Текст книги "Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться"

Автор книги: Алек Эпштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Меморандум группы сотрудников «Моссада» и военной разведки

Спустя считанные дни после подачи Ш. Газитом своих предложений (см. выше), в недрах военной разведки был подготовлен новый меморандум, который был размножен в нескольких экземплярах и подан 14 июня главе правительства Леви Эшколю, министру обороны Моше Даяну, министру труда генералу в отставке Игалю Алону, министру информации, бывшему начальнику штаба «Хаганы» Исраэлю Галили и министру финансов Пинхасу Сапиру. Меморандум подписали четверо офицеров военной разведки, трое из которых до этого служили в службе внешней разведки «Моссад»: Алуф Харэвен [29]29
  Самый известный в этой четверке – Алуф Харэвен, родившийся в Хайфе в 1927 году в семье, в которой сионистские взгляды сочетались с приверженностью к строительству мирных отношений с палестинскими арабами: его редкое имя «Алуф» выбрал дедушка, Ицхак Эпштейн (1863–1943) – один из первых исследователей и учителей языка иврит в Палестине/Эрец-Исраэль, входивший при этом в организацию «Брит шалом» [ «Союз мира»]. А. Харэвен сделал успешную карьеру в армии, где он до 1964 года служил в исследовательском отделе военной разведки, а затем в «Моссаде». В 1970–1974 годах возглавлял отдел информации Министерства иностранных дел, а затем был директором Института им. Реувена Шилоаха (первый глава «Моссада») в Тель-Авивском университете. После этого работал в иерусалимском Институте Ван Лир. Автор пяти книг. В 1991 году был одним из основателей НКО «Сикуй» [ «Шанс»], созданной в целях поддержки борьбы за равноправие израильских арабов. Его супруга – писательница и переводчица Шломит Харэвен (1930–2003) – была одной из основательниц и наиболее ярких лидеров леворадикального движения «Шалом ахшав» [ «Мир сейчас»]. Его дочь – писательница Гиль Харэвен – выпустила в 2007 году альбом совместно с Ализой Ольмерт, супругой премьер-министра Эхуда Ольмерта, также известной своими леворадикальными взглядами.


[Закрыть], Ицхак Орон и Дан Кимхи; четвертым был Дан Бавли [30]30
  Этот документ был опубликован полностью в книге: Дан Бавли. Надежды и упущенные возможности, 1967–1973. —Иерусалим: Кармель, 2002, с. 247–251; анализ см. там же, на с. 134–138 [на языке иврит].


[Закрыть].

С перспективы дня сегодняшнего этот меморандум выглядит поистине поразительным, и просто невозможно поверить в то, что все его авторы – кадровые офицеры разведки и что он был подготовлен спустя считанные дни после Шестидневной войны, а не десятилетия спустя. В этом документе утверждалось, что, поскольку конфликт Израиля с палестинскими арабами является важнейшей и центральной составляющей всего арабо-израильского конфликта, его разрешение – жизненный интерес еврейского государства. Офицеры разведки предложили – ни больше ни меньше – немедленно приступить к созданию Палестинского государства, утверждая, вопреки доминировавшей тогда эйфории, что время не работает на израильские интересы и что всякое промедление снижает шансы на урегулирование в будущем. В израильской военно-политической элите существовал почти всеобщий консенсус относительно того, что с течением времени арабские страны всё более свыкнутся с фактом поражения в войне и утраты ими территорий и будут готовы вести переговоры о мире с целью вернуть хотя бы часть потерянных земель. «Время работает на нас», – считал Моше Даян и многие другие в военном и политическом руководстве страны. «Наоборот, – утверждали авторы меморандума, – израильский интерес состоит в том, чтобы действовать как можно быстрее, чтобы извлечь максимальную пользу из того шокового состояния, в котором находились арабские страны и жители Западного берега. Чем больше времени пройдет после войны, тем слабее будет состояние шока и, как следствие, тем большие требования будут выдвигаться в отношении Израиля». Авторы меморандума опасались, что с течением времени арабская контрпропаганда может создать у арабского населения Западного берега ощущение, что «то, что было взято силой, может быть возвращено только силой» (слова египетского президента Г.А. Насера) [31]31
  Цит. в переводе на русский язык по: Шимон Перес. Новый Ближний Восток. –М.: Прогресс, 1994), глава третья.


