Текст книги "Лернейская гидра (др. перевод)"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Агата Кристи
Лернейская гидра [1]1
  Геракл совершает свой второй подвиг, убивая Лернейскую гидру, чудовище с телом змеи и девятью головами, порожденную Тифоном и Ехидной. Геракл палицей сбивал гидре головы, а его помощник прижигал ей шеи, чтобы не выросли другие.


[Закрыть]

I

Пуаро ободряюще посмотрел на сидевшего перед ним человека. Доктор Чарлз Олдфилд, светловолосый, голубоглазый мужчина лет сорока, с седеющими висками, чувствовал себя не в своей тарелке: что-то мешало ему начать разговор.

– Я пришел к вам, господин Пуаро, – запинаясь, наконец сказал он, – с довольно необычной просьбой. Даже не знаю, с чего начать. Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что никто не в силах мне помочь…

– Что касается помощи, – перебил его Пуаро, – то позвольте решать мне.

– Я не знаю, – продолжал доктор, – почему я решил, что, возможно, вы…

– Что, возможно, я, – снова перебил его Пуаро, – именно тот человек, который может помочь вам. Может быть, вы все же расскажете мне все по порядку?

Доктор взял себя в руки. Пуаро заметил, что его собеседник выглядел сильно измученным.

– Дело в том, господин Пуаро, – взволнованно продолжал доктор Олдфилд, в его голосе чувствовалась безнадежность, – что с этим делом полиция не справится. Время идет, я в отчаянии, а между тем они становятся все ужаснее и нелепее. Что мне делать?

– Что становится все ужаснее?

– Сплетни. На первый взгляд, все довольно просто. Я был женат. Скоро исполнится два года, как моя жена умерла. Последние несколько лет она была прикована к постели. Кто-то пустил слух, что я отравил ее.

– А-а… – протянул Пуаро. – А вы действительно не давали ей яда?

– Да как вы смеете? – Возмущенный доктор вскочил на ноги.

– Успокойтесь, – тихо и властно остановил его Пуаро, – и сядьте на место. Предположим, что вы не давали жене яд. Кстати, где вы живете?

– Я живу в городке Лоубара в графстве Беркшир. Там же у меня и практика. Я всегда знал, что в таком маленьком городке, как наш, люди сплетничают, но что сплетни могут достичь таких невероятных размеров – я не предполагал никогда. – Он пододвинул стул поближе к Пуаро. – Вы не можете представить себе, что я пережил. Сначала я и понятия не имел, что происходит. Я замечал, конечно, что люди стали относиться ко мне менее дружелюбно, а некоторые даже избегали разговаривать со мной. Но я думал, что они просто не хотят докучать мне из-за смерти жены. Потом я заметил, что кое-кто стал более открыто проявлять ко мне свою неприязнь, а некоторые, встретив меня на улице, демонстративно переходили на другую сторону. От меня стали уходить пациенты. Куда бы я ни пошел, я слышу осуждающие голоса и ловлю неприязненные, порой даже враждебные взгляды, а вокруг носятся ужасные сплетни. Я получил даже несколько анонимных писем с угрозами…

Доктор замолчал. Пуаро спокойно ждал.

– Я не знаю, что делать, – продолжал доктор Олдфилд через некоторое время. – Я не знаю, как найти этот источник лжи и клеветы. Как можно публично отрицать то, что никогда не было высказано открыто? Я бессилен что-либо предпринять.

Пуаро задумчиво покачал головой.

– Вы правы. Сплетни – это девятиголовая Лернейская гидра, которую невозможно убить сразу, так как у нее вместо одной отрубленной головы вырастают сразу две новые.

– Метко сказано, – согласился доктор. – И я ничего не могу сделать. Вы – моя последняя надежда, хотя я и не представляю себе, чем и как вы сможете помочь.

Пуаро задумался.

– Ваше дело меня заинтересовало, доктор Олдфилд, – сказал наконец Пуаро. – Я попробую убить это многоголовое чудовище. Но прежде всего расскажите мне, пожалуйста, об обстоятельствах, непосредственно давших пищу этим сплетням. Ваша жена умерла полтора года назад. Какова причина смерти?

– Язва желудка.

– Вскрытие было?

– Нет, – быстро ответил доктор Олдфилд. – В этом не было необходимости, так как она болела довольно долго и диагноз был всем известен.

