Текст книги "Наших 40 дней (СИ)"

Автор книги: Агнес Вернар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Annotation

Часто люди задаются вопросом, если жизнь после смерти? Уходит ли душа из тела на небо и потом перерождается? Райдер ждал своего восемнадцатилетния больше всего на свете, но вместо шумного праздника, ему организовали похороны: парень погиб из-за несчастного случая на дороге. Теперь ему придется жить как и всем мертвым на кладбище и ждать того часа, когда он поднимется на небо, а это будет ровно через 40 дней после странствия духом по земле среди живых. Эту мрачную обстановку развевает появление в рядах умерших девушки Эйприл. Знакомясь друг с другом поближе за эти 40 дней, они очень жалеют о том, что не виделись при жизни. Но кто знает, может, это их и не последняя встреча.

Глава 1

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22

Глава 1

Каждый человек знает, что его смертный час когда-нибудь придёт, и за ним явится костлявая старуха в чёрной мантии с косой – смерть. Но иногда это случается настолько неожиданно, что вовсе ничего не успеваешь понять. Так произошло со мной накануне моего Дня Рождения: вместо шумной вечеринки, шаров, праздничного торта и кучи друзей, состоялись мои похороны на холодном мрачном и сыром от осеннего дождя, кладбище. Если на свой праздник я позвал около пятнадцати человек, то на мои похороны пришло всего пять! Да, представляете, пять из пятнадцати! Это были мама с папой, сестра, которой около девяти лет, бабушка и мой приятель Джексон. Я его никогда бы в жизни не назвал бы другом, но сейчас я стал сомневаться... Раньше я думал, что мой друг – это Мэтт, с которым мы часто зависали на вечеринках и вместе гуляли до двух ночи, но он, узнав о трагедии, что случилась со мной, даже не поднял в память обо мне и бутылку пива! Конечно, меня это очень обидело, и я стал часто приходить к нему во снах, но это все, как я позже понял, было бессмысленно. Был я, и вот нет меня. Даже девушка, с которой я встречался около полугода, стала теперь девушкой спортсмена нашей школы, хоть и говорила мне, что он ей противен.

***

Над кладбищем, что стало мне вторым домом, навис густой ночной туман. Воздух был сырым от недавнего дождя и холодным. Мощные деревья столбами стояли вдоль асфальтированной дороги, по которой днем изредка проходили люди, одетые в черную одежду и с мрачными лицами. Никогда не думал, что мне когда-то так понравится черный цвет: он стал казаться мне таким глубоким и таинственным, словно за ним скрывалось что-то необычное, но не могло выйти наружу из-за огромной силы этого цвета. Я ночью часто любил ходить вдоль этой асфальтированной дороги и размышлять о чем-либо, а когда на ней образовывались лужи, смотрел на них, а точнее отражения в них звездного неба. Помню, как я раньше, будучи ребенком, с радостью шлепал по лужам ногами и смеялся. Но теперь я мог лишь смотреть на них и представлять те ощущения, которые были у меня тогда. Дойдя до серых кружевных ворот, за которыми скрывалась жизнь, я смотрел на продолжение дороги и думал о том, как сейчас живут без меня мои родственники и "друзья", как выдался их день и о прочем.

– Я прям, как чувствовал, что увижу тебя здесь, Райдер,– ко мне подошел старик.

На нем как обычно был черный плащ до самых колен и серые брюки. Да, наш гардероб однообразен – в чем хоронят, в том и ходим. Меня, вот, похоронили в синей толстовке, черных джинсах и черных кедах-конверсах (как я и просил, являясь во снах своей семье, так как это была моя самая любимая моя одежда).

– Здравствуйте, мистер Вульф,– улыбнулся я ему.

Мои отношения с этим стариком с самого моего первого появления здесь, на кладбище, было хорошим. Он первый, кто смог мне все объяснить и успокоить, когда это было нужно. Можно смело сказать, что он заменил мне моего дедушку.

– Снова прогуливаешься по кладбищу и мечтаешь покинуть его границы? – спросил он, тоже улыбнувшись.

