Текст книги "Гончая смерти (сборник)"

Автор книги: Агата Кристи

Соавторы: И. Торубаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Агата Кристи
Гончая смерти

Гончая смерти

1

Впервые об этой истории я услышал от корреспондента американской газеты Уильяма П. Райана. Я обедал с ним в Лондоне накануне его возвращения в Нью-Йорк и случайно упомянул, что завтра отправляюсь в Фолбридж.

Он вскинул глаза и резко спросил:

– Фолбридж в Корнуолле?

Сегодня едва ли один из тысячи знает, что Фолбридж есть и в Корнуолле. Остальные убеждены, что речь может идти лишь о Фолбридже в Гемпшире. Так что познания Райана меня поразили.

– Да, – подтвердил я. – Вам он знаком?

Он ответил, что хочет добраться до него, а потом спросил, не знаю ли я случайно там дом под названием Трирн.

Мой интерес возрос.

– Знаю, и очень хорошо. Туда-то я и собираюсь. Это дом моей сестры.

– Здорово! – заметил Райан. – Бывают же такие совпадения!

Я предложил ему высказаться яснее, а не говорить загадками.

– Хорошо, – согласился он. – Но тогда мне придется вернуться к тому, что со мной случилось в начале войны.

Я вздохнул. События, о которых я рассказываю, происходили в 1921 году. Вспоминать о войне мало кому хотелось. Слава богу, мы начали забывать… К тому же, насколько я знал Уильяма П. Райана, его рассказы о военных приключениях отличались страшным занудством.

Но теперь его уже нельзя было остановить.

– В самом начале войны, как вы знаете, газета направила меня в Бельгию – освещать военные действия. Ну вот, значит, есть там небольшая деревушка – назову ее X. Глухое местечко – вряд ли найдешь где-нибудь что-то похожее, и там находится большой женский монастырь. Монахини в белом – как их по-другому назвать, не знаю, мне неизвестно, что это за орден. Ну, в общем, все это неважно. Короче говоря, этот маленький городишко оказался как раз на пути наступающих немцев. Уланы приближались…

Я беспокойно задвигался. Уильям П. Райан предостерегающе поднял руку.

– Не волнуйтесь, – сказал он. – Это вовсе не история о жестокости немцев. Можно было бы рассказать и об этом, но здесь не тот случай. На самом деле все шиворот-навыворот. Немцы направились к монастырю, вошли в него – и все взлетели на воздух.

– Ого! – воскликнул я, весьма пораженный. – Странное дело, не правда ли?

– Конечно, можно было предположить, что немцы веселились и развлекались, как мартышки, со своей взрывчаткой. Но, оказывается, ничего подобного. У них не было даже специалистов по взрывным устройствам. Ну, а теперь я спрошу вас, могло ли разбираться во взрывчатке это стадо монахинь? Да хотя бы одна монашка!

– Действительно странная история, – согласился я.

– Я заинтересовался слухами, которые ходили меж тамошних крестьян, об этом происшествии. Они, конечно, же не стоили выеденного яйца. Если им верить, так это было на все сто процентов первоклассное современное чудо. Кажется, одна из монахинь имела репутацию подающей надежды святой; так вот, она вошла в транс, и ей было видение. Ну и согласно этому видению она сотворила фокус. Вызвала молнию, чтобы поразить нечестивых врагов, ну а заодно и все остальное в пределах досягаемости. Очаровательное эффектное чудо, не так ли?

Я никогда не докапывался до истины – не хватало времени. Но чудеса в ту пору были в моде – ангелы и тому подобное. Я описал случившееся, разбавил сентиментальными фразами, снабдил религиозными выводами и отправил свой очерк в газету. В Штатах эту историю приняли хорошо. Тогда проявляли интерес к событиям подобного рода.

Однако (не знаю, сможете ли вы понять) в процессе работы я все больше увлекался этим материалом. Я почувствовал, что хочу узнать, что же произошло на самом деле. Не оставалось ничего иного, как осмотреть место происшествия. От монастыря сохранились две стены, и на одной из них ясно выделялось темное пороховое пятно, напоминающее своими очертаниями огромную собаку.

