

Сердце заходится, каждый удар разливается густой болью по телу.

Из легких украден воздух.

Я впадаю в полнейшую оторопь, пока перед внутренним взором бесконечно крутятся ужасающие кадры произошедшего.

Снова и снова, я вижу, как на Нейта нападают несколько вооруженных   солдат. Припечатав его к песку, выбивают из него душу точечным ударом рукоятки автомата по ребрам.

Нас разлучили, затолкав в разные внедорожники. И судя по тому, насколько резко тормозит джип, я не скоро окажусь вдали от жуткого места взрыва, объятого пламенем.

Этот некогда прекрасный клочок земли всю жизнь ассоциировался у меня с самыми нежными и счастливыми чувствами. Сейчас он всем своим видом напоминает не что иное, как настоящие врата в сердце ада.

И я стою сейчас на его пороге.

Шейх Амиран Аль-Мактум непременно заставит меня станцевать для него на раскаленных углях, прежде чем убьет.

Дверь авто с моей стороны резко открывается.

Прежде чем я посылаю вышколенных псов Амирана к черту, солдаты грубо хватают меня за плечи, вытаскивая из машины.

Мои руки и лодыжки сцеплены наручниками. Завтра на их месте будут кровавые натертости, если я вообще дотяну до утра.

Перед взором все расплывается, меня недолго волокут по затянутой пылью и запахом гари, пустыне. Обида и отчаяние сковывает грудь, когда дверь одного из зданий военной базы открывается и меня бесцеремонно швыряют в бездну неизвестности.

Я падаю на бок и твердый пол, слабо ощущая, как один из людей наследника снимает стальные оковы и быстро ретируется. Я не испытываю и капли благодарности. Лишь боль, заставляющую меня зажмуриться и застонать в голос.

Одолев страх, я открываю глаза и вижу перед собой высокую фигуру.

Его тень падает на меня, обволакивая тьмой и накрывая.

Я чувствую себя песчинкой под ногами принца: уязвимой, обезоруженной, крохотной.

Но я не собираюсь доставлять ему лишнее удовольствие и валяться у ног Амирана, поэтому быстро встаю, превозмогая боль.

Наши взгляды встречаются, мгновенно накаляя атомы воздуха, циркулирующие между нами.

Вся поверхность моей кожи пылает, словно я горю там…в огненном кратере, которое осталось от озера.

– Ты заставила меня ждать, – металлическим голосом отчитывает Амиран.

Я смотрю в глаза цвета серебристого пепла, покрытые арктическим слоем льда. Они и раньше бывали холодными, но сейчас в них скрывается непроглядный омут, в котором мне предстоит утонуть и захлебнуться. Если он так решит, то кровью Нейтана.

Не в силах пошевелиться, я цепенею, вглядываясь в знакомые черты, которые позавчераутром рассматривала чертовски близко.

Запредельно близко.

Единственным источником света в полупустом здании является окно, за стеклом которого я вижу неистовство огня и густые клубы черного дыма.

Тени, превращаясь в языки пламени на его лице, сковывают каменные мускулы ужасающей маской. Скулы эмира заострены настолько, что я могла бы порезаться, если бы прикоснулась.

Как тем утром…

Отбросив наваждение, расслабляю голосовые связки.

Я не сдамся без боя, ему не сломать меня.

– Чего ты добиваешься? Зачем тебе женщина, которая любит другого? – сжимая кулаки, я делаю шаг на встречу эмиру. Все мое тело сотрясает мелкая дрожь, что не остается без его внимания.

– Ты задолжала мне третье свидание, Алиса, – неумолимым голосом отзывается Амиран, окончательно отнимая у меня все надежды на его милосердие.

Сокращая расстояние между нами, он приближается ближе. Я чувствую до боли знакомый аромат его парфюма и тела, и жалящие ледяным ветром волны ярости, исходящие от мужчины.

Непроизвольно пячусь, прижимаясь спиной к двери.