– А разве это имеет смысл? – вскинул брови я.– У моих родных и знакомых давно началась новая жизнь, в которой меня нет.

– Ну не утрируй ты все так,– старик приобнял меня за плечи.– Надо радоваться тому, что они смогли жить, а не существовать после такой трагедии. Мертвым лежать в могиле, живым – жить.

– Да, вы правы, как обычно. – Я отошел от мистера Вульфа и с небольшой грустью глянул на ворота, потом, улыбнувшись ему, смотря в его серые как небо днем глаза, пошел обратно к своей могиле.

Моя могила находилась возле широкого дуба, который располагался где-то на середине кладбища.

«Мертвым лежать в могиле, живым – жить» – пронеслось у меня в голове.

Только сейчас я понял, что так не хотел умирать. Мне снова хотелось ходить в школу, делать уроки и видеться с моими родными и близкими. Я так хотел снова ощутить кислород в своих легких и почувствовать внутри себя сердцебиение. Но, увы, я теперь отношусь к тем, кто находиться перед Вратами Господними и ждет, когда его небо заберет к себе.

Я, когда жил, мало верил в загробную жизнь, но теперь, бродя духом по кладбищу, убедился в несправедливости своих тогдашних взглядов на мир. Теперь я отчетливо живу настоящую жизнь, находясь за ее пределами: я понял, кто мне был другом, а кто нет, кому я был нужен, а кто пользовался мной. Кроме этого, я понял смысл жизни – нужно наслаждаться ей, пока это возможно, хвататься за те возможности, которые она дает, а иначе, когда придет час, ты поймешь, что твоя жизнь была совершенно пустой и никчемной, как это осознал я. Я дружил с теми, кто хотел просто сходить со мной на вечеринки, выпивать бутылку пива от случая к случаю, а не с теми, кто действительно нуждался во мне. А еще я никогда не любил вовсе. Маргарет хоть и была первой красавицей в нашем классе, но кроме этой красоты у нее ничего не было, и я повелся на эту красоту, только лишь на эту чертову внешность! Мое сердце никогда не трепетало от одного лишь взгляда на нее. Внутри я никогда не испытывал приятного чувства, которое испытывает человек, когда касается любимого. Я никогда я не тонул в бездомных глазах другого человека. Я НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛ! Мне сразу вспоминаются слова Чарльза Буковски: «Очень грустно, все очень грустно – живем всю жизнь как идиоты и, в конце концов, умираем». Я часто задумываюсь над его словами.

Отойдя от могилы, я направился к своему любимому месту. Это место находится практически за кладбищем. Чтобы попасть туда, надо перейти через дырку в кружевном заборе и вот ты на месте, на большом обрыве, с которого была видна панорама на город, на жизнь. Я забирался на дерево, которое росло на самом конце обрыва, склонивши свои мощные ветви вниз, и смотрел на высокие дома, думая о том, что сейчас происходит там. А потом я поднимал глаза на небо и любовался звездами, что так радостно светили мне. Они, так же как и я, были так далеко от всего обыденного, бытового, что я начинал считать их своими новыми приятелями. А когда появлялся живописный рассвет, я покидал это место и возвращался к своей могиле.

Глава 2.

Когда последние лучи солнца упали на заброшенную листьями землю, я вышел из могилы и стал обходить кладбище, словно это была моя каждодневная работа – проверять, не произошло ли чего за день. Но к моему счастью, на кладбище ничего не изменилось: все также стояли могилы, медленно падали с деревьев пожелтевшие листья, и дул холодный ветер. Помимо меня из своих «домов» вышли еще несколько духов мужчин среднего возраста – это были Нил и Шон. Они оба погибли в автокатастрофе где-то три недели назад и всегда держатся вместе. С ними мне не приходилось общаться также часто, как с мистером Вульфом, однако мы знали друг друга.

