Текст книги "Как это будет?"

Автор книги: Ак – Патр Чугашвили

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

I

9:00

Плотные сгустки чернильной ночной темноты нехотя растворялись под лучами белёсого зимнего солнца. Немногочисленные прохожие неспешно трусили по побелевшему от мороза асфальту, громко шкрябая обледеневшую поверхность подошвами стоптанных сапожищ. Сержант Синдеев вздрогнул и проснулся. Некоторое время он тупо таращил глаза на прохожих, затем зажмурился и встряхнулся всем телом, словно вылезшая из воды собака.

– Соберись, тряпка! – взбодрил он сам себя и несколько раз хлопнул себя ладонями по щекам. Остановившийся рядом с патрульной машиной дед пристально наблюдал за действиями сержанта. Каждый раз, когда сержант хлопал себя по щеке, дед одобрительно притопывал правой ногой и негромко хихикал. «Так! Так! Вот так! Сильнее! Кулаком давай, чего ты гладишь себя как девка?»

Синдеев увидел стариковские кривлянья и поперхнулся внезапно набежавшей слюной. Он быстро опустил стекло и злобно проорал:

– Ты! Ты чего тут? Э?

Дед злобно ощерился, при этом из его рта вырвался густой клуб пара, что придало ему сходство со старым бэушным драконом, и неспешно спросил:

– Помощь нужна? А то я с удовольствием…

Синдеев прицельно плюнул, стараясь попасть как можно ближе к ногам старика, и негромко процедил:

– Иди отсюда, добровольный помощник нашёлся…

Дед отвернулся и прошёл несколько шагов, затем он резко остановился, повернулся к Синдееву и сымитировал пощёчину, продолжая скалить здоровенные желтые зубы. Синдеев закрыл окно и грубо ткнул локтем в бок своего напарника.

– Сыш! Просыпайся, бле!

Сержант Буклетов ойкнул и схватился за ушибленный бок. Минуты полторы ушло у него на то, чтобы сфокусировать взгляд на напарнике. Окончательно проснувшись, он прохрипел:

– Чиво… чиво случилось-то?

– Да «ничиво»! Конец смены скоро, а мы с тобой «ничиво» не заработали… Придётся позориться и брать деньги из банкомата… Тьфу, как противно! Давай, подъезжай к банку… пойду, выставлю себя на посмешище…

Буклетов лихо подрулил ко входу в банк и дурашливо приложил пальцы к шапке.

– Ваше приказание выполнено, господин главвер… главкомандующий…

Синдеев натянул напарнику шапку на нос и вылез из машины, громко хлопнув дверью. Бодрой походкой хозяина жизни он подошёл ко входу в банк и резко дёрнул дверь на себя. Дверь не поддалась. Синдеев дёрнул сильнее, дверь отворилась, и откуда-то сверху, с грохотом ударив сержанта по лбу, упало новёхонькое эмалированное ведро.

8:20

У входа в «Гоп-стоп-банк» жались друг к другу, трясясь от холода, две сотрудницы. Девчонки сильно замёрзли, но, несмотря на мороз, продолжали жадно курить, наслаждаясь редкой возможностью пообщаться вне стен банка.

– А я ей говорю: я не буду выплачивать недосдачи…

– Недостачи, – машинально поправила её собеседница, – не «недосдачи», а недостачи…

– А? Что?

– Не-до-ста-чи! – по слогам пропела девушка.

– А мне пох..! – так же напевно ответила ей другая.

Подруги громко расхохотались и синхронно выпустили дым из лёгких. Одна из них, более приземистая и массивная, смачно плюнула на землю и продолжила:

– Чё она меня постоянно пугает – «волчий билет, волчий биле-ет»?! Что это вообще такое? Что она… Ой! Пепел уронила на юбку! Мать твою! Вот это дыра! Пол-ляжки видно… А рабочий день ещё не начался… Чего делать-то?.. Ладно… Так вот… О чём я? А! Эта дура старая грозит мне постоянно – «волчий билет»! Да срать мне на тебя и твой билет! Меня Лёлик в «БНП Париба» зовёт, вот уйду туда, и аля-улю! А! А ещё она меня пугает этим… ну, как его… да знаешь ты его… человек-хер… м-м-м… Херр-мэн Треф! Во! Ну, тот самый дебил, который нацепил на себя садо-мазо-причиндалы и пришёл в наше отделение кредит получать в сопровождении целой кодлы журналистов… смешной такой… Да? Так вот, она мне постоянно зудит с этими своими подвываниями… Ну, ты знаешь её манеру, – девица закатила глаза под лоб и, выпятив губы, завыла: – А штоу, мил-л-лочка, ви будите делат-ть… эсли к вам в отделениэ зайдьо-от сам! Сам! Сам Херр… то есть Херр-мэн Треф! И попросит оформить ему кредит. А?

– Ну, а ты чё?

– Я? Я ей говорю: «Я отведу его в нашу подсобку, ну, туда, где щиток искрит уже полгода, сука электрик сказал – «времянку вам сделаю, чтоб вас не поубивало», – и ушёл, вот туда отведу и попрошу его, чтоб он свои паучьи лапки в щиток сунул, авось его ёбнет током, и кредит ему больше не понадобится…

– Ха-ха… чё? Прям так и сказала? В натуре? Врёшь! Ну, врёшь ведь, признайся!

– Не вру, бля буду… Ой! Смотри, это же он!

– Кто?

– Да дятел этот… Треф!

Подруги с ужасом смотрели на человека в диковинном экзокостюме, приближавшегося ко входу в банк. Человек двигался неспешно, совершая механические движения, позвякивая железными деталями при ходьбе. Его лицо закрывали огромные черные очки и необычного вида гарнитура. Руки были затянуты в длинные, до локтя черные перчатки, грудь обтянута жилетом с вертикальными карманами. Жилет сильно напоминал пояс шахида. Лицо человека было болезненно бледным и отдавало синевой. В целом он производил впечатление человека, измученного сексуальным воздержанием: осторожные неспешные движения, мучительно-брезгливое выражение лица человека, опасающегося впустую израсходовать драгоценную семенную жидкость, разбрызгать её при неловком движении, – перед подругами был явный извращенец. Быстро затушив сигареты, девушки бросились ко входной двери в банк, громко и восторженно визжа:

– Шухер! Треф!

Обладатель диковинного костюма неспешно дошёл до входа в банк, зашёл за первую остеклённую дверь, совершил с дверью какие-то манипуляции и скрылся внутри.

9:01

Буклетова согнуло от хохота – настолько забавным было выражение лица напарника, после того как ему в лоб угодило ведро, что сержант не смог удержаться от смеха. Синдеев кинул на напарника злобный взгляд и попытался открыть вторую дверь, отделяющую предбанник от банкоматов. Дверь поддавалась с трудом, Синдеев поплотнее взялся за дверную ручку, и в этот момент он заметил натянутую на высоте щиколотки проволоку. Сержант был человеком, который «поучаствовал» в своё время, поэтому он сразу понял, что мешает ему открыть дверь к заветным деньгам. Синдеев (не отпуская двери) аккуратно бросил взгляд внутрь банка и увидел человека в нелепом костюме, стоящего в центре зала. Человек пафосно растопырил руки и громко кричал. Сквозь неплотно запертые двери до слуха сержанта донеслось: «Core `ngrato…»

Синдеев быстро присел, развернулся на каблуках и, пригнувшись, добежал до машины. Обалдевший от увиденного Буклетов ткнул напарника пальцами в плечо.

– Ты чё? Привидение увидел? Ты…

– Заткнись! Там шахид, орёт что-то на арабском, а на двери растяжка – это ИГИЛ, бля! 11
  Организация, деятельность которой в России запрещена.


[Закрыть]Бородатые пидорюги сюда добрались! Дай рацию! Дай сюда, говорю! Дежурный, это третий! У нас тут захват заложников! В помещении «Гоп-стоп-банка» на Коровинском! Повторяю, захват заложников! Вызывайте спецназ! Сапёров! Срочно!

