Текст книги "Последнее убийство (Сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: Эрл Стенли Гарднер,Айра Левин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 35 страниц)

 Глава 12
 Столкновение рук

Послеполуденное время на теннисном корте протекало довольно интересно. Лорд Уайтфильд был в хорошем настроении и охотно выполнял обязанности хозяина. Как обычно, он часто переводил разговор на собственную персону. Игроков было восемь: сам Уайтфильд, Бриджит, Люк, Роза, мистер Аббот, доктор Томас, майор Гартон и Хетти Джонс – вечно хихикающая дочь владельца банка.

Во втором сете Люк играл вместе с Бриджит против лорда и Розы. Роза была хорошим игроком, обладала сильным ударом и принимала участие в соревнованиях графства. Своей ловкой игрой она сглаживала все промахи лорда. Бриджит и Люк, из которых каждого в отдельности нельзя было отнести к сильным игрокам, вдвоем составляли равноценную пару. Счет был ровный, но внезапно Люку удалось сделать несколько нечаянных, но блестящих ударов, и счет стал в их пользу.

Вдруг Люк стал замечать, что лорд повел себя подобно капризному ребенку, начал терять самоуверенность, оспаривал детали подачи мячей и так далее... Игра подходила к концу. Бриджит неловко подала мяч прямо на сетку и вслед за этим не сумела отбить мяч. Счет снова сровнялся. Следующий мяч был послан прямо на середину площадки, и Люк собирался взять его, но он и партнерша столкнулись, и Бриджит промахнулась снова. Игра была проиграна.

– Жаль,– проговорила Бриджит, словно оправдываясь.– Я, право, не понимаю, как это получилось.

Все это выглядело достаточно правдиво, и лорд был доволен. Игра закончилась его победой.

Составилась вторая партия. Роза снова стала играть, но уже с мистером Абботом против доктора Томаса и мисс Джонс.

Лорд сел в кресло, утирая платком лоб и самодовольно улыбаясь. Хорошее настроение снова вернулось к нему. Он начал рассказывать майору Гартону о серии статей «Мощь Великобритании», которую печатала его газета.

Люк обратился к Бриджит:

– Покажите мне ваш огород.

– Почему вдруг огород?

– У меня слабость к капусте.

– Зеленый горошек, мне кажется, приятнее.

Они отошли от теннисного корта и направились к огороду. Он был расположен за высокой оградой. В это послеобеденное время здесь никого не было, и все навевало тишину и покой.

– А вот здесь растет горох,– сказала Бриджит.

Но Люк не обратил внимания на то, ради чего они сюда пришли. Он неожиданно и резко спросил:

– Какого черта вы сдали им эту партию?

Уголки бровей Бриджит поднялись вверх:

– Ой, мне так жаль! Я, право, была не в ударе. Я вообще играю в теннис очень неровно.

– Ну, одной неровностью в игре это не объясняется. Эти два ваших удара не могли бы обмануть даже ребенка. И ваши совершенно дикие пассы!

– Это потому, что я никуда не годный теннисный партнер,– спокойно отозвалась Бриджит.

– О, стало быть, вы не признаетесь?

– Отчего же, мой дорогой Ватсон.

– Объясните причину.

– Она ясна: Гордон не любит проигрывать.

– А как же я? Допустим, я тоже не люблю?

– Боюсь, дорогой Люк, что важность его и вашего желания неравнозначны.

– Нельзя ли поточнее?

– Конечно, если вы хотите. Никто не может пренебрегать своим хлебом с маслом. Гордон – это мой хлеб с маслом. А вы – нет.

Люк вздохнул. Затем его взорвало:

– Какого черта вы ищете, выходя замуж за этого маленького, тщеславного человека? Зачем он вам нужен?

– За тем, что как его секретарь я получаю шесть фунтов в неделю, а как его жена я буду иметь сотни тысяч и другие блага, включая драгоценности и меха.

– Да, но взамен других обязанностей!

Бриджит холодно заметила:

– Нужно ли так мелодраматично относиться ко всему, что происходит в нашей жизни?

– Если вы рисуете себе прекрасную картину, в которой Гордон будет идеальным мужем, то вы глубоко заблуждаетесь!