Пуаро кивнул.

– Симптомы язвы желудка и отравления мышьяком схожи, и все это знают. За последние десять лет было четыре сенсационных убийства, и в каждом случае жертва была похоронена без подозрений, а в свидетельстве о смерти стояло одно заключение – язва желудка. Ваша жена была старше вас?

– Да, на пять лет.

– Сколько лет вы прожили?

– Пятнадцать.

– Она оставила какое-нибудь наследство?

– Да, – ответил доктор. – Она была богатой, и после смерти наследство составило около тридцати тысяч фунтов.

– Приличная сумма. Она все оставила вам?

– Да.

– Какие у вас были отношения с женой?

– Нормальные.

– Вы не ссорились? Она не устраивала вам сцены?

– Понимаете… – Доктор замялся. – Моя жена была, что называется, трудным человеком. Она очень беспокоилась о своем здоровье. Ей было невозможно угодить. Все, что бы я ни делал, раздражало ее.

– Да, я знаю таких людей, – сказал Пуаро. – Они жалуются, что о них плохо заботятся, даже издеваются, и считают, что все ждут не дождутся, когда они умрут.

– Вы точно подметили, – сказал, немного оживившись, доктор Олдфилд.

– За ней ухаживала медсестра? – спросил Пуаро. – Или компаньонка?

– Ее компаньонка, которая была одновременно и сиделкой. Порядочная и надежная женщина. Я не думаю, что она распускает эти нелепые слухи.

– Даже порядочные и надежные люди имеют язык, который они не всегда умеют держать за зубами. Я уверен, что и она, и слуги, да и все в доме понемногу внесли свою лепту в создание сплетен. Я считаю, что в вашем деле достаточно материала для местного скандала. А теперь еще один вопрос, доктор: кто ваша дама?

– Я вас не понимаю, – покраснел доктор Олдфилд.

– Вы прекрасно понимаете, – мягко сказал Пуаро, – что я имею в виду. Я спрашиваю, чье имя склоняют в сплетнях вместе с вашим?

Доктор вскочил, его лицо стало напряженным и холодным.

– У меня нет никакой дамы. Извините, господин Пуаро, я, кажется, слишком долго злоупотреблял вашим временем.

И доктор направился к выходу.

– Мне очень жаль, что вы уходите, – тихо и спокойно сказал Пуаро. – Ваше дело меня заинтересовало, и я хотел бы вам помочь. Но пока вы мне не расскажете всю правду, я сделать этого не смогу.

– Я вам рассказал всю правду.

– Нет… – покачал головой Пуаро, – далеко не всю.

Доктор дошел до двери, остановился и повернулся.

– Почему вы считаете, что в этом деле замешана женщина? – спросил он.

– Мой дорогой доктор! Я очень хорошо знаю психологию обывателя. Сплетни всегда основываются на взаимоотношениях двух полов. Если мужчина отравляет свою жену, чтобы совершить путешествие на Северный полюс или чтобы жить холостяком – это никого волновать не будет и не вызовет никаких пересудов и сплетен. Сплетни возникают тогда, когда деревенские кумушки уверены, что мужчина отравил жену, чтобы жениться на другой женщине. Это же элементарно.

– Я не виноват, что у них языки чешутся.

– Конечно же не виноваты. А теперь, доктор, – продолжал Пуаро, – сядьте в кресло, успокойтесь и ответьте на мой вопрос.

Медленно и неохотно доктор возвратился в кресло.

– Я думаю, – снова покраснев, начал он, – что все сплетни крутятся вокруг мисс Монкриф, моего фармацевта.

– Она долго работает у вас?

– Три года.

– Ваша жена любила ее?

– Не очень.

– Она вас ревновала к ней?

– Вздор.

– Ревность – привилегия жен, – перебил его Пуаро, – и, как это ни парадоксально звучит, всегда основывается на действительности. Вы помните поговорку, что «покупатель всегда прав, даже если он не совсем прав»? Так вот, это можно полностью отнести к ревнивому мужу или жене. Какая бы малая толика правды ни была в словах того, кто ревнует, в глазах кумушек-сплетниц он всегда прав.

– Глупости, – возразил доктор, – я никогда не разговаривал с Джин тайком от жены.

