Текст книги "Одиночество"

Автор книги: Алекс Бор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Бор Алекс
Одиночество

АЛЕКС БОР

ОДИНОЧЕСТВО

Рассказ

Осенний багрянец прелой листвы печально шуршал под ногами. Зябкий ветерок гонял сухие листья, поднимая пыль, норовя запорошить глаза. Бледное оранжевое солнце низко нависало над унылом горизонтом, и его рассеянные лучи не давали тепла.

Осень...

Андрей медленно брёл по безлюдному переулку, разгребая ногами наваленную грудой сухую ломкую листву. Он не любил осень – "пышное природы увяданье"

всегда наводило его на печальные мысли. Особенно с недавней поры, когда – это было полгода назад – ему неожиданно стукнуло тридцать лет. В голову настырно, как непрошеные ночные гости, ломились непонятные, а оттого пугающие мысли. Мысли столь навязчивые, что избавиться от них не было не желания, ни физических сил. И они, эти мысли, вели себя в его мозгу так, словно были там полноправными хозяевами, и в такие минуты на душе становилось неспокойно, тревожно, тоскливо. Что называется – кошки скребли острыми коготками. И не просто скребли, а точили свои маленькие коготки.

И когда становилось невыносимо от непонятной, тревожной, рвущей на части душу физической боли, Андрей срывался из дома и шёл, сам не зная куда.

Куда глаза глядят... Чаще всего его глаза глядели в сторону Старого города. Так сам Андрей называл ту часть города Староволжска, которая сохранилась с прошлого века. Андрей готов был часами бродить по старинным городским улицам и переулкам, ещё не погибшим от натиска аляповатых новорусских коттеджей, которые росли в Старом Городе как грибы после тёплого летнего дождя. Росли на месте старинных деревянных и каменных домиков, таких уютных и милых, которые возвращали Андрею душевное равновесие и покой, заставляли на недолгое время забыть тревоги и печали и почувствовать себя чуть ли не мальчишкой лет двенадцати от роду. Вольным и свободным ребёнком, который в свободное от школы и уроков время бродит в одиночку по Старому Городу, открывая каждый раз новые тайны Староволжска города, бесконечного, как Вселенная...

Но детство давно ушло – за далёкий горизонт. И город стал очень маленьким, хотя он и рос вместе с Андреем, осваивая новые территории за старыми городскими границами. Но если раньше Андрею не хватало целого дня, чтобы обойти Староволжск из конца в конец, то теперь он успевал сделать это всего за полчаса. То есть не весь Староволжск, а только его старую часть, сохранившуюся с прошлых веков. Новые городские кварталы Андрея интересовали мало – современные дома были не просто одинаковыми, похожими друг на друга как братья – близнецы – не на чем остановить взгляд – но и донельзя унылыми и однообразными, лишёнными даже намёка на привлекательность.

Андрей любил бродить по старинным улочкам Староволжска – и в тоже время чувствовал, что в последние месяцы его пешие прогулки не возвращают душевное равновесие и покой.

Андрей шёл по переулку, по обе стороны которого стояли деревянные домики, похожие на терема из волшебной сказки, и ловил себя на том, что ему хочется сейчас одного – лечь на покрытую осеннею прелостью землю, закрыть глаза и лежать так целую вечность, не думая ни о чём.

Лежать, пока за ним не придёт смерть, и тогда исчезнут все тревоги, сомнения и проблемы.

Андрей вышел на набережную – тихую, уютную, недавно отреставрированную.

Выкрашенные в живые весенние цвета купеческие особнячки заставили Андрея улыбнуться: как красив всё-таки этот Город! Вот этим маленьким домикам в два этажа более двухсот лет, они появились на этой набережной более двухсот лет назад, когда Андрея ещё не было на свете. И будут стоять на месте – если их, конечно, не разрушат бездушные люди, – ещё сотни лет после того, как Андрея уже не будет...

Ну вот, опять эти мрачные мысли... Вспомнят ли камни, из которых две сотни лет назад добрые руки строителей-крепосных возвели для своих хозяев эти особнячки, что когда-то, много веков назад, мимо них проходил Андрей Бородин, молодой человек лет тридцати, который почему-то потерял интерес к жизни?

