Текст книги "Полуночный звонок (СИ)"
Автор книги: Альбертина Коршунова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Полуночный звонок
– А что вы расскажете о мистике и потустороннем, Дмитрий? – обратился ко мне достопочтенный Вернер Аллофс – активист ассоциации Христианско– социального союза в Регенсбурге.
Германия. Страна, которую я обожаю с детства и за чью сборную по футболу болею с восьми лет. Её успехи на чемпионатах мира и Европы, равно как и победы «Баварии» в Лиге Чемпионов – праздник для моей души. Во внутреннем первенстве я вообще-то переживаю за «Кёльн», но сейчас для кёльнцев предел стремлений – не вылететь из Бундеслиги, а о еврокубках они могут лишь мечтать. А ведь когда-то в восемьдесят шестом в финале Кубка УЕФА с самим мадридским «Реалом» бились. Довели страну демократы, впрочем, я увлёкся.
Очень кстати, что моя двоюродная сестра переехала из наших краёв именно сюда. Её муж ухитрился получить румынское гражданство (проклятое наследие румынской оккупации Бессарабии с 1918 по 1940) и, как гражданин Евросоюза, легально работает на немецкой земле. А воссоединение семьи – святое дело для германских властей. Всё ради будущего детей. Вот так я и заехал к ней в гости в старинный баварский город с давней и славной историей.
– Семьдесят лет советской власти, конечно, сильно ударили по суевериям и религиозным пережиткам, – улыбнулся я, – но в последующие три десятилетия мистика и оккультизм вернули почти все позиции в народных умах. В конце концов мы же не Китай, где они официально запрещены. Так что, да – я расскажу о потустороннем и приведу пример из моей жизни.
– Даже так? – вскинул бровь герр Аллофс.
– Вот именно, – кивнул я, – где ещё произойти мистическому и таинственному, как не в стране, которой не существует, и которую не найдешь ни на одной карте мира. Приднестровье. Узкая полоска вдоль левого берега Днестра, плюс славный город Бендеры и пара сёл на правом. Никем не признанное крошечное государство, призрачная зона, где таинственно пропадают деньги, товары и многое что ещё. Я долго мог бы рассказывать о нём, но вам хватит самого главного. У нас рождаемость как в Германии, а зарплаты и уровень жизни – как в Намибии. Это бывшая германская колония в Африке, где вы учинили кровавую расправу над племенами гереро и нама. Были же времена, когда белый человек мог всласть пострелять в чернокожих, и его считали героем, а не преступником. Хотя, кто знает, не вернёте ли вы всё на круги своя? Канцлер впускает в Германию миллион сирийских беженцев, и, пожалуйста, – в Бундестаге заседают ультраправые популисты и в немалом числе. А кто слышал об этих интеллектуалах-евроскептиках ещё в 2013 году? Гитлер тоже на выборах 1928 получил лишь жалкие два с половиной процента голосов.
– Вот поэтому она уже и не Председатель ХДС, – мрачно произнёс Вернер, – как сказал Талейран, это хуже, чем преступление, это – ошибка. Хорошо ещё, что левые и «зелёные» знатно пощипали социал-демократов. Ну, не зря у вас говорят – и на старуху бывает проруха.
– Возвращаясь к нашему Приднестровью, – продолжил я, – неудивительно, что при таких показателях за три десятка лет его население сократилось с семисот пятидесяти тысяч до жалких четырёхсот семидесяти пяти, почти половина из которых – пенсионеры. С такими темпами лет эдак через двадцать вопрос о его признании и дальнейшей судьбе естественным образом решится самим собой. Скажу вам, как профессиональный историк – место проклятое. То густо – тирагеты, Черняховская культура, переселение славян, тиверцы, уличи и всё такое, то... бац – нашествие гуннов, татар, турки, Перестройка и всё – пусто. Вот такие у нас в Приднестровье пироги!
