Текст книги "Конец человеческой глупости"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

– Во всяком случае, если она, как вы говорите, с кем-то убежала, то этот кто-то явно не мистер Уэйман. Мистер Уэйман пока еще здесь.

– Значит, этот кто-то и есть тот, с кем она тайно встречалась, – сказала мисс Бруис. – Она частенько украдкой выскальзывала из дома и одна отправлялась в лес. Она и вчера вечером куда-то уходила. Поначалу все зевала и говорила, что безумно хочет спать, затем поднялась к себе, а буквально через полчаса, смотрю: выходит через боковую дверь в накинутой на голову шали.

Пуаро задумчиво смотрел на сидящую напротив него женщину, пытаясь понять, правда ли то, что она говорит о леди Стаббс, или все это лишь вызванные ревностью домыслы. Он был уверен, что у миссис Фоллиат подобных мыслей вообще не возникало, а миссис Фоллиат знала Хэтти куда лучше, чем мисс Бруис. Ясно, что, если бы леди Стаббс и в самом деле сбежала с любовником, это как нельзя лучше соответствовало бы чаяниям мисс Бруис. Она бы осталась утешать покинутого мужа и помогла бы ему побыстрее оформить развод. Но скорее всего все обстояло совсем не так. Однако если леди Стаббс действительно решилась на подобный шаг, то она выбрала для этого самое неподходящее время… Нет-нет, подумал Пуаро, все-таки вряд ли…

Шмыгая носом, мисс Бруис принялась собирать разбросанные по столу письма.

– Если сэр Джордж так хочет поместить объявления, придется этим заняться. Хотя, по-моему, это глупо – напрасная трата времени… О, с добрым утром, миссис Мастертон, – добавила она, когда широко раскрылась дверь и вошла миссис Мастертон.

– Я слышала, что дознание назначено на четверг, – прогудела она зычным голосом. – С добрым утром, мосье Пуаро.

Мисс Бруис, отвлекшись от писем, спросила:

– Чем могу быть полезна, миссис Мастертон?

– Нет-нет. Я полагаю, у вас и так слишком много дел. Я просто хотела поблагодарить вас за ваши вчерашние хлопоты. Вы так все замечательно организовали и вообще вы такая труженица… Мы все вам очень признательны.

– Спасибо, миссис Мастертон.

– Ну, не буду вас больше задерживать. А теперь мне нужно поговорить кое о чем с мосье Пуаро.

– Буду счастлив вас выслушать, мадам. – Пуаро встал и поклонился.

Миссис Мастертон опустилась на стул, а мисс Бруис, успевшая принять свой обычный деловой вид, вышла.

– Замечательная женщина, – сказала миссис Мастертон. – Не представляю, что бы Стаббсы без нее делали. В наше время управляться с таким домом совсем не просто. Бедняжка Хэтти ни за что бы не справилась. Ну а теперь о деле… Совершенно невероятная история, мосье Пуаро. Я решила спросить, что вы обо всем этом думаете.

– А что думаете вы сами, мадам?

– Как это ни грустно, но, вероятно, в наших краях появился какой-то маньяк… Не из местных, надеюсь. Возможно, кто-то из пациентов психиатрической клиники, их теперь часто выпускают недолеченными. А кому бы еще могло прийти в голову задушить эту девчонку? Кому она мешала? Ясно, что это мог сделать только ненормальный. Но ведь если это маньяк, он вполне мог задушить и Хэтти Стаббс. Она, знаете ли, особым умом не отличалась, бедняжка. Если бы какой-то вполне нормальный с виду мужчина предложил бы ей пойти взглянуть на что-то там в лесу, она, как послушная овечка, пошла бы, ни на миг не заподозрив ничего дурною.

– Вы полагаете, что ее тело где-то на территории имения?

– Думаю, да, мосье Пуаро. И оно найдется, как только начнут поиски. Правда, тут шестьдесят пять акров леса, и придется хорошенько его прочесать. Ведь несчастную могли затащить в кусты или сбросить вниз со склона. Пусть прихватят ищеек, – посоветовала миссис Мастертон, и сама в этот момент поразительно похожая на ищейку. – Да-да! Я сама позвоню начальнику полиции и так ему и скажу.