– Наш договор – фикция. Ты не собирался меня отпускать. Твое слово ничего не стоит, – Амиран подбирается ближе и теперь я отчетливо понимаю, что предвещает мне его беспощадный взгляд.

В его глазах нет и капли тепла, нежности, восхищения…вожделения и одержимости мной. Все это я видела там ещё вчера и не верила в реальность того, что случилось между нами.

– Ты первая нарушила условия. Не стоило этого делать, – вкрадчивым тоном, полным откровенной угрозы, напоминает Амиран.

– Ты не оставил мне выбора.

Причем с самого начала, с первой секунды нашей встречи.

– Я дал тебе время принять мой выбор, tatlim. Слово короля Анмара – закон, разве ты не знала об этом? – усмехается, окончательно пригвоздив к двери снисходительным взглядом.

– Ты еще не король, – подчеркиваю с особым удовольствием, поражаясь собственной смелости. –  И ты не имеешь права распоряжаться чужими судьбами.

– Снова ошибаешься, Алиса. Я имею такое право и пользуюсь им так, как считаю нужным.

Подходит ближе, возвышаясь надо мной так, что приходится задрать подбородок.

– Тогда ты не можешь вызвать ничего кроме отвращения и жалости! – эмоции взрываются, вспыхивают внутри, дав мне силы на уничтожающий взор.

– Очень смелое заявление в твоем положении.

– Мне нечего терять. Ты все у меня отнял…, – мой голос срывается, слишком сложно держаться. Моя жизнь должна была сложиться совсем иначе…почему, почему я не сбежала тогда с Нейтом? Если с ним что-нибудь случится, если он умрет сейчас, я никогда себе этого не прощу.  

– Поверь, далеко не все, Алиса. Напротив, я никогда ни с кем не был так добр, как с тобой.

– Что ты с ним сделаешь? – ответный взгляд Амирана вновь вонзает под мою кожу тысячи ледяных игл.

Амиран мучительно долго молчит, отводя взор в сторону окна – на пылающее озеро, оказавшееся и не озером вовсе.

– Ночи в пустыне очень холодные, Алиса. Каттан не дал тебе замерзнуть?

– Что ты с ним сделаешь, Амиран? – требую четкого ответа я, судорожно пытаясь понять, как изменить приговор Амирана. Он его не озвучил, но я все вижу в потемневших глазах.

– Это зависит только от тебя, tatlim, – бессердечная, едва заметная ухмылка растягивает его губы, когда он снова обращает свой взгляд на меня.

– Что ты хочешь?

Я готова пойти на все за жизнь Нейтана.

– Третье свидание, – коротко бросает шейх.

– Здесь?

– Тебе не нравится это место? Разве не здесь началась твоя великая любовь с Каттаном?

– Ты все знаешь…, – тело начинает бить и сводить болезненными судорогами от передозировки выброса адреналина.

Он с самого начала все знал. Я поняла это слишком поздно.

Амиран всегда на два шага впереди, как и свойственно зверю и хищнику.

– Да, а вот он наверняка знает не все. Ты не рассказала ему, Алиса? – лениво интересуется Амиран, освежая мою память.

Я помню каждую секунду, не могу забыть. Отвращение к себе, боль, ощущение использованности – все это липким осадком осело на коже. Но не только эти чувства одолевали меня, когда я впервые узнала, каково это не принадлежать себе. Я помню все: вкус его одержимых губ и каждое слово, взрывающее мой мир.

Ритм его бедер, кожу под своими ногтями. Тяжесть сильного тела на себе, и внушительную твердость его намерений. Как бесстыдно принимала его, находясь на грани сна и реальности.

– Расскажу. Я все расскажу, – влажная соль обжигает ресницы. – Не думай, что знаешь нас. Ты понятия не имеешь, что мы друг для друга значим. Он меня любит, Амиран. Сильнее, чем кто-либо в этом мире, – пылко заявляю я. Словно нарезками кадров из клипа наши с Нейтом воспоминания вспыхивают в памяти, вымещая окрашенные алым мысли о  том проклятом утре.

