Текст книги "Нежданный гость"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 5

Оставшись один, Старкведдер немного помедлил у двери, быстро прикидывая в уме, что ему надо сделать. Затем он взглянул на часы и вынул пачку сигарет. Подойдя к стоявшему рядом с креслом столику, он хотел взять зажигалку, но заметил на одной из книжных полок фотографию Лоры. Он достал ее, внимательно рассмотрел и, улыбнувшись, поставил на место, потом прикурил сигарету и оставил зажигалку на столе. Вынув из кармана носовой платок, он стер все отпечатки с ручки кресла и с фотографии и подвинул кресло в исходное положение. Старкведдер забрал из пепельницы сигарету Лоры и, перейдя к другому столику, вынул также и свой окурок из пепельницы. Далее он направился к письменному столу и стер с него отпечатки, положил на место ножницы и блокнот и прикрыл его промокашкой. Проверяя, не осталось ли обрезков бумаги, он внимательно осмотрел пол перед столом и, обнаружив маленький кусочек, поднял его и сунул в карман брюк. Не забыв стереть отпечатки пальцев с выключателя у двери и со стула, он забрал свой фонарик с письменного стола и, пройдя к застекленным дверям, слегка отодвинул портьеру и осветил фонариком подходившую к дому аллею.

– Слишком твердая, чтобы остались следы, – пробормотал он себе под нос. Положив фонарик на стол возле инвалидной коляски, он взял револьвер. Убедившись, что оружие заряжено, он тщательно стер отпечатки и, подойдя к скамеечке для ног, положил на нее револьвер. Вновь глянув на часы, прошел к креслу, расположенному в нише, надел шляпу, шарф и перчатки. Перекинув пальто через руку, направился к выходу. Он уже был готов погасить свет, как вдруг вспомнил, что надо стереть отпечатки пальцев с дверной панели и ручки. После этого он наконец выключил свет и, вернувшись к скамеечке, бросил на нее пальто. Взяв револьвер, он уже хотел было добавить точку к инициалам, когда понял, что они скрываются за портьерой.

– Дьявол! – пробормотал он. Быстро сходив за стулом к письменному столу, он пристроил на него край портьеры так, чтобы она не мешала ему видеть инициалы. Вернувшись на исходную позицию к скамеечке, он выстрелил в стену и быстро подошел к ней, чтобы проверить результат. – Неплохо! – похвалил он сам себя.

Перенося стул обратно к письменному столу, Старкведдер услышал доносящиеся из коридора голоса. Он поспешно выбежал на террасу, прихватив с собой пистолет. Спустя мгновение он вновь появился в комнате, схватил свой фонарик и опять бросился в сад.

Из различных концов дома в кабинет спешили четыре человека. Высокая, властного вида пожилая женщина в халате была матерью Ричарда Уорвика. Она выглядела очень бледной и шла, опираясь на палку.

– Что случилось, Жан? – спросила она юношу в пижаме, вышедшего следом за ней на лестничную площадку. Странное, довольно наивное выражение лица делало его похожим на фавна.

– С чего вдруг все решили прогуляться посреди ночи? – воскликнула леди Уорвик, когда к ним присоединилась седеющая женщина средних лет, облаченная в благопристойный фланелевый халат. – Бенни, – требовательно сказала старая дама, – скажи же мне, что происходит?

Увидев, что и Лора идет следом за мисс Беннетт, миссис Уорвик продолжила:

– Вы что, все с ума посходили? Лора, что случилось? Жан... Жан... да скажет мне кто-нибудь наконец, что происходит в этом доме?

– Держу пари, что это шуточки Ричарда, – сказал молодой человек, который выглядел лет на девятнадцать, хотя его голос и манера поведения скорее соответствовали детскому возрасту. – Он опять расстреливает туман, – заявил он и добавил капризным тоном: – Скажите ему, чтобы перестал палить и не мешал нам всем смотреть наши прекрасные сны. Я так крепко спал, и Бенни, наверно, тоже. Правда, Бенни? Будь осторожна Лора, Ричард опасен. Он очень опасен, Бенни, будь осторожна.

– В саду такой густой туман, – заметила Лора, бросив взгляд в окно, расположенное на лестничной клетке. – Даже дорожку-то почти не видно. Не представляю, во что он может стрелять в этом туманном мраке. Глупость какая-то. Кроме того, мне кажется, я слышала крик.

