Текст книги "Железное алиби"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кристи Агата
Железное алиби

Семейство Бирсфордов вяло рылось в накопившейся корреспонденции, когда вдруг Таппенс, радостно вскрикнув, выхватила один из конвертов.

– Новый клиент! – важно объявила она.

– Ха… – сказал Томми. – И что же интересного мы можем извлечь из этого письма, Ватсон? Да почти ничего, кроме очевидного факта, что мистер – как его? – Монтгомери Джонс не в ладах с орфографией, а значит, получил самое элитное образование.

– Монтгомери Джонс? – переспросила Таппенс. – Что-то знакомое… Точно! Жаннет Сент-Винсент о нем упоминала. Его мать леди Айлин Монтгомери, этакая сварливая католичка, с ног до головы увешанная золотыми крестами и прочими побрякушками, вышла за невероятно богатого плебея по фамилии Джонс.

– Старая как мир история, – заметил Томми. – Так, посмотрим, в какое же время сей джентльмен желает навестить нас? Ага, в половине двенадцатого…

Ровно в одиннадцать тридцать дверь в приемную распахнулась и на пороге появился очень высокий молодой человек с приятным и открытым лицом.

– Послушайте, дружище, могу я повидать мистера, э… Бланта? – обратился он к Альберту.

– Вам назначено, сэр?

– А черт его знает. Да, наверное. То есть я посылал письмо.

– Ваше имя, сэр?

– Монтгомери Джонс.

– Я сообщу о вас мистеру Бланту. После непродолжительного отсутствия Альберт вернулся.

– Не могли бы вы чуточку подождать, сэр? В настоящий момент мистер Блант проводит чрезвычайно важные переговоры.

– А? Ну конечно, конечно, – согласился мистер Монтгомери Джонс.

Надеясь, что на клиента произведено надлежащее впечатление, Томми нажал кнопку звонка на своем столе, и через минуту Альберт уже вводил жертву.

Томми поднялся навстречу гостю и, тепло пожав ему руку, проводил к свободному креслу.

– Итак, мистер Джонс, – напористо начал он, – чем могу быть полезен?

Мистер Монтгомери Джонс неуверенно посмотрел на находившееся с ними в комнате постороннее лицо.

– Мой личный секретарь, мисс Робинсон, – пояснил Томми. – Можете говорить при ней. Как я понимаю, вас привело сюда некое семейное дело деликатного свойства?

– Да нет, не совсем, – возразил мистер Монтгомери Джонс.

– Вы меня удивляете, – заметил Томми. – Надеюсь, неприятности не постигли лично вас?

– Нет, конечно нет! – ответил мистер Монтгомери Джонс.

– Ну, – вздохнул Томми, – в таком случае, наверное, будет лучше, если вы изложите нам факты.

Оказалось, однако, что именно этого мистер Монтгомери Джонс сделать, по-видимому, неспособен.

– Чертовски неловко обращаться к вам с такой ерундой, – промямлил он. Я… э… в общем, не знаю, как и сказать…

– Дела о разводах мы не берем, – предупредил Томми.

– Боже мой, нет! – воскликнул мистер Монтгомери Джонс. – Я не о том. Просто… ну… чертовски глупая шутка. Вот и все.

– Кто-то сыграл с вами странную шутку? – пытался помочь ему Томми.

Но мистер Монтгомери Джонс снова помотал головой.

– В таком случае, – не смутился Томми, – не будем гадать. Успокойтесь и расскажите все, что считаете нужным.

Наступила пауза.

– Видите ли, – решился наконец мистер Джонс, – это случилось во время обеда. Я сидел рядом с девушкой.

– И что же? – подбодрил его Томми.

– Она была, ну… Ох, я правда не могу ее описать. Просто в жизни не встречал более азартной девушки. И очень смелая. Она австралийка, снимают с подружкой квартиру на Кладжес-стрит. Просто передать не могу, что она со мной сделала.

– Мы представляем, мистер Джонс, – сказала Таппенс. Она уже сообразила, что, если заботам мистера Джонса и суждено облечься в слова, произойдет это только при чутком женском участии, а никак не под нажимом излишне деловитого мистера Бланта.

– Мы понимаем, – материнским тоном добавила она.

