Текст книги "Последнее убийство (Сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Эрл Стенли Гарднер,Айра Левин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

 Глава 5

День рождения Марион в начале ноября совпал с субботой. Утром она тщательно убрала свою квартирку. В час дня направилась в небольшой ресторан на Парк-авеню. Там ее ждал Лео Кингшип, читавший журнал. Увидев Марион, он отложил журнал, встал и, поцеловав в щеку, поздравил ее с днем рождения. Метрдотель провел их к столику. В центре стола стояла ваза с розами. Возле места Марион лежала небольшая коробочка, завернутая в белую бумагу и перевязанная золотой лентой. Кингшип сделал вид, что занят выбором вин и разговором с метрдотелем, а Марион развернула коробочку. Щеки ее покраснели, глаза заблестели. В коробочке лежал золотой диск, усеянный маленькими жемчужинами. Когда метрдотель ушел, Марион горячо поблагодарила отца за брошь и погладила его руку, лежавшую на столе. Эта брошь не была похожа на ту, которую она хотела бы иметь, однако она была рада подарку. В прошлом Лео Кингшип дарил дочерям стодолларовый сертификат, на который они могли приобрести себе что угодно в магазине на Пятой авеню.

Расставшись с отцом, Маркой посетила косметический салон и вернулась домой. Вскоре в дверь позвонили, и посыльный внес большую корзину с орхидеями. На карточке стояло только одно слово: «Бад».

Стоя перед зеркалом, Марион для пробы приколола по цветку к волосам, груди и талии. Потом расставила цветы в вазы.

Он пришел ровно в шесть. Дав два звонка, остался ждать у двери. Вскоре послышались шаги, и сияющая Марион открыла ему дверь. На ее черном платье ярко выделялись белые орхидеи. Они поздоровались за руку. Поздравляя, он поцеловал ее в щеку, стараясь не измазаться в губной помаде, которая– на этот раз была гораздо ярче, чем при их первой встрече.

Они пошли в ресторан на Пятьдесят второй улице. Там цены были ниже, чем в тех местах, где она обычно завтракала, но все же достаточно высокие, и она поняла это по глазам Бада. Она предложила, чтобы он сам заказал для них обоих. Они поели черный луковый суп и мясное филе в шампанском.

– Это же ради тебя, Марион,– сказал Бад, поймав беспокойный взгляд Марион.

Она видела, как он доставал из бумажника восемнадцать долларов.

Из ресторана они поехали в театр, где шла «Святая Жанна». Они сидели в шестом ряду партера. В антрактах Марион была оживлена и много говорила. Во время спектакля они держали друг друга за руки.

После спектакля – потому что, как сказала Марион, он истратил много денег – Марион предложила поехать к ней,

– Я чувствую себя паломником, который наконец-то добрался до места поклонения,– произнес он, отпирая дверь.

– Здесь нет ничего примечательного,– быстро проговорила Марион,– Они называют это двухкомнатной квартирой, но она скорее однокомнатная, кухня и та крошечная.

Отперев дверь, он вернул ключ Марион. Она прошла вперед и включила свет. Лампы ярко осветили комнату. Он вошел, закрыл за собой дверь и огляделся. Марион наблюдала за выражением его лица. Он внимательно осмотрел обстановку и издал одобрительное восклицание.

– Она очень маленькая,– как бы извиняясь, проговорила Марион.

– Но прекрасная,– добавил он,– Просто прекрасная.

– Спасибо.– Она стала снимать пальто, и он помог ей. Повесив оба пальто в чулан, она встала перед зеркалом, чтобы поправить орхидеи.

– Прекрасная обстановка,– похвалил он,– Она внимательно вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, правится ему тут или нет. Он подошел к кофейному столику и взял медную дощечку.

– Подарок отца?– спросил он.

– Нет, это дала мне Эллен.

– А! – протянул он.