Мисс Беннетт или Бенни, деловитая, бодрая женщина, по виду бывшая медсестра, каковой она, в сущности, и являлась, проговорила без лишних церемоний:

– Право, не могу понять, что вас так расстраивает, Лора. Ричард просто развлекается, как обычно. Но я не слышала никакой стрельбы. Уверяю вас, ничего особенного не произошло. По-моему, у вас разыгралось воображение. Однако он, безусловно, настоящий эгоист, и я должна сказать ему об этом. Ричард, – громко произнесла она, входя в кабинет, – по правде говоря, Ричард, вы выбрали слишком неподходящее время... ведь сейчас уже полночь! Вы напугали нас... Ричард!

Лора, переодевшаяся в ночной халат, вошла в комнату после мисс Беннетт. Когда она, включив свет, направилась к дивану, на пороге появился Жан. Он посмотрел на мисс Беннетт, которая стояла возле инвалидной коляски, пристально глядя на Ричарда Уорвика.

– Что ты так смотришь, Бенни? – спросил он. – В чем там дело?

– Дело в том, что Ричард... – произнесла мисс Беннетт удивительно спокойным голосом, – он застрелился.

– Посмотрите-ка! – закричал юный Жан возбужденно, показывая на стол. – Револьвер Ричарда исчез!

Из сада донесся чей-то голос:

– Что там у вас происходит? Никто не пострадал?

Посмотрев в небольшое окно, расположенное в кабинетной нише, Жан заорал:

– Послушайте! Там кто-то идет по дорожке!

– По дорожке? – спросила мисс Беннетт. – Кто бы это мог быть?

Повернувшись к дверям, она собралась отдернуть штору, когда на пороге вдруг появился Старкведдер. Мисс Беннетт в смятении отступила назад, а Старкведдер прошел вперед, требовательно спрашивая:

– Что здесь произошло? В чем дело? – Его взгляд упал на Ричарда Уорвика, сгорбившегося в инвалидной коляске. – Этот человек мертв! – воскликнул он. – Его застрелили. – Он подозрительно окинул взглядом комнату, поочередно поглядев на всех присутствующих.

– Кто вы такой? – спросила мисс Беннетт. – Откуда вы взялись?

– Я уже несколько часов плутаю по здешним дорогам, – ответил Старкведдер. – И в итоге сейчас моя машина застряла в кювете. Заметив ворота, я пошел к вашему дому, чтобы попросить о помощи или позвонить по телефону. Тут я услышал выстрел, и кто-то вылетел из этих дверей, едва не сбив меня с ног. – Протягивая револьвер, Старкведдер добавил: – Вот это он бросил на землю.

– Куда побежал тот человек? – спросила его мисс Беннетт.

– Откуда я знаю, в этом тумане ни черта не разглядишь, – ответил Старкведдер.

Жан стоял перед телом Ричарда, взволнованно глядя на него.

– Кто-то убил Ричарда, – громко заявил он.

– Похоже на то, – согласился Старкведдер. – Было бы неплохо связаться с полицией. – Он положил револьвер на столик возле инвалидной коляски, взял графин и плеснул бренди в стакан. – Кто он такой?

– Мой муж, – лишенным выражения голосом сказала Лора, присаживаясь на диван.

С легким напряжением в голосе Старкведдер озабоченно сказал ей:

– Вот... выпейте немного. – Лора взглянула на него. – Это поможет вам пережить шок, – добавил он многозначительно.

Она взяла стакан, а Старкведдер, повернувшись спиной к остальным обитателям дома, заговорщицки подмигнул ей, привлекая ее внимание к тому, как он решил проблему отпечатков пальцев. Отойдя в сторону, он бросил в кресло свою шляпу и затем, вдруг заметив, что мисс Беннетт склонилась над телом Ричарда Уорвика, быстро направился к ней.

– О нет, мадам, прошу вас, ничего не трогайте, – предупредил он. – Видимо, здесь произошло убийство, а в таком случае ни к чему нельзя прикасаться.

Резко выпрямившись, мисс Беннетт в ужасе попятилась от сидящего в коляске тела.