– Гордон, как вы уже наверное поняли, это невзрослеющий маленький мальчик, каким он и останется до конца своих дней. Ему требуется заботливая мама, а не жена. К несчастью, его мать умерла, когда ему было четыре года. Все, чего он хочет, это чтобы кто-нибудь был у него под рукой, чтобы он мог похвастаться своей гениальностью, и кто был бы готов слушать его разглагольствования на тему: «О себе самом».

– Однако у вас очень едкий язычок, как я погляжу.

– Я не строю себе сказочных замков,– резко ответила Бриджит.– Хотя, вы, наверное, именно так думаете. Я – человек с современными взглядами на жизнь, не без некоторой доли ума, но без денег. И, выходя замуж, я зарабатываю себе приличное существование. Моя работа в качестве жены Гордона практически не будет отличаться от работы в качестве его секретаря. Я сомневаюсь, чтобы он вспомнил о необходимости поцеловать меня или пожелать спокойной ночи. Разница будет только в жалованье.

Они поглядели друг на друга. Оба были бледны от сдерживаемого гнева. Бриджит насмешливо произнесла:

– Что же, продолжайте, вы, право, немножко старомодны, мистер Фицвильям, не сказать ли вам обо мне по старинке, что я продаю себя за деньги. Это ведь сильный аргумент?

– Вы хладнокровный маленький дьявол,– ответил Люк, и в голосе его прозвучала печаль.

– Это лучше, чем быть горячей маленькой дурой!

– Так ли?

– Да, именно так, я это хорошо знаю!

– Откуда и что вы можете знать ?– усмехнулся Люк.

– Я знаю, что значит заинтересоваться мужчиной! Вы никогда не встречали Джонни Корниш? Я была помолвлена с ним три года назад. Он был восхитителен, я безумно увлеклась им. Увлеклась так, что мое безумие причиняло мне боль. Ну и что же? Он бросил меня, чтобы жениться на престарелой толстой вдове со скверным северным акцентом и тремя подбородками, но с доходом 30 тысяч в год. Подобные случаи невольно излечивают от романтики. Вы так не думаете?

Люк с внезапно вырвавшимся стоном отвернулся.

Наступила пауза. Она тяжело легла между ними. Наконец Бриджит нарушила ее, нерешительно проговорив:

– Я надеюсь, что вы теперь поняли, что не имеете права говорить со мной в подобном тоне. Вы остановились в доме Гордона, п... и это чертовски дурной тон.

Люк взял себя в руки.

– То, что вы говорите,– это тоже старомодно,– заметил он дипломатично.

– Как бы то ни было, но это правда,– вспыхнула Бриджит.

– Нет, это не правда. И у меня было и основание и право так говорить.

– Какая чепуха!

Люк посмотрел на нее. Ее лицо было до странности бледно. Он тоже был бледен.

– Я имею право, потому что увлечен вами, увлечен так, как вы рассказывали мне сейчас, увлечен до физической боли!

Она отступила на шаг и прошептала:

– Вы...

– Да, забавно, не правда ли? Такого рода сообщение должно вызвать с вашей стороны нервный смех.

Я приехал сюда с определенной целью, должен выполнить важную работу, а вы появились из-за угла вот этого дома и, как говорится, околдовали меня! Вы только что упомянули о волшебных сказках, и вот теперь у меня такое ощущение, словно я сам .живу в какой-то волшебной сказке. Вы меня зачаровали, как самая настоящая сказочная фея, и у меня такое ощущение, что стоит вам приказать мне: «Обратись в лягушку!» – как это немедленно исполнится, и у меня будут лягушачьи лапы и выпученные глаза.

Он шагнул к ней.

– Я безумно люблю вас, Бриджит, безумно... И, если я так безумно люблю вас, то вам трудно ожидать от меня восторга от того, что вы собираетесь выйти замуж за этого новоиспеченного маленького, мелкого, хвастливого лорда, который теряет самообладание даже тогда, когда проигрывает в теннис...

– А что я могу сделать?

– Вы могли бы выйти замуж за меня. Но я боюсь, что мое предложение вызовет только ваш смех.

– Да, конечно, смех, и смех буйный.

– Я это понял. Ну, ничего, мы теперь выяснили наши взаимоотношения, знаем, чего мы можем ждать друг от друга. Не вернуться ли нам на теннисный корт? Может быть, на этот раз вы подыщете мне партнера, с которым я мог бы играть на выигрыш?