Конечно, не вспомнят. Мало ли людей прошло мимо этих стен из красного кирпича за две сотни лет...

Мимо Андрея на полной скорости пронеслась красная иномарка. "Тойота", кажется. Андрей плохо разбирался в марках машин... ОН успел разглядеть за рулём силуэт женщины, подсвеченный багровыми солнечными лучами, отражёнными от автомобильного стекла.

Промчавшаяся иномарка и женщина за рулём окончательно выбили Андрея из колеи. Кто бы знал, как ему осточертели эти новорусские жлобы, гоняющие на своих купленных на украденные у народа деньги импортных "тачках" с презрением глядя на окружающих и, невзирая на какие бы то ни было правила дорожного движения... Вот и набережная, которая всегда была местом пеших прогулок горожан, скоро превратиться в пропахшую вонючим бензином автостраду...

Андрей подошёл к парапету набережной, облокотился на фигурную металлическую решётку. Влажный метал неприятно холодил ладони, и колкий озноб быстро перебрался с локтей на лопатки. Андрей поёжился. Но не убрал ладони с холодного железа. Пусть всё будет так, как и есть...

За спиной пронзительно заскрежетали тормоза. Громко хлопнула дверца автомобиля. По тротуару зацокали женские каблучки. Наверное, давешняя владелица иномарки решила сделать променад до ближайшего ресторана, недавно открытого в одном из отреставрированных по этому случаю старинных особнячков, – после того, как от туда куда-то переселили жильцов... Сейчас эта женщина войдёт в полутёмный зал, к ней посеменит бравый официант, по-лакейски согнёт услужливую спину и, заискивая, спросит: "Чего изволите?" Дама томно сядет за столик, небрежно откроит меню и лениво укажет мизинцем на название блюд, которые она захочет откушать. А потом, когда услужливый лакей-официант уйдёт выполнять заказ, лелея надежду получить хорошие чаевые, она закинет одна на другую свои длинные – от самой макушки – ноги и будет, попивая джин-тоник, ждать своего бой-френда, сытого и наглого братка-нувориша.

.. А потом, отужинав при свечах, они сядут в её авто и поедут к нему домой, предаваться плотским утехам.

Андрей презрительно скривился и злобно сплюнул. Плевок совсем немного не долетел до серой воды.

Ну почему так – одни получают всё, что хотят, а другим не достаётся даже дырка от бублика? И жизнь пролетает мимо – без цели, без желаний, без надежд. В полной пустоте... Полная пустота... Андрей улыбнулся невольному каламбуру.

– Андрей? – услышал он за спиной тихий женский голос. И отчего-то вздрогнул, до боли в пальцах сжав холодную решётку. Ему не хотелось сейчас никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать. Он хотел только одного – остаться наедине с самим собой и Городом.

Но Староволжск – город небольшой, и в нём живёт куча друзей и знакомых.

Которых он сейчас совсем не хочет видеть...

Андрей обернулся.

В нескольких шагах от него стояла женщина из иномарки. Его возраста лет тридцати. Дорогое пальто расстегнуто, на невысокой груди кораловое ожерелье. Наверное, натуральный жемчуг... Умело наведённый макияж лишь подчёркивал красоту и обаяние.

– Андрей? – переспросила женщина. Голос звучал не очень уверенно. Бородин?

Откуда она меня знает? – пронеслась ленивая мысль. Может, в школе вместе учились? Андрей знал, что двое или трое его одноклассников, как говориться, "умело вписались в новые рыночные отношения", стали, что называется, "крутыми". Правда, Андрею рассказывали – тоже кто-то из одноклассников, – что одного из них чуть не "грохнули", и он решил умотать за границу. В Израиль, кажется... хотя никогда не был евреем. Хотя с его деньгами можно кем угодно стать, не только правоверным иудеем... Что касается девушек, то Андрей не слышал, чтобы среди его одноклассниц появились – Андрей усмехнулся – бизнес-леди. Хотя... долго ли умеючи. Это мужчины пробиваются в "крутые" головой и кулаками, не жалея ни себя, ни других. А женщина, чтобы красиво одеваться и разъезжать на шикарной иномарке, должна сначала научиться быстро раздеваться, и не быть в постели холодным бревном. Потому что это так только говориться "бизнес-леди". На самом деле они никакие не леди, а скорее "бледи", то есть если заменить буковку "е"...

