Текст книги "Пропавшие чертежи"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Кристи Агата
Пропавшие чертежи

Пуаро прочел телеграмму, и его глаза оживленно заблестели. Торопливо выпроводив курьера, он повернулся ко мне.

– Собирайтесь, друг мой, и поскорее. Мы едем в Шарпле.

Я чуть не подскочил, услышав название знаменитого имения лорда Элловея. Глава заново сформированного Министерства обороны, лорд Элловей был заметной фигурой в кабинете. Он начинал в Палате общин, будучи тогда еще только владельцем крупной машиностроительной фирмы и звался в ту пору просто Ральфом Кертисом – теперь же о нем уверенно говорили как о перспективном политике и наиболее вероятном кандидате в премьер-министры, – если, конечно, слухи о состоянии здоровья Дэвида Макадама подтвердятся.

Внизу уже ждал «роллс-ройс», и, когда мощная машина понесла нас во тьму, я засыпал Пуаро вопросами.

– Что это ему вздумалось посылать за нами среди ночи? – недоумевал я. Уже двенадцатый час.

– Без сомнения, что-то срочное… – пожал плечами Пуаро.

– Помнится, – обронил я, – несколько лет назад, еще в бытность Ральфом Кертисом, он оказался замешан в на редкость неприглядную историю…. Что-то такое с акциями… Он тогда сумел оправдаться, но вдруг всплыло что-то новое?

– Друг мой, этого явно недостаточно, чтобы посылать за мной среди ночи.

С этим пришлось согласиться, и остаток поездки прошел в молчании. Выбравшись из Лондона, машина понеслась еще быстрее, и менее чем через час мы уже были в Шарпле.

Величественный дворецкий провел нас прямо в кабинет, где уже ждал лорд Элловей. Он стремительно поднялся нам навстречу – высокий худощавый мужчина, энергию и властность, исходившую от которого, можно было ощутить сразу.

– До чего же я рад вас видеть, мосье Пуаро! Вот уже второй раз правительство обращается к вам за помощью. Никогда не забуду, что вы сделали для нас во время войны, когда столь невероятным образом был похищен премьер-министр.[1]1
  Имеется в виду события из рассказа «Похищение премьер-министра» (см. сб. рассказов «Пуаро расследует»).


[Закрыть] Ваша изумительная логика, ваша – скажем так – деликатность только и спасли тогда положение.

Пуаро прищурился.

– Следует ли понимать это таким образом, что моей… э… деликатности снова предстоит испытание?

– И еще какое! Сэр Гарри и я… О, позвольте представить вам. Адмирал сэр Гарри Вэйрдейл, наш Первый лорд Адмиралтейства; мосье Эркюль Пуаро и – если я не ошибаюсь – капитан…

– Гастингс, – подсказал я.

– Наслышан о вас, мосье Пуаро, – заявил сэр Гарри, пожимая ему руку. Дело очень странное. Если вы в нем разберетесь, будем вам чрезвычайно признательны.

Пуаро вопросительно посмотрел на них, и лорд Элловей перешел к делу.

– Разумеется, мосье Пуаро, вы понимаете: дело совершенно секретное. Случилось ужасное: похищены чертежи новейшей подводной лодки типа Зет.

– И когда это произошло?

