Текст книги "Пассажир из Франкфурта"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 8
Обед в посольстве

Глядя на миссис Кортман, которая шла к нему, протянув руку для приветствия, Стэффорд Най вспомнил выражение, которое по отношению к ней употребила его тетушка. Милли-Джин Кортман было лет тридцать пять – сорок. У нее были тонкие черты лица, большие серо-голубые глаза и крашеные волосы очень необычного синеватого оттенка, который необыкновенно ей шел, уложенные в идеальную прическу. Ее знал весь Лондон. Ее муж, Сэм Кортман, крупный, довольно тучный мужчина, необычайно гордился своей женой. Сам он разговаривал медленно, с излишним напором, и, когда пускался в разъяснения по поводу вопроса, отнюдь не требовавшего разъяснений, собеседник порой незаметно для себя переставал слушать.

– Вернулись из Малайзии, да, сэр Стэффорд? Должно быть, там было довольно интересно, правда, я бы выбрала для поездки другое время года. Но мы все рады вашему возвращению. Думаю, вы знакомы с леди Олдборо, и сэром Джоном, и герром фон Рокеном, и фрау фон Рокен, а также мистером и миссис Стэггенхем.

Все эти люди были в разной степени знакомы Стэффорду Наю. Единственной незнакомой парой были некий голландец с женой, поскольку он только что получил назначение в Лондон. Стэггенхемы – министр социального обеспечения и его супруга – всегда казались сэру Стэффорду чрезвычайно скучной парой.

– А вот и графиня Рената Зерковски. Кажется, она говорила, что знакома с вами.

– Мы познакомились примерно год назад, во время моего прошлого визита в Англию, – сказала графиня.

Это была она, пассажирка из Франкфурта. Спокойная, уверенная в себе, в красивом платье серовато-голубоватого цвета, отделанном мехом шиншиллы, с высокой прической (парик?) и старинным рубиновым крестиком на шее.

– Синьора Гаспаро, граф Рейтнер, мистер и миссис Арбетнот.

Всего на обеде присутствовало человек двадцать шесть. За столом место Стэффорда Ная оказалось между унылой миссис Стэггенхем и синьорой Гаспаро. Рената Зерковски сидела прямо напротив.

Обед в посольстве. Один из многих обедов, на которых ему часто приходится бывать, и круг приглашенных практически тот же: члены дипломатического корпуса, помощники министров, парочка промышленников, какой-нибудь общественный деятель. Это интересные собеседники, нормальные, приятные люди, хотя, подумал Стэффорд Най, среди них есть и одно-два исключения. Даже во время разговора с очаровательной синьорой Гаспаро, болтушкой, немного кокеткой, его мысли блуждали, так же как и взгляд, правда, последнее было не очень заметно. Видя, как он оглядывает присутствующих, никто не сказал бы, что ум его занят составлением умозаключений. Его сюда пригласили. Почему? По какой-то определенной причине или без всяких причин? Потому, что его имя автоматически попало в список, который перед каждым приемом составляют секретари, проверяя, чья теперь очередь быть приглашенным? А может быть, его позвали просто для комплекта? Его всегда приглашали в таких случаях.

«О да, – обычно говорил организатор дипломатического обеда, – Стэффорд Най прекрасно подойдет. Посадите его рядом с мадам такой-то или леди такой-то».

Возможно, его пригласили, чтобы заполнить одно пустующее место, ни для чего больше. И все же он не был в этом уверен, зная по опыту, что бывают и другие причины. Поэтому его взгляд, исполненный светской любезности, непринужденно скользил по лицам присутствующих.

Возможно, среди гостей есть какая-то важная персона – ее не просто пригласили заполнить вакантное место, она сама диктует, чье присутствие ей желательно. Какая-то важная персона. Интересно, думал он, кто бы это мог быть?

Кортман, конечно же, это знал, возможно, знала и Милли. Некоторые из жен послов оказываются дипломатами получше своих мужей, чему способствуют их личное обаяние, легкость в общении, готовность оказать ту или иную услугу и отсутствие любопытства. Другие же, подумал он с сожалением, сущее несчастье для своих мужей. Возможно, женитьба на девушке из богатой и знатной семьи способствовала успеху дипломатической карьеры мужа, но, будучи женой посла, такая дама совершенно непредсказуема, она способна сказать или сделать что-то совершенно неуместное и пагубное для мужа. Чтобы этого не произошло, приходилось приглашать одного-двух, а то и трех гостей, которые умели, так сказать, профессионально сглаживать ситуацию.