– Очень возможно, что ваши опасения верны, мадам, – сказал Пуаро, прекрасно понимавший, что иного ответа от него и не ждали.

– Конечно, верны, – сказала миссис Мастертон. – И, говоря откровенно, мне немного не по себе. Тип-то этот где-то поблизости. Непременно заеду в деревню и накажу матерям, чтобы не выпускали дочерей из дому одних. Да, пренеприятное ощущение, мосье Пуаро, – знать, что убийца среди нас.

– Одно маленькое соображение, мадам. Как, по-вашему, незнакомый человек мог попасть в лодочный домик? Для этого нужен ключ.

– Ну, это-то объяснить очень просто. Она наверняка вышла.

– Вышла из домика?

– Да. Видимо, ей стало скучно. Вот и вышла поглазеть по сторонам. Скорее всего, она увидела убитую Хэтти. И вышла-то, наверное, потому что услышала шум или крик.., и убийце леди Стаббс, естественно, пришлось убить и ее. Ему ничего не стоило отнести девочку обратно в лодочный домик, бросить ее там и уйти, захлопнув за собой дверь. Замок ведь там французский.

Пуаро слегка кивнул. Он не собирался спорить с миссис Мастертон, хотя было очевидно, что если бы Марлин убили не в лодочном домике, то убийца должен был знать об игре. Иначе он не стал бы перетаскивать труп в домик и не старался бы положить именно так, как должна была лежать «жертва». Вместо этого Пуаро осторожно сказал:

– Сэр Джордж уверен, что его жена жива.

– Он так говорит, потому что ему хочется верить в это. Он очень ее любил. – И она вдруг неожиданно добавила: – Мне нравится Джордж Стаббс. Несмотря на его происхождение и городские привычки, он неплохо освоился в графстве. Единственный его серьезный недостаток – снобизм. Но, в конце концов, это довольно безобидная слабость.

– В наши дни, мадам, деньги ценятся ничуть не менее, чем благородное происхождение, – откровенно заметил Пуаро.

– Дорогой мой, я с вами совершенно согласна. Ему и нужды нет строить из себя сноба. Достаточно купить поместье и щедро сорить деньгами, и мы все примчимся сюда как миленькие! Но он действительно всем нравится. И дело не только в его деньгах. Конечно, тут во многом заслуга Эми Фоллиат. Она покровительствовала Стаббсам, а здесь с ее мнением считаются. И не удивительно, ведь Фоллиаты обосновались в этих краях еще во времена Тюдоров.

– Фоллиаты всегда жили в Насс-хаусе, – пробормотал себе под нос Пуаро.

– Да, – вздохнула миссис Мастертон. – Печально. Война никого не щадит. Молодые цветущие мужчины погибают в сражениях.., налог на наследство.., и прочее, и прочее. Ну и вообще.., практически никому не под силу содержать огромное имение, и его продают…

– Но миссис Фоллиат, хотя и потеряла дом, продолжает жить в своих бывших владениях.

– Это верно. И вы знаете, ей и дом садовника удалось превратить в настоящее чудо. Вы были внутри?

– Нет, мы расстались у дверей.

– Не каждому такое придется по вкусу, – сказала миссис Мастертон. – Ютиться в доме садовника и смотреть, как в твоем жилище хозяйничают чужие. Но, по правде говоря, я не думаю, что Эми Фоллиат сильно переживает по этому поводу. Собственно, она сама это все и устроила. Безусловно, это она убедила Хэтти жить здесь и постаралась, чтобы та уговорила Джорджа Стаббса купить Насс. Ей было бы куда больнее видеть свой дом превращенным в гостиницу или учреждение. Или если бы в нем понаделали квартир. Ну, мне, пожалуй, пора. У меня полно всяких дел.

– Не сомневаюсь. И непременно поговорите с начальником полиции относительно ищеек.

Миссис Мастертон вдруг разразилась хохотом, страшно напоминающим собачий лай.

– Одно время я их разводила, – сказала она. – Кстати, мне многие говорят, что я и сама похожа на ищейку.

Пуаро даже слегка опешил, и она тотчас заметила это.

– Держу пари, что вы тоже так подумали, мосье Пуаро, – сказала она, продолжая смеяться.