– Значит, он простит и третье свидание, tatlim. Если хорошо постараешься, никто не пострадает. Ни он, ни ваши семьи. А теперь подойди ко мне, и опустись на колени, – отдает неоспоримое повеление.

Это не сделка, а бескомпромиссный приказ.

Даже если откажу, он добьется желаемого силой.

– Я тебя возненавижу, – каждым словом проклинаю его я.

– Это больше не имеет для меня никакого значения, Алиса.

Амиран

За некоторое время до настоящих событий.

– Пожар локализовать так и не удалось, число погибших достигло восьми человек, семнадцать пострадавших рабочих срочно доставлены вертолётами в ближайший госпиталь, остальные эвакуированы. Надо готовиться к тому, что платформу спасти не удастся. Разлив нефти достиг критического уровня, нефтяное пятно покрывает всю поверхность озера, и она горит. Это существенно осложняет нам задачу.

– Сколько еще понадобится времени для ликвидации пожара? – выслушав третий за последние сутки отчет, устало спрашиваю я.

Дико мечтаю о прохладном душе. В помещении душно, система кондиционирования не справляется. В небольшом административномздании не предусмотрен конференц-зал. Поэтому мне приходится ютиться в крошечном кабинете со всей комиссией, созванной для обсуждения взрыва на месторождении. Почти весь состав министров в сборе с заместителями, главы всех служб, участвующих устранении последствий. Нет только верховного правителя, Арьяны Аль-Мактума. Учитывая масштаб катастрофы, он первым должен был прибыть на место аварии, но ограничился телефонным звонком, в котором сообщил, что передает мне все полномочия по работе над «сложной» ситуацией. И нет, это не проявление высокого доверия со стороны Его Величества. Если информация о техногенной аварии просочится за территорию Анмара мое положение на политической арене заметно ухудшится, о чем король прозрачно намекнул в нашем коротком разговоре.

«Это твое месторождение, Амиран. Мой бесценный подарок первому и единственному сыну. Очень жаль, что огромный запас нефти уничтожен. Погибли люди. Ты должен был обеспечить безопасность работы платформы. Это твоя зона ответственности. Меня волнуют не только экологические и экономические проблемы, которые повлекут за собой халатность назначенных тобой людей, но и вероятность утечки информации о взрыве за границы королевства. Если наши американские партнёры узнают, что Анмар нарушил договор на запрет разработки и добычи ресурсов, до его завершения, это может существенно повредить нашим политическим отношениям».

Отец сказал нашим, но в действительности имелось виду – моим отношениям с американским правительством. Арьяна не просто так назвал месторождение моим именем.

Моя зона ответственности. Как бы ни так. Сукин сын.

– Задействованы все службы, эмир. В течениедвадцати часов должны справиться, – отвечает капитан взорвавшейся платформы. Он был эвакуирован вместе с остальными своими сотрудниками, но отказался от госпитализации и вызвался участвовать в ликвидации пожара. Я не возражал. Капитан наверняка знает о работе платформы гораздо больше, чем все собравшиеся.

– Предварительная причина? – это вопрос адресован генералу, находящемуся по правую руку от меня. Обычно это место принадлежит Колману Мердеру, но он сейчас активно работает над другой неожиданно возникшей проблемой.

– Есть вероятность, что взрыв произошёл по причине нарушения герметичности скважины вследствие ошибок со стороны инженерного состава экипажа, – дипломатично и безэмоционально докладывает Джамаль Каттан.

Ну, разумеется, пресловутый человеческий фактор. Все идиоты, кроме тебя, генерал.

Я с минуту внимательно рассматриваю третьего по значимости человека Анмара. Хотелось бы верить, что все-таки я второй, а не он. Каттан отвечает мне абсолютно уверенным и спокойным взглядом. Именно таким я его и увидел впервые. Годы почти не сказались на генерале, а вот меня изменили до неузнаваемости.

– Я не могу оспорить данную версию, эмир, – вставляет капитан, отвлекая мое внимание от Каттана. – Однако в настоящий момент сложно определить достоверную причину аварии. Необходимо провести всестороннее расследование.

