Текст книги "Проклятие изгнанных"

Автор книги: Альберт Байкалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

«Сейчас, перед рассветом, ты снова попрешься сюда, чтобы утром тебя не застукал на палубе боцман, – стал рассуждать Виктор. – Где вы пьете с доктором, неизвестно, но, так или иначе, путь твой лежит большей частью вдоль борта… Нет, отпадает. Самому через него свалиться невозможно. Ударить по голове и выбросить – тоже не подходит. Обнаружив пропажу моряка, капитан будет обязан произвести осмотр судна и лечь на обратный курс. В поисках примут участие все проходящие через этот район корабли. Но это половина беды. Команда разозлится. Что, если Оливер уже кому-то болтнул про меня? Он пьет, а у пьяного быстро развязывается язык. Наверняка врач уже в курсе их договора. Как быть? Выбросить за борт обоих? – Виктор даже поежился от этой мысли. – Погоди, а что если просто подкараулить пьянчужку у лестницы на палубу? Высота там приличная, а он едва держится на ногах. – От неожиданно пришедшей на ум мысли Виктор даже сел. – Точно! Как я раньше не подумал об этом? Но как быть с доктором? Вдруг он сразу свяжет эти два события? Конечно, так и будет. Ведь наверняка капитан знает об их совместных пьянках и лишь делает вид, будто не замечает. Но когда Оливера найдут разбившимся, то обвинят доктора в том, что он напоил беднягу. В этом случае доктор потянет за все возможные рычаги, и, пытаясь защититься, выдвинет версию убийства янки Виктором, у которого есть мотив».

«Вчера снова док принес Оливера!» – всплыли в голове слова Фрэнка.

«Как я сразу об этом не подумал! – нащупывая ногами тапочки, подумал Виктор. – Доктор почти всегда помогает своему дружку преодолеть все эти немыслимые спуски!»

Вскоре он поднялся на верхнюю палубу. Небо налилось сиреневым свечением, а на востоке образовалась алая полоска, полукругом обозначив горизонт. Развернувшись, он посмотрел вниз. Один пролет трапа, потом небольшая, размером с кабину лифта, площадка и снова почти вертикальный спуск по лестнице. Везде металлические углы…

Виктор уселся за стоявший на палубе ящик, в который были уложены пожарные рукава, и принялся ждать. Время тянулось медленно. Наконец где-то раздался металлический лязг и приглушенные голоса. Затаив дыхание, он весь превратился в слух.

– …а Сара мне и говорит, – донесся до него голос Оливера, – вали откуда пришел!

– Ха! – воскликнул доктор. – Так она решила выставить тебя за дверь?

Виктор понял, что друзья уже почти у самых дверей, и осторожно встал. Так и есть, Оливер буквально повис на докторе. Странно, как он еще умудрялся говорить, если с трудом передвигал ногами. Впрочем, и его дружку, судя по всему, тоже нужна была помощь. Придерживаясь рукой за поручень, он с трудом тащил Оливера ко входу.

Виктор шагнул из укрытия, устремился к пьянчужкам и оказался за их спинами в тот момент, когда они, переступив порог, вышли на верхнюю площадку. С силой толкнув доктора в спину, он схватился за поручни. Дружки полетели в бездну. Послышались громкие удары человеческих тел о металл и грохот.

Виктор наклонился, посмотрел сначала вниз, где лежали без движений матрос и корабельный врач, потом выглянул на палубу. По-прежнему никого. Да и кто в такое время будет шастать по кораблю? Дружки не зря выбрали именно это время. Он схватился за поручни, подтянул ноги и съехал вниз.

– М-мм! – простонал вдруг доктор.

Оливер тоже оказался жив. Он открыл глаза и смотрел перед собой. Виктор взял его за голову, приподнял и с силой приложил о кромку площадки. Раздался хруст, янки вдруг напрягся и мелко затрясся.

– Готов! – выдохнул про себя Виктор, размышляя, как поступить с доктором. Две смерти будут выглядеть подозрительно. Да и станет ли он после всего о чем-то говорить? Скорее всего, до самой выгрузки не придет в себя.

Виктор устремился вниз. Рванув двери каюты на себя, крикнул:

– Парни, просыпайтесь, у нас беда!