– Возможно, но это дела не меняет. Вот что, доктор Олдфилд. – Пуаро наклонился к нему, его голос стал твердым и решительным. – Я берусь за это дело и сделаю все от меня зависящее, чтобы узнать истину. Но я узнаю все, всю правду, невзирая на светские приличия и не щадя ваших чувств. Скажите мне, доктор, в последнее время вы плохо стали относиться к своей больной жене?

Доктор некоторое время молчал.

– Ну что же, – согласился наконец он. – Мне ничего не остается делать, как только надеяться. Так или иначе, я чувствую, что вы можете помочь мне. Я буду с вами откровенен, господин Пуаро. Я никогда не любил свою жену. Я считаю, что был для нее хорошим мужем, только хорошим, не более того.

– А эта девушка, Джин?

На лбу доктора выступил пот. Он снова замолчал.

– Если бы не эти проклятые сплетни, – решился наконец он, – я бы уже женился на ней.

– Наконец-то мы услыхали всю правду. Итак, решено, доктор, я берусь за ваше дело. Но помните, что я вам сказал!

– Я не боюсь правды, – ответил доктор. – Я наметил было план действий. Если бы я смог обвинить кого-нибудь в распускании слухов, я подал бы на него в суд и был бы реабилитирован. Потом я подумал, что такое развитие событий только усугубило бы мое положение, так как люди начали бы говорить: «Если он оправдывается, значит, виноват». Скажите мне честно, – доктор умоляюще посмотрел на Пуаро, – из этой кошмарной ситуации есть выход?

– Из любой ситуации всегда есть выход, – философски заметил Пуаро.

II

– Мы едем за город, Джордж, – сказал Пуаро своему доверенному слуге и помощнику.

– В самом деле, сэр? – невозмутимо переспросил Джордж.

– Цель нашего путешествия – уничтожение многоголового монстра.

– Похожего на лох-несское чудовище, сэр?

– Многоголовое чудовище – это выражаясь фигурально, Джордж.

– Тогда я вас не понимаю, сэр.

– Было бы гораздо легче, если бы это было живое существо. Нет, Джордж, мы едем сражаться с многоголовой гидрой, которую называют сплетнями. Теперь тебе ясно?

– Да, сэр, теперь я понял. Вы правы, очень трудно выявить того, кто первым пустил слух или сплетню.

– Сказано точно.

Пуаро не остановился в доме доктора Олдфилда, а снял номер в местной гостинице. На следующее утро он уже беседовал с Джин Монкриф.

Джин Монкриф оказалась высокой девушкой с огненно-рыжими волосами и голубыми глазами. Держалась она настороженно.

– Все же он отправился к вам. Я знала, что он собирается это сделать, – сказала она, в ее голосе чувствовалась безнадежность.

– Вы этого не одобряете? – спросил Пуаро.

– А чем вы можете помочь? – вопросом на вопрос ответила Джин.

– Все зависит от того, как вы рассматриваете ситуацию.

– Ситуацию? – горько произнесла девушка. – Вы собираетесь ходить по городу и говорить всем этим шепчущимся сплетницам: «Прекратите шептаться. Это вредит бедному доктору Олдфилду, а он не виноват в смерти миссис Олдфилд». И они обязательно ответят: «Да мы никогда и не верили в его виновность». Самое ужасное во всей этой истории то, господин Пуаро, что они никогда не скажут: «Да разве кто-нибудь сомневается, что миссис Олдфилд умерла естественной смертью». Нет! Они будут говорить: «Конечно, мы не верим этим сплетням о докторе Олдфилде. Он не смог бы отравить свою жену, хотя и относился к ней в последнее время плохо. Но держать молодую девушку в качестве фармацевта – это слишком. Мы не хотим сказать, что между ними что-то было, но…» – Девушка замолчала, лицо ее покраснело, она задохнулась от переполняющего ее возмущения.

– Похоже, что вы очень хорошо знакомы с содержанием сплетен? – заметил Пуаро.

– Вы правы, господин Пуаро, – с горечью в голосе согласилась Джин.

– Как вы думаете, что следовало бы предпринять?

– Продать практику и переехать в другое место.

– А если эти сплетни последуют за ним?

Джин пожала плечами.

– Риск – благородное дело.

Минуту или две они помолчали.