Стоя перед зеркалом, Марион наблюдала, как он прошелся по комнате и подошел к книжным полкам.– Наш старый друг Демут,– улыбнулся он, увидев картину. Она тоже улыбнулась в ответ и подошла к нему.

– Я никак не могу понять, почему он назвал картину, на которой нарисован элеватор, «Мой Египет»?

– Разве это элеватор? Я не уверена в этом.

– Но картина все же прекрасная.– Он повернулся к Марион.– Что такое? Мне показалось...

– Что?

– Ты так смотришь на меня...

– А! Ты просто хочешь выпить. Да?

– М-м-м!

– У меня ничего нет, кроме вина.

– Великолепно.

Марион направилась на кухню.

– Подожди, Марион.– Она остановилась. Он достал из кармана коробочку.– Это тебе ко дню рождения.

– О, Бад! – пробормотала она.

В коробочке были серебряные серьги. Простые, отполированные треугольники.

– О, спасибо! – воскликнула Марион и поцеловала его.

Она заторопилась к зеркалу, чтобы примерить их. Он встал за ее спиной и смотрел на нее в зеркало. Потом повернул ее к себе и поцеловал кончики ушей.

– Ну так где же вино, о котором мы говорили?

Марион вернулась из кухни с подносом, на котором стояла бутылка бардолино и два бокала. Бад без пиджака сидел на полу перед книгами и рассматривал одну из них.

– Я не знал, что ты любишь Пруста.

– О, да! – Она поставила поднос на кофейный столик.

– Сюда,– сказал он, указывая на полку.

Марион перенесла поднос к полке. Она наполнила бокалы и протянула один Баду. Сама сняла гуфли и, подобрав под себя ноги, уселась на пол возле него. Он продолжал перелистывать книгу.

– Сейчас я покажу тебе одно место, которое мне ужасно нравится,– сказал он.

Он щелкнул выключателем. Адаптер медленно пополз по пластинке. Он подошел к кушетке и сел рядом с Марион. Первые звуки Второго концерта Рахманинова наполнили комнату. Мягкий свет слабо освещал комнату.

– Здесь все так чудесно! – проговорил он.– Почему ты раньше не приглашала меня сюда?

Она взглянула на пуговицу на своем платье, которую он рассматривал.

– Я не знаю,– ответила она.– Я... я думала, что тебе может не понравиться здесь.

– Как может не понравиться эта прелесть! – воскликнул он.

Его пальцы ловко расстегивали ее пуговицы. А руки, теплые руки уже осторожно ласкали грудь.

– Бад, я никогда... не делала ничего подобного раньше.

– Я знаю это, дорогая. Не надо говорить об этом.

– Я никогда никого не любила.

– Я тоже/ Я никогда никого не любил. Никого, кроме тебя.

– Что ты говоришь?

– Только тебя.

– А Эллен?

– Только тебя. Клянусь тебе.

Он поцеловал ее.

Ее руки обвились вокруг него.

 Глава 6

Из газеты «Нью-Йорк тайме» за понедельник, 24 декабря 1951 г.:

В СУББОТУ СОСТОИТСЯ СВАДЬБА МАРИОН Д. КИНГШИП

В субботу, 24 декабря, состоится свадьба мисс Марион Джойс Кингшип, дочери мистера Лео Кингшипа и покойной миссис Филлис Хатчер, и мистера Бартона Корлиса, сына миссис Джозеф Корине из Менассета, Массачусетс, и покойного мистера Корлиса. Свадьба состоится в доме отца мисс Кингшип.

Мисс Кингшип закончила школу в Нью-Йорке и Колумбийский университет. До прошлой недели она работала в агентстве объявлений Камдена и Галбрайта.

Жених, который служил в армии в период второй мировой войны, учится в Колдуэллском университете, Колдуэлл, Висконсин, недавно получил долю в «Кингшип Коппер Инкорпорейтед».