Кто бы знал, как я их всех ненавижу, этих "крутых"!

Не – на – ви – жу!

Но... Что это? Андрей внимательно всмотрелся в лицо женщины и, изумлённый, но ещё не до конца осознавший кто перед ним, оторвался от парапета и импульсивно шагнул к женщине.

Большие зелёные глаза, тонкие брови вразлёт. Задумчивая, чуть грустная улыбка...

Это слишком невероятно, чтобы оказаться правдой!

Такие совпадения случаются только в "мыльных операх" – пустых, занудных и глупых.

– Алиса? – неуверенно выдавил из себя Андрей.

Женщина стояла напротив Андрея, всего в трёх шагах от него, спрятав руки в широкие карманы кашемирового пальто.

– Ну, здравствуй, – произнесла она тихим, грудным голосом, от звуков которого Андрей начал таить, как девочка-снегурочка, пригретая весенним солнцем.

– Здравствуй, – смущённо проговорил он, чувствуя необъяснимое волнение. – Сколько лет, сколько зим, – зачем-то выдал он эту совсем уж банальную фразу.

.. А ведь она не чуть не изменилась, – мелькнула тёплая, нежная мысль.

Такая же миниатюрная. Тоненькая, как лесная былинка.

.. Маленькие, словно выточенные из слоновой кости, ножки, облачённые в чулки телесного цвета, прикрытые почти до колен чёрной юбкой. Кажется, это называется "строгий деловой костюм?"... Я помню, что Алиса всегда носила исключительно короткие юбки, и не один парень на факультете сломал себе шею, провожая маленькие, но стройные ножки Алисы понимающим взглядом.

А вот пальто сидит на ней чуть мешковато. Совсем скрывает фигуру... Андрей почувствовал, как бешено и тревожно застучало сердце – как перед первым поцелуем... Кажется, его громкие удары слышны не только на тихой волжской набережной, – весь город, все его широкие современные проспекты, проложенные через старые улочки, и все старинные улочки, ещё не раскромсанные под натиском современных проспектов; все площади и набережные – кажется, слышат сейчас эти неровные удары.

Андрей прижал ладонь к груди, чтобы унять обезумевшее сердце. Но пальцы предательски дрожали. Дрожали мелко, словно после долгой, завершившейся заполночь, пирушки с друзьями.

Андрей смущённо убрал руки за спину.

***

Впервые он увидел Алису на третьем курсе. То есть, конечно, он видел её и раньше, но не сумел выделить эту девушку из огромного числа однокурсниц.

Тем более что девушек на филологическом факультете Староволжского университета училось гораздо больше, чем ребят. На курсе, где учился Андрей, "мальчиков" было всего четверо. А девушек – почти сто двадцать. На первом курсе у Андрея вообще глаза разбегались от такого разнообразия.

Немудрено растеряться...

Впрочем, как в своё время справедливо заметил старик Достоевский "человек ко всему привыкает". Привык и Андрей к тому, что подле него постоянно находятся десятки девушек. Выбирай – не хочу...

Так что когда Андрей увидел Алису, он не сразу понял, что это была Она.

Алиса стояла у распахнутого в летнюю жару окна, и слабый ветерок чуть шевелил её длинные золотистые волосы. А солнце, казалось, палило по-африкански – словно заключило договор с преподавателям филфака хорошенько помучить студентов во время сессии.

Алиса – в красных брюках и белой футболке – грустно стояла у окна, сутуля и без того узкие плечи. И, казалось, плакала. А Андрей как раз проходил мимо по длинному факультетскому коридору. И заметил Алису. Не зная ещё, что эту девушку зовут таким добрым и ласковым именем – как героиню фильма "Гостья из будущего". Фильма, который Андрею очень нравился.