Глава 13

Миссис Мастертон ушла, а Пуаро решил побродить по лесу. Нервы его были на взводе. Он испытывал непреодолимое желание заглянуть под каждый куст, а густые заросли рододендронов зловеще напоминали о том, что там тоже вполне можно было спрятать труп. Наконец Пуаро добрел до «Причуды» и, войдя внутрь, опустился на каменную скамью, чтобы дать отдых ногам, которые, как всегда, были обуты в тесные лакированные туфли.

Сквозь деревья поблескивала река и смутно виднелся поросший лесом противоположный берег. Нет, молодой архитектор был абсолютно прав: тут действительно на редкость неудачное место для подобного сооружения. Конечно, деревья можно вырубить, но взгляд все равно будет упираться в глухую лесную чащу на том берегу. «Причуду» действительно следовало бы построить около дома, там берег высокий, поросший только травой, оттуда открывался бы замечательный вид: река просматривалась бы до самого Хэлмута. Мысли Пуаро беспорядочно сменяли друг друга: Хэлмут, яхта «Эсперанс», Этьен де Суза. Все эти обрывочные впечатления должны были сложиться в определенную картину, но что это будет за картина, он представить пока не мог. Проступали лишь отдельные ее детали, и их было очень мало.

Что-то блестящее привлекло его внимание, и он нагнулся. В маленькой трещине бетонного пола лежал некий предмет. Он положил его на ладонь. Это был брелок – маленький золотой самолетик. Разглядывая его, он нахмурился, почувствовав легкое волнение: в памяти его возник золотой браслет, увешанный брелками. Он снова увидел себя в палатке внимающим рассказу мадам Зулейки (то есть Салли Легг) о смуглых красавицах, морском путешествии и о письме с вестью о богатом наследстве. Да, у нее был золотой браслет со множеством таких вот золотых побрякушек. Подобные безделушки были в моде в дни молодости Пуаро. Может быть, поэтому браслет так ярко запечатлелся в его памяти. Итак, миссис Легг, по-видимому, сидела тут в «Причуде», и один из брелков отскочил от ее браслета, чего она, возможно, и не заметила. И вполне вероятно, это произошло вчера днем.

М-да, тут было о чем поразмыслить… До Пуаро вдруг донесся звук чьих-то шагов. Человек обошел «Причуду» и остановился перед входом. Увидев Пуаро, он вздрогнул.

Пуаро пытливо посмотрел на худощавого белокурого молодого человека в рубашке с черепахами. Ошибки быть не могло: на эту рубашку он обратил вчера внимание, когда ее обладатель метал кокосовые орехи.

Пуаро заметил, что молодой человек очень смутился.

– Прошу прощения… Я не знал, – торопливо сказал он с иностранным акцентом. Пуаро слегка улыбнулся.

– Боюсь, что вы нарушили границы частного владения, – с легким укором сказал он.

– Да. Извините.

– Вы, вероятно, из туристского центра?

– Да-да. Я думал, что можно через лес пройти к парому.

– Боюсь, что вам придется вернуться туда, откуда вы пришли. Здесь нет сквозной дороги.

– Извините. Виноват, – снова повторил молодой человек, показывая все свои зубы в словно бы приветливой улыбке, и с поклоном удалился.

Пуаро вышел из «Причуды» на дорожку и стал смотреть ему вслед. Немного не дойдя до поворота, тот обернулся, но, увидев, что Пуаро за ним наблюдает, ускорил шаги и исчез за поворотом.

– Eh bien![45]45
  Хорошо же! (фр.)


[Закрыть] – пробормотал Пуаро. – Не убийца ли сюда пожаловал?

Молодой человек, несомненно, был вчера на празднике. А этот его оскал, когда он попытался изобразить улыбку.., судя по злобному взгляду юнца, ему точно было известно, что дороги через лес к переправе нет. И потом, если бы он действительно искал дорогу к переправе, он не пошел бы мимо «Причуды», а держался бы ниже, поближе к реке. И еще: у него явно был вид человека, спешившего на свидание, и который страшно испугался, обнаружив на условленном месте совсем не того, кого ожидал встретить.