Окрестные крестьяне испытывали смертельный ужас перед этой отметиной. Они называли ее Гончей Смерти и с наступлением темноты опасались проходить мимо.

Суеверия всегда интересны. Я понял, что мне необходимо повидать женщину, сотворившую этот трюк. Оказывается, она не погибла. В числе других беженцев она отправилась в Англию. Я постарался отыскать ее следы. И обнаружил, что она осела в Трирне, Фолбридж, Корнуолл.

Я кивнул:

– Моя сестра приютила бельгийских беженцев в начале войны, что-то около двадцати человек.

– Ну вот, я всегда собирался, как выдастся время, взглянуть на эту женщину. Я хотел услышать из ее собственных уст рассказ о том бедствии. Однако все время был занят то одним, то другим, и все это ускользало из моей памяти. Корнуолл лежал в стороне от моих путей. Я так и забыл бы обо всем, не упомяни вы о Фолбридже.

– Надо порасспросить сестру, – сказал я. – Она, возможно, что-нибудь об этом слышала. Правда, все бельгийцы давным-давно репатриированы.

– Разумеется. Тем не менее, если ваша сестра что-нибудь знает, буду рад получить от вас весточку об этом.

– Конечно, я так и сделаю.

На этом разговор окончился.

2

На следующий день после моего приезда в Трирн я вспомнил об этой истории. Мы сидели с сестрой на террасе и пили чай.

– Китти, – сказал я, – не было ли среди твоих бельгийцев монахини?

– Ты, видимо, имеешь в виду сестру Марию-Анжелику?

– Вероятно, да, – ответил я осторожно. – Расскажи мне о ней.

– О, дорогой, она необыкновенно таинственное существо. Кстати, она все еще здесь.

– Что? В доме?

– Нет, нет, в деревне. Доктор Роуз – ты помнишь доктора Роуза?

Я покачал головой.

– Я помню восьмидесятитрехлетнего старика.

– Это доктор Лэрд. О, он умер. Доктор Роуз здесь всего лишь несколько лет. Он совсем молод и весьма увлечен новыми идеями. Он очень заинтересовался сестрой Марией-Анжеликой. Понимаешь, у нее бывают галлюцинации и видения, и, по-видимому, это невероятно интересно с медицинской точки зрения. Бедное создание, она никуда не могла ходить – и, по-моему, она действительно слегка чокнутая, во всяком случае, производит такое впечатление. Ну вот, как я сказала, она никуда не ходит, и доктор Роуз оказался весьма любезным и стал наблюдать ее в деревне. Я подозреваю, что он пишет о ней монографию или что-то в этом роде, что пишут доктора.

Она остановилась и затем спросила:

– Ну, а что ты знаешь о ней?

– Я слышал довольно странную историю.

И я поведал ей все, что узнал от Райана. Китти очень заинтересовалась.

– Она похожа на людей такого рода, которые могут уничтожить тебя, – если ты понимаешь, что я имею в виду, – сказала она.

– Я думаю, – сказал я с возрастающим интересом, – что мне действительно следует увидеть эту молодую женщину.

– Ну что ж, мне интересно будет узнать, какое впечатление сложится у тебя о ней. Пойди только сначала повидайся с доктором Роузом. Почему бы тебе не пойти в деревню после чая?

Я принял предложение.

Доктора Роуза я нашел дома и представился ему. Он оказался внешне симпатичным молодым человеком, однако в нем крылось что-то отталкивающее. Чувство неприязни сразу же охватило меня столь сильно, что потом я просто уже не мог от него избавиться.

Стоило мне упомянуть сестру Марию-Анжелику, как он весь обратился во внимание. Его глубокий интерес к ней был очевиден. Я поделился с ним сведениями, полученными от Райана.

– О, – сказал он задумчиво. – Это многое объясняет.

Он взглянул на меня и продолжил:

– Дело действительно представляет чрезвычайный интерес. Прибывшая сюда женщина явно страдала от тяжелого психического потрясения. К тому же она была в состоянии сильного возбуждения. Ее преследовали пугающие галлюцинации. Личность ее очень необычна. Не хотите ли пойти со мной и побеседовать с ней? Она того заслуживает.

Я с готовностью согласился.

