Текст книги "Иннокентий 3 (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Annotation

Кеша снова с нами. Но сейчас он далеко – пытается на Карибских островах построить независимый бизнес и не потеряться в глобальных играх между державами. Но он никогда не унывает и держит хвост пистолетом!

Иннокентий 3

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Иннокентий 3

Глава 1

1. У моря, у синего моря…

Загорелый рослый блондин еще раз проверил показания экспонометра. Съемка на закате в плане правильной экспозиции – вещь довольно сложная. Тут на один опыт рассчитывать не стоит. Тем более что пленка слайдовая и достаточно дорогая. Наконец, удовлетворенный замерами, он подошел к тяжелому штативу, на котором горделиво стояла увесистая камера Лингоф Техника 70. Именно такая фототехника вкупе с непревзойденной немецкой оптикой Шнайдер и Роденсток давала возможность внимать на слайды шесть на девять. То есть с них получалось спокойно печатать огромные плакаты. Складная камера с мехами смотрела анахронизмом. Но в этом-то и состоял класс! Лингоф оснащался подвижками и уклонами для любых видов съемки. Оптика менялась при помощи объективных досок. Возможна установка оптики от 53 до 240 мм. Но пока имелось лишь два объектива: широкоугольный Super-Angulon 1:4/53 Schneider-Kreuznach и портретник Symmar-S 5,6/180 Schneider-Kreuznach. Наводка на резкость возможна по матовому стеклу, а также дальномеру. Но так как фотограф всегда снимал со штатива, то предпочтительно первое.

Мужчина еще раз прильнул к стеклу, затем скомандовал блондинке в открытом бикини:

– Попу поверни чуть на меня. Стоп! Бедро! Снимаю!

Щелкнул затвор, фотограф перевел пленку, сделал еще пару кадров.

Женщина недовольно простонала:

– Мне так и стоять дальше в замысловатой позе?

– Вторая позиция. Доминго, мать ети её!

Русская речь на песчаном пляже Коронадо, что расположился в часе езды от Сьюдад Панама, прозвучала полнейшим диссонансом, но молодой пацан отлично понял её без перевода. Кого только ни бывало на этом курорте, так что он привык улавливать интонации. Он метнулся за шезлонгом, а затем принес бокал для Мартини и бросил туда несколько кубиков льда.

– Работаем!

Картина на матовом стекле проступила великолепная. Красивая блондинка пьет коктейль на фоне заката, моря и пальм. Молодой человек засуетился со сменой задника. На пленку Рольфильм влезало всего восемь кадров. Набор задников также был ограничен. На все объективы и дополнительные принадлежности к немецкой технике цены были поистине конскими.

– Финиш!

Огромное солнце пронзительно пурпурного цвета садилось прямо в океан, оттеняя десятки судов, стоящих в очереди для входа в Канал. По волнам рассыпались яркие искры, прилив накатывал пенистыми бурунами на берег. Ближе к нему виднелись яхты, рыболовецкие баркасы и мелкие лодчонки. С океана тянуло острым запахом соли, йода, весь берег накрыл «аромат» гниющих водорослей. Блондинка устало уселась за столик небольшого приморского кафе, расположенного около пляжа.

– И чем тебе моя попа не понравилась, Мадс?

– У тебя лучшая попа на побережье, дорогая! Доминго, принеси мне мой напиток и вызови машину, Пор фавор.

Духота к вечеру не уменьшилась, и блондин по приезде в город уселся за столик весь мокрый. Что поделать, экваториальный климат. Сезонов нет, круглый год одна и та же погода – днем тридцать градусов с небольшим, ночью двадцать пять. Может, издалека это похоже на рай, но пожив здесь, европейцы начинают обязательно стонать. Потому что влажность, влажность и влажность! Зато всем по фиг, откуда ты и от кого прячешься. Местная безалаберность порой поражала.

– Ты вытащил нас сегодня на курорт ради съемки?

– Пока есть свободное время и погода, то почему бы и нет. Да и несколько сотен фунтов нам нелишние.