Через несколько минут утренние сумерки окрасились в голубые цвета полицейских мигалок, депрессивно завыли сирены. Синдеев блаженно

зажмурился – громкий топот ног, обутых в казенные ботинки, матерные крики командиров, хриплый лай служебных собак… Вся эта какофония привела сержанта в состояние, близкое к экстатическому. Он закрыл глаза и начал неспешно покачиваться взад-вперёд, представляя себе, как он врывается в помещение банка и бьёт террориста прямым в челюсть… Хруст выбитых зубов, мелкими жемчужинами рассыпавшихся по полу, кровавые сгустки на костяшках пальцев, визгливые стоны террориста…

– Дрочишь? – бестактный тычок в ребра вырвал Синдеева из забытья, Буклетов участливо смотрел на напарника.

– Пошёл ты! Козел шерстяной!

– Скажите, пожалста! Какой обидчивый! Знаешь, чего с обиженными делают?

– Ебут! Тебе ли не знать!

– Что-о-о? Ты на что намекаешь? Ты…

Разгорающийся конфликт пресёк громкий начальственный голос:

– Сержант, ко мне!

Синдеев трусцой подбежал к человеку с большими звёздами на погонах и кратко доложил о происшествии. Золотопогонник покровительственно похлопал сержанта по плечу.

– Сынок, ты далеко пойдёшь! Сразу распознал шахида! Молоток!

В специально оборудованном автомобиле переговорщик громко выдохнул и набрал телефонный номер банка. После восьмого гудка в трубке раздалось негромкое покашливание, и чей-то голос мягко спросил:

– Да?

– Здравствуйте, меня зовут Евгений, я буду общаться с вами и передавать начальству ваши требования. Я надеюсь, что вы разумный человек и мы с вами достигнем взаимопонимания. Как мне вас называть?

– Хера…

Переговорщик прикрыл трубку рукой и негромко прошептал сидящему рядом офицеру:

– Урод какой-то, начал общение с матерщины… похоже, день будет долгим…

– Я понимаю, что вы нервничаете, но всё же скажите: как мне вас называть?

– Хера!

Переговорщик опять зажал трубку рукой и разочарованно выдохнул в сторону:

– Крепкий орешек! Чувствуется подготовка… сучьи террористы…

– Хера! Хера!

– Вам удалось донести до меня эту мысль, успокойтесь, пожалуйста, давайте поговорим как разумные люди…

– Мама звала меня Хера, это уменьшительно-ласкательное от Херр-мэн.

– Понятно. Очень приятно… Хера (этот урод ассоциирует меня со своей мамой! Мы достигли прогресса!). Дорогой… Хера… чего вы хотите? При каких условиях вы готовы отпустить заложников?

– Я хочу, чтобы вы включили громкую связь, я вижу на крыше вашей машины динамики…

– Уважаемый Хера! Вы же умный человек и должны понимать, что такие решения принимаются на другом уровне, более высоком, чем мой…

– Мне плевать! Сделайте это! Я должен обратиться к народу! Четырёхбуквенный Бог говорит моими устами!

В трубке пошли короткие гудки, переговорщик огорчённо хлопнул себя по колену и задумчиво посмотрел на коллегу.

– Что думаешь? Разрешат? Террористу вещать на всю страну? Вон, журналюги уже понабежали… Через минуту его бредни будут известны всему миру… С другой стороны, общался же Черномырдин с Басаевым… и ничего…

Переговорщик набрал номер и быстро заговорил в трубку:

– Эмоционально нестабилен… Религиозный фанатик… Да, говорил про четырёхбуквенного Бога, не знаю, что именно имеется в виду… Требует громкой связи… Пока больше никаких требований не выдвигал… Да, товарищ полковник…

Положив трубку, переговорщик взъерошил потные волосы и набрал номер телефона банка.