– Ну вот, для меня это было как гром среди ясного неба, – поведал мистер Монтгомери Джонс. – Ну, что кто-то может меня так сразить. Там была еще одна девушка – вернее две. Одна ужасно веселая и все такое, но уж очень не такой у нее подбородок… А танцует она здорово, да и знаю я ее чуть не с пеленок, так что чувствую себя с ней как бы в безопасности. Ну, вы понимаете. А вторая вообще была из «Фриволите». Жутко забавная, только маман подняла бы страшный шум, да и не хочу я жениться ни на одной из них. Но думать-то, конечно, думал, ну, вы понимаете, а потом – угораздило же меня – сел рядом с этой девушкой и…

– Мир словно перевернулся, – подсказала всепонимающая Таппенс.

К этому времени рассказ о любовных приключениях мистера Джонса порядком утомил Томми, и он принялся нетерпеливо ерзать на стуле.

– Как верно вы это заметили! – восхитился мистер Джонс. – Все так и было. Только, знаете, боюсь, я ей не слишком понравился. Вы, может, не поверите, но на самом деле я не очень-то и умный.

– Ну, зачем же так скромничать? – сказала Таппенс.

– Нет, я прекрасно понимаю, что я не находка, – заверил ее мистер Джонс с подкупающей улыбкой, – и совсем не пара такой изумительной девушке. Вот потому-то и решил, что только и остается, что провернуть это дело. Это мой единственный шанс. Она такая, что если уж сказала, то точно сделает.

– Ну, мы, конечно, желаем вам всяческой удачи и прочее, – доброжелательно заметила Таппенс, – но я не совсем понимаю, чего же вы хотите от нас.

– Господи! Разве я не объяснил? – изумился мистер Монтгомери Джонс.

– Нет, – отрезал Томми. – Не объяснили.

– Ну, как ведь оно получилось? Мы разговорились о всяких загадочных историях. Уна – так ее зовут – обожает их не меньше моего. Ну и вспомнили одно дело, где все упиралось в алиби, и поспорили, трудно ли его устроить, алиби то есть. Я сказал, то есть нет, это она сказала… Или все-таки я? Черт, кто же из нас это сказал?

– Ну, это не важно, – сказала Таппенс.

– Наверное, все-таки я. Так вот, я сказал, что это чертовски трудно обеспечить алиби. А она заявила, что раз плюнуть, стоит только немного поднапрячь мозги. Ну, короче, мы сильно поспорили по этому поводу, и в конце она заявила: «Давай на пари. Я устрою такое, какое нельзя будет опровергнуть. Так на что спорим?» «Да на что хочешь», – ответил я, на чем и порешили.

Она чертовски в себе уверена. «Считай, я уже выиграла», – говорит. Я сказал, что рано она радуется. «А вдруг, – говорю, – проиграешь и придется тебе выполнить любое мое желание?». Она только засмеялась. «Азарт, – говорит, – у нашей семьи в крови, так что рискнем».

– И что же? – спросила Таппенс, видя, что мистер Джонс вроде как закончил и теперь умоляюще смотрел на нее.

– Как, вы не понимаете? Это же мой шанс. Единственная возможность заставить такую девушку взглянуть на меня с интересом. Вы не представляете, какая она азартная. Прошлым летом они катались на лодке, и кто-то поспорил, что она не спрыгнет за борт прямо в одежде и не доплывет так до берега. Так она тут же и спрыгнула.

– Очень, конечно, любопытно, – ввернул Томми, – но я не совсем уверен, что правильно понял вашу просьбу.

– Да все очень просто, – воскликнул мистер Монтгомери Джонс. – Вы наверняка постоянно занимаетесь такими вещами. Ну, проверяете алиби и выясняете, настоящее оно или н(?г.

– А-а… Ну, конечно, – согласился Томми. – Сотни раз приходилось.

– Ну так вот, надо, чтобы за меня это кто-нибудь сделал. Сам я ни черта в таких вещах не смыслю. Надо только, чтобы вы вывели ее на чистую воду и – все в порядке. Я, конечно, понимаю, что для вас это пустая трата времени, но мне это крайне важно, и я готов оплатить все – э-э, как их? – необходимые расходы. Ну, вы понимаете…

– Все в порядке, – сказала Таппенс. – Думаю, мистер Блант охотно возьмется за это дело.

– Возьмусь, возьмусь, – подтвердил Томми. – Весьма необычное дело. Как говорится, свежая струя…

Мистер Монтгомери Джонс издал шумный вздох облегчения, извлек из кармана ком мятых бумажек и, выбрав одну, тщательно ее расправил.