– Или тысяч, – девушка хохотнула, затем сморщилась. – Опять сгорела днем. Когда же доставят заказанные крема?

– Пора бы уж привыкнуть – здесь все и всегда опаздывают.

Блондинка скуксилась:

– А мне не хочется привыкать, я хочу в Веракруз.

Мадс Микельсон вздохнул и глотнул смесь рома, льда, сока лайма и ментола. И рома здесь было ровно половина.

– Доведем до ума сделку и обязательно съездим. На самом деле ты ведь хочешь не этого?

Они вели неспешную беседу на испанском, чужом для себя языке. Но он уже вошел в плоть и кровь пары, оброс местными выражениями и междометиями.

– Только не говори мне о березках, Кьеша. Хотя за то, чтобы бултыхнуться в сугроб снега, я бы отдала многое.

Вероника Смирнова, которую в Панаме знали под именем датчанки Астрид Хассинг, допила свой коктейль и потянулась. Иннокентий скосил на нее глаза и с выражением объевшегося сметаной кота улыбнулся.

– Закончим дело с Норьегой и поедем. Получится и к границе быстро смотаться.

В отличие от посторонних, что могли случайно подслушать невинный разговор, этой паре все было ясно. В прошлый раз они заезжали в пыльный городишко близь границы США, чтобы сделать звонок в Москву. Может это выглядела паранойей, но звонить с известного курорта они посчитали делом опасным. Звонок все равно можно отследить. Если их, конечно, до сих пор преследуют.

Вероника-Астрид еле слышно вздохнула:

– Какая-то бесконечная сделка. Почему нельзя сразу все завершить нормально?

Мадс-Кеша хмыкнул:

– Зато платит исправно. И, между прочим, на наш официальный счет. Сама знаешь, как тут относятся к левой наличности.

Панама была известна, как место перевалки наркотиков и оружия, потоком идущих от соседей. С различных стран Латинской Америки в эту небольшую страну съезжались люди, желающие на этом погреть руки. Отсюда пристальное внимание местной полиции к неучтенной наличности. Поначалу такое положение дел создало немало проблем для четы псевдодатчан. Спасло их лишь то, что они все-таки умудрились открыть официальную фирму на Кюрасао. Но там оставаться побоялись.

Если местные жители, в основном потомки завезенных с Африки рабов, общались между собой на папьяменто, невероятном суржике из различных языков, то в администрации острова было полно «коренных» голландцев. Датчи также плотно сидели в местной полиции. Рано или поздно можно было проколоться. Иннокентий уже пожалел, что согласился на паспорта жителей Нидерландов. Так что они еще в аэропорту нашли через «помогал» пансион, что держали именно местные, и «легли на дно». Совершая лишь короткие вылазки по острову, пожалуй, туристом здесь побыть неплохо. Неделю, максимум месяц. Но остров есть остров. После масштабов Советского Союза он кажется детской песочницей. Представить себе, что они проведут тут годы, было сложно.

Так что во время коротких вылазок русская пара постаралась выжать максимально больше полезной информации и сделала некоторые выводы. Вот тут Иннокентий в очередной раз убедился, что совершил свой выбор правильно. Вероника уже полностью пришла в себя и развила кипучую энергию. Именно она и решали их официальные проблемы, охмурив одного из голландских чиновников. Использовав легенду, что родилась в Бельгии и поэтому с голландским не в ладах. На Кюрасао женщина сполна воспользовалась знанием французского языка, что произвело на молодого клерка впечатление.

Для Европы дело обычное. Люди переезжают туда-сюда, меняют гражданство, работу, привязанности. Самые непоседливые раскатывают по миру в поисках счастья. Поэтому их можно найти во всех жопах планеты. Даже с учетом того, что колониальная эпоха осталась в прошлом. Ага, расскажите это жителям Кюрасао!