– Убийство? – воскликнула она. – Это не может быть убийством!

Миссис Уорвик, мать убитого, стояла в дверях кабинета. В этот момент она наконец прошла в комнату, спрашивая:

– Что тут случилось?

– Ричарда убили! Ричарда убили! – поспешно сообщил ей Жан. Он казался скорее живо заинтересованным, чем опечаленным.

– Тише, Жан, – внушительно сказала мисс Беннетт.

– Я не ослышалась? Что он такое говорит? – тихо спросила миссис Уорвик.

– Он говорит об убийстве, – пояснила ей Бенни, указывая на Старкведдера.

– Ричард, – прошептала миссис Уорвик, а склонившийся над трупом Жан вдруг призывно закричал: – Смотрите, смотрите! Тут что-то высовывается из кармана – бумажка какая-то... с буквами.

Он протянул руку, чтобы взять ее, но повелительный голос Старкведдера остановил его:

– Не трогайте... Делайте все, что угодно, только ничего не трогайте. – Затем он прочел громко и медленно: «Пятнадцатое мая... оплачено полностью».

– Милостивый боже! Мак-Грегор! – воскликнула мисс Беннетт, останавливаясь за диваном.

Лора встала. Миссис Уорвик нахмурилась.

– Ты имеешь в виду, – сказала она, – того мужчину... отца погибшего мальчика?..

– Ну, разумеется, Мак-Грегор, – пробормотала Лора себе под нос, усаживаясь в кресло.

Жан продолжал крутиться вокруг трупа.

– Послушайте, здесь все буквы наклеены... они вырезаны из газеты! – возбужденно сказал он.

Старкведдер опять предупредил его, напомнив:

– Только ничего не трогайте. Ни к чему не прикасаться до приезда полиции. – Он направился к телефону. – Может, мне?..

– Нет, – твердо сказала миссис Уорвик. – Я сама. – Собравшись с духом и взяв ситуацию под контроль, она подошла к письменному столу и начала набирать номер.

Жан взвинченной походкой подошел к скамеечке и встал на нее коленями.

– А тот человек, который убежал, – обратился он к мисс Беннетт, – ты думаешь, что он?..

– Тише, Жан, – твердо сказала ему мисс Беннетт, прислушиваясь к телефонному разговору. Миссис Уорвик говорила тихим, но четким и властным голосом.

– Это полицейский участок? Говорят из дома Ллангелерта. Особняк мистера Ричарда Уорвика. Мистер Уорвик только что был обнаружен... убитым.

Она продолжала говорить по телефону. Ее голос оставался тихим, и собравшиеся в комнате напряженно прислушивались к нему. Они услышали, как миссис Уорвик сказала:

– Нет, его нашел незнакомец. Насколько я поняла, его машина сломалась около нашего дома... Да, я скажу ему. Мы закажем ему номер в гостинице. Сможет ли одна из ваших машин доставить его туда, когда вы здесь все закончите?.. Очень хорошо.

Повернувшись к собравшимся, миссис Уорвик объявила:

– Полицейские будут здесь так скоро, как им позволит нынешний туман. Они приедут на двух машинах, одну из которых сразу отправят назад, чтобы отвезти этого джентльмена, – она показала на Старкведдера, – в местную гостиницу. Они хотят, чтобы он задержался на ночь, а утром возьмут у него показания.

– Отлично, они окажут мне большую услугу, поскольку я не могу пока вытащить мой автомобиль из кювета, – удовлетворенно воскликнул Старкведдер. Пока он говорил, дверь в коридор отворилась, и в комнату, на ходу завязывая пояс халата, вошел темноволосый человек среднего роста, на вид ему было лет сорок пять. Вдруг он резко остановился прямо у двери.

– Мадам, что-то случилось? – спросил он, обращаясь к миссис Уорвик. Затем, переведя взгляд на инвалидное кресло и увидев безжизненное тело Ричарда Уорвика, он воскликнул: – О господи!

– К сожалению, здесь произошла ужасная трагедия, Энджелл, – ответила миссис Уорвик. – Мистера Ричарда убили, полиция уже на пути сюда. – Повернувшись к Старкведдеру, она сказала: – Это Энджелл, он обслуживает... он был слугой Ричарда.

Камердинер приветствовал Старкведдера легким, рассеянным поклоном.