– Итак, – вполголоса пробормотал Пуаро, – он намеревался с кем-то встретиться. С кем же? И зачем?

Он дошел до поворота дорожки и всмотрелся в даль, где она, извиваясь, исчезала среди деревьев. Молодого человека с черепахами уже не было видно, он определенно постарался как можно быстрее отсюда убраться. Пуаро, покачав головой, отправился назад.

Погруженный в раздумья, он медленно обошел «Причуду» и.., теперь уже он сам, вздрогнув от неожиданности, замер на пороге… Салли Легг, стоя на коленях, внимательно рассматривала трещины в полу. Увидев Пуаро, она вскочила как ужаленная.

– О, мосье Пуаро, вы меня так напугали. Я не слышала, как вы подошли – Мадам, вы что-то искали?

– Я.., нет.., не совсем.

– Вы что-то потеряли, – не унимался Пуаро. – Что-то нечаянно уронили? Или, – он лукаво улыбнулся, – может быть, вы пришли на свидание, а я, – горе мне, горе! – совсем не тот, кого вы рассчитывали увидеть?

К Салли Легг уже вернулось самообладание, и она с улыбкой спросила:

– Разве по утрам назначают свидания?

– Случается и такое, – заметил Пуаро. – Поскольку в более подходящее время нельзя, ведь мужья часто так ревнивы…

– Ну к моему это не относится, – беспечно произнесла она, но Пуаро услышал в ее голосе нотку горечи. – Он очень занят своими проблемами.

– Все жены за это обижаются на своих мужей, – сказал Пуаро. – Особенно жены англичан.

– Вы, иностранцы, намного галантнее.

– Мы знаем, что хотя бы раз в неделю необходимо говорить женщине, как вы ее любите. А еще лучше делать это через день. Что очень полезно дарить ей иногда цветы, уверяя при этом, что она восхитительно выглядит в новом платье или в новой шляпке.

– И вы действительно все это делаете?

– Увы, мадам, я не имею чести быть мужем, – вздохнул Пуаро.

– Уверена, вы об этом ничуть не жалеете. И вполне довольны своей судьбой, тем, что вы ничем не обремененный холостяк.

– Нет-нет, мадам, это ужасно – я так много потерял в жизни.

– А я думаю, женятся одни дураки, – сказала Салли Легг.

– Вы грустите о тех днях, когда занимались живописью в своей студии в Челси?

– Вы, похоже, все обо мне знаете, мосье Пуаро?

– Я сплетник, мадам. Люблю послушать, что о ком говорят. Так вы в самом деле жалеете о том времени?

– О, я сама не знаю. – Она с нетерпеливым видом села на скамью.

Пуаро уселся рядом. Он чувствовал, что сейчас произойдет то, к чему он даже начал привыкать. Эта привлекательная рыжеволосая молодая женщина явно собиралась рассказать ему что-то такое, о чем вряд ли решилась бы рассказать англичанину. Поразительный феномен…

– Я надеялась, что, когда мы приедем сюда, подальше от всего, что нас окружало, все снова будет как раньше… – начала она. – Но из этого ничего не вышло.

– Ничего не вышло?

– Да. Алек по-прежнему мрачен и.., о, не знаю.., погружен, что ли, в себя… Не могу понять, что с ним. Нервы у него на пределе. Ему звонят какие-то странные личности, оставляют странные сообщения, а он не хочет мне ничего рассказать. Это сводит меня с ума. Ничего не рассказывает! Сначала я решила, что у него появилась другая женщина, но, кажется, это не так. Нет, в самом деле…

Ее голос звучал несколько неуверенно, и Пуаро это тотчас заметил.

– Кстати, хорош ли был вчера чай, мадам? – спросил он.

– Чай, вчера? – Она недоуменно сдвинула брови, явно не понимая, о чем речь, видимо, думая о чем-то своем. – А, да-да, очень, – поспешно сказала она. – Вы не представляете себе, как тяжело было сидеть там в палатке, закутанной во все эти шали. Было так душно.

– В чайной палатке, должно быть, тоже было душно?

– Да, конечно. Но разве может быть что-нибудь лучше чашечки чая?

– Вы ведь что-то искали, мадам? Может быть, вот это?

Он протянул ей маленький золотой брелок.