Интересно, сегодняшний обед – просто светская вечеринка или нечто более серьезное? Быстрый и все подмечающий взгляд сэра Стэффорда выхватил из сидящих за столом людей одного или двоих, на которых он прежде не обратил внимания. Американский бизнесмен: приятный человек, в обществе не блистает. Профессор одного из университетов на Среднем Западе. Супружеская пара: муж – немец, жена – явная, почти агрессивная американка и очень красивая. Сексуально весьма привлекательна, подумал сэр Стэффорд. Может быть, важная персона – кто-то из них? В памяти всплыли буквы: ФБР, ЦРУ. Этот бизнесмен может быть из ЦРУ и присутствует здесь неспроста. Теперь это стало обычным делом, не то что раньше. Как это там – «старший брат следит за тобой»? Ну что ж, теперь дело зашло еще дальше. Трансатлантический кузен следит за тобой. Финансовый совет Европы следит за тобой. Дипломатического баламута позвали сюда, чтобы ты за ним следил. О да, за очевидным теперь кроется многое. Но просто ли это другая формула, другая мода? Может ли это означать нечто большее, действительно важное и реальное? Как теперь говорят о событиях в Европе? Общий рынок. Что ж, задумано неплохо, это связано с торговлей, экономикой, взаимоотношениями между странами.

«Так, но это – сцена, на которой происходит действие. А что за кулисами? Кто-то ждет нужной реплики и в случае чего готов подсказать? Что происходит на мировой арене и за ее пределами?» – думал он.

Что-то он знал, о чем-то догадывался, а что-то оставалось для него совершенной тайной, и никто не хотел, чтобы он что-нибудь об этом узнал.

Его взгляд на мгновение задержался на женщине визави: голова ее была высоко поднята, на губах – едва уловимая вежливая улыбка. Взгляды их встретились, но ее глаза и улыбка ничего ему не сказали. Что она здесь делает? Она в своей стихии, это ее мир. Да, она здесь у себя дома. Он подумал, что можно было бы без особого труда выяснить, какую роль она играет в дипломатическом мире, но узнает ли он при этом, где ее настоящее место?

У той незнакомки в брюках, которая неожиданно обратилась к нему во Франкфурте, было живое, умное лицо. Которая же из них настоящая: та, во Франкфурте, или же сегодняшняя случайная знакомая? Возможно, один из двух ее образов – роль, которую она вынуждена играть. Тогда который из двух образов – истинный? Может, она способна предстать и в других ипостасях? Очень интересно. Впрочем, их сегодняшняя встреча может оказаться чистейшей случайностью.

Милли-Джин встала из-за стола, и вслед за нею стали подниматься другие дамы. И вдруг с улицы донесся шум: крики, вопли, звон разбитого стекла, снова крики, какие-то щелчки, похожие на выстрелы. Синьора Гаспаро схватила Стэффорда Ная за руку.

– Опять! – взволнованно воскликнула она. – Опять эти ужасные студенты! И у нас в стране творится то же самое! Почему они нападают на посольства? Творят бесчинства, оказывают сопротивление полиции, маршируют по улицам, выкрикивают всякие глупости, ложатся на мостовые. Они есть у нас – в Риме, в Милане. Они, как паразиты, распространились по всей Европе. Почему эти юнцы всегда недовольны? Чего они хотят?

Потягивая бренди, Стэффорд Най слушал речь мистера Чарльза Стэггенхема, который важно вещал, в манере епископа и весьма пространно. Шум на улице стих: похоже, полиция увела нескольких отъявленных буянов. Когда-то такие происшествия считались чрезвычайными и даже вызывали у властей тревогу, но теперь стали вполне обыденными.

– Усилить полицию, вот что нам нужно. Усилить полицию. Иначе с этим нельзя справиться. Говорят, везде творится то же самое. Я на днях беседовал с герром Лурвицем. У них точно такие же проблемы, и у французов тоже. В скандинавских странах немного поспокойнее. Чего они все добиваются, просто хулиганят? Говорю вам, если бы сделали, как предлагаю я…

Стэффорд Най думал о другом, делая при этом вид, что внимательно слушает Чарльза Стэггенхема, объяснявшего, что, по его мнению, нужно предпринять.

– Они кричат про Вьетнам и все такое. Что они могут знать о Вьетнаме! Ведь никто из них там никогда не бывал, не так ли?

– Скорее всего, именно так, – подтвердил сэр Стэффорд Най.

