Текст книги "Исповедь для Алисы (СИ)"
Автор книги: Алана Инош
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Я не лишена водительских прав, но этот вопрос тоже стоит на постоянном контроле. В период обострения мне за руль нельзя. Мне также нельзя алкоголь. Сигареты не запрещены, поэтому курю. Точнее, смолю как паровоз, и пахнет от меня, как от набитой старыми бычками пепельницы.
Не всех моих заскоков стоит пугаться. Даже в самом разгаре неадеквата я не способна причинить вред любимой девушке – скорее, сама стану жертвой, если девушка попадётся непорядочная. А если я вдруг засмеялась посреди полной тишины – возможно, я просто читаю в интернете анекдоты».
4
«Алиса, спасибо вам за правки. Но сегодня я пишу по иному поводу. Мне немного не по себе. Не могли бы вы побыть со мной вечером онлайн пару часиков? Необязательно писать на умные и серьёзные темы. Можно о пустяках».
Холод тревоги засел под диафрагмой и не уходил вторые сутки. Предыдущей ночью Ольга спала всего три часа, а это был нехороший знак. Да, иногда бессонница приключалась просто так, но что она означала именно сейчас?
Озноб пробирался даже под тёплую толстовку. Закутавшись в одеяло, Ольга устроилась на диване с ноутбуком на животе. Снова кусок в горло не лез – полное равнодушие к еде. В таких случаях она литрами пила один лишь кофе, но сейчас бессонницу не хотелось усугублять. Для пепельницы в уютном коконе не оставалось места, поэтому сигареты тоже были отложены на потом.
Единичка во входящих. Холодная и тёмная, как зимняя ночь, тревога стала светлой и звонкой: Алиса ответила...
«Здравствуйте) Что случилось? Вы плохо себя чувствуете? Температура?»
Холодные пальцы выбрались ненадолго из-под одеяла и напечатали:
«Нет, это другое. Просто немного хреново. Не спится. Вы не бойтесь, я не пьяный и не клеюсь к вам)) Просто хандрю чуток. А с вами мне легче. Светлее».
Никотиновая зависимость всё-таки взяла верх. Рука протянулась к столику перед диваном, вытряхнула сигарету. Чирк: пламя. Дым клубами изо рта, а левое плечо пришлось высвободить из одеяльных недр, чтобы дотягиваться до пепельницы. Не на пузо же себе её ставить.
Снова единичка – тёплая, обнадёживающая, как свет в конце тёмного коридора.
«Понятно. Для хандры есть повод? Что-то стряслось?»
«Алиса, хорошая моя, не будем копаться в этом, ладно? – слегка нетерпеливо напечатали пальцы, а сигарета свисала из уголка рта. – Мне сейчас не психоанализ нужен, а просто вы... Вы сама. – Грубо? Резко? Боясь обидеть, Ольга приписала: – Извините, я сегодня – зверь в норе, которого не надо вытаскивать на свет. Просто почесать ему за ухом».
«Хорошо) Я чешу зверя... Чувствуете мои руки?»
Ольга прикрыла глаза, отдаваясь волне тёплых мурашек. Воображение разыгралось или правда её коснулся призрачный ветерок? Уши... Уши горели. Наверно, даже порозовели – зеркала не было, чтоб глянуть.
«Я чувствую, – набрали слегка дрогнувшие, спотыкающиеся пальцы. – Очень сильно чувствую...»
«Вы мёрзнете?»
«Есть немного. Как вы догадались?»
«Тоже чувствую. Мне самой вдруг стало зябко, хотя в комнате тепло».
В груди ёкнуло сожаление. Падение комочка пепла на одеяло Ольга пропустила мимо внимания, отложила сигарету в пепельницу и со светлым волнением отправила:
«Алиса, а если я попробую согреть вас? Вы почувствуете? Вот, например, я дышу на ваши руки, держа их в своих...»
Снова дрожь прикрытых век, и Ольга вдруг ощутила под своими ладонями что-то. Пальцы, ногти? Пусть. Даже если всего лишь бред – пусть. Среди всего бреда, который ей доводилось видеть, этот был не самый плохой. Милый.
«Да, я чувствую ваше дыхание. А у вас пальцы пахнут табаком?»
«Да, курю много».
«Сейчас тоже?»
«Да».