– Я… О да. Спасибо, мосье Пуаро. Где вы его нашли?

– На полу, вон в той щели.

– Видно, я его обронила.

– Вчера?

– О нет, не вчера. Это было раньше.

– Но уверяю вас, мадам, я видел этот брелок на вашем запястье, когда вы предсказывали мне судьбу.

Никто не смог бы преподнести заведомую ложь лучше Эркюля Пуаро. Он с такой уверенностью это заявил, что Салли Легг смущенно потупилась.

– В самом деле.., я.., точно не помню, – пробормотала она. – Я только сегодня утром заметила, что его нет на браслете.

– Я счастлив, – галантно произнес Пуаро, – что могу его вам вернуть.

Она нервно теребила брелок кончиками пальцев.

– Спасибо вам, мосье Пуаро, большое вам спасибо, – сказала она, вставая. В голосе ее чувствовалось напряжение, а взгляд был каким-то настороженным.

Она спешно вышла, а Пуаро, откинувшись на спинку скамьи, медленно покачал головой.

– Нет, – тихо произнес он. – Нет, мадам, вы не ходили вчера в чайную палатку. И не из-за чая вы спрашивали, нет ли уже четырех часов. Вы приходили сюда, именно сюда, в «Причуду». А она ведь на полпути от лодочного домика… Вы должны были с кем-то встретиться…

И снова он услышал звук приближающихся шагов. Быстрых, нетерпеливых. «Возможно, – улыбнувшись, подумал Пуаро, – это тот, с кем хотела встретиться миссис Легг».

Однако когда из-за угла «Причуды» появился Алек Легг, Пуаро воскликнул:

– Опять ошибся!

– Что? Что такое? – Алек Легг выглядел испуганным.

– Я сказал, – объяснил Пуаро, – что опять ошибся. А я совсем не привык ошибаться, – добавил он, – и поэтому это выводит меня из себя. Я ожидал увидеть совсем не вас.

– А кого же? – спросил Алек Легг.

– Одного молодого человека, – не задумываясь ответил Пуаро, – почти мальчика, который носит очень веселенькую рубашку – с черепахами.

Пуаро с удовольствием отметил, что его слова произвели эффект. Алек судорожно шагнул вперед и задал довольно странный вопрос:

– Как вы узнали? Что вы.., хотите этим сказать?

– Я телепат, – сказал Пуаро и закрыл глаза. Алек Легг сделал еще два шага вперед. Пуаро понял, что он страшно рассержен.

– Черт побери, на что вы намекаете? – требовательным тоном спросил Алек.

– Ваш друг, я полагаю, ушел в туристский центр. И если вам необходимо его увидеть, вам придется поискать его там.

– Ах вот что, – пробормотал Алек Легг.

Он тяжело опустился на другой конец скамьи.

– Так вот почему вы здесь? Выдача призов тут совсем ни при чем? Мне бы следовало догадаться. – Он повернулся к Пуаро. Лицо у него было усталое и несчастное. – Я понимаю, как все это выглядит. Но это совсем не то, что вы думаете. Меня приносят в жертву. Когда попадешь в лапы к этим людям, не так-то легко вырваться. А я хочу вырваться. Вот в чем дело. Я хочу от них избавиться. Вы не представляете, в каком я отчаянье… Я готов на самые крайние меры. Но, знаете, чувствуешь себя, как мышь в мышеловке, и ничего не можешь сделать. Да что толку говорить вам об этом! Я полагаю, вы получили то, чего добивались. Теперь у вас есть доказательства.

Он встал и, словно ничего перед собой не видя, ринулся к выходу, ни разу не оглянувшись.

Эркюль Пуаро в полном недоумении смотрел ему вслед.

– Все это очень любопытно, – пробормотал он. – Крайне любопытно. Оказывается, у меня есть доказательство, которое мне было необходимо. Неужели? Неплохо было бы знать, доказательство чего? Убийства?

Глава 14

Инспектор Бланд сидел за своим столом в полицейском участке в Хэлмуте. Старший инспектор Болдуин, крупный представительный мужчина, сидел напротив. На столе же находился некий черный размокший предмет. Инспектор Бланд осторожно потрогал скользкую массу указательным пальцем.