– Первостепенная задача – ликвидация пожара и остановка утечки, – снова вступает в обсуждение генерал. В его словах есть зерно истины. Я лаконично киваю и перевожу взгляд на Адама аль-Саадата, находящегося на противоположной стороне круглого стола. За время многочасового совещания он не проронил ни слова. Отсутствующее хмурое выражение лица недвусмысленно дает понять, что шейха волнуют куда более значимые проблемы, нежели техногенная – так по-моему правильно авария на территории его провинции.

Меня они тоже волнуют. Потому что с недавнего времени старшая дочь шейха и моя проблема тоже.

– Я объявляю перерыв на несколько часов, следующее совещание состоится в полдень, – объявляю, взглянув на часы. – Действуйте по протоколу, и информируйте меня об изменениях ситуации. – Все свободны.

В кабинете сразу начинается суета, участники поднимаются и выходят из-за стола, спешно и с заметным облегчением направляясь к выходу.  На местах остаются только генерал Каттан и Адам Саадат.

Какое-то время я просто наблюдаю за ними, откинувшись на спинку дико неудобного кресла. Меня не напрягает молчание, я слишком устал за последние сутки от шума и гомона голосов. Пауза необходима, несмотря на то, что внутри клокочет бешеный гнев и жажда расправы. Внешне я абсолютно расслаблен, разве что немного помят и измучен бессонной ночью, но мало кто из покинувших кабинет выглядел лучше. Точнее, никто не выглядел.

Каттан и Саадат продолжают молчать под моим перекрестным зрительным обстрелом, я лениво постукиваю пальцами по столешнице, усугубляя напряжение моих оппонентов. А то, что я и отцы сбежавшей парочки смертников, находимся в разных командах – нет никакого сомнения. Секретарь, тем временем, приносит мне очередную порцию невкусного кофе, от которого уже тошнит. Запах гари, кажется, пропитал все пространство тщательно закупоренного здания, за окном на расстоянии пары километров творится настоящий ад. Видимость почти нулевая. Столб дыма поднимается высоко в небо, поверхность озера объята пламенем, пепел образует плотный туман, покрывая пустыню черной пылью.

Миллиарды долларов горят прямо сейчас, и я ни черта не могу с этим сделать. И то, что виновныепонесут жесткое наказание, ничуть не служит успокоением. Одно из самых крупнейших месторождений нефти уничтожено. Озеро с моим именем может стать горящим кратером на долгие годы, отравляя все вокруг в радиусе десятков километров.

Сигнал поступившего сообщения на мои смарт-часы нарушает комфортную для моего перегруженного мозга тишину. Это Колман Мердер. Как всегда вовремя.

«Час назад Каттан связался с Салимом. Он забрал обоих в северной части Махруса, в слепой зоне. Хамдан воспользовался картой подобных мест. Еще одно серьезное нарушение устава с его стороны. Через сорок минут вертолёт доставит их сюда.

Пожалуйста, Амиран, будь благоразумен. Они просто глупые дети».

Последняя часть сообщения заставляет меня изумленно выгнуть бровь.

Дети? Нет, Мердер, далеко не дети.

Но Колману сложно понять истинный масштаб содеянного этими «детьми». Он далек от традиционных ценностей Анмара, истинный американец, гениальный программист и хакер с фотографической памятью и острым аналитическим умом.

Я нашел его, когда учился в университете. Мердер родился в трущобах, в бедной семье, и уже в школе стало понятно, что из мальчика выйдет толк. Он закончил основную программу за восемь лет, и в пятнадцать попал на бюджетное место в один из самых престижных ВУЗов мира, благодаря своим умственным способностям и вынужден был учиться среди наглых зажравшихся деток миллиардеров и политиков. Ему было непросто. Мне тоже. Я, как и он, ненавидел общество, в которое меня запихали против воли, но, в отличиеот Колмана, вынужден был подстраиваться под новые правила. Колман – исключение из этих правил. Мы не были изгоями, нет. Я заставил высокомерных мажоров принять Колмана в свое малоприятное общество. Никто не посмел возразить. Именно во время получения высшего образования я познал первые преимущества богатства и власти. Не стану скрывать, что неоднократно пользовался ими. Но не только для себя, и я знал грань допустимого, как мне казалось.