[Закрыть], и тогда вести переговоры о мире будет много сложнее. Кроме того, авторы меморандума обращали внимание на то, что после неизбежной в период окончания военных действий демобилизации резервистов численность израильских войск на контролируемых территориях резко сократится, вследствие чего опять-таки не факт, что местное арабское население будет воспринимать итоги войны как необратимые. Высказывались и опасения, касавшиеся возможного (и предсказуемого) недовольства Иордании, – и опять-таки утверждалось, что и по этой причине вопрос желательно «закрыть» как можно скорее.

Авторы меморандума предлагали создание Палестинского государства на территории как Западного берега, так и Газы, со столицей, максимально приближенной к муниципальным границам Иерусалима. Они также выступали за то, чтобы Израиль ходатайствовал о приеме этого государства в ООН. Они настаивали на том, что это государство не должно будет иметь своих вооруженных сил, а только полицию и что патрулирование территории должно проводиться совместными израильско-палестинскими бригадами (кстати сказать, этот принцип совместного израильско-палестинского патрулирования был зафиксирован уже в 1990-е годы в так называемых Соглашениях Осло). Предлагалось заключение между Израилем и создаваемым Палестинским государством серии договоров в сфере обороны, экономического сотрудничества, туризма, налогообложения и т. д. Планировалось, что процесс создания Палестинского государства займет не более нескольких недель, после чего оно в течение месяца подпишет мирный договор с Израилем; далее два государства должны были совместно обратиться к арабским странам с призывом о заключении всеобъемлющих двусторонних и региональных мирных соглашений.

Основными задачами создания Палестинского государства авторы меморандума считали обеспечение интересов безопасности Израиля (в этой связи и выдвигались требования демилитаризации Палестинского государства) и сохранение в нем еврейского большинства. Для обеспечения второй цели они выступали даже за ограниченный обмен территориями (о чем в израильской политике заговорили лишь в начале XXI века инициаторы так называемого Женевского соглашения и Авигдор Либерман), предлагая передать Палестинскому государству часть населенных арабами деревень на суверенной территории Израиля в качестве компенсации за аннексию Израилем Восточного Иерусалима и Латрунского коридора. Лейтмотив их рассуждений был таков: обеспечение израильских интересов возможно только тогда, когда будет заключено мирное соглашение с палестинскими арабами на основе принципов взаимоуважения. Одной строкой упоминалась и проблема беженцев: «Будет проверена возможность расселения [палестинских] беженцев в районе Эль-Ариш в Синае» (статья 10, часть 2, п. 5 Меморандума). Идея о переселении палестинских беженцев 1948 года из густонаселенной Газы (речь фактически шла только о беженцах, живших там) в район Эль-Ариша подробнее рассматривалась и в предложениях профессора Ю. Неэмана (см. выше), однако там речь шла не о Палестинском государстве на территориях Западного берега и Газы, а, наоборот, об аннексии этих земель. Кроме того, в меморандуме говорилось о создании международного фонда, в который бы часть средств внес и Израиль, для выплат компенсаций беженцам за покинутое ими имущество (эта идея вновь возникла на переговорах только в 2000 году и была зафиксирована в так называемых параметрах Клинтона).

Не найдено данных о том, что члены правительства провели какое-либо коллективное обсуждение данного меморандума; по крайней мере, ни Давид Кимхи, ни Дан Бавли ничего об этом не знают. По их воспоминаниям, резко против выступили Аба Эвен и Шимон Перес, а также генерал Хаим Герцог, бывший, как и его брат Яаков (см. ниже), сторонником поиска общего языка не с палестинцами, а с королем Иордании [32]32
  См.: Акива Эльдар. 14 июня 67-го они уже сформулировали Договор // «Хаарец»[ «Страна»], 5 июня 2007 г. [на языке иврит].