Кюрасао входил в группу так называемых «бесполезных» по мнению испанцев островов «Islas Inutiles». Он был открыт Алонсо де Охеда в 1499 году во время экспедиции в Южную Америку. Навигатором этой экспедиции являлся Америго Мальтео Веспуччи, в его честь названа Америка. Острова Аруба, Бонайре и Кюрасао оказались слишком засушливы для крупномасштабного земледелия и скотоводства. Под командованием Йохана ван Вальбека голландцы заявили права на остров Кюрасао в 1634 году. Кюрасао развивался как важный торговый центр региона благодаря своей естественной гавани и стратегическому положению. Он стал важным центром работорговли. Пленные африканцы были отправлены на Кюрасао и проданы в рабство по всему Карибскому региону. Кстати, именно вольнолюбивые датчи, так себя называли жители Нидерландских штатов, и стали зачинателем торговли рабами. Типичные протестанты. Каждый гульден в семью!

Неизвестно, чтобы стало с островом, если бы в начале двадцатого века в Венесуэле не нашли большие запасы нефти! Компания Шелл построила на Кюрасао крупный перерабатывающий завод, вложилась в инфраструктуру, что здорово повлияло на зажиточность и комфортность острова. Туристы, новые инвестиции. Кусок пирога вложений пришелся и на классический офшор. Вот он и пригодился молодым авантюристам. Благо, что с нидерландскими паспортами открыть частную компанию импорт-экспорт не составило большого труда. Покончив с формальностями, блондины решили поближе познакомиться с Карибами. Остатки весны и лето 1978 года, которые практически не ощущались в этих широтах, как сезоны, он провели в поездках.

Тогда же Кеше и попалась на глаза широкоформатная камера Лингоф. Видимо, какому-то фотографу не повезло, и он задолжал или умер. Так или иначе, но первые вложения были сделаны. На недоуменный вопрос подруги Васечкин, тогда еще Ян Рюйтер, указал адреса стоковых агентств. Фототехнику им во время поспешного бегства пришлось продать по дешевке. Это один из крючков, по которым их можно найти. А Иннокентий во время их путешествия по островам то и дело отмечал для себя великолепные пейзажи. У него буквально чесались руки. Так увлекла в новом мире фотография.

Ему повезло. Присланные Кешей слайды вызвали ответ сразу у нескольких крупных фотостоков. Это были конторы-посредники между фотографами и издательствами, газетами и рекламными компаниями. Также они копили и хранили огромное количество изображений. Поэтому и стали своеобразными фотобанками. Известные фотостоки Гетти, Алами и Корбис устроило качество и тематика изображений. Ведь Кеша из будущего намного лучше понимал, как подать и продать картинку.

А туризм в таком райском месте был эти годы слыл уделом людей зажиточных. То есть следовало показывать уровень сервиса, возможные удовольствия от отдыха так далеко от дома. Поэтому выбирались самые красивые пляжи, нанимались яхты и массовка. Благо, на островах это стоило недорого. Вскоре на адрес их конторы начали приходить первые чеки. До интернет-банкинга пока было еще далеко и приходилось преодолевать неудобства, связанные с доставкой и обналичиванием в банках.

И понятно, что первой моделью модного пляжного фотографа стала Вероника. Вернее, её части тела. Девушка часто шутила, что её попа самая продаваемая в регионе. Позже Кеша осознал, что за жалкие копейки он может нанять и местных девчонок. В принципе, за валюту те были готовые и на другие шалости, о чем совершенно беззастенчиво намекали даже в присутствии супруги. Лишь Иннокентий знал, что в случае чего, он моментально лишится важной части своего тела. Хотя иногда было очень сложно сдерживаться. Мулатки – девчонки горячие и охочие!

– Мы куда сейчас?

Торопиться завтра было некуда, так что они решили завезти вещи в пансион и продолжить вечер.

– Давай, в старый город.

Глава 2

Рандеву у океана

Каско-Вьехо, старинная колониальная столица Панамы, считалась местом жутких контрастов. Древние двух-трехэтажные дома с террасами и балконами в типично испанском стиле, церкви, украшенные замысловатой лепниной, узкие улочки. Подкрашенные и отремонтированные здания выглядели стильно. Тут же неподалеку сиял великолепием президентский дворец. Театры, музеи, лавки для туристов, которых организованно свозили с круизных лайнеров именно сюда. Но вся эта цивилизованная кожура южнее Двенадцатой восточной улицы.

