Текст книги "Ума нет, в аптеке не купишь. Часть 27 (СИ)"

Автор книги: Альберт Кирилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Записки помощника прокурора (часть 27)

Ума нет – в аптеке не купишь.

Вызывает меня, как-то прокурор и даёт мне пришедшую из СИЗО жалобу.

– Так срочно езжай в СИЗО, надо опросить одного из подследственных. Он написал жалобу, что его избил один из наших оперативных сотрудников ЛОВД. Опросить всех лиц, кто мог видеть избиение и провести проверку. И давай срочно, если там есть что-то, в чём я сомневаюсь, то материал мне на стол и возбуждаем дело.

Надо отдать должное, наш прокурор был конченый мудак, как человек, но вот как администратор – был полностью на своём месте. Очень хорошо организовал работу прокуратуры. Всё работало и крутилось. Да, нехороших «ментов» он очень не любил. Дела в отношении сотрудников милиции, позволивших себе разное-безобразное, возбуждались по щелчку пальцев. А я, с некоторыми следователями работали, как «цепные» псы, вцеплялись в них – как бульдоги. Позднее расскажу о нескольких таких уголовных делах…

Так вот, я быстро по диагонали прочитал жалобу и рысью понесся в СИЗО. Это был единственный городской изолятор в нашем городе. Туда свозили всех подследственных со всего города, в том числе и «наших». Был достаточно смешной момент. Прямо напротив СИЗО в конце девяностых построили элитный дом. Ну, соответственно, квартиры в этом доме скупала «элита» города, где было много чиновников и «авторитетных» людей. У нас говорили, что, если что, то везти их недалеко. А им приятно – будут в окна СИЗО смотреть на свой дом.

Примчался я в СИЗО, как задницу шилом укушенный, приказ есть приказ. Дождался, пока меня пустят в следственный кабинет. Это были специальные комнаты в СИЗО, куда выводили заключенных, где они могли общаться со следователями или адвокатами. И, как всегда, желающих много, а вот кабинетов – мало. Иногда по часу-полтора приходилось ждать, пока один из кабинетов освободится. Да еще и заключенного не сразу приводили – по 20-30 минут их приходилось ждать в позе большого Ждуна.

В общем, после длительных мытарств, я дождался своего «избитого» сотрудником милиции страдальца. Пока ждал, прочитал его жалобу полностью. Честно говоря, я маленько обалдел, когда вчитался в прочитанный текст. Не, в газетах про такое читал, но, чтобы у нас… Такое в первый раз. Тем более в отношении поднадзорных сотрудников милиции. Они у нас и за меньшее сами в СИЗО отправлялись, а тут такое… такое…

Ну заходит в кабинет это страдалец. Я ему сразу предложил сигареты, специально требуется по всем учебникам психологии для расположения к себе «клиента». Сигареты в СИЗО – это дефицитный товар, используется при различных расчетах при обмене на вещи или услуги. Конечно, он попросил парочку, я отдал ему пачку, там половина осталась. Пусть насладится. Мне не жалко.

– Ну, любезный, так что вы мне хотите рассказать по поводу вашего избиения нашим сотрудником милиции? – спросил я.

Сразу хочу сказать, не любил и не люблю общаться с людьми переходя на «Ты», особенно с незнакомыми. Практика общения с подследственными или задержанными на «Ты» мне всегда претила. Не надо унижать людей, которым и так не сладко…

– Задержали меня ни за что. Потом в кабинет к оперу завели. Тот меня стал «колоть» на кражу, которую я не совершал, – пел соловьем этот товарищ.

Ну это обычные речи. Такие как он, ничего и никогда не делали. Просто злые менты схватили этих интеллигентных и невиновных людей на улице просто так. Ну «рожа лица» их сотрудникам милиции не понравилась. Вот и решили эти злые люди, поймать первого встречного и «повесить» на него кражу. Явные последователи Ягоды и Ежова в 37-38 годах. Мать их ети!

– И представляете товарищ прокурор, – куря в кабинете заявлял этот товарищ, – достает он дубинку… И…

Тут он замялся и смущенно стал смотреть в сторону. Стало удивительно. Ну то, что он меня прокурором назвал, это обычное дело. Так они подлизываются. Ну для меня это привычно. Непривычным стало его смущение. Он был «первоходом» – первый раз попал под уголовное дело и в СИЗО. Только всё равно странно. «Авторитетные» люди уже должны были ему рассказать, как себя вести с сотрудниками правоохранительных органов. А тут это смущение?! Странно!