.. Или Андрей уже знал, что эту девушку зовут Алисой?..

..Как трудно бывает порой спустя годы вспоминать наиболее важные эпизоды, случившиеся когда-то в прежние периоды так быстро пролетающей жизни...

Андрей видел, как мягкие солнечные лучи играют в салки на бледных щеках девушки, и невольно остановился, залюбовался ею. Такой маленькой, лёгкой, нежной, стоящей в обрамлении весёлых солнечных лучей.

А потом он подошёл к ней. Остановился совсем рядом. Заметил крапинки веснушек на маленьком курносом носике, которые придавали лицу девушки очень детское выражение. И почувствовал, что готов влюбиться в эту грустную, готовую расплакаться от горькой обиды, девушку, которая нравилась ему очень давно, – с той самой поры, когда они перед первым курсом ездили в колхоз, на традиционную студенческую "картошку".

"Интересно ездят ли сегодняшние студенты "на картошку"? – почему-то подумалось Андрею. Или это осталось в далёком прошлом?"

.. Да. Эта девушка нравилась ему очень давно – но он не знал, как найти её. За какие моря нужно плыть, какие горы штурмовать.

А оказалось, что плыть никуда не нужно.

И горы можно оставить в покое.

Нужно всего лишь внимательно смотреть вокруг себя.

– Ты чего стоишь тут одна такая невесёлая? – спросил Андрей у девушки.

– Экзамен не сдала, – ответила она.

– У кого?

Алиса назвала преподавателя истории русской литературы второй половины девятнадцатого века, одно имя которой вызывало у студентов с первого по пятый курс нервную дрожь.

–Да, это серьёзно, – посочувствовал Андрей. – На чём завалилась?

– Она начала меня гонять по Островскому, я ей отвечаю, а она мне говорит:

"Вы ничего не знаете, я вам ставлю неуд". А я же учила.... Всю ночь не спала, – девушка заплакала, отвернулась к окну.

– Это ты зря, – сказал Андрей. – Ночью нужно спать. А плакать не надо, слезами делу не поможешь.

– Я знаю, – проговорила Алиса, растирая по щекам слёзы. – Но я учила, учила, а она говорит, что я ничего не знаю...

– Когда пересдача?

– Через неделю после окончания сессии. Или в начале нового семестра. Я, наверное, никогда ей не сдам, и меня отчислят... – Алиса снова заплакала.

– Да не бойся, прорвёмся, – ободрил Андрей девушку.

– Ты думаешь? – улыбнулась Алиса.

– Уверен, – ответил Андрей. И увидел, что печальные, готовые в очередной раз пролиться потоками слёз глаза девушки засияли нежной улыбкой. И Андрею было очень приятно оттого, что эта девушка, такая милая и обаятельная, сейчас улыбается ему, а в её зелёных глазах загорается радостный огонёк надежды – надежды на то, что всё будет хорошо...

.. И вот он снова видит эти глаза. Незабываемые глаза. Глаза, которые часто снились ему все эти годы. И Андрей снова готов утонуть в зелёном омуте этих глаз, захлебнуться в них, пытаясь отыскать в их глубине то новое, прежде незнакомое, что появилось за прожитые годы. Прочитать письмена прожитой жизни, отыскать следы тревог, надежд и сомнений...

Но зелёные глаза Алисы глядели на него, как и прежде – доверчиво и нежно.

И так же задумчиво и печально. Но уже в окружении серой сеточки расходящихся лучами мелких морщин.

Морщин, которых не было десять лет назад.

– Как жизнь? – смущённо спросил Андрей, понимая, что вопрос этот звучит излишне искусственно, если сказать нелепо. И что он должен найти какие-то другие слова.

Но в голове царила пустота – как в банковском сейфе, очищенным от банкнот умелым медвежатником.

– Жизнь как жизнь, не слишком хорошая, но и не слишком плохая, улыбнулась Алиса, цитируя Мопассана. Роман "Жизнь". Любимая книга студенток филфака...