Наша дружба с Колманом Мердером продолжилась после получения дипломов. Мы окончили университет одновременно, хотя он младше меня почти на четыре года, но умнее на пятьдесят лет. Колман Мердер мог стать вторым Стивом Джобсом, но предпочёл работать со мной, и стал моим единственным другом и поверенным, которому я могу доверить задачу любой сложности, не опасаясь за конфиденциальность.

– Моя жена и твой сын, – намеренно медленно начинаю я, обращаясь к ДжамалюКаттану. – Обнаружены и будут здесь в течениесорока минут. Они провели эту ночь вдвоем, в пустыне, и через пару часов планировали вылететь по поддельным документам в Данию, где их ожидал предупрежденный Хамданом консул. Тебе есть, что сказать по этому поводу? – отодвинув в сторону стаканчик с отвратительным кофе, бросаю вопросительный взгляд на застывшего генерала. Его волнение выдает только плотно стиснутая челюсть и вздувшиеся желваки.

– Он будет наказан, эмир, – прочистив горло, коротко произносит Каттан, с достоинством выдерживая давление моего взгляда.

– Несомненно будет, – соглашаюсь обманчиво спокойным тоном. – Я лично прослежу, чтобы наказание соответствовало всем совершенным преступлениям, а их немало, генерал.

– Я прошу проявить…

– Милосердие? – резко обрываю Каттана. – Я не вижу основания для милосердия. Ни одного смягчающего обстоятельства, кроме твоих заслуг перед королем, генерал, но их недостаточно. К тому же ты тоже совершил должностное преступление. Четыре года назад ты скрыл несанкционированное проникновение на засекреченный объект, который в настоящее время практически уничтожен.

– Хамдан, не имеет никакого отношения к взрыву, – вены на лице генерала вздуваются от напряжения. – А за остальное… он ответит.

– Я проверю все версии, – снисходительно ухмыляюсь. –  Если подозрения подтвердятся, я санкционирую передачу данных в высшую инстанцию. Тебя ждет суд, увольнение, тюремный срок. Твоего сына – смертная казнь. А вероятность что я прав в моих сомнениях – велика. Уже установлено, что два дня назад Хамдан связывался с одним из рабочих платформы «Amiran-ring».

– Это совпадение, – без малейших колебаний утверждает пока еще действующий глава разведки.

– Ты все еще доверяешь своему сыну? – с иронией спрашиваю я. – Я доверил ему безопасность своей невесты, и что получил в итоге? Невеста досталась мне далеко не невинной, но на этом парень не остановился. Скажи, Джамаль, на что он рассчитывал, пытаясь вывезти из страны жену наследного принца?

– Хамдан – не единственный, кто виноват, – сквозь зубы процедил Каттан. – Шейху стоило лучше присматривать за своей дочерью, – резкий выпад в сторону Адама Саадата меня бы позабавил в другой ситуации, но сейчас я слишком зол, чтобы терпеть попытки двух сторон свалить друг на друга ответственность.

– Присматривать за Алисией до недавнеговремени должен был твой сын, – напоминаю я. – А за их побег ты можешь упрекнуть меня. Посмеешь? Это же я не углядел за своей женой, которая стоило мне отвернуться и снизить бдительность, сбежала с любовником.

– Эмир, я приношу свои извинения за недостойное и оскорбительное поведение дочери, – вступает в разговор, очнувшийся от шока Адам аль-Саадат. Не сомневаюсь в том, что для шейха выходка Алисии стала потрясением. Любимая дочь и такой позор, но сочувствовать тому, кто воспитал девушку настолько безответственной, я не намерен. – Мне сложно объяснить, как такое могло произойти. У поступка Алисии нет оправданий, – продолжает Адам, тщательно подбирая слова. В его голубых глазах без особых усилий читается неприкрытый страх за судьбу дочери. – Но если бы она знала, что брак был заключен и осознавала риск, на который идет, то, возможно, не решилась на побег.