Мне всегда нравилось сравнивать кладбище с небольшим городком, который был отрезан от всего мира. Здесь тоже были свои устои и законы, которые каждый должен соблюдать. Например, не шуметь или не нарушать покой другого умершего, относиться друг к другу с уважением и так далее. В городе есть мэр, а у нас этим «мэром» был самый старший здесь по прибытию. То есть главным был тот, кто дольше всех находится на кладбище. На данный момент это был уважаемый мною мистер Вульф – он здесь с начала сентября, а на дворе середина этого месяца. Как правило, духи находятся на земле около 40 дней, а потом отправляются на небо. Так вот, мистеру Вульфу оставалось всего несколько недель, если не меньше, а потом его сменит другой по вышеперечисленной схеме. Сам я нахожусь на кладбище меньше недели, но уже успел привыкнуть ко всему.

Когда на небе снова собрались серые тучи и затянули собою все небесное пространство, да так, что не было видно звезд, я как обычно бродил по асфальтированной дороге, запрятав руки в карманы своей синей толстовки и смотрел по сторонам. Когда же мне это надоело, я отправился на свое место и пробыл там до утра.

***

Где-то в середине дня я почувствовал что-то неладное и вышел из могилы. Оглянувшись по сторонам, я увидел какие-то силуэты, приближающиеся к воротам кладбища. Выйдя на асфальтированную дорогу, я стал присматриваться. Вдруг неподалеку от меня появилась небольшая порция людей, которая направлялась прямо на меня. Некоторые из людей несли на руках дубового цвета гроб, а остальные же шли рядом или сзади.

«Новенького принесли!» – говорили обычно мы при таких случаях.

Я внимательно стоял и всматривался в толпу, пытаясь узнать, кого нам принесли. Спустя несколько минут, толпа прошла сквозь меня и направилась вглубь кладбища. Потом, остановилась рядом с широкой березой, возле которой была вырыта яма. Остальные духи, как и я, стали выходить из своих «домов» и стали во все глаза смотреть на похороны.

– Как думаешь, кто к нам пожаловал? – ко мне подошел мистер Вульф.

– Пока не могу сказать,– ответил я, не отрывая взгляда от гроба.

Вскоре я увидел небольшую фотографию в руках одной женщины. На этой фотографии была изображена светловолосая девушка с яркой улыбкой. На вид она была моей ровесницей. Когда похороны закончились, люди стали расходиться кто куда. Только лишь два-три человека от силы остались стоять напротив могилы. Раньше я не понимал, почему умершие не любят, когда по ним плачут, ведь это признак того, что близким не все равно на то, что ты покинул их. Но пройдя через это, я понял, что это ужасно, ведь так больно смотреть, как сердца дорогих тебе людей разрывается у тебя на глазах.

– Пойдем, Лили,– к женщине подошел мужчина, одетый в черный плащ,– пойдем.

Еще немного постояв и посмотрев на могилу девушки, женщина пошла за мужчиной, вытирая слезы со своего лица. Я внимательным взглядом провожал эту пару, а когда они вовсе покинули кладбище, я решил подойти поближе к новоиспеченной могиле девушки. Только оказавшись возле нее, я смог полностью представить себе ту, кто навечно оставила свое бездыханное тело у нас на кладбище. Это была светловолосая девушка с яркой улыбкой и чистыми голубыми глазами, на правой части подбородка у нее была небольшая, но очень хорошо заметная родинка.

"Симпатичная!" – пронеслось в моей голове.

Немного постояв и полюбовавшись на ее фото на могильной плите, я решил больше не нарушать покой мертвой, и пошел обратно в могилу.

Ночью я как обычно направился к обрыву. Оказавшись там, я стал, смотреть на город, который потихоньку был окутан ночной атмосферой: кое-где горели фонари, машин стало меньше, и воздух был прохладным.

Вдруг я услышал чьи-то звонкие голоса. Посмотрев в сторону, откуда они доносились, я увидел несколько подростков, которые были в неадекватном состоянии и держали в руках бутылки пива. Смотря на них, я почувствовал, как внутри меня все сжалось, хоть это было физически невозможно: эти подростки так напоминали меня в свое время. Я тоже бессмысленно проводил время со своими "друзьями" и плевал на все. Мне так хотелось подойти к ним и дать дельный совет – не терять время зря и сосредоточиться на главном, а то потом получится, как со мной – ничего не добьются в своей жизни.