Мою же историю я начну с того, как уволился с одной из бендерских обувных фабрик. Забавно, сорок пять лет назад её помогали строить восточные немцы, а все последние годы свою обувь она в основном поставляла именно в Германию. Изготавливала по заказу одной немецкой фирмы. Я же, не особо напрягаясь, работал в отделе продаж, где отвечал, как гласила моя должность, за маркетинг и рекламу. Если откровенно, то по большей части я просто фотографировал наши образцы, обрабатывал их в «Фотошопе», после чего заносил в базу данных, вставлял в коммерческие предложения и выкладывал на сайте. Пару раз, правда, пришлось разработать макеты рекламных баннеров, а также нескольких ежегодных каталогов, но десятилетний опыт фото дизайнера не пропьёшь, благо, что большего трезвенника ещё поискать надо, так что всё проходило без сучка и задоринки. К сожалению для меня истинным владельцем фабрики, то есть мажоритарным акционером был, как это говорят у нас, один очень авторитетный бизнесмен с весьма бурным и тёмным прошлым, шлейф которого тянулся ещё с памятных, лихих девяностых. Фабрику он приобрел по случаю и с одобрения властей в середине нулевых, после чего укатил в Москву, где и находился последующие десять лет. Почти всё это время они с директором ладили тихо-мирно, но в один прекрасный момент владельца совершенно не устроили финансовые показатели предприятия. Действовал авторитетный бизнесмен круто, быстро и решительно. Директора вышвырнули из его кресла за день, по слухам, заставив написать заявление об уходе под угрозой физической расправы над его близкими. Ещё вечером он руководил предприятием, а уже утром производственное совещание проводил ставленник владельца, который до этого рулил сетью его обувных магазинов. Это смело можно называть классическим рейдерским захватом, но из уважения к частной собственности и поговорке «хозяин – барин» я скажу немного иначе. Владелец совершенно не чтил Трудовой кодекс. Говорят, прежний директор обратился за помощью к президенту нашей маленькой, но гордой республики, но тот его попросту не принял, тем самым тонко намекнув, на чьей он стороне. Вдвойне неприятно, учитывая, что в прошлом президент дважды посещал фабрику и выступал перед её трудовым коллективом – в первый раз, когда избирался депутатом в наш Верховный Совет, а во второй – накануне президентских выборов. На этой встрече я присутствовал лично и даже сидел в первом ряду. Скажу честно – выглядит очень культурным и вежливым человеком. И я ведь отдал за него мой голос. Вот как теперь жить, дядь Мить? Так и живём.
Вместе с директором ушли также и его супругу, которая возглавляла наш отдел, а заодно с ней и мой главный инструмент – неплохую зеркалку «Никон», к которой я уже прикипел душой. Грустно глядя на опустевший рабочий стол, я отчётливо осознал, что её потеря не сулит мне ничего хорошего. Интуиция меня не подвела. Во время первой же нашей встречи новоиспечённый директор, который также лично возглавил наш отдел, честно признался, что потратил несколько часов, но так и не понял, чем же я занимаюсь на фабрике. Поглядев на него внимательно, я пришёл к выводу, что ему я это не объясню. Слишком простым было у него бизнес-кредо. Согласно ему, работники фабрики, особенно сотрудники отдела продаж, должны приносить прибыль, а не тратить деньги неизвестно на что, как я. Мои коллеги контролировали входящие финансовые потоки из Германии и России, а потому насчёт них у нового шефа никаких непониманий не возникало. Но я решительно не укладывался в его представления об эффективном бизнесе. Это для его предшественника красивое название предприятия было брендом, статусом, престижем и гордостью всего региона. Для того, кто сидел напротив меня, оно не значило абсолютно ничего. Производственные цеха безымянной фабрики, расположенной в глубоком захолустье, делают обувь с ностальгическим лейблом, которые он продаст в Москве. Всё просто и банально.
