Текст книги "Толстая тетрадь (журнальный вариант)"

Автор книги: Агота Кристоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

- Крестик сойдет. Один крестик ничуть не хуже другого. И добавляет: - Вы, в общем, правы, что защищаетесь. Всякий знает, что за штука ваша бабка. Скареднее ее нигде не сыщешь. Так, значит, матушка вам все это посылает, да? Она у вас ничего. Я ее еще девчонкой помню. Она правильно сделала, что уехала, - тут бы кто ее замуж взял? Со всеми этими слухами... Мы спрашиваем: - Какими слухами? - Да что она муженька своего отравила. Я имею в виду - бабка ваша своего мужа. Да это старая история. Ее за то Ведьмой и прозвали. Мы говорим: - Мы не хотим, чтобы кто-нибудь говорил гадости про бабушку. Почтальон разворачивает велосипед и говорит: - Ну, как хотите. Но вам надо об этом знать. Мы говорим: - Мы и раньше знали. А вы теперь отдавайте всю почту нам. Иначе мы вас убьем. Вам ясно? Почтальон говорит: - С вас станется. Да черт с вами, получите вы свою почту, мне-то все равно. А уж на Ведьму мне вообще наплевать. Он уходит, толкая велосипед. Он хромает, чтобы показать, как мы его сильно покалечили. На следующий день мы, тепло одевшись, идем в город купить себе резиновые сапоги на присланные мамой деньги. Ее письмо мы несем под рубашкой по очереди. САПОЖНИК Сапожник живет и работает в подвале дома возле железнодорожной станции. Комната очень большая. В одном углу стоит кровать, в другом - кухонная плита и стол. Мастерская устроена под окном, которое выходит на улицу на уровне мостовой. Сапожник, окруженный обувью и инструментами, сидит на низкой табуретке. Он смотрит на нас поверх очков; смотрит на наши изношенные и потрескавшиеся ботинки из когда-то хорошей лакированной кожи. Мы говорим: - Доброе утро. Мы бы хотели приобрести теплые непромокаемые сапоги. Вы такие продаете? Деньги у нас есть. Он отвечает: - Да сапоги-то у меня есть. Но те, что с подкладкой, теплые, очень дорого стоят. Мы говорим: - Нам абсолютно необходимы такие сапоги. У нас мерзнут ноги. Мы выкладываем все свои деньги на прилавок. Сапожник говорит: - Тут только на одну пару наберется. Ну, да вам одной пары хватит. Размер у вас одинаковый. Будете носить их по очереди. - Это невозможно. Мы друг без друга никогда не ходим. Мы всегда вместе. Сапожник говорит: - Так скажите, чтоб родители вам еще денег дали. - У нас нет родителей. Мы живем с бабушкой, которую тут называют Ведьмой. Она не даст нам денег. Сапожник говорит: - Ведьма - ваша бабушка? Бедные мальчики! И вы пришли сюда от самого ее дома в этих ботинках!.. - Да. У нас есть только эти ботинки. А чтобы пережить зиму, нам нужна хорошая обувь. Нам надо ходить в лес за дровами, надо расчищать снег во дворе. Поэтому нам абсолютно необходимы... - Две пары теплых непромокаемых сапог? Сапожник смеется и дает нам две пары сапог: - Примерьте-ка. Мы надеваем сапоги, они нам точно впору. Мы говорим: - Мы берем их. За вторую пару мы заплатим вам весной, когда сможем продавать рыбу и яйца. Или, если хотите, мы наносим вам дров. Сапожник отдает нам наши деньги: - Вот, возьмите эти ваши деньги, они мне ни к чему. Купите себе лучше теплые носки. А сапоги я вам так дам, потому что они таки вам абсолютно необходимы. Мы говорим: - Мы не хотим брать подарки. - Это почему же? - Потому что мы не хотим говорить "спасибо". - Так а кто вас заставляет? Берите свои сапоги и ступайте себе. Нет! Постойте! Возьмите вот еще тапочки, и эти вот сандалии на лето, да и эти башмаки тоже - они очень крепкие. Берите все, что нравится! Мы спрашиваем: - Но почему вы дарите нам все это? - Потому что мне все это уже не нужно. Я скоро уезжаю. Мы спрашиваем: - Куда вы уезжаете? - Кто знает? Увезут меня да и убьют... Мы спрашиваем: - Кто хочет вас убить и за что? Он говорит: - Не задавайте глупых вопросов, мальчики. Убирайтесь. Мы берем ботинки, тапочки и сандалии. Сапоги уже на нас. Мы останавливаемся на пороге и говорим: - Надеемся, они все-таки не увезут вас. Или если и увезут, то, может, не убьют. До свидания, сударь, и - спасибо. Спасибо вам большое. Когда мы приходим домой, бабушка спрашивает: - Где вы это украли, висельники? - Мы не крали. Это подарок. Не все такие жадные, как вы, бабушка. КРАЖА