– Сегодня вечером – менее трех часов назад. Думаю, что масштабы несчастья вы прекрасно можете представить себе и сами. Крайне важно, чтобы инцидент не получил огласки. Постараюсь изложить факты по возможности кратко. На выходные у меня собрались адмирал (учтивый кивок в сторону сэра Вэйрдейла) с женой и сыном, а также миссис Конрад – особа, прекрасно известная в лондонском свете. Дамы разошлись по комнатам рано – около десяти, их примеру последовал и Леонард Вэйрдейл. Сэр Гарри приехал в том числе и затем, чтобы обсудить со мной параметры нового типа подводной лодки. Соответственно, я попросил своего секретаря, Фицроя, достать из сейфа и подготовить для меня чертежи и прочие относящиеся к делу документы. Чтобы не мешать ему, мы с адмиралом вышли на террасу и прогуливались там, покуривая сигары и наслаждаясь теплым июньским воздухом. Немного поговорив и докурив сигары, мы решили перейти к делу. Мы как раз находились в дальнем конце террасы и повернулись, чтобы идти обратно, когда мне показалось, что из двери выскочила какая-то тень, метнулась через террасу и исчезла. Тогда я совершенно не придал этому значения. Я ведь знал, что в комнате находится Фицрой, – мне и в голову не пришло заподозрить что-то неладное. Разумеется, это непростительная беспечность с моей стороны. Так вот, мы вернулись к этой двери и вошли в кабинет – одновременно с Фицроем, вышедшим из холла.

«Ничего не забыли, Фицрой?» – еще спросил у него я.

«Думаю, нет, лорд Элловей. Все бумаги на столе», – ответил он и, пожелав нам доброй ночи, собрался уходить.

«Погодите минутку, – остановил я его, подходя к столу. – Возможно, мне кое-что еще понадобится».

Быстро проглядев лежавшие на столе бумаги, я заметил ему, что он забыл самое главное: чертежи подводной лодки!

«Они прямо сверху, лорд Элловей», – отвечает он.

«Да нет же, – говорю, снова просматривая бумаги, – нет их здесь».

Фицрой настаивает, что положил их на стол минуту назад.

«Возможно, – говорю я, – но сейчас их здесь нет».

Фицрой подходит к столу, и вид у него такой, будто он не верит своим глазам.

Все это казалось совершенно невероятным. Мы снова просмотрели все бумаги на столе, потом перерыли сейф, и только тогда поняли, что чертежи исчезли – и исчезли, пока Фицроя не было в комнате, а это минуты три, не больше.

– А зачем он выходил? – тут же поинтересовался Пуаро.

– Вот и я его об этом спросил! – с гордостью объявил адмирал.

– Оказалось, – ответил лорд Элловей, – что, едва Фицрой успел разложить документы на столе, он услышал женский визг, да такой, говорит, что прямо мороз по коже. Он тут же бросился в холл и обнаружил, что горничная миссис Конрад, француженка, белая как полотно, стоит на лестнице с совершенно безумным видом. Ее, видите ли, напугало привидение: беззвучно передвигавшаяся высокая фигура в белом. Фицрой, естественно, расхохотался и попросил ее не валять дурака – хотя, возможно, выразился и погрубее: с Фицроя станется. Затем он вернулся в кабинет – как раз в тот момент, когда мы входили с террасы.

– Тут все довольно ясно, – задумчиво проговорил Пуаро. – Остается выяснить только, какую роль в деле сыграла горничная. Кричала ли она по договоренности со скрывшимся в саду сообщником, или же тот просто ждал подходящей возможности? Я говорю «он», полагая, что вы видели убегающего мужчину. Я ведь не ошибаюсь, лорд Элловей?

– Не могу сказать, мосье Пуаро. Это была просто… тень.

Адмирал так выразительно фыркнул, что все поневоле обернулись к нему.

– Кажется, мосье адмирал хочет что-то сказать, – заметил Пуаро с легкой улыбкой. – Вы тоже видели эту тень, сэр Гарри?

– Ничего я не видел, – буркнул тот. – Да и Элловей тоже. Может, ветка качнулась или еще что, а как обнаружили кражу, тут он и вообразил, будто видел, как кто-то сбегает с террасы. Игра воображения, и только…

– Вот уж в чем меня никогда не упрекали, так это в излишней впечатлительности, – улыбнулся лорд Элловей.

– Чушь! Воображение есть у всех. Любой может заставить себя поверить, что видел то, чего не было. Я всю жизнь провел на море и готов прозакладывать свои глаза против глаз любой сухопутной… н-да. Я смотрел точно туда же, куда и Элловей, и, окажись там кто-то, я бы его увидел.