– Вот оно, – заявил он. – «Посылаю тебе доказательство того, что находилась одновременно в двух разных местах. Итак: я в одиночестве пообедала в ресторанчике „Бон Темпе“ в Сохо, потом отправилась в театр „Дьюк“, после чего поужинала со знакомым, господином Лемаршаном, в „Савое“. Но… Весь этот день я же провела в „Касл-отеле“ в Торки и вернулась в Лондон только на следующее утро. Так что попытайся выяснить, какая история подлинная и откуда взялась вторая».

– Вот, – заключил мистер Монтгомери, – теперь вы знаете, что именно я прошу вас для меня сделать.

– Очаровательная задачка, – сказал Томми. – Наивно и непосредственно…

– Вот портрет Уны, – сказал мистер Джонс, доставая из кармана фотографию. – Он наверняка вам понадобится.

– А как полное имя леди?

– Мисс Уна Дрейк. Живет на Кладжес-стрит, сто восемьдесят.

– Благодарю вас, – сказал Томми. – Что ж, мистер Джонс, мы расследуем для вас это дело. Надеюсь скоро порадовать вас хорошими новостями.

– Ох, я, знаете, прямо ужасно вам благодарен, – сказал мистер Джонс, вставая и пожимая Томми руку. – Просто гора с плеч.

Проводив клиента и вернувшись в офис, Томми обнаружил, что Таппенс задумчиво рассматривает корешки книг.

– Инспектор Френч,[1]1
  Имеется в виду герой детективных романов английского писателя Фримена Уилса Крофтса (1879 – 1957).


[Закрыть] – объявила она.

– Что?

– Инспектор Френч, разумеется, – повторила Таппенс. – Он всегда проверяет алиби. Я даже помню, как он это делал. Нам нужно везде побывать и все проверить. Сначала будет казаться, что все в порядке. Но когда мы копнем поглубже, сразу же обнаружится нестыковка.

– Да, особых проблем здесь вроде быть не должно, – согласился Томми. – Ну, то есть, если заранее знаешь, что одна из историй вымышленная, то дело, считай, наполовину сделано. И это сильно меня тревожит.

– Не вижу, из-за чего здесь вообще можно тревожиться, – удивилась Таппенс.

– Из-за девушки, – пояснил Томми. – Может случиться так, что она будет вынуждена выйти за этого молодого человека замуж вне зависимости от того, хочет она этого или нет.

– Дорогой, не мели чепухи. Что бы там ни казалось со стороны, в действительности женщины никогда не рискуют по-крупному. Эта особа ни за что бы не позволила втянуть себя в такое пари, не будь совершенно готова выйти за этого приятного, хоть и пустоголового юношу. Но, поверь мне, она сделает это с куда большей охотой и уважением, если он выиграет пари, чем если ей придется выдумывать для него задачку попроще.

– Слушай, а есть что-нибудь, чего бы ты не знала? – поинтересовался Томми.

– Нет, – честно призналась Таппенс.

– Ладно, тогда посмотрим, что мы имеем, – вздохнул ее муж, придвигая к себе бумажки. – Сначала фото. Хм… Весьма симпатичная особа – и весьма, надо признать, хорошая фотография. Все четко и легко узнаваемо.

– Нам потребуются фотографии и других девушек, – заметила Таппенс.

– Это еще зачем?

– Ну как же? – удивилась Таппенс. – Все так делают: показывают официантам четыре-пять разных фотографий, и они выбирают нужную.

– Думаешь, так они и делают? Ну, всегда выбирают именно нужную?

– В книжках выбирают именно ее, – заявила Таппенс.

– Жаль только, что в жизни обычно бывает по-другому, – вздохнул Томми. Так, что у нас здесь? Ага, лондонский вариант. Обед в «Бон Темпе»:

– девятнадцать тридцать. Потом поход в «Дьюк», где давали «Голубые дельфиниумы». Корешок театрального билета прилагается. Далее – ужин в «Савое» с господином Лемаршаном. Наверное, стоит с ним побеседовать, как думаешь?

– А что это даст? Если он в деле, то он ее не выдаст. Можно сразу же отбросить все, что бы он ни сказал.

– Ладно, тогда второй вариант, – продолжил Томми. – Двенадцатичасовой поезд с Паддингтона, завтрак в вагон-ресторане, оплаченный счет прилагается. Ночевка в «Касл-отеле». Опять же погашенный счет.

