Текст книги "Шанс на любовь 2. Грешные чувства"
Автор книги: Аида Янг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Изменилась, тебя не узнать, малая, – нагло врал я, пытаясь показать, что отношусь к ней, как брат. Не больше. Минута слабости, поглотившая нас тогда, была ошибкой, которую я давно забыл. Выбросил из головы и продолжил жить привычной для меня жизнью.
Не забыл, ни на минуту не забывал. Жил этим мгновением целый год, вспоминая каковы на вкус ее губы, каким податливым было ее нежное тело в моих руках.
Я заметил ее издалека, хрупкую, стройную. Я узнаю ее из тысячи. Если стану слепым, то на ощупь смогу легко распознать среди других, среди суррогата, окружающего меня вокруг. Ей нет подобных, она для меня была и остается единственной. Это мое проклятье и как бы не пытался, это остается неизменным.
– Ты прав, я изменилась, обстоятельства заставили, – смотрела мне прямо в глаза, давая понять, что этим обстоятельством был я.
– Зато ты все такой же… , – сказала, переводя взгляд на девицу, которая прижималась ко мне после поцелуя. – Ни дня без новой шлюхи.
Била меня словами. Пыталась задеть посильнее. Чтобы испытал угрызение совести. Наши взгляды сцепились в смертельной схватке и вели, непонятную для остальных, войну.
Силиконовая кукла зашипела, оскорбляя Рину, в ответ за ее выпад. Кто-то смеялся, забавляясь нашим обменом любезностями, а мы молча продолжали буравить друг друга глазами. Смелая, дерзкая. Правда изменилась. Прости, что заставил стать другой. Заставил в одиночку взрослеть и жить с этой болью. Злись, ненавидь. Ненависть, это лекарство, которое исцелит тебя.
– Да, я все такой же. Ты же знаешь какой я непостоянный. Красивые девушки моя слабость, – с силой сдавил руку Лолы, давая понять, чтобы она заткнулась и не вмешивалась в наш разговор. Мне необходимо убедить своего Ангела, что я ничего к ней не испытываю. Разрубить одним махом то, что не получилось за этот год. Не оставлять ей не единого шанса на надежду. Да я здесь. Вернулся. Но решение мое неизменно. НАС не было и не будет, как и то, что мы не сможем быть братом и сестрой как прежде.
Не сказав больше ни слова, Рина развернулась ко мне спиной и пошла в сторону университета. Рыжеволосая подруга, взяв ее под руку, следовала рядом с ней. Возле меня снова раздавался смех и разговоры. Лола, гладила меня по руке, находясь в радостном настроении от того, что я поцеловал ее. А мне хотелось заорать. Бросится за ней, сказать, что я солгал, что медленно дохну без нее. Безумно скучал по ее смеху, без ее ласкового голоса. Но, нельзя. Я сделал все правильно. Только так правильно, не иначе.
Смотрел ей вслед и сходил с ума. Жалел, что согласился вернуться домой. Жалел, что поехал сюда, передать лекарство.
Черт! Лекарство! Очнувшись, скинул с себя ненавистные руки и побежал вслед за сестрой.
– Рина, постой, – крикнул ей в спину, пытаясь ее догнать.
Она резко остановилась и не оборачиваясь ко мне, что-то сказала подруге. Рыжая, странно на меня посмотрев, пошла дальше к зданию.
Приблизившись к сестре, положил свои ладони к ней на плечи и развернул к себе лицом.
– Трус! – прошептала она, поднимая на меня глаза полные слез.
Глава 4.
Тимур.
Готов стать трусом, ублюдком, последним ничтожеством, лишь бы получилось ее переубедить. Пусть злиться, ударит, кричит, только перестанет смотреть глазами полными боли. Я видел, как ее тело бьет мелкая дрожь, а из глаз, тонкими струйками, продолжали течь слезы. Эти слезы рвали мне душу. Перестань плакать, они раздирают меня на части. Прекрати, малышка. Я же не железный. Чувствую, как тебе плохо, что хочется самому застрелиться.
– Зачем ты так с нами? – еле слышно сказала она, сбрасывая мои ладони со своих плеч, смотря прямо мне в глаза.