К северу же картинка резко меняется. Там дома никто не реставрировал с той самой поры, как их построили. Граффити на облезлых стенах, развалины, разбитые тротуары, множество сидящих тут же наркоманов. В основном черные, превратившие ту часть города в настоящее гетто. Туристов туда обычно не водят. А ведь всего в несколько сот метрах разница. Но это Латинская Америка. В ней социальные различия били в глаза, а ужасающая нищета никого не пугала.

Везде хорошо быть молодым и богатым!

Молодые люди ехали в сторону набережной. Таксист высадил их на Плаза де Франсия. От близкой «меркадо де марискос» остро потянуло рыбой, там разгружаются рыболовные суда. Ресторан расположился в старом форте, который и после реставрации казался старинным, еще помнившим времена знаменитого пирата Герни Моргана, разграбившего город давным-давно. Иннокентий сразу заказал охлажденное Бордо. Хотелось пить, а сухое вино отлично утоляет жажду. Вероника-Астрид, нисколько не смущаясь, пожелала «Плато де фрутс де мер». Это основательный двухъярусный поднос, засыпанный колотым льдом, поверх которого лежали различные морепродукты. Креветки, мидии, лангусты и моллюски. Отдельно поданы дольки лайма, соус резеда и горчичный. Вот что значит жить у моря!

Москвичка, до этого видевшая из рыбы разве что вездесущий минтай и котлеты из щуки, в первые месяцы пребывания на Карибах находилась в легком обалдении от количества морепродуктов в меню здешних островов. Понемногу под чутким руководством Иннокентия она начала разбираться в рыбе. Лишь удивляясь временами его осведомленности. Откуда у советского фотокорреспондента взялся навык отличать мясо тунца от рыбы-меча? Последняя на вид вообще страхолюдина огромная. Еще больше её поразило то, что есть её принято сырой, с различными соусами. Еще в их меню появились конк фритерс, моллюски во фритюре, крабы и даже жареная летучая рыба! Но по приезде в Панаму её желудок покорили здешние огромные лангусты.

– Нам не пора подбить кассу?

– Подожди, – Кеша ловко орудовал щипцами, вскрывая панцирь краба. – Закончим сделку с Норьегой и уедем на некоторое время. На север. Что-то мне в последнее время не нравится движуха вокруг нашей фирмы.

Вероника кинула в мужа сосредоточенный взгляд.

– Ты что-то подозреваешь?

– Пока нет, – Иннокентий прожевал нежное крабовое мясо и приложился к вину. – И это точно не наркомафия.

– Жуткие ребята.

– Но там деньги! Знаешь, сколько зарабатывает Эскобар? Он может всю Колумбию купить на корню! Поэтому его и боятся.

– Не начинай, пожалуйста!

Неожиданные, а главное, непостоянные деньги, получаемые от стоковой фотографии, заезжую пару не удовлетворяли. Больно уж источник доходов ненадежный. Сегодня ты мог получить и две тысячи фунтов или долларов, а завтра сущие копейки. Разве что годилось чиновникам из Кюрасао предъявить в качестве законных налогов. Да и повод оправдания постоянных переездов отличный. Творческий человек всегда в поисках чего-то нового.

Но раз они забрались так далеко и авантюрно, то стоило попытаться заработать больше. «На подушку» —так странно выразился Кеша во время их весеннего мозгового штурма. Веронике иногда становилось жутковато, когда она понимала, насколько этот парень не похож на не то что провинциального, но и даже столичного советского человека. Откуда у него это все? Невольно вспоминались странные намеки дяди Вити.

Иногда ей казалось, что все их поспешное бегство – суть прикрытие тайной операции советских спецслужб. Больно уж поведение Кеши в Испании после нападения американцев было хладнокровным. Как будто ему не впервой убивать людей и уходить от погони полиции. И тонкое знание нюансов деятельности преступных синдикатов временами настораживало. Но молодая женщина, к своему немалому удивлению, поняла, что чем дальше, тем больше любит этого белобрысого лоботряса. И его авантюризм ее здорово возбуждает. Что она видела интересного в тех московских кабинетах? А здесь жизнь била ключом! Вокруг столько экзотики, что никогда не увидишь в передачах Сенкевича.