– По-моему, все это довольно слабо, – сказала Таппенс – Можно купить билет в театр и не пойти на представление. Девушка спокойно уехала в Торки, а все ее лондонские похождения – сплошная липа.

– Тем лучше: нам же меньше работы, – заметил Томми. – Думаю, никому не повредит, если мы все же потолкуем с господином Лемаршаном.

Последний оказался персоной весьма легкомысленной. Он ничуть не удивился их появлению.

– Опять Уна что-то натворила, да? – поинтересовался он. – Никогда не знаешь, что выкинет эта девчушка.

– Насколько я понял, господин Лемаршан, – начал Томми, – вечером прошлого вторника вы ужинали с мисс Дрейк в «Савое»?

– Точно, – согласился Лемаршан, – я помню, потому что Уна особо напирала на время и даже заставила меня записать его.

И с некоторой гордостью он предъявил страничку записной книжки с датой свидания. «Вторник 19-го. „Савой“. Ужин с Уной».

– А где она была до ужина, вы случайно не знаете?

– Ходила на какое-то идиотское представление, «Розовые пионы» или что-то в таком духе. Полная, по ее словам, чепуха.

– Послушайте, господин Лемаршан, э-э… а вы вполне уверены, что ужинали именно с мисс Дрейк?

Господин Лемаршан изумленно посмотрел на Томми.

– Конечно. Я же говорю.

– Ну, может, она просто попросила вас так сказать? – пояснила Таппенс.

– Ну, вообще-то она болтала что-то такое странное. Говорит… как это? «Ты вот думаешь, что сидишь здесь и ужинаешь со мной, Джимми, а на самом-то деле я ужинаю в двухстах милях отсюда, в Девоншире». Как вам нравится? Правда, сейчас многие свихнулись на этих астральных телах.[2]2
  Астральное тело – согласно оккультным учениям, одна из ипостасей человеческого тела, тело несравненно более тонкое, чем физическое, и пронизывает его подобно воздуху, заключает в себе центры духовной деятельности


[Закрыть] Но самое смешное, что один мой знакомый, Дикки Рис, уверяет, что действительно ее там видел – А кто такой этот мистер Рис?

– Да просто один мой приятель. Он как раз гостил в Торки у тети. А та хитрая бестия… Ну, знаете, из таких – вечно собираются помереть, да все никак не соберутся. Ну, вот Дикки и торчал у ее одра, изображая убитого горем племянника. Он мне и говорит: «Видел там эту австралийку – Уну, что ли? Хотел подойти поболтать, да тетя как раз потащила меня знакомить с очередной престарелой красоткой в инвалидной коляске». «А когда это было?» – спрашиваю. «Да во вторник, – говорит, – ближе к вечеру». Я, конечно, сказал ему, что быть того не может, но все-таки странно, правда? Как раз в тот вечер, когда Уна говорила про Девоншир.

– Очень странно, – согласился Томми. – А скажите, господин Лемаршан, не было ли тем вечером в «Савое» еще каких-либо ваших знакомых?

– Огландеры были. Прямо за соседним столиком.

– А они знакомы с мисс Дрейк?

– Ну, не так чтобы большие друзья или что-нибудь в этом духе, но друг друга знают.

– Ну что ж, господин Лемаршан, если вам действительно нечего больше сообщить нам, мы, пожалуй, откланяемся.

– Или парень прирожденный лжец, – сказал Томми, когда они с Таппенс выбрались на улицу, – или… или он говорит правду.

– Да уж, – растерянно протянула Таппенс. – Я передумала. Похоже, тем вечером Уна была именно в «Савое».

– Что ж, пойдем теперь в «Бон Темпе», – решил Томми. – Голодным сыщикам явно не мешает перекусить. Только сделаем сначала несколько снимков девушек.

Однако здесь они столкнулись с непредвиденными трудностями. Все встреченные ими девушки, будто сговорившись, наотрез отказались позировать перед мнимыми фотографами.

– Ну почему все, что так легко и просто в книжках, настолько трудно в действительности? – пожаловалась Таппенс. – Ты видел, с каким подозрением они на нас смотрели? Интересно, что это, по их мнению, мы собирались делать с их фотографиями? Надо было нам сразу пойти к Джейн.

Джейн, верная подруга Таппенс, тут же вошла в их положение и разрешила Таппенс, порывшись в комоде, выбрать четыре снимка ее бывших подруг, коих она упрятала с глаз подальше.