Адмирал совершенно разволновался. Пуаро поднялся и подошел к двери.

– Вы позволите? – осведомился он. – Это, по возможности, нужно прояснить немедленно.

Он вышел на террасу, и мы последовали за ним. Вынув из кармана фонарик, Пуаро долго водил лучом света по прилегающему к террасе газону.

– Где он пересек террасу, милорд? – спросил он.

– Я бы сказал, где-то напротив двери.

Пуаро потратил еще несколько минут, пройдясь фонариком по газону вдоль всей террасы, затем выключил его и повернулся к нам.

– Сэр Гарри был прав: вы ошиблись, милорд, – сказал он. – Сегодня вечером шел сильный дождь – никто не смог бы пройти по этому газону, не оставив следов. Но их здесь нет, ни единого.

Пуаро внимательно всматривался в лица своих собеседников. Лорд Элловей выглядел смущенным, но все же не убежденным до конца. Адмирал явно торжествовал.

– Я знал, что не могу ошибиться! – воскликнул он. – Мои глаза еще никогда меня не подводили!

Старый морской волк радовался своей правоте с такой ребячливостью, что я не сдержал улыбки.

– Однако это означает, что документы похищены кем-то из присутствовавших в доме, – безмятежно продолжил Пуаро. – Давайте вернемся внутрь. Итак, милорд… У кого была возможность проникнуть в кабинет из холла, пока ваш секретарь беседовал на лестнице с горничной?

Лорд Элловей покачал головой.

– Решительно невозможно: идти все равно пришлось бы мимо Фицроя.

– Вот как? А вы совершенно уверены в этом молодом человеке?

Лорд Элловей даже покраснел.

– Абсолютно, мосье Пуаро. За своего секретаря я ручаюсь. Чтобы он оказался хоть как-то в этом замешан? Это исключено!

– Все поначалу кажется невозможным, – сухо отозвался Пуаро. – Или вам представляется более вероятным, что чертежи приделали себе маленькие крылышки и упорхнули? Сопипе cа![2]2
  Так себе! (фр.)


[Закрыть]

Пуаро надул щеки, уподобившись на мгновение комичному ангелочку, и с громким презрительным «пуф» выпустил воздух.

– Да-да, вы, конечно, правы, – нетерпеливо перебил его лорд Элловей, – но все же, мосье Пуаро, прошу вас забыть о Фицрое. Ну, сами подумайте: стоило ли ему красть чертежи, когда он в любой момент мог без всяких хлопот снять с них копию?

– Bien juste,[3]3
  Совершенно верно (фр.).


[Закрыть] милорд, – одобрительно заметил Пуаро. – Вижу ум ясный и последовательный. Какое счастье, что у Англии есть вы!

Лорд Элловей заметно смутился под этим внезапным градом комплиментов, Пуаро же, как ни в чем не бывало, продолжил:

– Комната, где вы провели вечер…

– Вы имеете в виду гостиную?

– Да. Из нее ведь тоже можно выйти на террасу – я помню, вы говорили, что так туда и попали. Почему же кто-то другой не мог выйти из гостиной на террасу и, пока мистер Фицрой отсутствовал, зайти в кабинет и вернуться обратно?

– Но мы бы увидели! – возразил адмирал.

– Это смотря в какую бы сторону вы шли.

– Хотя Фицроя не было в комнате всего минуты три, за это время мы успели бы пройти террасу в оба конца.

– Ну да ладно. Это ведь только гипотеза… правда, единственно возможная в данном случае.

– Но, когда мы уходили из гостиной, там никого не было.

– Вполне могли появиться после.

– Вы хотите сказать, – медленно проговорил лорд Элловей, – что, когда Фицрой, услышав женский визг, вышел из кабинета, кто-то уже ждал в гостиной и тут же перебежал по террасе в кабинет, потом снова возвратился в гостиную и оставался там, пока Фицрой не вернулся в кабинет?