Мы вышли вместе. Нашей целью был маленький коттедж на самой окраине деревни. Фолбридж – удивительно живописное место. Он расположился в устье реки Фол, главным образом на восточном берегу, западный слишком крут, для того чтобы на нем возводить постройки, хотя несколько коттеджей все же здесь было. Коттедж доктора прилепился к самому краю обрыва. Отсюда, глядя вниз, вы видели, как могучие морские волны разбивались о черные скалы.

Маленький домик, к которому мы сейчас направлялись, находился в ложбине, из которой моря не было видно.

– Здесь живет районная сестра-сиделка, и я устроил сестру Марию-Анжелику к ней на полный пансион. Это очень удобно, ведь она теперь находится под постоянным квалифицированным наблюдением.

– А ее поведение нормально? – спросил я с любопытством.

– Через минуту вы сами сможете судить об этом, – ответил доктор, улыбаясь.

Районная сестра, коренастая симпатичная малышка, собиралась садиться на велосипед, когда мы подошли.

– Добрый вечер, сестра, как ваша пациентка? – обратился к ней Роуз.

– Без изменений, доктор. Сидит сложа руки, и мысли ее витают где-то далеко. Часто она не отвечает, когда я к ней обращаюсь, хотя английский язык она знает теперь достаточно хорошо.

Роуз кивнул и, когда сестра укатила на своем велосипеде, резко постучал в дверь и вошел в дом.

Сестра Мария-Анжелика лежала в шезлонге у окна. Она повернула голову, когда мы вошли.

Лицо ее было необычным – бледным, почти прозрачным, с огромными глазами. В этих глазах, казалось, навсегда поселилась трагедия.

– Добрый вечер, сестра, – сказал Роуз по-французски.

– Добрый вечер, доктор.

– Разрешите представить вам друга – мистера Энстразера.

Я поклонился, и она наклонила голову со слабой улыбкой.

– Ну, и как вы сегодня чувствуете себя? – спросил доктор, усаживаясь рядом с ней.

– Я себя чувствую как обычно. – Она замолчала и тут же продолжила: – Для меня все нереально. Прошел ли день – месяц – год? Я с трудом это понимаю. Только мои сны реальны.

– Вы все еще много грезите?

– Всегда, всегда, и – вы представляете – сны для меня более реальны, чем жизнь.

– Вы видите во сне свою родину – Бельгию?

– Я вижу во сне страну, которая никогда не существовала. Но вы это знаете, доктор. Я много раз вам рассказывала. – Она остановилась, а затем резко сказала: – Но, может быть, этот джентльмен тоже доктор – специалист по заболеваниям мозга?

– Нет, нет. – Роуз принялся ее успокаивать, но когда он улыбнулся, я заметил, какими необычными были его клыкообразные зубы – и мне пришло на ум, что в этом человеке было что-то волчье. Он заговорил:

– Я подумал, вам интересно будет побеседовать с мистером Энстразером. Он немного знает Бельгию. И кое-что недавно слышал о вашем монастыре.

Она взглянула на меня. Легкая краска появилась на ее щеках.

– На самом деле ничего особенного, – поспешил я объяснить. – Но я позавчера обедал с одним моим другом, и он описал мне разрушенные стены монастыря.

– Значит, он был разрушен! – Слабое восклицание обращено было скорее к себе самой, чем к нам. Потом она опять взглянула на меня и спросила с некоторым колебанием:

– Скажите, мсье, рассказал ли вам друг, как – каким образом – был разрушен монастырь?

– Он был взорван, – ответил я и добавил: – Крестьяне боятся проходить мимо него ночью.

– Почему они боятся?

– Потому что на полуразрушенной стене сохранилась темная отметина. Она внушает им суеверный страх.

Женщина подалась вперед.

– Скажите мне, мсье, – скорей, скорей, – на что похож этот знак?

– У него очертания огромной собаки, – ответил я. – Крестьяне называют это пятно Гончей Смерти.

– Ох!

Душераздирающий вскрик сорвался с ее губ.

– Тогда, значит, это все правда. Все, что я вспоминала, – это правда. Это вовсе не мрачный ночной кошмар. Это было! Было!

– Что было, сестра? – спросил доктор, понизив голос.

Она решительно повернулась к нему.