 Глава 7

Сидя за столом, мисс Ричардсон протянула правую руку, как ей казалось, грациозным жестом, и поправила браслет, сжимавший ей запястье. Конечно, этот золотой браслет не подойдет матери, решила она. Она оставит его себе, а матери подарит что-нибудь другое.

Возле ее руки неожиданно возникло что-то голубое с белыми узкими полосками. Она удивленно уставилась на это что-то и улыбнулась. Но улыбка тут же исчезла с ее лица: опять эта «язва».

– Хелло! – весело проговорила «язва».

Мисс Ричардсон торопливо открыла ящик письменного стола и достала пачку бланков.

– Мистер Кингшип ушел на ленч,– холодно проговорила она.

– Дорогая леди, он завтракал в двенадцать часов. А сейчас уже три часа. Он что, носорог?

– Если вы желаете, я могу назначить вам свидание с ним на следующей неделе.

– Я был бы рад получить аудиенцию у Его Преосвященства сегодня.

Мисс Ричардсон резко задвинула ящик.

– Завтра начинается Рокдество,– проговорила она.– Мистер Кингшип сегодня отправляется на четырехдневный уик-энд. Его нельзя тревожить. Он приказал ни в коем случае не беспокоить его. Невзирая на лица.

– Значит, он не завтракает.

– Он приказал мне...

Мужчина вздохнул. Он перебросил пальто через плечо, взял со стола мисс Ричардсон лист бумаги и сдвинул в сторону телефон.

– Разрешите? – спросил он после того, как уже сделал то, что ему было нужно. Он выдернул из подставки карандаш и, положив под лист книгу, которую держал в руке, начал писать.

– Никогда не видела подобной наглости! – воскликнула мисс Ричардсон.

Закончив писать, мужчина сложил* лист и протянул его мисс Ричардсон.

– Передайте это ему,– попросил он.– Или суньте под дверь, если это необходимо.

Мисс Ричардсон изумленно уставилась на него. Потом развернула бумагу и прочла ее. Она с неудовольствием посмотрела на посетителя.

– Дороти и Эллен...

Его лицо ничего не выражав.

Она заставила себя подняться.

– Он сказал, чтобы я ни в коем случае никого не пускала к нему,– проговорила она уже гораздо мягче.– Как вас зовут?

– Вы только передайте ему это, и ангелы возьмут вас на небо.

– Но...

Он серьезно смотрел на нее, хотя говорил легкомысленным тоном. Она нахмурилась, снова уткнулась в бумагу, сложила ее. Затем направилась к двери.

– Хорошо,– мрачно буркнула она,– но вы сами убедитесь. Он приказал мне,– Она осторожно постучала в дверь. Открыв ее, она скользнула вперед, держа бумагу перед собой.

Через минуту она появилась в дверях со странным выражением на лице.

– Входите,– резко проговорила она и распахнула дверь.

Мужчина прошел в кабинет. Пальто все так же висело у него на плече, а в руке он держал книгу.

– Улыбнитесь,– прошептал он, проходя мимо нее.

Лео Кингшип отложил бумаги в сторону и встал из-за стола. Он был в рубашке с закатанными рукавами. Пиджак висел на спинке стула. Очки были подняты на лоб. С озабоченным видом смотрел он на приближающегося мужчину.

– А...– протянул он, когда тот подошел ближе и его лицо оказалось освещенным солнцем,– это вы!

Он посмотрел на лист бумаги и скомкал его. Выражение озабоченности сменилось облегчением, а затем раздражением.

– Хелло,– мужчина протянул руку.

Кингшип неохотно пожал ее.

– Неудивительно, что вы не назвали свое имя мисс Ричардсон.

Мужчина улыбнулся и сел на стул. Пальто и книгу он положил на колени.

– Боюсь, что я забыл вашу фамилию,– проговорил Кингшип.– Вы Грант?

– Гант.– Он удобно вытянул ноги.– Гордон Гант.

Кингшип остался стоять.