– Что, мы тонем? – пошутил Фрэд.

– Хуже, Оливер и доктор разбились…

Матвей открыл двери своим ключом и только шагнул через порог, как по едва уловимому запаху незнакомого парфюма почувствовал присутствие в доме постороннего. Снимая туфли, он бегло осмотрел коридор и увидел чужие босоножки. Теряясь в догадках, направился в зал, по пути различив голос Марты:

– Действительно, странно все как-то.

– Я вам не помешал? – заглянул он в комнату.

В кресле сидела их новая знакомая Даша.

– Здравствуй! – улыбнулась она, увидел Матвея.

– И тебе не хворать. – Не решаясь войти, он вопросительно посмотрел на Марту – вдруг женщины обсуждают свои секреты?

– Даша к тебе пришла, – спохватилась Марта.

Матвей прошел и плюхнулся на диван:

– Могу предположить, что Обломкин тебя уволил…

– Не угадал. Ушла я сама, по собственному желанию, даже не стала отрабатывать положенные по закону дни.

– Как он там поживает? – спросил он, уверенный, что Даша еще не в курсе истории с подброшенным пистолетом и связанным с этим визитом полицейских.

– Нормально, завел новую дурочку вместо меня.

– Но он не оставляет мысли свести счеты и угрожает, – попытался угадать Матвей причину ее появления, одновременно ловя себя на мысли, что для такого развития событий Даша выглядит чересчур счастливой.

– Опять не угадал. В общем, история походит на анекдот про богатых родственников в Париже, – начала Даша.

Матвей анекдота не знал, но на всякий случай кивнул.

– Вчера ко мне пришел полицейский и спросил, знаю ли я Харламову Анфису Евгеньевну.

– А кто это такая? – нахмурился Матвей.

– Не перебивай, – одернула его Марта.

– Я не знаю, – пожала плечами Даша. – Полицейский показал мне письмо, вернее, ксерокопию, в котором эта бабушка сообщает, что я являюсь наследницей всего ее имущества и еще до вступления в права могу занять числящуюся за ней жилплощадь…

– В Москве? – уточнил Матвей.

– Да, – кивнула Даша.

– А сама ты из Рязани, – вспомнил Матвей рассказ Даши на берегу озера.

– Не совсем оттуда, – покачала головой Даша. – Это я образно сказала, а вообще родилась и выросла в Касимове. Это чуть больше шестидесяти километров от Рязани.

– Касимов, – повторил Матвей, восстанавливая в памяти прочитанное когда-то об этом городишке. – Старый город. До пятнадцатого века назывался Мещерский. Потом его Василий Темный передал в удел казанскому царевичу Касиму, который сбежал от возникшей в ханстве междоусобицы. С того времени он и стал Касимов.

– Откуда такие познания? – удивилась Даша.

– Просто часто в школе слышал понятие «мещерская сторона». Хотел докопаться до сути, так и узнал, что вся территория севернее Рязани носит такое название.

– Ребята, вам не кажется, что вы отклонились от темы? – спохватилась Марта.

– Действительно, – рассмеялась Даша. – И все-таки твой муж меня сейчас просто сразил наповал. Он знает историю моего города лучше, чем я!

– Ты остановилась на жилплощади, – напомнил Матвей.

– В общем, квартира почти в центре Москвы, три комнаты, – стала перечислять достоинства нового жилища Даша.

– Ты уже была там? – перебил ее Матвей.

– Следователю нужен был человек, который смог бы сказать, что в ней пропало, – неожиданно Даша сделалась грустной. – Бабушку эту, как оказалось, убили…

– Так, – протянул Матвей, переваривая в голове услышанное. – Выходит, теперь ты богатая наследница?

– Не все так гладко, – вздохнула Даша. – Вернее, эта история с самого начала печальная.

– Кроме тебя есть еще кто-то, кто претендует на это жилье, – попытался угадать Матвей.

– Нет, – замотала головой Даша. – Как раз наоборот, эта женщина заострила в своем письме внимание, что, кроме меня, больше никого нет.

– В чем же дело?

– Разве ты не понял? – Даша, не мигая, уставилась Матвею в глаза. – Старушку убили, а я – единственная наследница.

