Текст книги "Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва?"

Автор книги: Аксель Вартанян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

МЕСТЬ ЕКАТЕРИНЫ ФУРЦЕВОЙ?

Эта версия заслуживает более подробного рассмотрения.

«Вечерняя Москва»: «Фурцева (Екатерина Алексеевна Фурцева во второй половине 50-х секретарь ЦК КПСС, член Политбюро, глава московских коммунистов. – А.В.) мечтала выдать свою дочь за знаменитого спортсмена. Одним из тех, на кого она положила глаз, был Стрельцов.

В 1956 году после возвращения из Мельбурна с Олимпийских игр в честь советских футболистов-победителей был устроен торжественный прием. На приеме присутствовали почти все кремлевские чиновники. Была там и Екатерина Фурцева… Она взяла в Кремль свою шестнадцатилетнюю дочь Светлану. На приеме среди гостей был 19-летний красавец – нападающий сборной страны Эдуард Стрельцов».

Как человек, приученный к точности, извинившись перед авторами, внесу небольшие коррективы. Партия устроила прием в честь олимпийцев (не только футболистов) 9 января 1957 года. Сведениями о матримониальных планах Фурцевой касательно дочери не располагаю. По непроверенным слухам, Светлана была влюблена в Стрельцова. Все остальное верно.

После этого следует рассказ журналиста Феликса Медведева о знакомстве Фурцевой со Стрельцовым и коротком диалоге между ними. Догадавшись, куда клонит мамаша, знаменитый форвард «после пропущенной стопки водки» брякнул: «У меня невеста, я собираюсь жениться». Известны еще несколько вариантов ответа Стрельцова, от довольно дерзкого, учитывая ранг собеседницы: «Свою Алку ни на кого не променяю» до: «Я лучше повешусь, чем женюсь на такой…». Не счел возможным завершить фразу: последнее слово, хоть и цензурное, унижало достоинство 16-летней девушки. Да и не верю, что Стрельцов, даже «после пропущенной стопки», мог говорить в подобном тоне. И затем от редакции: «Факт встречи и разговор между Эдуардом Стрельцовым и Екатериной Фурцевой подтверждает ее дочь Светлана». Факт сей подтверждает (в несколько иной интерпретации) и вторая жена Стрельцова Раиса Михайловна (журнал «Футбольный болельщик» № 1, 1992). И, наконец, первоисточник – сам Стрельцов (в одной из книг Александра Нилина).

Встреча в Кремле и содержание короткого диалога между секретарем ЦК и центральным нападающим сомнений не вызывает. Вопрос другой: связана ли она напрямую с трагической для форварда концовкой? Неопровержимых доказательств нет, но прежде чем ставить точку, поделюсь имеющимся в моем распоряжении материалом.

Впервые я узнал об этой истории в 58-м от московских друзей, двое из которых (парень и девушка) были знакомы со Стрельцовым и несколько раз участвовали в общих с ним застольях (тогда их называли вечеринками). Меня ошеломил вывод: ребята уверяли, что ход делу Стрельцова дала Фурцева, отомстив ему за инцидент полуторагодичной давности.

Непробиваемый комсомолец (сейчас в этом стыдно признаться – гнусные антистрельцовские пасквили, хоть не до конца им поверил, вызвали во мне смятение), я безоговорочно отверг, как мне тогда казалось, чудовищную сплетню.

СВИДЕТЕЛЬСТВУЮТ ФУТБОЛИСТЫ

Всплыла эта версия через четверть века. В 1984 году в Грузии отмечали двадцатилетие первой победы тбилисского «Динамо» в чемпионате. Республиканская спортивная газета «Лело» обратилась ко мне с просьбой проинтервьюировать чемпионов 1964 года и их тренера Гавриила Качалина. Имел тогда обыкновение после официальной части заводить беседы на разные темы. При встречах со Славой Метревели (партнером Стрельцова по «Торпедо» и сборной – он готовился в 58-м к поездке в Швецию) и Качалиным я, конечно, не упустил случая спросить о Стрельцове – не для печати, разумеется: гласность была еще на подходе. Сегодня впервые извлекаю покоившиеся в столе более полутора десятка лет записи.

Из беседы с Качалиным:

– …Когда я попытался выручить Стрельцова, мне в милиции ответили, что дело дошло до Хрущева. Кинулся в райком партии, просил первого секретаря помочь, прекратить дело до окончания чемпионата мира. Мне сказали, что сделать уже ничего нельзя, и многозначительно показали наверх. Я понял – это конец. Так ни за что посадили Стрельцова.

– Кто мог доложить Хрущеву?