«У вас щёки впалые? Глаза глубоко посаженные? Плечи худые? Позвонки ваши чувствую. Выпирают».
Ольгу будто слегка током дёрнуло – толчок мистического испуга. Она не сразу смогла ответить, а когда пальцы дотянулись до клавиатуры, они подрагивали.
«Всё правда. Вы что, на расстоянии чувствовать умеете?»
«Не знаю. Не задумывалась об этом особо. Может, и умею. С вами – получается. Я просто настраиваюсь на вас».
Ольга сглотнула комок.
«Тогда не щупайте меня ниже плеч, ладно?»
В ответ пришёл хохочущий смайлик.
«Хорошо))) Тогда давайте поиграем в другое. Наведите указатель на моей странице на любое произведение, а я попытаюсь угадать, что вы выбрали. Только не открывайте сам текст, а то ваш клик отразится в статистике и игра потеряет смысл))».
Надо ли говорить, что она угадала с первой попытки? А потом снова угадала. И снова. Раза с пятого Ольга уже перестала пугаться и удивляться – просто отдалась этому тёплому, щекочущему чувству под рёбрами.
«Ваша очередь, – предложила Алиса. – Я выберу любой ваш рассказ и буду смотреть на заголовок, а вы попробуйте отгадать))»
«Я не умею. У меня не получится».
«Просто попробуйте!))»
«Ну ладно. – Ольга зажмурилась и представила себе свою страницу, но ничего не чувствовала. Тогда она открыла глаза и поднесла пальцы к экрану. Один из заголовков показался ей чуть более тёплым, чем остальные. Из него явно просился наружу живой ветерок чьего-то дыхания. – “Яйца дракона”?»
«Ctrl+Enter» – отправка сообщения... Единичка, жадный клик, и глаза Ольги прочитали:
«Угадали))) Ну вот, а говорили – не умеете))»
«Слушайте, жуть какая... То есть, жуть как интересно. Я уже начинаю сомневаться, не снится ли мне всё это».
«Это и есть наша с вами задача сегодня – чтоб вы поспали))»
«Боюсь, что после всей этой мистики меня ждёт бессонная ночь».
«Да ну)) Всё будет нормально. Разве я такая страшная?)»
«Я уже не знаю...»
«Ладно. Давайте тогда без «мистики». Поиграем в рифмоплётство? Я сочиняю одну строчку – вы вторую, и так далее».
«Я хреновый поэт. Вернее, совсем никакой».
«И что?)) Ещё недавно вы не умели угадывать, какой рассказ я выбрала;)»
«Вы умеете убеждать) Ладно, давайте строчку».
Идти за Алисой было всё равно что ступать по канату, протянутому над пропастью – чуть жутко, головокружительно, но невероятно. Ольга была готова броситься в любую авантюру с её подачи, и где-то в извилинах загорелся, звякнув сосулькой, тревожный восклицательный знак в треугольнике – системное предупреждение. Она, как шуганая ворона, боялась всего. Боялась собственного веселья, волнения, смеха, радости, принимая за нехорошие признаки. Авантюризм – тоже знак, самый плохой.
«Вы как будто зажались, в раковину спрятались, – написала Алиса, когда после её сообщения с первой строчкой прошло минут пятнадцать. – Это же всего лишь стихотворение. Не стесняйтесь, пишите что угодно, любую чушь. Мы же не собираемся выкладывать это для читателей, просто играем)) Для себя))»
Первая строка гласила: «Лежу на пляже, на песке...»
Пальцы Ольги напечатали вторую: «Твоя рука – в моей руке». Сами, без участия мозга. Или не заметив его.
«Неплохо)) – ободрила её Алиса. – Давайте дальше))»
...Забытая и потухшая сигарета лежала в пепельнице, часы показывали полтретьего ночи, а Ольга, свернувшись в одеяле в подобие круассана или изогнутой гусеницы, спала лицом к работающему ноутбуку.
В семь утра её глаза сами, без будильника, легко открылись. В переписке висело последнее сообщение Алисы:
«Спокойной ночи))»
На него Ольга уже не ответила – уснула. Губы дрогнули в улыбке, рука выбралась из одеяла-круассана и тронула символы на экране. А вот и будильник.
– Доброе утро, – хрипло пробормотала Ольга, машинально вытаскивая из пачки новую сигарету.