– Я очень занят, мистер Гант,– предупредил он, указывая на бумаги.– Так что если эта «информация о Дороти и Эллен»,– он тщательно расправил скомканный лист бумаги,– содержит те же «теории», что и в Блю Риверс...

– Частично,– подтвердил Гант.

– Прошу прощения, но я не хочу это слышать.

– Я знаю, что не являюсь желанным гостем.

– Вы хотите сказать, что не нравитесь мне? Это не так. Я понимаю, что чы руководствуетесь лучшими побуждениями, что вам нравилась Эллен, вы проявили свой молодой энтузиазм. Но вы на неверном пути. Вы ворвались ко мне в отель сразу же после смерти Эллен и доставили несколько тягостных минут.– Он внимательно посмотрел на Ганта.– Вы думаете, что я не был бы рад узнать, что Дороти не покончила с собой?

– Она не покончила с собой.

– Но записка, записка...

– Пара сомнительных слов может относиться к чему угодно, не только к самоубийству. Или ее могли обманом заставить написать ее.– Гант наклонился вперед.– Дороти пошла в здание муниципалитета, чтобы выйти замуж. Теория Эллен была правильной. И то, что она убита, подтверждает это.

– Это неправда,– рявкнул Кингшип.– Тут нет никакой связи. Вы же слышали, что полиция...

– Взломщик!

– А почему бы и нет? Почему не взломщик?

– Потому что я не верю в совпадения. Так не бывает.

– Это доказывает вашу незрелость, мистер Гант.

– В обоих случаях действовал один и тот же человек.

Кингшип забарабанил пальцами по столу.

– Почему вы вмешиваетесь в это дело? Откуда вы знаете, что я чувствую? – Он помолчал.– А теперь уходите.

Гант не двинулся с места.

– Я еду домой на каникулы,– сказал он.– Я не стал бы сидеть здесь и часа и не стал бы напоминать вам о том разговоре.

– Так в чем же дело?

– Вы читали утреннюю «Таймс»?

– О моей дочери?

Гант кивнул. Он достал из кармана сигареты и закурил.

– Что вам известно о Баде Корлисе?

Кингшип молча смотрел на него.

– Что мне известно? – медленно проговорил он.– Он будет моим зятем. Это я знаю.

– Вы знаете, что он был с Эллен?

– Конечно.– Кингшип выпрямился.– К чему вы клоните?

– Это длинный рассказ,– предупредил Гант. Голубые глаза проницательно смотрели из-под узких светлых бровей. Он жестом указал Кингшипу на стул.– И мой рассказ может доставить вам не только неприятность, но и боль. Я не хочу, чтобы вы возвышались надо мной.

Кингшип сел. Он положил руки на стол перед собой, готовый в любой момент встать.

Гант выпустил струю дыма. Некоторое время он молчал. Пускал дым и, казалось, ждал какого-то сигнала. Потом начал говорить хорошо поставленным голосом.

– Уезжая из Колдуэлла, Эллен оставила письмо Баду Корлису. Вернее, она начала писать его перед отъездом, Я случайно прочел это письмо вскоре после ее прибытия в Блю Ривер. И я понял причину подозрений Эллен. Я прочел это письмо дважды, и вы можете не сомневаться, что я самым тщательным образом запомнил его.

Он улыбнулся.

– В ту ночь, когда была убита Эллен,продолжал он, Эльдон Чессер, этот любитель легких и очевидных доказательств и улик, спросил меня, не была ли Эллен моей подружкой. Возможно, только одна эта деталь, которая осталась в нем от его первоначальной детективной карьеры, заставила меня подумать о Баде Корлисе. Поскольку ум мой был занят мыслями об Эллен, так как она сразу же понравилась мне, меня заинтересовал человек, которого она любила. Я все время помнил о ее письме, и поэтому мои мысли были обращены к моему «сопернику». А этим «соперником» был Бад Корлис.

Гант немного помолчал и продолжал.