Потому-то они сейчас здесь, в Панаме. Точнее, в Сьюдад Панама, столице государства. Ближайшие страны их не устроили. В соседней Колумбии расцветал созданный совсем недавно Медельинский картель. В джунглях шла беспрерывная резня между партизанскими группировками, армией, троцкистами и прочими маоистами. В Венесуэле очередной экономический кризис. Сальвадор и Никарагуа пылали в огне гражданских войн. Так что в Панаме под присмотром американских вояк было относительно спокойно.

Во всяком случае, никто не мешал им делать свой маленький гешефт. На многое они не замахивались, но после ознакомительной поездки по островам обзавелись связями, новыми паспортами, в этот раз датскими. Они, как ни странно, были настоящими, оставшимися от незадачливых дайверов. Возраст подходил, им просто поменяли фотографии. В Европу с ними, конечно, лучше не соваться, а здесь сойдет. Веронику и Иннокентия все равно постоянно принимали за скандинавов. Так что лучше не придумаешь!

Их маленьким, но доходным бизнесом ожидаемо управляла Вероника-Астрид. Будь она обычным советским экономистом, то, скорее всего, ничего бы не получилось. Но девушка как раз занималась международной экономикой и потому подобно опытной акуле нырнула в мир капиталистического чистогана. А с внешним, зачастую небезопасным миром дела вел расчетливый и наглый Иннокентий-Мадс. С крепкими кулаками датчанина Микельсона уже не раз ознакомились местные гопники и шестерки мафии. Кулачное право здесь уважали все.

Свежеиспеченные датчане предпочитали проводить свободное время на севере Панамы. Там находились туристические пляжи и море, более чистое и теплое. Поэтому жилье арендовалось, а не покупалось. Поначалу они побаивались внимания спецслужб, но понемногу напряжение спало. Если КГБ и ГРУ где-то и орудует, то скорее в революционном Никарагуа. Правда, еще оставались вездесущие кубинцы. Местные от них откровенно срались и рассказывали необыкновенные истории. Иннокентий же удивлялся. Как СССР, имея таких классных союзников, не подмял под себя Южную Америку? Во всяком случае, неприятности Америке устроить можно было запросто.

– Так все равно Медельинцам мы неинтересны. Наркотрафик у них идет по воздуху. Самолеты на низкой высоте летят сначала на Багамы. Там у них аэродромы подскока. Потом во Флориду. Тоннами кокаин перевозят. Вот где они, и где мы, Астрид?

Между собой они разговаривали на английском. В Панаме его знали далеко не все, так что можно было не бояться случайно проговориться.

– Откуда ты все это знаешь?

– Слышал при учебе, сама понимаешь где.

Вероника сморщила губки:

– Конторе из трех букв интересен наркокартель?

– Почему нет? Наркоту ведь в Америку возят. Подрыв, так сказать, империалистической системы. Плюс возможность заработать.

Молодая женщина чуть не уронила креветку в бокал:

– Ты серьезно, Мадс?

– Что не так? Деньги идут на поддержку революционного движения. Товарищ Коба также занимался силовой экспроприацией капиталов.

– Это кто?

– Иосиф Виссарионович, – Иннокентий как-то смотрел увлекательный фильм о русских революционерах и почему-то ему врезалось в память, что известный всему миру товарищ Сталин начинал свой путь, как отчаянный гангстер. Грабил банки и почтовые дилижансы. На молодого пацана эта новость произвела неизгладимое впечатление. А что еще ожидать от дитя девяностых?

– Это же жуткая антисоветчина, Ке… Мадс!

Вероника поняла, что сморозила глупость, и замолчала. Им ли об этом говорить?

– Девочка моя, революция не делалась в белых перчатках. Посмотри, что творится в Никарагуа. Сандинисты захватывают заложниками богатеев, устраивают теракты, жестоко воюют с полицией и армией.