Но потом передумала и сунула обратно. Курить на самом деле не хотелось, рука просто тянулась к пачке по привычке. А вот кофе хотелось сознательно. И есть. Ольга обычно не завтракала, у неё вообще было плоховато с аппетитом, но сейчас внутри горел настоящий голод – здоровый такой, настойчивый. Не привыкшая к таким внезапным прихотям своего желудка, Ольга даже растерялась: чем себя кормить? Эпоха, когда она ела по утрам, ушла в доисторическое прошлое. А может, мозг просто ещё не проснулся, вот и тупил.
В холодильнике нашлась одинокая сосиска, два яйца и йогурт. Нет, надо с этим холостяцким стилем что-то делать. Раньше ведь она питалась намного разнообразнее и была разборчивее в продуктах, но в последнее время охладела к еде. Стало всё равно.
Сосиску Ольга порезала кружочками и бросила на сковородку, в шипящее масло, туда же разбила яйца, посолила. Перебросив яичницу на тарелку, в том же масле обжарила ломтик хлеба. Слишком горячую еду она не любила, поэтому оставила остывать, а сама занялась кофе.
Во время обеденного перерыва на работе она ответила на последнее сообщение в диалоге:
«Спасибо вам, Алиса. Спал как убитый ночью. Проснулся – жрать хочу! Давно такого не было».
Алиса, видно, была занята, потому что написала только через час.
«Я рада)) Несмотря на отсутствие смайлов, чувствую ваше хорошее настроение».
«Угадали», – задумчиво улыбнулась Ольга. И только потом сообразила, что ответила вслух, шёпотом, а не в сообщении. А ещё рука всё время тянулась, чтобы погладить буковки, напечатанные Алисой.
«Даже когда я пишу без смайлов, я всё равно вам улыбаюсь. С вами по-другому и не получается», – написала она.
«Не лишнее ли?» – опять выскочил восклицательный знак в треугольнике. Что это – флирт? Но в груди было такое чувство, будто в сердечных окнах раздвинули занавески и вымыли стёкла. И внутрь заструился свет, озаряя старую, пыльную, одинокую комнату.
Так у них и повелось с этой поры: и рассказы, и общение. Алиса исправно присылала правки к текстам, не комментируя содержание, а Ольга и не спрашивала. Ей было достаточно того, что в личных сообщениях её ждало ласковое «привет» от Алисы по утрам. А потом настал день, когда очередной игровой стих, написанный ими вместе, строчка за строчкой, когда Ольге снова не спалось, получился достаточно неплохим.
«Может, выложим? – предложила Алиса. – Ведь хорошо получилось! Жаль будет, если читатели его так и не увидят...»
«Чьи? – засмеялась Ольга. – Твои или мои?))»
Понятно было, что стихотворение лучше выложить на странице Алисы. Поэзией Убийца Смысла никогда не баловался – у поклонников мог случиться шок. Дабы пощадить их нежную и ранимую психику, так они и сделали.
«Может, всё-таки поставим соавторство? – сомневалась Алиса. – А то нехорошо получается: писали мы вместе, а выложено только у меня...»
Ответ звенел и смеялся в сердце с вымытыми, распахнутыми окнами.
«Я соглашусь при условии, что ты станешь моей бетой официально», – отправила Ольга сообщение.
Через минуту пришёл ответ:
«Смайлов нет, но я знаю, что ты не просто улыбаешься, а ржёшь!)))»
«Курилка» жужжала и гудела. Она не утихала целую неделю: на странице у Убийцы Смысла появилась ссылка на стихотворение в соавторстве, а в отредактированных рассказах гордо красовалась аватарка Алисы с подписью «бета-ридер». У посетителей «литературного салона» был только один вопрос:
«Аффтырь, кахда свадьба-то????»
Пока они там галдели, Ольга открыла личное сообщение от Алисы, состоявшее из одних хохочущих смайликов. Её смех... В грудь будто бубенцовый звон ворвался – летний, светлый. А в одно из открытых окон сердца влетела птица – обняла крыльями, прижалась... Ольга стиснула челюсти.
«Молва нас уже почти поженила)) – написала Алиса следом за смайлами. – А я своего «жениха» даже не видела ни разу».
Нутро сначала ёкнуло, потом облилось волной холодка. Намёк был яснее некуда – Алиса просила фото.