– Право,– сказала Бриджит нежным голосом,– о своей победе вы думаете так же много, как и Гордон.

Люк внезапно схватил ее за плечи.

– О, Бриджит, какой чертовски острый у вас язычок!

– Боюсь, я не очень-то нравлюсь вам, несмотря на ваше признание...

– Я уверен, что вы совсем мне не нравитесь.

Посмотрев на него, Бриджит спросила:

– Вы, наверное, собирались жениться и уютно обосноваться, вернувшись на родину?

– Да.

– Но, понятно, жениться не на такой особе, как я?

– Я никогда даже не думал о ком-нибудь, хоть капельку похожем на вас.

– Ну, ясно. Я хорошо представляю себе ваш идеал,

– Немудрено. Вы ведь умница, Бриджит.

– Ваш идеал – милая девушка, очень скромная, англичанка до мозга костей, любящая уют, деревню, умеющая обращаться с собаками. Думая о ней, вы представляете ее у камина, в юбке из твида, где она носочком своего ботинка подвигает полено в огонь, чтобы он вспыхнул ярче...

– Ваша картинка выглядит очень привлекательно...

– Я уверена, что вам это нравится... Не вернуться ли нам на теннисный корт, пока еще не стемнело? Вы можете играть с Розой Хыомбелби. Она отлично играет, и вы можете рассчитывать на победу.

– Будучи старомодным, я должен оставить за вами последнее слово. Будь по-вашему!

Опять наступила пауза. Затем Люк медленно снял руки с ее плеч. И они оба стояли в нерешительности, как будто бы еще что-то невысказанное оставалось между ними.

Но вот Бриджит резко повернулась и пошла назад. Следующая игра только что закончилась, и Роза протестовала против того, чтобы играть снова.

– Я провела уже две партии подряд.

Но Бриджит настаивала.

– Я устала и не хочу играть,– твердила Роза.

В конце концов после недолгих препирательств была составлена мужская четверка, а когда и эта игра закончилась, уже совсем стемнело и гостей пригласили к чаю.

Лорд Уайтфильд самоуверенно рассказывал доктору Томасу о чести, которую он оказал, нанеся визит исследовательской лаборатории.

– Я хотел сам удостовериться в ценности последних открытий,– весьма серьезно объяснял он.– Ведь я же отвечаю за то, что печатается в моей газете. Я остро чувствую, что сейчас наступает век науки.

– Недостаток знаний может пагубно сказаться на всем,– пожал плечами доктор Томас.

– Науку нужно ввести в каждый дом,– продолжал разглагольствовать лорд.– Ученые готовы...

– ...Продолжать труднейшие испытания,– мрачно подсказала Бриджит.

– Я был потрясен,– продолжал лорд,– что меня сопровождал сам Беллирман, знаменитый исследователь.

– Это вполне естественно,– вставил Люк.

Лорд был совершенно удовлетворен.

– Он показал мне бактериологические культуры и все ясно прокомментировал. Он обещал написать статью о сыворотках и строении белков.

Миссис Анструзер пробормотала:

– Они для своих опытов используют морских свинок, собак и кошек. Не понимаю, как им не жаль подвергать животных таким мукам.

– Тех, кто для своих дурацких опытов использует собак, надо просто расстреливать,– заметил майор Гартон.

– Я, право, думаю, Гартон,– сказал мистер Аббот,– что вы цените собачью жизнь выше человеческой.

– Конечно! Собака – верный друг, она тебе никогда не изменит. И я никогда от собаки не слышал дурного слова.

– Не слова, а препротивные укусы за ваши ляжки,– уточнил мистер Аббот.– Следы от них у вас и сейчас еще, наверное, есть?

– Собаки прекрасно разбираются в человеческих характерах и безошибочно судят о человеке,– ответил майор.

– Одна из ваших милых собак на прошлой неделе чуть не схватила меня за йогу, что вы на это скажете, мистер Гартон?

– То же, что уже сказал!

Бриджит тактично прервала эту беседу:

– Не сыграть ли нам теперь в бридж, что вы на это скажете, господа?

Игра состоялась. А затем, когда Роза Хьюмбелби стала прощаться, Люк подошел к ней.

– Я провожу вас домой,– предложил он,– и помогу вам нести ваши мячи и ракетки. Вы ведь не на машине приехали?