– И заинтересованное лицо одновременно, – догадался Матвей. – То есть у тебя есть мотив?

– Именно!

– Полицейский не сказал, когда бабушка умерла? – продолжал он уточнять детали картины.

– Смерть наступила между одиннадцатью и двенадцатью часами второго числа этого месяца.

– Так ведь мы тогда с тобой и познакомились! – осенило Матвея.

– Точно! – облегченно перевела дыхание Даша.

– Значит, у тебя есть алиби, – сделала заключение Марта.

– Как раз с этим проблема, – уголки губ Даши опустились.

– Почему? – не поняла Марта. – Мы ведь подтвердим, что ты была с нами.

– Мне все понятно, – осенило Матвея. – К нам ты пришла уже под вечер. Точнее, где-то около десяти.

– Ты думаешь, Обломкин не подтвердит, что ты была с ним? – попыталась угадать Марта.

– Здесь как раз начинается проблема, – всхлипнула Даша. – В офис я пришла лишь к двум, то есть через два часа после того, как умерла эта бабушка…

– А до этого? – уже примерно зная ответ, склонил голову набок Матвей, чтобы лучше видеть лицо Даши.

– Я сказала мужу, будто иду на работу, – отвела взгляд в сторону Даша, – а сама до двух прогулялась по городу, посидела в сквере…

– В каком сквере?

– Я не знаю, как он называется, рядом станция метро «Белорусская».

– Дела! – протянул Матвей, поняв, что у Даши действительно появились проблемы.

– Что, все так плохо? – насторожилась Марта.

– Не сказать, чтобы очень, – размышляя над услышанным, ответил Матвей. – Главное, что она никого не убивала. – Он неожиданно прищурился и посмотрел на Дашу: – Или я ошибаюсь?

– Да что ты такое говоришь! – отмахнулась двумя руками Даша.

– Шутка, – откинулся на спинку дивана Матвей. – Но положение не очень приятное.

– Почему? – испуганно округлила глаза Даша.

– Дело в том, что Безымянная улица, вернее, переулок, о котором идет речь в письме, расположен совсем недалеко от станции метро «Белорусская».

– Что же делать?

– Надо попытаться найти доказательства твоего пребывания вне дома, о котором идет речь.

– Как это сделать? – Даша даже открыла рот.

– Сейчас многие офисы и просто подъезды оборудованы камерами наблюдения. – Матвей загнул указательный палец и продолжил: – Кроме этого, наверняка ты с кем-то пересеклась. Например, в том же сквере, возможно, есть у какой-то пенсионерки любимая лавочка, на которой она как раз в тот момент отдыхала.

– Погоди! – смешно нахмурила лоб Даша. – Точно!

– Вот! – Матвей заговорщицки посмотрел на Марту: – Надо только человека направить в нужное русло!

– Я в «ювелирку» заходила и почти полчаса проговорила с продавщицей. Там над каждой витриной видеокамеры, можно, в случае чего, записи просмотреть.

– Видишь, можешь, когда хочешь, – подбодрил ее Матвей. – Уже тридцать минут есть. Если учесть время, которое тебе необходимо потратить на дорогу, итого, больше…

– Так, – боясь потерять нить рассуждений, закрыла глаза Даша. – Потом в сквере… Точно, там мужчина сидел с газетой. Он крошил булку голубям, а дворник его отругал…

– Если к этому приложить запись того, как ты шла по улице, например, в сквер мимо «Сюиты», то алиби обеспечено.

– Какая сюита? – не поняла Даша.

– Дом семьдесят шесть. Первый этаж, зеленая вывеска…

– Что там?

– Небольшое кафе. Просто рядом банк, а на нем две камеры. Одна должна охватывать участок тротуара перед входом.

– Точно? – недоверчиво спросила Даша.

Марта пыталась скрыть улыбку, но ей это удавалось с трудом. Ее веселило, когда Матвей начинал проявлять феноменальное знание города.

– Точнее некуда, – на секунду задумавшись, ответил Матвей.

– Откуда ты так хорошо знаешь этот район?

– На ночь читаю путеводители городов России, – пошутил он.