– Слышал, что Фурцева. Она имела зуб на Эдика.

– Слышали или точно знаете?

– Кто может это точно знать?

Из монолога Метревели:

– Фурцева, которая была в тот период секретарем ЦК, хотела выдать свою дочь за Стрельцова, но он ей сказал (дальше последовала фраза, которую я до конца процитировать не решился. – А.В.). Фурцева это, конечно, запомнила… Среди тех девиц была одна б… (Слава был не в курсе – Марина оказалась девственницей. – А.В.). Утром эта девица возвратилась с царапиной или ссадиной на лице. Мать ее подняла шум. Девицу заставили написать заявление в милицию. Об этой истории сразу узнала Фурцева. Она не упустила случая отомстить Стрельцову.

Позже, в 90-е, я расспрашивал и других игроков. О разговоре в Кремле знали все, в причастности Фурцевой сомнения имелись. Исключение – Борис Татушин.

Я позвонил ему в августе 95-го опять в связи с юбилеем – в канун сорокалетия исторического матча СССР – ФРГ. Просил поделиться впечатлениями по заданию редакции «Футбола». Татушин был немногословен. Получив нужную информацию, я как-то плавно перевел разговор на тот майский день. Он просил эту тему не ворошить. Боясь, что повесит трубку, я выстрелил в упор: «Знаете, кто посадил Стрельцова?» – «Вы что, не в курсе? – последовал ответ. – Екатерина Третья. Об этом все знают».

И последнее – Александр Нилин, узнав, над чем тружусь, любезно предоставил мне небольшой отрывок из готовящейся к печати фундаментальной книги о Стрельцове: «Про Фурцеву мне и сам Эдик говорил – в ней видел одну из виновниц произошедшего с ним… Откуда-то известно, что Екатерина Алексеевна передала записку о случившемся в районе железнодорожной станции Правда помощнику Хрущева…

Быстрота, с которой информация дошла до самых верхов, всегда меня настораживала. Все как бы делалось специально, чтобы футбольные деятели не успели вмешаться…»

Сам Александр Павлович в отличие от меня с огромной долей скепсиса относился к причастности Фурцевой ко всей этой истории. Судя по содержанию процитированного отрывка, наши позиции немного сблизились.

Приведенные здесь высказывания, и особенно стрельцовское, еще больше укрепляют в моем убеждении, но юридически ничего не доказывают из-за отсутствия прямых улик.

УЛИКИ КОСВЕННЫЕ

Не убежден, что Фурцева действительно намеревалась выдать дочь за Стрельцова. Футболист, хоть и знаменитый и даже олимпийский чемпион – не пара дочери члена Политбюро. Но в любом случае отказ Стрельцова, в какой бы форме ни прозвучал, был оскорбителен для столь высокой персоны. Мотив для отмщения имелся. Наличие мотива само по себе доказательством не является. И все же.

Коротко напомню суть изложенных событий. До 1957 года Эдуард Стрельцов – золотой мальчик советского футбола, всеобщий любимец, избалованный, обласканный высшими спортивными регалиями (в 19 лет! – заслуженный мастер спорта) и правительственными наградами (орден «Знак Почета») за заслуги перед Отечеством. На его недетские шалости на футбольном поле и вне внимания не обращали, огласке не предавали.

Резкий поворот в отношении к Стрельцову наметился в 57-м. Напомню – разговор в Кремле состоялся в январе 57-го, и уже в апреле, в первом туре чемпионата, обычный игровой эпизод – грубый прием в борьбе за мяч (на такие мелочи вообще не реагировали) послужил сигналом для беспрецедентной акции, направленной против Стрельцова, с привлечением прессы, общественности и последовавшими затем санкциями, значительно превышавшими по строгости и жестокости им содеянное. Стрельцов оказался на мушке. В последующем за каждый проступок, реальный или мнимый, за шаг влево или вправо открывали огонь на поражение. Между тем проступков, аналогичных стрельцовским (и более серьезных), совершенных игроками и именитыми, и заслуженными, было немало. Ни один не наказывался столь сурово (чаще вовсе оставался безнаказанным) и не имел широкого резонанса (в большинстве своем – никакого).

Мощное методичное давление на форварда, длившееся более года, обернулось двенадцатилетним тюремным заключением за несовершенное и недоказанное (по мнению специалистов) преступление. Тенденциозное, предвзятое, непомерно жестокое отношение к форварду предполагало, на наш взгляд, влиятельного организатора, имевшего достаточно власти, чтобы диктовать свою волю физкультурному и иным ведомствам. Владимир Мошкаркин (в 58-м начальник сборной СССР) в беседе с писателем Александром Моргиным сказал: «Я не верю, что несчастье, которое обрушилось на голову Стрельцова, а заодно на весь наш футбол, просто случайность. Слишком уж целенаправленно давили на Эдуарда последние год-два».