«Я неважно выгляжу. Потом как-нибудь», – бросила Ольга отписку.
«Хорошо». – Ответ Алисы веял грустью и огорчением.
Сердце-дом, чьё унылое одиночество осветила яркая пташка, теперь скрипел от горькой злости на себя. Не обманом ли она заманила эту крылатую гостью, такую родную и нужную, очаровательную и тёплую? Только и остаётся теперь, что прятать голову под подушку в надежде, что торчащее наружу тело не заметят.
Ей пришла в голову, казалось бы, спасительная идея: сфотографироваться в зимней одежде и не с самого близкого расстояния. Куртка и обувь у неё – мужского фасона, к ним – джинсы и шапка. Наружу торчало бы только лицо, тоже особо женственными и тонкими чертами не отличавшееся... Задумано – сделано: Ольга попросила одну из сотрудниц щёлкнуть её на служебной парковке рядом с машиной. Летел пушистый снежок крупными хлопьями, присыпая плотный накат, уже грязноватый и замызганный от шин транспорта. Чудесная погода, чистота и свежесть. И воздух такой сладковатый, холодный, свежевыстиранный.
– Спасибо, Кать, – коротко кивнула Ольга, забрала телефон и села в свой внедорожник.
– Не за что, Ольга Владимировна. До свиданья...
Ольга погладила руль внедорожника. Только он, родной, из всего прежнего имущества и остался – напоминание о прежних днях процветания. Когда-то за этого брутального чёрного красавца она выложила кругленькую сумму. Тогда это был вопрос статуса, а сейчас – остатки былой роскоши.
Фото получилось не лучшего качества: зимний сумрак, электрический свет парковки. Впрочем, самое то: лицо не очень видно. Руки в карманах, ноги на ширине плеч, чёрная шерстяная шапочка – почти до глаз. Она хотела отправить снимок в этот же вечер, но что-то сдержало её руку. Нерешительность вдруг сковала её, и она удалила уже прикреплённое к письму изображение.
А Алиса вдруг пропала – на целых три дня. Ольга ощутила жуткую, удушающую пустоту – будто кислородный шланг выдернули. Она уже не представляла собственного вечера без неизменной единички во входящих, без ласковых смайликов, без милой мистики угаданных строчек, без призрачных рук на своих щеках... Даже если они обе были заняты, пожелания доброго утра или спокойной ночи становились тем обязательным минимумом, ниже которого стоило начать беспокоиться.
Обычно Алиса появлялась ежедневно, а сейчас... «Была на сайте 3 дня назад» – от этой надписи Ольге хотелось выть на луну. Не выдержав, она написала:
«У тебя всё нормально? Волнуюсь».
Спустя бесконечные восемь часов во входящих появилась долгожданная единичка. «Алиса», – нежно ёкнуло сердце с облегчением.
«Прости за исчезновение. Эти дни просто кошмарные. Бабуля умерла, сегодня были похороны».
Ольга знала со слов Алисы, что та жила с бабушкой. Её история была грустной: родители развелись, когда она училась в выпускном классе, мамы не стало три года назад, у отца сейчас была другая семья и маленький ребёнок. «У отца была другая женщина. Мама просила повременить с разводом, – рассказывала Алиса. – Пока я не сдам все экзамены. Чтоб не было дополнительного стресса. Но та женщина давила на отца, торопила, настаивала, и он поддался... Но я всё сдала нормально. Просто стиснула зубы и сделала это. И в то же лето сдала вступительные в университет».
Ольга понимала. И помнила, как сама сдала зимнюю сессию на «отлично» спустя месяц после смерти отца. Просто не позволила себе расклеиться и добавить маме огорчений.
«Я думаю, папа тебе помог оттуда, – сказала Алиса, когда Ольга поделилась этим фактом. – Он хотел, чтобы у тебя всё было хорошо. Можешь верить в это, можешь не верить. Но для меня это факт».
А сейчас их разделял экран. Если бы Ольга могла, она просунула бы в него руки, вытащила бы Алису через него к себе и стиснула в объятиях. Прижала бы к себе и укачивала бы, как маленькую...
Грустная единичка улыбалась во входящих.
«Я чувствую тебя. Спасибо тебе...»