– Вы собираетесь выйти замуж за доктора? – спросил Пуаро.

– Он сделал мне предложение.

– Ну и…

– Я ему сказала, что сейчас не время.

– Как хорошо встретить человека, с которым можно поговорить откровенно.

– А что мне остается делать, – горько призналась девушка. – Когда я услыхала, что Чарлз якобы отравил свою жену, чтобы жениться на мне, поняла, что, если мы действительно поженимся, это только подольет масла в огонь. Я думала, если мы немного подождем, сплетни прекратятся сами собой.

– Но этого не произошло?

– К сожалению, нет.

– И вам это не кажется странным?

– У этих сплетниц, – горько сказала Джин, – не так уж много тем для разговоров.

– И несмотря на это, вы собираетесь выйти замуж за доктора? – удивился Пуаро.

– Да, – спокойно ответила девушка. – Я давно люблю его и полюбила с первого взгляда.

– Понятно. В таком случае смерть миссис Олдфилд вас обрадовала.

– Миссис Олдфилд была довольно неприятным человеком, – заметила девушка. – Честно говоря, я действительно была рада, когда она умерла.

– Довольно откровенно.

Джин иронически улыбнулась.

– В связи с создавшимся положением у меня есть предложение, – сказал Пуаро.

– Слушаю вас.

– В данной ситуации нужны особые меры, а для этого необходимо получать специальное разрешение министерства внутренних дел. Вы смогли бы подать прошение?

– Какое прошение? – удивилась Джин Монкриф. – О чем? Что вы хотите этим сказать?

– Я считаю, что при сложившихся обстоятельствах самый лучший выход – провести эксгумацию тела покойной миссис Олдфилд.

Джин остолбенело уставилась на Пуаро.

Пуаро ждал.

– Ну и как, мадемуазель? – прервал наконец Пуаро затянувшуюся паузу. – Вы со мной согласны?

– Нет.

– Почему? Заключение врачей о естественной смерти заткнет рты всем сплетницам сразу.

– Если вы сможете получить такое заключение.

– Я вас не понимаю, мадемуазель Джин.

– А чего здесь непонятного, – пояснила Джин. – Вы предполагаете, что ее могли отравить мышьяком. Предположим, что эксгумация это не подтвердит. Но существует всякое множество других ядов растительного характера, следы которых трудно, а порой практически даже невозможно обнаружить. Да я знаю и этих экспертов-бюрократов. Они могут дать просто нейтральное заключение, что «постфактум трудно определить точную причину смерти», и тогда сплетни покатятся как снежный ком.

Пуаро задумался.

– Кто, по вашему мнению, самый закоренелый сплетник в городе? – спросил он.

Девушка на минуту задумалась.

– Я думаю, – сказала она, – это мисс Летеран.

– Вы не смогли бы, как бы случайно, познакомить меня с ней?

– Ничего нет проще, – сказала Джин. – Каждое утро все старые сплетницы ходят по магазинам и обмениваются новостями. Нужно только в этот час оказаться на главной улице, где расположены все наши магазины.

– Тогда поспешим, – сказал Пуаро.

Девушка оказалась права. Проходя мимо небольшого здания, в котором располагалась почта, Джин вдруг остановилась и поздоровалась с высокой средних лет женщиной с длинным носом и пронзительными колючими глазами.

– Доброе утро, мисс Летеран.

– Доброе утро, Джин. Прекрасное утро, не правда ли, сэр? – повернулась женщина к Пуаро. Ее пронзительные глаза с любопытством уставились на незнакомого человека.

– Позвольте мне представить вам господина Пуаро, который остановился в нашем городе на несколько дней.

III

Отщипывая изящным жестом кусочки от предложенной ему пшеничной булочки, Пуаро вел с хозяйкой непринужденную беседу. Мисс Летеран была настолько заинтригована приездом в их городок знаменитого сыщика, что пригласила Пуаро к себе в дом на чашку чая, и сейчас, сгорая от любопытства и нетерпения, пыталась выведать, что же на самом деле привело этого маленького иностранца в их город.

Пуаро это чувствовал, но ждал удобного момента, чтобы полностью удовлетворить ее любопытство.

– Я вижу, мисс Летеран, – сказал он, – вы догадались, что привело меня в ваш город. Я прибыл сюда по заданию министерства внутренних дел. Но, пожалуйста, прошу вас все это держать в секрете. Никому ни слова.