– Мне сегодня сказали, что большие беспорядки имели место в университетах в Калифорнии. Если бы у нас была разумная политика…

Мужчины устремились в гостиную, к дамам. Стэффорд Най с присущей ему ленивой грацией и непринужденностью как бы невзначай оказался рядом с рыжей болтушкой, с которой был довольно хорошо знаком. Он не сомневался, что не услышит от нее ничего умного и тем более остроумного, но она обладала чрезвычайно широкими сведениями о людях своего круга и, естественно, обо всех присутствующих. Стэффорд Най не задавал ей прямых вопросов, но так повел разговор, что дама как бы по собственной инициативе сама кое-что рассказала ему о графине Ренате Зерковски.

– Она все еще очень хороша, правда? Теперь она не так уж часто здесь бывает, все больше в Нью-Йорке или на том чудном острове, вы знаете, о чем я… это не Менорка, нет, какой-то другой остров в Средиземном море. Ее сестра вышла за того знаменитого мыльного короля, во всяком случае, я думаю, что он мыльный король… нет, не грек, по-моему, он швед. Она просто купается в деньгах. И конечно же, много времени проводит в замке где-то в Доломитах или рядом с Мюнхеном. Она очень музыкальна, всегда была такой. Она говорила, что вы с ней встречались однажды, не так ли?

– Да, кажется, год или два назад.

– О да, по-видимому, тогда, когда она в прошлый раз приезжала в Англию. Говорят, она была замешана в чехословацких событиях. Или, может быть, в польских? О боже, это так сложно, не правда ли? Я хочу сказать, все эти названия. Сплошные «ч» и «к». Очень странно звучат и очень сложно пишутся. Ее считают литературно одаренной. Знаете, она составляет разные петиции, чтобы потом собирать под ними подписи, – например, о предоставлении писателям политического убежища в нашей стране. Но вряд ли кто обращает на это внимание. Сейчас все озабочены прежде всего тем, чтобы как-то ухитриться заплатить собственные налоги. Конечно, дорожные чеки немного упрощают дело, но тоже не очень-то: ведь прежде чем вывезти деньги за границу, их нужно сначала где-то достать. Не знаю, как в наши дни людям удается добывать деньги, но их повсюду полно. О да, их повсюду полно. – Она многозначительно взглянула на свою левую руку, на которой красовались два кольца с крупными камнями – бриллиантом и изумрудом – убедительное свидетельство того, что по крайней мере на эту даму были потрачены значительные суммы.

Вечер продолжался. Он не узнал почти ничего нового о пассажирке из Франкфурта. Он видел ее фасад, если можно так выразиться, говоря о внешности женщины, очень тщательно отшлифованный фасад. И только. Она интересуется музыкой. Что ж, недаром же он встречался с ней в «Фестиваль-Холле»! Она любит спортивные игры на свежем воздухе. У нее богатые родственники, владеющие островами в Средиземном море. Она занимается благотворительностью и организует акции в поддержку писателей. Короче говоря, она – человек с обширными связями, богатыми родственниками, вхожа в высшее общество. В высоких политических сферах, по-видимому, не вращается и все же, может быть, тайно связана с некоей группой. Постоянно разъезжает по свету, из страны в страну. Общается с богатыми, знаменитыми и интересными людьми.

В какой-то момент у него мелькнула мысль о шпионаже: это был бы наиболее правдоподобный ответ. И все же он его не вполне устраивал.

Вечер близился к завершению. Наконец наступила его очередь пообщаться с хозяйкой; Милли-Джин знала свое дело великолепно.

– Я так давно стремлюсь с вами побеседовать! Мне очень хочется послушать про Малайзию. Я совершенно ничего не понимаю, когда речь заходит обо всех этих азиатских странах! Я их все время путаю. Скажите, что там было? Что-нибудь интересное или сплошная скука?

– Я уверен, что вы без труда угадаете ответ.

– Я догадываюсь, что было очень скучно. Но вероятно, вам не полагается так говорить.

– Да нет, отчего же, только, видите ли, меня все это мало интересует.

– Зачем же вы туда поехали?

– Я просто люблю путешествовать.

– Вы такой интересный человек! И, я уверена, согласитесь со мной, что дипломатическая жизнь – сплошная скука, правда? Мне, конечно, не пристало так говорить, но это я только вам!

Ее глаза, синие-синие, словно лесные колокольчики, раскрылись чуть шире, внешние кончики черных бровей слегка опустились, а внутренние приподнялись. Теперь Милли-Джин напоминала симпатичную персидскую кошечку. Он задумался: интересно, а какая она на самом деле? Говор выдавал в ней южанку. Красиво уложенные волосы на маленькой голове, чеканный профиль – что же она за человек? Неглупа, подумал он. Может выпустить когти, если потребуется, может очаровать, когда захочет, может сделаться загадочной: в общем, если ей что-то от кого-нибудь нужно, в находчивости ей не отказать. Хочет ли она чего-нибудь от него? Неизвестно, но вряд ли. Она спросила:

– Вы познакомились с мистером Стэггенхемом?