– У вас определенно есть дар мыслить методически. Вы изложили все совершенно точно.

– Возможно, кто-то из слуг?

– Или из гостей. Визжала-то горничная миссис Конрад. Что бы вы могли рассказать об этой леди? Только что-нибудь конкретное, если можно.

Лорд Элловей немного подумал.

– Я говорил вам, что это очень заметная в свете личность. В том смысле, что она устраивает большие приемы и появляется везде, где что-то происходит. С другой стороны, почти ничего не известно ни о том, откуда она появилась, ни о ее прежней жизни. Круги, близкие к Министерству иностранных дел и дипломатическому корпусу, кажется, особо ее притягивают. Причем настолько, что это заинтересовало контрразведку?

– Понимаю, – заметил Пуаро. – И ее пригласили сюда…

– Да. Чтобы – ну, скажем – приглядеться к ней получше.

– Parfaitement![4]4
  Великолепно! (фр.)


[Закрыть] И при этом, возможно, дать ей шанс узнать что-то такое, о чем она и не мечтала.

Лорд Элловей смущенно промолчал. Пуаро продолжил:

– Скажите, милорд: могла ли она что-нибудь слышать, что-нибудь касательно того, что вы собирались обсудить с адмиралом?

– Да, – признал лорд Элловей. – Сэр Гарри сказал: «Ну, за работу! Наша красавица субмарина и так уже заждалась» или что-то в таком духе.

– Понятно, – задумчиво проговорил Пуаро. – Милорд, уже очень поздно, но дело не терпит отлагательства. Если позволите, я хотел бы немедленно побеседовать с каждым из здесь присутствовавших.

– Разумеется, мы это устроим, – отозвался лорд Элловей. – Единственное, что не хотелось бы, так это без нужды увеличивать число посвященных. Само собой, леди Джулиет Вэйрдейл и юный Леонард не в счет, но вот миссис Конрад, если она все же не причастна к краже… С ней дело другое. Может быть, вы Просто сообщите ей, что пропали важные документы, не вдаваясь в подробности об их природе и обстоятельствах исчезновения?..

– Именно это я и собирался предложить вам, – просиял Пуаро. – Причем без каких-либо исключений. Надеюсь, мосье адмирал простит меня, но даже лучшие из жен…

– Никаких обид! – воскликнул сэр Гарри. – Что делать, если женщины действительно не умеют держать язык за зубами? Хотя лично я предпочел бы, чтобы Джулиет пореже бы играла в бридж, нежели точила лясы. У меня такое ощущение, что современные женщины просто жить не могут без танцев и карт. Так я пойду разбужу Джулиет и Леонарда, да?

– Очень тебе признателен, Гарри, – отозвался лорд Элловей, – а я пока схожу за горничной. Думаю, мосье Пуаро все равно захочет поговорить с ней вот пусть она сама и будит свою хозяйку. Так я пошел. А пока пришлю вам Фицроя.

Мистер Фицрой оказался худосочным молодым человеком, на бледном и безжизненном лице которого холодно поблескивало пенсне. Его рассказ слово в слово совпал с тем, что мы слышали от лорда Элловея.

– А вы сами что думаете? – спросил вдруг Пуаро. Мистер Фицрой пожал плечами.

– Никаких сомнений, что некто, безусловно, человек осведомленный, ожидал снаружи подходящего случая. Он мог наблюдать за происходящим в окно и проскользнуть внутрь, когда я вышел из кабинета. Очень жаль, что лорд Элловей не организовал погоню тотчас, как его увидел.

Пуаро не стал выводить мистера Фицроя из заблуждения.

– А вы верите в историю, рассказанную горничной – ну, в привидение? спросил он вместо этого.

– Нет, мосье Пуаро, в привидения я не верю.

– Я имею в виду: не лгала ли она вам?

– Ах, это! Трудно сказать… Вообще-то она действительно выглядела испуганной. Даже лицо руками закрыла.

