Текст книги "Конец света"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Его украл у меня молодой человек, которого звали Алек Джерард. Он писал пьесы.

– Кстати, весьма недурные, – авторитетно заметил Вайз. – Да что говорить, я сам однажды полгода держал у себя какую-то его пьесу.

– Вы ее произвели? – осведомился мистер Томлинсон.

– Произвел? – удивился мистер Вайз. – Нет, разумеется! Но, представьте, одно время серьезно об этом подумывал.

– Там была прекрасная роль для меня, – вздохнула мисс Нанн. – Пьеса называлась «Дети Рахили» – хотя собственно героини по имени Рахиль в ней не было. Как-то он зашел в театр, чтобы переговорить со мной о роли. Он мне даже понравился – такой приятный, скромный с виду молодой – человек. Помню, – ее прекрасные глаза подернулись мечтательной дымкой, – он купил мне в буфете мятные сливки… Опал лежал на столике в моей уборной. Молодой человек сказал, что бывал прежде в Австралии и немного разбирается в опалах. Он еще поднес его к свету, чтобы получше рассмотреть. Вот тогда-то он, верно, и сунул его в карман. Вскоре после его ухода я заметила, что опал исчез. Тут началась такая шумиха, помните? Она обернулась к мистеру Вайзу.

– Еще бы не помнить, – буркнул мистер Вайз.

– У него дома нашли пустой футляр, – продолжала актриса. – И потом, он как раз тогда был на мели – и вдруг на следующий день у него, откуда ни возьмись, появилась приличная сумма, которую он внес в свой банк. Он объяснил это тем, что якобы его друг удачно поставил за него на скачках – но друга этого так и не нашли. Насчет футляра он сказал, что, вероятно, прихватил его по рассеянности. Вот уж, по-моему, совершенно бездарное объяснение – можно было бы придумать что-нибудь похитроумнее… Мне пришлось давать показания на суде, мои портреты печатались во всех газетах. Рекламный агент уверял меня, что все прекрасно, что лучшей рекламы вообще не придумаешь – но я бы предпочла свой опал!

И она грустно покачала головой.

– Может, попробуешь консервированных ананасов? – спросил мистер Джадд. Мисс Нанн просияла.

– Где они?

– Я их только что тебе передал.

Мисс Нанн посмотрела на столе, пошарила у себя за спиной, но нашла лишь серую шелковую сумочку. Тогда она нетерпеливо подняла с пола большую лиловую сумку, тоже из шелка, и, к удовольствию любознательного мистера Саттертуэйта, начала методично выкладывать на стол ее содержимое.

На свет появились: пудреница, губная помада, футлярчик для драгоценностей, моток шерсти, еще одна пудреница, два носовых платка, баночка шоколадного крема, нож с эмалевой ручкой для разрезания бумаги, маленькая темно-коричневая деревянная шкатулочка, пять писем, грецкий орех, лоскуток розового крепдешина, обрывок ленты и недоеденный круассан. Последними явились консервированные ананасы.

Эврика, – тихонько пробормотал мистер Саттертуэйт.

– Что вы сказали?

– Ничего, – торопливо ответил мистер Саттертуэйт. – Какой красивый нож!

– Да, мне он тоже нравится. Мне его кто-то подарил – не помню кто.

– А это индийская шкатулка, – заметил мистер Томлинсон. – Хитроумная штучка, да?

– Тоже чей-то подарок, – сказала мисс Нанн. – Она у меня уже давно. Она все время стояла на туалетном столике в моей уборной… Впрочем, что в ней красивого?

Шкатулка, выточенная из темного дерева, открывалась сбоку. А сверху помещались две деревянные пластинки, свободно вращающиеся в обе стороны.

– Красивого, может, и мало, – усмехнулся мистер Томлинсон. – Зато, ей-богу, вы ничего подобного не видывали!

Заволновавшись, мистер Саттертуэйт подался вперед.

– Скажите, а почему вы назвали ее хитроумной? – спросил он.

– А что, разве не так? – Судья обернулся к мисс Нанн. Та непонимающе смотрела на него.

– Полагаю, не стоит всем демонстрировать этот фокус, да?

Мисс Нанн все еще не понимала.

– Какой фокус? – спросил мистер Джадд.

– Боже правый, неужто не знаете? Судья обвел глазами озадаченные лица.

– Подумать только! Ну-ка дайте мне ее на минутку!.. Спасибо.