– Я вспомнила. Там, на ступенях, я вспомнила. Я вспомнила, как все произошло. Я использовала силу, как мы обычно используем ее. Я стояла на ступенях алтаря и просила их не подходить ближе. Я просила их уйти с миром. Они не хотели слушать, они подошли, несмотря на мое предупреждение. И тогда… – Она наклонилась вперед и сделала странный жест. – И тогда я спустила на них Пса смерти…

Она откинулась в своем шезлонге, по ее телу пробежала дрожь, глаза закрылись.

Доктор поднялся, достал из шкафчика стакан, наполнил его наполовину водой, накапал несколько капель из бутылочки, которую вынул из кармана, и протянул ей.

– Выпейте это, – сказал он твердо.

Она повиновалась – механически, как мне показалось. Взгляд ее был отсутствующим, как будто она всматривалась в себя.

– Так, значит, все это правда, – сказала она. – Все. Город Кругов, Кристальный народ – все. Все это правда.

– Это только кажется, – сказал Роуз. Его голос был тихим и успокаивающим, он хотел ее подбодрить и не нарушать течения ее мыслей.

– Расскажите мне о городе, – попросил он. – О Городе Кругов, так, кажется, вы его назвали?

Она отвечала безразличным голосом, механически:

– Да, там было три круга. Первый – круг для избранных, второй – для жриц и внешний круг – для священников.

– А в центре?

Она глубоко вздохнула, и ее голос понизился до неописуемого благоговейного тона:

– Кристальный дворец…

Выдохнув эти слова, она поднесла правую руку ко лбу и пальцем начертала на нем какой-то знак.

Ее тело, казалось, окаменело, глаза закрылись, она слегка качнулась, затем внезапно рывком выпрямилась, как будто очнувшись.

– Что такое? – сказала она смущенно. – Что я сказала?

– Ничего, – успокоил Роуз. – Вы устали. Вам нужно отдохнуть. Мы оставим вас.

Она казалась немного удивленной, когда мы направились к выходу.

– Ну, – сказал Роуз, когда мы вышли. – Что вы думаете обо всем этом?

Он искоса бросил на меня быстрый взгляд.

– Я полагаю, ее сознание основательно расстроено, – медленно проговорил я.

– Похоже на то, что оно разрушено?

– Нет, я бы этого не сказал – по существу, она говорила ну просто на удивление убедительно. Когда ее слушаешь, создается впечатление, что она действительно делала то, о чем говорила, – творила великое чудо. Ее вера в то, что она его сотворила, кажется довольно искренней. Вот почему…

– Вот почему вы говорите, что ее сознание расстроено. Вероятно, именно так. Но теперь подойдем к делу с другой стороны. Предположим, что она действительно сотворила чудо – предположим, что именно она, лично, разрушила здание и уничтожила несколько сот человеческих жизней.

– Всего лишь усилием воли? – сказал я с улыбкой.

– Мне не хотелось бы представлять дело именно так. Но согласитесь, что один человек смог бы уничтожить целую толпу, нажав на кнопку, которая управляет минной системой.

– Да, но это делается при помощи техники.

– Правильно, при помощи техники, но которая, в сущности, обуздывает и контролирует естественные силы. Гроза и электростанция – в основе своей – одно и то же.

– Да, но, чтобы контролировать грозу, мы должны использовать механические средства.

Роуз улыбнулся.

– Теперь я собираюсь отклониться от темы. Существует субстанция, которая называется зимолюбкой. Она находится в природе в растительной форме. Но ее может получить человек синтетическим и химическим путем в лабораторных условиях.

– Да?

– Моя точка зрения заключается в том, что часто различными путями можно прийти к одинаковому результату. Предположим, наш путь – синтетический. Но возможен и другой. Экстраординарные результаты, достигнутые, например, индийскими факирами, нелегко объяснить. Вещи, которые мы называем сверхъестественными, не обязательно являются таковыми. Электрический фонарь дикарю показался бы сверхъестественным. Сверхъестественное – это всего-навсего естественное, законы которого еще не познаны.

– Вы так считаете? – спросил я зачарованно.

– Да, и я вовсе не исключаю возможности, что человеческое существо обладает способностью обрести безграничную разрушительную силу и использовать ее. Средства, при помощи которых это осуществляется, могут нам показаться сверхъестественными, хотя на самом деле они вовсе не являются таковыми.