– Ага! – вскричал Пуаро с видом человека, сделавшего важное открытие. – Да неужто? А она красивая девушка?

– Я особенно не разглядывал, – сдержанно сообщил мистер Фицрой.

– А ее хозяйку, надо полагать, вы и вовсе не видели?

– Почему же? Она стояла наверху рядом с лестницей и пыталась докричаться до своей горничной. Леони – так зовут горничную. Потом увидела меня и, естественно, ретировалась.

– Наверху рядом с лестницей, – разочарованно повторил Пуаро.

– Разумеется, я понимаю всю сомнительность положения, в котором оказался вернее, оказался бы, не заметь лорд Элловей настоящего злоумышленника. Тем не менее мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы сочли нужным обыскать мою комнату – и меня лично.

– Вы в самом деле этого хотите? – удивился Пуаро.

– Разумеется.

Даже не представляю, что собирался ответить ему Пуаро, но в этот момент вернулся лорд Элловей и сообщил, что дамы и мистер Леонард Вэйрдейл ожидают в гостиной.

Зрелище было просто очаровательным – я, понятно, имею в виду облаченных в пеньюары дам. Миссис Конрад оказалась красивой тридцатипятилетней женщиной с золотистыми волосами и легкой склонностью к полноте. Леди Джулиет Вэйрдейл, вероятно было уже под сорок. Это была высокая, черноволосая, очень худая и все еще красивая женщина с изящными руками, но выглядела она издерганной и усталой. Ее сын был по-женски жеманным созданием – настолько полной противоположностью своему грубоватому простодушному отцу, что это просто поражало.

Пуаро рассказал собравшимся о пропаже важных документов, естественно умолчав, каких именно, после чего заявил, что хочет выяснить, не видел ли или не слышал – кто из гостей чего-нибудь, что пролило бы свет на эту историю.

Начав с миссис Конрад, он попросил ее не отказать в любезности и подробно описать, что она делала в этот вечер.

– Дайте подумать. Я поднялась наверх… Позвонила горничной… Она и не подумала явиться – тогда я вышла и позвала ее. Я слышала, что она разговаривает с кем-то на лестнице. Потом она расчесала мне волосы, и я отослала ее – уж слишком она нервничала… Потом немного почитала и улеглась.

– А вы, леди Джулиет?

– Я поднялась наверх и тут же легла. День выдался тяжелый.

– А как же ваша книга, дорогая? – напомнила ей миссис Конрад со сладкой улыбкой.

– Моя книга? – Леди Джулиет покраснела.

– Ну как же? Когда я отослала Леони, вы как раз поднимались по лестнице. Вы еще сказали, что забыли в гостиной книгу.

– Ах да! Я действительно спускалась. Я… я забыла. Леди Джулиет нервно стиснула руки.

– А вы слышали, как кричала горничная миссис Конрад, миледи? – спросил Пуаро.

– Н-нет, не слышала.

– Довольно странно – учитывая, что в тот момент вы должны были находиться в гостиной.

– Я ничего не слышала, – уже тверже повторила леди Джулиет.

Пуаро повернулся к юному Леонарду.

– Вы, мосье…

– Ничего интересного. Поднялся наверх и тут же отключился.

Пуаро потер подбородок.

– Увы! Боюсь, мы даром потратили время. Медам, мосье… Я сожалею бесконечно сожалею, что нарушил ваш покой ради таких пустяков. Покорнейше прошу простить меня.

Рассыпаясь в извинениях и поклонах, Пуаро выпроводил всех из комнаты. Элловей и Вэйрдейл каким-то непостижимым образом также оказались за дверьми. Пуаро вернулся в обществе горничной-француженки – хорошенькой и довольно бойкой девушки.

– А теперь, мадемуазель, – весело обратился он к ней, – расскажите нам правду. Сказками я сыт по горло. Итак, почему вы закричали?

– Ах, мосье, оно было такое большое, такое белое… Пуаро ожесточенно замахал перед ее носом указательным пальцем, и она смолкла.