Теперь, когда у нас есть теплая одежда и обувь, мы снова можем выходить на улицу. Мы катаемся по льду на речке, ходим за дровами. Мы берем в лес топор и пилу. Собирать валежник и хворост больше нельзя - слишком много снега на земле. Мы залезаем на деревья, спиливаем мертвые ветви и на земле рубим их топором. За работой совсем не холодно - мы даже потеем. Поэтому мы снимаем перчатки и кладем их в карман, чтобы не снашивались слишком быстро. Однажды, возвращаясь с двумя вязанками дров, мы делаем крюк, чтобы навестить Заячью Губу. Снег перед крыльцом не расчищен, и следов на нем нет. Труба не дымится. Мы стучим в дверь, никто не отвечает. Мы толкаем дверь и заходим. Вначале мы ничего не видим - в доме слишком темно, но вскоре наши глаза привыкают к темноте. Единственная комната служит и кухней, и спальней. В самом темном углу стоит кровать. Мы подходим к кровати и зовем. Кто-то шевелится под одеялом и грудой тряпья, и появляется голова Заячьей Губы. Мы спрашиваем: - Твоя мама дома? Она говорит: - Да. - Она умерла? - Я не знаю. Мы кладем дрова на пол и растапливаем печку, потому что в доме так же холодно, как и на улице. Потом мы идем в бабушкин дом и берем картошки и сушеных бобов из погреба. Мы доим козу и приносим все это в дом соседки. Мы греем молоко, растапливаем в кастрюле снег и ставим вариться бобы, а картошку запекаем в печке. Заячья Губа встает с постели и садится у огня. Оказывается, соседка не умерла. Мы вливаем ей в рот немного горячего молока. Мы говорим Заячьей Губе: - Когда будет готово, поешь и покорми свою маму. Мы еще придем. На деньги, которые сапожник вернул нам, мы купили несколько пар носков, но мы потратили не все деньги. Теперь мы идем к бакалейщику и покупаем немного муки, а также берем немного сахара и соли тайком, без денег. Мы идем к мяснику, покупаем маленький кусок копченого сала, а также берем большую колбасу и не платим за нее. Со всем этим мы возвращаемся в дом Заячьей Губы. Они с матерью уже съели все, что мы принесли. Мать все еще в постели, а Заячья Губа моет кастрюлю и миски. Мы говорим ей: - Мы будем каждый день приносить вам вязанку дров, а также немного картошки и бобов. Но на все остальное вам нужны деньги. У нас денег больше нет, а без денег в лавку идти нельзя. Если хочешь что-то украсть, надо что-то и купить. Она говорит: - С ума сойти, какие вы умные. Вы говорите правильно. Только меня в лавки все равно и не пускают... Но я никогда не думала, что вы способны на воровство. Мы говорим: - Почему бы и нет? Это можно считать нашим упражнением в ловкости. Но нам необходимо сколько-нибудь денег. Абсолютно необходимо. Она некоторое время раздумывает и говорит: - Пойдите к приходскому священнику, попросите у него. Он давал мне иногда деньги за то, что я показывала ему свою щелку. - Он что, просил тебя об этом? - Да. И еще он иногда совал туда палец. А потом давал мне деньги, чтобы я никому не рассказывала. Так вы скажите ему, что вам нужны деньги для Заячьей Губы и ее матери. ШАНТАЖ Мы идем к приходскому священнику. Он живет в большом доме около церкви. Мы дергаем за шнурок звонка. Дверь открывает старая женщина: - Чего вам надо? - Мы хотим видеть священника. - Зачем? - Люди умирают. Старая женщина проводит нас в переднюю и стучит в дверь. - Святой отец, - зовет она, - тут пришли насчет соборования! Из-за двери отвечает голос: - Иду, иду! Скажите им обождать! Мы ждем несколько минут. Из комнаты выходит высокий худой человек со строгим лицом. Он одет во что-то вроде белого с золотом плаща поверх темной одежды. Он спрашивает: - Где умирающий? Кто вас ко мне послал? - Заячья Губа и ее мать. Он говорит: - Мне нужны настоящие имена этих людей. - Мы не знаем, как их зовут. Это слепая и глухая женщина с дочерью, они живут в последнем доме на краю Городка. Они умирают от голода и холода. Священник говорит: - Хотя мне ничего не известно об этих людях, я готов дать им последнее помазание. Пойдемте, вы покажете дорогу. Мы говорим: - Им еще не нужно последнее помазание. Им нужно немного денег. Мы принесли им дров, немного картошки и сушеных бобов, но больше мы ничего не можем им дать. Заячья Губа послала нас к вам. Вы раньше давали иногда ей немного