– О господи, – повторил он, продолжая с ужасом смотреть на тело своего бывшего хозяина.

Глава 6

На следующее утро в одиннадцать часов библиотека Ричарда Уорвика выглядела несколько более привлекательно, чем предыдущим туманным вечером. Прежде всего солнце заливало своим светом холодный, ясный и безоблачный день, и двери в сад были распахнуты настежь. Тело убитого увезли еще ночью, инвалидную коляску откатили в нишу, а ее прежнее, центральное место в комнате уже занимало обычное кресло. С сервировочного столика убрали все, за исключением графина с бренди и пепельницы. Красивый молодой человек лет двадцати с коротко подстриженными темными волосами, одетый в твидовую спортивную куртку и темно-синие брюки, сидел в инвалидном кресле, читая какой-то поэтический сборник. Немного погодя он встал с коляски.

– Прекрасно, – сказал он сам себе. – Какая удачная находка. – Его голос был мягким и мелодичным с явно выраженным валлийским акцентом.

Молодой человек закрыл прочитанную книжку и убрал ее на место в книжный шкаф, занимавший одну из стен в нише. Пару минут он внимательно осматривал обстановку кабинета, а затем, пройдя к открытым дверям, вышел в сад. Спустя мгновение в комнату из коридора вошел коренастый мужчина средних лет с бесстрастным, почти каменным лицом. Оставив свой портфель в кресле, расположенном напротив дверей, он прошел дальше и выглянул наружу.

– Сержант Кэдволладер! – резко позвал он.

Молодой человек вернулся обратно в комнату.

– Доброе утро, инспектор Томас, – сказал он и после небольшой паузы с чувством продекламировал: – «Пора плодоношенья и туманов, подруга солнца в зрелости спокойной...»[1]1
  Здесь и далее – стихи в переводе М. Юркан.


[Закрыть]

Инспектор, начавший было расстегивать свое пальто, остановился и пристально взглянул на молодого сержанта.

– Простите, что вы сказали? Я не расслышал, – произнес он с явной ноткой сарказма в голосе.

– Я цитировал Китса, – проинформировал его сержант, очевидно, вполне довольный самим собою.

Инспектор смерил его мрачным взглядом и пожал плечами, затем снял пальто и, положив его на инвалидную коляску, перемещенную в нишу, вернулся к своему портфелю.

– Вчерашняя ночь была настоящим кошмаром, – продолжал сержант Кэдволладер. – Кто бы мог подумать, что сегодня будет такой чудесный день. Много лет мне не доводилось видеть более жуткого тумана. «Туман своей желтой шерстью трется о стекла окон». Это стихи Элиота. – Он сделал паузу, ожидая реакции инспектора на последнюю цитату, но не дождался и потому продолжил: – Неудивительно, что число несчастных случаев на Кардиффской дороге значительно возросло.

– Бывало и побольше, – равнодушно прокомментировал инспектор.

– Может, и так, я не знаю, – заметил сержант и с воодушевлением продолжал развивать свою тему: – Вот в Портколе, например, была ужасная катастрофа. Один из пострадавших умер, и двое детей тяжело ранены. А их мать выплакала все глаза там, на дороге. «Бедняжке остаются слезы...»

Инспектор перебил его:

– Как там наши дактилоскописты, уже закончили разбираться с отпечатками пальцев? – спросил он.

Вдруг сообразив, что ему пора бы вернуться к расследуемому делу, сержант Кэдволладер ответил:

– Да, сэр. Я уже получил эти сведения и могу предоставить их в ваше распоряжение. – Он взял папку с письменного стола и раскрыл ее.

Инспектор, сев за стол, начал изучать первый лист дактилоскопической экспертизы.

– Не было ли проблем со здешними домочадцами, когда вы брали у них отпечатки пальцев? – между делом спросил он сержанта.

– Нет, абсолютно никаких проблем, – сообщил ему сержант. – Все они были очень услужливы... в общем, они всячески старались помочь, если можно так выразиться. Хотя, впрочем, только этого и следовало ожидать.