Я посмотрел на него. Он рассмеялся.

– Это всего-навсего рассуждение, – сказал он беспечно. – Скажите-ка, вы обратили внимание на ее жест, когда она упомянула Кристальный дворец?

– Она положила руку на лоб.

– Точно. И начертала на нем круг. Очень похоже на то, как католик совершает крестное знамение. Теперь я скажу вам, мистер Энстразер, кое-что достаточно интересное. Я попытался провести опыты со словом «кристалл», столь часто упоминаемым в бессвязных речах моей пациентки. Я одолжил кристалл у одного человека и однажды незаметно подсунул моей пациентке, чтобы проследить за ее реакцией.

– Ну и что же?

– Результат оказался очень любопытным и наталкивающим на размышления. Она уставилась на него, как бы не веря своим глазам. Затем она опустилась перед ним на колени, прошептала несколько слов и потеряла сознание.

– Что это были за слова?

– Весьма примечательные. Она сказала: «Кристалл! Значит, вера еще жива!»

– Невероятно!

– Есть над чем подумать, не так ли? Теперь еще одна любопытная вещь. Когда она очнулась, она все забыла. Я показал ей кристалл и спросил, не знает ли она, что это такое. Она ответила, что, по-видимому, это кристалл, какой используют предсказатели судьбы. Я спросил, видела ли она его прежде. Она ответила: «Никогда, доктор». Но я увидел в ее глазах замешательство. «Что вас беспокоит, сестра?» – спросил я. «Все это странно, – отвечала она. – Я никогда раньше не видела кристалл, однако мне кажется, что он мне хорошо знаком. Здесь что-то есть – если бы я только могла вспомнить…» Усилия памяти причиняли ей такое страдание, что я запретил ей думать об этом. Это было две недели назад. Я специально решил выждать некоторое время. Завтра я собираюсь продолжить эксперимент.

– С кристаллом?

– Да, с кристаллом. Я предложу ей вглядеться в него. Думаю, результат будет интересным.

– А что вы предполагаете извлечь из этого для себя? – спросил я с любопытством.

Слова были праздными, но они дали неожиданный результат. Роуз застыл, вспыхнул, манера его речи слегка изменилась. Он стал говорить более формальным, профессиональным языком:

– Пролить свет на некоторые психические расстройства, недостаточно изученные. Сестра Мария-Анжелика – весьма интересный объект для изучения.

Выходит, интерес Роуза был чисто профессиональным? Я удивился.

– Вы не возражаете, если я тоже буду присутствовать во время эксперимента?

Быть может, это мое воображение, но я почувствовал, что он колебался, прежде чем ответить. Интуиция мне подсказывала, что он не желал моего присутствия.

– Конечно. Я не вижу возражений, – наконец произнес он и добавил: – Полагаю, вы не собираетесь здесь надолго задерживаться?

– Всего на пару дней.

Мне показалось, что мой ответ его удовлетворил. Лицо его прояснилось, и он начал рассказывать о недавних экспериментах, проводимых на морских свинках.

3

Согласно договоренности мы встретились с доктором назавтра в полдень и вместе отправились к сестре Марии-Анжелике. Сегодня доктор был сама доброжелательность. Я подумал, что он стремился сгладить впечатление от вчерашнего.

– Вы не должны слишком серьезно воспринимать то, что я говорю, – заметил он, усмехаясь. – Мне бы не хотелось, чтобы вы во мне увидели дилетанта в оккультных науках. Самое для меня худшее – то, что у меня дьявольская жажда разобраться в этом деле.

– Правда?

– Да, и чем более оно фантастично, тем больше оно мне нравится.

Он рассмеялся, как человек, признающийся в своей забавной склонности к чему-нибудь.

Когда мы пришли в коттедж, районная сестра захотела о чем-то проконсультироваться с Роузом, так что я остался наедине с сестрой Марией-Анжеликой.

Я заметил, что она пристально разглядывает меня.

Наконец она заговорила:

– Здесь хорошая сестра-сиделка, она сказала мне, что вы брат той доброй леди из большого дома, где я жила, когда приехала из Бельгии.