– Да, это точно ее шляпа, – сказал он. – Я в этом уверен, хотя и не на все сто процентов. Ну да. Вроде бы и фасон тот самый, который она всегда носила. Служанка говорила, у нее таких несколько. Бледно-розовая, красновато-коричневая, но вчера на ней была черная. Да, это она. Так, значит, вы выловили ее из реки? Похоже, это подтверждает наше предположение.

– Полной уверенности пока нет, – сказал Болдуин. – В конце концов, шляпу могли просто бросить в реку.

– Да, – подтвердил Бланд, – могли выбросить из лодочного домика.., или с яхты.

– Яхта под неусыпным наблюдением, – сообщил Болдуин. – Если она там – живая или мертвая – то никуда оттуда не денется.

– Он не сходил сегодня на берег?

– Пока нет. Он на борту. Сидит на палубе в кресле и курит сигару.

Инспектор Бланд взглянул на часы.

– Пожалуй, самое время нанести визит, – сказал он.

– Надеетесь ее найти? – спросил Болдуин.

– Не очень, – ответил Бланд. – Мне кажется, что он дьявольски хитер.

Немного помедлив, он снова потрогал указательным пальцем размокшую шляпу.

– Что с телом.., если она действительно мертва? – спросил он. – Есть на этот счет какие-нибудь соображения?

– Кое-какие есть, – сказал Болдуин. – Я говорил с Оттервайтом сегодня утром. Это бывший береговой охранник. Большой дока по части приливов, отливов и всяких там течений. Я всегда с ним советуюсь. Примерно в то время, когда леди попала в Хэлм – если она туда действительно попала, – был как раз отлив. Сейчас полнолуние, и начинается быстрый подъем воды. По-видимому, ее вынесет в море и течением отнесет к побережью Корнуолла. Неясно, где именно ее тело всплывет, да и всплывет ли… Его может разбить о скалы. Здесь, неподалеку. Но надо быть готовым и к тому, что оно в любой момент может всплыть.

– Если не всплывет, это создаст дополнительные трудности, – сказал Бланд. – Вы совершенно уверены, что ее сбросили в реку?

– А что тут еще можно подумать? – мрачно спросил инспектор. – Мы проверяли и автобусы и поезда. И ничего… Одежда на ней была заметная, другой у нее с собой не было. Так что, я полагаю, она и не покидала Насс-хауса. Либо ее тело вынесло в море, либо спрятано где-то на территории. Что мне сейчас надо, так это мотив, – задумчиво проговорил он и, словно спохватившись, добавил:

– ну и тело, конечно. Пока не обнаружим тела, нам не сдвинуться с места.

– А как насчет той девчонки?

– Она видела труп.., а если не труп, то что-то представляющее опасность для преступника. В конце концов доберемся до сути, но придется повозиться.

Болдуин тоже посмотрел на часы.

– Пора, – сказал он.

Де Суза принял офицеров полиции с подкупающей любезностью. Предложил им выпить, но они отказались; тогда он начал с живейшим интересом расспрашивать о том, как обстоят дела с расследованием.

– Удалось ли что-нибудь разузнать о той девочке?

– Кое-что мало-помалу проясняется, – неопределенно ответил инспектор Бланд.

А старший инспектор очень деликатно, но решительно объяснил цель визита.

– Вы хотите обыскать «Эсперанс»? – Де Суза это, кажется, ничуть не задело, скорее, наоборот, позабавило. – Но для чего? Вы думаете, что я прячу убийцу? Или что я и есть убийца?

– Это необходимо, мистер де Суза. Я уверен, вы нас поймете. Вот ордер на обыск…

Де Суза поднял руки.

– Ну что вы! Я сам готов вам помочь! Оказать дружескую услугу. Пожалуйста, ищите, где пожелаете. А-а, вы, наверное, думаете, что у меня скрывается моя кузина, леди Стаббс? Ну да, понятно. Сбежала от мужа и прячется здесь… Что ж, ищите, джентльмены, ищите как следует.

Обыск был произведен, причем очень тщательный. Закончив его, оба офицера полиции, пытаясь скрыть свою досаду, попрощались с де Суза.