– Нет, зачем же, здесь совсем недалеко.

– Мне хочется пройтись.

Он не прибавил больше ни слова, а просто взял ее мешочек с мячами, ракетками и туфлями для тенниса.

Они пошли по шоссе, не говоря ни слова. Потом мисс Хьюмбелби сделала несколько ничего не значащих замечаний.

Люк отвечал рассеянно, но девушка не обратила на это внимания. Когда они повернули к калитке ее палисадника, лицо Люка прояснилось.

– Я чувствую себя теперь много лучше,– признался он.

– А разве прежде вы себя плохо чувствовали?

– Очень мило с вашей стороны, что вы сделали вид, будто не заметили этого. У вас характер, рассеивающий плохое настроение. Забавно! Словно я попал на солнечную полянку после непогоды,

– Но ведь это действительно так: погода прояснилась.

– Значит, все-таки мир – славное местечко.

– Конечно,

– Мисс Хьюмбелби, могу я быть дерзким?

– О, я уверена, что вы не смогли бы.

– Не будьте так самоуверенны. Я хотел спросить: доктор Томас очень удачливый человек?

Роза вспыхнула и улыбнулась:

– Значит вы уже слышали?

– А разве предполагалось, что это глубокая тайна?

– Что может быть тайного в поселке? – улыбнулась она.

– Значит, правда, вы с ним помолвлены.

Роза кивнула:

– Только пока не хотели объявлять об этом официально. Папочка был против, и это могло показаться... ну, неэтичным...

– Ваш отец не одобрял этого брака?

– Не то что не одобрял...

– Он, наверное, считал, что вы еще слишком молоды.

– Да, как раз так он и говорил.

– Говорил... Но были и другие соображения?

Она неохотно склонила голову:

– Да, боюсь, что Джефри папе не нравился.

– Они взаимно не любили друг друга?

– Мне иногда казалось, что это так.

– Конечно, отец любил вас и не хотел с вами так рано расставаться.

Роза согласилась.

– Но, очевидно, все было гораздо глубже,– сказал Люк.– Он просто не хотел иметь Томаса зятем.

– Да. Видите ли, папочка и Джефри такие разные. Между ними были конфликты...

– Увлекается ли доктор Томас чем-нибудь? Я, кажется, видел его на последних скачках...

– Не может быть! Он тогда целый день пробыл в Ашволде на трудных родах.

– Какая у вас память!

Роза рассмеялась,

– Не хотите ли зайти к нам? – добавила она, переменив тему.– Маме было бы очень приятно.

– Вы в этом уверены?

Роза провела его в комнату, которую темнота вечера делала немного печальной.

В кресле у окна сидела женщина.

– Мама, это мистер Фицвильям.

Миссис Хьюмбелби очнулась от своих дум. Роза тихонько вышла из комнаты.

– Я рада видеть вас, мистер Фицвильям, ваши друзья знали моего мужа несколько лет назад, как мне сказала Роза.

– Да, миссис Хьюмбелби.– Ему было очень неприятно повторять ложь этой вдове, но другого выхода у него не было.

– Он был прекрасным человеком и великим доктором, поднявшим многих людей, брошенных другими врачами...

Люк мягко заметил:

– Я много слышал о нем с тех пор, как сюда приехал. Люди о нем высокого мнения.

Неожиданно она проговорила:

– А ведь мир очень жесток, мистер Фицвильям.

Люк был несколько обескуражен.

– Возможно, вы и правы.

– Кругом много жестокостей. Нужно бороться с ними. Джон это знал. Он был на стороне правды.

Она неожиданно разрыдалась.

– Мне очень жаль,– пробормотал Люк.

Наконец она совладала с собой.

– Вы должны извинить меня,– сказала она и протянула ему руку. Он поцеловал ее.– Пожалуйста, заходите к нам почаще, пока вы здесь гостите, вы так нравитесь Розе...

– Мне она тоже очень нравится, миссис Хьюмбелби... Доктор Томас – счастливый человек.

– Да.

Миссис Хьюмбелби выпустила его руку, и голос ее снова потускнел:

– Как все это сложно...

Люк простился и оставил ее в мрачной задумчивости. Он медленно шел домой, размышляя о впечатлениях дня.