II

У оцепления собралась огромная толпа. Банк находился на первом этаже девятиэтажного дома. Слева и справа от банка располагались аптеки, их сотрудники был эвакуированы. Местные жители возбуждённо гудели – такое происходит не каждый день! Так ведь можно и в телевизор попасть, и получить свои пять минут славы, о которых когда-то вещал придурочный белёсый поедатель кнедликов. Уставшие от напряжённого ожидания полицейские вяло переругивались друг с другом. Из динамика на крыше полицейского спецавтомобиля донёсся сильный голос:

– Граждане! Друзья! К вам обращаюсь я! Меня зовут Херр-мэн, и я руковожу работой этого чудного банка…

Толпа ошарашенно выдохнула:

– Что? Руководитель банка взял в заложники своих же сотрудников?

– …я твёрдо убеждён, что мы оказались в списке стран-дауншифтеров…

– Кого? Страна шарикоподшипников? А? – недопонял дед из толпы.

Полицейский из оцепления злобно сплюнул на асфальт.

– Ну ты глянь, всякий хер будет нас даунами называть! Передайте оперативникам, чтобы грохнули его во время штурма! Я в этом банке кредит брал, за такие проценты убивать надо!

– …необходимо в корне менять систему образования… надо закрыть физико-математические школы…

Переговорщик удивленно сглотнул слюну.

– Что? Закрыть физматшколы? Террорист дело предлагает, мой старший в физматклассе учится, синий весь от учёбы… а лучше вообще все школы закрыть, чтобы как при царе – жили же люди без образования, и ничего, нормально…

– …и по поводу процентов (словно услышав недовольного полицейского): мы никого не держим насильно, все, кому что-то не нравится, – идите на три буквы!

Толпа возмущенно вздохнула.

– …в ВТБ! Идите в ВТБ!

Возмущённые граждане громко выражали своё недовольство:

– Что за козлина! Отделения «Гоп-стоп-банка» на каждом шагу, а ВТБ днём с огнём не сыщешь!

– Мы пенсии в твоём банке со времён Союза получаем, урод!

– …я служу только одному Богу! Тому, чьё имя состоит из четырёх букв, и произносить его вслух нельзя! Но! Ради такого случая я произнесу его, и надеюсь, что он меня не покарает! Внимание! МБРР! Международный Банк Реконструкции и Развития!

В динамиках раздался громкий треск, затем что-то упало с тяжелым звуком, и наступила тишина. Толпа потрясённо замолчала. Какой-то дед прохрипел:

– Боженька оказался мстительный…

Из динамиков донёсся мелодичный девичий голос:

– Сотрудники полиции, зайдите в банк и заберите это… тело. Мы с ним закончили…

Не поверившие своему счастью полицейские осторожно вошли внутрь банка и обнаружили лежащего на полу террориста. Его голова была разбита цветочным горшком. Девочка-оператор (та самая, что курила перед входом) брезгливо морщилась и разминала кисть правой руки…

Херр-мэн Треф смаковал свой традиционный утренний тыквенный смузи, наслаждаясь пением великого Карузо. Карузо проклинал неблагодарное сердце, страстно, как подобает истому итальянцу. Херр-мэн закрыл глаза, и перед его мысленным взором предстал обнажённый брюнет, тело которого было покрыто изящно выстриженными узорами из волос. Волосяные дорожки образовывали причудливые линии на мощном торсе атлета, несколько линий (на груди красавца) образовали логотип «Гоп-стоп-банка». Херр-мэн издал сладострастный стон и, опустив правую руку, стал теребить завязки своего халата. Брюнет издал мощный вздох и, раздувая ноздри, пропел с присущей итальянцам грацией:

– Ми-истер Чайник!

Перед изумленным взором Херр-мэна предстал кипящий чайник, из носика которого вырывались плотные клубы дыма. Чайник трясся и вибрировал так мощно, словно собирался взлететь. Херр-мэн понял, что приближается кульминация и чайник вот-вот закипит. Рот всесильного руководителя банка приоткрылся, ниточка блестящей слюны свесилась с верхней губы, трясущиеся от страсти руки рвали полы халата в стороны, и в этот момент чей-то резкий голос рявкнул ему прямо в правое ухо:

– Какого хера ты делаешь, Треф?

Треф скорчил болезненную гримасу и поправил гарнитуру на правом ухе.

– И вам доброе утро, Святослав Ярополкович!

– Ты уже отпустил заложников, Хера?