Слова Мошкаркина (приведены в книге Эдварда Максимовского «Кто заказал Эдуарда Стрельцова?») наш вывод подтверждают. У начальника сборной наверняка имелись основания для подобного утверждения. Уж он-то знал побольше нашего.

Беда случилась бы неизбежно – рано или поздно. То, что она настигла Стрельцова именно в мае, как мне кажется, чистейшая случайность. Он мог не поехать на карахановскую дачу и через три дня благополучно отбыть в Швецию. Охотившиеся за ним нажали бы на курок позже. Благо мишень была удобная – поводов попасть хоть отбавляй. Но как только информация дошла до Хрущева, повлиять на дальнейший ход событий стало невозможно. То, что первый человек в стране был мгновенно проинформирован (есть предположение, что именно Фурцевой), не оставляет сомнений в намеренном преследовании Стрельцова.

Амурные истории футболистов не всегда заканчивались благополучно. Девицы иногда провоцировали игроков и, чтобы продлить с ними отношения или, если повезет, заполучить навсегда, изображали жертв насилия. Один такой случай всплыл во время следствия по делу Стрельцова. Конфликты эти гасились мгновенно. А тут сразу доложили Хрущеву, когда виновность человека еще не была доказана. Сделать это мог тот, кто добивался его наказания, возможно, и не столь жестокого.

Хрущев (футбол его не волновал, и наверняка не ведал он о гонениях на форварда), человек взрывной, импульсивный, узнав о случившемся, в порыве гнева распорядился: «Наказать по всей строгости» или что-то в этом роде. Суд беспрекословно исполнил его волю.

Исходя из всего изложенного – высказываний футболистов, главным образом, мнения Стрельцова, сопоставления и анализа событий 1957–1958 годов, – версия об участии Фурцевой в постигшей Стрельцова трагедии кажется мне более правдоподобной, чем все остальные.

Блестящая карьера футболиста прервалась. До чего же невезучий был парень! На Олимпиаде-56 вывел советскую сборную в финал, а золотой медали лишился. Через год, обыграв поляков, забронировал место своей сборной в Швеции, но сам туда не попал. Благодаря отпущенному сверх меры природой таланту мог стать героем трех европейских и трех мировых чемпионатов – и ни в одном не участвовал.

Двух лет не хватило, чтобы выиграть вместе с родным «Торпедо» золото чемпионата, а со сборной – Кубок Европы.

Стрельцов – самая драматичная фигура советского футбола. Один театровед определил драматизм как противоречие между характером и обстоятельствами. В случае со Стрельцовым обстоятельства оказывались сильнее.

ОТЧЕГО ВОДА В МОРЕ СОЛЕНАЯ?

Провожали, вернее, выпроваживали Стрельцова из футбола жестоко, грубо, оскорбляя и улюлюкая, унижая человеческое достоинство, представляя хулиганом и насильником, создавая образ дремучего невежды, эдакого фонвизинского Митрофанушки. С садистским наслаждением топтали распластанного, униженного, оскорбленного форварда Фомичев и Шатуновский в недоброй памяти фельетоне: «А человек-то Стрельцов был серый, недалекий. Его некомпетентность в самых примитивных вопросах вызывала изумление и улыбки у товарищей по команде. Он искренне считал, что город Сочи находится на берегу Каспийского моря, а вода в море соленая оттого, что в ней плавает селедка».

Это была работа на публику. Авторы фельетонов, подобострастно выполнявшие сочинения на заданную тему, не прочь были и остроумием блеснуть, и громкий смех у многомиллионной аудитории вызвать. В данном случае если и было над кем смеяться, разве что над создателями образа. Только Митрофанушки способны были уверовать во всю эту чепуху. Уж кто-кто, а футболисты, ежегодно проводившие предсезонные сборы на Черноморском побережье, представление о местонахождении Сочи имели, и вообще их практические познания в географии, отечественной и зарубежной, были повыше, нежели у некоторых, относящих себя к интеллектуалам.

Что же касается вкуса черноморской воды – это бессовестный, откровенный плагиат. В рассказе Антона Павловича Чехова «Экзамен» отец подверг ревизии познания своего 21-летнего оболтуса, вознамерившегося сбросить родительское иго. Один из вопросов звучал так:

– Отчего вода в море соленая?

– Оттого, что в нем плавают селедки.

