Текст книги "Спящий убийца"

Автор книги: Агата Кристи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Но это касается не только меня, а еще двоих очаровательных молодых людей. Позвольте мне рассказать вам!

Она рассказала ему всю историю, и Хейдок внимательно ее выслушал.

– Невероятно, – согласился он, когда она закончила свой рассказ. – Невероятное совпадение. И дело весьма необычное. Я полагаю, вы понимаете, что значит впутаться в эту историю?

– О, разумеется. Но я думаю, что пока им это не приходит в голову.

– Затеваемое дело чревато множеством бед для них, они будут горько сожалеть, что затеяли это расследование. Семейные тайны должны строго храниться. Хотя, знаете, я вполне понимаю молодого Джайлса. Окажись я на его месте, возможно, и я повел бы себя точно так же. И даже сейчас мне интересно… – Он умолк на полуслове и в упор посмотрел на мисс Марпл. – Так вы затеяли историю с нездоровьем, чтобы оправдать свою поездку в Дилмут? Хотите вмешаться в дело, которое вас совершенно не касается?

– Вовсе нет, доктор Хейдок. Но я беспокоюсь о знакомой супружеской паре. Они молоды, неопытны, слишком доверчивы и легковерны. Я чувствую, что должна быть там, чтобы присмотреть за ними.

– Так вот зачем вы едете. Присмотреть за ними! А сможете ли вы остаться в стороне и не вмешиваться в расследование, мадам? Хотя речь идет об убийстве, совершенном очень давно.

Мисс Марпл чуть заметно улыбнулась:

– Но вы же считаете, что несколько недель в Дилмуте благотворно скажутся на моем здоровье, разве не так?

– Скорее всего, эта поездка закончится плачевно для вас, – сказал доктор Хейдок. – Но вы же не слушаете меня!

III

По пути к друзьям, полковнику и миссис Бентри, мисс Марпл встретила самого полковника Бентри с ружьем, шагавшего ей навстречу в сопровождении спаниеля. Полковник сердечно приветствовал пожилую леди:

– Рад видеть вас снова. Как Лондон?

Мисс Марпл ответила, что Лондон в полном порядке. Племянница сводила ее на несколько спектаклей.

– Заумных, наверное. А я предпочитаю музыкальные комедии.

Мисс Марпл сказала, что была на спектакле по пьесе русского автора, весьма интересном, хотя, возможно, излишне затянутом.

– Русского автора? – возмутился полковник Бентри. Ему как-то довелось, находясь в госпитале, прочитать роман Достоевского.

Полковник сообщил, что мисс Марпл сможет найти Долли в саду.

Миссис Бентри большую часть времени проводила в саду. Сад был ее страстью, а излюбленным чтением – каталоги о цветах, и все ее разговоры сводились к примулам, луковицам, цветущим кустарникам и новым сортам альпийских цветов. И первое, что увидела мисс Марпл, был ее внушительный зад, обтянутый полинявшим твидом.

Заслышав приближающиеся шаги, миссис Бентри, кряхтя и морщась, с трудом приняла вертикальное положение: ревматизм – вот цена ее хобби. Она терла вспотевший лоб измазанной в земле рукой и радушно приветствовала подругу:

– Слышала, что вы вернулись, Джейн. Как вам мой дельфиниум? А вы видели мои новые горечавки? У меня с ними было много хлопот, но думаю, что теперь они прижились. Что нам сейчас требуется, так это дождь. Было все время ужасно сухо… Эстер сказала мне, что вы больны и лежите в постели. – Так звали кухарку миссис Бентри и ее «офицера по связи с деревней». – Рада убедиться, что это не так.

– Я немного переутомилась, – объяснила мисс Марпл. – Доктор Хейдок считает, что мне необходим морской воздух. И он прав.

– О, но вы не можете уехать сейчас, – возразила миссис Бентри. – Сейчас самое время заняться садом. Ваши кусты в живой изгороди вот-вот зацветут.

– Доктор Хейдок находит отдых весьма целесообразным.

– Да, доктор Хейдок не так глуп, как другие доктора, – нехотя призналась миссис Бентри.

– Я все думаю, Долли, о той вашей кухарке.

– Какой кухарке? Вам нужна кухарка? Вы, конечно же, не имеете в виду ту женщину, которая пьет, не так ли?