– Ну и что, и? – спросил заинтересованно я.

– Он достал дубинку и с применением насилия вставил мне дубинку в задний проходи.

Я это прочитал в его жалобе, но не поверил своим глазам. Почерк был неразборчивый, поэтому я решил, что неправильно понял. А вот теперь разобрался: он действительно написал про использование дубинки при лишении его анальной девственности.

Я смотрел на этого «гениального» и «здравомыслящего» человека. Нет, я когда-то и где-то читал, что подобные «шутки» применялись и применяются в среде сидящих в СИЗО или колониях.

Иногда, «первоходу» могут «прогнать» такую дичь, что хоть стой, хоть падай. Ну скучно людям сидеть месяцами и годами в камере. Вот они и упражняются в развлечении себя и окружающих.

– Позвольте спросить. Вам кто из гениальных людей посоветовал написать о том, что вас использовали… Вернее дубинку использовали для вашего анального изнасилования? – задал я очень заинтригованный этой ситуацией вопрос.

– Никто мне ничего не говорил. Я вам правду говорю. Так всё и было, – уводя взгляд в пол, явно врущий этот «гений Человечества». По-другому я и сказать не могу.

Я еще раз внимательно посмотрел на этот «интеллект» планеты Земля.

«А ведь ему тут еще сидеть!», – думал я, разглядывая этого «Эйнштейна» данного СИЗО.

Однозначно, подобную чушь ему посоветовали рассказать его сокамерники. Ну а чего? Приедет прокурор, возьмет объяснение, сигаретами угостит, вежливо с ним поговорит в следственном кабинете. Всё веселее, чем в камере сидеть. А там вдруг, ещё и поверит. И будет злому милиционеру – а-та-та по его попке в синих брюках.

«Интересно, он понимает, что он сделал или нет? Судя по всему – нет!», – думал я, уже задумчиво глядя в потолок.

– Уважаемый, скажите, а что вы знаете про «опущенных» или, извините, так называемых «петухов»? – спросил я его, задумчиво глядя на этот «величайший ум» ближайших окрестностей.

Для тех, кто может не владеет информацией.

«Опущенные» и «петухи» – это самая низшая «каста» в воровской среде. Попасть туда можно и при изнасиловании сокамерниками, и за разные нехорошие в их среде дела.

Заявление о том, что его изнасиловали в задницу, это сразу опустить себя ниже плинтуса и прямо на ракете влететь в эту низшую касту. Фактически он признал себя пассивным гомосексуалистом. О таком он должен молчать, даже под угрозой смерти, а обидчика – убить, в лучшем случае.

Поэтому мне и было интересно: понимает этот человек, что он написал и о чем он утверждает, открыто под его официальный опрос.

Теперь утаить такую информацию в СИЗО невозможно. Вся почта проверяется и изучается. Среди заключенных полно тех, кто обязательно прочитал его жалобу. Эта информация уже пошла «гулять» по СИЗО, еще до моего приезда. Только не я его заставлял писать это!

На мой вопрос товарищ ответил:

– Ну это эти… Ну вы знаете!

– Я-то знаю. А вот знаете вы об этом или нет… Я уже не уверен.

Он явно понял, что я не просто так его об этом спросил. В его глазах появилось сомнение в своих утверждениях. Но интеллекта не хватало. Он полностью подтвердил свои утверждения о своем лишении невинности дубинкой. Да… Если человек идиот, то это надолго. Но это его судьба. Я-то ему уже ничем помочь не могу.

– А сокамерники как к вам относятся?

– Хорошо, уважают меня, – с гордостью ответил это ум Галактического масштаба.

Ну да, уважают…

Он подписал объяснение: «С моих слов записано верно…»

Когда его уводили, я ему сказал:

– Мне кажется вы совершили большую ошибку, написав о «таком» вашем избиении. Только уже ничего не исправишь. Мне вас жалко.

В его глазах вспыхнул огонек сомнение и начинающееся понимание сложившейся ситуации. Хотя кто знает.

В возбуждении дела был отказано. Слова «гения» не нашли своего подтверждения. При его допросе дверь ни на секунду в кабинете опера не закрывалась. Это подтвердили не только сотрудники милиции, но и посторонние лица: потерпевшие, свидетели, которые были в это время в здании.

По дошедшей до меня потом информации, «гений» оказался в числе «опущенных».