Текст книги "Объявлено убийство"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7
…И другие

Даиас-Холл сильно пострадал за время войны. Там, где некогда росла спаржа, теперь радостно произрастали сорняки, среди которых, как свидетели безобразия, с трудом пробивались жалкие, тощие метелочки спаржи. Зато вьюнки, крестовник и прочая нечисть чувствовали себя вольготно.

Часть огорода, правда, уже призвали к порядку, и там Креддок обнаружил унылого старика, который задумчиво опирался о заступ.

– Вы небось миссис Хаймс ищете? Уж и не знаю, что вам сказать. Она все наперекор делает. Я к ней с чистой душой, да что толку? Эти молодые девицы никого не слушают, никого. Думают: раз штаны нацепили и уселись на трактор, так им никто не указ! Но тут настоящий садовник нужен. А эту премудрость в один день не одолеешь. Да, садовник – вот кто тут нужен.

– Пожалуй, – поддакнул Креддок.

Но старик воспринял его слова как упрек.

– Да вы сами посудите, что я могу один? Здесь всегда работало трое взрослых мужиков и парнишка. Столько и сейчас требуется. Ведь далеко не всякий будет надрываться, как я. Порой до восьми вечера здесь спину гну. До восьми!

– А вы что, с фонариком работаете?

– Так я ж не про сейчас, говорю. Я о лете говорю.

– А-а, – протянул Креддок. – Ну, я пошел искать миссис Хаймс.

Крестьянин, видимо, был заинтересован.

– А чего она вам понадобилась? Вы ж из полиции, да? Она что, в историю влипла, или это из-за Литтл-Педдокса? Там какой-то тип в маске вломился с револьвером в комнату и хотел грабануть, а народу в комнате было яблоку негде упасть! Эх! До войны такого бы не случилось. А все из-за дезертиров. Ишь головорезы, рыщут по стране. И почему только военные их не скрутят?

– Сам не знаю, – пожал плечами Креддок. – Наверно, налет вызвал много пересудов, да?

– Еще бы! И куда мы катимся? Мне-то Нед Баркер рассказал. А виной всему вроде как девчонка, что готовит на мисс Блеклок, мерзопакостный у нее характер, она точно замешана, так он сказал. Он уверяет, она коммунистка или того хуже, а нам такие не подходят. А Марлен, она в баре за стойкой торчит, ну, вы понимаете, о чем я.., она говорит, у мисс Блеклок есть что-то очень ценное. Нет, не то, про что вы подумали, я уверен, что с мисс Блеклок взять нечего, разве что его большущие бусы из фальшивого жемчуга. А Марлен и говорит: “А вдруг они настоящие?” А Флорри, дочка старика Беллеми, ей в ответ: “Еще чего! Это же…” И как-то она их обозвала. Бижутерия, вот как! Бижутерия… Хорошенькое названьице для обыкновенных побрякушек! Мы-то с вами знаем, что это просто стекляшки. Небось и то, что девчонка Симмонс носит, эта ее золотая веточка и собачка – тоже бижутерия. Нынче редко у кого увидишь настоящее золото, даже обручальные кольца, и те делают из какой-то серой платиновой дряни. Сколько б ни стоило, все равно вид убогий, так я считаю; – Старик Эш перевел дух и продолжил:

– Мисс Блеклок дома денег не держит. Джим Хиггинс божился, что точно это знает. А кому еще знать, как не ему, если его жена ходит убираться в Литтл-Педдокс? Она все про всех знает. В каждую дырку свой нос сует, ей-богу.

– И что же, по словам ее мужа, считает миссис Хиггинс?

– А то, что тут Мици замешана. Ну и норов у девчонки! Спеси-то сколько, спеси! Недавно прямо в глаза назвала миссис Хиггинс батрачкой.

Креддок еще немного постоял, попытался мысленно, – ибо в таких вещах был педантом, – разложить по полочкам сведения, полученные от старого садовника. Тот дал ему исчерпывающий отчет о деревенских сплетнях, но вряд ли это могло пригодиться. Креддок уже собрался уходить, как вдруг старик ворчливо окликнул его.