Следующий вопрос, а тем паче ответ отпрыска фельетонисты-юмористы озвучить не пожелали. Причину нетрудно обнаружить, продолжив чтение. Далее по тексту следовало:

– Старо, старо! Свое что-нибудь придумай.

– Оттого в море вода соленая, что… что… в нем купаются юмористы.

Этот вариант папашу удовлетворил. Наверное, потому, что больше соответствовал истине.

Правдист Нариньяни и известинец Шатуновский не случайно поместили свои творения в «Комсомольской правде». Возглавлял ее тогда зять Никиты Хрущева Алексей Аджубей, что наводит на мысль о сферах обитания истинного заказчика фельетонов. Кроме того, готовящийся взрыв с эпицентром в «Комсомолке», самой читаемой и почитаемой в стране газете, должен был иметь, по расчетам авторов и их вдохновителей, наибольший эффект для уничтожения избранного им объекта.

Фельетон «Еще раз о „звездной болезни“» завершил длившуюся больше года разнузданную травлю лучшего советского форварда. Цель достигнута – упекли парня всерьез и надолго.

А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?

Сразу наступила тишина, мучительно долгая, мертвая, до звона в ушах. На протяжении семи лет нам пытались внушить, что не было такого человека и футболиста – Эдуарда Стрельцова. Все, что с ним связано, не что иное, как блеф, мираж, обман зрения, галлюцинация, бред воспаленного воображения.

В годы сталинщины каждое превращение пламенного революционера во врага народа сопровождалось изъятием его сочинений из библиотек, книжных магазинов, вымарыванием и замазыванием фамилий и изображений в печатных изданиях. Искать логику во всем этом бессмысленно. Еще труднее понять, почему после постигшей Стрельцова беды, предали забвению его имя. Он продолжал оставаться советским человеком, ни в антинародной, ни в антигосударственной деятельности замечен не был.

Один только пример из множества имеющихся. На 14-15-й страницах футбольного справочника 1959 года (издания пресс-бюро Центрального стадиона им. Ленина) перечислены футболисты, забившие мячи в чемпионате предыдущего – 1958 года. Перечень бомбардиров московского «Торпедо» завершается словами «и другие 5 мячей». Те самые пять мячей, которые успел забить в том турнире Эдуард Стрельцов. Вот таким оригинальным образом избегали упоминания опального футболиста.

4 февраля 1963 года Донской районный суд Тульской области (последний пункт пятилетнего путешествия по обширным просторам отчизны за государственный счет) принял решение об условно-досрочном освобождении Эдуарда Анатольевича Стрельцова в связи с примерным поведением и добросовестным отношением к работе. Через полгода народный суд Пролетарского района столицы снял с него судимость.

Возвращение Стрельцова из мест заключения прошло незамеченным. Пресса в упор его не видела.

Слухи в странах закрытого типа, к коим на протяжении десятков лет относился и СССР, – альтернативные средства массовой информации, восполняющие или корректирующие официальный источник. «Стрельцов вернулся, облысел, погрузнел», «играет на первенство Москвы, штук по десять-двенадцать забивает», «народ на него валом валит»… Такие примерно слухи расползались по стране вскоре после его возвращения на волю, обрастая невероятными подробностями по мере удаления от столицы.

В общем, все так и было, за исключением количества забитых мячей. Об этом мы узнали много позже. Миллионы людей, исключая очевидцев, все это время оставались в неведении, не умея отличить правду от вымысла.

Скудная информация просачивалась лишь в ЗИЛовскую многотиражку «Московский автозаводец», тощую газетенку, предназначавшуюся для внутреннего пользования. В киосках не распространялась, в библиотеках не выдавалась: многотиражки покоились в спецхранах. Только в благословенные годы перестройки их рассекретили, благодаря чему я и собрал по крупицам кое-какую информацию.

Стрельцов в самом деле играл за заводскую команду в зимнем чемпионате Москвы. Результаты матчей газета сообщала нерегулярно. Побед я насчитал больше, нежели неудач. В третьем туре, например, в принципиальном матче с «Динамо», автозаводцы выиграли – 1:0. Гол забил Стрельцов. Опубликовала газета и таблицу первенства завода. Первым стал ОТК, за который играл Стрельцов. Чемпион выиграл 11 матчей из 11 с общим счетом 34-5. Даже если все мячи забил Стрельцов, десять за игру не получалось.

Все это время шла закулисная борьба за возвращение Стрельцова в «Торпедо». Формально ему должен был помочь Всесоюзный комитет физкультуры. Он породил приказ о пожизненной дисквалификации форварда, он и должен был его похерить. Фактически спортивные и тем более футбольные ведомства, по крайней мере в решении стрельцовской проблемы, были бессильны. Пока страной правил Хрущев, добиваться возвращения Стрельцова в большой футбол было бессмысленно.