[Закрыть]. В результате ни одно из предложений, зафиксированных в меморандуме, реализовано в то время не было.

Предложения Моше Даяна

12 июня 1967 года министр обороны Моше Даян (1915–1981) после беседы с премьер-министром Леви Эшколем собрал своих помощников и дал им указание проанализировать ситуацию, возникшую после окончания военных действий, и сформулировать предложения, с которыми выступит Министерство обороны.

Положение самого М. Даяна было в те дни отнюдь не простым. Пост министра обороны он занял менее чем за две недели до этого, исключительно в преддверии войны, причем это назначение было навязано Л. Эшколю вопреки его воле. Было совсем не очевидно, что по окончании войны Леви Эшколь не попытается вернуть себе контроль над Министерством обороны, поблагодарив М. Даяна за успешную работу и отправив его в отставку.

Для большинства израильтян М. Даян, родившийся в сельскохозяйственном поселении Нахалаль в 1915 году, был национальным героем, легендарным бойцом и талантливым командиром, возглавлявшим Генеральный штаб израильской армии в ходе победной суэцко-синайской кампании 1956 года. В 1963 году Леви Эшколь, не имевший какого-либо военного опыта, сменил Давида Бен-Гуриона не только на посту премьер-министра, но и в должности министра обороны, и в общем четыре года подобное положение дел не вызывало особых нареканий. Однако в условиях конца мая 1967 года, когда новая война казалась более чем вероятной, как в политической элите, так и среди широких слоев общества крепло убеждение в том, что Л. Эшколь не может больше оставаться во главе Министерства обороны; звучали и требования о его уходе с поста главы правительства.

Наибольшую активность проявлял Шимон Перес, ратовавший за повторное (подобно тому, как это случилось в 1955 году) возвращение Давида Бен-Гуриона. Как известно, пробыв год в отставке, Д. Бен-Гурион вернулся в правительство – вначале в качестве министра обороны, а затем и главы правительства. Двенадцать лет спустя Шимон Перес предлагал повторить тот же опыт, причем возвращение Д. Бен-Гуриона готовы были поддержать 50 из 120 депутатов кнесета, в том числе ревизионисты, либералы и представители национально-религиозной партии во главе с Моше-Хаимом Шапирой [33]33
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл. Шестидневная война, с. 90.


[Закрыть]. Эту идею поддержал и лидер правоцентристского блока Менахем Бегин, который, несмотря на многолетний бойкот руководимой им партии со стороны Д. Бен-Гуриона, очень ценил экс-премьера как одного из самых выдающихся государственных деятелей столетия. Как это ни трудно себе представить, именно М. Бегин, готовый в начале 1952 года поднять народ на гражданскую войну против правительства Д. Бен-Гуриона, пятнадцать лет спустя предложил Л. Эшколю уступить Д. Бен-Гуриону пост главы исполнительной власти в стране [34]34
  См.: Йоси Гольдштейн. Эшколь. Биография. –Иерусалим: Кетер, 2004, с. 551 [на языке иврит].


[Закрыть]. Сам Д. Бен-Гурион сравнивал предложение об отставке Л. Эшколя с тем, «как это было сделано в 1940 году в Англии по отношению к премьер-министру Чемберлену» [35]35
  См.: Михаэль Бар-Зохар. Бен-Гурион, том 2, с. 284.


[Закрыть]. Однако, в отличие от Моше Шарета, согласившегося в 1955 году вернуть Д. Бен-Гуриону бразды правления, Леви Эшколь проявил неожиданную при его мягком характере твердость, отказавшись уходить добровольно. Д. Бен-Гурион же подверг Л. Эшколя уничижительной критике, назвав его «лжецом», а факт его нахождения во главе кабинета министров (куда сам Д. Бен-Гурион его и протолкнул в 1963 году) «позором» и «национальной катастрофой» [36]36
  См.: Ами Глуска. Эшколь, дай приказ! – Тель-Авив: изд-во Министерства обороны Израиля, 2004, с. 342 [на языке иврит].