Объективности ради, новый директор не рубил с плеча – нет, он любезно сообщил, что, если я смогу убедить его в моей полезности, он готов работать со мной на полноценной основе, с сохранением полного рабочего дня и заработной платы. Но в этот самый момент я совсем некстати вспомнил один мудрый совет – никогда не иметь никаких дел с определённой категорией людей. И что-то мне подсказало, что мой шеф – как раз из неё. А потому на его предложение я ответил знаменитым изречением из культового фильма: «У всего, что имеет начало, есть и конец». Мы договорились, что я доработаю до конца месяца. Это был август.
С первого сентября для меня и школьников Приднестровья началась новая жизнь. Я не особо торопился – неиспользованные отпускные за все годы, что я поработал на фабрике, давали мне время. Привычка с предыдущей работы – за все десять лет в режиме шесть дней в неделю, я не был в отпуске ни дня. Ведь если не я, то кто? Кто, кто заменит?
– Как краб на галерах, – довольно улыбнулся Вернер.
– А на фабрике какой отпуск, когда в неделю мы работали всего четыре дня по семь часов. Смех, а не нагрузка. Вот так на протяжении пяти месяцев я каждую неделю посещал местный центр занятости, где меня встречали стандартной, неизменной фразой: «Свободных вакансий для вас, к сожалению, пока нет». За всё это время не предложили ни одной. Походы в музей, архив и управление народного образования также не увенчались успехом. Не верьте жалобным песням, что в наших школах не хватает учителей. Наглая ложь. Человеку со стороны там ничего не светит. За свои дополнительные ставки и часы, педагоги держатся мёртвой хваткой обеими руками. Впрочем, свободное время я провёл с пользой и удовольствием, накропав за четыре месяца роман в стиле спагетти-фэнтези. Ведь, согласитесь, если существует спагетти-вестерн, то почему бы не появится и спагетти-фэнтези? Не исключаю, что лишь ради этого романа, я и появился на свет.
– Смелое предположение, – резонно заметил герр Аллофс.
– Когда же мои сбережения заметно иссякли, а однообразный рацион из хлеба и макарон изрядно надоел, я понял, что пора принимать решительные меры. И я их принял. Зашёл в интернет, нашёл контактные телефоны пары бендерских колл-центров и позвонил по ним. Я рассчитывал на два-три месяца. Потом, конечно, по моим расчётам меня должны были выкинуть за профнепригодность, но вы ведь знаете главный плюс такой работы – когда тебя выгоняют, ты абсолютно не сожалеешь об этом.
В первом центре мне не перезвонили, а вот во втором сразу же пригласили на собеседование. И я его прошёл. Через некоторое время я уже сидел за компьютером и разговаривал с людьми, что находились в тысячах километрах от меня. Колл-центр обслуживал одну российскую компанию, которая находилась в Новосибирске, и записывал её клиентов почти на двести пятьдесят станций технического обслуживания автомобилей, разбросанных по всей России и Казахстану от Владивостока до Брянска. Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Томск, Омск, Барнаул, Кемерово, Хабаровск, Екатеринбург, Казань, Москва, Нур-Султан – где и кого я только не записывал на диагностику и послегарантийный ремонт. Лучше и не вспоминать. Вы спросите, какое отношение к автомобилям я имел до этого? Что же, однажды на военных сборах я проехал вокруг небольшого пруда на бронетранспортёре, едва его не утопив. Сидящий рядом со мной водитель-инструктор весь наш заезд нервно кричал «Газ! Тормоз! Поворот!» и судорожно хватался за руль, в последний момент мешая мне направить недрогнувшей рукой наш БТР-70 прямиком в водные глубины. По окончанию заезда, на вопрос какую оценку мне ставить, он лишь безнадёжно махнул рукой и перекрестился. Но зачёт я, естественно, получил, ибо... всё уже было решено и расписано заранее.
– Специалистов на своих станциях они подбирали по такому же принципу? – с улыбкой полюбопытствовал Вернер.