– НАС нет и никогда не было, – резко ответил ей, смотря ей в глаза. Осмотрелся вокруг, убеждаясь, что нас никто не слышит.
Нужно было рубить, резко, одним махом, не оставляя ни малейшего шанса на надежду. Надеялся, что ТАК она поймет. Не станет ворошить прошлое.
– Ложь. Ты можешь сколько угодно врать, но я видела другу правду. Той ночью, – шептала она, так, чтобы слышал только я. А мне казалась, что она кричит. Ее смысл слов оглушал, заставляя сотрясаться от смысла сказанных слов.
– Не вынуждай меня снова уехать. Я уже жалею, что вернулся, – с силой сжал челюсти, чтобы не выдать своих эмоций.
Жалел, очень. Нужно, как можно быстрее покинуть родную страну, пока у меня еще есть силы на это. Едва увидев ее, меня стали мучать ломки. Хотелось отчаянно к ней прикоснуться. Сжать в своих объятиях, как раньше. Ни о чем не думая, просто вдыхать запах ее волос.
– Проваливай! Вместо того, чтобы любить друг друга ты сбежал. Убирайся! Это так по-мужски, – прошептала она, стукнув меня своим кулачком в мою грудь. Прикрыла глаза, тяжело дыша. Ее кожа стала совсем бледной, а ее веки трепетали, выпуская наружу прозрачные капли.
– Ты себе все придумала. Это не любовь. Это ошибка. Забудь, – прошептал я.
Поднял руку к ее лицу, вытирая слезы с щеки.
– Никогда. Ни за что. И я тебе не верю. Ты вернулся ко мне, – открыла глаза, накрывая мягкой ладошкой мою руку.
Прикосновение ее кожи к моей заставило меня резко одернуть руку, как он мощного разряда тока.
– Я вернулся по просьбе мамы. Через три дня я улечу. Не превращай эти дни в ад, СЕСТРЕНКА, – засунул свою руку в карман, ощущая, как кожа горит огнем, словно от ожога.
Да, я сейчас намеренно назвал ее сестрой, чтобы она наконец поняла, кто я. Брат. Что между нами глубокая пропасть, которую нам не преодолеть. Нельзя сближаться, даже если наши сердца кричат об обратном.
–Я больше не считаю тебя своим братом. Больше нет. Ты моя любовь и боль, – прорыдала она, притягивая меня к себе за футболку. Видно было, что мои слова ее убивали, ранили глубоко, смертельно. Но, именно этого я добивался, чтобы убить все ее чувства. Чтобы смогла избавиться от этого наваждения и продолжала жить дальше.
– Остановись. Нельзя, – убрав ее пальцы, отступил от нее на шаг. – Не хочу слышать.
Было больно слышать ее признания, и чувствуя тоже самое, не иметь возможности ответить взаимностью. Я любил ее больше жизни, своей извращенной неправильной любовью. Знал, что мне не излечиться и гореть в этом аду вечно, но не позволю ей жить в этих муках. Она достойна лучшего. Не со мной.
– Мне не стыдно говорить тебе об этом, – всхлипнула она, вытирая свои слезы дрожащими пальцами, указывающими, что она на грани.
– Прошу тебя, не усложняй. Держи лекарство и успокойся, пока тебе не стало плохо, – видел, как она тяжело дышит и понимал, пора прекращать этот разговор. Ее сердце слабое. Может не выдержать этих эмоций, моей жестокости, которую я обрушил на нее.
– Оно мне не нужно. Пусть станет плохо. Не хочу жить. Или с тобой или ни как, – оттолкнула мою протянутую руку с лекарством.
Глупая, упрямая, малышка, ничего не слышит. Как бы мне хотелось сказать, что без нее, мне тоже не жить. Последую за ней к самому дьяволу в преисподнюю, где буду гореть в пламени ада. Меня там давно дожидаются. Именно там мне самое место.
– Рина, пожалуйста, прекрати. Ты не можешь меня любить. Ты путаешь свои чувства с привязанностью. Ты никого не знала, кроме меня. Ни с кем не общалась. Вокруг полно парней, оглянись, – быстро приблизился к ней, обхватив ладонями ее плечи.
– Да, полно. Только люблю я тебя. А ты меня, – выдыхая, шепотом сказала она и улыбнулась сквозь слезы.