– Нет, нет, нет. Я имею в виду ту, которая печет такие вкусные пироги. У которой муж был буфетчиком.

– О, вы говорите о Мок Тартл! – воскликнула миссис Бентри, сразу поняв, в чем дело. – Женщина с таким надтреснутым голосом, когда она говорит, вам кажется, что она вот-вот заплачет. Она отлично готовит. Муж у нее жирный, похоже, большой лентяй. Артур говорит, что он всегда разбавляет виски. Вполне возможно. Жаль, что один в чете всегда хуже другого. Они получили наследство от своего бывшего хозяина, поселились в меблированных комнатах с полным пансионом на южном берегу.

– Вот ее-то я и имела в виду. А где именно они поселились? Не в Дилмуте ли?

– Именно там. Дилмут, улица Си Перейд, 14.

– Я подумала, коль скоро доктор Хейдок рекомендует мне южное взморье, то не поехать ли мне к ним, их фамилия Сандерс?

– Да, это блестящая идея, Джейн. Вы не могли придумать ничего лучше. Миссис Сандерс будет ухаживать за вами, а так как сейчас не сезон, они будут рады принять вас и не возьмут слишком много. При хорошем питании и морском воздухе вы скоро поправитесь.

– Благодарю вас. Надеюсь, что поправлюсь.

Глава 6
Упражнение в розыске

I

– Где, по-твоему, лежало тело? Вот здесь? – спросил Джайлс.

Они с Гвендой стояли в холле «Хиллсайда». Они приехали сюда прошлой ночью, и Джайлс находился в крайнем возбуждении. Он радовался, словно ребенок новой игрушке.

– Вот здесь, – ответила Гвенда. Она поднялась на несколько ступенек вверх и внимательно посмотрела оттуда вниз. – Да. Я думаю, примерно здесь.

– Пригнись, – попросил жену Джайлс. – Тебе было всего три года.

Гвенда послушно присела.

– Ты действительно не могла видеть мужчину, который произнес те самые слова?

– Не помню, чтобы я его видела. Он должен был находиться где-то сзади, да, вон там. Я могла видеть только его лапы.

– Лапы? – нахмурился Джайлс.

– Это были именно лапы. Серые лапы, не похожие на человеческие руки.

– Но послушай, Гвенда, ты не путаешь с убийством на улице Морг? У человека не может быть лап.

– Ну а у него были лапы.

Джайлс с сомнением посмотрел на нее.

– Это ты домыслила уже потом.

– Уж не думаешь ли ты, – стараясь сохранить хладнокровие, возразила Гвенда, – что я выдумала и все остальное? Знаешь, Джайлс, я много думала. Иногда мне казалось, что это был всего лишь сон. Это было похоже на детские сны, которые так пугают детей и запоминаются надолго. Тебе не кажется, что это подходящее объяснение? Потому что никто в Дилмуте не имеет ни малейшего представления о том, что здесь произошло убийство, или внезапная смерть, или еще что-то странное.

Теперь Джайлс был похож уже на ребенка, у которого отбирают любимую игрушку.

– Может быть, все это тебе привиделось в ночном кошмаре? – нехотя предположил он. Но тут же отбросил эту мысль. – Нет, – решительно сказал он. – Я не верю в это. Тебе могли присниться обезьяньи лапы и мертвое тело, но будь я проклят, если тебе приснилась эта реплика из «Герцогини Мальфи».

– Я могла слышать эту реплику наяву, а потом кто-то произнес ее в увиденном мною сне.

– Не думаю, что такое могло произойти с ребенком. Если только ты не услышала это в состоянии сильного стресса, – а если это так, то мы снова возвращаемся к исходной точке. Итак, тебе приснились лапы. Ты видела труп и слышала те самые злополучные слова. Это зрелище повергло тебя в ужас, тебе стали сниться кошмары, в которых были и обезьяньи лапы… а может, ты боялась обезьян?

Гвенда вдруг задумалась и медленно проговорила:

– Полагаю, что так могло быть…

– Мне хочется, чтобы ты вспомнила чуть больше… Спустись сюда, в холл. Закрой глаза. Подумай… Ничего больше не можешь припомнить?