– Знаете сколько раз я сдерживал себя, чтобы на ответ очередного клиента о годе выпуска его автомобиля не произнести: «Хотите хороший совет? Выбросите ваше ржавое ведро с гайками и купите нормальный новый автомобиль». Десять лет эксплуатации – это ни о чём. Пятнадцать, двадцать, двадцать пять. Оно и понятно – их покупали в тучные нулевые, когда доллар был по тридцать, а нефть – больше сотни за баррель. А потом грянул кризис, и стало не до новых авто – самим бы ноги не протянуть. Какой качественный ремонт? Откровенно говоря, все эти станции, абсолютное большинство которых работало по франшизе, занимались одним – втюхивали клиентам автозапчасти по весьма и весьма немаленьким ценам. Это и был настоящий бизнес. А все эти диагностики, обслуживание и послегарантийный ремонт так – не более чем замануха, как говорят у нас. Какое -то время это старались не особенно афишировать, но, когда вспыхнула пандемия короновируса, и доходы упали, на внешние приличия махнули рукой. Если автовладелец приезжает на СТО со своими запасными частями – за ремонт, замену и обслуживание платит на 25 процентов больше. Всё для его блага.
– По крайней мере им оставили выбор, – заметил герр Аллофс.
– Да, в отличие от наших последних выборов в Верховный Совет. Представьте – в Бендерах пять избирательных округов, и на всех – всего по одному кандидату. Естественно, от правящей партии, что обслуживает интересы монополии местного разлива. В остальных городах республики картина была схожей. На моём округе правда избирался тот же депутат, что победил на прошлых выборах, и за которого я голосовал – он в нашем дворе детскую площадку обустроил, так что мне грех жаловаться, но ведь тогда у него было целых три конкурента. А ещё они отменили минимальный порог явки избирателей. Чтобы уже совсем наверняка. Зато всех пришедших на участки снабдили масками и перчатками, а кабинки сделали открытыми, чтобы короновирус не прошёл. Всё для безопасности людей, всё для народа. Впрочем, наблюдатели из России никаких нарушений не выявили, так что какие претензии? Тем более, что в одном столичном округе два моих приятеля – Гриша и Толик, поддержали честь приднестровской демократии. Гриша – мы с ним были в первом выпуске тираспольского филиала Межрегиональной Академии Управления Персоналом, как более старший и солидный – он в прежнем Совете возглавлял одну из комиссий, представлял нынешнюю власть. Толик – мой сокурсник по историческому факультету, тоже когда-то депутат Верховного Совета, изображал оппозицию. Кто из них победил, догадайтесь сами.
– А почему изображал? – поинтересовался Вернер.
– Потому что настоящая оппозиция давно уже сидит, – рассмеялся я, – некоторых даже отловили на территории сопредельной Молдовы наши спецслужбы. Орлы. Разумеется, с негласного одобрения молдавских властей. Прежнего президента также осудили заочно на шестнадцать лет, но он – зверь опытный и бывалый, и поэтому всё ещё на свободе. Впрочем, всю его компанию посадили за дело, классический пример художественных тропов «Жертва – козёл» или «Пнуть сукиного сына». За них никто особо и не переживает. А так – был бы оппозиционер, а статья найдётся. Взять к примеру, мужа моей однокурсницы по истфаку – он тоже учился с нами, но на год старше. Лидер местных леваков. Посадили за противоправные действия в отношении работников правоохранительных служб. А нечего, прикрываясь депутатским мандатом, устраивать скандал в отделении милиции, требуя освободить задержанных на митинге сторонников. Твои же коллеги по Верховному Совету от правящей партии лишат тебя иммунитета, и ты на четыре с половиной года отправишься за решетку. Чтобы на следующих парламентских и президентских выборах под ногами не путался.
– Нам бы такие возможности, – мечтательно вздохнул герр Аллофс, – не судьба.