Вооружившись этими образчиками женской красоты, они отправились в «Бон Темпе», где их уже поджидали новые трудности и непредвиденные расходы. Томми пришлось давать на чай каждому из официантов, чтобы они только соблаговолили взглянуть на фотографии. Результат превзошел все ожидания. Теперь следствие можно было смело продолжать как минимум в трех направлениях, поскольку именно столько из изображенных на снимках девушек, по глубокому убеждению официантов, обедали у них в прошлый вторник. После чего непревзойденные детективы Бланта вернулись к себе в офис, и Таппенс углубилась в железнодорожный справочник.

– Так, сначала поезд: отправление с Паддингтона в двенадцать ноль ноль, прибытие в Торки: пятнадцать сорок пять. Этот дружок Лемаршана – как бишь его, Сорго или Маис? – видел ее уже ближе к вечеру.

– Не забывай, мы еще не проверяли слова господина Лемаршана, – перебил ее Томми. – Если, как ты говорила, исходить из того, что он друг мисс Дрейк, он мог просто все это выдумать.

– Ну, найти этого мистера – вспомнила, его зовут Рис – будет нетрудно, сказала Таппенс. – Но у меня предчувствие, что господин Лемаршан говорил нам правду. Я, собственно, не это имела в виду. Вот смотри: Уна Дрейк выезжает из Лондона двенадцатичасовым, снимает в Торки номер в отеле и, может быть, даже успевает распаковать вещи. Потом снова едет на вокзал и прибывает в Лондон как раз, чтобы успеть на ужин в «Савое». Вот, здесь есть подходящий поезд: отправление из Торки в шестнадцать сорок, прибытие в Лондон – двадцать один десять.

– А дальше? – заинтересовался Томми.

– А вот дальше, – нахмурилась Таппенс, – все гораздо сложнее. Есть, конечно, еще полночный экспресс, отправляющийся в Торки с Паддингтона, но вряд ли она бы на него успела.

– Может, машина?

– Хм, – с сомнением протянула Таппенс, – почти двести миль.

– Мне говорили, австралийцы водят машину на редкость безрассудно.

– Даже если так, она вернулась бы в Торки не раньше семи утра.

– И незамеченной прокралась бы в свой номер, – подхватил Томми. – Или еще лучше: небрежно подошла бы к портье и заявила: «Мне не спалось, и я всю ночь гуляла по окрестностям. Так что дайте мне, пожалуйста, счет».

– Томми, какие мы идиоты! – вскричала вдруг Таппенс. – Да зачем ей вообще возвращаться в Торки? Достаточно просто попросить какого-нибудь знакомого забрать утром вещи и расплатиться. И у нее был бы оплаченный счет с нужной датой.

– Ну что ж, в целом, думаю, мы выработали весьма здравую гипотезу, подвел итог Томми. – Теперь нужно самим проехаться двенадцатичасовым до Торки и проверить наши блестящие умозаключения.

На следующее утро Томми с Таппенс, вооруженные запасом фотографий, с комфортом устроились в купе первого класса и записались на завтрак в вагон-ресторане во вторую очередь.

– Скорее всего, – заметил Томми, – обслуживать нас будет другая смена. Сразу попасть на нужную было бы слишком большой удачей. Похоже, нам придется изрядно покататься в этом поезде, прежде чем мы встретимся с людьми, видевшими мисс Дрейк.

– На редкость утомительное занятие, эти проверки алиби, – вздохнула Таппенс. – Странно: в книгах это отнимает максимум три абзаца. Инспектор Такой-то просто садится в поезд, идет в вагон-ресторан и беседует с официантами, и все в порядке.

Однако на этот раз удача улыбнулась молодым детективам. Расспросы официанта, принесшего им счет, показали, что он же работал здесь и в прошлый вторник. Соответственно, был приведен в действие метод, называемый Томми «десятишиллинговым», а Таппенс вытащила на свет Божий подборку фотографий.

– Мне нужно знать, – объяснил Томми официанту, – завтракала ли здесь в прошлый вторник какая-либо из этих леди?

И как в лучших детективных рассказах, палец официанта безошибочно остановился на снимке мисс Дрейк.

– Да, сэр, вот эту леди я помню. Помню также, что это действительно было во вторник, потому что леди сама привлекла мое внимание к этому факту, подчеркнув, что вторник для нее – самый удачный день недели.