Спустя некоторое время эти четверо ребят (две девушки и два парня) направились прямо в сторону кладбища.

"Что они там забыли?" – удивился я и слез с дерева, чтобы это выяснить.

Оказавшись возле ворот, которые вели на кладбище, я увидел, как подростки прошли мимо меня и стали громко кричать, подойдя к могиле мистера Вульфа, потом они направились к часовне и стали бить свои бутылки с пивом об ее стены и смеяться.

– Вот уроды! – подошел ко мне Нил, а за ним потом и Шон. – Сейчас мы их проучим!

Я молча стал наблюдать, как два духа подошли к ребятам и стали их пугать: они создали сильный ветер и навели жуткую обстановку, отражаясь тенями на стенах часовни.

– Что за чертовщина? – сказал один из них, самый высокий.– Ребят, здесь кто-то есть!

– Не мели чепуху! – рассмеялась рыженькая девушка.– Ты веришь в духов? Это всего лишь место, где в ящиках гниют груды трупов!

Как только она это произнесла, Шон стал бросать в нее осколками разбитых бутылок и издавать страшные звуки. Ребята вмиг растерялись и отбежали от часовни, бросившись к воротам, но те быстро закрылись (этим занялся Нил). На лицах подростков появился настоящий ужас – вот, что значит нарушать покой мертвых. Еще помучив их минут десять, Нил и Шон все-таки отпустили их вон из кладбища.

– Как я ненавижу таких отморозков! – сказал Шон.

– Полностью согласен,– поддержал друга Нил.

После этих слов они вернулись в свои могилы в надежде на то, что их больше никто не потревожит. А я вновь решил прогуляться по асфальтированной дороге, утонув в своих мыслях.

"А я ведь тоже таким был, – думал я.– Каким же подонком я был, ужас!".

Мне сразу вспомнилось несколько моментов из моей жизни, когда я проявил себя не лучшим образом, мне сразу захотелось пойти и извиниться перед всеми, кому я тогда причинял боль и над кем издевался. Вот всегда так – никогда не поймешь своих ошибок, пока кто-то другой не совершит что-то подобное.

Глава 3.

Поздно вечером следующего дня, я сидел на своем любимом дереве, свесив ноги вниз, и смотрел на вечерний город, которого успела поглотить ночная тьма. Среди этой тьмы были видны лишь многочисленные огоньки, освещающие дома и дороги. Вдруг холодный сильный ветер подул в мою сторону, но я не смог как прежде его ощутить каждой клеточкой своего тела. Быть мертвым – это ужасно. Ты лишаешься всех прелестей жизни, когда у тебя все еще впереди, когда ты можешь все, что хочешь. А сейчас просто дух, который прикован к кладбищу и наблюдает за этой жизнью извне.

"Как сложно быть в мире и одновременно быть отрезанным от него" – подумал я, протянув руку навстречу ветру, но, так и не ощутив его.

– Простите, – послышался чей-то тонкий голосок сзади.

Я быстро обернулся и увидел симпатичную девушку моего возраста. Эта была та самая "новенькая", которую недавно похоронили. На девушке было легкое кружевное платьице голубого цвета, которое так хорошо подчеркивало ее стройную фигуру, ее светлые волосы были заплетены в колосок, а на ногах нежно-голубого цвета балетки. Но помимо этого на ее тонкой шее висели разноцветные бусы (в основном это был нежно-голубой цвет, желтый и розовый цвета; они чередовались между собой).

– Я немного заблудилась,– продолжила она,– вы не подскажете, как можно вернуться обратно на кладбище?

– Иди прямо к часовне, крыша которой будет видна, если идти все время прямо,– ответил, наконец, ей я.

– Спасибо,– робко улыбнулась она и, развернувшись, хотела уже уходить, но я остановил ее.

– Стой,– сказал я, и когда девушка снова посмотрела на меня, продолжил.– Ты ведь недавно здесь, на кладбище?

– Да,– ответила она.