– Да, – подтвердил я.

– Она была очень добра ко мне. Она хорошая.

Она замолчала, как бы погрузившись в свои мысли. Затем сказала:

– Доктор тоже хороший человек?

Я немного смешался.

– Ну да. Я думаю – да.

– О! – Она остановилась и потом продолжила: – Конечно, он очень добр ко мне.

– Я уверен в этом.

Она быстро на меня взглянула.

– Мсье… вы… вы… кто мне теперь скажет… вы верите, что я сумасшедшая?

– Что вы, сестра, подобная мысль никогда…

Она медленно покачала головой, прервав мой протест.

– Сумасшедшая ли я? Я не знаю – какие-то вещи я помню, какие-то забыла…

Она вздохнула, и в этот момент Роуз вошел в комнату.

Он весело ее приветствовал и объяснил, что собирается сегодня предпринять.

– Некоторые люди, как вы знаете, обладают даром видеть вещи в кристалле. Я думаю, сестра, что у вас есть такой дар.

Она выглядела несчастной.

– Нет, нет, я не могу этого сделать. Стараться прочитать будущее – это грешно.

Роуз был обескуражен. Такого ответа монахини он не предвидел. Тогда он ловко изменил свой подход.

– Никому не следует заглядывать в будущее. Вы совершенно правы. Но заглянуть в прошлое – совсем другое дело.

– В прошлое?

– Ну да – в прошлом так много удивительного. Озарения приходят оттуда, они длятся мгновения – и затем исчезают. Не старайтесь увидеть что-нибудь в кристалле, пока я вам не разрешу. Только возьмите его в руки – вот так. Вглядитесь в него – смотрите вглубь. Глубже, еще глубже. Вы вспоминаете, не так ли? Вы вспоминаете. Вы слышите меня. Вы можете отвечать на мои вопросы. Слышите ли вы меня?

Сестра Мария-Анжелика взяла кристалл и держала его в руках с удивительным благоговением. Потом, когда она пристально всмотрелась в него, глаза ее стали пустыми, невидящими, голова склонилась. Казалось, она уснула.

Доктор осторожно взял кристалл из ее рук и положил на стол. Он приподнял уголок ее века. Затем сел рядом со мной.

– Мы должны подождать, пока она проснется. Думаю, это произойдет скоро.

Он оказался прав. На исходе пятой минуты сестра Мария-Анжелика зашевелилась. Ее глаза медленно открылись.

– Где я?

– Вы здесь – дома. Вы немного задремали. Вы видели сон, не так ли?

Она кивнула.

– Да, я видела сон.

– Вы видели во сне кристалл?

– Да.

– Расскажите нам об этом.

– Вы подумаете, что я сумасшедшая, доктор. Ибо, понимаете, в моем сне Кристалл был священным символом. Я даже нарисовала в своем воображении второго Христа – Кристального Учителя, кто умер за свою веру, его последователи были схвачены – их преследовали. Но вера все преодолела. Да, пятнадцать тысяч полных лун – значит, пятнадцать тысячелетий назад.

– Как долго длится полная луна?

– Тринадцать простых лун. Да, конечно, это было пятнадцать тысяч полных лун назад. Я была жрицей Пятого знака в Кристальном дворце. Это было в первые дни прихода Шестого знака…

Ее брови сошлись, будто какое-то страшное видение пронеслось перед ее глазами.

– Слишком рано, – прошептала она. – Слишком рано. Ошибка… Ах да, я помню! Шестой знак!

Она привстала, затем опустилась назад, провела рукой по лицу и пробормотала:

– Но что я говорю? Я брежу. Этих событий никогда не было.

– Не надо себя утомлять, – сказал доктор.

Она в растерянности смотрела на него.

– Доктор, я не понимаю, почему у меня такие сны, такие видения? Мне едва исполнилось шестнадцать, когда я стала монахиней. Я никогда не путешествовала. А мне снятся города, странные люди, странные обычаи. Почему? – Она сжала голову руками.

– Вас когда-нибудь гипнотизировали, сестра? Или, может, вам приходилось находиться в состоянии транса?