– Она, может, яблоки собирает. Она молодая, ей это больше по силам.

И естественно, Креддок там и обнаружил Филлипу Хаймс. Сперва он увидел ее стройные ноги, обтянутые бриджами, они легко скользили по стволу дерева. А потом перед ним предстала и сама Филлипа, зардевшаяся, растрепанная, испуганная.

“Из нее вышла бы прекрасная Розалинда”, – машинально подумал Креддок. Надо сказать, инспектор был большим почитателем Шекспира и с успехом сыграл некогда роль меланхолического Жака в пьесе “Как вам это понравится”. Спектакль ставили для сиротского приюта.

Но он тут же изменил свое мнение. Для Розалинды Филлипа Хаймс, пожалуй, чересчур холодна. Правда, ее красота типично английская, однако слишком современная, в шестнадцатом веке эталон красоты был иным.

Филлипа просто хорошо воспитанная, невозмутимая англичанка, без всякого ветра в голове.

– Доброе утро, миссис Хаймс. Извините, что напугал вас. Я инспектор полиции Креддок из Миддлширского округа. Хотел поговорить с вами.

– Насчет вчерашнего?

– Да.

– А это надолго? Может, нам…

Она нерешительно огляделась. Креддок кивнул на поваленное дерево.

– Давайте побеседуем в неофициальной обстановке, – любезно предложил он, – не хочется отрывать вас от работы дольше, чем это будет необходимо.

– Благодарю.

– Несколько вопросов для протокола. В какое время вы пришли вчера с работы?

– Примерно в половине шестого. Я задержалась минут на двадцать, потому что поливала цветы в оранжерее.

– В какую дверь вы вошли?

– Через черный ход. Если идти мимо уток и курятника, можно чуть срезать путь. А кроме того, не испачкаешь крыльцо. Я ведь порой прихожу вся чумазая.

– Вы всегда ходите этим путем?

– Да.

– Дверь была не заперта?

– Нет. Летом она всегда нараспашку. Осенью ее прикрывают, не запирают. Мы часто через нее ходим. Когда я вошла, я ее заперла.

– Точно?

– Совершенно точно.

– Хорошо, миссис Хаймс. А что вы сделали, когда вернулись домой?

– Скинула грязные башмаки и поднялась наверх, приняла ванну и переоделась. Потом спустилась и увидела, что у них там в самом разгаре подготовка к приему гостей. Я ведь понятия не имела о том странном объявлении.

– Теперь, пожалуйста, опишите, что происходило во время налета.

– Ну.., свет вдруг потух.

– Где вы стояли?

– Возле камина. Я искала зажигалку, думала, я ее там оставила. Свет потух.., все захихикали. Потом дверь распахнулась настежь, и этот человек направил на нас фонарик, прицелился и приказал поднять руки вверх.

– И вы подняли?

– Я – нет. Я думала, это шутка… И потом, я устала и не видела особой необходимости.

– Вам все это казалось скучным?

– Довольно-таки. Но пистолет вдруг выстрелил. Грохнул так, что стены затряслись, и тут я перепугалась. Фонарик описал круг, упал и погас, и послышался визг Мици. Она визжала как резаная.

– Свет слепил?

– Не то чтобы очень. Но был довольно сильным. На секунду фонарик высветил мисс Баннер, она была как призрак, представляете, белая-белая, рот раскрыт, глаза выпучены…

– Тот человек двигал фонариком?

– Да-да, он шарил им по комнате.

– Словно кого-то выискивая?

– Да нет, не сказала бы.

– Ну а после, миссис Хаймс?

Филлипа призадумалась.

– Потом началась толкотня и неразбериха. Эдмунд Светтенхэм и Патрик Симмонс зажгли зажигалки и вышли в холл, мы пошли за ними, кто-то открыл дверь в столовую.., там свет горел… Эдмунд влепил Мици пощечину, и она прекратила визжать, после этого стало немного легче.