В висках громко пульсировало. Ее слова поражали, заставляли биться в конвульсиях мое терпение и выдержку.
– Малыш, прекрати, – шептал я.
– Тот малыш, которого ты знал, умер. Осталась только девушка, которая безумно скучала по твоим нежным губам.
Глубоко вздохнув, прикрыл глаза. Уже не в силах сдерживаться, прорычал в голос.
– Рина, мы с тобой брат и сестра. Этого уже не изменить. Я всегда тебя любил и буду любить, но как брат. Другого не может быть. Хватит! Остановись! – разжал свои напряженные пальцы, сглатывая ком, который подкатил к горлу от ее слов. – Нас нет и не будет. Никогда.
С силой вложил в ее руку таблетки и отошел от нее на шаг. Покачал головой, не сводя взгляда с нее глаз, окончательно потеряв способность говорить. Уже хотелось просто выть, крушить стены и просто сдохнуть от мысли, что это конец. Я сам поставил эту жирную точку, которая лишила меня рассудка.
Развернулся к ней спиной и сделав пару шагов услышал в спину:
– Я тебе не верю, Тимур. Все ложь, – крикнула она.
Ускорил шаг, и с силой сжал кулаки, чтобы не заорать во всю глотку. Подойдя к мотоциклу, резко подхватил улыбающуюся Лолу и усадил на своего зверя. Не обращая внимание на всеобщий смех и комментарии, завел мотор и резко сорвался с места. Плевать на всех. Было даже совсем не жаль использованную Лолу, которая ничего не подозревая, как похотливая кошка, терлась о мою спину. В голове была одна мысль, чтобы Рина не плакала. Только бы не лила по мне слезы. В детстве они действовали на меня, как серная кислота, разъедая мои нервы и выжигали из мозга всю решимость, заставляя непременно отступиться. Не в этот раз. Сейчас не тот случай. Я не мог поступить иначе. Не оглядываясь, под рев мотоцикла, удалялся подальше к чертовой матери. Выжимал на спидометре бешеную скорость, чтобы не успеть рассмотреть ее мокрые щеки. Мой зверь уносил меня все дальше, чтобы я не совершил еще большей ошибки, чем та, что до сих пор снилась мне ночами, мучая своими яркими картинками. Заставляла просыпаться в поту и рычать, что это все лишь сон, который никогда не станет явью.
Глава 5.
Притормозив за поворотом, снял шлем и повернулся к Лоле.
– Извини, у меня дела. Я тебе наберу, – холодно, без эмоций процедил свою стандартную фразу, заготовленную для надоедливых девчонок.
– Тимур, какого хрена? – заверещала она, покрываясь пятнами от злости.
Меня нисколько не трогала начинающаяся истерика моей спутницы. Только хотелось, как можно быстрее избавиться от нее, и остаться одному. Слишком много произошло событий за этот день, которые были способны вывести меня из равновесия.
После всего, что произошло в прошлом, обрести привычное спокойствие было охренеть, как не просто. Не уверен, что на отлично смог справился с поставленной задачей. Долгое время, находясь за границей, раз за разом приходилось натягивать на себя маски лицедея и изображать из себя уверенного и успешного парня, но внутренний мир трещал по швам, готовясь разлететься на мелкие осколки. Сегодня, как никогда был близок к этому. Поэтому нужно было взять тайм-аут и перевести дух, подальше отсюда.
– Давай без истерик. Я передумал. Просто свали, – грубо рявкнул я, ожидая, пока она наконец слезет с мотоцикла. Раздражало в ней все, от запаха, до манеры растягивать слова.
– Тимурчик, не злись, я буду ждать твоего звонка, – уже сменив свой тон, мило пролепетала она, отлично зная мой непростой характер. Не один год она добивалась меня, прежде чем оказаться в моей постели. Отлично понимала, что я в любой момент могу послать ее в пешее эротическое путешествие, и больше не позвоню. Меня не волновало, что обо мне подумают, и всегда делал то, что хотел.