– Нет, Джайлс… Чем больше я думаю, тем дальше все это отодвигается. Теперь я, кажется, вообще начинаю сомневаться, что видела все это наяву. Может быть, в тот вечер, в театре, у меня был приступ безумия.

– Нет. Что-то произошло в реальности. Мисс Марпл тоже так считает. А что насчет Элен? Ты что-нибудь помнишь о ней?

– Я вообще ничего не помню. Ничего, кроме имени.

– Это даже могло оказаться ненастоящее ее имя.

– Да, но имя убитой было точно Элен, – уверенно и твердо заявила Гвенда.

– Если ты уверена, что это была Элен, то должна хоть что-то знать о ней, – продолжал Джайлс. – Ты ее хорошо помнишь? Она здесь жила? Или только гостила?

– Я же сказала тебе, не знаю. – Гвенда раздражалась все больше и больше.

Джайлс переменил тактику:

– А кого еще ты можешь припомнить? Отца?

– Нет. Понимаешь, в доме тетушки Элисон висела его фотография, и она постоянно говорила: «Это твой отец». Я не помню, чтобы видела его здесь, в этом доме…

– И слуг, нянек тоже не помнишь?

– Нет, нет. Чем сильнее я стараюсь вспомнить, тем стремительней все это ускользает от меня. Все мои «открытия» происходили на уровне подсознания… я машинально подходила к тому месту, где раньше была дверь. Я не помню, что там была дверь. Возможно, если бы ты не растормошил меня так сильно, Джайлс, я что-нибудь и вспомнила бы. Но пытаться вспомнить сейчас – безнадежно. Это было так давно!

– Я не думаю, что это так уж безнадежно, и мисс Марпл так считает.

– Но она не поделилась с нами своими мыслями на этот счет, – сказала Гвенда. – А судя по блеску ее глаз, они у нее есть. Мне хотелось бы знать, как бы она поступила на нашем месте.

– Не думаю, что она может придумать нечто такое, до чего мы сами не способны додуматься, – решительно прервал ее Джайлс. – Пора кончать разглагольствования и начинать системно заниматься делом. Для начала я просмотрел приходские книги, в которых регистрируются все отошедшие в мир иной. Никакой Элен соответствующего возраста за тот период там не значится, если не считать Элен Пагг, скончавшейся в возрасте девяноста четырех лет. Теперь мы должны предпринять следующий шаг. Если твой отец и, возможно, приемная мать жили в этом доме, то они должны были либо купить его, либо взять в аренду.

– Судя по словам садовника Фостера, до Хенгрейвов дом принадлежал неким Элворси, а до них владелицей его была миссис Файндисон. И все.

– Твой отец мог купить его и жить в нем очень недолго, а потом продать. Но мне кажется более вероятным, что он арендовал его, может быть, даже меблированным. Если так, то нам лучше всего обратиться в агентство по недвижимости.

Посещение агентства не было обременительным и не потребовало много времени. В Дилмуте было всего два таких агентства. Господа Уилкинсоны открыли свою контору всего одиннадцать лет назад и занимались в основном маленькими бунгало и новыми домами на окраине городка. Другая контора – Галбрейта и Пендерли, та самая, через которую Гвенда осуществила покупку дома. Придя в контору, Джайлс пустился в длинные рассуждения о том, как ему и его жене нравится Дилмут и «Хиллсайд». Потом сообщил, что, как оказалось, миссис Рид жила в Дилмуте, когда была маленьким ребенком. У нее сохранились смутные воспоминания о той поре и возникла мысль, что «Хилл-сайд» и есть тот самый дом, в котором прошло ее раннее детство, но она не совсем уверена в этом. Нет ли у них каких-нибудь сведений о том, что дом сдавался внаем майору Холидею? Это могло быть восемнадцать или девятнадцать лет назад…

Мистер Пендерли только развел руками:

– Боюсь, это невозможно установить, мистер Рид. Наши записи ограничены довольно коротким периодом времени. Очень сожалею, что не смогу помочь вам. Вот если бы наш старый клерк был жив – он умер прошлой зимой, – он мог бы помочь вам. У него была замечательная память, просто редкостная. Он служил в нашей фирме почти тридцать лет.

– И нет больше ни одного человека, который мог бы это знать?