– Угу, – недоверчиво глядя на него, кивнула Даша. – И историю.

Эту ночь Сурок не спал. Улегшись лишь под утро, он час проворочался, потом встал, снова уселся за стол и перечитал найденное в шкатулке письмо, которое знал уже наизусть. Не найдя ничего нового, долго смотрел на то, как светлело окно. В какой-то момент он натянул штаны, собравшись немедленно идти к Лизуну с тем, чтобы выпытать у него под каким-нибудь предлогом, где он взял шкатулку, однако быстро понял нелепость такого поступка и снова разделся. Сурок перебирал варианты развития событий, придумывал планы, которые прокручивал в голове, но все они на одном из этапов проваливались. Так, например, вначале он решил поделиться тайной со своим начальником, директором магазина. Чупров Иннокентий Леонидович, грузный мужчина лет пятидесяти, с огромными залысинами на круглой, как футбольный мяч, голове, был хорошим знатоком истории и имел связи в криминальном мире. Он-то наверняка бы подсказал, как быть дальше, нашел нужных людей. Однако, поразмыслив, Сурок пришел к выводу, что как раз именно это приведет к тому, что в конечном итоге он останется ни с чем. И вообще, люди, с которыми водился Чупров, могли отобрать не только сокровища, но и саму жизнь. Потом Сурок почему-то вдруг решил, что со всеми делами может справиться сам, а помощники ему вообще не нужны. Конечно, если Лизун расскажет, где взял шкатулку. Сурок был уверен, еще пара дней, и наркоман снова начнет искать деньги на очередную дозу. Можно тогда «случайно» попасться ему на глаза и сказать, что в прошлый раз дал немного меньше реальной стоимости вещицы. Хотя у Лизуна еще осталась способность мыслить. С какой стати какой-то барыга вдруг признается, будто «кинул» продавца? С другой стороны, а почему бы и нет? Наверняка, когда Лизуна будет «ломать», он не станет задумываться и искать логику в поступке Сурка. А если эта шкатулка оказалась у него в руках в результате серьезного преступления? Неожиданно возникшая мысль заставила Сурка снова подняться с дивана и начать ходить из угла в угол своего кабинета. Тогда он вряд ли скажет правду. На худой конец, придумает, будто спер чемодан, в котором она находилась, на одном из вокзалов, и все тут. Остается одно – брать его и пытать. От такой мысли Сурок поежился, однако, вспомнив сумму, на которую тянут перечисленные в описи предметы, тут же взял себя в руки. К тому же наверняка в том виде, в каком обычно применяют к человеку пытки, чтобы добиться от него выполнения каких-то условий, в отношении Лизуна не нужны. Его надо попросту каким-то образом поставить в условия, когда он не сможет раздобыть наркотик. Но опять все уперлось в физические данные Сурка. Он понимал, что в одиночку сможет справиться разве что с подростком.

Утро уже вступило в полную силу, когда Сурок наконец определился, как ему действовать дальше. Отказавшись от завтрака и спешно выпив стакан молока, он отправился за город, к одному своему старому знакомому. Кабаев Владимир Владимирович был соседом по даче, которую Сурок отстроил во времена, когда еще работал мастером по ремонту телевизоров. Кабаев в те времена служил в армии, был в каком-то штабе водителем при генерале и жил как сыр в масле. В отличие от основной массы военных, едва сводивших концы с концами и мыкающихся по отдаленным гарнизонам, этот прапорщик утвердился в Москве и, в конце девяностых уйдя на пенсию, открыл небольшой автосервис. Однако влетел Кабан в долги, за которые отдал не только бизнес, но и квартиру, и обосновался на даче. Жена, как водится, сбежала, детей не было. Жил он на пенсию да подрабатывал слесарем в небольшой автомастерской. Зимой ему подкидывали деньжат соседи по поселку, чтобы присматривал за нехитрым скарбом. Кабан был высоким и, несмотря на возраст и разгульный образ жизни последних лет, крепким мужчиной. Разменяв шестой десяток, очков не носил и имел на удивление крепкие для своего возраста зубы. На вопросы, как ему удается держать себя в форме, отставной военный всегда отвечал, что до армии занимался спортом, а срочную службу прошел в ВДВ, причем половину срока – в Афганистане. По слухам, именно задиристый характер, а не отсутствие навыков ведения бизнеса, сделал его тем, кем он был сейчас. Будто бы жестко поговорил прапорщик запаса с ребятами, которые приехали к нему с предложением о сотрудничестве. В результате многие из «гостей» отправились надолго в больницу, транспортные средства в утиль, а Кабан под суд, который определил ему, помимо условного срока, выплату компенсаций, сумма которых была равна стоимости квартиры в Москве.