– Сначала мне все казалось ясным. Имя известно. «Дорогой Бад» – так было в письме. Адрес – Рузвельт-стрит, Колдуэлл, Висконсин. Других деталей не было. Но после размышления я получил еще немного информации из письма Эллен и попробовал все это связать вместе, хотя в то время существование Бада Корлиса не казалось мне столь важным. Просто я считал, что есть человек, которого я не знаю. Но теперь этот факт кажется мне весьма существенным.

– Продолжайте,– попросил Кингшип, когда Гант стал гасить свою сигарету.

Гант поудобнее уселся на своем месте.– Во-первых, Эллен написала Баду, что она ничего не теряет, уезжая из Колдуэлла, так как потом возьмет у него все тетради. Если Эллен училась на старших курсах, то и Бад тоже должен был учиться на старших курсах. Вы же знаете, что у младших и старших курсов в университетах не бывает общих лекций.

Во-вторых, Эллен в письме описывает свое поведение на первых трех курсах в Колдуэлле, которое, очевидно, отличалось от ее поведения позже. Описывая первые три года, она называет себя бездельницей и добавляет, если мне не изменяет память, что «ты не узнал бы меня». Вполне очевидно, что в эти первые три года Бад не знал ее. Для большого университета все это оправданно. Но мы переходим дальше. ,

В-третьих, Колдуэлл очень маленький университет. Примерно одна десятая часть Стоддарда, и Эллен знала это. Утром я проверил. В Стоддарде около двенадцати тысяч студентов, а Колдуэлл едва насчитывает восемьсот. Больше того, Эллен боялась, что если Дороти попадет в Колдуэлл, то будет все знать о ней, потому что Колдуэлл такое место, где все знают друг о друге всё.

– Отсюда мы можем сделать вывод, что Бад Корлис не был знаком с Эллен первые три года и они познакомились только на четвертом году, несмотря на то что этот университет очень маленький. Все это можно объяснить очень просто. Этот факт в марте прошлого года не играл никакой роли, но сегодня он кажется очень важным, если судить по письму Эллен: Бад Корлис перевелся из Стоддарда в Колдуэлл в сентябре 1950 года, когда Эллен начала свой четвертый учебный год. То есть после смерти Дороти.

Кингшип нахмурился:

– Я не вижу, как...

– Вернемся к сегодняшнему дню, 24 декабря 1951 года,– продолжал Гант.– Когда моя мать принесла своему сыну завтрак в постель и заодно подала свежий номер «Нью-Йорк Таймс» и я там прочел о предстоящей свадьбе мисс Кингшип и мистера Бада Корлиса, представьте себе мое удивление. И добавьте к этому все мои мысли о прошлом...

– Но послушайте, мистер Гант...

– Я понял, как ему удалось переходить от одной сестры к другой. Теперь осталась последняя из сестер Кингшип. И мне стало ясно, что ему был смысл перебраться из Стоддарда в Колдуэлл.

Кингшип встал, изумленно глядя на Ганта.

– Это еще не все,– продолжал Гант.– Простой пример покажет вам, что я прав. Вот у меня список студентов Стоддарда. Смотрите! – Он раскрыл книгу, которую держал на коленях.– Вот здесь есть фотографии Дороти Кингшип и Дуайта Поуэлла. Оба они мертвы. Учтите, они были на одном курсе. Я старше их, и меня здесь нет. Но вот смотрите раздел старшекурсников.– Он раскрыл книгу на закладке.– Смотрите! – Он протянул книгу Кингшипу.– Это Бартон Корлис из Менассета, Массачусетс.

Кингшип снова сел. Он взял книгу и стал рассматривать фото. Потом перевел взгляд на Ганта. Гант перевернул несколько страниц. Там была фотография Дороти. Кингшип осмотрел и ее.

– Мне это кажется странным,– сказал Гант.– Я думал, что вам что-нибудь известно об этом.