– Конечно, конечно, – зарделась от распиравшей ее гордости за оказанное доверие мисс Летеран. – Министерство внутренних дел… Вы хотите сказать, что бедную миссис Олдфилд…

Пуаро кивнул головой.

– Ну и ну!.. – воскликнула мисс Летеран, вложив в эту фразу всю гамму мучивших ее радостных переживаний.

– Это очень деликатное дело, – продолжал Пуаро, – и мне поручено выяснить до конца, есть ли необходимость проведения эксгумации тела.

– Вы собираетесь выкопать эту бедняжку! – воскликнула мисс Летеран. – Это ужасно!

Если бы она произнесла «Это замечательно!» вместо «Это ужасно!», то эти слова более соответствовали бы интонации ее голоса.

– А что вы сами думаете об этом, мисс? – полюбопытствовал Пуаро.

– Конечно, господин Пуаро, разговоров об этом деле было предостаточно, но я не слушаю такие разговоры, им нельзя доверять. Несомненно, доктор Олдфилд вел себя странно, когда умирала его больная жена, но я приписывала это его беспокойству за ее здоровье. И конечно же, я бы не сказала, что доктор и его жена жили дружно, но это их дело. Одно я знаю наверняка, господин Пуаро, – мисс Летеран замолчала и многозначительно посмотрела на собеседника, – так как сведения получены от первого лица, от компаньонки мисс Олдфилд мисс Харрисон, которая в течение трех или четырех последних лет вплоть до самого дня смерти мисс Олдфилд ухаживала за ней: в смерти жены доктора есть что-то непонятное. Я уверена, что у мисс Харрисон, хотя она ничего не рассказывала, есть на этот счет какие-то подозрения.

– Так мало фактов, – грустно сказал Пуаро.

– Это верно, господин Пуаро, – согласилась мисс Летеран, – но после эксгумации фактов у вас будет предостаточно.

– Да, – сказал Пуаро. – Тогда факты будут.

– Конечно же, я читала в газетах о подобных случаях, – возбужденно продолжала мисс Летеран, ее ноздри раздувались от удовольствия. – Дело Армстронга, потом еще какого-то мужчины, забыла его имя, и, конечно же, дело Криппена. Для меня осталось загадкой: была ли его девушка Этель Ле Нев в сговоре с ним или нет. Конечно же, Джин Монкриф красивая девушка и… Нет, я не думаю, что она была в сговоре, но… – Она сделала многозначительную паузу и сказала: – Конечно же, мужчины всегда без ума от красивых девушек, а доктор очень долго проработал с ней вместе.

Пуаро не отвечал, а только слушал ее с безразличным выражением лица, подсчитывая в уме, сколько раз она произнесла «конечно же».

– Конечно же, эксгумация и всякие там осмотры и расследования прояснят дело, не так ли? – с удовольствием продолжала мисс Летеран свои рассуждения. – И потом, слуги. Слуги всегда много знают, а заставить их держать язык за зубами совершенно невозможно, не правда ли? Служанка Беатриса была уволена сразу же после похорон, и, конечно же, это выглядело странным, особенно при остром дефиците опытных горничных. Все выглядело так, как будто доктор Олдфилд боялся, что она может что-то рассказать.

– Да… Похоже на то, что необходимо провести тщательное расследование, – подвел итоги Пуаро.

– Это звучит так ужасно, – запричитала мисс Летеран. – Наш маленький тихий городок – и… вдруг… пресса, эти ужасные газетчики.

– Это пугает вас? – спросил Пуаро.

– Немного, – ответила мисс Летеран. – Я не выношу репортеров.

– Но, возможно, все это только слухи! – сказал Пуаро.

– Честно сказать, господин Пуаро, – подумав немного, заметила мисс Летеран, – я так не думаю. Что-то тут все-таки есть. Ведь говорят, что дыма без огня не бывает.

– И мне эта мысль пришла в голову, – сказал Пуаро и поднялся. – Я вам доверяю, мадемуазель. Никому ни слова о нашем разговоре.

– Конечно же, конечно, – зарделась мисс Летеран. – На меня вы можете положиться.