– Скорее хорошая, чем плохая, – заметил Андрей, кивая на стоящую чуть в стороне красную "Тойоту". – Муж купил?

– У меня нет мужа, – спокойно ответила Алиса, и Андрей заметил, как по её лицу быстро промелькнула серая тень.

– Что ж так? Ты же, помниться, мне говорили, вышла замуж и уехала в Красногорск.

– Мы давно уже развелись, – тихо сказала Алиса. Было видно, что эта тема ей неприятна.

– Не сошлись характерами, что ли? – спросил Андрей.

– Не сошлись, – кивнула Алиса. – Давай не будем об этом...

– Давай не будем, – легко согласился Андрей. – Но друг-то крутой у тебя наверняка есть? Или ты сама на авто заработала? Честным ночным трудом...

Андрей осёкся, почувствовав, что помимо воли произнёс последнюю фразу пошлым тоном. Словно он имел права на Алису, и теперь хотел в чём-то обвинить её... Словно именно она была виновата в том, что так быстро и нелепо проносится за спиной жизнь – без пауз и остановок.

Жизнь, не слишком хорошая, но и не слишком плохая.

Скорее всего – плохая, чем хорошая...

Андрей испугался, что Алиса сейчас обидеться на него. И не просто обидеться – оскорбиться. И, повернувшись, уйдёт. Сядет в своё авто цвета спекшейся крови. И уедет из его жизни – снова навсегда. Как десять лет назад, после той нелепой и глупой ссоры, когда Андрей, не сдержавшись, наговорил Алисе ворох обидных слов, срывая на любимой девушке своё плохое настроение...

***

Но ссора случилась только полгода спустя.

А впереди у них была сессия – самое весёлое время в беззаботной студенческой жизни. Время шумных посиделок в читальном зале городской библиотеки, где студенты готовятся к сдаче экзаменов и зачётов.

То есть это так считают преподаватели, что студенты только и думают о том, как сдать экзамен. Наивные люди, эти преподаватели! На самом деле студенты ходят в читальный зал библиотеки совсем по другой причине. Библиотека для студентов – это, выражаясь современным языком, место тусовки. Студенты приходят в библиотеку на людей посмотреть и себя показать. В библиотеки студенты знакомятся, влюбляются, ссорятся, мирятся, обмениваются альбомами любимых групп – словом, живут полнокровной жизнью, о которой совсем ничего не знают их преподаватели.

Так было десять лет назад, когда Андрей был студентом. Так осталось и сейчас...

.. Во время сессии Андрей почти не видел Алису – они учились в разных группах, и график зачётов и экзаменов у них не совпадал. Так, изредка увидятся в библиотеке, перекинутся парой слов, обсудят "преподов", поделятся маленькими студенческими хитростями – и всё...

Но Андрей знал, что сессия когда-нибудь закончится, наступит июль, и тогда...

Но, сдав сессию, Алиса сразу же уехала. В город Красногорск, к подруге Анжелике.

Так сказали Андрею одногрупницы Алисы.

И на Андрея навалилась тоска. Грязно-жёлтая, как речной песок на волжском пляже. Потому что Андрею казалось, что на самом деле Алиса уехала не к подруге-однокурснице. Скорее всего, в Красногорске у неё кто-то был.

Молодой человек, с которым она, конечно же, теперь ежедневно проводит дни и вечера. И даже ночи...

Но тосковал Андрей не долго. Он вспомнил рассказ Чехова – "Ионыч", который читал ещё в школе. Там, помниться, главный герой, уездный врач, по уши влюбился в Екатерину Ивановну, которая развлекалась "игрой на фортепианах". И когда она не пришла на любовное свидание, которое Ионыч, человек романтических взглядов и чувств, назначил ей на заброшенном кладбище, – то, кажется с неделю наш герой не находил себе места, мучился и страдал. Ну и чем же всё закончилось? Фразой Ионыча: "Сколько хлопот, однако!" В этой фразе была заключена главнейшая мысль, мимо которой прошли легионы критиков и литературоведов, не говоря уж о школьных учителях и преподавателях филфака – любовь, есть чувство, которое мешает нормальной человеческой жизни. Любовь – это пустые хлопоты, которые мешают жить...