Итак, в день скачек доктора Томаса не было дома в Уичвуде, он уезжал на машине. Уичвуд в 30 милях от Лондона. Предполагается, что он был на родах, но это надо проверить. Затем его мысли вернулись к миссис Хьюмбелби. Что она хотела сказать своей фразой о жестокостях? Была ли она просто потрясена ударом судьбы или, говоря о том, что в местечке много жестокостей, она имела в виду что-то другое? Может быть, она знала что-то? Что-то такое, о чем доктор Хьюмбелби узнал перед своей смертью?

«Я должен заняться этим и не прекращать расследования»,– сказал Люк сам себе.

В результате этих размышлений он отвлекся от мыслей о столкновении его рук с руками Бриджит, что произошло сегодня на огороде.

 Глава 13
Рассказывает мисс Уайнфлит

На следующее утро Люк пришел к определенному решению. Он чувствовал, что сделал все что мог на пути косвенного расследования. Рано или поздно потребуется прямое. Не наступило ли время сбросить маску писателя и открыть всем, зачем он явился в Уичвуд? Он решил начать с визита к Гонории Уайнфлит. И не только потому, что у него создалось благоприятное впечатление об этой средних лет женщине с благоразумным и проницательным взглядом, но он чувствовал, что она может сообщить ему что-нибудь, что поможет ему в расследовании.

Он верил: она должна рассказать ему то, что знала, о догадках, которые могут быть близки к истине. И он направился к ней сразу же после мессы.

Мисс Уайнфлит не удивилась его визиту и приняла это как должное.

Когда она села рядом с ним, чинно сложив руки и устремив на него умные глаза, он почувствовал, что ему трудно сразу перейти к цели своего визита.

Он сказал:

– Я думаю, вы уже догадались, мисс Уайнфлит, что причина моего приезда сюда не только работа над книгой.

Она продолжала слушать его, наклонив голову.

Люк, понятно, не думал рассказывать ей все. Мисс Уайнфлит, казалось ему, была очень осторожна, но, когда дело шло о старых девах, Люк не верил, что они могли хранить секреты; передавать новости было для них неудержимым искушением.

– Я приехал сюда расследовать обстоятельства смерти этой несчастной девушки Эмми Гибс.

– Вы хотите сказать, что присланы полицией?

– О, нет, я не официальное лицо. Я тот самый хорошо известный тип частного сыщика, который описывается в романах.

– Понимаю... Значит, это Бриджит Конвей пригласила вас сюда?

Одно мгновение Люк колебался, но затем решил оставить ее в этом заблуждении. Чтобы правильно понять его присутствие здесь, надо было бы рассказать всю историю с мисс Пинкертон.

Мисс Уайнфлит продолжала с легким возбуждением:

– Бриджит так практична и так полна энергии. Но, если вы хотите знать мое мнение по этому поводу, то я могу оказаться необъективной. Потому что, если вы в чем-то не совсем уверены, вам трудно заставить себя поверить...

– Но вы-то уверены? Не так ли?

Мисс Уайнфлит ответила, помрачнев:

– Нет, право, мистер Фицвильям, кто может быть уверен в этом случае? Я хочу сказать, что все может оказаться плодом воображения. Видите ли, когда человек живет одиноко и ему не с кем поговорить, он легко становится мелодраматичным и воображает такие вещи, которые в действительности не являются фактами.

Люк охотно согласился, но мягко прибавил:

– Но вы-то сами уверены?

Далее теперь мисс Уайнфлит была в нерешительности,

– Мы, надеюсь, не собираемся разговаривать с вами загадками? – сказала она серьезно.

Люк улыбнулся.

– Вы хотели бы, чтобы я изложил все своими словами? Хорошо. Думаете ли вы, что Эмми Гибс была убита?

Гонория Уайнфлит слегка вздрогнула.

– Я очень тяжело переживаю ее смерть. И обстоятельства ее кажутся мне какими-то неправдоподобными,

– Но вы не думаете, что ее смерть была естественной?

– Нет.

– Вы, следовательно, не верите, что это был несчастный случай?

– Мне это кажется маловероятным,

– А вы не думаете, что это могло быть самоубийством?

– Безусловно, нет.

– Следовательно, надо полагать, это было убийство?

Мисс Уайнфлит секунду колебалась?

– Да, так именно я и думаю.