– Ничего не нашли? Жаль. Но я ведь предупреждал. Может быть, немного перекусите?

Они вежливо отказались, и хозяин яхты проводил их до борта, где стоял их катер.

– А мне как быть? – спросил он. – Я могу отчаливать? Признаться, мне здесь начинает надоедать. Погода держится хорошая, и я хотел бы продолжить свой путь в Плимут.

– Не будете ли любезны, сэр, остаться здесь еще на день? Завтра состоится дознание, и коронер, возможно, захочет вас о чем-нибудь спросить.

– Ну, конечно. Я в вашем распоряжении. Ну а потом?

– Потом, – с каменным лицом ответил старший инспектор, – потом, сэр, вы вольны двигаться куда пожелаете.

Последнее, что они увидели, когда их катер отошел от яхты, было улыбающееся лицо де Суза, смотревшего на них сверху.

Дознание проходило на редкость скучно. Ни медицинское свидетельство, ни прочие данные не оправдали любопытства присутствующих. Было заявлено ходатайство о перерыве в заседании, и оно было удовлетворено. Вся процедура была чистой формальностью.

То, что происходило после дознания, было куда интереснее. Инспектор Бланд провел день на хорошо всем известном прогулочном пароходике «Красавица Девона», который отчалил около трех часов дня от Бриксвелла, обогнул мыс, вошел в устье Хэлма и двинулся вверх по реке. Кроме инспектора на пароходике имелось еще около двухсот тридцати пассажиров. Инспектор расположился у правого борта и не сводил глаз с лесистого берега. Они прошли поворот и миновали серый, крытый черепицей лодочный сарай Худаун-парка, одиноко маячивший над водной гладью. Инспектор Бланд украдкой взглянул на часы. Было ровно четверть пятого. Теперь они плыли как раз мимо лодочного домика. Он был хорошо виден среди деревьев с его маленькой верандой и небольшим причалом внизу. Ничто не выдавало, что в домике кто-то есть, хотя в соответствии с распоряжением инспектора Бланда там находился констебль Хоскинз.

Неподалеку от лодочного домика инспектор увидел небольшой катер. Находившиеся в нем нарядно одетая девушка и ее кавалер затеяли возню, девушка громко завизжала, а мужчина сделал вид, будто собирается столкнуть ее за борт. И в этот самый момент гид взял в руки мегафон:

– Леди и джентльмены, мы приближаемся к знаменитой деревне Гитчам, – разнесся над рекой его громкий, хорошо поставленный голос. – Мы сделаем там остановку на сорок пять минут, вы сможете отведать крабов и омаров и попить чаю с девонширскими сливками. Справа от нас – имение Насс-хаус, само здание вы увидите через одну-две минуты. Первым владельцем имения был сэр Джерваз Фоллиат, современник сэра Фрэнсиса Дрейка[46]46
  Дрейк Фрэнсис – английский мореплаватель, сначала – дерзкий пират, грабивший испанские корабли, потом перешел на королевскую службу и дослужился до адмиральского звания. В 1557—1580 годах совершил кругосветное плавание, второе в истории судоходства.


[Закрыть], с которым он совершил плавание в Новый Свет. Сейчас имение является собственностью сэра Джорджа Стаббса. Слева знаменитая скала Гусиное кладбище. У местных мужчин существовал любопытный обычай: дождавшись отлива, они отвозили на эту скалу своих скандальных жен, а во время прилива вода доходила провинившимся до шеи.

На «Красавице Девона» возникло веселое оживление, все с интересом рассматривали знаменитую скалу, слышались шутки и смех.

Между тем шутливая возня в маленьком катере завершилась тем, что девушка оказалась-таки в воде. Мужчина, перегнувшись через борт, держал ее, не давая выбраться, и, смеясь, приговаривал:

– Обещай, что будешь хорошо себя вести, а то не вытащу.

Никто из пассажиров, однако, не видел этой сценки, за исключением инспектора Бланда. Все внимательно слушали гида, рассматривая белевшее среди деревьев здание Насс-хауса и скалу, где усмиряли строптивых жен.

Мужчина отпустил свою подружку, она нырнула и через несколько секунд появилась с другой стороны катера. Потом подплыла к нему и очень ловко взобралась на борт. Сотрудница полиции Элис Джоунз плавала отлично.