Несмотря на то, что выехал Сурок рано, до поселка Дубки добрался лишь к обеду. Жара, бессонная ночь и нервное перенапряжение довели его до отупения. Поэтому, когда он вышел из маршрутного такси на остановке, некоторое время не мог понять, куда надо идти дальше. Голова гудела как пчелиный улей, а в висках стучало в такт сердцебиению. Сурок последний раз взвесил все «за» и «против» и двинул переулком к дому.

Кое-как добравшись до той части поселка, в которой располагались дачки, он все же решил завернуть в местную рюмочную и не ошибся, обнаружив Кабана за одной из установленных на улице стоек.

– Здорово, Володя!

– О! – округлив рот и вскинув брови, застыл от неожиданности Кабан, но тут же взял себя в руки: – Каким ветром?

– Вот, приехал.

Кабан повернул мокрое от пота лицо в сторону ларька, поскреб покрытый трехдневной щетиной подбородок и нахмурил брови, словно силясь что-то вспомнить. Сурок понял это по-своему:

– Я сюда не пить приехал.

– А я и не предлагаю, – враз обиделся Кабан, по-видимому, уловив в его словах нотки осуждения.

– Разговор есть, – бросив по сторонам настороженный взгляд, решился Сурок и тут же упрекнул себя в том, что поспешил. Кабан выпил, причем, судя по виду, немало, а вопрос, который он с ним собирался обсудить, был деликатный.

– Говори, – пожал плечами Кабан, с тоской глядя на пустой пластиковый стакан.

– Заработать хочешь?

– Сколько? – скучно прищурился Кабан.

– Нормально. – Примерно прикинув, какую сумму он готов выложить за помощь этого человека, Сурок слегка наклонился вперед: – Не обижу.

– Не понял, – протянул Кабан. – Это ты, что ли, меня нанимаешь?

– Я предлагаю тебе разовую работу…

– Что делать?

– Есть человечек, который украл одну вещь. Нужно у него узнать, у кого и где…

– Ну, так спроси сам, – хмыкнул прапорщик запаса.

– Если бы он ответил, то так бы и сделал, – враз озлобился Сурок. – Только он не хочет говорить.

– Вон оно что, – задумчиво глядя Сурку в глаза, протянул Кабан.

– Ну, так как?

– Зачем тебе это надо? – насторожился военный пенсионер.

– Тебе какая разница! – вспылил Сурок, но, увидев, как в его сторону повернули головы парни, стоявшие за соседним столиком, осекся и перешел на шепот: – Я хорошо заплачу!

– Хорошо, – с шумом втянув воздух, кивнул Кабан. – Бери пол-литра, и идем ко мне. Там все расскажешь.

– А не много будет? – насторожился Сурок.

– У меня всего три дня запой, поэтому в самый раз, – успокоил его Кабан.

Виктор лишь прошел таможенный контроль и вышел в зал аэровокзала, а голова уже шла кругом. И дело вовсе не в том, что последние сутки он провел в кресле самолетов, меняя страны, континенты и часовые пояса. Его переполняло странное ощущение какой-то торжественной радости, которое он испытывал исключительно редко. Причем поначалу Виктор не мог объяснить ее причину и копался в себе.

«Может, так поет моя русская душа, оказавшись на родной земле?» – подумал он, оглядывая просторный зал.

– Куда желаем? – словно из-под земли возник мужчина с хитринкой в глазах.

– Такси, такси, – слащаво улыбаясь, нашептывал другой.

Странно было слышать повсюду русскую речь.

– Мужик, машина нужна? – обдал запахом лука рослый небритый бугай.

– Продаешь или в прокат? – уставился на него Виктор.