– Но новой работе я задержался гораздо дольше, чем планировал изначально. Дело, конечно, не в зарплате, она всего лишь немного не дотягивала до официальной минимальной в коммерческих структурах. После девальвации нашего рубля этот минимум составлял что-то около ста пятидесяти евро. Но нам разрешали в перерывах между звонками пользоваться интернетом. Мои молодые коллеги зависали в социальных сетях, он-лайн кинотеатрах и прочих ютубах. Ну а я, как и подобает солидному и степенному обладателю двух высших образований, коротал время за чтением книг на самой известной пиратской библиотеке. Открывал страницу с очередным писателем и штурмовал всё, что пользователи выложили из его трудов. Строго по списку. Акутагава Рюноскэ с его «В чаще» и «Воротами Расёмон», Кэндзабуро Оэ с «Футболом 1860» и «Записками пинчраннера», Юкио Мисима с «Золотым храмом», «Морем изобилия» и «Моим другом...»
– А вот это не надо, – вежливым, но строгим тоном произнёс Вернер.
– Абэ Кобо я уже читал, но зато добил Харуки Мураками с его ранними произведениями и окончанием цикла о Человеке-Овце. Затем... как же его, вот чёрт постоянно забываю фамилию, всё время вылетает из головы. Лауреат Нобелевской, покончил жизнь самоубийством, «Мэйдзин» или «Мастер игры в го», ну – громко защёлкал я пальцами.
– Не в курсе, – сочувственно пожал плечами герр Аллофс.
– Да как же его... Курата, нет, это японский актёр-каратист. Ка... Кавабата, во! Кавабата! – радостно воскликнул я, – Ясунари Кавабата. Генрих Бёлль – уважил старика, ведь «Бильярд в половине десятого» – мой любимый роман, раз пять перечитывал. Затем нагрузка на линии возросла, и я переключился на более лёгкие жанры. Ольга Громыко для затравки, Роберт Говард с его сериями о Конане, Соломоне Кейне и Стиве Костигане. Генрик Сенкевич с его трилогией «Огнём и мечом», «Потоп» и «Пан Володыевский». Гленн Кук и его «Чёрный отряд» – занесло же меня. Тут я вдруг решил перейти на детективный жанр. Начал с Рэймонда Чэндлера – «крутой детектив», Филипп Марло, продолжил романами С. С. Ван Дайна о Филе Вэнсе (Филипп Марло как-то положительно отозвался о нём) и Джона Диксона Карра «Хрен угадаешь убийцу» о докторе Гидеоне Фелле. И вот однажды эту безмятежную идиллию нарушил телефонный звонок – предвестник всех последующих событий.
Начался он стандартно – с моего представления и вопроса, как я могу обращаться к клиенту.
– Это неважно, – просипело в наушниках, – перейдём сразу к делу. Я у вас тормозную систему обслуживал. И вот по дороге на полной скорости тормоза отказали. Что делать будем?
– Приношу извинения от лица компании, если случай гарантийный, всё будет исправлено за наш счёт, – произнёс я дежурную фразу, – где вы обслуживались?
– Похороны тоже компенсируете? – ядовито прошелестело в ответ.
– Прошу прощения?
– Авария завершилась летальным исходом. Моей смертью. Поэтому я уточняю – ваша гарантия покроет похоронные расходы?
– Согласно правилам, наша гарантия не распространяется на косвенные убытки или потери. Впрочем, вижу, ваш случай неординарный, давайте я соединю вас с нашей службой контроля качества, вас проконсультирует специалист.
– Соединяйте, – в наушниках послышался нехороший смех.
Переведя звонок, я встал на паузу и подошёл к более опытной коллеге.
– С контролем качества соединил? – уточнила она, – ну и молодец. У них живых недовольных поток, так что один мертвяк погоды не сделает.
– Интересно, как они решают подобные случаи? – задумчиво произнёс я.
– Да так же, как обычные. Предлагают бесплатную диагностику ходовой части.
И мы оба рассмеялись.
– Так это была не шутка? – спросил герр Аллофс.
– Нет. Это была не шутка. В России ежедневно в авариях погибают сотни. Учитывая состояние российских дорог и автомобилей, что по ним ездят – это неудивительно. Определённая часть автокатастроф происходит из-за халтурного ремонта или некачественных запчастей. И я считаю, что погибшие в них в полном праве высказать недовольство теми, кто приложил к ним руку, ну а точнее – клешню. По большому счёту кем были для меня мои клиенты как не бесплотными духами? Я не знал о них ничего, кроме, пожалуй, марки автомобиля, занесённого в нашу базу. Какая разница с какого света они говорят со мной – с этого или уже того?