– Но я же просил! Никаких сказок! Хорошо, я попробую догадаться. Он поцеловал вас, так? Я имею в виду Леонарда Вэйрдейла.

– Eh bien,[5]5
  Так (фр.).


[Закрыть] мосье. В конце-то концов… Что ж тут такого?

– Помилуйте, ровным счетом ничего, – галантно ответил Пуаро. – Глядя на вас, я сам или вот капитан Гастингс… Но расскажите мне, что же все-таки случилось?

– Он подкрался сзади и обнял меня. Я испугалась и закричала. То есть, если бы я знала заранее, то, понятно, не стала бы кричать, но он подкрался как кошка. А потом прибежал этот секретарь. А мосье Леонард тут же улизнул вверх по лестнице. И что же я могла сказать? Ведь jeune homme comme ca – tellement comme il faut?[6]6
  Такой… приличный человек (фр.).


[Закрыть] Ну, вот я и выдумала привидение.

– И все сразу встает на свои места! – весело воскликнул Пуаро. – После этого вы поднялись в комнату хозяйки… Где она, кстати, находится?

– В самом конце коридора, мосье. Вон там.

– То есть прямо над кабинетом. Bien, мадемуазель, не буду вас больше задерживать. И la prochaine fois,[7]7
  В следующий раз (фр.).


[Закрыть] не кричите.

Проводив девушку, Пуаро с улыбкой повернулся ко мне.

– Интересный случай, не правда ли, Гастингс? У меня уже появляются кое-какие идейки… Et vous?[8]8
  А у вас? (фр.)


[Закрыть]

– Ну, интересно было бы знать, что это юный Вэйрдейл забыл на лестнице. Не нравится мне этот молокосос, Пуаро. Распутник какой-то.

– Согласен, друг мой.

– А вот Фицрой кажется мне честным малым.

– А уж как в нем уверен лорд Элловей!

– И все же есть в нем что-то такое…

– Чересчур уж добродетелен, да? Я тоже почувствовал некую неестественность… А с другой стороны, у нашей приятельницы миссис Конрад ее маловато, добродетели, я хочу сказать.

– И комната у нее прямо над кабинетом, – добавил я, внимательно наблюдая за Пуаро.

Но он только улыбнулся и покачал головой.

– Нет, друг мой, я не в силах представить себе эту утонченную леди спускающейся по водосточной трубе или прыгающей с балкона.

В этот момент дверь отворилась, и, к величайшему моему удивлению, в комнату проскользнула леди Джулиет Вэйрдейл.

– Мосье Пуаро, – проговорила она, как следует даже не отдышавшись, – мы можем поговорить наедине?

– Капитан Гастингс, миледи, мое второе «я». Можете говорить при нем, словно он ничего не слышит – точно его и нет тут вовсе. И садитесь же, прошу вас.

Она уселась, не сводя с Пуаро глаз.

– То, что я должна сообщить… Как это трудно! Вы ведь ведете это дело, да? Если… если бумаги найдутся, кончится ли все на этом? Я хочу сказать… можно было бы обойтись без дальнейших вопросов?

Пуаро устремил на нее пристальный взгляд.

– Если я вас правильно понял, миледи, ваше предложение состоит в следующем: я получаю документы и передаю их лорду Элловею при условии, что он не спрашивает, каким образом они мне достались, так?

Она потупилась.

– Да. Но я должна быть уверена, что не будет… огласки.

– Думаю, лорду Элловею она тоже ни к чему, – холодно заметил Пуаро.

– Значит, вы согласны?

– Одну минутку, миледи. Это зависит от того, как скоро вы сможете предоставить мне бумаги.

– Практически сразу же.

Пуаро взглянул на часы.

– И все же, если быть точным?

– Ну… минут через десять, – прошептала она.

– Решено, миледи.

Когда она поспешно вышла из комнаты, я присвистнул.