– Не знаю, не знаю, – заметил инспектор. – Большинство людей, с которыми я сталкивался, поднимали по этому поводу страшный шум. Видимо, им казалось, что их отпечатки собираются включить в картотеку преступного мира. – Потянувшись, он глубоко вздохнул и продолжил изучение отпечатков. – Итак, давайте разберемся. Мистер Уорвик – это наш покойник. Миссис Лора Уорвик – его жена. Старшая миссис Уорвик – очевидно, его мать. Молодой Жан Уорвик, мисс Беннетт, а вот это чьи?.. Эн... Джем? Или нет, Энджелл. Ну да, верно, это его слуга. А вот еще два набора отпечатков. Посмотрим, посмотрим... Гм. На дверных панелях, на графине, на стакане из-под бренди остались отпечатки Ричарда Уорвика, Энджелла и миссис Лоры Уорвик, и еще чьи-то обнаружены на зажигалке и... на револьвере... Должно быть, они принадлежат тому парню, Майклу Старкведдеру. Он давал миссис Уорвик бренди, и, конечно, именно он принес этот револьвер из сада.

Сержант Кэдволладер медленно покачал головой.

– Ох уж этот мистер Старкведдер, – проворчал он таким тоном, словно подозревал Старкведдера во всех смертных грехах.

– Вам он не понравился? – заинтересовавшись, спросил инспектор.

– Что ему здесь понадобилось? Вот что мне хотелось бы знать, – ответил сержант. – Загоняет, понимаешь ли, свою машину в кювет и заявляется в дом, где было совершено убийство!

Развернувшись на стуле, инспектор взглянул на своего молодого коллегу.

– Вы сами вчера едва не загнали нашу машину в кювет, когда мы подъезжали к дому, где было совершено убийство. А что касается его здешних дел, так он околачивается тут – в нашем районе – уже с неделю, подыскивая небольшой дом или коттедж.

Это объяснение, по-видимому, не рассеяло подозрений сержанта, и инспектор, поворачиваясь к столу, с усмешкой добавил:

– Кажется, его бабушка жила в Уэльсе, и в детстве он частенько проводил здесь каникулы.

– Ах вот оно что! Ну, раз у него здесь жила бабушка, тогда совсем другое дело, – смягчившись, признал сержант. Он поднял правую руку и продекламировал: – «Пусть Лондон или горный Уэльс вас манит красотой, но мне дороже парусник, играющий с волной». Прекрасным поэтом был Джон Мейсфилд. Его сейчас явно недооценивают.

Инспектор хотел было отругать его, но передумал и счел за лучшее просто усмехнуться.

– С минуты на минуту мы должны получить ответ из Абадана на наш запрос о Старкведдере, – сказал он молодому сержанту. – Вы взяли его отпечатки для сравнения?

– Я послал Джонса в гостиницу, где он остановился прошлой ночью, – сообщил инспектору Кэдволладер, – но он отправился в гараж, чтобы выяснить, когда можно будет вытащить его машину. Джонс позвонил в гараж и успел переговорить с ним. Ему было велено, как можно скорее зайти в полицейский участок.

– Хорошо. Итак, у нас есть еще один набор неизвестных отпечатков. Мы имеем один отпечаток ладони на столике, что стоял рядом с убитым, и смазанные отпечатки на внутренней и внешней стороне балконной двери.

– Держу пари, что они принадлежат Мак-Грегору, – воскликнул сержант, прищелкнув пальцами.

– Д-да. Может, и так, – неохотно согласился инспектор. – Однако их нет на револьвере. И вы наверняка скажете, что у любого человека, решившего застрелить кого-то, хватило бы ума надеть перчатки.

– Не уверен, – заметил сержант. – Такой психически неуравновешенный тип, как этот Мак-Грегор, помешавшийся после смерти своего сына, возможно, и не подумал бы об этом.

– Ладно, скоро мы должны получить подробные сведения о Мак-Грегоре из Нориджа, – сказал инспектор.

Сержант уселся на скамеечку для ног.

– В общем, это прискорбная история, с какой стороны ни посмотри, – задумчиво произнес он. – Человек, едва успевший похоронить свою жену, видит, как его единственный ребенок погибает под колесами взбесившегося автомобиля.

– Если бы в том случае был виноват, как вы выразились, взбесившийся автомобиль, – раздраженно поправил его инспектор, – то Ричард Уорвик должен был бы получить приговор за непредумышленное убийство или, во всяком случае, за нарушение правил дорожного движения. А фактически это нарушение даже не отметили в его водительских правах. – Он наклонился к своему портфелю и вытащил орудие убийства.