– Вот дает! – Решив, что человек, по-видимому, его разыграл, громила круто развернулся и направился прочь.

Виктор не мог поверить, что ему с такой легкостью удалось попасть в Россию. Сойдя в Панаме на берег, он прямиком отправился в русскую общину, адрес главы которой дал дед. Средних лет мужчина с бородкой, которого звали Иван Сергеевич, внимательно выслушал рассказ Виктора и его признание, что прибыл в страну по подложным документам. После этого у него забрали паспорт и поселили в небольшой гостинице для моряков. Неизвестно, каким образом, но в течение трех дней у него на руках уже была виза и заграничный паспорт на имя Виктора Угрюмова. Каково же было его удивление, когда, начав изучать новый документ, он обнаружил в нем свою фотографию годичной давности. Иван Сергеевич отказался что-либо объяснять, сославшись на то, что это не его тайна, однако и так стало ясно, что дед заранее предусмотрел такое развитие событий и подстраховался. Удалось лишь выяснить, что он с Угрюмовыми знаком давно. Предки Ивана Сергеевича так же бежали после революции из России и тоже долгое время жили в Канаде.

На улице моросил мелкий дождь. Виктор обратил внимание, что на фоне остальных пассажиров и встречающих он выглядел по меньшей мере убого. Странно, но ни в одной стране мира он не испытывал подобного чувства. Здесь почему-то все выглядели празднично. Может, показалось, или у русских так принято одеваться в дорогу?

Он без труда нашел стоянку такси.

– Куда? – вяло спросил его круглолицый мужчина в кепке с длинным козырьком.

– В Москву, – ответил Виктор и показал взглядом на багажник: – Вещи можно положить?

– С собой забирай, – бросил взгляд на небольшой дорожный чемоданчик таксист. – Тариф знаешь?

– Нет, – признался Виктор.

– Три тысячи.

– Сколько? – переспросил Виктор, быстро переводя в уме рубли в доллары, чтобы понять, насколько это дорого.

– Три тысячи рублей, – уточнил таксист и повернул ключ в замке зажигания. – Но это средняя цена, ты не сказал, куда именно тебя отвезти.

– Мне нужна дешевая гостиница, – ответил Виктор, разглядывая счетчик, который, впрочем, таксист так и не включил, и слегка наклонился к водителю: – Сколько нам ехать?

– По времени не больше получаса, – пожал тот плечами. – Что, первый раз?

– Угу.

– Странно, – почему-то удивился таксист.

– У вас есть гостиницы с дешевыми номерами? – поинтересовался Виктор.

– Хм! – Мужчина сдвинул кепку на затылок и неожиданно встрепенулся: – Почему ты так странно говоришь?

– Как странно?

– Не могу объяснить. Говор какой-то, и предложения строишь непонятно. Вроде правильно, но как-то не так… Откуда родом?

– Из Канады, если это так важно, – ответил Виктор.

– Из Канады, – протянул мужчина и недоверчиво посмотрел на него: – А русский где так выучил?

– Дед из России. – Чтобы побыстрее удовлетворить любопытство таксиста и приступить к расспросам, Виктор в двух словах рассказал, что живет в небольшом городке, куда его предки бежали от революции. Про сокровища, естественно, умолчал.

– Так ты, выходит, знатных кровей?

– Не знаю, как это сейчас у вас называется, – поморщился Виктор. – Вы так ничего мне и не предложили.

– Сам я в гостиницах не живу, но слышал, что выгодно селиться, например, в «Байкале».

– Байкал, – повторил Виктор, догадавшись, в честь чего назван отель.

– Номера есть в пределах тысячи, хотя сейчас, – спохватился таксист, – разгар лета, дешевых нет…

– Поехали в «Байкал». – Глядя на церковь, стоявшую недалеко от дороги и вспомнив про сделанное в доме деда самому себе обещание, Виктор неожиданно для себя перекрестился.

– Верующий? – прищурился таксист.

– Конечно, – кивнул он. – А как без веры?

Виктор не лукавил, он действительно верил. Может, не в того Бога, которого рисуют на иконах в храмах, но в том, что есть высшие силы, был твердо уверен.

За окнами поплыли высотки пригородов.