[Закрыть], и эта уничижительная критика сделала невозможной возвращение экс-премьера хотя бы в Министерство обороны. Для масштабных политических пертурбаций времени не было совсем, и тогда возникла другая идея – назначение на пост министра обороны Моше Даяна – человека, близкого Д. Бен-Гуриону и ушедшего вместе с ним из Рабочей партии в РАФИ, но при этом готового работать с Л. Эшколем (следует отметить, что после назначения за все дни войны М. Даян ни разу не встретился с Д. Бен-Гурионом и не спросил его совета ни по одному вопросу, ограничившись передачей ему сообщений через доверенных лиц [37]37
  См.: Михаэль Бар-Зохар. Бен-Гурион, том 2, с. 288–290.


[Закрыть]). Высказывалось и предложение о назначении министром обороны Шимона Переса [38]38
  См.: Йоси Гольдштейн. Эшколь. Биография, с. 552.


[Закрыть], уже работавшего генеральным директором этого министерства, а затем – до 25 мая 1965 года – заместителем министра (позднее Ш. Перес все-таки стал министром обороны, но это случилось только в июне 1974 года).

Переговоры с членами правительства о предоставлении М. Даяну одного из двух ключевых постов – премьера или министра обороны – продолжались без какого-либо результата в течение вторника, 30 мая и среды, 31 мая. Л. Эшколь настаивал на том, что сможет остаться и во главе правительства, и во главе Министерства обороны, предлагая создать консультативный совет в составе бывших начальников Генерального штаба Игаля Ядина, Моше Даяна, Хаима Ласкова и бывшего командующего ПАЛЬМАХом

Игаля Алона [39]39
  См.: Том Сегев. 1967, с. 331.


[Закрыть]. Голда Меир, тогда Генеральный секретарь Рабочей партии, активно поддержала Л. Эшколя, заявив, что назначение М. Даяна министром обороны равнозначно добровольному отказу партии от власти без боя в пользу «фашистов» [40]40
  См.: Ами Глуска. Эшколь, дай приказ!с. 344.


[Закрыть]. Министр образования Залман Аран сказал, что идея о назначении в сложившихся обстоятельствах министра обороны на полную ставку – здоровая идея, однако вера в то, что этим человеком непременно должен быть М. Даян, – массовый психоз. Его поддержал еще один министр, Исраэль Иешаяху: «Государство не нуждается в спасителе!» [41]41
  См.: Том Сегев. 1967, с. 332.


[Закрыть]Сам М. Даян был пессимистически настроен и подавлен. Л. Эшколь был готов ввести его в кабинет, предлагая ему пост заместителя премьера и членство в межминистерской комиссии по оборонно-политическим вопросам, в которой состояли тринадцать человек. Оба поста были сопряжены с ответственностью без власти, и это было не то, что М. Даян и его сторонники согласны были принять. В ту же ночь М. Даян встретился с Л. Эшколем и заявил ему, что если тот не может предложить ему портфель министра обороны, то он готов служить в любом качестве в армии, подчиняясь начальнику Генерального штаба Ицхаку Рабину, предпочитая, однако, должность командующего Южным фронтом (т. е. отвечая за военные действия на самом ответственном участке фронта – на границе с Египтом). Ночью 31 мая Л. Эшколь дал свое согласие на назначение М. Даяна командующим Южным фронтом (при этом судьба командующего Южным округом генерала И. Гавиша становилась совершенно неясной; сам он отказался работать помощником М. Даяна в округе, которым лишь недавно сам командовал) [42]42
  См.: Ами Глуска. Эшколь, дай приказ!, с. 345.


[Закрыть]. До заседания кабинета, на котором обсуждался этот вопрос, М. Даян не обговорил факт своего назначения командующим Южным фронтом ни с И. Гавишем, ни с начальником Генерального штаба И. Рабином. Когда же им рассказали об этом, оба они, не сговариваясь, предложили, что уйдут в отставку и освободят свое место для М. Даяна. Последний, однако, поклялся, что не стремится вернуться на пост начальника Генерального штаба, который он занимал в 1950-е годы [43]43
  См.: Том Сегев. 1967, с. 333–334.