Быстро спрыгнув на землю, улыбаясь потянулась, чтобы коснуться моей руки. Резко одернув руку, одел шлем и сорвался с места. Уже сейчас понятно, но поставлю ее в игнор. Свою роль в спектакле она отыграла и была не нужна. Сейчас хотелось тишины, и места, где я смогу хорошенько обо всем подумать.
Как преступника, совершившего ужасное злодеяние, меня с бешеной силой потянуло в то место, где все случилось. Загородный дом нашей семьи. То самое место, которое положило начало моему безумию. Именно там у меня сорвало все планки, сдали тормоза, произошел срыв и моя жизнь разделилась на до и после.
Я понимал, что ехать туда – плохая идея, где воспоминания накроют меня с новой силой, но не мог повернуть обратно. Словно конченый мазохист, стремился в место своих воспоминаний, где испытал минуты счастья и незабываемое удовольствие. Бесконечное количество раз, бессонными ночами, прокручивал в своем воспаленном мозгу, события прошлого лета. Я мог врать окружающим, Рине и даже черту лысому, что не хочу, чтобы все снова повторилось, но правда болезненно пульсировала в моей голове, отдавая болезненно в пах от одного только ее взгляда. Да, я урод! Конченое ничтожество! Но такова моя правда! Врать самому себе бесполезно. Я все так же до безумия хочу ощутить вкус ее нежных губ у себя во рту. Душу дьяволу продать за то, лишь бы снова услышать ее стон, но тянуть за собой в преисподнюю Рину, не позволю даже самому себе.
Подъехав к массивным воротам, снял шлем и просигналил несколько раз, чтобы привлечь внимание старого охранника, проживающего в небольшом домике.
Через минуту раздался скрип открывающейся створки двери, и показалась седая голова старика.
– Тимур? Вот так дела! – проскрежетал осипшим голосом дед Иван, работающий у нас, сколько я себя помню. – Уж думал, ты не вернешься из своей заграницы. Совсем нас забыл, парень, – продолжал ворчать он, подходя ко мне.
– Не мечтай! Мы с тобой так и не поймали еще того огромного карпа, который не дает тебе покоя, – улыбнулся ему, заключая его в крепкие объятья.
Иван, за столько лет, стал практически членом семьи и ближе нас у него тоже никого не было. Много лет он верой и правдой служил здесь сторожем, присматривая за домом. Каждое лето, всей семьей, мы отлично проводили здесь время. Свежий воздух и отличная природа положительно сказывались на здоровье Рины, поэтому именно здесь прошло, практически, все наше детство.
– Рад, что не забываешь старика! – сказал Иван, смотря на меня влажными глазами.
Чувство стыда, резко кольнуло под ребром, напоминая о причинах, которые привели меня сюда. Я любил этого старика, как родного, и знал, что он тоже во мне души не чает, но все терзания напрочь вытеснили из моего мозга все то, что было до прошлого лета. Они вытеснили всех людей, все приятные события и беззаботную жизнь. Уже порой кажется, будто и не было той жизни “до”. Осталась только глубокая бездна, затягивающая меня все глубже и глубже, поглощая целиком, не давая шанса на спасение.
– Как я мог забыть своего деда Ивана?! – врал я, чтобы не расстраивать старика. – Вот приехал тебя забрать с собой за границу. Поедешь? – пытался отшутиться я.
– Да куда мне. Я тут собираюсь помирать. На Родине. Ты лучше сам приезжай чаще, а то только Дарина одна и бывает, – тяжелой походкой зашаркал к воротам, чтобы открыть их по шире и дать проехать моему мотоциклу.
В течении часа сидели со стариком в беседке. Под его осуждающие взгляды рассказывал о том, как прожил этот год вдали от дома. Я хорошо знал, что Иван патриот, и не любил все эти разговоры о жизни за бугром, но ему было интересно слышать, как жил именно я, чем занимался, каких успехов успел добиться за это время. Его лицо светилось гордостью, слыша о том, как быстро я сумел приумножить капиталы своей семьи. Искренне радовался за меня и приговаривал, о том, что всегда верил в меня.
– Я уже успел забыть, как легко здесь дышится, – поморщившись от солнца, сказал я, отмечая про себя, что здесь почти ничего не изменилось. – Пойду, пройдусь немного, а то скоро нужно выдвигаться обратно домой. Мать соскучилась и ждет сегодня на ужин.