– Зачем? – вяло спросил Кингшип.– К чему это?

– Разрешите я задам вам вопрос, мистер Кингшип, прежде чем отвечу на ваш?

– Пожалуйста.

– Он никогда не говорил вам, что был в Стоддарде, не так ли?

– Нет. Но мы никогда не разговаривали на эту тему, – быстро ответил Кингшип.– Может быть, он говорил об этом Марион и она знает?

– Я не думаю, что она знает.

– Почему же? – спросил Кингшип.

– Посмотрите «Таймс». Марион дала информацию о свадьбе, не так ли? Невесты всегда так делают.

– Ну?

– Ну и там нет ни слова о Стоддарде. Обычно в брачных объявлениях перечисляются все высшие учебные заведения, где учились либо жених, либо невеста.

– Но, возможно, что она не хотела говорить об этом.

– Возможно. Но также возможно, что она не знала об этом. Возможно, что об этом не знала и Эллен.

– К чему вы клоните?

– Не заставляйте меня разочаровываться в вас, мистер Кингшип. Факты говорят сами за себя. Я не выдумал их.– Гант закрыл принесенную книгу и снова положил ее на колени.– Имеются два варианта. Или Корлис сказал Марион, что он учился в Стоддарде, что вполне возможно является совпадением. Он мог учиться в Стоддарде, а потом перевестись в Колдуэлл и не знать ничего о Дороти, как он ничего не знает обо мне.– Он помолчал.– Или он не сказал Марион, что учился в Стоддарде.

– И это означает?..– сказал Кингшип.

– И это означает, что он был связан с Дороти. Иначе, почему он скрыл это? – Гант указал на книгу, лежащую у него на коленях.– Человек, который хотел убрать Дороти за то, что она была беременна...

Кингшип изумленно уставился на Ганта.

– Опять вы о том же! Кто-то убил Дороти, потом убил Эллен! Вы помешались на своей теории! – Гант молчал.– Бад? – Кингшип посмотрел на него и недоверчиво улыбнулся. Он откинулся на спинку стула.– Продолжайте. Неужели вы не понимаете, что это безумие? – Он покачал головой.– Чистейшее безумие. Вы считаете, что этот парень маньяк? – Он улыбнулся.– Эта ваша сумасшедшая идея...

– Хорошо,– согласился Гант,– пусть эта идея сумасшедшая. Но если он скрыл от Марион, что был в Стоддарде, значит, был связан с Дороти. А если он был связан с Дороти, то он был связан и с Эллен, а в этом не сомневаетесь и вы. Теперь же он связан и с Марион. Неужели вы не понимаете?

Улыбка медленно сползла с лица Кингшипа. Руки его дрожали.

– Я бы сказал, что это уже не сумасшествие.

Кингшип опустил очки на место.

– Я поговорю с Марион,– сказал он.

Гант покосился на телефон.

– Нет,– сказал Кингшип.– До свадьбы она отключила свой телефон.– Лицо его помрачнело.– После свадьбы они поселятся в доме, который я снял для них. Саттон Террас. Сначала Марион была против, но он уговорил ее. Он очень хорошо относится к ней и заставил нас с ней относиться друг к другу гораздо лучше.– Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу. Кингшип встал.

– Вы знаете, где она? – спросил Гант.

– У себя дома, собирает вещи. Он должен был сказать ей о Стоддарде.

Они вместе вышли из кабинета.

– На сегодня все, мисс Ричардсон. Вы свободны, только уберите у меня со стола бумаги,– попросил Кингшип.

– Хорошо, мистер Кингшип. Желаю вам хорошо провести Рождество.

– Спасибо, вам тоже, мисс Ричардсон.

Они прошли по коридору, стены которого были украшены фотографиями медеплавильных заводов, рудников, карьеров и других предприятий, относящихся к добыче и использованию меди.

– Я уверен, что он сказал ей,– повторил Кингшип, пока они ждали лифт.