– Хорошо, продолжим нашу беседу.

– Но у меня нет доказательств, на которые я могла бы опереться,– взволнованно проговорила она.– Это просто догадки.

– Совершенно верно. Но мы ведем с вами частную беседу, мы просто делимся своими мыслями, и мы подозреваем, что Эмми Гибс была убита.

Мисс Уайнфлит озабоченно покачала головой.

Наблюдая за ней., Люк продолжал:

– У кого, на ваш взгляд, была основательная причина желать ее смерти?

Мисс Уайнфлит помолчала, а потом медленно начала:

– Я знаю, что она поссорилась со своим молодым человеком Джимом Харвеем, который работает в гараже. Это довольно образованный и приятный молодой человек. Из газет я знаю, что бывают страшные случаи, когда молодые люди преследуют своих возлюбленных, но, право, я не могу поверить, чтобы Джим был способен не такую вещь...

Люк молча кивнул, и она продолжила:

– Кроме того, я не могу поверить, чтобы он мог проделать все подобным образом: влезть к ней в окно и подменить бутылку с микстурой на бутылку с отравой было бы для него слишком хитро. И мне кажется...

Люк пришел ей на помощь:

– Это не тот путь, которым бы действовал возмущенный влюбленный. Я согласен. По-моему, мы смело можем вычеркнуть Джима Харвея из числа подозреваемых. Эмми была убита (а что она была убита – мы уже согласились) кем-то, кто хотел устранить ее со своего пути и кто подготавливал свое преступление осторожно, так, чтобы оно могло выглядеть несчастным случаем. Ну, а теперь, нет ли у вас догадки, кто бы мог быть таким лидом?

– Право, нет,– она пожала плечами.– Не имею ни малейшего представления...

– Вы уверены в этом?

Люк внимательно посмотрел на нее.

Она отрицала, но это отрицание звучало не очень убедительно, и он снова задал ей вопрос:

– И вам не известны никакие другие мотивы?

– Понятия не имею.

Это было сказано более решительно,

– Эмми работала во многих местах в Уичвуде. Около года она служила у Гартона, потом перешла к Уайтфильду.

Люк поспешно подвел итог:

– Значит, это выглядит примерно так: кто-то хотел убрать девушку с дороги, Мы должны допустить, что это мог быть мужчина несколько старомодных взглядов (на что указывает применение краски для шляп) и что это был достаточно сильный мужчина, о чем свидетельствует то обстоятельство, что он пробрался с внешней стороны дома в комнату девушки. Вы согласны с этими выводами?

– Конечно.

– Вы ничего не имели бы против, если бы я обошел вокруг дома и попытался проделать это сам?

– Конечно, ничего против я не имею. Наоборот, это очень хорошая мысль.

Она пропустила его вперед через боковую дверь и провела на задний двор. Люк сумел добраться до внешней стороны крыши без больших затруднений. Оттуда он мог легко дотянуться до окна и с небольшой затратой сил проникнуть в комнату девушки.

Несколькими минутами позже он снова присоединился к мисс Уайнфлит на нижней дорожке, вытирая руки носовым платком.

– В действительности это проще, чем кажется,– сказал он,– нужно только небольшое напряжение мускулов, и все. Здесь, с наружной стороны, никаких следов не было обнаружено?

Мисс Уайнфлит покачала головой.

– Я не думаю. Констебль, естественно, тоже пробовал забраться этим путем.

– Стало быть, если бы здесь были следы, их бы заметили.

По дороге к дому Люк спросил:

– А что, Эмми Гибс крепко спала?

– Да, добудиться ее по утрам было очень трудно. Но знаете, мистер Фицвильям, нет более глухих, чем те, которые не хотят слышать.

– Это правда,– согласился Люк,– но давайте поговорим о мотивах. Не было ли чего между вашей служанкой и этим Илсуорси?

– Если вы спрашиваете мое мнение, то я отвечу: да, было.

– Не могла ли Эмми шантажировать его?

– Это возможно.

– Не случалось ли вам наблюдать, что у нее незадолго до смерти появилось больше денег, чем бывало обычно?

Мисс Уайнфлит задумалась:

– Нет, не думаю.

– И ее поведение ничем не отличалось?

– Нет, ничем.