– Иногда страшная ложь прикидывается правдой, – мрачно изрек сержант Кэдволладер. – «Боже, Боже, как мир этот падок на ложь». Так писал Шекспир.

Старший офицер просто поднялся из-за стола и выразительно взглянул на него. Мгновенно взяв себя в руки, сержант встал со скамеечки.

– Чья же ладонь отпечаталась на этом столике? – пробормотал инспектор. Захватив револьвер, он прошел к сервировочному столику и окинул взглядом его поверхность. – Хотел бы я знать.

– Возможно, кто-то заходил к ним в гости, – с готовностью предположил сержант Кэдволладер.

– Возможно, – согласился инспектор. – Но как я понял со слов миссис Уорвик, вчера в их доме не было гостей. Может быть, тот слуга, Энджелл, имеет на этот счет иное мнение. Пожалуйста, сходите и пригласите его сюда.

– Есть, сэр, – сказал Кэдволладер, выходя из кабинета. Оставшись один, инспектор положил левую руку на столик и склонился над креслом, словно разглядывал сидящего в нем невидимку. Затем он подошел к застекленным дверям и, выйдя из дома, окинул его взглядом. Инспектор успел обследовать дверной замок и уже входил обратно в комнату, когда вернулся сержант, ведя за собой слугу Ричарда Уорвика, Энджелла, который был одет в серую шерстяную куртку, белую рубашку с темным галстуком и полосатые брюки.

– Вы Генри Энджелл? – спросил его инспектор.

– Да, сэр, – ответил Энджелл.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил инспектор.

Пройдя по кабинету, Энджелл сел на диван.

– Вы были слугой Ричарда Уорвика, – продолжал инспектор, – а также оказывали ему некоторую медицинскую помощь. Как давно вы работаете в этом доме?

– Три с половиной года, сэр, – ответил Энджелл. Его поведение было вполне корректным, однако впечатление портил беспокойный, бегающий взгляд.

– Вам нравилась эта работа?

– Она вполне устраивала меня, сэр, – последовал ответ Энджелла.

– Легко ли вам было обслуживать мистера Уорвика? – спросил его инспектор.

– Нет, пожалуй, у него был трудный характер.

– Но определенные преимущества все-таки были, не так ли?

– Да, сэр, – согласился Энджелл, – моя работа исключительно хорошо оплачивалась.

– И это достоинство перевешивало все недостатки? – продолжал допытываться инспектор.

– Да, сэр. Я пытаюсь накопить небольшую сумму на черный день.

Усевшись в кресло, инспектор положил револьвер на стоящий рядом столик.

– Чем вы занимались до того, как поступили в услужение к мистеру Уорвику? – спросил он Энджелла.

– Род моей деятельности не изменился, сэр. Я могу показать вам рекомендации с других мест работы, – ответил слуга. – Надеюсь, что моя работа всегда заслуживала похвальных отзывов. С некоторыми из моих нанимателей... а в сущности, пациентов... было достаточно сложно работать. Например, среди них был сэр Джеймс Уоллистон. Сейчас он стал добровольным пациентом одного сумасшедшего дома. Это был исключительно тяжелый случай, сэр. – Слегка понизив голос, Энджелл добавил: – Наркотики!

– Понятно, – сказал инспектор. – Но я полагаю, что у мистера Уорвика не было склонности к наркотикам?

– Нет, сэр. Мистер Уорвик отдавал предпочтение бренди.

– Он ведь много пил, не так ли? – спросил инспектор.

– Да, сэр, – ответил Энджелл. – Он был пьяницей, но не алкоголиком, если вы понимаете, что я имею в виду. Судя по всему, он никогда не страдал от пагубных последствий этой привычки.

Инспектор помолчал, прежде чем задать следующий вопрос.

– А что вы можете сказать мне о его ружьях, пистолетах и... отстреле животных?

– Ну, у него было такое хобби, сэр, – сказал Энджелл. – На профессиональном языке это называется компенсирующим поведением. Насколько я понимаю, в свое время он любил охотиться на крупную дичь. Его спальню можно назвать настоящим маленьким арсеналом. – Он кивнул через плечо, показывая в сторону какой-то комнаты в глубине дома. – Там все есть: винтовки, дробовики, пневматические ружья, пистолеты и револьверы.