– Обвиняешь меня, Саадат? – расправив затекшие плечи, откидываюсь назад.

– Нет, – возражает Адам. – Во всем случившемся есть высокая степень моей вины, я готов понести любое наказание. Мы можем обсудить суммы компенсации и …

– Не можем, – бесцеремонно обрываю шейха. – Но соглашусь, что львиная доля ответственности лежит на отце, воспитавшем дочь, которая ни во что не ставит мнение родителя.

– Это не так, эмир, – Адам аль-Саадат снова перечит, испытывая мое терпение. – Алисия – взбалмошная, своевольная, но не настолько, чтобы отказаться от семьи ради… – он осекается, видимо, вспомнив о чем-то своём. Судорожно сглатывает и продолжает: – Я искренне недоумеваю, что на нее нашло. Должна быть какая-то причина. Возможно, Алиса была напугана чем-то или кем-то? – во взгляде шейха, обращенном на меня, мелькает подозрение, сменяющееся тщательно подавляемой злостью.

– Обвиняешь меня? – повторяю недавно заданный вопрос. Саадат сжимает челюсть.

– Нет, я всего лишь ищу способ избежать скандала и уберечь дочь от вашего гнева, – прямолинейно отвечает шейх. Я снисходительно склоняю голову, позволяя говорить дальше. – В свете случившихся событий я не вижу оснований для сохранения брака между вами. Как говорил ранее, я готов компенсировать нанесенное оскорбление вашему высочеству и предлагаю расторгнуть брачный договор. Так же я хочу просить вас позволить мне забрать дочь домой и лично заняться ее наказанием. Я гарантирую, что оно будет самым строгим.

– Самым строгим? Каким же? – с иронией уточняю я, улыбаясь наглости шейха. – Отправишь в изгнание? Например, в Америку, тем самым исполнив главную мечту Алисы?

– Скандала можно избежать, эмир, – продолжает настаивать Саадат. – Официального заявления о вашем союзе с моей дочерью не было. И вы сами на этом настаивали.

– Я поддался твоим уговорам, Адам, решив не давить на девушку слишком сильно. Дать ей время привыкнуть ко мне и сделать осознанный выбор. Она его сделала, – хищно оскалившись, наклоняюсь вперед. – Не в порыве, не из-за моей жесткости и самоуправства, а вполне обдуманно. Каттан тщательно подготовился к побегу и планировал его не один год, а она по своей воле последовала за ним.

– Вы намерены придать инцидент огласке, чтобы в последствии обвинить Алису и Хамдана в измене и предать суду? – голос Саадата звучит глухо. Под натиском улик, он вместо смирения выдает совершенно иные реакции – агрессия и гнев. Я его понимаю. Когда стану отцом, никто не посмеет посягнуть на жизнь и благополучие моего ребенка. Только я буду иметь право карать и миловать. Никто больше. Но у Саадата другая ситуация. Алисия больше не его непокорный ребенок, а моя жена и мне решать, как с ней поступить.

– Предложи другой вариант, Адам. Уговори меня, – я улыбаюсь, потому знаю наперед все, что может предложить шейх. Ничто из этого мне не подходит.

– Я готов покинуть пост министра и выплатить любую озвученную вашим высочеством денежную компенсацию в пользу короны, – шейх оправдывает мои предположения, вызывая скептическую ухмылку.

– Я могу заставить тебя это сделать без всяких одолжений с твоей стороны. Я могу лишить тебя всего и выслать из королевства. Но ты только этого и ждешь. Не так ли, Джаред Адам аль-Саадат?

– Анмар – мой дом уже много лет, и я ни разу не дал повода сомневаться в моей лояльности к правлению аль-Мактумов.

– В отличие от твоего старшего брата Али, – бесстрастно напоминаю я.