денег. Священник говорит: - Возможно, возможно. Я многим беднякам давал денег. Но не могу же я всех их помнить... Вот, держите! Он роется в карманах под своей накидкой и дает нам немного денег. Мы берем их и говорим: - Это немного. Это слишком мало. Этого не хватит даже на одну буханку хлеба. Он говорит: - Мне очень жаль, но бедняков слишком много. А прихожане почти перестали жертвовать храму. Всем сейчас трудно. Ступайте, Господь вас благослови! Мы говорим: - Мы согласны взять эти деньги сейчас, но завтра нам придется прийти снова. - Что? Что это значит? Завтра? Я вас не впущу. Убирайтесь немедленно! - Завтра мы будем звонить, пока вы не откроете. Мы будем стучать в окна, колотить в дверь ногами и всем расскажем, что вы делали с Заячьей Губой. - Я ничего не делал с Заячьей Губой... Я даже не знаю, кто это такая. Она все выдумывает. Кто примет всерьез россказни сумасшедшего ребенка, дурочки! Вам никто не поверит. Все, что вы говорите, - неправда! Мы говорим: - Не важно, правда это или нет. Важно, что это скандал. Люди любят скандалы... Священник садится на стул и утирает лицо платком. - Это ужасно. Вы понимаете хоть, как называется то, что вы делаете? - Да, сударь. Это шантаж. - В ваши годы... Как это прискорбно! - Да, сударь, прискорбно, что им пришлось прибегнуть к этому. Но Заячьей Губе и ее матери абсолютно необходимы деньги. Священник встает, стаскивает свою бело-золотую накидку и говорит: - Это испытание, ниспосланное Господом. Надо смириться... Сколько вам надо? Я ведь не слишком богат, правда. - Вдесятеро больше того, что вы нам сейчас дали. Раз в неделю. Мы не просим у вас невозможного. Он вытаскивает из кармана деньги и дает нам: - Приходите по субботам. Только не думайте, что я поддался на ваш шантаж! Я делаю это единственно из милосердия. Мы говорим: - Конечно, святой отец. Мы от вас ничего другого и не ждали. ОБВИНЕНИЯ Однажды вечером денщик заходит к нам на кухню. Мы не видели его довольно давно. Он говорит: - Вы идти помогать разгружать машину. Мы обуваемся и выходим наружу - там, у калитки, стоит легковой вездеход, джип. Денщик дает нам ящики и картонные коробки, а мы носим их в комнату офицера. Мы спрашиваем: - Что, офицер приезжает сегодня? Мы еще так и не видели его. Денщик говорит: - Офицер нет приезжать здесь зима. Может, никогда. Он не есть счастливый в любви. Может, потом найти другой. Вы забывать, не слушать - такая история не есть для вы. Вы приносить теперь дерево для печка, греть комната. Мы приносим дрова, растапливаем маленькую железную печку. Денщик открывает коробки и ящики и ставит на стол бутылки с вином, бренди, пивом и разную еду колбасу, мясные и овощные консервы, рис, печенье, шоколад, сахар и кофе. Денщик откупоривает бутылку, отпивает и говорит: - Я греть еда в котелке, на керосинка. Сегодня есть, пить, петь песни с друзья. Мы праздновать победа над врагом. Скоро мы выиграть войну с новый чудо-оружие! Мы спрашиваем: - Война скоро кончится? Он говорит: - Да, совсем скоро! Зачем вы так смотреть на еда на этом столе? Если вы есть голодный, вы кушать шоколад, печенье, колбаса. Мы говорим: - Люди умирают от голода. - И что? Не надо думать про это. Много людей умирать от голода и еще от разное. Не думать про это. Мы кушать, и мы нет умирать. Он смеется. Мы говорим: - Мы знаем слепую и глухую женщину, которая живет неподалеку отсюда со своей дочерью. Они не переживут эту зиму. - Это не есть мой вина. - Нет, это ваша вина. Ваша и вашей страны. Вы принесли нам войну. - А до войны, тогда как они жить, эта слепая женщина и дочь? - До войны они жили подаянием. Люди отдавали им старую одежду и обувь, приносили им еду. Сейчас у людей у самих ничего нет. Все бедные или боятся стать бедными. Война сделала их жадными и эгоистичными. Денщик кричит: - Не есть мое дело! Мой все равно! Хватит! Молчать! - Да, вам все равно, а вы едите нашу еду. - Нет вашу еду! Я брать еду в магазин, в казарма! - Все, что сейчас на столе, из нашей страны: напитки, консервы, печенье, сахар. Наша страна кормит вашу армию. Лицо денщика краснеет. Он садится на кровать, кладет голову на руки: - Вы думать, после война я хотеть еще приезжать в ваш грязный страна? Я много лучше дома! Я жить тихо, делать