– О да. Я беседовал с ним за обедом. Раньше мы не были знакомы.

– Говорят, он – очень важная персона. Знаете, он – президент ПБФ.

– Приходится все это запоминать, – ответил сэр Стэффорд Най. – ПБФ и ДСВ, ЛИХ и все прочие сокращения.

– Это ужасно, – поморщилась Милли-Джин. – Просто отвратительно. Одни сокращения и никаких личностей, вообще никаких людей, буквы. Я иногда думаю: «Как ужасен мир!» Я хочу, чтобы он был другим, совсем-совсем другим…

Она и впрямь так считает? Ну-ну, подумал он. Интересно…

На Гросвенор-сквер царила тишина. Тротуары все еще хранили следы недавнего побоища: осколки стекла, битые яйца, раздавленные помидоры и блестящие обломки металла, но в небе мирно сияли звезды. Машины одна за другой подъезжали к подъезду посольства и увозили гостей по домам. Полицейские хоть и находились поблизости, но не обнаруживали своего присутствия. Все было под контролем. Один из гостей – политик – пошел поговорить с полицейским. Вернувшись, он негромко сообщил:

– Арестованных немного, всего восемь человек. Завтра утром с ними разберутся на Бау-стрит. Практически все та же компания и, конечно, Петронелла и Стивен с приятелями. Ну ладно. Может быть, им скоро это надоест.

– Вы ведь живете не очень далеко отсюда? – прозвучал у самого уха сэра Стэффорда женский голос, глубокое контральто. – Я могу вас подвезти.

– Нет, нет, я прекрасно дойду пешком, это займет всего минут десять.

– Меня это совершенно не затруднит, уверяю вас, – сказала графиня Зерковски и добавила: – Я остановилась в «Башне Сент-Джеймса».

«Башней Сент-Джеймса» называлась одна из новых гостиниц.

– Вы очень добры.

Ее ждал огромный, судя по всему, дорогой автомобиль. Шофер распахнул дверцу, графиня Рената села в машину, сэр Стэффорд Най последовал за ней. Адрес шоферу назвала она. Машина тронулась.

– Итак, вы знаете, где я живу? – спросил он.

– Почему бы и нет?

Интересно, подумал он, что означает этот ответ: «Почему бы и нет?»

– Действительно, почему бы и нет? – сказал он. – Вы ведь так много знаете, не так ли? – И добавил: – С вашей стороны было очень мило вернуть мне паспорт.

– Я подумала, что это может избавить вас от лишних неудобств. Может быть, проще было бы его сжечь, ведь вам, я полагаю, выдали новый…

– Вы правильно полагаете.

– Свой разбойничий плащ вы найдете в нижнем ящике комода. Его положили туда сегодня вечером. Я подумала, что какой-нибудь другой вас вряд ли устроит, а найти такой же, может, и не удастся.

– Теперь он будет значить для меня больше, после тех переплетов, в которых он побывал, – сказал сэр Стэффорд и добавил: – Он сослужил свою службу.

С тихим урчанием машина катила по ночному городу.

– Да, он сослужил свою службу, коль скоро я здесь и жива… – сказала графиня Зерковски.

Сэр Стэффорд Най ничего не ответил. Прав он был или нет, но он полагал, что она ждет от него настойчивых расспросов о том, что произошло после того, как она облачилась в его плащ, и какой судьбы ей удалось избежать. Она хотела, чтобы он проявил любопытство, но сэр Стэффорд Най не собирался его проявлять и получал от этого удовольствие. Он услышал ее тихий смех и удивился, уловив в нем довольные нотки.

– Вам понравился сегодняшний вечер? – спросила она.

– По-моему, у Милли-Джин, как всегда, приятная вечеринка.

– Значит, вы хорошо ее знаете?

– Я знал ее по Нью-Йорку, когда она еще не была замужем. Карманная Венера.

Она взглянула на него с некоторым удивлением:

– Вы так ее называете?

– Вообще-то нет. Так отозвалась о ней одна моя пожилая родственница.

– Да, такое выражение в наше время не часто услышишь. Мне кажется, такая характеристика очень ей подходит. Только вот…

– Только вот – что?

– Венера соблазнительна, не так ли? А вот честолюбива ли она?