Он знал, что я любил гулять по нашим владениям. Особенно любил наше озеро, где можно было подолгу сидеть и наслаждаться природой, выбросив из головы лишние мысли.
– Иди сынок, иди. Когда еще сможешь сюда вырваться, – прочистив горло, сказал Иван.
– Жаль, что ландыши, которые ты посадил для сестры, уже отцвели, можно было бы отвезти их Даринке. Помнишь, как она радовалась, когда ты их посадил?
Помнил. И не забывал никогда. Будто это было только вчера. Эти проклятые цветы до сих пор стояли у меня перед глазами.
Глава 6.
Идя по узенькой тропинке, мне казалось, что сейчас появится моя малышка и с разбега прыгнет мне на плечи, весело смеясь. Здесь всегда пахло этими проклятыми цветами. Они уже давно отцвели, а я все равно сейчас ощущаю их сладкий запах.
“Здесь пахнет тобой, Рина” – в мозгу всплывал голос из прошлого.
“Я буду той цветочной принцессой, дыши мной” – и ее звонкий смех, заставляющий лететь вместе с ней на небо.
Тогда я не знал, что придется стремительно падать, разбиваясь в дребезги.
Тогда я был счастлив. Давно. В прошлой жизни. Любящие родители, беззаботное детство и юность. Все, о чем я мечтал, всегда непременно сбывалось. Все, кроме одного. Ту, которую я желаю сейчас, для меня под запретом.
Цветы сильно разрослись и теперь крупные зеленые листья плотным ковром покрывали небольшую полянку. В тени, среди зелени, мелькнула белая точка. Засунул руки в карманы своих джинс и медленно пошел, чтобы убедиться в своей догадке. Одинокий запоздалый цветок. Присел перед ним на корточки. Протянул руку и сорвал зеленый стебелек, усыпанный белыми мелкими цветами. Поднес его к лицу, втягивая в себя до боли знакомый аромат. Встал в полный рост и замер. Вдалеке, среди зарослей леса, виднелась крыша заброшенной сторожки. После того, что в ней произошло, ни одна сила не заставит меня подойти к ней близко!
Прошлое.
Когда появлялась возможность, я старался баловать Дарину. Я очень любил сестру и всячески старался радовать, понимая, что из-за болезни в ее жизни не так много ярких моментов.
Моя сестра всегда любила цветы, особенно ландыши. Даже ее постоянные духи имеют тонкую нотку их аромата. Проснувшись утром, меня не оставляла идея, что неплохо бы сделать для нее сюрприз. В то время, пока родные еще отдыхал в своих теплых постелях и наслаждались тихой загородной атмосферой, взяв машину отца, я отправился в город. Отыскав нужные мне растения, быстро вернулся назад, чтобы успеть их посадить до того, как Рина отправится на свою ежедневную прогулку.
Широко улыбаясь, выбирал место для своего сюрприза. За озером, недалеко от леса, пустовала полянка, как нельзя кстати подходящая под место посадки.
Если бы меня увидели мои друзья, подняли на смех и покрутили у виска. Крутой парень, гоняющий по ночам на мотоцикле, сажает цветы. Стало самому смешно, но это все для нее. Для самого близкого и родного человека.
Я всегда получал удовольствие, когда готовил для нее сюрпризы. И сейчас я находился в предвкушении от того, как уже очень скоро Дарина увидит мои старания.
Не знаю, сколько времени у меня заняло, чтобы посадить все купленные луковицы, но я настолько увлекся этим занятием, что перестал замечать все вокруг.
– Привет, – послышался голос за моей спиной. Обернулся, прекрасно зная, кому он принадлежит.
Сердце застыло от ее улыбки. Стоит и смотрит мне в глаза до мурашек.
– Это мне? – спросила она, растерянно рассматривая, только что посаженные цветы.
– А кому же еще? Я больше не знаю ни одной девчонки, что так сильно любит эти цветы, – ответил ей, вытирая от себя запачканный руки. Улыбался, наблюдая за ее реакцией.
– Чувствуешь? Теперь здесь пахнет тобой! – действительно, пахло так, как от нее самой.
– Я буду той цветочной принцессой из мультфильма. Дыши мной! – расхохоталась она, кружась вокруг себя, подняв руки к небу.