– Это противоречит теории шантажа. Жертва шантажиста обычно платит несколько раз. Но, возможно, девушке все же что-то было известно.

– Но что именно?

– Она могла знать что-то, что было опасно для кого-то из живущих здесь, в Уичвуде. Предположим, что, служа во многих домах, она знала про кого-нибудь что-то компрометирующее, ну, скажем, относительно мистера Аббота.

– Мистера Аббота?

Люк быстро спросил:

– Или, возможно, я что-нибудь упускаю?

Мисс Уайнфлит начала говорить:

– Но, право...

– Эмми Гибс была горничной в доме Гартона в то время, когда умерла миссис Гартон?

Наступила короткая пауза. Затем мисс Уайнфлит спросила:

– Не скажете ли вы мне, мистер Фицвильям, почему вы пристегиваете сюда Гартона? Миссис Гартон умерла больше года назад.

– Да. И Эмми была там как раз в это время.

– Ну и при чем же здесь Гартон?

– Я не знаю. Я просто предполагаю. Она умерла от острого приступа гастрита?

– Да.

– Была ли ее смерть неожиданной для окружающих?

– Для меня, во всяком случае. Она чувствовала себя ,лучше, все шло к выздоровлению. И вдруг внезапный рецидив и она умерла.

– Был ли удивлен доктор Томас?

– Не знаю, думаю, что да.

– Ну, а сиделки что сказали об этом?

– Сиделок ничто не удивляет. Разве что выздоровление пациента.

– Но вас же ее смерть удивила?

– Да, я была у нее накануне и она выглядела значительно лучше.

– Что она сама думала о своей болезни?

– Она жаловалась, что сиделки ее отравляют. Одну из них она отправила обратно в госпиталь, но и двумя другими тоже была недовольна.

– Я полагаю, на подобные ее заявления вы не обращали внимания?

– Ну, конечно, нет. Я думала, что все это вызвано ее болезнью. И потом она была вообще очень мнительна. А кроме того, хотя это и нехорошо с моей стороны, но не могу скрыть, что она была очень высокого мнения о своей особе. Ни один доктор будто бы не мог понять ее болезни, и всегда это было что-то непростое. Или уж очень редкая болезнь, или кто-то стремился устранить ее с дороги.

Люк старался придать своему голосу безразличие}

– Она не подозревала в этом своего мужа?

– О, нет, никогда.

Помолчав минутку, мисс Уайнфлит спросила:

– А вы именно это и подумали?

Люк медленно ответил:

– Мужья проделывали такие вещи не раз, и это сходило им с рук. А миссис Гартон была женщиной, от которой, по общему мнению, муж хотел избавиться. И я так понял, что в финансовом отношении он только выигрывал в случае ее смерти.

– Да, это так.

– А вы что думаете, мисс Уайнфлит?

– Вы хотите знать мое мнение?

– Да, именно ваше мнение.

Мисс Уайнфлит произнесла тихо и медленно:

– По моему мнению, майор Гартон был вполне доволен своей женой и никогда даже не помышлял о подобных вещах.

Люк посмотрел на нее и встретил мягкий и прямой взгляд. Ее глаза смотрели ясно и прямо, не бегая по сторонам.

– Ну,– сказал он,– я полагаю, что вы правы. Вы бы уж наверное знали, если бы дело выглядело так, как я подозревал.

Мисс Уайнфлит разрешила себе улыбнуться:

– Вы думаете, что мы, женщины, так наблюдательны?

– Без сомнения, вы – наблюдатели первого класса, А как вы думаете, мисс Пинкертон была согласна с вашими выводами?

– Мне кажется, что я никогда не слышала, чтобы Лавиния выражала свое мнение по этому поводу.

– А что думала она по поводу смерти Эмми Гибс?

Мисс Уайнфлит нахмурила брови, как бы собираясь с мыслями:

– Это очень трудно рассказать. У Лавинии была одна очень любопытная мысль.

– Какая мысль?

– Она предполагала, что у пас в Уичвуде происходит что-то страшное. Она думала, например, что кто-то вытолкнул Томми Пирса из окна...

– Я это знаю.

Мисс Уайнфлит уставилась на него с изумлением:'

– Откуда, мистер Фицвильям?!

– Она сама сказала мне об этом. Ну, не совсем этими же словами, но она дала мне это понять.