– Вы думаете, Милли-Джин Кортман честолюбива?

– Да, конечно. И это главная ее черта.

– Вы полагаете, что быть женой посла в Сент-Джеймсе недостаточно для удовлетворения амбиций?

– Что вы, это только начало.

Он замолчал, глядя в окно автомобиля. Начав было какую-то фразу, он тут же оборвал себя и заметил брошенный на него быстрый взгляд, но она тоже молчала. И только когда они проезжали по мосту через Темзу, он произнес:

– Итак, вы не подвозите меня домой и не возвращаетесь в «Башню Сент-Джеймса». Мы едем через Темзу. Помнится, однажды мы уже встречались на мосту. Куда вы меня везете?

– А вам не все равно?

– Полагаю, что нет.

– Да, понятно.

– Что же, конечно, манеры у вас вполне современные. Похищение людей теперь в моде, не так ли? Вы меня похитили. Почему?

– Потому что, как уже случилось однажды, вы мне нужны. – И добавила: – Кроме того, вы нужны другим.

– Да неужели?

– И вам это не нравится.

– Я предпочитаю, чтобы спрашивали мое мнение.

– А если бы я попросила, вы бы поехали?

– Может, да, а может, нет.

– Мне очень жаль.

– Не уверен.

Они ехали молча сквозь ночь, не в пустынном пригороде, а по главной магистрали. То и дело луч фар выхватывал из тьмы название или указатель, так что Стэффорд Най прекрасно знал, где пролегает их маршрут, – через Суррей и первые жилые районы Суссекса. Иногда ему казалось, что они делают крюк или съезжают на боковую дорогу, но в этом не был уверен. Он чуть не спросил свою спутницу, не потому ли они так петляют, что за ними могут следить от самого Лондона, но потом твердо решил придерживаться тактики молчания. Это она должна говорить и объяснять. Даже учитывая те дополнительные сведения о ней, которые он сумел получить, она оставалась для него загадкой.

Они ехали за город после вечеринки в Лондоне, ехали в одной из самых дорогих наемных машин, в этом он не сомневался. Все это было спланировано заранее, что весьма разумно, если она хотела обезопасить себя от неожиданностей и сюрпризов. Вскоре он выяснит, куда его везут, если, конечно, они не собираются доехать до самого моря, что тоже вполне возможно, подумал он. «Хаслмир», – прочитал он на очередном указателе. Теперь они проезжают Годалминг. Все совершенно просто и очевидно. Богатые пригороды, где обитают денежные люди. Прекрасные сады, шикарные дома. Сделав несколько поворотов, машина наконец замедлила ход: похоже, они приехали. Ворота, за ними – маленькая белая сторожка, по обеим сторонам подъездной аллеи – ухоженные рододендроны. Машина повернула и подъехала к дому.

– Биржевой маклер из Тюдоров, – прошептал сэр Стэффорд Най.

Его спутница вопросительно взглянула на него.

– Просто так, – сказал Стэффорд Най, – не обращайте внимания. Насколько я понимаю, мы прибыли на место?

– И вы от него не в восторге.

– За землей, похоже, неплохо ухаживают, – отметил сэр Стэффорд, провожая взглядом пятно света от фар, когда машина поворачивала к дому. – Чтобы содержать такое поместье должным образом, требуются немалые деньги. Наверное, в таком доме удобно жить.

– Да, он удобный, но некрасивый. Человек, который в нем живет, предпочитает удобство красоте.

– Может быть, это и мудро, – сказал сэр Стэффорд. – И все же, судя по всему, он весьма ценит красоту, по крайней мере в некоторых ее формах.

Они подъехали к ярко освещенному крыльцу. Сэр Стэффорд вылез из машины и предложил руку своей спутнице. Шофер поднялся по ступеням, нажал кнопку звонка и вопросительно посмотрел на женщину, которая шла за ним.

– Я вам сегодня больше не понадоблюсь, миледи?

– Нет, на сегодня все. Утром мы вам позвоним.

– Доброй ночи. Доброй ночи, сэр.

За дверью послышались шаги, и она широко распахнулась. Сэр Стэффорд ожидал увидеть дворецкого, но вместо него увидел здоровенного гренадера в юбке – горничную. Седовласая, с плотно сжатыми губами, заслуживающая всяческого доверия, надежная и умелая, подумал он. Неоценимое сокровище, которое в наши дни не так-то легко найти.

– Боюсь, мы немного задержались, – сказала Рената.

– Хозяин в библиотеке. Он просил, чтобы вы и этот господин пришли к нему туда.