Астрид выпила вина и успокоилась, тон её стал более деловым.

– Вот потому мне и не нравится Норьега. Он точно связан с сандинистами.

– Здесь полно им сочувствующих. Панамцам не по душе, что американцы держат канал и имеют с него доход.

– Но они же его построили!

– На чужой земле. Как там Господь говорил – делиться надо.

– С этим согласна. Но ты видел номенклатуру товара?

Мадс-Кеша кивнул:

– Оборудование двойного назначения.

Девушка вскинула голову:

– Это как?

– Можно и для охоты или рыбалки, а можно и для военных действия использовать.

– И мы подписали с ним договор? Ты куда смотрел?

– Спокойно, Астрид! Это абсолютно законно. Тем более что через Пита мы все достали по дешевке.

– Пит мне тоже не нравится.

Молодая женщина насупилась. Иннокентий вздохнул. Как с ней временами сложно, но он на нее ни на кого не променяет. Она вдобавок еще жертва советской пропаганды. А куда деваться белым в Южной Африке без системы апартеида? По уму черным требуется минимум пару поколений, чтобы хоть отчасти стать цивилизованными. Все хорошее, что есть в ЮАР, принесли туда белые. И Вероника не знает, куда начнет скатываться страна при «демократическом режиме».

– Астрид, мы сами влезли в это. Добровольно.

– Я хотела просто заработать денег!

– Не имея кредита и связей. Ты видела, как тут дела делаются? Если ты не из богатого клана, или у тебя нет крыши, то тебе светит лишь мелкая лавчонка, или кафешка. Будешь сводить концы с концами и при малейшем кризисе останешься без штанов.

– Потому что мы попали в нецивилизованное место.

Васечкин засмеялся.

– Дорогая, ты всерьез считаешь, что где-нибудь в Германии или Канаде у нас выше шансы? Поляна давно занята, и мы там никто. Максимум, что тебе светит – хорошая должность к чьей-то компании, или государственной структуре. У нас в Союзе дела таким же образом обстоят.

Глаза Астрид нехорошо сузились.

– Я и раньше замечала в тебе лютую антисоветчину, но сейчас ты себя превзошел.

Иннокентий еле сдержал возглас изумления. Хотя должен был давно перестать удивляться поведению заурядного советского человека. Тот предпочитал или не видеть очевидное, или цинично травить анекдоты про вождей. Это надо было пару лет повариться в бульоне советской идеологии, чтобы хоть немного начать понимать этих несчастных. В будущем Кеши Петрова и вовсе не оказалась никакой идеологии. «Делай деньги любой ценой!», «Ты этого достойна!» и «Бери от жизни все!» Рекламные ходульные модули для общества потребления. То есть в СССР власть партноменклатуры, а в ЭреФии власть капитала. И куда бедному крестьянину податься?

– Ты про своих мажорных приятелей не забыла? Они что, с нуля начинали? А где же справедливость?

Астрид чуть не подскочила с места:

– Удар ниже пояса.

– Зато без соплежуйства. Думаешь, я почему связался с Питом? Он с Южной Африки. Там все просто. Ты белый, и хозяин жизни, черный, и ты никто. Они так живут. Понимаешь? И ЮАР – довольно развитая индустриально держава. Они могут экспортировать высокотехнологичные изделия по вменяемой цене.

– Но там режим апартеида!

– У всех есть недостатки.

Женщина покачала головой.

– Ты готов на все ради наживы.

– И еще я комсомолец и хочу помогать никарагуанским коммунистам.

Астрид, раскрыв глаза, уставилась на мужа:

– Ты просто негодяй какой-то! Это же надо так вывернуться!

В этот момент в ресторане заиграла музыка. Подвыпившая публика выкатилась на небольшую танцевальную площадку. К их столику подошел черноволосый крепыш с явной примесью индейской крови. Его глаза нехорошо поблескивали.

– Могу я пригласить сеньориту на танец?

Мадс-Кеша поднял голову. Вечер перестал быть томным.

– Сеньора не танцует. Извини, амиго.