Мисс Уайнфлит наклонилась вперед, покраснев от возбуждения:

– Когда это было, мистер Фицвильям?

Люк ответил спокойно:

– В тот самый день, когда она была убита, мы вместе с ней ехали в Лондон.

– А что именно она вам сказала?

– Она сказала мне, что у вас в Уичвуде было очень много смертей. Она упомянула об Эмми Гибс и Томми Пирсе, еще об этом Картере, она также сказала, что, по ее мнению, доктор Хьюмбелби будет следующей жертвой.

Мисс Уайнфлит медленно кивнула головой.

– А сказала она вам, кто виноват во всех этих смертях?

– Человек с определенным выражением глаз,– мрачно ответил Люк.– С таким выражением во взгляде, которое, по ее мнению, невозможно спутать ни с каким другим. Когда она беседовала с Хьюмбелби, то перехватила обращенный на него взгляд этого человека и по этому взгляду догадалась, что с доктором будет покончено.

– И он действительно пал жертвой... О боже, боже мой! – прошептала мисс Уайнфлит.

Она откинулась на спинку стула, и в ее глазах промелькнуло выражение ужаса.

– Но кто этот человек? – спросил Люк.– Скажите мне, мисс Уайнфлит! Вы это знаете, вы должны знать!

– Нет, я не знаю, она ничего не говорила мне.

– Но вы можете догадаться,– сказал Люк мягко.– У вас очень проницательный ум, и вы могли бы предположить, кого она имела в виду.

Мисс Уайнфлит неохотно наклонила голову.

– Тогда скажите мне.

Но мисс Уайнфлит отрицательно покачала головой:

– Нет, право, вы хотите заставить меня поступить крайне несправедливо. Вы хотите, чтобы я отгадала, что могла, обратите внимание, только могла иметь в виду моя приятельница, которой теперь уже нет в живых. Кик я могу предъявить кому-либо такое обвинение!

– Это не будет обвинением. Это будет всего лишь вашим мнением.

Но мисс Уайнфлит была непоколебима.

– Мне нечего сказать вам, совершенно нечего... Лавиния действительно мне ничего не говорила,– твердо заявила она.– Я могу думать, что у нее были определенные предположения, но, видите ли, я могу и ошибиться. И таким образом я введу вас в заблуждение и, возможно, вызову серьезные осложнения. Это было бы очень неосмотрительно и жестоко с моей стороны – называть имя. И ведь я могу быть совсем, совсем неправой в своих предположениях? Да, действительно, даже наверное я не права!

И мисс Уайнфлит твердо сжала губы и поглядела на Люка с мрачной решимостью.

Люк знал, что надо с достоинством принимать поражение, когда с ним сталкиваешься.

Он нашел, что чувство справедливости мисс Уайнфлит и что-то еще более неопределенное и туманное, чего он даже не мог сформулировать, быЛо против него.

Он принял поражение и поднялся, чтобы любезно раскланяться. Он намеревался снова вернуться к этой теме позже, но в своем обращении не позволил себе намекнуть об этом.

– Конечно, вы должны поступать так, как считаете нужным,– сказал он,—Благодарю вас за помощь, которую вы мне оказали.

Мисс Уайнфлит казалась менее самоуверенной, когда провожала его до дверей.

– Я надеюсь, вы не подумали,– начала было она,–что...– И затем заговорила о другом: – Если вас будет что-нибудь беспокоить и я смогу оказаться вам полезной, пожалуйста, дайте мне знать.

– Непременно. Вы ведь никому не расскажете о нашей беседе?

– Конечно. Я никому не скажу ни слова.

Люк надеялся, что это была правда.

– Передайте мой привет Бриджит,– попросила мисс Уайнфлит.– Она такая милая и красивая девушка, не правда ли? И умница. Я... я надеюсь, что она будет счастлива.

И так как Люк вопросительно взглянул на нее, добавила:

– Я имею в виду ее замужество с лордом Уайтфильдом. Правда, такая большая разница в возрасте...

– Да, конечно.

Мисс Уайнфлит вздохнула.

– Вы знаете, ведь когда-то и я была помолвлена с лордом,– произнесла она неожиданно.– Это было давно. Он был таким многообещающим молодым человеком! Я помогала ему получить образование. И я им так гордилась! И им самим, и его успехами...

Она снова вздохнула.