Инспектор Бланд вместе с остальными двумястами тридцатью пассажирами сошел на берег в Гитчаме, закусил омаром, выпил чаю с девонширскими сливками и ячменными лепешками. Не преминув заметить про себя: «Значит, такое могло случиться, и никто бы не увидел!»

Покуда инспектор Бланд проводил эксперимент на Хэлме, Эркюль Пуаро тоже экспериментировал – в палатке на лужайке у Насс-хауса. В той самой, где мадам Зулейка предсказывала судьбу. Когда стали убирать все палатки, Пуаро попросил эту пока не трогать.

Сейчас он вошел в нее, закрыл полог, потом, приблизившись к противоположной стороне, ловко отвязал растяжки, приподнял полотнище, выскользнул наружу, снова закрепил полотнище и скрылся в зарослях рододендронов, которые вплотную примыкали к палатке. Пробираясь между кустов, он скоро добрался до беседки, напоминавшей маленький домик. Пуаро открыл дверь и вошел внутрь.

Света внутри было мало, его заслоняли разросшиеся за много лет рододендроны. Пуаро увидел ящик с шарами для крокета и с несколькими ржавыми крокетными воротами. Чуть подальше валялось несколько сломанных хоккейных клюшек, по которым шныряло множество пауков и уховерток. На полу, покрытом толстым слоем пыли, темнел какой-то след – с округлыми краями. Пуаро некоторое время смотрел на него, затем, опустившись на колени, извлек из кармана маленькую рулетку и тщательно измерил его и удовлетворенно покивал головой.

Стараясь двигаться бесшумно, он вышел и прикрыл за собой дверь, после чего снова стал пробираться сквозь кусты рододендронов, только теперь уже вверх по склону. Через минуту он был на дорожке, которая вела к «Причуде» и к лодочному домику.

На этот раз он не стал заходить в «Причуду», а спустился по извилистой дорожке прямо к лодочному домику. Ключ у него был. Он открыл дверь и вошел внутрь.

Все было в точности таким, как тогда, не было только трупа и подноса со стаканом. Полиция описала и сфотографировала все, что тут находилось. Пуаро подошел к столу, где лежала стопка комиксов. Он принялся их листать, и выражение его лица было совсем не таким, как у инспектора Бланда, когда тот увидел надписи, сделанные Марлин перед смертью: «Джеки Блейк гуляет с Сьюзен Браун», «Питер щиплет девочек в кино», «Джорджи Порджи целуется с туристками в лесу», «Бидди фоке любит мальчиков», «Альберт гуляет с Дорин».

Эти заметки тронули его детской непосредственностью. Он вспомнил некрасивое, чуть прыщеватое личико Марлин. Он был почти уверен, что ее в кино никто не пытался ущипнуть. Надежды Марлин кому-то понравиться так и оставались напрасными, и, за неимением собственных волнующих переживаний, она стала следить за своими сверстниками, что, видимо, очень ей нравилось. Она шпионила, совала нос в чужие дела и, вероятно, много чего видела. То, что не предназначалось для ее глаз. Скорее всего, уж ничего такого особенного она видеть не могла. Но вдруг? Вдруг ей на глаза попалось нечто важное? Она ведь могла и не знать, что это настолько для кого-то важно…

Но это были только предположения, и Пуаро с сомнением покачивал головой. Он снова тщательно сложил комиксы – привычка к аккуратности никогда ему не изменяла. Когда он сделал это, его вдруг охватило странное чувство, что чего-то тут не хватает. Но чего же?.. Что-то непременно должно было тут лежать… Должно… Но потом это внезапное смутное ощущение постепенно пропало. Он снова покачал головой, а затем, очень недовольный собой, с несчастным видом медленно вышел из лодочного домика. Его, Эркюля Пуаро, пригласили для того, чтобы предотвратить убийство, а он ничего не смог сделать! И мало того – у него до сих пор не было ясного представления о том, что же именно тут произошло. И это было еще более унизительным. Это был настоящий позор. И завтра ему придется возвратиться в Лондон, потерпев поражение. Его амбициям был нанесен непоправимый удар… Даже усы великого сыщика немного обвисли.