– Это твои цветы, ты и дыши ими, – засмеялся над ее словами. Сюрприз явно удался, отмечая ее радость на лице.
– Тогда они будут и твоими, у нас же все всегда на двоих! – радостно захлопала в ладоши.
– Все всегда на двоих? – хмыкнул я. – Вот еще! Придумала! Своим новеньким мотоциклом я точно с тобой не стану делиться. Даже не надейся, – натянул на себя самоуверенную улыбку и наклонился за лейкой.
– Обманщик! Ты всем на свете со мной разделишь, – смеялась она.
Обернулся, чтобы возразить ей, но не мог проронить ни слова.
Она сейчас невыносимо красива, что захватывает дух. Быстрее ветра оказалась передо мной и обняла. Прячет тёплые губы на моей шее, щекоча своим дыханием кожу.
Она всегда обнимала меня так сильно, но сейчас в ответ на ее привычные действия, у меня внутри, зарождалось что-то необъяснимо новое, противоестественное.
Она моя младшая сестренка, пахнущая мелкими цветками ландыша. Малышка, похожая на ангела. Она носит крылья за спиной, а мне хочется гореть в аду за то, что у меня сейчас ощущается дискомфорт в паху от ее улыбки.
Я точно рехнулся! У меня просто давно не было девушки. Нужно, как можно быстрее решить эту проблему.
– Спасибо. Я тебя так люблю, Амурчик, – нежно прошептала Дарина, вкладывая в свои слова всю душу.
Я был очень рад, что сюрприз удался, но сейчас меня омрачала собственная реакция на ее объятья.
– Пожалуйста, сестренка, – осторожно попытался освободиться из ее объятий, чтобы не выдать себя с потрохами. – И хватит уже меня так называть. Какой я тебе Амур?
– Мне же все можно, – топнула она своей ножкой. – Ты мне сам разрешил.
– А ты этим нагло пользуешься, – взял лейку и стал поливать растения. – Вот найдешь себе парня и вей веревки на здоровье из того несчастного.
– Зачем он мне? Ерунда. К тому же поблизости нет таких счастливчиков, – хмыкнула она и присела рядом с самой крупной кучкой любимых растений. Широко улыбаясь, принялась маленьким пальчиком гладить мелкие цветочки.
О том, что рядом с сестрой нет парней я прекрасно знал. Можно сказать, что в этом была моя заслуга. Все парни с которыми была знакома Рина, являлись моими друзьями. Едва только кому-то приходило в голову за ней приударить, я резко пресекал это на корню. Об одного упертого счастливчика даже однажды пришлось почесать кулаки. Моя сестра достойна самого лучшего и когда придет время, я сам выберу для нее суженого. И скорее всего это будет не скоро, когда у меня перестанет сводить челюсти от одной мысли, что моя малышка улыбается другому.
– Может, сходим в наше тайное место? – поднялась на ноги и умоляющими глазами посмотрела на меня.
– Детский сад. Что мы там не видели? Иди сама, если хочешь, – резко ответил я, пытаясь скрыть свое замешательство. Сейчас мне хотелось побыстрее убраться от нее подальше. Было стыдно, за то что в паху не становилось легче, а скорее наоборот все болезненно пульсировало, требуя немедленной разрядки.
– Ты никогда мне не отказывал, – растерянно проговорила она. – Не выспался? Так бы сразу и сказал. Хорошо, сходим туда в другой раз.
То место, куда она звала, мы обнаружили еще, когда были маленькими. Старая сторожка стала нашим тайным местом. Постепенно наведя порядок, втайне от родителей, стали таскать туда необходимые вещи, посуду, одеяла. Это место стало нашим укромным местечком, где мы любили сидеть часами и рассказывать друг другу страшилки. При других обстоятельствах я бы обязательно согласился на ее просьбу, понимая ее порыв и ностальгию. Сейчас меня будто потряхивало, и хорошее настроение, вконец, сошло на нет.
– Идем, мне сегодня нужно еще смотаться в город. Друзья пригласили на вечеринку, – подхватив лейку, направился в сторону дома. Так гадко я себя еще никогда не чувствовал. Сейчас мне нужен был ледяной душ, а не наше потайное место.