И ТОГДА ЖЕ ЗА ДЕЛО ВЗЯЛСЯ ПРОЛЕТАРИАТ

Рабочие автозавода составили петицию (под ней подписалось более тысячи человек) на имя секретаря ЦК КПСС Леонида Ильичева. Трудящиеся спрашивали: «Кто заинтересован в том, чтобы Стрельцов не играл в футбол, а любители этого вида спорта не получали эстетического удовлетворения? Провинился человек, он понес наказание. Неужели же за совершенную ошибку человек должен расплачиваться всю жизнь? Почему надо лишать человека любимого дела?… Он должен иметь право играть в футбол в рамках своих способностей. Если с этим не согласны некоторые люди, от которых зависит решение данного вопроса, то мы просим Вас дать им, а вместе с ними председателю высшего Совета физической культуры и спорта тов. Машину, указание прибыть к нам, работникам автозавода им. И. А. Лихачева, побеседовать с нашим, кстати сказать, многотысячным коллективом и послушать наше мнение».

Перспектива посмотреть в глаза народным массам высокого партийного бонзу вряд ли воодушевила, но и оставлять без внимания письмо трудящихся он не мог и поручил высказать свои соображения по этому поводу узким специалистам.

«СТРЕЛЬЦОВА НА ПОЛЕ!»

27 июля 1963 года пред высоки начальственны очи была представлена записка, подписанная работниками идеологического отдела ЦК КПСС В. Снастиным и И. Удальцовым. В ней, в частности, говорилось: «В настоящее время некоторые руководители общественных и спортивных организаций завода им. Лихачева стараются… преуменьшить его вину, представляя тяжкое уголовное преступление, совершенное им, как „ошибку“. Несмотря на то, что с момента досрочного освобождения Стрельцова из тюремного заключения прошло всего пять месяцев, он рекламируется как хороший и дисциплинированный рабочий, а также квалифицированный футболист, игра которого доставляет эстетическое удовлетворение.

Вопреки ранее принятому решению о дисквалификации Стрельцова, руководители спортивных организаций завода в мае-июле 1963 года дважды допускали Стрельцова к играм дублирующего состава команды мастеров класса „А“ и один раз к товарищеской игре основного состава команды „Торпедо“ в г. Горьком. Участие Стрельцова в этих играх используется определенной частью болельщиков для прославления Стрельцова. Многие зрители, присутствующие на стадионах, встречают выход Стрельцова на футбольное поле аплодисментами и одобрительными выкриками. В г. Горьком накануне товарищеской игры по футболу на центральном стадионе по радио было специально объявлено, что в составе московской команды „Торпедо“ выступит Стрельцов. Когда по настоянию руководителей Центрального совета Союза спортивных обществ и организаций СССР Стрельцов не был допущен к этой игре, большая часть зрителей скандировала „Стрельцова на поле“ до тех пор, пока во избежание беспорядков на стадионе не было принято решение допустить Стрельцова к игре.

Все организуется для того, чтобы разрекламировать Стрельцова и добиться его включения в команду мастеров класса „А“.

Считаем, что включение Стрельцова в состав футбольной команды „Торпедо“ сделает необходимым его выезды за границу, что создало бы за рубежом нездоровую сенсацию вокруг Стрельцова, поскольку его история в свое время нашла широкое освещение в зарубежной прессе. Вместе с тем включение в состав сильнейших команд морально нечистоплотных людей нанесло бы серьезный ущерб работе по воспитанию молодежи и спортсменов, авторитету советского спорта как в нашей стране, так и за рубежом.

В связи с изложенным вносим предложения:

– просьбу о включении Стрельцова Э. А. в состав футбольной команды мастеров класса „А“ считать неправильной;

– поручить Московскому горкому КПСС дать соответствующие разъяснения по данному вопросу партийному комитету и руководству Автомобильного завода им. Лихачева, обязав дирекцию и партком завода обеспечить правильное отношение коллектива завода к вопросам воспитания спортсменов и развития физической культуры и спорта на заводе. Просим согласия».

Согласие последовало. Ильичев и Брежнев, бывший тогда Председателем Президиума Верховного Совета СССР, поставили на записке резолюцию: «Согласиться», скрепив ее автографами. Не уважили просьбу трудящихся Леонид Ильичев с Леонидом Ильичем. Не решился Брежнев поперед батьки в пекло лезть. Письмо рабочих автозавода и записка на имя Ильичева и Брежнева содержатся в бывшем партийном архиве.