– Давай я посвящу тебя в наши порядки,– предложил я.

Согласившись, девушка подошла к дереву и с моей помощью села рядом со мной, тоже свесив ноги вниз. Как только мы с ней познакомились, я стал объяснять ей то, что когда-то объяснил мне мистер Вульф. Я рассказал ей про устои в нашем "городке" и про его порядки. Эприл внимательно слушала меня и иногда поглядывала на ночной город. Когда я закончил, тоже решил перевести взгляд на Стандлер.

– Как красиво,– сказала она,– никогда не думала, что буду смотреть на Стандлер так, издалека.

– Я тоже,– вздохнул я.

– По твоим словам ты здесь всего нечего,– перевела тему девушка.– Страшно тебе было, когда ты все понял?

– Очень,– ответил я.– Я не сразу смог это принять.

– «Это» – это смерть? – уточнила она.

– Да,– отрезал я и снова посмотрел на город.

– А как ты умер?

– Меня сбила машина, когда я пьяным вышел на дорогу,– ответил я, вздохнув.

После своих слов я снова вспомнил, какого мне было, когда я очнулся рядом со своим телом на той холодной осенней проезжей дороге. Это было просто ужасно. Я тогда толком ничего не понимал, очень сильно испугался и звал незнакомых людей, которые попадались мне на глаза, но меня никто не слышал. И тогда мне более-менее стало все ясно – я умер. А потом в больнице, когда мама плакала рядом с моим бездыханным телом, виня во всем себя, я почувствовал себя настоящим подонком. Ведь виноват во всем я и только я!

– Райдер? – позвала меня Эприл, и тем самым заставила меня очнуться от воспоминаний.

– А? – вопросительно посмотрел на нее я.– Я...Я просто задумался, прости.

– Воспоминания так и лезут,– вздохнула она, словно поняв, о чем я думал.

– А как ты умерла? – поинтересовался теперь я.

Девушка с минуту молчала, смотря на огни города, а потом, переведя взгляд на меня, наконец, сказала:

– Я не хотела умирать вот и все.

– Не понял,– нахмурился я.

– Давай я тебе как-нибудь, потом расскажу, ладно?

– Но почему? – не отставал я.

– Потому что мне тяжело об этом говорить в данный момент,– сказав это, Эприл встала и слезла с дерева.– А сейчас, я думаю, нам пора возвращаться обратно на кладбище.

Ничего не ответив, я тоже слез с дерева и последовал за ней.

"Что же это смерть у нее такая особенная?" – думал я, смотря ей вслед, но расспрашивать ее снова я не стал.

Молча дойдя до кладбища, девушка попрощалась со мной и отправилась к своей могиле. Ответив тем же, я пошел к своей, все еще переваривая наш разговор в голове, но мои мысли прервал мой "домик", который еще раз свидетельствовал о том, что я нахожусь в другом мире, загробном мире. Вернувшись в могилу, я стал ожидать следующей ночи.

Глава 4.

Когда на небе солнце сменила луна, я вышел из могилы и огляделся. На кладбище было тихо и спокойно, лишь угуканье совы иногда нарушал эту тишину. Я все еще помнил наш разговор с Эприл и хотел продолжить его. Я посмотрел в сторону, где находилась ее могила, и направился туда в надежде, что девушка скоро выйдет из нее. Когда я оказался на месте, стал тихим и робким голосом звать ее, устремив свой взгляд на ее фото, но как назло ничего не происходило – Эприл не выходила из своего «домика». Решив, что все тщетно, я развернулся и отошел от могилы, отправившись на свое место.

– Райдер,– позвал меня голос сзади.

Я быстро обернулся и увидел идущую за мной Эприл.

– Ты звал меня? – спросила она и остановилась.

– Да, я хотел, чтобы ты рассказала о себе, о том, как ты умерла,– ответил я и повернулся к ней лицом.

– Ясно,– ответила девушка и опустила глаза на землю.– Неужели для тебя так важно узнать это?

– Мне очень интересно.

– Тогда пойдем на твое место,– Эприл двинулась с места и прошла мимо меня будто знала «мое место» лучше меня самого.