– А если такой мертвец позвонит поздно вечером, когда в Новосибирске уже ночь и в службе контроля никого нет? – на всякий случай спросил я.
– Надейся, что такого звонка не будет, – ответила коллега.
Но ничто не вечно в этом мире, а особенно везение. Был последний час моей смены. В Новосибирске уже наступила полночь. «Соединяю вас с клиентом» послышался в наушниках до смерти надоевший вежливый автоматический голос.
– Добрый вечер, название компании, Дмитрий, как я могу к вам обращаться?
– Да как хотите, – с нескрываемой дикой злобой прошипел незримый собеседник, – мне уже всё равно. Передайте привет тем, кто менял мне ступичный подшипник. По пути из Пензы в Казань вырвало весь узел ко всем чертям! Автомобиль всмятку, я и моя жена так и остались в этой груде металла.
– И чем я могу быть вам полезен? – вежливо поинтересовался я.
– Вот и мне это интересно. Чем вы можете быть мне полезны сейчас? – послышалось в ответ.
– Я – ничем, – спокойно произнёс я, и пусть кинет в меня камень тот, кто усомнится, что я сказал чистую правду, – у нас в Новосибирске (для всех клиентов мы находились в Новосибирске) уже за полночь, служба контроля качества не работает, соединять с ними бесполезно, но могу оставить им ваши контактные данные, утром наш специалист попробует с вами связаться. Оставляем?
– А на кой чёрт мне нужна ваша служба контроля? Что она сделает? Жену к жизни вернёт? Или меня?
– В этом случае чем-то ещё могу быть полезен? – уточнил я.
– А вы сами для чего нужны? – рявкнуло в наушниках, – какой в вас прок? За что вам деньги только платят. Это всё что вы для клиентов сделать можете? Это у вас такое отношение к ним?
– Тогда скажите, чем могу быть вам полезен.
– Я хочу, чтобы мою проблему решили прямо сейчас!
– Случай, конечно, неприятный, и я вас прекрасно понимаю. Искренне сочувствую, но в данный момент, всё что я лично могу сделать – это либо передать ваши данные нашей службе контроля качества, либо посоветовать навестить тех, кто менял вам ступичный подшипник. Но предупреждаю сразу, они ещё должны признать, что случай гарантийный.
– А я последую вашему совету, – прохрипел мой собеседник, – и обязательно кого-то да
навещу. До скорого!
– И вам всего доброго, – ответил я, после чего проставил звонку статус «Уточнить по записи». Ведь оставлять данные для службы контроля качества клиент не захотел.
Через пять минут я уже консультировал живого клиента по обычному житейскому вопросу – сколько стоит у нас замена сайлентблоков. Стоимость этой услуги, как неконкурентной, я не знал, равно как и то, что такое сайлентблоки и для чего они вообще нужны. Нет, как-то раз для общего развития я прочитал о них в интернете статью на специализированном сайте, но разрази меня гром, если я что-нибудь из неё запомнил. Я предложил клиенту записаться, он отказался, и я с чистым сердцем перевёл его на удобную ему станцию.
Рабочий день завершился. Выключив свет, я поставил офис на сигнализацию (доступ к ней – знак особого доверия со стороны директора) и пошёл домой. Меня ждали два дня выходных.
Я по натуре – сова, поэтому ложусь спать поздно. Неудивительно, что после полуночи, я всё ещё сидел за компьютером. Сна не было ни в одном глазу. Поэтому столь поздний телефонный звонок, оторвавший меня от него, не вызвал ни малейшего раздражения.
– Дмитрий Юрьевич, – раздался вежливый голос в трубке, – это Управление вневедомственной охраны города Бендеры. На наш пульт поступил сигнал – в вашем офисе сработала сигнализация. Вы сегодня ставили объект на охрану?