[Закрыть].

Одновременно с этим активизировались и сторонники другого генерала в отставке – тогдашнего министра труда и социального обеспечения Игаля Алона, вернувшегося из Советского Союза, где он находился с двухнедельным визитом [44]44
  См.: Анита Шапира. Игаль Алон. Годы весны.с. 481–482.


[Закрыть]. Л. Эшколь недвусмысленно признал, что ему было бы проще работать с И. Алоном, а не с М. Даяном, и целый ряд влиятельных министров, среди которых были Залман Аран, Исраэль Галили и Моше Кармель, выступили в поддержку кандидатуры И. Алона. В условиях, когда на горизонте замаячило утверждение в качестве министра обороны И. Алона (сам И. Алон очень стремился занять этот пост, предлагая одновременно с этим в качестве компенсации назначить М. Даяна вице-премьером, но без определенного круга министерских обязанностей [45]45
  К сожалению, в посвященной событиям 1967 года главе в книге И. Алона об этом не упоминается ни единым словом; см.: И. Аллон. Щит Давида. –Иерусалим: Библиотека Алия, 1985, с. 280–283 [перевод с издания на англ. языке, опубликованного в 1970 г.].


[Закрыть]), сторонники М. Даяна перешли к активным действиям. Лидеры ревизионистов, религиозных сионистов, фракции свободных либералов и РАФИ предъявили Л. Эшколю согласованный ультиматум, требуя назначения только и исключительно М. Даяна. В 2 часа дня 1 июня Л. Эшколь, пытаясь избежать назначения М. Даяна, предложил новую кандидатуру на пост министра обороны – Игаля Ядина (1917–1984), также бывшего начальника Генерального штаба, впоследствии ставшего профессором археологии Иерусалимского университета (тяга к археологии отличала, кстати, и М. Даяна) [46]46
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл. Шестидневная война, с. 92–93.


[Закрыть]. Однако поддержан Л. Эшколь не был, да и И. Ядин, видя расстановку сил, взял самоотвод. Вечером 1 июня решение о назначении М. Даяна было принято и утверждено правительством.

Нужно сказать, что, несмотря на свой героический ореол и несмотря на высочайший статус армии и высших офицеров в израильском обществе, политическая карьера М. Даяна развивалась отнюдь не феерически. После демобилизации из армии он в 1959 году был избран в кнесет и назначен министром сельского хозяйства в правительстве Д. Бен-Гуриона. После того как премьер-министром стал Л. Эшколь, М. Даян сохранил свой пост, но не более того. 4 ноября 1964 года он ушел в отставку и на протяжении двух с половиной последующих лет оставался членом кнесета, но не входил в состав правительства. По словам Р. и У. Черчиллей, «М. Даян был введен в кабинет, потому что правительство Л. Эшколя не смогло уклониться от двух неотвратимых выводов: у Израиля нет иной альтернативы, как сражаться, и израильскому правительству необходим М. Даян, потому что этого требует народ и потому что оно нуждается в его знаниях, отваге и оптимизме. Подобно тому как понадобился А. Гитлер, чтобы У. Черчилль стал в 1940 году премьер-министром, так, по словам М. Даяна, сказанным им незадолго до начала войны, “потребовалось 80 тысяч египетских солдат, чтобы ввести меня в израильский кабинет”» [47]47
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл. Шестидневная война, с. 94.