Не зная, что сказать, Ольга написала:
«У меня тут рассказ новый готов... Но он подождёт, сколько надо».
«Нет, всё нормально, – ответила Алиса. – Мне даже полезно будет отвлечься. Высылай».
«Лучше, наверно, всё-таки попозже. – Вздох. Рука Ольги нащупала пачку и вытащила сигарету, чиркнула зажигалка. – Давай посидим вместе онлайн. Говори всё, что хочешь. Можем сочинить стих, если тебя это отвлечёт».
«У меня сейчас голова совсем пустая. Ни строчки не могу из себя выжать. Просто обними меня».
Если бы у Ольги были крылья, она окутала бы ими Алису. Что делать этим рукам, которые могли сейчас схватить лишь пустоту?.. Душа летела туда – по ту сторону экрана, и ей чудилось, что в её объятиях – кто-то хрупкий, доверчивый и тонкий, как цветок. Она не смела шевельнуться, чтоб не спугнуть это чувство.
«Ты говорил что-то про МКБ, – вдруг написала Алиса. – Ты очень худой, я постоянно чувствую. Ключицы, позвонки. Не скрывай от меня ничего, прошу тебя... Если это что-то страшное... Пожалуйста, не скрывай! Я не вынесу, если ещё и ты...»
В сообщении не было ни одного грустного смайлика, но Ольга знала, что та плачет. Просто чувствовала горьковато-солёный ком в горле. Зубы оскалились в рыке, рука рванулась, чтобы обнять, но нащупала только экран ноутбука.
«Алиса, хорошая моя, ничего страшного и смертельного у меня нет. С этим живут. Долго. Не думай о плохом, не плачь. Я с тобой».
Плоские, неживые буквы понятия не имели, что в них заключено. Это были лишь символы, но умница Алиса знала и чувствовала всё. Прежде чем сигнал проходил по электронным нервам всемирной паутины, она успевала почувствовать так много, что Ольге порой становилось жутко. Но эта жуть сладко отдавалась в груди.
Алису удалось отправить спать к трём часам, но после этого Ольга не могла уснуть до шести утра – курила, пила кофе, наплевав на время суток. Всё перемешалось, спуталось, сжалось в один дрожащий комок. Она вчера вечером почти забыла принять таблетку, но – хвала технологиям – запищала напоминалка на телефоне. Правильно сделала, что не отключила, хотя было такое желание. Не всегда можно положиться только на себя. Иногда нужна страховка.
Кофе оказался бессилен: Ольга отключилась на диване, не раздеваясь. А в семь утра будильник разорвал в клочья туман тяжёлой дрёмы. Чёртов грёбаный будильник, убивать, крушить, нести смерть и разрушение. Ещё кофе? Ладно, не убивать. Любимый сыр на хрустящих ломтиках поджаренного хлеба, прохладный душ, сигарета. Введите пароль для отключения режима всеобщего уничтожения.
«Алиса».
Красный зрачок Терминатора погас. Человеческая душа проснулась и поёжилась на холодном ветру под снегопадом.
Спит сейчас, наверно, свернувшись в тёплом гнёздышке постели... Легла в три. Но уснула ли? Ольга всё на свете отдала бы, чтобы оказаться там и приготовить завтрак к её пробуждению. Но всё, что она могла сейчас сделать – это отправить картинку с цветами и обнимающий смайлик. Села в машину и завела двигатель.
5
В обеденный перерыв – благословенная единичка. Ласково улыбающийся смайлик и вопрос:
«Где рассказ? Я жду».
Клубок дурацких ласкательных прозвищ вертелся на языке, но Ольга так и не выбрала ни одного. Или не посмела. Лишь непобедимая нежность рисовала в пасмурном небе смайлик-солнышко. Ольга написала:
«Вечером) Я на работе сейчас».
Вечером Ольгу ждала новая единичка во входящих – письмо с вложением. Сердце ёкнуло: фото... Будоражащий холодок волнения вытянул её по спине, будто плеть, и потребовалось пять минут и одна сигарета, чтобы решиться открыть.