– Что? Вы это о чём? Простите…

– Не прощу! Нашёл время развлекаться! Не мог подождать пару месяцев? А? Почему тебе надо было затеять всё это именно сейчас, когда до трансфера осталось всего ничего? А?

– Я… я не понимаю…

– Зато я понимаю. Последствия удара цветочным горшком сказываются? Позорник.

Треф сорвал гарнитуру с уха и яростно забегал по комнате, манерно заламывая наманикюренные ручки. Затем он включил телевизор и услышал окончание репортажа:

– …полиция устанавливает детали произошедшего, пока что с уверенностью можно сказать только одно: драма с захватом заложников счастливо разрешилась. Пострадавших нет. Террорист, которым оказался известный руководитель крупнейшего банка в стране, знаменитый своими неадекватными высказываниями, задержан. Органам следствия предстоит квалифицировать очередную выходку эксцентричного банкира. Пока что мы можем лишь задаваться вопросами: была ли это художественная акция в духе венского акционизма? Или же это лёгкая придурь стареющего нувориша? Или рекламный ход, призванный привлечь дополнительных клиентов?

Камера показала разгромленный офис банка и тело самого Трефа, беспомощно лежащее на полу. Дюжий полицейский наступил на лицо банкира подошвой своего огромного сапога и с явным удовольствием позировал для камер. Треф почувствовал какую-то влагу в мощно вздувшемся междуножии и обнаружил, что вылил смузи на себя. Яростно швырнув стакан в стену, Треф начал судорожно теребить красную нить, обвязанную вокруг левого запястья. В его голове бешено (словно птица в клетке) билась одна простая мысль – пропал! Пропал!

Он схватил трубку стационарного телефона и, набрав секретаря, проорал в неё:

– Пресс-конференцию! Организуй! Срочно!

– Но… Херр-мэн…

– Ты. Меня. Понял? А?

– Д-да, но…

– Срочно!

…Конференц-зал «Президент-отеля» был переполнен журналистами. Люди стояли в проходах, у стен и толпились в дверях. Разномастная толпа выдыхала чудовищную смесь из запахов чеснока, перегара, жвачки, гнилых зубов и кишечных газов. Появление Трефа было встречено канонадой из щёлкающих затворов фотоаппаратов, вспышки камер слепили глаза банкира. Херр-мэн вдохнул спёртый воздух и почувствовал приступ дурноты. Услужливый пресс-секретарь (смазливый гей с ласковым взглядом телячьих глаз) быстро выхватил из кармана пиджака надушенный носовой платок и поднёс к лицу шефа. Побледневший Треф постоял несколько секунд, напряженно дыша сквозь тонкую ткань, затем скомкал платок и решительно прошёл к столу, на котором были установлены микрофоны с логотипами ведущих информагентств. Неуклюже плюхнувшись на стул, банкир схватил стоящую перед ним бутылку с водой и попытался открутить крышку. Крышка оказалась тугой и не поддалась, Треф с испугом посмотрел на красный след, оставшийся на коже ладони от рельефной поверхности крышки.

– Мистера Чайника позови! Он тебе плеснёт водички! – глумливо выкрикнул кто-то из журналистов, остальные встретили реплику дружным гоготом. Треф брезгливо поморщился и схватил ближайший микрофон отточенным движением порнозвезды, хватающей первый попавшийся поблизости член. Пресс-секретарь громко пропел:

– Господин Треф хочет сделать важное заявление!

Зал мгновенно ощетинился штангами микрофонов, словно македонская фаланга копьями. Подержав микрофон в угрожающей близости от своего рта (пресс-секретарь мягким движением загорелой руки отвёл микрофон на безопасное расстояние от лица шефа), Треф неожиданно писклявым голосом промолвил:

– Это… был не я…

Сначала засмеялась журналистка из Азии (сидевшая прямо напротив Трефа на первом ряду), затем смех прокатился по всему залу, и через несколько секунд все присутствующие зашлись в громком хохоте. Всюду, куда достигал взгляд Трефа, его встречали разинутые слюнявые пасти, трясущиеся от смеха. Некоторое время банкир молчал, сжав микрофон с такой силой, что на изящном запястье выступили голубоватые вены, затем он ещё раз проблеял:

– Это был не я…

Реплика прозвучала жалко и вызвала новый взрыв хохота в зале. Треф почувствовал предательское дрожание левой ляжки, затем задрожала правая сторона рта и задергался левый глаз. Издав негромкое подвывание, Треф вскочил со стула и попытался выбежать из зала. Пресс-секретарь широко расставил руки (как защитник в американском футболе) и попытался остановить Трефа. Херр-мэн внезапно надул щёки и обдал волоокого юношу фонтаном густой рвоты. Ошарашенный пресс-секретарь неловко плюхнулся на прокачанную в тренажерном зале попу. Треф выбежал из зала, сопровождаемый восторженным рёвом журналистов. Охранники (отворачивая лица в стороны, чтобы не вдыхать распространяемые шефом рвотные миазмы) подхватили незадачливого банкира под локти и вбросили в длинное тулово служебной машины. Треф положил перепачканные рвотой пальцы на плечо шофёра и, прорычав: «В Кр-р-ремл-ль!» – обессиленно упал на заднее сиденье.

III

Вдоль стен кабинета стояли заполненные книгами шкафы. За огромным столом, заставленным телефонами правительственной связи, неподвижно сидел человек с холёным бледным лицом. Выражение его лица было абсолютно бесстрастным. Человек неторопливо читал книгу, удерживая ее перед собой правой рукой и изредка бросая оценивающий взгляд на пальцы левой руки. Раздался мелодичный сигнал внутренней связи, и напряженный голос секретарши проинформировал хозяина кабинета о том, что к нему пытается прорваться (без предварительной записи!) Треф. Не меняя выражения лица, хозяин кабинета ровным голосом разрешил секретарше впустить внутрь непрошеного гостя. Растрёпанный (словно воробей после драки за кусок хлеба на помойке), со следами засохшей рвоты на пиджаке, с вытаращенными словно у вареного рака глазами, Треф выглядел дико. Он вбежал в кабинет и, ошалело озираясь, закричал фальцетом:

– Слава! Что за дела? Вы меня сливаете? А?

Хозяин кабинета спокойно дочитал страницу, положил закладку в книгу, захлопнул её и только затем обратил внимание на беснующегося гостя.

– Слава! Что происходит?

«Слава» грациозно встал, застегнул верхнюю пуговицу стильного пиджака и, негромко прокашлявшись, произнес ровным голосом:

– Для вас я не «Слава», а Святослав Ярополкович, будьте добры, обойдитесь без амикошонства.

Гостю было тесно в отведенных рамках, и он снова завизжал:

– Всьё-о-о-о! Я – всьё-о-о? Да?

Хозяин отвернулся от истеричного банкира, подошёл к огромному окну и негромко пробормотал:

– Какого хера?

– Что? Что ты сейчас сказал? Как ты меня назвал?

– Я говорю, «какого прекрасного Херра» к нам занесло.

Треф подбежал к хладнокровному «Славе» и попытался схватить его за руку, «Слава» негрубо, но решительно высвободил руку и тут же протёр её влажной салфеткой, сопроводив свои действия словами:

– Ненавижу пожимать руки политическим трупам…

Треф рухнул на колени и забормотал:

– …тебе ли не знать… что это был не я… Я всегда был верен… это не я… не я…

«Слава» потянулся вверх всем своим гибким телом и удовлетворённо кивнул, услышав громкий хруст шейных позвонков. Затем он покровительственно положил ладонь на голову Трефа и сказал:

– Херочка, а ты знал о том, что князь Владимир изнасиловал Рогнеду на глазах ее родителей, и после этого зажили они долго и счастливо? Иногда для того, чтобы осчастливить кого-то, надо его изнасиловать… Да. Мы не всегда понимаем, в чём оно, наше счастье… Наш народ, русский народ, наш народ прекрасен, миролюбив, терпелив, покладист, но есть у него одна слабость – любит он, да что там любит – обожает, когда представителей элиты жарят на медленном огне… Ты знал о том, что каждый судебный процесс над коррупционерами вызывает у наших людей приступ бешеной, лютой радости? Нет, не знал? Теперь знаешь…

Треф громко взвизгнул:

– Так вы меня на съедение отдадите этим… животным… этим быдланам?