– Сколько будут стоить твои услуги, если ты мне покажешь Красную площадь и Кремль? – спросил он таксиста.

– Мимо проехать можно, – не отрывая взгляда от дороги, пожал плечами водитель. – «Штуку» накинь.

– Высади меня там, – принял решение Виктор. – Я хочу прогуляться.

– Значит, в гостиницу не надо? – бросил на него короткий взгляд таксист.

– А я смогу там поймать такси?

– А почему бы и нет? Значит, в центр?

– Значит, в центр, – эхом повторил Виктор.

Разгоряченный город натруженно гудел и бурлил, проталкивая по своим бетонным улицам людей и машины, словно сердце по натруженным венам загустевшую от жары кровь, чем походил на организм огромного, но больного животного.

Внимательно вглядываясь в лица попадающихся навстречу и сидящих на скамейках людей, Даша неторопливо шла по асфальтированной дорожке.

– По закону подлости, дворник, который в тот день здесь скандалил, попал под машину, а старик умер, – не выдержал Матвей, глядя ей в спину.

– Сплюнь! – осуждающе потребовала Марта.

– Кажется, она нашла.

Даша вдруг резко остановилась, посмотрела по сторонам, и Марта, догадавшись, замедлила шаг.

Между тем Даша подошла к худощавому старику, сидевшему на скамейке с газетой в руках, и что-то спросила. Он поднял голову, прищурился, разглядывая ее, потом оживился и кивнул. Даша села рядом.

– Кажется, они нашли точки соприкосновения, – сделал вывод Матвей. – Старик узнал ее.

Они с Мартой медленно прошли мимо, и до слуха Матвея донеслось:

– Спасибо вам большое!

– Пока не за что, – ответил старик.

– Договорились, – прошептала Марта. – Как думаешь, все будет нормально?

– Хочется надеяться, – вздохнул Матвей. – Нам надо еще один час отработать…

Матвей в сопровождении Марты вошел в банк. В операционном зале почти не было людей, лишь у двух расположенных между окон банкоматов толпилось несколько человек.

Матвей отыскал взглядом охранника. Молодой парень в белой рубашке и черных брюках мялся у служебного хода. Они подошли к нему.

– Я могу увидеть начальника службы безопасности? – спросил его Матвей.

– Что-то случилось? – заволновался парень и воровато оглядел зал.

– Пока нет, – подчеркнуто бодро ответил Матвей и многозначительно посмотрел на Марту. – Но может.

– Шутите? – повеселел парень.

– Ты на мой вопрос не ответил, – напомнил Матвей, заметив, как охранник тайком изучает взглядом фигурку Марты.

– Как вас представить? – продолжая глазеть в вырез блузки, спросил охранник.

Матвей взял двумя пальцами его за подбородок и вынудил смотреть на себя:

– Клиенты банка.

– Извините, – стушевался охранник и стрельнул взглядом в сторону висевшей под потолком видеокамеры. – Может, все-таки я в состоянии чем-то помочь?

Матвей понял, что секьюрити не горел желанием тревожить своего шефа.

«Значит, начальник службы безопасности либо очень строг, либо выгоняет с работы взашей за любую провинность. Возможно, конечно, третье, он попросту бездельник, который не любит, когда его трогают по пустякам», – решил он.

Так или иначе, но из небольшого диалога с охранником Матвей уже получил представление, с кем ему предстоит иметь дело.

– Как его зовут?

– Егоров Артур Геннадиевич…

– Вызывай, – уже с нотками недовольства в голосе потребовал Матвей, и парень поднес к губам небольшую станцию.

Тучный мужчина появился почти сразу. Он прошел в двери боком и настороженно оглядел стоявших с охранником молодых мужчину и женщину.

– Здравствуйте, – поприветствовал его Матвей.

– Это вы хотели меня видеть? – на всякий случай уточнил мужчина и испытующе посмотрел на своего подчиненного, который едва заметно развел руками.