стулья, столы! Пить вино от моя страна, веселиться с девушки! Здесь все есть недобрые, даже вы, дети! Вы говорить, это есть моя вина. Я могу сделать что? Если я говорить - не хотеть на войну, не идти в ваша страна, меня паф-паф, расстрелять!.. Вы забирать все, все на этот стол. Праздник есть конец. Я есть печальный, вы есть очень недобрый ко мне. Мы говорим: - Мы не хотим брать все. Только несколько банок консервов и немного шоколада. Но вы могли бы приносить нам, по крайней мере пока стоит зима, сухое молоко, муку и что-нибудь еще. Он говорит: - Это я мочь. Завтра вы идти со мной в дом к слепая женщина. Но потом вы не злой ко мне, добрый. Да? Мы говорим: - Да. Денщик смеется. Приходят его товарищи, а мы уходим. Всю ночь мы слышим, как они поют. ЭКОНОМКА СВЯЩЕННИКА Как-то утром, уже в конце зимы, мы сидим на кухне с бабушкой. Раздается стук в дверь, и входит молодая женщина. Она говорит: - Доброе утро. Я пришла купить картошки для... Она замолкает и смотрит на нас: - Господи, до чего хорошенькие! Она пододвигает табуретку и садится: - Подойди-ка ко мне! Вот ты! Мы не двигаемся с места. - Или ты! Мы не подходим. Она смеется: - Да что это вы? Подойдите - вы что, боитесь? Мы говорим: - Мы никого не боимся. Мы подходим к ней, она говорит: - Силы небесные, какие же вы красавчики! Но до чего грязные! Бабушка спрашивает: - Чего вам надобно? - Картошки для священника. Но отчего вы такие чумазые, мальчики? Вы что, никогда не моетесь? Бабушка сердито говорит: - Не ваше дело. Почему старуха не пришла? Молодая женщина смеется: - Старуха! Она моложе вас была. Но она вчера умерла. Она была моей тетей. Я теперь вместо нее. Бабушка говорит: - Она меня на пять лет была старше. Померла, значит?.. Так сколько вам картошки надо? - Килограмм десять или больше, если есть. И еще яблок. И еще... что у вас есть? Священник тощий, как кочерга, а в чулане у него хоть шаром покати. Бабушка говорит: - Осенью думать надо было! - Не было меня осенью. Я только со вчерашнего дня у него. Бабушка говорит: - Учтите, в это время еда недешево стоит - дело-то к концу зимы! Молодая женщина снова смеется: - Называйте вашу цену. Выбирать-то нам не из чего! В лавках тоже почти ничего нет. - Скоро нигде ничего не останется... Бабушка хихикает и выходит. Мы остаемся с экономкой священника. Она спрашивает: - Так отчего вы не моетесь? - У нас нет ни ванны, ни мыла. Негде мыться и нечем. - А ваша одежда! Ну и тряпье, ну и грязь! У вас что, и надеть больше нечего? - Есть еще одежда в чемоданах, что под лавкой, но она вся грязная и рваная. Бабушка никогда не стирает. - Так Ведьма вам бабка? Ну дела! Бабушка возвращается с двумя мешками: - За всё десять серебряных монет или одна золотая. Бумажки я не беру. Скоро они ничего стоить не будут. Экономка спрашивает: - В мешках-то что? Бабушка отвечает: - Еда. Хотите - берите, хотите - нет. - Беру, беру. Деньги завтра принесу. Может быть, мальчики помогут донести мешки? - Может, и помогут, коли захотят. Они могут и не захотеть - никого не слушают. Экономка спрашивает нас: - Вы ведь поможете мне, правда? Вы возьмете по мешку, а я возьму ваши чемоданы. Бабушка спрашивает: - Чемоданы тут при чем? - Я постираю их вещи. Принесу их завтра, вместе с деньгами. Бабушка хихикает: - Постирать их вещи! Ну, коли вам делать нечего... Мы выходим из дому с экономкой и несем мешки к дому священника. У экономки две длинные светлые косы, они мотаются по накинутой на плечи черной шали. Косы у нее до пояса. Она идет, качая бедрами под красной юбкой. Мы видим ее ноги между башмаками и юбкой - чулки у нее черные, на правом петля спустилась. КУПАНИЕ Мы приходим в дом священника. Экономка впускает нас через черный ход. Мы кладем мешки в кладовой и идем за экономкой в прачечную. Здесь от стены к стене натянуты веревки для белья, стоят всякие чаны и баки, а также цинковая ванна странной формы - она похожа на глубокое кресло. Экономка открывает наши чемоданы, замачивает нашу одежду в холодной воде, потом начинает разводить огонь под двумя большими котлами. Она говорит: - Что вам сразу понадобится надеть, я прямо сейчас постираю. Пока вы моетесь, все и высохнет. А прочее завтра принесу - все равно там еще шить и штопать надо.