[Закрыть]. Однако после того как египетская армия была разгромлена, политическая судьба самого М. Даяна не выглядела очевидной. Р. и У. Черчилли отмечают: «Вновь углубилась пропасть, разделявшая Эшколя и Даяна, и распространились слухи, что Даян будет вынужден выйти из правительства. Эшколь намекнул, что в недалеком будущем он совместит пост премьер-министра с постом министра обороны. 8 июля он зашел так далеко, что даже поставил под сомнение роль, которую Даян сыграл в войне: “Правительство могло остаться в прежнем составе, но некоторые министры, охваченные паникой, потребовали введения в кабинет Даяна, чтобы поднять дух народа перед началом войны”» [48]48
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл. Шестидневная война, с. 284


[Закрыть]. Дело осложнялось и личными отношениями, которые сложились между М. Даяном и начальником Генерального штаба И. Рабином: биограф последнего характеризует отношение к нему министра обороны как «враждебное» [49]49
  См.: Йоси Гольдштейн. Рабин. Биография. – Тель-Авив: Шокен, 2006, с. 191–196 [на языке иврит].


[Закрыть].

В этих условиях выдвижение М. Даяном собственной программы было важным шагом, оправдывавшим продолжение его нахождения в числе высших руководителей страны.

Относительно будущего Западного берега и остальных занятых в ходе Шестидневной войны территорий М. Даян отметил, что главное, что должно определять израильскую политику на этом направлении, это демографические соображения: если перед Израилем встанет дилемма, дать гражданство более чем миллиону арабов, живших в то время на Западном берегу и в Газе, или же отдать эти территории, то вторая возможность казалась М. Даяну предпочтительнее [50]50
  См.: Shlomo Gazit. Trapped Fools: Thirty Years of Israeli Policy in the Territories,pp. 144–145.


[Закрыть]. В этом смысле он вполне разделял подход, изложенный в проанализированных выше предложениях Ш. Газита и Д. Бен-Гуриона.

Особенно важными М. Даян считал отношения с США как с единственной страной, способной нейтрализовать советское влияние в ООН и помочь Израилю в проведении его политики. М. Даян считал крайне важным, чтобы любой план, принятый израильским правительством, был согласован с США. Учитывая, что в то время стратегический альянс Израиля и США только складывался, а американская финансовая помощь Израилю начала поступать только семь лет спустя, в 1974 году, подобное видение ситуации М. Даяном отнюдь не было само собой разумеющимся.

Что касается Западного берега и других занятых Израилем территорий, то здесь М. Даян видел два варианта решения проблемы. Наиболее реалистичной и предпочтительной ему казалась перспектива создания на Западном берегу некой формы автономии (но не независимого государства), на территории которой будут расселены и беженцы из лагерей в секторе Газы. При этом прерогатива определения и ведения внешней и оборонной политики, как и в проанализированном выше предложении Ю. Неэмана, должна была сохраняться за Израилем.

Значительно менее реалистичной, но все же возможной казалась М. Даяну идея возвращения Западного берега под контроль Иордании. Однако М. Даян выдвигал два условия, каждое из которых было заведомо весьма проблематичным для короля Хусейна. Во-первых, он требовал полной демилитаризации Западного берега или даже сохранения на нем израильского военного присутствия, а во-вторых, настаивал на расселении там беженцев из сектора Газы, которым египетские власти за восемнадцать с лишним лет своего там правления так и не предоставили гражданства. Учитывая крайне напряженную систему отношений между Египтом и Иорданией как во времена правления короля Фарука и эмира Абдаллы, так и в период правления Г.-А. Насера и короля Хусейна (власть в двух странах менялась почти синхронно, и в обоих государствах был двухгодичный «переходный» период, когда Египтом руководил М. Нагиб, а Иорданией – король Талаль), не было причин думать, что хашимитское руководство примет идею интеграции сотен тысяч палестинских арабов, живших на протяжении почти двух десятилетий под властью режима, пропагандистская машина которого прививала им ненависть к Иордании и ее правителям. Еще более странной была гипотеза о том, что король Хусейн может согласиться на сохранение на своей территории израильского военного присутствия. Иными словами, в отличие от предложения военной разведки, выступившей за возвращение под арабский контроль занятых в 1967 году территорий, Моше Даян реально выступил с совершенно другой идеей, сердцевиной которой было формирование палестинской автономии под израильским патронажем.