– Меня никогда не гипнотизировали, доктор. С другой стороны, во время молитвы в часовне мой дух часто отделялся от тела, и я в течение долгих часов была как мертвая. Это, безусловно, было блаженное состояние. Преподобная мать говорила: состояние благодати. Ах да. – У нее прервалось дыхание. – Я вспоминаю, мы тоже называли это состоянием благодати.

– Мне хотелось бы провести эксперимент, сестра, – проговорил Роуз сухим деловым тоном. – Это может развеять болезненные полувоспоминания. Я прошу вас еще раз всмотреться в кристалл. Я буду называть определенное слово. Вы мне будете произносить в ответ другое. Мы продолжим опыт, пока вы не устанете. Концентрируйте ваши мысли на кристалле, а не на словах.

Когда я еще раз развернул кристалл и дал его в руки сестре Марии-Анжелике, я заметил, с каким почтением она коснулась его. Завернутый прежде в черный бархат, он лежал теперь, прозрачный, чистый, на ее хрупких ладонях. Ее удивительные глубокие глаза всматривались в кристалл. После краткого молчания доктор произнес:

– Гончая.

Сестра Мария-Анжелика ответила немедленно:

– Смерть.

4

Я не собирался давать полный отчет об эксперименте. Доктор специально произносил много несущественных и не имеющих никакого смысла слов. Некоторые слова он повторял по нескольку раз, иногда получая на них один и тот же ответ, иногда ответы были различными.

Этим вечером в маленьком домике доктора над обрывом мы обсуждали результаты эксперимента.

Он откашлялся и пододвинул к себе записную книжку.

– Результаты очень интересны, очень любопытны. В ответ на слова «Шестой знак» мы получили различные ответы: «Разрушение», «Пурпур», «Гончая», «Сила», затем снова «Разрушение» и в конце «Сила». Позже, как вы могли заметить, я изменил методику и получил следующие результаты. В ответ на слово «Разрушение» получил «Гончая», на «Пурпур» – «Сила», на «Гончая»– опять «Смерть», и на «Сила» – «Гончая». Все пары держатся вместе, но при повторении слова «Разрушение» я получил «Море», слово это появилось явно не к месту. На слова «Пятый знак» я получил ответ – «Голубой», «Мысли», «Птица», снова «Голубой» и наконец фразу, заставляющую подумать: «Открытие сознания другому сознанию». Из этого факта, что на слова «Четвертый знак» получен ответ «Желтый», а позже «Свет», а на «Первый знак» – «Кровь», я сделал вывод, что каждому знаку соответствует определенный цвет и, возможно, особый символ, тогда для Пятого знака – это «Птица», а для Шестого – «Гончая». Однако я подозреваю, что Пятый знак представляет собой то, что обычно понимается как телепатия – открытие сознания сознанию. Шестой знак, вне всякого сомнения, символизирует Силу Разрушения.

– Что означает «Море»?

– Признаюсь, не могу объяснить. Я ввел это слово позже и получил тривиальный ответ «Лодка». Для Седьмого знака я получил сначала ответ «Жизнь», а второй раз – «Любовь». Для Восьмого знака ответом было «Ничто». Отсюда я заключил, что Семь – это сумма и число знаков.

– Но Седьмой знак не был достигнут, – вдруг осенило меня. – Поскольку с Шестым знаком пришло «Разрушение»!

– Ах! Вы так думаете? Но мы подошли к этим бессвязным сумасшедшим словам слишком серьезно. В действительности они представляют интерес лишь с медицинской точки зрения.

– Уверен, что они привлекут внимание исследователя психики.

Глаза доктора сощурились:

– Дорогой сэр, у меня нет намерения сделать их достоянием гласности.

– Но тогда чем объясняется ваш интерес?

– Он чисто личный. Разумеется, я сделаю записи об этом случае.

– Понимаю, – сказал я, но впервые почувствовал, что ничего не понимаю. Я поднялся.

– Ну, доктор, желаю вам доброй ночи. Завтра я возвращаюсь в город.

– А! – В этом восклицании я ощутил удовлетворение, может, даже облегчение.

– Я желаю вам успехов в ваших исследованиях, – продолжал я легко. – Не спускайте только на меня Гончую Смерти, когда мы встретимся в следующий раз!