– Ясно, – сказал инспектор. – Ну а теперь взгляните, пожалуйста, на этот револьвер.

Энджелл встал и, подойдя к столику, в нерешительности замер перед ним.

– Все в порядке, – сказал ему инспектор, – вы можете смело взять его в руки.

Энджелл осторожно взял оружие.

– Вы узнаете его? – спросил инспектор.

– Трудно сказать, сэр, – ответил камердинер. – Он похож на один из револьверов мистера Уорвика, но, по правде говоря, меня нельзя назвать знатоком огнестрельного оружия. Я не могу точно сказать, какой именно револьвер лежал возле него на столе вчера вечером.

– Неужели он каждый вечер выбирал новое оружие? – спросил инспектор.

– О да, сэр, у него были свои причуды, – ответил Энджелл. – Он любил разнообразие.

Инспектор взял револьвер из рук слуги.

– Чего ради он взял с собой револьвер вчера вечером, ведь был непроглядный туман? – поинтересовался инспектор.

– Просто привычка, сэр, – ответил Энджелл. – Можно сказать, что он взял его по привычке.

– Понятно, вы можете опять сесть, если хотите.

Энджелл вновь сел на край дивана. Задумчиво осмотрев ствол револьвера, инспектор задал следующий вопрос:

– Когда вы видели мистера Уорвика последний раз?

– Вчера вечером, примерно без четверти десять, – сообщил ему Энджелл. – Рядом с ним на столике стояла бутылка бренди и стакан; там же лежал и выбранный им револьвер. Я накрыл его пледом и ушел, пожелав ему доброй ночи.

– Разве он не собирался ложиться спать? – удивленно спросил инспектор.

– Нет, сэр, – ответил слуга. – По крайней мере, в обычном смысле этого слова. Он всегда спал в инвалидном кресле. В шесть утра я приносил ему чай, а затем отвозил его в спальню, где он принимал ванну, брился... ну, и так далее. После утреннего туалета он, как правило, спал до ленча. Я полагаю, что по ночам его мучила бессонница, и поэтому он предпочитал проводить это время в своем кресле. Он был весьма странным джентльменом.

– А двери в сад были закрыты, когда вы уходили отсюда?

– Да, сэр, – ответил Энджелл. – Вчера на улице был слишком сырой туман, и он не захотел впускать его в дом.

– Понятно, значит, двери были закрыты. Они были заперты на ключ?

– Нет, сэр. Эти двери никогда не запирались.

– То есть он мог открыть их, если бы у него возникло такое желание?

– Именно так, сэр. Ведь его кресло было на колесиках. Он мог подъехать к дверям и открыть их, если бы погода прояснилась.

– Ясно, – инспектор на мгновение задумался и затем спросил: – Вы слышали выстрел прошлой ночью?

– Нет, сэр, – ответил Энджелл.

Подойдя к дивану, инспектор внимательно посмотрел на Энджелла.

– А вам не кажется, что это довольно странно? – спросил он.

– Нет, сэр, в этом нет ничего особенного, – ответил он. – Видите ли, моя комната находится довольно далеко. На другом конце дома, за обитой войлоком дверью.

– Но ведь вашему хозяину могла неожиданно понадобиться помощь, разве это не затрудняло вашу работу?

– О нет, сэр, – сказал Энджелл. – У него под рукой всегда был звонок, который звонил в моей комнате.

– Но он ни разу не воспользовался им вчера вечером?

– О нет, сэр, – повторил Энджелл. – Если бы он нажал кнопку, я бы сразу проснулся. Смею заметить, сэр, это очень громкий звонок.

Наклонившись вперед, инспектор Томас уперся ладонями в ручку дивана, чтобы взглянуть на Энджелла под другим углом.

– Неужели вы... – начал он, сдерживая раздражение, но ему не удалось закончить фразу, поскольку в этот момент раздался резкий телефонный звонок. Инспектор посмотрел на сержанта, ожидая, когда тот возьмет трубку, но Кэдволладер, вероятно, погруженный в некое поэтическое размышление, казалось, видел сны наяву. Его глаза рассеянно блуждали по комнате, а губы беззвучно шевелились. Немного погодя, почувствовав на себе пристальный взгляд инспектора, он осознал, что звонит телефон.