– А я настаиваю. Как и мои друзья.

Наглец кивнул в сторону столика, занятого небольшой компанией крепких молодых людей.

– Но мы не танцуем, Пидо, пэрдон.

Крепыш что-то глухо пробормотал и отошел с недовольным видом. Астрид вздохнула:

– Это колумбийцы. Охрана языки в жопу засунет.

– Сеньора, как вы выражаетесь? – Иннокентий сделал глоток и незаметно начал разминать плечи.

– Все по плану?

– Разумеется.

Зверская улыбка загорелого блондина не осталась незамеченной метрдотелем ресторана. И у него сразу появились неприятные предчувствия.

Вероника ушла первой. Незаметно. Чем вызвала нездоровый ажиотаж сидевших за столиком колумбийцев. Иннокентий цены знал и оставил на столе наличности с учетом чаевых. Он резко поднялся и уверенно направился к дверям. Наглый крепыш догнал его уже в вестибюле. Никаких киношных драк. Подсечка и крепкий удар по затылку. Оторопевшему «вратарю» Иннокентий с улыбкой сообщил:

– Амиго немного перебрал текилы.

Встретились они уже на улице, тут же нырнув в тень деревьев. Ночи в Панаме очень темные. Выскочившие на крыльцо ресторана подгулявшие колумбийцы несколько минут побегали взад-вперед, поорали о наглом гринго и убрались несолоно хлебавши.

Вероника тихонько хохотнула, глядя на ухмыляющегося до ушей мужа:

– Весело тебе!

– Но как технично мы смылись!

– И главное без полиции! Этот хмырь метрдотель уже набирал телефон. Больше сюда ни ногой.

– Да и мне тут не особо нравилось. Хочу на север или на острова. Городской шум уже порядком надоел. Может, взять послезавтра лодку и съездить тут рядом?

Они пересекли аллею и подошли к освещенному проспекту. Кеша поднял руку. Таксисты любили заезжих богатеньких туристов, потому вскоре поблизости остановилась машина с логотипом фирмы. Васечкин помог подруге сесть и обошел такси, не забывая просканировать улицу. Все было тихо. Как и должно быть. Впереди их ждут скромные апартаменты и жаркая ночная постель. Он уже в предвкушении приобнял женщину, как внезапно спереди на чистом русском языке произнесли совершенно неожиданную фразу:

– Вы ловко умеете избегать неприятности, Иннокентий Петрович.

Глава 3

Нежданная встреча

На Петрова-Васечкина-Микельсона смотрели глаза того, кого он меньше всего ожидал здесь увидеть. Майор Крапивин собственной персоной! Вероника попыталась на английском опротестовать измышления таксиста:

– Мы совсем не те, кто вам нужен.

– Ого, у вас приличный скандинавский акцент! Да и вообще вы молодцы, неплохо устроились. И в чрезвычайно важном для нас месте. Как по заказу.

Разговор перестал нравиться Васечкину, и он разминал свои кулачищи.

– Что тебе надо, майор?

– Спокойно! Только без рук! Нам необходимо поговорить. В нейтральном месте. Выпить кофе. Побеседовать, как старые друзья.

– Колумбийского? Ваши молодчики там были?

– Совсем нет. Но вы их красиво сделали. Любо-дорого посмотреть! Как в лихие времена Судоплатова.

Вероника настороженно уставилась на нежданного гостя и перевела взгляд на супруга:

– Мадс, это кто?

– Можешь говорить по-русски, Ничка. А это приснопамятный майор КГБ, мистер Крапивин.

– Илья Семенович, – галантно приподнял соломенную панаму разведчик. – Иннокентий еще не упомянул, что я из Первого управления, то есть представляю внешнюю разведку. И вы расслабьтесь, никто вас арестовывать не собирается. О вас кроме меня и еще пары надежных людей никто не знает. Так поговорим?

– Почему бы и нет.

Васечкин выглядел спокойным. Убить этого гэбэшника он еще успеет. Его спокойствие передалось и супруге. Да и острый стилет уже был надежно спрятан в её рукаве. Взять их будет, ой как непросто!