Его рука была в моей, когда я произносил эти слова, и я почувствовал, что начало этому действию положено. Он быстро опомнился. Губы его приоткрылись, обнажая в улыбке длинные заостренные зубы.

– Как понимает власть человек, который любит власть? – воскликнул он. – Держать жизнь любого человеческого существа в своем кулаке!

И его улыбка стала еще шире.

5

Так закончилось мое непосредственное участие в описываемых событиях.

Позже ко мне попали записная книжка доктора и его дневник. Я воспроизвожу здесь несколько фрагментов из него, хотя, как вы поймете, до определенных пор он не являлся моей собственностью.

«5 августа. Установил, что под «Избранными» сестра М.-А. подразумевала тех, кто воспроизводил расу. Очевидно, они пользовались наивысшим почетом и возвышались над жреческим сословием. Контраст с ранними христианами.

7 августа. Убедил сестру М.-А. позволить мне загипнотизировать ее. В результате возник гипнотический сон и транс, но обратная связь не была достигнута.

9 августа. Существовали ли в прошлом цивилизации, не имеющие с нашей ничего общего? Интересно, что если это так, то я единственный человек, у которого есть ключ к этому…

12 августа. Сестра М.-А. совершенно не поддается внушению под гипнозом. Однако состояние транса достигается легко. Не могу этого понять.

13 августа. Сестра М.-А. сегодня упомянула, что в «состоянии благодати ворота должны быть закрыты, чтобы другой не мог командовать телом». Интересно – но сбивает с толку.

18 августа. Итак, Первый знак не что иное, как… (здесь слова стерты)… сколько столетий займет путь до Шестого знака? Ну а если сократить путь к силе…

20 августа. Организовал приход М.-А. сюда вместе с сестрой-сиделкой. Сказал ей, что это необходимо, чтобы держать пациентку под морфием. Сумасшедший ли я? Или стану Сверхчеловеком и буду держать Силу смерти в своих руках?»

На этом записи обрываются.

6

Было, я думаю, двадцать девятое августа, когда я получил письмо.

Оно было направлено мне через мою кузину и написано незнакомым косым почерком. Я открыл его с некоторым любопытством. Вот что я прочитал:

«Дорогой мсье, я видела вас лишь дважды, но почувствовала, что могу вам довериться. Являлись ли мои сны реальностью или нет, станет ясно позже… Но, мсье, при любых обстоятельствах одна вещь не является видением – Гончая Смерти… В те дни, о которых я вам рассказываю (были они реальностью или нет, я не знаю), Тот, Кто является Стражем Кристалла, открыл Шестой знак народу слишком скоро… Зло проникло в их сердца. Они обладали силой убивать по желанию, и они убивали без суда, во гневе. Они с вожделением испили Силу. Когда мы увидели это, мы, кто были еще чисты, мы знали, что, не завершив еще раз Круга, мы не придем к Знаку Вечной Жизни. Тот, кто должен был стать следующим Хранителем Кристалла, был призван действовать. Старый мог умереть, а другой после многих веков мог прийти снова, он спустил Гончую Смерти на море (не позаботившись завершить круг), и море поднялось и в форме Гончей поглотило сушу…

Однажды, прежде чем я вспомнила это, на ступенях алтаря в Бельгии…

Доктор Роуз, он из Братства. Он знает Первый знак и форму Второго, ибо его значение сокрыто от всех благодаря малому числу избранных. Он хотел бы узнать от меня Шестой знак. Я долго противостояла ему, но силы мои иссякли. Мсье, нехорошо, когда человек может обрести силу преждевременно. Многие столетия должны миновать, прежде чем мир будет готов вручить Силу смерти в его руки… Я умоляю вас, мсье, вас, кто любит добро и истину, помочь мне… пока не поздно.

Ваша сестра во Христе,

Мария-Анжелика».

Я опустил письмо. Земля под ногами показалась мне не такой твердой, как всегда. Я стал собираться в путь. Вера бедной женщины, такая искренняя, взволновала меня. Одно было ясно: доктор Роуз из-за исключительного интереса к этому случаю злоупотребил своим профессиональным положением. Я хотел было броситься к выходу и… вдруг на столе среди прочей корреспонденции заметил письмо от Китти. Я вскрыл его.