Именно так и рассудил Андрей.

И с головой ушёл в сочинение фантастического романа.

Ещё перед сессией он задумал написать большой фантастический роман.

Андрей, как он любил говорить в шутку, "баловался графоманией" со школьных лет. С девятого класса. С тех пор, как увидел в весенние каникулы по телевизору фильм: "Гостья из будущего". Про Алису Селезнёву с Наташей Гусевой в главной роли...

Когда фильм закончился, и Алиса, забрав миелофон – ценный прибор для чтения мыслей, похищенный космическими пиратами, – сказала: "Я вернусь!" и ушла в своё далёкое будущее, Андрей потерял покой. Он, понимал, что Алиса не вернется – но ему очень хотелось, чтобы она снова встретилась со своими друзьями, живущими в двадцатом веке.

И Андрей решил написать продолжение. Целую неделю он, забыв обо всем, сидел за своим письменным столом и быстро-быстро что-то строчил в толстой общей тетради. Писал фантастическую повесть "Экскурсия в будущее". О том, как Алиса Селезнёва вернулась в двадцатый век, к своим друзьям, которые упросили её взять их с собой, – "хоть одним глазком увидеть будущее".

Алиса согласилась, и ребята путешествовали с планеты на планету, пока не попали в плен к космическим пиратам – Весельчаку У и Крысу. Алиса успела отправить своих друзей в их время, а сама погибла, сражаясь с пиратами.

Словом, грустная получилась сказка.

Андрей сам испугался того, что он написал. Он не хотел убивать Алису добрую гостью из светлого и романтического будущего, так получилось помимо его воли... Вначале он хотел сжечь тетрадь с повестью, но потом просто спрятал её в дальний угол на антресоли. И забыл о своём "романе" на несколько лет...

Но о сочинительстве не забывал. Правда, серьёзно к своему творчеству никогда не относился. О публикациях не думал. Только изредка давал почитать друзьям и знакомым.

Друзья и знакомые хвалили. Советовали продолжать в том же духе. Даже настоятельно рекомендовали сходить в литературное объединение при молодёжной газете "Смена", показать рассказы профессионалам, настоящим писателям – вдруг им понравится, и они опубликуют?

Однако Андрей был очень нерешительным человеком, к тому же пессимистом до мозга костей. Он всегда знал, что "это добром не кончится". Под "этим"

подразумевалось любое начинание, а историческая фраза принадлежала штурману Зелёному, персонажу мультфильма про Алису Селезнёву "Тайна третьей планеты".

Лето пролетело незаметно. Андрей даже не почувствовал его. То есть, конечно, в памяти остались жаркие деньки, и походы в лес за грибами и ягодами, и многое другое – но сентябрь подкрался незаметно, и лето кончилось. Что показалось Андрею очень странным – раньше, в детстве, лето длилось гораздо дольше. Правда, и тогда лето имело странную особенность кончаться неожиданно. Но трёх летних месяцев с лихвой хватало на кучу самых разнообразных дел – на игры с друзьями, на чтение книг, на поездку с родителями к бабушке с дедушкой в соседнею республику (ныне самостоятельное государство). А в этот раз хватило времени только на то, чтобы закончить не очень объёмную повесть...

Повесть, кстати, вышла неплохой. Так, по крайней мере, показалось Андрею... Однако его мучила тревога: что же, теперь так будет всегда детство, когда дни тянулись бесконечно, ушло, и теперь время, словно желая оправдаться за прежнюю медлительность, начало убыстрять свой ежедневный бег, и когда-нибудь Андрей с ужасом поймёт, что уже не замечает не только, как прошло лето, но и как пролетел очередной – который по счёту? короткий год...

Потому что 365 дней – на самом деле это так мало.

Мало для жизни. Короткое мгновенье, если сравнивать с вечностью. С той вечностью, которая ждёт всех нас в конце пути...