Когда мы оказались возле обрыва и дерева, я посмотрел на ночной город. Стандлер как всегда светился разными огнями, которые меня так манили. Я готов был вечность смотреть на него, но Эприл окликнув меня, дала понять, что она готова начать свой рассказ.

Я сел рядом с ней на дерево и приготовился слушать, внимательно посмотрев на нее.

– Когда я была еще живой, то была влюблена в одного парня из нашей школы,– начала девушка,– он на год старше меня и поэтому я не сразу смогла познакомиться с ним, пришлось подключать знакомых из его класса.

Я слушал ее, иногда поглядывая на небо и представляя себе этого парня. В моей голове он выглядел высоким, стройным блондином или брюнетом, на которого все девчонки вешались. К примеру как тот, с котором сейчас была Маргарет. Этого «плейбоя» зовут Джой, и как я говорил, он спортсмен в нашей школе.

– Я не знала, как к нему найти подход, как понравиться,– продолжала Эприл.– Подругам выносила мозги, часто ревела из-за него, а он все никак не обращал на меня внимания! Я решилась на ужасный поступок, когда увидела его с другой девушкой. Мне просто снесло крышу!

– Так,– я сосредоточился на ее словах, будто ожидая чего-то необыкновенного. Словно мне сейчас откроют тайну Вселенной.

– …Я решила выброситься из окна своего девятиэтажного дома,– сказала, наконец, девушка. – Я как раз жила на седьмом. Но когда я хотела остановиться, было уже поздно.

Я нахмурился.

– Я тогда не представляла жизнь без него,– продолжила Эприл, и на ее щеках могли бы сейчас появиться слезы, но на лицо она была лишь расстроенной. – Я поступила как последняя дура!

– И?

– Когда я встала на подоконник и готова была спрыгнуть, позвонила мама, и я от неожиданности вздрогнула, очнулась, поскользнулась и…

Она резко замолчала, опустив глаза вниз. Ей не надо было договаривать, я и без того все понял. Мне захотелось обнять ее, утешить, но я не знал как. Прежде мне не доставалось возможности как-то поддерживать других. Я растерялся.

– Я такая дура! – повысила голос сказала она.– Я столько боли доставила своим близким и родным из-за какого-то придурка!

– Эприл,– сказал я, прорезав голос.– Ты хотела любви…

– И что? – перебила она меня, посмотрев прямо в глаза.– И чего я в итоге добилась? Мама думает, что это она во всем виновата, а виновна я!

Ее последние слова врезались в мое сознание. Теперь я понял, что мы так похожи – я тоже винил себя за свою смерть, в то время как винили себя за нее мои родные.

– Ладно,– пришла в себя девушка,– что было того не вернешь. Прошлое не в нашей власти. Надо извлекать из него только уроки, а не пытаться изменить его.

– Ты права,– ответил я,– но у нас нет будущего, где бы эти уроки пригодились бы.

Эприл тяжело вздохнула. Затем она подняла голову на небо и сказала: «Это моя большая ошибка. Я сама себя его лишила». Я сжал губы и посмотрел на город. Мне нечего было ей ответить.

Посидев так минут десять, девушка встала и направилась обратно на кладбище. Я вопросительно посмотрел на нее, ожидая объяснений, но она даже не оглянулась. Вмиг мне стало жаль, что я вынудил ее поднять пыль со дна и этим же причинил ей боль. Мне ничего не оставалось, как тоже уйти: я поднялся с дерева и, засунув руки в карманы своей толстовки, я зашагал к своей могиле.

Глава 5.

Где-то среди белого дня я почувствовал, что кто-то стоит возле моей могилы. Решив узнать, кто нарушил мой покой, я вышел из своего «домика» и увидел не маму, которую подозревал в этом, не папу с бабушкой, а Джексона. Парень склонился над моей могилой, как ива над водой, и всматривался в мое фото на надгробной плите. Спустя минуту он присел на карточки и положил букет цветов, который напряженно держал в правой руке. Это были красные гвоздики.