– Что ж, пока все идет неплохо, – заявила Таппенс, когда они вернулись в купе. – Думаю, в отеле нам тоже подтвердят, что она действительно снимала там номер. Конечно, доказать, что потом она вернулась в Лондон, будет трудновато, но, может, на станции кто-нибудь ее и вспомнит.

Здесь, однако, им повезло меньше. Расспросив кучу кассиров и всевозможных служащих и раздав с полкроны на предмет завязывания разговора, Томми добился только того, что пара носильщиков вяло ткнули в фотографию, обнаружив в себе смутное воспоминание о том, что некто подобный действительно отправлялся в тот день поездом в шестнадцать сорок до города. К сожалению, тыкали они вовсе не в фотографию Уны Дрейк.

– Что, однако, еще ничего не доказывает, – уверяла Таппенс мужа по дороге к гостинице. – Может, она все-таки ехала этим поездом. Просто ее никто не запомнил.

– Она вполне могла уехать и с другой станции, например, из Торрэ, заметил Томми.

– Очень может быть, – согласилась Таппенс. – Проверим это после того, как побываем в отеле.

«Касл-отель» оказался огромным сооружением прямо на берегу моря. Сняв номер на одну ночь и расписавшись в журнале, Томми непринужденно обронил:

– Кажется, в прошлый вторник у вас останавливалась наша знакомая. Мисс Уна Дрейк.

Лицо девушки, стоявшей за конторкой, немедленно просияло.

– О да! Прекрасно ее помню. Молодая леди из Австралии, да?

По знаку Томми Таппенс достала фотографию.

– Смотрите, как она здесь удалась! – умиленно прощебетала она.

– О да! – несколько удивленно согласилась девушка. – Очень хорошо. Нет, правда хорошо. И какая она элегантная…

– И долго она пробыла у вас? – осведомился Томми.

– Всего одну ночь. На следующее же утро вернулась поездом в Лондон. Вообще-то довольно приличный конец ради одной-то ночи, но австралийские леди, как я поняла, страстные путешественницы.

– О да, очень беспокойный народ, эти австралийки, – согласился Томми. Вечно у них какие-нибудь приключения… Надеюсь, здесь с ней ничего такого не случилось? Ну, что-нибудь вроде ужина с друзьями, после которого она взялась вести машину, загнала ее в канаву и в результате добралась до отеля только утром?

– Ну что вы, – ответила девушка, – она ужинала здесь же.

– Как интересно, – удивился Томми. – А вы уверены? То есть откуда вы это знаете?

– Да, я ее видела.

– Я только потому спрашиваю, – пояснил Томми, – что думал, будто она ужинала с какими-то своими приятелями в Торки.

– Да нет же, сэр, она ужинала здесь. Девушка смущенно засмеялась.

– Я потому запомнила, что на ней было совершенно очаровательное платье. Ну, как сейчас модно – шифоновое,[3]3
  Шифон – шелковая, хлопчатобумажная тонкая ткань


[Закрыть] все в анютиных глазках.

– Таппенс, она испортила нам всю картину, – заявил Томми, поднимаясь с женой в номер.

– Не то слово. Хотя, знаешь, она ведь могла и ошибиться. Спросим за ужином у официантов. Вряд ли здесь много народу в это время года.

На этот раз первой в наступление бросилась Таппенс.

– Не могли бы вы подсказать, – с подкупающей улыбкой обратилась она к официанту, – обедала ли у вас в прошлый вторник одна моя подруга? Мисс Уна Дрейк. Она, кажется, была в таком модном цветастом платье. Вот эта, – добавила она, показывая фотографию.

Лицо официанта тут же расплылось в радостной улыбке.

– Как же, как же. Мисс Дрейк. Отлично помню. Она еще сказала, что приехала из Австралии.

– И она здесь ужинала?

– Да. В прошлый вторник. Спрашивала еще, как здесь развлекаются по вечерам.

– Да?

– Я посоветовал посетить наш театр, «Павильон», но в конце концов она решила туда не ходить и осталась слушать наш оркестр.

– Черт! – тихонько выругался Томми.

– А не помните, в котором часу она ужинала? – вмешалась Таппенс.

– Помню, – услужливо ответил официант. – Она пришла поздновато. Где-то около восьми.

– Проклятие! Черт побери эту девицу! – бушевала Таппенс, выходя из ресторана. – Томми, все развалилось. А выглядело таким простым и логичным.