На мгновение Саадат теряет самообладание, показывая мне свирепый оскал «белого тигра». Так звали Адама до того, как он унаследовал титул отца. «Белый тигр» в юности заслужил не лучшую репутацию, благодаря своему буйному темпераменту, пытался порвать все связи с семьей, потому что выбрал в жены «западную шармуту», как окрестил мать Алисии покойный ныне Рашид аль-Саадат. До определённого времени наследником был не Адам, а Али, но тот был уличен в связи с разоблачённой группировкой работорговцев и лишен всех привилегий.

– Король сделал одолжение шейху, заменив смертную казнь его наследника – на пожизненное изгнание. В итоге твой брат безбедно живет в Швейцарии, а ты здесь, в Анмаре. Согласно нашим законам, долги отца выплачивает его приемник. А это ты, Адам. Поэтому я повторяю, что могу забрать у тебя абсолютно все. Из-за того, что у твоей дочери не хватило мозгов оценить выпавший ей шанс, а у тебя времени, чтобы объяснить всю серьезность ее положения.

– Со всем уважением, эмир, но пока полномочиями, что вы озвучили, располагает только король. Поэтому я вынужден настаивать на аннулировании брака, – тщательно сдерживая эмоции, четко произносит шейх. А это почти угроза, я бегло смотрю на помрачневшего генерала. Обстановка за столом накаляется до предела.

– На каком основании? – любопытствую я, не скрывая ядовитой иронии. Шейх центральной провинции не сразу находится с ответом, окидывая меня недоумевающим взглядом.

– Эмир, побег нельзя приравнять к измене, – заявляет Саадат, удивив меня своей абсурдной смелостью. Теперь понятно, в кого пошла дочь. – Вынужден напомнить, что, принимая решение о бегстве, моя дочь не была поставлена в известность о заключении брачного контракта. По вашей инициативе, эмир, – шейх делает упор на последней фразу.  – Этот факт может служить смягчающим обстоятельством ее вины. Я считаю, что лучшим выходом будет признание брака несвершившимся.

– Развод невозможен, Адам, – категорично отвергаю возмутительные предложения шейха, устремив на него непреклонный взгляд. – И брак признать несвершившимся нельзя, потому что наш союз был закреплен, – я недвусмысленно улыбаюсь и выдерживаю паузу, чтобы успеть поймать все тени ярости, смущения и недоверия на лице шейха. – Очень успешно и плотно закреплен, несмотря на то, что Алисия ничего не знала о своем новом статусе. Хочу заметить, что у меня оказалось гораздо больше уважения к твоей дочери, чем у Хамдана Каттана. Я мог ее взять раньше, но не сделал этого, пока не были соблюдены все формальности.  Развод невозможен, Адам, – твердо повторяю я. – В настоящий момент Алисия может носить моего ребенка, ровно, как и ребенка Хамдана Каттана, – последнее вырывается со свистящим скрежетом.

Пальцы непроизвольно сжимаются от желания придушить наглого мальчишку. И я сделаю это, сделаю лично, если узнаю, что он снова прикоснулся к моей женщине. Я вырву его кадык, но прежде кастрирую. У нее на глазах. Никто и никогда не наносил мне столь дерзкого и открытого удара, это даже не плевок, хуже, чем предательство. Подлый глупый щенок, осмелившийся тявкать на льва и посягнувший на его самку. Юность и влюбленность не оправдание. Мне тоже было двадцать лет, но я не был идиотом, никогда не сходил с ума от любви и не имел права на сумасбродные выходки.

– Шайтан, Джаред, ты вырастил настоящую суку, – неожиданно взрывается генерал, не выдержав напряжения. Мне приходится сделать неимоверное усилие над собой, чтобы сохранить внешнюю сдержанность.

– Молчать, – рявкаю я, положив руку на плечо порывающегося вскочить Джамаля Каттана. – Сукой свою жену могу называть только я и исключительно наедине. Если хочешь что-то сказать, говори мне. То же самое касается и тебя, Адам. А если сказать никому из вас больше нечего, то покиньте мой кабинет. О моих решениях узнаете, когда я буду готов их озвучить. Аудиенция закончена.