Через несколько дней в клубе я познакомился с девушкой по имени Лика. Моя интимная жизнь приняла регулярный характер, но в мои сны стала наведываться не она, а моя сестра в непривычной для нее роли. От картинок во снах, на утро чувствовал себя мерзко. Злился на себя неимоверно, стоя под струями ледяного душа, но изменить ничего не мог. Стал избегать Рину и все чаще пропадал с друзьями на вечеринках и тусовках.
Стал списывать все на гормоны, и ждал, что скоро это обязательно закончится. Днем сдавал итоговые экзамены в универе и гонял на своем железном звере, а ближе к ночи напивался, чтобы не видеть сны, которые меня сводили с ума.
Те чувства, которые я испытывал, были противоестественны, постыдны, поэтому я злился на себя, и во время тренировок сбивал свои кулаки в кровь. Чем дальше я пытался убежать, тем больше становилось мое наваждение.
Лаская в постели Лику, стал представлять Рину. Просыпался утром и мечтал о сестре. Это уже стало походить на паранойю, и слава Богу, что никто ничего не замечал. В короткие минуты наших встреч малышка просто отравляла меня своим сладким ядом. Беззаботно, как и раньше целовала меня в щеку, а у меня дурманило разум. Я больше не мог общаться с ней как прежде. На вопросы, что со мной происходит, списывал все на запарки в учебе. Когда становилось совсем невмоготу, стискивал кулаки и молча удалялся от нее чтобы напиться. Несколько раз порывался записаться на прием к специалисту, но вовремя останавливался. Я понимал, что не смогу рассказать даже постороннему человеку, что со мной творится. Да и вряд ли меня поймут и смогут помочь. Нормальному мозгу этого не понять, а я уже стал считать себя ненормальным ублюдком. Испорченным. Грязным.
Как моя счастливая и беззаботная жизнь превратилась в это дерьмо? Почему мои чувства перевернулось с ног на голову? Как я посмел это допустить? Ответа на все эти вопросы я так и не находил.
Глава 7.
Вернувшись в город, долго не мог себя заставить поехать домой. Плевать, что меня там ждут. Плевать, что скучали. Не могу. Сидеть за одним столом и смотреть в эти глаза, даже для такого как я – слишком. Отключив свой мобильный, до самого темна бесцельно бродил вдоль набережной. Тянул время, чтобы уменьшить вероятность пересечься с сестрой в родительском доме. Лишний раз видеть друг друга для нас обоих большой риск и боль. Осталось потерпеть немного и я смогу вернуться назад в штаты, где попытаюсь жить нормальной жизнью. Возможно уже пришло время обзавестись семьей. Только так я наконец смогу все забыть, стереть из памяти эту насмешку злого волшебника, что сотворил это с нами.
– Сынок, где ты был? – едва открыв дверь, услышал тихий голос матери.
На ее лице пролегли тени, и читалась открытая тревога.
– Прости мам, телефон сел. Встретился с друзьями и напрочь забыл об ужине, – нагло врал я. Пусть лучше эта ложь, чем убийственная правда, сидящая в моем битом сердце.
– Ничего, ужина все равно не было. Рине резко стало плохо, врач только уехал, – сказала она дрожащим голосом. – Все было хорошо, не понимаю, что могло произойти, чтобы вызвать этот кризис, – дрожащей рукой провела по своему лицу, присаживаясь в кресло.
Стало так погано на душе. Хотелось волком выть от резкого чувства вины. Это я виноват. Не нужно было с ней разговаривать. Не стоило вообще сюда приезжать. Я идиот, что повелся на все уговоры, ведь знал, что это могло случиться.
– Она уверяет, что приняла то лекарство, что ты ей привез. Тимур, мне так страшно, что ее не станет. Я не переживу этого, – закрыла ладонями лицо и заплакала.
– Не плачь, все будет хорошо. С ней ничего не может случиться, – присел рядом и обхватил ее руками. – Рина не уйдет. Она вас очень любит.
– Она тебя больше любит, сынок, – всхлипывала она. – Поговори с ней. Она так тебя ждала. Ты для ее, сейчас, будешь лучшим лекарством, – смотрела на меня с мольбой и отчаянием в глазах.