– Всё верно, офицер. Что же, раз в год и палка стреляет, и сигнализация сама собой срабатывает. Пусть дежурная машина подъезжает к моему дому. Выйду через пять минут.
Вот она – обратная сторона особых полномочий. Ведь они подразумевают и особую ответственность. К счастью до офиса пешком не более двенадцати минут ходьбы, так что на машине туда и обратно минут за пятнадцать управимся. Так во всяком случае я думал, выходя из подъезда.
До офиса мы в самом деле доехали минуты за три. И сразу же обнаружили, что сигнализация сработала не просто так.
– Что за чертовщина, – процедил я сквозь зубы, наблюдая, как в тёмных окнах офиса тускло сияет мертвенно-циановый свет, – это не лампы, да и на внезапно включившийся монитор не похоже. Значит так, – обратился я к сопровождавшей меня паре охранников, – я открою дверь, а вы на всякий случай будьте настороже. Я понятия не имею, что это такое.
Мы вышли из машины, я быстро поднялся на крыльцо офиса и вставил ключ в замок. Провернув его против часовой стрелки, я нажал на дверную ручку и потянул дверь на себя. Была не была.
Отточенная годами тренировок реакция не подвела меня и на этот раз. Я успел отпрянуть в сторону, а мимо меня на бешенной скорости, не касаясь пола, с тихим воем пронеслась тварь, в общем похожая на человека. Ног я не различил, но две неестественно длинные руки и голова с разинутой пастью и без глаз были на месте. Через какой-то миг монстр, источавший циановое сияние, столкнулся с моими спутниками. Один из них отлетел обратно к машине, а второй к нижним ступенькам крыльца, где и растянулся без чувств. Его напарник также не проявлял признаков сознания. Повернув в мою сторону слепую физиономию, тварь снова издала зловещий вой. Теперь мы остались один на один.
– Вот мы и встретились лицом к лицу, приятель, – обнажил я зубы в волчьем оскале. Я не испытывал ни малейших сомнений насчёт того, кто парит над землёй напротив меня. Юрэй или точнее онрё – не упокоенный призрак погибшего, обуреваемый мщением и жаждой крови. Мой недавний собеседник таки последовал моему совету, только несколько своеобразно. Вместо горе-механиков станции навестил не имеющего никакого отношения к аварии оператора. Не говорите, что он мог только по оптическим проводам перемещаться. На станции интернет тоже есть. Я вспомнил знаменитую юмореску о коллективно пошитом костюме в бесподобном исполнении блистательного Аркадия Райкина: «К пуговицам претензии есть»?
– Знаете, когда вам не повезло в главном, – с волчьей усмешкой продолжил я, – девятнадцатого июня тысяча девятьсот девяносто второго года, когда я приехал в этот город на каникулы к бабушке и дедушке всего за несколько часов до того, как в него вошли молдавские войска для восстановления конституционного порядка. Наводили они его старым добрым способом – палили направо и налево, так что пятьсот защитников города и его мирных жителей в лучший мир успешно отправили. Я тогда по наивности думал, что не повезло мне, но сейчас, по зрелому размышлению, ясно и отчётливо понимаю, что чертовски не подфартило именно вам.
Да, и первые седые волосы у меня появились ещё в университете. Теперь же меня смело можно называть «Белым волком». Если бы я развивал магию или на худой конец алхимию, то напомнил бы вам о самом знаменитом оммёдзи эпохи Хэйан – Абэ-но Сэймэе. Но я сперва прочёл книги, а потому мне близок совсем иной путь, – и с этими словами я поднял с земли милицейскую дубинку.
– Выполнена в виде тонфы – оружия традиционного каратэ, – окинул я её пристальным взором, – занятно, многие мои соотечественники до сих пор не понимают истинного смысла каратистских ката. Потому что дерутся только с живыми противниками. А ведь древние ката предназначены именно против таких как вы. Их отточенные движения управляют потоками скрытой энергии ки – могучей силы, что разрушает и крушит ваши бесплотные тела. Сегодня вы ощутите всю мощь стиля Ширай-рю в исполнении того, кто рождён под знаком Скорпиона. Get over here!