– Простите, сэр, но мне вдруг вспомнилось одно стихотворение, – пояснил он, быстро подходя к письменному столу. – Сержант Кэдволладер у телефона, – сказал он и после небольшой паузы добавил: – Ах да, конечно. – Далее последовала еще одна пауза, и наконец он повернулся к инспектору. – Сэр, это звонят из полицейского участка Нориджа.

Взяв трубку у Кэдволладера, инспектор сел за стол и спросил:

– Это ты, Эдмундсон? Говорит Томас... Получили, отлично... да... Калгари, понятно... Да... Да, а эта тетушка, когда она умерла?.. О, два месяца назад... Да, ясно... Калгари, Тридцать четвертая улица, восемнадцать. – Он раздраженно взглянул на Кэдволладера, жестом приказав ему записать адрес. – Да... Вот как, значит, у вас имеются эти данные?.. Так, помедленнее, пожалуйста. Он вновь выразительно взглянул на сержанта. – Среднего возраста, – повторял он, – голубые глаза, темные волосы и борода... Да, значит, ты говоришь, что помнишь это дело?.. И что, он все-таки был не согласен?.. Говоришь, вспыльчивый был тип?.. Так, так... Вы послали нам все сведения? Ясно... Отлично, спасибо, Эмундсон. Скажи-ка мне, а что ты сам думаешь по этому поводу? Да-да, мне известно, чем закончилось расследование, но каково твое личное мнение?.. Ага, значит, у него бывали нарушения?.. Пару раз до этого случая вы задерживали его... Да, конечно, учитывая известные обстоятельства... Хорошо. Спасибо за все.

Он положил трубку и сказал сержанту:

– Ну вот, мы получили некоторую информацию об этом Мак-Грегоре. Судя по всему, когда его жена умерла, он приехал в Англию из Канады, чтобы оставить ребенка на попечение родственницы его жены, которая жила в Северном Уолшеме, поскольку сам он только что получил работу на Аляске и не мог взять мальчика с собой. Очевидно, смерть ребенка стала для него ужасной трагедией, и он открыто угрожал Уорвику. Подобная реакция – не редкость в таких случаях. Как бы то ни было, но в итоге он вернулся в Канаду. У них остался его адрес, и они послали телеграмму в Калгари. Тетушка, которой он собирался оставить ребенка, умерла около двух месяцев назад. – Вдруг он повернулся к Энджеллу. – Насколько я понимаю, Энджелл, вы уже работали у мистера Уорвика в то время? Вы помните дорожную аварию в Северном Уолшеме, когда погиб мальчик?

– О да, сэр, – ответил Энджелл. – Я все отлично помню.

Инспектор встал из-за стола и направился к слуге. Видя, что стул возле письменного стола освободился, сержант Кэдволладер тут же воспользовался возможностью, чтобы сесть на него.

– Что там произошло? – спросил инспектор Энджелла. – Расскажите мне об этом случае.

– Мистер Уорвик ехал по центральной улице, а маленький мальчик выбежал из дома на дорогу, – сообщил ему Энджелл. – Или, может быть, из гостиницы. Да, по-моему, из гостиницы. Остановить машину было невозможно. Мистер Уорвик не успел даже свернуть в сторону и сбил мальчика.

– Он шел на повышенной скорости? – уточнил инспектор.

– О нет, сэр. Во время расследования все было точно установлено. Мистер Уорвик не превышал положенной скорости.

– Мне известно, что он так сказал, – заметил инспектор.

– Это была чистая правда, сэр, – настаивал Энджелл. – Сестра Уорбертон – сиделка, работавшая у мистера Уорвика в то время, – она тоже ехала с ним в машине и подтвердила его слова.

– Неужели в тот момент ей пришло в голову взглянуть на спидометр? – поинтересовался инспектор, подходя к краю дивана.

– Я полагаю, что сестра Уорбертон действительно взглянула на спидометр, – спокойно ответил Энджелл. – По ее утверждению, они ехали со скоростью чуть больше двадцати, но меньше двадцати пяти миль в час. Его полностью оправдали.