– Я не знаю, что сейчас сказать тебе, Райдер,– внезапно начал он, заставив мой взгляд с цветов перевести на него,– но мне тебя не хватает, правда не хватает.– Он стал рыть руками землю, опустив на нее глаза, словно боясь показать свои слезы. – Я понимаю, что мы не были так близки с тобой, как ты с Мэттом, но для меня ты был настоящим другом.

Я продолжал смотреть на него, ощущая какую-то жалость к нему внутри. Я вспомнил, как я часто бросал его, уходя к Мэтту, как иногда издевался над ним. А однажды я вовсе повел себя по-свински, подставив Джексона, но об этом я не хочу и не могу сейчас вспоминать, иначе моя душа разорвется на части из-за чувства вины и жалости.

– В общем,– продолжил он,– я очень по тебе скучаю. Я всегда стремился как-то сблизиться с тобой, чтобы ты тоже считал меня своим другом, но я не успел этого сделать…

Джексон резко поднялся и, бросив последний взгляд на могилу, развернулся и ушел. Я смотрел ему вслед, думая, каким же я был дураком. При таких случаях говорят – потерял луну, считая звезды.

Я всегда считал, что Джексон общается с нашей крутой компашкой из-за того, что никто не принимал его в свою, с помощью нас он хотел лишь хотел завоевать место в обществе. Но как я ошибался! А ведь, правда, он всегда приходил ко мне, когда мне было плохо в моральном и физическом смысле, когда я оставался один, когда мне не с кем было поговорить. Я воспринимал его присутствие всегда как должное, словно как облако на небе – есть и хорошо.

Я подошел к часовне и сел на лавочку, что стояла рядом с ней. Я наблюдал, как ветер качал макушки деревьев и разбрасывал листья по асфальтированной дороге.

«Если бы у меня был шанс воскреснуть, то я бы первым делом извинился за все перед теми, кто меня любил, и кто во мне нуждался» – подумал я, и оторвал взгляд от серого неба.

– Чего сидишь здесь? – ко мне подсел мистер Вульф.

– Думаю над тем, каким придурком при жизни я был,– ответил я и потом вздохнул.

– Да, зачастую именно при таких обстоятельствах мы все понимаем,– мистер Вульф с улыбкой посмотрел на меня.– Вот только, жаль, изменить ничего уже нельзя.

Я кивнул в знак согласия.

– Ладно, я пойду,– старик встал со скамьи и, попрощавшись, пошел к своей могиле.

Я решил послужить его примеру и тоже направился к своему «домику» и стал ждать ночи, чтобы снова увидеться со своей новой подругой.

***

Когда я вышел из могилы, улицу уже давно захватила тьма ночи. Я оглянулся по сторонам и увидел, как Эприл медленно ходила по асфальтированной дорожке и о чем-то думала. Я улыбнулся ей и быстро направился к ней.

– Привет, давно вышла? – спросил я, подойдя к ней.

– Не очень,– ответила она с задумчивым взглядом.

– О чем думаешь?

– О своей жизни,– девушка опустила голову.

Я кивнул, продолжая смотреть на нее. Я мысленно поддержал ее, так как я тоже часто думал о своей жизни и иногда приходил в ужас от ее никчёмности.

– Можешь мне рассказать о том, как жил в деталях? – Эприл резко подняла голову и посмотрела на меня.– Я очень хочу больше узнать о тебе.

– Тогда пойдем на наше место, и я устрою тебе полный экскурс в мою жизнь,– рассмеялся я.

Мы вместе с ней сдвинулись с места и направились на холм. По пути мы встретили мистера Вульфа, который внимательно осматривал каждый уголок кладбища и остальных кладбищенских обитателей. А когда мы все же добрались до холма, сели на дерево и стали любоваться ночным Стандлером.

– Так, расскажешь о себе? – Эприл внимательно посмотрела на меня.

– Что ж, я расскажу о самом главном на примере моего последнего дня,– ответил я,– шелуха, я думаю, будет не интересна.

Я устроился по удобнее и начал свой рассказ.