– Вы видели труп?

– Да.

– Вы знали покойного? Может, встречали его где?

– Нет. Никогда.

– На ваш взгляд, его смерть – случайность или самоубийство?

– Не имею ни малейшего представления.

– Вы не видели его, когда он приходил к мисс Блеклок?

– Нет. Кажется, это было днем, я уже ушла из дому.

– Благодарю, миссис Хаймс. И еще один вопрос. У вас нет драгоценностей? Колец? Браслетов?..

Филлипа покачала головой.

– Только обручальное кольцо и пара недорогих брошек.

– И, насколько вам известно, в доме ценностей не было?

– Нет. Только столовое серебро, да и то – ничего особенного.

– Еще раз спасибо.

Возвращаясь через огород, Креддок нос к носу столкнулся с грузной, краснолицей, туго затянутой в корсет дамой.

– Доброе утро! – воинственно заявила она. – Что вам тут нужно?

– Вы миссис Лукас? Я инспектор полиции Креддок.

– Ах, вон оно что… Тогда извините. Но мне не по душе, когда в мой сад приходят чужие и отрывают садовника от дела. Однако, насколько я понимаю, это ваша работа.

– Так точно.

– А можно узнать, повторится ли то безобразие, что случилось вчера у мисс Блеклок? Это что же, орудует какая-то шайка?

– Нет, миссис Лукас, слава Богу, не шайка.

– Нынче столько ограблений! А полиция ротозейничает.

Креддок на этот ее выпад не отреагировал.

– Вы поговорили уже с Филлипой Хаймс? – поинтересовалась дама.

– Она свидетель, мне нужны ее показания.

– А подождать до часа вы, разумеется, не могли! Вам что, непременно нужно допрашивать Филлипу в ее рабочее время?

– Я тороплюсь в управление.

– Теперь ни в ком не найдешь сочувствия. И должного отношения к работе. Опаздывают, устраивают перекуры по полчаса… В десять – перерыв. В дождь не работают. Если нужно подстричь лужайку, так обязательно что-то случится с газонокосилкой. С работы норовят улизнуть на пять-десять минут раньше.

– А из рассказа миссис Хаймс я понял, что вчера она вместо пяти ушла в двадцать минут шестого.

– Ну, может быть. Надо отдать ей должное: миссис Хаймс неплохо справляется, хотя бывало и такое, что я приходила и не могла ее найти. Конечно, она рождена для другого. Филлипа хорошего происхождения, таким несчастным юным вдовам военных лет хочется чем-то помочь. Но с ней тоже свои неудобства. Школьные каникулы слишком длинные, а по договору в каникулы ей полагается дополнительное свободное время. Я ей говорила, что сейчас появились чудесные летние лагеря, где детки прекрасно отдыхают и даже не вспоминают про родителей. И вообще, что за привычку взяли – приезжать домой на каникулы?

– Но миссис Хаймс вашу идею не оценила?

– Девчонка упряма как осел. И надо же, именно сейчас я решила подстричь травку на теннисном корте и обновить разметку. Старый Эш ни одной линии прямо не может провести. Но со мной никто не считается.

– Осмелюсь предположить, что миссис Хаймс получает во время каникул меньше, чем обычно.

– Естественно! А на что еще она может рассчитывать?

– Разумеется, ни на что, – сказал Креддок. – До свидания, миссис Лукас.

– Это был кошмар! – радостно прощебетала миссис Светтенхэм. – Сущий кошмар! По-моему, газетам следует быть поосторожней, когда они принимают объявления. Я сразу подумала, как только его увидела: странно, очень странно… И так тебе и сказала, правда, Эдмунд?

– А что вы делали, когда погас свет? – спросил инспектор.