На Ольгу смотрели большие оливково-зелёные глаза. Изящное лицо в форме правильного овала с немного заострённым подбородком, а в линии бровей – призрак печали. Ни одного красного пятнышка на веках, цвет кожи – нежный, перламутрово-розовый, будто припудренный, но эти глаза прошлой ночью совершенно точно плакали: сосуды выдавали их. Ресницы загибались озорными солнечными лучиками, а маленький, почти кукольный рот с робко приподнятыми уголками как бы спрашивал: «Я тебе нравлюсь?» Золотисто-русые волосы, оформленные в удлинённое каре, ложились кончиками на хрупкие плечи с выступающими ключицами; рука облокотилась на стол – бицепс нулевой, а запястье страшно обхватить. Хотелось осторожно прижать к груди и оберегать. Да, именно эти плечи Ольга ощущала с закрытыми глазами, мысленно обнимая Алису; именно эту выступающую косточку запястья чувствовала под ладонью, когда грела её руки. Ощущая себя в полном нокауте, она погрузилась в немое, парализованное созерцание. Это был даже не нокаут, а пушечный выстрел в солнечное сплетение. Выстрел крейсера «Аврора» по беззащитному домику сердца с распахнутыми настежь окнами.
«Прости за болезненный вид, не выспалась сегодня)» – гласило сопровождающее снимок сообщение.
О женщины!.. Расфигачат прямым попаданием бедное сердце к чертям собачьим, и тут же кокетливо – «прости, я тут немножко не выспавшаяся»!.. Дыхание замерло где-то в глубине грудной клетки, там же на полувдохе сполз по рёбрам смех – просто шлёпнулся без сил на диафрагму.
Ольге казалось, что в этом созерцании прошли часы, но на самом деле оно заняло пять минут: чайник на кухне вернул её к действительности пронзительным свистком. Она забыла пополнить запасы кофе, поэтому приходилось пить чай. Самый дрянной, в пакетиках, обнаружившийся в недрах кухонного шкафчика и невесть когда и зачем купленный.
Чай испускал струйки пара в кружке, а Ольга раз десять начала набирать ответ и столько же – удалила текст, прежде чем наконец отправила:
«Привет) Рад тебя увидеть. Глазки чуть заплаканные, но в целом – очаровательна, как утренняя заря)»
Вскоре пришёл ответ:
«Ого, Убийца Смысла сегодня в поэтическом настроении?)»
«Скорее, тоже в слегка не выспавшемся, – ответила Ольга, осторожно пробуя чай и морщась от его крепкой травяной горечи. Один час сна – это было слишком даже для ночей с самой жёсткой бессонницей. – Но ты меня взбодрила своим фото) Спасибо)»
«Это тебе спасибо, – серьёзно, без смайлов ответила Алиса спустя минуту. – Даже самой не верится, что могу улыбаться. Пытаюсь отвлечься работой».
Алиса удалённо работала корректором. Род её занятий Ольга угадала сразу, как только получила тот памятный комментарий, вокруг которого было столько шума (как впоследствии говаривали завсегдатаи, «эффект бомбы, упавшей в отхожее место»). Вычитку она выполняла на высококлассном уровне; даже не будучи сама идеально грамотной, Ольга всё равно не сомневалась, что ни одной ошибки та не упускала. На сайте Алиса долгое время держалась скромно и неприметно, не заботясь о собственном продвижении и не предлагая услуг беты, но в последнее время к ней успела выстроиться очередь авторов. Теперь она указывала в своём профиле, что является профессиональным корректором; за её работу были готовы платить, но у Алисы и своих заказов хватало, поэтому она нечасто могла выкроить время на вычитку текстов с сайта.
«Согласен с таким подходом. Работа – лучшее лекарство. Но ты там не перегружай себя, хорошо?»
«Не волнуйся за меня) Всё будет хорошо) Я сейчас как раз перерыв делаю на чай)»
«А какой ты чай любишь?» – поинтересовалась Ольга.
«Если ты имеешь в виду всякие элитные сорта, то я их не покупаю. Пью обычный – зелёный с жасмином, чёрный с лимоном. Иногда с концентрированным молоком. Листовой, конечно. А ты?»