«Слава» убрал длань с головы банкира и неспешно вытер её о плечо Херрова пиджака.

– Ну зачем же так. Это грубо. Ты не любишь наш народ? Ай-ай, Херочка! Стыдно. Должно быть.

– Мне? За что? Мой банк демонстрирует самую высокую доходность! В рейтинге мы стоим…

– Да, да, я всё это знаю…

– Но… так нельзя! Я же свой! Вы меня… казните? Или… выведете из Боровицких ворот и отдадите им…

– Мы всё сделаем изящно. Мы разыгрываем долгую шахматную партию, и в этой игре приходится жертвовать некоторыми фигурами. Чем фигура крупнее, тем выше рейтинг. Самых вкусненьких мы приберегли напоследок, а для затравки сойдёшь и ты…

– Так я у вас что-то вроде пешки, так, что ли? – неожиданно злобно прокричал Треф.

«Слава» громко рассмеялся, продемонстрировав отличные ровные зубы.

– Не льсти себе, Херочка!

– Но почему? За что?

– Один умный грек сказал: если тебе на голову падает черепаха, подними голову и увидишь орла…

– Что за бред?! Какие черепахи?! Что со мной будет?

– Черепаха очень даже при чём, Херочка. Ты всегда отличался лёгкой степенью неадекватности. Твой банк не работает в Тавриде, а ты прекрасно знаешь: для Папы вопрос принадлежности Тавриды – ключевой…

– Да я не дурак! Я специально не работаю там, чтобы не подставлять страну под новые санкции!

«Слава» сделал несколько шагов назад и некоторое время пристально рассматривал стоящего на коленях банкира. Затем он громко скрипнул зубами и сказал:

– Это большая ошибка – считать всех окружающих дураками. Вот эту чушь про санкции прибереги для журналистов, меня не надо кормить подобными глупостями… Херочка, ты помнишь речь Милюкова? Ту самую, знаменитую. Про «глупость или измену». Помнишь? Вот мы всюду пытаемся видеть измену, но, глядя на тебя, я понимаю, что чаще всего мы имеем дело с банальной глупостью…

– Ладно! Допустим, что я чего-то не понимаю, допустим, что я даже не пешка, допустим! Но ведь я очень много знаю! Если я заговорю, то тогда…

– Мы тебе напомним, что у тебя есть жена и сын. Я пытаюсь донести до тебя простую мысль, но, по-видимому, мне не хватает красноречия. Нам нужно обеспечить безболезненный трансфер власти, подчёркиваю: безболезненный!

– Что будет со мной?

– С тобой… Ты выпадешь из… информационного пространства. Ты же знаешь, информационный повод живёт девять дней. В эти девять дней о тебе будут говорить и писать везде. Твоя фамилия станет нарицательным, синонимом глупости и пошлости. А затем какая-нибудь дура вывалит на всеобщее обозрение дряблую грудь, или же очередная опухшая от пьянства балерина наградит матушку землю «поцелуем Сволочковой», и о тебе забудут…

Треф подполз поближе к собеседнику и, нежно прижавшись головой к его брючине, со страстью в голосе прошептал:

– И всё? Значит, я могу надеяться…

– И плюс ко всему, и фамилия у тебя не кошерная! Треф!

Лицо банкира испуганно вытянулось.

– Шутю. Я тебя больше не задерживаю. Ты свободен… относительно свободен.

Треф трогательным жестом комнатной собачки потёрся лицом о ногу всесильного собеседника и, стараясь придать своему лицу лукавый вид, спросил:

– Слава… открой секрет – как вы это сделали? Ведь это же был не я… А?

«Слава» покровительственно потрепал банкира по холке.

– Шалунишка! Всё-то тебе надо знать! Помучайся в неведении, зачем тебе знать то, чего тебе знать не надо? Ползи вон туда!

Оставив своего собеседника в замешательстве, «Слава» сел за стол и вновь погрузился в чтение.