– Как вы напоминаете мне мою старую нянюшку! “Где был Моисей, когда погас свет?” Ответ: конечно же в темноте! Как вчера вечером. Все стояли и гадали, что произойдет. А потом прямо дух захватило: темно хоть глаз выколи, представляете, как мы волновались! А дверь открывается – и на пороге вырастает мрачная фигура с пистолетом… Ослепительный свет и грозный голос: “Кошелек или жизнь?” В жизни не получала столько удовольствия! Ну, а через минуту начался кошмар. У меня над ухом свистали настоящие пули! Прямо как на войне.

– Вы сидели или стояли, миссис Светтенхэм?

– Так.., дайте подумать.., где я была? С кем я разговаривала, Эдмунд?

– Откуда я знаю, мама?

– Может, я спрашивала у мисс Хинчклифф, стоит ли в холода давать курам рыбий жир? Или я спрашивала об этом у миссис Хармон?.. Нет, она только вошла. Кажется, я все-таки говорила полковнику Истербруку, что, на мой взгляд, атомная станция в Англии – это очень опасно. Надо было бы устроить ее на каком-нибудь необитаемом острове, а то, не дай Бог, будет утечка.

– Значит, вы не помните, где находились?

– А что, это важно, инспектор? Я стояла или около окна, или возле камина, потому что часы били совсем близко, я хорошо помню. Какой это был упоительный миг! Вот-вот что-то случится!

– Вы сказали, свет фонарика ослеплял. Он бил вам в глаза?

– Прямо в глаза. Я ничего не видела.

– Этот малый водил фонариком по сторонам или держал его неподвижно?

– Право, не помню. Что он делал, Эдмунд?

– Он довольно медленно перемещал его, высвечивая нас по очереди, будто хотел разглядеть повнимательней, чем мы занимаемся. Наверно, на случай, если мы вздумаем на него наброситься.

– А вы можете сказать точно, где вы стояли, мистер Светтенхэм?

– Я разговаривал с Джулией Симмонс. Мы стояли посреди большой гостиной.

– А остальные тоже были там или кто-нибудь прошел в дальнюю комнату?

– Кажется, туда пошла Филлипа Хаймс. Она стояла у дальнего камина. По-моему, она что-то искала.

– Как вы считаете, третий выстрел – случайность?

– Не знаю. Этот человек резко повернулся, а потом согнулся и упал, но поднялась такая суматоха… Вы поймите, практически ничего не было видно. А потом беженка завопила истошным голосом.

– Это ведь вы отперли столовую и выпустили ее?

– Да.

– А дверь точно была заперта снаружи?

Эдмунд с любопытством глянул на него.

– Естественно. Уж не думаете ли вы, что…

– Я просто хочу полной ясности. Спасибо, мистер Светтенхэм.

В обществе полковника и миссис Истербрук инспектору пришлось провести довольно много времени.

– Психологический подход – вот единственно верный путь к истине в наше время! – вещал полковник. – Надо преступника понимать. В данном конкретном случае, правда, все ясно.., по крайней мере, для человека с моим опытом. Почему наш приятель затевает эту бодягу? Опять же психология. Он хочет заявить о себе.., сконцентрировать на себе внимание. Служащие “Спа” его не замечают, может, даже презирают за то, что он иностранец. Возможно, его отвергла любимая девушка. Он хочет привлечь ее внимание. Кто сейчас кумир кино? Гангстер, супермен. Превосходно, он станет суперменом. Ограбление с насилием! Маска? – Есть. Пистолет? – Есть. Но нужна публика. Что ж, он знает, чем ее заманить! И вот он собирает зрителей. А потом в кульминационный момент и слишком уж входит в роль и воображает, что он уже не просто грабитель. Он – убийца. Он палит.., наугад…

Инспектор радостно ухватился за последнее слово.

– “Наугад” вы сказали? То есть вы не думаете, что он стрелял в конкретного человека, а именно – в мисс Блеклок?