– Несколько дней назад со счета моего клиента была снята некая сумма денег без его ведома, – с ходу перешел в наступление Матвей, не давая мужчине опомниться и сразу вынудив его напрячься, однако тут же дал ему возможность слегка прийти в себя: – Мы не намерены поднимать шум. Более того, ни в коей мере не заинтересованы в действиях, которые могут хоть как-то повлиять на репутацию банка, услугами которого давно пользуемся. И вообще у нас есть подозрения, что банк здесь вовсе ни при чем, а все дело в горничной, которая обманным путем завладела картой и кодом во время отсутствия его хозяина.

– Вы пользуетесь услугой смс-сообщения? – попытался уточнить Егоров способ, которым клиенту удалось узнать о снятии средств.

– Пользуемся, – подтвердил Матвей.

– Как я понимаю, вы хотите получить запись с банкомата? – перехватил инициативу разговора начальник службы безопасности.

– Я не слишком силен в юридических тонкостях данного процесса, но подозреваю, что без санкции суда это сделать невозможно, – покачал головой Матвей. – И вообще она могла снять деньги в любом другом банкомате. Просто в тот день клиент был здесь. Хотелось бы узнать, следила ли за ним эта особа, ведь на улице у вас тоже есть камеры, – с этими словами Матвей достал фотографию Даши.

Пытаясь скрыть улыбку, Марта отвернулась и с деланым интересом принялась рассматривать стенд с образцами купюр.

– М-да! – нахмурил брови Егоров, рассматривая лицо на снимке, и тут же встрепенулся: – Пройдемте ко мне в кабинет!

Спустя полчаса Матвей вышел из дверей банка в сопровождении самодовольно улыбающегося Егорова.

– Спасибо вам большое, – тряся руку, благодарил его Матвей. – Теперь мы из зарплаты этой дамочки удержим все, а ее отправим с такой характеристикой, что даже в дворники не возьмут…

– Ну, что? – утомленная долгим нахождением в замкнутом пространстве, встрепенулась Даша, когда Матвей с Мартой уселись в машину.

– Ты зачем так топорно работаешь? – глядя перед собой, обиженно спросил Матвей. – За кого нас принимаешь?

– Ты это о чем? – растерялась Даша.

Матвей выдержал паузу, интригуя девушку.

– Да что, собственно, случилось? – не выдержала она.

– В банке нам сказали, что эта особа просила сделать запись задним числом. – Матвей поднял фотографию идущей по улице Даши, с числом и временем в левом нижнем углу, так, чтобы было видно на заднем сиденье: – То есть вчера ты пришла и предложила начальнику службы безопасности за определенную сумму снять кино, которое подтверждало бы твое алиби, а его обманула, будто это для мужа, которому в тот день наставила рога.

Матвей покосился на Марту. Та едва сдерживала себя, чтобы не рассмеяться.

– Марта, что он несет? – вцепилась в подголовник кресла Даша.

– Ты в день убийства не была в районе, где работают камеры банка, а вчера просила сделать запись задним числом, – приняла условия игры Марта.

– Да что вы такое говорите? – выкрикнула Даша. – Как?!

– Она еще и спрашивает, – покачал головой Матвей. – Признайся, с кем работаешь?

– Да ни с кем я не работаю! – чуть не плача, стала оправдываться Даша. – Что ты такое говоришь? Постой! – Она замерла, боясь потерять нить рассуждения. – Так это, наверное, Обломкина рук дело! Точно! Вот негодяй!

Матвей именно этого и добивался. Превратившаяся за эти дни в оголенный нерв, Даша с маниакальной навязчивостью везде видела тень этого человека. Его забавляло, что Обломкин стал ей сниться. С другой стороны, такая встряска должна была избавить ее от навязчивых мыслей и идей.

– Успокойся, – сдалась Марта и осуждающе посмотрела на Матвея. – Мы пошутили!

– Что? – не поняла Даша.

– Все нормально. – Матвей подмигнул ей и повернул ключ в замке зажигания. – Взяли мы запись, которая обеспечит стопроцентное алиби.

– Ну, вы даете! – протянула она и с шумом выпустила воздух. – Я чуть умом не тронулась!

– Теперь куда?

– Мы собирались посмотреть квартиру, – напомнила Даша.

– А сама ты не в состоянии? – расстроился Матвей. Он до смерти не любил подобные процедуры.

– Не по себе как-то, – поежилась она.

– Хорошо, поехали.