.. Алису Андрей увидел только в начале октября, когда студенты вернулись с "картошки". Как раз началось "бабье лето", и хотя листва с деревьев уже почти вся облетела, открыв взору сухие скелеты деревьев, но воздух по-прежнему оставался чист и прозрачен, и ещё хранил остатки уходящего летнего тепла, а ярко-жёлтое солнце, низко висящее над горизонтом, ещё одаривало землю последними порциями ласкового света.

Группки студентов-филологов бодро спешили к дверям осиротевшей за лето "альма-матер", наполняя пространство разноголосым щебетом и весёлым смехом. Андрей стоял на крыльце, словно ждал кого-то...

Ждал Алису. Он пришёл на факультет за полчаса до начала занятий, надеясь, что успеет раньше Алисы. Он очень хотел её увидеть, но понимал, что за лето она могла забыть его – ведь между ними не было ничего серьёзного. Ну, утешил после неудачной сдачи экзаменов – но это совсем не означает, что Алиса должна влюбиться в него с первого взгляда. Или даже со второго...

И когда в пёстрой толпе девушек Андрей увидел Алису, сердце его учащённо забилось. В узких джинсах и белой рубашке, которые подчеркивали в солнечных лучах её маленькую, но удивительно ладную фигурку, она казалась доброй феей, спустившейся с облаков, нанесённых нежными мазками кисти художника на синем холсте небосвода...

– Привет, – сказала Алиса, поравнявшись с Андреем.

– Привет, – ответил Андрей.

Они обменялись приветствиями, как и десятки других студентов, встретившихся после долгих – но так быстро пролетевших – летних каникул.

Но теперь Андрей, увидев ласковый взгляд зелёных глаз Алисы, уже знал, что она не забыла его слов, сказанных ей в утешение после неудачи на экзамене.

И что сейчас не только, он, но и Алиса вложили в это короткое; но очень ёмкое слово – "Привет!" – гораздо больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. И поэтому теперь между ними всё будет иначе...

Алиса была на полголовы ниже Андрея, она смотрела на него снизу вверх, чуть запрокинув голову. Зелёные глаза сияли радостным блеском, на тонких губах блуждала приятная, возбуждающая желание нежно прикоснуться к ним своими губами, улыбка... Сердце Андрея забилось ещё быстрее – словно курьерский поезд промчался по рельсам, погромыхивая на неплотных стыках, и Андрей почувствовал себя смущённым.

С минуту они стояли напротив, глядя друг другу в глаза, и мимо них втекали в обитую дермонтином дверь волны студентов, которых было так много, что казалось, что они легко сомнут любое препятствие, случайно возникшее на пути. А Андрей ничего не замечал вокруг себя. Кроме Алисы...

– Ну, пошли, что ли, – наконец сказала Алиса, продолжая зовуще улыбаться.

– Скоро пара начнется...

– Пошли, – улыбнулся в ответ Андрей.

На лекции они сели рядом. Что вызвало пристальное внимание всех 120 пар глаз в их сторону. Дело в том, что, по возникшей ещё на первом курсе традиции, у каждого студента было своё место в "десятке" – аудитории номер 10 на первом этаже, где читались лекции. Своя, если можно так выразиться, "суверенная территория", посягательства на которую пресекались самым решительным образом. Андрей облюбовал себе место у окна на предпоследнем ряду, в окружении студенток тридцать пятой группы. Андрей шутливо называл свою территорию "малинником", и окружавшие его со всех сторон девушки намекали ему, что теперь он, как честный человек, должен жениться на всех своих соседках. Андрей был не без чувства юмора, и отвечал, что тогда он должен жениться на всём курсе, потому что куда не сядешь – все равно окажешься в женском окружении, то есть в таком же "малиннике", однако такой "гарем" ему не потянуть... Девушки-соседки смеялись и интересовались, в каком это смысле... Андрей отвечал, что стипендии на всех не хватит.

Место Андрея было очень удобно – когда присутствие на лекции было обязательно, и "препод" фиксировал отсутствующих, чтобы потом на сессии их беспощадно "топить" и "резать", – можно было, загородившись "широкими спинами" представительниц прекрасного пола, сочинять вместе с поэтессой Элькой Зверевой эпиграммы на однокурсниц и преподавателей, читать новую книгу Булычёва или Крапивина, или пытаться сочинить что-то своё.