– Помилуйте! Он просто разрядил пистолет. Наугад, как я уже сказал. И это привело его в чувство. Пуля в кого-то угодила.., на самом деле обошлось пустяковой царапиной, но он-то этого не знал! Он опомнился. Глупый розыгрыш оборачивается трагедией. Он попал в кого-то.., возможно, даже убил. И в страшной панике он наставляет пистолет на себя! – Полковник Истербрук выдержал паузу, с чувством прокашлялся и довольным голосом добавил:

– Ясно как Божий день. Как Божий день!

– Просто чудо! – ахнула миссис Истербрук. – И откуда ты все знаешь, Арчи?!

В ее голосе звучало восхищение.

Инспектор Креддок тоже подумал, что это чудо, но особого восторга не испытал.

– А где стояли вы, полковник, когда началась стрельба?

– Рядом с женой, возле круглого стола, на нем еще были какие-то цветы.

– Я схватила тебя за руку, да. Арчи? Я до смерти напугалась. Просто не знаю, что б со мной было, если бы тебя не было рядом.

– Ах ты, мой бедный котеночек, – игриво отозвался полковник.

Мисс Хинчклифф инспектор застал у свинарника.

– Прелестные создания – свиньи! – сказала она, почесывая розовую спину поросенка. – Здорово откормлен, да? К Рождеству будет шикарный бекон. Ну-с, и чего же вам вздумалось меня навестить? Я вчера сказала вашим людям, что об этом вашем разбойничке не имею ни малейшего понятия. Не видела, чтобы он здесь по соседству рыскал. Наша мисс Мопл говорит, он из большой гостиницы в Меденхэм-Уэллсе. Почему ж он не грабанул кого-нибудь там, если ему так приспичило? Мог найти добычу и покрупнее.

С этим спорить было нельзя… Креддок начал допрос:

– Где вы находились во время инцидента?

– Инцидента! Тоже мне! Вот во время войны, когда я работала в отделе противовоздушной обороны, были инциденты так инциденты!.. Значит, где я стояла, когда началась стрельба? Вы это хотели спросить?

– Да.

– Облокотилась о камин и молила Бога, чтобы поскорей дали выпить, – выпалила мисс Хинчклифф.

– Он стрелял наугад или целился в кого-то?

– То есть в Летти Блеклок? Откуда же мне знать? Дьявольски трудно теперь припомнить, все ведь уже позади. Я только знаю, что потух свет, и фонарик замельтешил туда-сюда, ослепляя нас, а когда грохнули выстрелы, я подумала, что если это балуется чертов болван Патрик, то он добалуется – кого-то ведь можно и ранить!

– Вы подумали на Патрика Симмонса?

– А на кого еще? Эдмунд Светтенхэм у нас интеллектуал, он пишет книги и не развлекается грубыми шутками, старый полковник Истербрук таких вещей вообще не понимает. Ну, а Патрик – сорвиголова. Хотя сейчас мне неловко, что я на него грешила.

– Ваша подруга тоже подозревала Патрика Сим-мопса?

– Мергатройд? Да вы лучше с ней самой поговорите. Хотя вряд ли добьетесь чего-нибудь путного. Она в саду. Хочите, я ее кликну?

Мисс Хинчклифф повысила свой и без того зычный голос и оглушительно рявкнула:

– Мергатройд! Ау!

– Иду! – донесся слабый писк.

– Поторопись.., полиция! – проревела мисс Хинчклифф.

Мисс Мергатройд прибежала бодрой трусцой, слегка запыхавшись. На юбке у нее оторвалась подпушка, волосы выбились из-под несуразной сеточки, а круглое добродушное лицо сияло.

– Вы из Скотленд-Ярда? – спросила она, едва переведя дух. – Я не знала, что вы приедете, а то сидела бы дома.

– Мы пока что не обращались в Скотленд-Ярд, мисс Мергатройд. Я инспектор Креддок из Мильчестера.

– Очень мило с вашей стороны, – неопределенно сказала мисс Мергатройд. – Ну что, нашли какие-нибудь улики?

– Где ты была в момент преступления, вот что ему от тебя нужно, – сказала мисс Хинчклифф и подмигнула Креддоку.