Крапивин выбрал небольшое кафе на набережной около порта. В темноте ярко светили одинокие фонари, остро пахло рыбой и водорослями. Океан громко дышал, заглушая далекие звуки. Васечкин напрягся. Это место было выбрано неспроста. Чертов майор!

– Простите, Иннокентий, что так врываюсь в ваш тихий мирок, но обстоятельства…

– Что вам надо, майор?

К вопросу мужа безмолвно присоединилась Астрид-Вероника. Крапивин помешал кофе, куда бахнул целую ложку тростникового сахара и задумчиво начал:

– Мы долго пытались найти ответ на вопрос: кто ты на самом деле. Знаешь, трудно представить, что несколько самых мощных спецслужб мира зайдут в тупик в таком простом деле.

– И? – Васечкин был готов к любому повороту событий, но точно не к такому.

– С виду ты обычный рубаха-парень. Не быдло фабричное и без завихрений интеллигентных. То есть внедрение произошло на невероятно качественном уровне. И скорей всего еще в армии. Там твои следы теряются.

– Загадками говорите, товарищ майор.

– Почему же? – Крапивин бросил снисходительный взгляд на молодых людей. То есть давил на них психологически. Правда, нужной реакции этот маневр не вызвал. Васечкину было все равно, а его супруга давно и бесповоротно изменилась. Той простодушной советской девочки не осталось вовсе. – Давайте тогда пройдем по пунктам. После стычки с контрразведкой американского флота вы исчезли. Враз и бесповоротно. Крайне профессионально использовали наши наработки, плюс собственные каналы. Иннокентий, браво! У тебя оказалось столько полезных связей! Все это прошло на грани авантюризма, но закончилось удачно. Мы окончательно потеряли ваши следы в Марокко. Да и там напоролись на них случайно.

Внезапно в возникшую паузу влезла Вероника:

– А зачем мы вам? Пропали и пропали. Мы никого не предавали, живем своей жизнью.

– Про предательство вы правильно сказали. Иначе бы уже давно шумели западные массмедиа. Да и Иннокентий, как агент далеко не из самых важных. И этот момент нас, признаюсь, здорово смутил. Затем потянулась ниточка, которая дала множество любопытных фактов.

Кеша похолодел и кивнул в сторону жены:

– Может, не при ней?

– Да нет, вам обоим решать свою судьбу.

Вероника встрепенулась:

– Что я должна знать?

Крапивин откинулся на спинку стула:

– Что ваш муж – крайне удачно внедренный агент неизвестной нам спецслужбы. Нет, не волнуйтесь, не западной.

– Но…как?

– Вы не в курсе, что кроме КГБ и её многочисленных управлений еще существует разведка армии ГРУ, у милиции имеется своя, внутренняя. Также довольно странную структуру использует наша родная коммунистическая партия.

– Что?

– Не слышали? Вот и ладненько! Значит, хорошо работают. Но у них специфика службы довольно своеобразна. Мы, честно говоря, когда разбирались с вашим мужем, поначалу грешили на них. Но после определенного момента оказались крайне удивлены.

Иннокентию стало любопытно. Он не боялся Крапивина. Это сказки про могущественных шпионов, орды КГБшников везде и повсюду. Здесь чужая для разведчика страна, много врагов, и вести себя следует крайне осторожно. И уж точно операция по захвату сбежавших агентов происходит не по такому сценарию. И она довольно опасна для исполнителей. Вряд ли у берега притаилась на дне атомная подводная лодка, а среди камней сидят одетые в черное диверсанты.

– Вы получили мои выкладки?

– Да. И довольно любопытные. Кто-то среди аналитиков долго ломал себе голову.

– И на самом деле потому ищете меня?

– Пытались искать. Вы оказались чрезвычайно ловким агентом. Но я вас понимаю. Операция сорвана, связь с руководством потеряна, или оно погибло. О вас в вашей неизвестной нам структуре никто не знает. Такое бывает. Вы так и остались «на холоде» одни-одинехоньки и вынуждены выживать.