Алиса обычно садилась на первое место в третьем ряду у прохода между рядами, делившего "десятку" на две неравные части. Сидела она обычно обособленно от однокурсниц, либо с Анжеликой, подругой и соседкой в комнате общежития. Иногда рядом с Алисой – вспомнил Андрей – присаживался кто-нибудь из парней-однокурсников, и они на протяжении всей лекции о чём-то весело болтали, причём на губах Алисы постоянно играла приветливая улыбка. Алиса была мила и обаятельна, и хорошо знала, как привлечь к себе внимание парней, которые – и это Андрей тоже вспомнил – постоянно вились вокруг неё.

Андрей вспоминал эти эпизоды как бы между прочим, когда уже сидел рядом с Алисой, которая, как оказалось, умела делать одновременно два совсем разных дела – конспектировать лекцию ею самой придуманными стенографическими значками и бросать на Андрея такие тёплые взгляды, что он чувствовал себя Снегурочкой по весне. А за спиной начинали вырастать мощные крылья, готовые по первому зову поднять его ввысь, к горячему солнцу и синему небу.

Вместе с Алисой...

Так что Андрей совсем не пенял, о чём они говорили в тот день под заинтересованными взглядами девушек-однокурсниц.

Не помнил Андрей и о том, о чём они говорили на следующий день.

Через день...

Через неделю...

Помнил только, что на всех общих лекциях они садились рядом. Девушки из покинутого "малинника" обижались на Андрея, называли его – в шутку конечно же, – "изменником родины". Андрей тоже отшучивался...

А вот Элька Зверева, считавшая себя прирождённым психологом, явно поставила себе цель "открыть глаза" Андрею на Алису. Чего она этим хотела добиться, Андрей не понимал. Скорее всего, у самой Эльки были проблемы на "личном фронте", и она – невысокая, полнотелая, с очень большим бюстом, по-чёрному завидовала красавице Алисе. Впрочем, Элька, подобно всем известной Варваре, любила совать свой веснушчатый нос в чужие дела. Хобби, наверное, такое у неё было...

Элька постоянно расспрашивала Андрея про Алису, пытаясь выяснить, как он к ней относится, и было ли что уже между ними. Словом, интересовалась всякой чепухой.

Андрей не имел ни малейшего желания откровенничать с Элькой. Да и ничего у него с Алисой ещё не было, и он не хотел признаваться, что не может вот так запросто, как другие ребята, затащить понравившуюся ему девушку в постель.

Молчание Андрея сильно злило Эльку, и та, чтобы досадить ему, утверждала, что Алиса – девушка весьма свободного поведения. То есть она уже и не девушка вовсе, так как умудрилась переспать чуть ли не со всей "общагой".

Андрей понимал, что в словах Эльки есть доля правды – если не вся правда.

Он знал, насколько свободны нравы, царящие в студенческих общежитиях, однако его не интересовали сплетни и пересуды.

Он любил Алису.

И Алиса любила его...

Так ему тогда казалось...

.. Он помнил их первый поцелуй.

Поцелуй горячий и нежный. Заставляющий возбуждённо, с сухими перебоями, стучать сердце. Обещающий нечто ранее неизвестное, но тем не менее страстно желаемое – то, о чём начинают грезить ещё подростком, в один упоительно странный миг осознав, что девочки созданы не только для того, чтобы их дёргать за длинные косички.

Андрей и Алиса медленно шли по тусклому переходу между двумя университетскими корпусами. Шли рядом, слегка касаясь друг друга локтями.

Как всегда, о чём-то разговаривали... Андрей смотрел на Алису, любуясь её лицом, на которое мягко падали солнечные блики, и её зелёные глаза нежно светились неземным, волшебным сиянием.

– Ты очень быстро идёшь, – вдруг сказала Алиса.

Андрей удивился – он шёл не очень быстро, скорее – наоборот, очень медленно. Зачем ему куда-то спешить, если рядом с ним идёт девушка, которую он любит? Которая любит его?