Каждое слово резало, словно по открытой ране. Мама даже не представляла, насколько была сейчас права, только не догадывалась об истинном смысле своих слов.
– Мам, у нас уже не те отношения с сестрой. Мы повзрослели и отдалились. Не думаю, что смогу…
– Милый, я знаю, что ты для нее до сих пор многое значишь. Прошу тебя, просто поговори с ней. Узнай, что с ней произошло. Она мне не говорит, но я чувствую, что что-то не так. Возможно, тебе она скажет, вы же были так близки, – не слушая меня, говорила она, роняя свои слезы на наши переплетенные пальцы.
Хотелось, вскочить и бежать. Заткнуть уши и убраться отсюда подальше. Своей просьбой, сама не понимая, мать толкала меня в самое пекло. Если бы она только знала, что происходит на самом деле. Для нее правда стала бы настоящим ударом. Ни какая мать не смогла бы понять такие чувства. Чувствовал себя последней сволочью, что так поступил с ними со всеми, что не смог это все предотвратить. Пока все не раскрылось, и эта правда не уничтожила все вокруг, нужно все это прекратить.
– Хорошо, я поговорю с Дариной, мам, – стиснул пальцы в кулак и встал напротив нее. – Только не плачь, все будет хорошо. Я обещаю, – развернулся и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.
Так не может больше продолжаться. Это безумие нужно прекратить, пока страшная реальность не взорвала наши жизни. Нужно все остановить, пока взрывной волной не накрыло самых близких и дорогих нам людей. Родители никогда не простят нам этого. Это сломает и превратить их жизни в ад, так же, как этот ад поглотил меня и не выпускал из своих стальных оков. Не могу позволить, чтобы родители испытали настоящий ужас, от того что мы натворили. Да, мы с Риной превратились в заложников наших чувств, но не позволю, чтобы от этого пострадали еще и они. Если нужно, я готов пойти на крайние меры, лишь бы все прекратить. Даже ценой собственной жизни. Меня она давно не волновала. Я давно перестал существовать. Перестал радоваться и получать удовольствие. Меня убили собственные мысли, чувства. От душевных ран я давно истек кровью. Осталась лишь моя бескровная оболочка, продолжающая жить по инерции. Такой жизни я не пожелаю и врагу, и уж тем более своим родным и любимым. Они не должны узнать правду. Мне нужно достучаться до сестры и, наконец, вразумить ее.
Остановившись возле ее двери, набрав в воздуха в легкие, задержал дыхание. Было не просто. За дверью была моя боль, моя слабость.
Выдохнув, тихонько постучал в дверь. Тишина. Ни единого долбаного звука. Почему так тихо? Страшные мысли и догадки лихорадочно побежали в моем мозгу. Что если она… Нет, я не вынесу этого. Быстро отворил двери и вошел в комнату, утопающую во мраке. На онемевших, от страха, ногах подошел к кровати и опустился перед ней на колени. Сестра лежала поверх покрывала и ее кожа была такой же бледной как и ее подушка. Поднес свою руку к ее лицу, но резко одернул, заметив ее спокойное дыхание. Облегченно выдохнув, судорожно провел рукой по своим волосам. Она спит. Просто спит. Ужас, сковавший меня, медленно отступал. Эти пару секунд отняли у меня несколько лет жизни. Даже не хотелось думать, что бы было с нами, если бы произошло страшное.
Откинувшись спиной на прикроватную тумбочку, прикрыл глаза.
Что же мне с тобой делать, малыш? Как же до тебя достучаться и объяснить, что у нас нет будущего? Ты играешь не по правилам. Остановись! Твое здоровье – главный козырь! Мне нечем на него бить. Своим состоянием ты мне царапаешь душу. Там итак остались лишь одни ошметки. Прекрати! Умоляю!
Открыв глаза, снова посмотрел на ее хрупкое тело. Даже сейчас, имея нездоровый вид, она оставалась для меня привлекательной. Самой сексуальной, желанной. Скрипнув зубами, отвернул голову в сторону окна. Невыносимо находится рядом со своим наркотиком. Начинает ломать только от ее запаха. И сейчас я ощущаю его настолько остро, что хочется сорваться с места и бежать.