У самой двери, принимая от горничной шляпу и пальто, Пуаро сказал, обращаясь к ней:

– Я приехал сюда, чтобы расследовать обстоятельства смерти миссис Олдфилд, и я буду вам весьма признателен, если никто об этом не будет знать.

Услыхав это, горничная, которую звали Глэдис, едва не свалила стойку для зонтиков.

– Значит, доктор действительно убил свою жену?

– А вы сами так не думали?

– Нет. Об этом говорила Беатриса, а она служила в доме Олдфилдов, пока хозяйка была жива.

– И она считает, – уточнил Пуаро, вспомнив слово из какой-то мелодрамы, – что тут «дело нечисто».

Глэдис кивнула:

– Да. Она также сказала, что мисс Харрисон, которая тоже работала в доме – ухаживала за хозяйкой, придерживается такого же мнения. Кроме того, Харрисон сразу же уволилась из дома, как только похоронили хозяйку, хотя доктор ничего ей не говорил об увольнении, значит, она о чем-то догадывалась, не так ли?

– Где сейчас живет мисс Харрисон?

– В маленьком домике на противоположном конце города. Она ухаживает за старой мисс Бристоу. Дом приметный, с крыльцом и перилами, так что вы легко его найдете.

IV

Вскоре Пуаро уже беседовал с женщиной, которая, по его мнению, лучше всех могла рассказать, что послужило причиной появления сплетен.

Мисс Харрисон оказалась интересной женщиной в возрасте около сорока лет. Ее лицо выражало спокойствие святой мадонны, а приветливые темные глаза излучали доброту. Она спокойно и терпеливо выслушала Пуаро.

– Я знаю, господин Пуаро, – ответила она, – что в последнее время в городе появилось множество вздорных и нелепых слухов. Я пыталась их опровергнуть, но бесполезно. Людям нравится перемывать чужие кости.

– Как вы считаете, мисс, какая-то доля истины все же есть в этих сплетнях?

Мисс Харрисон ненадолго задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

– Возможно, – предположил Пуаро, – поводом для сплетен послужило то, что в последнее время отношения доктора Олдфилда с его больной женой ухудшились?

Мисс Харрисон снова отрицательно покачала головой.

– Нет, – сказала она, – насколько я знаю, доктор всегда был добр и терпелив к жене.

– Он любил ее?

– Я бы этого не сказала. Миссис Олдфилд была трудным человеком, постоянно требовавшим к себе повышенного внимания, чего она никак не заслуживала.

– Вы хотите сказать, – спросил Пуаро, – что она преувеличивала серьезность своего состояния?

– Да.

– И тем не менее, – возразил Пуаро, – она умерла.

– Да, вы правы, но…

Некоторое время Пуаро наблюдал за ней и, заметив на ее лице какое-то сомнение, спросил:

– Я думаю, я даже уверен, что вы знаете, что послужило поводом для возникновения сплетен?

– Я могу только догадываться, – возразила мисс Харрисон. – Я полагаю, что все эти разговоры начала Беатриса, и могу предположить почему.

– Неужели?

– Дело в том, – неуверенно и как-то бессвязно начала она, – что я случайно подслушала разговор между доктором Олдфилдом и мисс Монкриф, и я уверена, что этот же разговор слыхала Беатриса, хотя, возможно, она и будет это отрицать.

– Что это за разговор?

– Это было примерно за три недели до последнего приступа у миссис Олдфилд, – начала мисс Харрисон. – Доктор и мисс Монкриф сидели в столовой. Я спускалась вниз по лестнице, когда услыхала ее слова: «Как долго это будет продолжаться? Я не могу больше ждать». На что доктор ответил: «Потерпи, дорогая. Уже осталось совсем недолго». А она в ответ: «Я не могу больше ждать. Ты думаешь, все будет в порядке?» Доктор ее успокоил: «Конечно, дорогая. Все идет хорошо, и в будущем году в это же время мы поженимся».

– Это был первый случай, – продолжала миссис Харрисон после небольшой паузы, – подтвердивший, что между доктором и мисс Монкриф существовали близкие отношения. Разумеется, я знала, что доктор ее обожает, что они друзья и часто гуляют вместе, но… ничего серьезного. Я вернулась наверх, так как не решилась сразу же спуститься вниз. Я заметила, что дверь в кухню была приоткрыта, так что Беатриса тоже слышала этот разговор. Конечно, подслушанный разговор можно истолковать по-разному. Я думаю, доктор хотел сказать, что состояние его жены было настолько критическим, что она могла умереть в любой момент, и я полагаю, что так оно и было на самом деле, но другому человеку, такому, как Беатриса, могло показаться, что доктор и мисс Монкриф собирались убить миссис Олдфилд.