– Ваше резюме, Гастингс? – повернулся ко мне Пуаро.

– Бридж, – лаконично ответил я.

– А-а-а, так вы запомнили фразу, оброненную мосье адмиралом. Какая память, Гастингс! Итак, всем очень повезло.

Наш разговор прервался с появлением лорда Элловея. Он вопросительно посмотрел на моего друга.

– Что же дальше, мосье Пуаро? Боюсь, ответы вы получили самые невразумительные.

– Отнюдь, милорд. Они многое прояснили. И, поскольку в дальнейшем моем пребывании здесь нет нужды, я, с вашего позволения, немедленно возвращаюсь в Лондон.

Лорд Элловей, казалось, онемел.

– Но, – выдавил он наконец, – что же вы узнали? Вам известно, кто взял чертежи?

– Да, милорд. Вам остается только обещать мне, что, в случае их анонимного возвращения, вы тут же прекратите расследование.

Лорд Элловей изучающе посмотрел на Пуаро.

– Вы имеете в виду: по выплате некоторой суммы?

– Нет, милорд, никаких выплат – все совершенно безвозмездно.

– Разумеется, самое главное: вернуть их, – нерешительно проговорил лорд Элловей. Он выглядел вконец растерянным.

– В таком случае я настойчиво рекомендую вам соглашаться. Об исчезновении документов известно лишь вам, адмиралу и вашему секретарю. Следовательно, и об их возвращении необходимо знать только вам троим. Можете всецело рассчитывать на мою поддержку. Оставьте тайну мне. Вы просили меня вернуть бумаги – я это сделал. Больше вы ничего не знаете.

Пуаро поднялся и протянул Элловею руку.

– Милорд, – торжественно произнес он, – знакомство с вами – большая честь для меня. Я верю в вас. Верю в вашу преданность интересам Англии. Вы будете править ею твердой, уверенной рукой.

– Мосье Пуаро, клянусь вам, что так и будет. Не знаю, достоинство это или недостаток, но я верю в свои силы.

– Таково свойство всякого великого человека. Я сам такой, – напыщенно заявил Пуаро и надулся не хуже индюка.

* * *

Через несколько минут к крыльцу подкатила машина, и лорд Элловей, стоя на ступенях, распрощался с нами, пожалуй, даже сердечней, чем когда встречал.

– Великий человек, Гастингс, – заметил Пуаро, когда мы тронулись. – Редкое сочетание изощренного ума и могучего духа. Тот самый человек, который нужен Англии в эти тяжелые времена.

– Совершенно с вами согласен, Пуаро – но как вы могли поступить так с леди Джулиет? Ей ведь придется теперь возвращать чертежи прямо Элловею! Что она подумает, узнав, что вы уехали, не сказав ей ни слова?

– Гастингс, я хочу задать вам один вопрос, – повернулся ко мне Пуаро. Почему, по-вашему, леди Вэйрдейл не смогла отдать мне бумаги сразу же?

– Ну, у нее их с собой не было.

– Именно. А сколько времени ей потребовалось бы, чтобы принести их из своей комнаты? Ну, хорошо: из тайника, расположенного где-то в доме? Можете не отвечать. Я скажу вам: примерно две с половиной минуты. И однако, она попросила десять. Почему? Очевидно, ей нужно было получить их сначала у другого человека, которого требовалось еще убедить… или уговорить. И кто же может быть этим человеком? Очевидно, что не миссис Конрад, а кто-то из ее собственной семьи – муж или сын. Так кто же из них? Леонард Вэйрдейл заявил нам, что, после того как все разошлись, отправился прямо в постель и «отключился». Но мы-то знаем, что это не так. Предположим, его мать зашла к нему в комнату и обнаружила ее пустой. Она поспешила вниз, вся во власти дурных предчувствий, поскольку лучше других знает, что от сыночка можно ждать чего угодно. Она не нашла его, и позже, услышав, как он утверждает, что вообще не выходил из комнаты, решила, что именно он и похитил документы. Отсюда разговор со мной. Но, друг мой, – продолжил Пуаро, – нам известно больше, чем ей. Мы-то знаем, что ее сын не мог оказаться в кабинете, поскольку был занят в это время амурами с прелестной горничной. И, хотя его мать об этом не знает, у Леонарда Вэйрдейла есть алиби!