– Надо было сразу догадаться, что с этим делом возни не оберешься.

– Интересно, есть еще какой-нибудь поезд, на который она могла успеть?

– Ни одного, который бы доставил ее в «Савой» вовремя.

– Ладно, – сказала Таппенс. – В качестве последнего средства побеседуем с горничной. Наш номер на том же этаже, где останавливалась мисс Дрейк.

Горничная оказалась женщиной словоохотливой и готовой поделиться сведениями. Да, она прекрасно помнит юную леди. Да-да, она отлично вышла на этом фото. Очень милая юная леди, такая веселая и разговорчивая. Рассказала массу интересного про Австралию и кенгуру.

А в половине десятого молодая леди позвонила и попросила налить горячей воды в грелку, а также разбудить ее утром в половине восьмого и принести… нет не чай, как принято, а кофе.

– И когда вы пришли будить ее утром, она была в постели? – уточнила Таппенс.

– Конечно, мадам, а где ж ей еще быть? – удивилась горничная.

– Ну, может, зарядку делала, – вывернулась Таппенс. – Столько народу обожает издеваться над собой с утра пораньше…

– Так, – подвел итог Томми, когда горничная удалилась, – этого, похоже, не опровергнет уже никто. Из всего этого я делаю один-единственный вывод. Подделкой должен быть лондонский вариант.

– А господин Лемаршан, оказывается, куда более закоренелый лжец, чем мы думали, – добавила Таппенс.

– Что ж, у нас есть способ проверить его рассказ, – задумчиво сказал Томми. – Он говорил, что за соседним столиком сидели люди, немного знакомые с Уной. Как их? Огландеры? Так вот, нам нужно найти этих самых Огландеров и еще, пожалуй, расспросить соседей мисс Дрейк по квартире на Кладжес-стрит.

На следующее утро они расплатились по счету и отправились на вокзал. От прежней самоуверенности непревзойденных сыщиков Бланта не осталось и следа.

Отыскать Огландеров оказалось сказочно просто – они значились в телефонном справочнике. Таппенс, перейдя в решительное наступление, заявилась к миссис Огландер и, представившись сотрудницей новоиспеченного иллюстрированного журнала, попросила подробностей о модной вечеринке, потрясшей «Савой» в прошлый вторник, каковые миссис Огландер охотно ей и предоставила. Перед самым уходом Таппенс небрежно поинтересовалась:

– Кстати, это не Уна Дрейк сидела за соседним столиком? Неужели правда, что она помолвлена с герцогом Пертским? Вы, конечно, знакомы?

– Немного, – ответила миссис Огландер. – Очень милая девушка, мне кажется. Да, они с господином Лемаршаном сидели совсем рядом. Собственно, она больше знакома с моими дочками, чем со мной.

Следующий визит Таппенс нанесла в квартиру на Кладжес-стрит, где повстречалась с мисс Марджори Лейчестер, подружкой мисс Дрейк, снимавшей эту квартиру с ней на пару.

– Да что вообще происходит? – жалобно вопросила мисс Марджори Лейчестер. Уна опять что-то затеяла, а я, как всегда, не в курсе. Конечно, она спала здесь в ночь со вторника на среду.

– А вы видели, как она пришла?

– Нет, я уже легла. Но у нее свой ключ. Кажется, это было где-то около часу ночи.

– А когда вы ее увидели?

– Как когда? Утром, около девяти – или, скорее, десяти.

Выходя из квартиры, Таппенс едва не столкнулась с высокой костлявой особой.

– Простите, мисс, – извинилась особа.

– Вы здесь работаете? – поинтересовалась Таппенс.

– Да, мисс, каждый день сюда хожу.

– А когда вы обычно приходите утром?

– К девяти, мисс.

Таппенс поспешно сунула в костлявую ладонь полкроны.

– А утром прошлого вторника мисс Дрейк была здесь, когда вы пришли?

– Ну да, мисс, была. Спала как убитая. Еле добудилась, когда принесла ей чай.

– Спасибо, – пробормотала Таппенс и уныло побрела вниз по лестнице.

В назначенное время она встретилась с Томми в маленьком ресторанчике в Сохо, и за завтраком они обменялись новостями.

– Встречался с этим парнем по имени Рис, – сообщил Томми. – Все верно: он действительно видел Уну Дрейк в Торки.