12 сентября. Последний день.

Я проснулся от ярких лучей солнца и понял, что вот-вот опоздаю на уроки, если сейчас же не стану собираться школу. Вскочив с кровати, я галопом помчался к шкафу и, раскрыв его, стал выбирать себе одежду, в которой пойду в школу. Я остановился на темных джинсах и синей ветровке, под которой была белая футболка с надписями.

Буквально выбежав из комнаты, я оказался возле входной двери и, открыв ее, попал подъезд и выйдя из него, побежал по тротуару к школе, что находилась недалеко от моего дома. Когда я был на территории школы, услышал, что прозвенел звонок. Подбежав в школе и, открыв дверь здания, я помчался в раздевалку, там быстро переоделся и уже через две минуты я был возле кабинета математики. Постучав и спросив разрешения войти, я встретился взглядами с одноклассниками и злобным выражениям лица миссис Кротч. Она никогда не любила меня и постоянно критиковала. Пока она возмущалась моим опозданием, я быстро проскользнул к своей парте и достал учебники из рюкзака.

– Сколько можно опаздывать? – говорила учительница.– Еще хоть раз таких выходок, и я вызову твоих родителей, Райдер!

Я пропустил ее слова мимо ушей и спросил у Метта, что сидел со мной за одной партой, что я пропустил. Друг ответил мне, что ничего особенного не произошло, только то, что Мира порвала с Каем, нашем еще один другом, в третий раз. Меня эта новость не удивила. Эта стерва постоянно закатывала Каю скандалы. Они практически каждые две недели расставались, а потом через пять дней снова сходились.

Когда миссис Кротч закончила орать на меня, продолжила урок. Я записывал примеры в тетрадь и попутно общался с Меттом. Нас, конечно, несколько раз ловили на этом, но ничего кроме криков, мы не услышали. Обычный урок алгебры!

Когда прозвенел звонок, мы с Меттом вышли из кабинета и встретились со своей компанией. Она состояла из пяти человек: я, Метт, Кай, Джексон и Люк. Мы всегда держались вместе и выглядели настоящей бандой, грозой школы. Когда мы проходили по коридорам, все оборачивались и провожали нас взглядом. Мы были еще теми крутыми парнями. Я тогда очень гордился своим статусом плохого мальчика, но, как оказалось, это все была пыль.

В столовой нам сразу уступали места, стоило нам только подойти к понравившемуся столику. Бросив свои рюкзаки, мы уходили, за едой, а потом сидели чуть ли не всю перемену и беседовали за обедом. Обычно в столовой ко мне подсаживалась моя девушка, Маргарет. Она любила целовать меня, да еще как целовать! Все парни завидовали и задавались вопросом, не было ли у нас близкой связи. Как странно это не звучало, но нет, не было. Я стал понимать, что все эти поцелуи, объятия и прочие – всего лишь настоящая паказуха. Каждая девушка из школы хотела быть с одним из нас, чтобы только поднять свой статус.

Далее мы сидели на уроках. Конечно, сидеть тихо и мирно мы не любили, поэтому часто пререкались с учителями, особенно с учительницей английского и литературы. Она была тихой женщиной, и мы часто доводили ее до истерики. Нам постоянно угрожали, что вызовут наших родителей, но их так и не вызывали.

После школы мы всей нашей бандой выходили из школы и направлялись в какое-нибудь кафе, где брали себе различные энергетики. Маргарет с Мирой тоже были с нами. Маргарет любила садиться мне на колени и пить со мной из одной банки, также делала и Мира, выпивая из одной бутылки с Каем.

В кафе мы тоже любили проказничать, но делали это скрытно. Например, видели какую-нибудь девушку, посылали к ней кого-нибудь из нас и запудривали ей мозги. Она велась, а потом мы поднимали ее на смех. Жестоко? Раньше я так не считал. Я думал, что если это делают все, то это нормально. Но это далеко не так.

Когда нам звонили наши родители, мы покидали кафе и шли домой. Маргарет доходила со мной до детской площадки (наши дома находились рядом), а потом после жаркого поцелуя расходились.