– Но сами вы так не думаете?

– Конечно же нет, но…

Пуаро вопросительно посмотрел на нее.

– Простите меня, мисс Харрисон, но мне кажется, вы чего-то недоговариваете. Вы мне все рассказали?

– Конечно. А что бы еще вы хотели узнать?

– Не знаю. Но я подумал, что должно быть что-то еще.

Мисс Харрисон покачала головой, и на ее лице появилась озабоченность.

– Может случиться так, – сказал Пуаро, – что министерство внутренних дел потребует провести эксгумацию тела мисс Олдфилд.

– Что вы! – воскликнула мисс Харрисон. – Это будет ужасно!

– Вы считаете, что этого делать не следует?

– Я считаю, что последствия будут ужасными. Представляю себе, какие пойдут разговоры, а для доктора Олдфилда это будет новая трагедия.

– Вы считаете, что это ему не поможет?

– Что вы хотите этим сказать?

– Если доктор действительно не виноват, то эксгумация только подтвердит его невиновность.

Пуаро замолчал и внимательно наблюдал за реакцией мисс Харрисон. Сначала она нахмурилась и задумалась, но вскоре ее лицо просветлело.

– Об этой стороне дела я и не думала, – воскликнула она. – Вы правы. Эксгумация действительно необходима.

Сверху послышался какой-то стук. Мисс Харрисон вскочила на ноги.

– Извините меня, господин Пуаро, – сказала она. – Это проснулась моя хозяйка, и мне нужно ее развлекать, пока не принесут чай, а потом мы пойдем на прогулку. Да, вы правы. Эксгумация действительно нужна. Ее результаты поставят все точки над «i» и прекратят распространение нелепых слухов о виновности доктора Олдфилда.

Мисс Харрисон попрощалась с Пуаро и поспешила наверх.

Пуаро зашел на почту и позвонил в Лондон.

– Стоит ли вам совать нос в эти дела, мой дорогой Пуаро? – спросил голос в трубке. – Вы уверены, что наше вмешательство необходимо? Вы же знаете, что в большинстве случаев эти местные сплетни не стоят выеденного яйца.

– Но это особый случай, – настаивал Пуаро.

– Ну хорошо, – наконец сдался собеседник. – Если вы так настаиваете. Вы обладаете особым даром быть всегда правым. Но если это окажется вымыслом, мы будем вами недовольны.

– Зато я буду доволен, – усмехнулся про себя Пуаро.

– Что вы сказали? Я не понял, – заволновался его собеседник на другом конце провода. – Повторите, пожалуйста.

– Ничего особенного. До свидания, – ответил Пуаро и повесил трубку.

Выйдя из телефонной кабины, Пуаро обратился к сидящей за прилавком женщине:

– Не будете ли вы так любезны, мадам, сказать мне, где сейчас работает женщина, которая служила горничной у доктора Олдфилда? Кажется, ее звали Беатрисой?

– Беатриса Кинг? Да она за это время сменила уже два места и работает сейчас в банке у миссис Марлей.

Пуаро поблагодарил ее, купил две почтовые открытки, альбом с марками и какую-то керамику местного производства. Рассматривая и покупая эти товары, ему удалось перевести тему разговора на смерть жены доктора Олдфилда. Пуаро заметил на лице продавщицы какое-то особенное выражение, когда она заговорила о покойной миссис Олдфилд.

– Она умерла так внезапно, вам не кажется? Об этом многие говорят, как вы уже, наверное, слышали?

Ее лицо мгновенно осветила догадка.

– Это в связи с этим вы хотите повидать Беатрису Кинг? Мы и сами долго удивлялись ее неожиданному уходу от доктора. Все считают, что она что-то знает, и, наверное, это так. Каждый раз во время разговора она на что-то намекает.

Беатриса Кинг оказалась довольно застенчивой девушкой невысокого роста с немного отечным лицом.