«Я кофеман) Но сегодня забыл купить, пришлось заваривать чай в пакетиках. Ну и гадость... Но всё равно сижу, пью. Надо же что-то пить)»
Чай – ещё один пункт в копилку фактов об Алисе, которую Ольга бережно хранила в памяти и возле сердца, время от времени пополняя новыми сведениями. Алиса любила белые грейпфруты и мандарины, молочный шоколад, черешню, тюльпаны и нарциссы, сирень, лилии. Рок и метал слушала изредка и очень выборочно – «тот, где не рычат и не орут, а поют». В литературных предпочтениях придерживалась принципа: «Не бывает плохих жанров, бывают плохо написанные книги». Правда, призналась Алиса со смехом, однажды она была готова согласиться, что плохие жанры всё-таки бывают – когда наткнулась на рассказы Убийцы Смысла. «А ты не пробовал писать что-нибудь другое?» – спросила она тогда. – «Нет. Как-то в голову не приходило))» – ответила Ольга. – «А почему Убийца Смысла?» – полюбопытствовала Алиса. – «Потому что бессмысленный и беспощадный))»
Никто не сомневался, что Убийца Смысла – мужчина. Так сложилось, устоялось. Его тексты были жёсткими, брутальными, без «розовых соплей» и дамских сантиментов. Читатели сами уверенно определили пол автора как мужской, а Ольга не стала их разубеждать. Её это не коробило, напротив – было удобно. Раскрывать свою личность она не планировала, и всё шло привычно по накатанной колее... Пока не появилась Алиса.
Блоковской Незнакомкой, «дыша духами и туманами», она смело вошла на страницу Убийцы Смысла. Начала она с правки его текстов, а закончила тем, что прибрала к рукам сердце.
Осознание этого пришло не сразу. Оно зрело исподволь, с каждым отредактированным рассказом, с каждым стихотворением, сочинённым в вечерней игре «в рифмоплётство» – безымянно, буква за буквой, день за днём, единичка за единичкой во входящих.
Отставив в сторону недопитый горький чай, Ольга в очередной бессчётный раз чиркнула зажигалкой и поднесла пламя к кончику сигареты. Она закрывала глаза, но лицо Алисы, как обои на рабочем столе, стояло на внутренней поверхности век – никуда от него не деться. Это фото – как контрольный выстрел. Понимала ли Алиса, что натворила?
И что теперь со всем этим делать?
Алиса сказала: «Я не вынесу, если ещё и ты...» Что Убийца Смысла значил для неё? Но сегодня был не лучший день для выяснения.
Новый рассказ назывался «Чёрная повязка» – на двадцать пять с небольшим тысяч знаков. За тридцать Ольга старалась не размахиваться, опытным путём определив оптимальный для восприятия объём рассказов подобного рода.
«Получила, – отписалась Алиса. – Через пару дней будет готово)»
Перерыв на чай у неё закончился, она вернулась к работе, а Ольга принялась листать текст. Забавно было иногда перечитывать свою писанину как бы глазами Алисы, её восприятием; порой становилось неловко за некоторые моменты, которые поклонники называли «круть», «жесть» и «п*ец», но светлее, чище и добрее рассказы Убийцы Смысла стать не могли. Иначе это был бы уже не Убийца Смысла.
Чёрт! Бабушка... Ольга провела ладонью по лицу.
Человек С Чёрной Повязкой путешествовал по городам и сёлам и рассказывал жителям странные и мрачные притчи. Для наглядной иллюстрации одной из них он живьём вывернул бабку – глазами внутрь, потрохами наружу. После этого она ещё какое-то время ходила и что-то неразборчиво бормотала: рот-то тоже внутри – пойди разбери, что она там бубнит. Хоть бабка и не умерла, но каково Алисе будет читать об этом после похорон? Рассказ был полон забавных диалогов, но всё же юмор был довольно чёрненький, а приключения Человека С Повязкой – одно причудливее другого. Везде с него пытались снять эту повязку, но он всеми силами сопротивлялся. А когда всё-таки сняли во сне, Человек сам вывернулся наизнанку, как та бабка, вот только нутро у него оказалось не человеческое. И тут уже жуткие приключения начались у людей, которые эту проклятую повязку сняли – на свою голову...