– Господи! – разинула рот Мергатройд. – Ах да, конечно. Я должна была подготовиться. Алиби, конечно же, алиби! Так-так, сейчас.., значит.., я была там же, где и все!

– Но не со мной, – заявила мисс Хинчклифф.

– Разве, дорогая? Ну да, конечно. Я любовалась хризантемами. По правде сказать, они были довольно чахлые. А потом все случилось, только на самом деле я не поняла, что это случилось.., то есть, я хочу сказать, я не подозревала, что это что-то такое… Я даже мысли не допускала, что пистолет настоящий. И потом, в темноте было очень неуютно, и все визжали. Я все поняла не так. Я думала, убили ее.., то есть беженку. Я думала, ей перерезали горло. И не знала, что это он.., то есть я даже не знала, что это мужчина. Ведь я только голос слышала, представляете, он сказал: “Поднимите руки вверх, пожалуйста”.

– Да просто “руки вверх”, – поправила ее мисс Хинчклифф. – И никаких “пожалуйста”.

– Так жутко сейчас это сознавать, но пока эта девушка не начала кричать, я прямо-таки наслаждалась. Только в темноте было очень неуютно, и я ушибла мозоль. Страшная боль! Вы что-то еще хотели спросить, инспектор?

– Ничего, – сказал инспектор Креддок, задумчиво глядя на Мергатройд. Ее подруга засмеялась:

– Он понял, что ты собой представляешь.

– Но, Хинч, – возразила мисс Мергатройд, – я ведь только старалась сообщить все, что знаю!

– А ему это не нужно, – сказала мисс Хинчклифф. Она посмотрела на инспектора.

– Ежели вы делаете это по географическому принципу, то следующим номером посетите викария. Может, вам и удастся там что-нибудь выудить. Миссис Хармон кажется совершенно безмозглой, но подчас я думаю, что она отнюдь не глупа. Вдруг ей есть что сообщить вам?

Провожая взглядом удалявшихся инспектора и сержанта, мисс Мергатройд глубоко вздохнула и сказала:

– Ну как, Хинч, я ужасно себя вела? Я так волновалась!

– Отнюдь, – улыбнулась мисс Хинчклифф. – Ты держалась молодцом.

Инспектор Креддок с умилением оглядел большую убого обставленную комнату. Она напомнила ему родной дом в Камберленде. Линялый ситец, большие ветхие стулья, цветы и книги, разбросанные где попало, спаниель в корзинке. Сама миссис Хармон, ее рассеянный неряшливый вид и открытое лицо показались ему симпатичными.

Она тут же простодушно заявила:

– От меня вам никакого проку не будет, потому что я зажмурилась. Ненавижу, когда мне светят в глаза. А когда раздались выстрелы, я зажмурилась еще крепче. И молилась, да-да, молилась, чтоб убивали как можно тише. Мне не нравится, когда стреляют.

– Стало быть, вы ничего не видели, – улыбнулся инспектор. – Но слышать-то вы что-нибудь слышали?

– Шума, конечно, было много. Двери открывались и закрывались, все говорили глупости и ахали, Мици ревела почище паровозного гудка, а бедняжка Банни верещала как резаная. И все толкались и падали друг на друга. Но я открыла глаза, только когда поняла, что выстрелов больше не будет. Все уже вышли в холл, принесли свечи.

А потом зажегся свет, и сразу стало как обычно.., то есть не совсем как обычно, но мы это опять были мы, а не те странные люди в темноте. Ведь в темноте люди совсем другие, да?

– Мне кажется, я понимаю, о чем вы говорите, миссис Хармон.

Миссис Хармон улыбнулась.

– И тут мы увидали его, – сказала она, – этого иностранца, и он был так похож на ласку.., такой розовый и удивленный.., он был совсем мертвый, а рядом валялся его пистолет. Это все было так нелепо…

Инспектору это тоже казалось нелепым, если только…

Все происходящее его тревожило…