– И давно практикуете? – уточнил Вернер.
– С первой части, – коротко ответил я.
– Сэнсэй, – с ходу определил мой уровень герр Аллофс, – неудивительно, что вы прекрасно разбираетесь в восточных единоборствах.
– У меня чёрный пояс по ДОА-5 и ДОА-6, – просветил его я.
– Ну, после ДОА-5 чёрный пояс в ДОА-6 – чистая формальность, – махнул рукой Вернер, – кем сдавали?
– Ясное дело – Кристи. Кем ещё может сдавать белый гетеросексуал?
– А как же моральный аспект? – встревожился Вернер.
– Я ей на чёрный пояс сдаю, а не заключаю с ней политические союзы, как свободные демократы в Тюрингии.
– Тоже верно, – согласился герр Аллофс, – итак, вы схлестнулись с онрё врукопашную, я правильно понимаю?
– В самую точку. С минуту мы кружились и носились по площадке возле офиса, осыпая друг друга яростными ударами, отражая и уклоняясь от них. Времени не трать даром, молод ты или стар, учись ударом отвечать на удар. Скажу прямо – то, что боксёры и борцы пренебрежительно именуют балетом, в нашей схватке работало отлично. Энергетический барьер блоков и уходов защищал не хуже, чем плотный стильный чёрный свитер и классически строгая опять же чёрная зимняя куртка-бушлат, которую разъярённый призрак таки порвал в нескольких местах. А наносимые из традиционных стоек удары буквально выплёскивали разрушительные потоки ки, которые превращали тонфу и зимний ботинок, который я подключал всякий раз, когда тварь полностью сосредотачивалась на выписывающие замысловатые восьмёрки дубинку, в по истине страшное оружие. А как вы проведёте нырок в ноги бесплотному противнику, у которого и ног то нет, а?
Я ни секунды не стоял на месте и бил, бил и бил. За весь наш короткий поединок тварь ни разу не перехватила инициативу. Постоянный напор и натиск – это тактика не подвела меня и в этом бою. Я увернулся от очередного взмаха когтистой руки онрё, а затем трижды всадил тонфу в его оскаленную пасть, для верности добавив чёткий прямой ногой в голову. Для и так уже порядком избитой твари это стало финалом. С истошным, пронзительным воем призрак превратился в клубы дыма и стремительно растаял в ночном морозном воздухе.
– Как тебе мои навыки? Хочешь сразиться ещё раз? – устало, но довольно произнёс я и тут же со вздохом добавил, – никак вы не научитесь.
А затем я бросился приводить в чувство всё ещё лежащих без сознания сотрудников вневедомственной охраны.
– Где демон? – сразу же ошеломлённо спросил один из них, как только мне это удалось.
– Был демон, – согласился я, – был, отрицать не стану. Но он самоликвидировался. Вызывайте подкрепление. Проклятие, домой я попаду точно не через пятнадцать минут.
Естественно, затем последовали объяснения, расследования, дознания, оценки ущерба и прочее, что заняло почти всю ночь. Но это была уже совсем другая история.
– Весело у вас в Приднестровье, – глубокомысленно заключил герр Аллофс, – действительно, призрачная зона. А интересно вы время проводите.
– Когда вы сидите в последнем вагоне поезда, который несётся на полном ходу в пропасть – просто наслаждайтесь видами из окна и стремительной ездой. Всё равно от вас ничего не зависит.
– Ваша кузина сумела выпрыгнуть из него, – прищурился Вернер.
– Так у неё же дети, – возразил я, – а я хочу лицезреть конец этого увлекательного зрелища. К тому же я мужчина. Вдруг у кого-то не выдержат нервы, и всё завершат как в Арцахе. Даром в моём военном билете указана должность снайпер?