А дальше шёл такой жесткач «21+», что Ольга сделала очередной «фейспалм». В итоге Нечеловека Без Повязки всё-таки убили, и все вздохнули было с облегчением... Как оказалось, рано. Так как в деревне свирепствовал голод из-за неурожая, дохлого Нечеловека расчленили и съели: что мясу-то пропадать? После этого у одного мужика, который ел жареные яйца монстра, случилось разделение тела с нижнего конца – на две задницы, и он сам себя люто отодрал. А потом раздулось беременное брюхо, которое лопнуло, и оттуда выполз новый Нечеловек – живее всех живых. Эпоха? Её можно было охарактеризовать как «очень, очень мрачное Средневековье». В жёсткие сцены вплетался юмор – чернее, чем квадрат Малевича, и брови читателя невольно лезли на лоб: ужас, жесть и ржач. Чаще всего такую последовательность впечатлений и описывали в комментариях.
Закрыв свою писанину, Убийца Смысла переключился на вкладку с почтой. Оливково-зелёные невинные глаза смотрели с укоризной. Хотелось написать какую-нибудь светлую и милую сказку специально для Алисы. Вот только Ольга не умела, хоть убей.
Она напишет, только не сказку. Другой жанр...
На часах – полтретьего, плевать. Завтра – выходной. Надо будет не забыть купить кофе.
Новый, пустой файл, мигающий курсор в начале страницы. Пальцы зависли над клавиатурой.
«Привет, Алиса. Ты спрашивала, не пробовал ли Убийца Смысла писать что-нибудь другое. Нет, не доводилось. Но начинать никогда не поздно, правда? В этом рассказе не будет ни грамма выдумки...»
Утро встретило её метелью, превратив пейзаж за окном в мертвенно-белый, замёрзший Мордор с зажмуренным, слипшимся от снежных кристаллов глазом на железной вышке. Супермаркет был близко, не имело смысла заводить машину, но внедорожник заносило, и Ольга потратила десять минут на смахивание снега щёткой.
Наконец-то – блаженное свидание с кофемашиной. Эти неполные сутки без ароматного наркотика показались вечностью.
Алиса прислала правки даже раньше, чем обещала. Гнетущий вопрос о бабке висел в воздухе, заставляя Ольгу хмуриться, и она впервые спросила:
«А сам рассказ тебе как?» – Обычно в этом вопросе не было надобности, Ольга и так знала, что Алиса от её писанины не в восторге.
«Как всегда, жесть))) Круто))» – пришёл ответ от Алисы.
А на вкладке с письмом стояло её чуть вопросительно улыбающееся милое личико с красными ниточками сосудов в заплаканных глазах. Ольга скачала фото, открыла его в новой отдельной вкладке и закрепила её, чтобы та сама разворачивалась при запуске каждой сессии. Ей было жизненно необходимо видеть Алису. Как воздух, как кофе.
Снова единичка во входящих.
«Не доводит до добра любопытство... Ну, ходил этот Человек по городам и весям, рассказывал свои притчи... Ну, бабок разве что иногда выворачивал))) Так нет же, людям понадобилось повязку снимать!)) Предупреждали же их! Но это так всегда: запретный плод)) В конце мне их немножко жалко стало)) Только-только Нечеловека ушатали, и тут здрасьте – опять он))) Кстати, притчи интересные».
Вопросительный знак в треугольнике исчез, на душе стало тише и легче, нутро согрелось и расслабилось. Необходимость видеть Алису росла – количество кликов-переключений на вкладку с фото тоже.
«Не могу оторваться от тебя, не могу перестать смотреть в твои глаза, – печатали пальцы в файле. – Когда ты зашла на мою прокуренную и исписанную матом, как стена в спальном районе, страницу, мне захотелось выпроводить тебя со словами: «Девочка, ты ошиблась дверью, тут взрослые дяди курят, матерятся, громко ржут и разговаривают на темы, которые тебе не интересны. Ты же туфельки запачкаешь: тут пол грязный... И атмосфера спёртая, не продохнуть».
Ты незаметно вошла в мою жизнь, и я не могу представить себе, как это – без тебя. Я кофеман со стажем, ты знаешь. Так вот – ты сильнее кофе. Я не хочу от тебя отвыкать.
Когда я вижу новое сообщение во входящих, это как доза. Я хочу ещё и ещё.
Я предпочитаю хард-рок и метал. Но при виде тебя у меня всплывает в голове что-то лирическое и приторно-сиропное, типа «Can't Help Falling In Love». Ты превращаешь меня в сопливого романтика. И самое смешное – я не против.
Моя крыша с трудом держится. Её кое-как приколотили назад, но я не против, чтоб её снесло снова. Я не боюсь. Ты – самый приятный диагноз».