– Понятно, – сказала Таппенс. – Кажется, мы проверили все, что могли. Давай карандаш и ручку. Теперь надо, как это делают приличные детективы, все тщательно проанализировать.

13.30 – она обедает в вагоне-ресторане поезда, следующего в Торки.

16.00 – останавливается в «Касл-отеле» в Торки.

17.00 – замечена мистером Рисом в Торки.

20.00 – ужинает в гостинице в Торки.

21.30 – просит заменить грелку в Торки.

23.30 – ужинает в «Савое» с господином Лемаршаном в Лондоне.

7.30 – разбужена горничной в «Касл-отеле» в Торки.

9.00 – разбужена прислугой в квартире на Кладжес-стрит в Лондоне.

Томми с Таппенс молча уставились друг на друга.

– Похоже, – первым прервал молчание Томми, – что непревзойденным детективам Бланта утерли нос.

– Нет, что-то тут не то, – горячо воскликнула Таппенс. – Кто-то из свидетелей обязательно должен лгать.

– Странно: готов поклясться, что не лгал никто. Они все казались совершенно искренними и правдивыми.

– И, тем не менее, что-то мы упустили. Иначе никак. Я уже и о частных самолетах думала, но это тоже ничего не дает, – вздохнула Таппенс.

– Я начинаю склоняться к версии об астральном теле.

– Ладно, – решила Таппенс. – Я вижу, единственный выход – лечь спать. Может, во сне наше подсознание что-то нам подскажет. Оно-то не спит.

– Если к утру оно предоставит тебе разгадку этой головоломки, я сниму перед ним шляпу, – пообещал Томми.

Большая часть вечера прошла в молчании. Таппенс то и дело возвращалась к листку с хронологией немыслимого поведения мисс Дрейк. Она исписала целый ворох бумаги, бормотала что-то себе под нос, долго и тупо рассматривала железнодорожный справочник… В результате оба отправились спать, оставив загадку в такой же непроглядной тьме, как и раньше.

– Какая тоска, – сказал Томми.

– Один из самых скверных вечеров в моей жизни, – откликнулась Таппенс.

– Нужно было плюнуть на все это и пойти в какой-нибудь мюзик-холл, сказал Томми. – Не важно в какой – шуточки у них у всех на одно лицо, словно близнецы.

– Вот увидишь, такая концентрация на предмете еще себя покажет! возразила Таппенс. – Ты только представь, сколько пищи у нашего подсознания на ближайшие восемь часов!

На этой оптимистической ноте они и заснули.

* * *

– Ну? – осведомился Томми, проснувшись на следующее утро. – Что сказало твое подсознание?

– Подкинуло одну идейку, – сообщила Таппенс.

– Да ну? И что за идейка?

– Довольно забавная. Совершенно отличается от всего, что я когда-либо читала в детективах. Вообще-то ее заронил мне в голову ты, Томми.

– Тогда это должна быть хорошая идея, – убежденно заявил тот. Выкладывай.

– Сначала мне нужно послать одну телеграмму, чтобы удостовериться. И до тех пор, Томми, я не скажу тебе ни слова. Догадка совершенно дикая, но это единственное возможное объяснение.

– Ладно, – согласился Томми. – Я пойду в офис. Толпы нетерпеливых клиентов вот-вот разнесут приемную.

Таппенс жизнерадостно кивнула. Целый день от нее не было ни слуху ни духу, а вернувшись к половине шестого домой, он там ее и нашел, ликующую и чуть не лопающуюся от гордости.

– Порядок, Томми! Я разгадала тайну этих алиби! Возместив нам все десятишиллинговые и другие вложения плюс приличное вознаграждение за труды, мистер Монтгомери Джонс может хоть сейчас отправляться и забирать свою девушку.

– Да какая же разгадка-то? – чуть не закричал Томми.

– Самая простая, – ответила Таппенс. – Близнецы!

– Что значит «близнецы»?

– То и значит. Это же единственное объяснение. И ты сам мне его подбросил вчера вечером, упомянув про мюзик-холл – шуточки похожи, как близнецы. Я телеграфировала в Австралию и получила нужную информацию. У мисс Дрейк есть сестра-близнец. Вера, и в прошлый понедельник она приехала в Англию. Вот почему Уна и смогла заключить пари. Хотела как следует разыграть беднягу Монтгомери. Так что она осталась в Лондоне, а сестра поехала в Торки.