М. Даян изложил свои взгляды в интервью, которое было записано на пленку 9 июня, т. е. еще до окончания боев на Голанских высотах, но вышло в эфир 11 июня, т. е. уже после войны. М. Даян сформулировал следующие предложения:

1. Ни полоса Газы, ни Западный берег не будут возвращены соответственно Египту и Иордании.

2. Израиль сохранит за собой Иерусалим и обеспечит свободу вероисповедания для представителей всех конфессий.

3. Израильские войска останутся в Шарм аш-Шейхе, пока не будут получены надежные гарантии свободы судоходства в районе Эйлата.

4. Должен быть обеспечен и гарантирован беспрепятственный проход израильских судов через Суэцкий канал.

5. Все спорные вопросы, существующие между Израилем и арабами, должны быть решены в прямых переговорах между сторонами [51]51
  См.: Рэндалл и Уинстон Черчилль-мл, Шестидневная война, с. 283.


[Закрыть].

Подход М. Даяна был намного более жестким, чем предложения непосредственно подчиненной ему военной разведки, но в целом был похож на идеи, сформулированные Д. Бен-Гурионом – на тот момент главой партии РАФИ, в которой М. Даян состоял. Однако важно отметить: ни о будущем Синайского полуострова, ни о политической судьбе Голанских высот в предложениях М. Даяна не сказано ни слова. Это, разумеется, не было случайным, и за непримиримой жесткостью озвученной позиции сохранялись обширные возможности для политического маневрирования.

М. Даян поручил своим помощникам подготовить материалы, которые должны были позволить ответить на три вопроса: какими должны быть границы арабской автономии в составе Израиля? Какое количество израильских войск и местной арабской полиции понадобится для поддержания порядка в автономии? Какой может быть реакция местных палестинских лидеров на данные предложения? Он также дал задание собрать максимально полную статистику о населении, экономике, водных и земельных ресурсах этих территорий.

Как и можно было ожидать, премьер-министр Л. Эшколь отнесся к предложениям М. Даяна как минимум настороженно, заявив 15 июня, что разработка планов относительно будущего контролируемых территорий не находится в компетенции Армии обороны Израиля и Министерства обороны. Согласно решению Л. Эшколя, только правительство в целом могло разрабатывать подобные планы и только лично премьер-министр мог их утверждать или отклонять. Представляется, что по сути Л. Эшколь был вполне солидарен с предложениями М. Даяна как в том, что касалось необходимости углубления израильско-американского стратегического диалога, горячим сторонником которого он был, так и в вопросе об автономии (на протяжении двух последующих лет, оказавшихся последними годами его жизни, Л. Эшколь двигался именно в этом направлении, проведя не менее восьми личных встреч с лидерами и старейшинами палестинского населения Западного берега [52]52
  См.: Моше Сассон. Арабо-израильские переговоры в исторической перспективе // Общество и политика современного Израиля// Под ред. А.Д. Эпштейна и А.В. Федорченко. – Москва; Иерусалим: Мосты культуры, 2002, с. 248.


[Закрыть]). Однако после войны Л. Эшколь боялся, что его глава армии М. Даян перехватит инициативу – парадоксальным образом ровно так же, как несколькими неделями ранее того же самого боялся и стремился избежать президент Египта Г. А. Насер в отношениях со своим рвавшимся в бой министром обороны А. Х. Амером. М. Даян не счел нужным провоцировать Л. Эшколя, подчинившись решению премьер-министра и запретив Министерству обороны, Армии обороны Израиля и Генеральному штабу по своей инициативе подавать в правительство планы, касавшиеся судьбы занятых территорий. Л. Эшколь напомнил, что в Израиле армия подчинена гражданской власти, и М. Даян принял это положение вещей, сделав соответствующие выводы. В результате он оставался на посту министра обороны еще семь лет, до июня 1974 года, до конца жизни Л. Эшколя и последующие пять лет после его смерти, когда правительство возглавляла уже Голда Меир. Постепенно его политическое влияние росло, но в середине июня 1967 года он явно не был готов бросить вызов премьер-министру.