Он открыл шкатулку.

– Так. Теперь мне нужно что-нибудь не очень большое, что можно в нее положить. Вот, кусочек сыру подойдет. Прекрасно! Кладем его внутрь, закрываем…

Он немного повертел шкатулку в руках.

– Теперь смотрим…

Он снова открыл шкатулку. Она была пуста.

– Вот эта да! – ахнул мистер Джадд. – Как вы это сделали?

– Очень просто. Надо перевернуть шкатулку вверх днем, левую пластину развернуть на сто восемьдесят градусов, а правую установить по центру. А теперь, чтобы сыр появился снова, надо вращать в противоположную сторону правую пластину на сто восемьдесят градусов, левую по центру, и все это, держа шкатулку вверх дном. И тогда – оп ля!..

Шкатулка открылась – и над столом пролетел вздох изумления. С сыром было все в порядке, он лежал в шкатулке – но рядом с ним лежало что-то еще – что-то круглое, переливающееся всеми цветами радуги.

Послышался волнующий звук чистейшего контральто:

– Мой опал!

Розина Нанн поднялась во весь рост, прижав руки к груди.

– Мой опал! Но как он там оказался? Генри Джадд смущенно закашлялся.

– Гм-м, Рози, девочка моя, я, честно говоря, думаю, что ты сама его туда положила!

В этот момент кто-то встал в темноте из-за стола и ощупью вышел на улицу. Это была Найоми Карлтон-Смит. За ней вышел мистер Кин.

– Но… Когда я могла?.. Неужели…

Мистер Саттертуэйт наблюдал, как мучительно до нее доходила истина. На это потребовалось минуты две, не меньше.

– Неужели в прошлом году, в театре?

– Ну, Рози, милая, – виноватым тоном говорил Генри. – У тебя ведь действительно есть привычка всегда что-то вертеть в руках! Вспомни хотя бы сегодняшнюю икру…

Мыслительный процесс мисс Нанн продолжался.

– Значит, я машинально сунула его в шкатулку?.. А потом случайно ее перевернула, и тогда… тогда… – До нее дошло наконец. – Но ведь тогда выходит, что Алек Джерард ни в чем не виноват… О! – Душераздирающий возглас разнесся по всей зале. – Какой ужас!

– Ну что ж, – сказал мистер Вайз. – Можно еще все исправить.

– Да, но ведь он уже год как в тюрьме!.. Неожиданно она резко повернулась к герцогине и спросила:

– Кто эта девушка, которая только что вышла отсюда?

– Мисс Карлтон-Смит, она была помолвлена с мистером Джерардом, – сказала герцогиня. – Она… очень тяжело пережила эту историю.

Мистер Саттертуэйт незаметно выскользнул за дверь.

Снег перестал. Найоми сидела на низкой каменной оградке. В руке она держала альбом для зарисовок, рядом лежали цветные мелки. Тут же стоял мистер Кин.

Она протянула альбом мистеру Саттертуэйту – и он увидел незаконченный, но, несомненно, талантливый рисунок: в вихре кружащихся снежинок – фигура человека.

– Как хорошо, – сказал мистер Саттертуэйт. Мистер Кин взглянул на небо.

– Буря кончилась, – сказал он. – Дорога, наверное, все еще скользкая, но, думаю ничего неожиданного быть не должно?

– Ничего неожиданного не будет, – сказала Найоми. В ее тоне чудился какой-то не вполне понятный для мистера Саттертуэйта смысл. Она обернулась – и вдруг одарила его ослепительной улыбкой. – Мистер Саттертуэйт, если захочет, может ехать обратно в моей машине!

Только сейчас он понял, до какой крайности простиралось ее отчаяние.

– Что ж, мне пора, – засуетился мистер Кин.

– Куда же он? – пробормотал мистер Саттертуэйт, растерянно глядя ему вслед.

– Вероятно, туда, откуда пришел, – каким-то странным тоном ответила Найоми.

– Но… Но там же ничего нет, – сказал мистер Саттертуэйт, ибо мистер Кин направлялся к тому самому месту у обрыва, где они недавно его увидели. – Вы же сами говорили, что это Конец Света!..

Он вернул ей альбом.

– Это очень здорово, – сказал он. – Вам удалось ухватить самую суть. Только – гм-м… Только почему вы изобразили его в маскарадном костюме?

Их глаза на секунду встретились.

– Я так его вижу, – сказала Найоми Карлтон-Смит.