– Но, послушайте, Пуаро, кто же тогда выкрал бумаги? Вы же всех исключили: горничную, миссис Конрад, леди Джулиет, а теперь еще и ее сына…

– Именно. Напрягите свои серые клеточки, друг мой. Решение прямо перед вами.

Я беспомощно покачал головой.

– Ну, давайте же, Гастингс! Думайте. Ну, хорошо, смотрите: Фицрой выходит из кабинета, оставив чертежи на столе. Несколькими минутами позже в кабинет входит лорд Элловей. Он подходит к столу – и бумаг нет. Возможны только два варианта: или Фицрой не клал чертежи на стол, а сунул их в карман, что было бы совершенно нелогичным, поскольку, как заметил лорд Элловей, у него было сколько угодно возможностей снять с них копию – или же бумаги лежали на столе, когда к нему подошел лорд Элловей, и в этом случае они оказались уже в его кармане.

– Значит, чертежи украл лорд Элловей? – вскричал я, совершенно ошеломленный. – Но зачем же, зачем?

– Разве не вы говорили мне о том давнишнем скандале? Вы еще сказали, что Элловей сумел доказать свою невиновность. Но что, если в той истории все же была доля правды? Политик такого уровня должен быть абсолютно чист, Гастингс. Если бы это всплыло сейчас, да еще с новыми подробностями, карьере лорда Элловея пришел бы конец. Предположим, друг мой, что его шантажировали и в качестве откупа потребовали чертежи новой подводной лодки.

– Грязный предатель! – вскричал я.

– Да нет же, Гастингс, нет же. Он умный и изобретательный человек. Предположите, друг мой, что он скопировал эти чертежи, внеся в каждую деталь он ведь талантливый инженер – некоторые изменения, делающие всю конструкцию практически неработоспособной. Потом, я думаю, он передал чертежи вражескому агенту – миссис Конрад. Однако, чтобы не возникло ни малейших сомнений в подлинности этих бумаг, нужно было инсценировать кражу настоящих. Заметьте, что лорд Элловей сделал все возможное, чтобы отвести подозрение от своих гостей, якобы их украл кто-то проникший в кабинет из сада. К сожалению, он не смог преодолеть упрямства адмирала, после чего главной заботой лорда Элловея стало уберечь от подозрений Фицроя.

– Все это только догадки, – возразил я.

– Нет, друг мой, это психология. Человека, передавшего врагу подлинные чертежи, вряд ли бы особенно беспокоило, на кого падет подозрение. И потом, почему, по-вашему, он так хотел скрыть от миссис Конрад подробности исчезновения? Потому, друг мой, что поддельные чертежи он передал ей раньше, чем была инсценирована их кража, и она ни в коем случае не должна была узнать об этом.

– Опять догадки, – с сомнением протянул я.

– Поверьте, друг мой, все так и было. И потом, мы с лордом поговорили, а великие люди всегда поймут друг друга… Вот и он все понял. Сами увидите.

* * *

И я действительно однажды кое-что увидел. В день, когда лорд Элловей был назначен премьер-министром, Пуаро получил чек и фотографию, на которой было написано: «Моему деликатному другу Эркюлю Пуаро – от Элловея».

Похоже, новый тип подводной лодки вызвал настоящий ажиотаж на флоте. Говорят даже, что она произвела подлинную революцию в оснащении военно-морских сил. Известно также, что некоторые иностранные державы пытались сконструировать нечто подобное, но потерпели сокрушительную неудачу.

И все равно я до сих пор считаю, что Пуаро действовал наугад. Боюсь, не вошло бы это у него в привычку!