Как Пуаро ни старался выудить из нее информацию, у него ничего не вышло. Она только повторяла:

– Я ничего не знаю. Это не мое дело рассказывать о том, что там происходило. Я не знаю ни о каком подслушанном разговоре между доктором и мисс Монкриф. У меня нет привычки подслушивать под дверью, и вы не имеете права обвинять меня в этом. Я ничего не знаю.

– Вы когда-нибудь слыхали об отравлении мышьяком? – спросил ее Пуаро.

В глазах девушки промелькнул какой-то интерес.

– Так вот что было в том пузырьке.

– В каком пузырьке?

– В котором мисс Монкриф готовила лекарство для хозяйки. Мисс Харрисон что-то заподозрила, долго нюхала и лизала содержимое бутылки, а потом вылила все в раковину и налила чистой воды из-под крана, потому что лекарство было прозрачное, как вода. А однажды, когда мисс Монкриф отнесла хозяйке чайник с кипятком, мисс Харрисон принесла его обратно и вылила в раковину, затем вновь налила воду из-под крана и поставила на огонь, сказав, что вода в чайнике не была кипяченой. Тогда я думала, что это были выдумки мисс Харрисон, ее блажь, но теперь, когда такое дело… может, так оно и было.

– Скажите, пожалуйста, мадемуазель Беатриса, вам нравилась мисс Монкриф? – спросил Пуаро.

– Нет, не очень… Она была какая-то неприветливая, держалась высокомерно. Естественно, я знала, что доктор ее обожает. Да вы бы видели, как она на него смотрела!

Пуаро поблагодарил ее, вернулся в гостиницу и дал Джорджу, своему помощнику, какое-то задание.

V

Доктор Алан Гарсиа, специальный судмедэксперт министерства внутренних дел, с одобрением сказал, обращаясь к Пуаро:

– Ну что, Пуаро, надеюсь, результаты вас удовлетворили? – И добавил, цитируя кого-то: – «Человек, который всегда прав!»

– Вы так любезны, доктор, – ответил Пуаро в своей обычной манере.

– А что вас натолкнуло на эту мысль, Пуаро? – спросил доктор. – Слухи?

– Поговорка: «Дыма без огня не бывает».

На следующий день Пуаро посетил рынок городка Лоубара, который гудел, как растревоженный улей, с того самого дня, когда пронеслась весть об эксгумации тела миссис Олдфилд. Люди возбужденно переговаривались, делились последними новостями.

Как только стали известны результаты вскрытия, возбуждение жителей городка достигло апогея.

Пуаро уже около часа находился у себя в номере и поглощал заранее заказанный обед. Он успел съесть огромный кусок бифштекса и кровяную колбасу, обильно запив ее пивом, когда слуга доложил, что к нему поднимается какая-то женщина.

Этой женщиной оказалась мисс Харрисон. Она выглядела изможденной. Влетев в комнату, мисс Харрисон сразу же подошла к Пуаро.

– Это правда? – быстро начала она. – Это действительно так?

Пуаро предложил ей сесть в кресло и успокоиться.

– Да, мисс Харрисон, – сказал он. – Вскрытие показало, что причина смерти миссис Олдфилд – большая доза мышьяка.

– Никогда бы не подумала… – запричитала мисс Харрисон, – даже не предполагала… – и разразилась слезами.

– Правда всегда выходит наружу, – философски заметил Пуаро.

– Его повесят? – все еще всхлипывая, спросила мисс Харрисон.

– Ну, нужны еще доказательства, чтобы убедиться, кто истинный убийца: доступ к яду, способ, каким яд был применен, и кое-что еще.

– Но, господин Пуаро, а что, если он в этом не замешан? Ну, совсем нет.

– В этом случае, – Пуаро пожал плечами, – суд его оправдает.

– Дело в том, – начала после небольшой паузы мисс Харрисон, – что у меня есть факт, о котором мне следовало бы рассказать вам раньше, но тогда я не придала ему большого значения.

– Я предполагал, что вы кое-что скрываете от меня, – укоризненно сказал Пуаро. – Я вас слушаю.

– Однажды, когда я зачем-то спускалась в амбулаторию, я увидела, что мисс Монкриф делала что то странное.

– Что же?

– Это звучит довольно глупо. Она наполняла свою розовую, покрытую эмалью пудреницу…

Она замолчала.