– Все наши сотрудники относительно молоды. Правда, жив еще старый мистер Галбрейт. Он оставил службу несколько лет назад.

– Нельзя ли побеседовать с ним? – спросила Гвенда.

– Ну, трудно сказать… – Мистер Пендерли колебался. – У него случился удар в прошлом году. У него, к сожалению, с головой не все в порядке. Знаете ли, ему уже за восемьдесят.

– Он живет в Дилмуте?

– О да. «Калькутта-Лодж». Очень милый домик на Ситон-роуд. Но я действительно думаю…

II

– Пожалуй, на этот визит мало надежды, – сказал Джайлс Гвенде. – Но кто знает! Думаю, нам не следует затевать переписку. Давай лучше отправимся туда вместе прямо сейчас.

Перед домом «Калькутта-Лодж» была хорошо ухоженная лужайка, и гостиная, куда их провели, тоже оказалась аккуратненькой, хотя и довольно тесной. Там пахло пчелиным воском. Медный стол был начищен до блеска. На окнах – тяжелые портьеры.

Вскоре появилась худощавая женщина средних лет и подозрительно воззрилась на визитеров.

Джайлс быстро объяснил ей цель их визита, и выражение лица, с которым люди обычно выслушивают очередного коммивояжера, навязывающего им пылесос или какой-нибудь другой товар, исчезло с лица мисс Галбрейт.

– Мне очень жаль, но я на самом деле думаю, что не смогу помочь вам, – сказала она. – Ведь все это было очень давно, не правда ли?

– Иногда человек прекрасно помнит давнишние события, – сказала Гвенда.

– Конечно, но сама-то я ничего не могу знать об этом. Я никогда не вникала в дела отца. Майор Холидей, говорите? Нет, не помню, чтобы носитель этой фамилии когда-либо появлялся в Дилмуте.

– Может быть, ваш отец все-таки сможет вспомнить? – продолжала Гвенда.

– Отец? – Мисс Галбрейт покачала головой. – Он сейчас полностью погружен в себя, да и память у него совсем ненадежная.

Гвенда внимательно рассматривала бенаресский бронзовый столик, а потом перевела взгляд на процессию слоников из черного дерева на каминной полке.

– Я думаю, он сможет вспомнить, – предположила она, – потому что мой отец тоже приехал сюда из Индии. Ваш дом называется «Калькутта-Лодж»?

И она умолкла в ожидании ответа.

– Да, – ответила мисс Галбрейт. – Отец некоторое время находился в Калькутте. По делам. Когда в 1920 году началась война, он вернулся и стал работать в конторе, но часто говорил, что хотел бы снова вернуться в Индию. Однако моя мать не очень любила чужие страны, и, конечно, нельзя сказать, что там был здоровый климат. Не знаю… может, вы хотите видеть моего отца? Правда, сегодняшний день для него не из лучших…

Она провела их в маленький черный кабинет. Там в потертом кожаном кресле восседал пожилой джентльмен с белыми моржовыми усами. И пока его дочь представляла визитеров, он, чуть склонив голову набок, рассматривал Гвенду с явной симпатией.

– Память часто подводит меня, – сказал он не очень внятным голосом. – Холидей, вы сказали? Нет, я не помню этого имени. Знал я мальчика в йоркширской школе, но это было более семидесяти лет назад.

– Мы полагаем, что он арендовал «Хиллсайд», – напомнил ему Джайлс.

– «Хиллсайд»? Что такое «Хиллсайд»? – Одно веко мистера Галбрейта прикрылось и снова открылось. – Там жила Файндисон. Замечательная женщина.

– Мой отец мог арендовать этот дом с мебелью… он тогда только что вернулся из Индии.

– Из Индии? Из Индии, вы сказали? Вспоминаю мужчину, военного. Знал этого старого мошенника Мохаммеда Гассана, который надул меня с коврами. У военного была молодая жена и ребенок – маленькая девочка.

– Это была я, – твердо заявила Гвенда.

– В самом деле, что вы говорите? Да, да, время быстро летит. Так как же было его имя? Хотя обставленный дом… да… миссис Файндисон была отослана в Египет или еще куда-то на зиму… словом, ради ерунды какой-то. Как же все-таки было его имя?

– Холидей, – подсказала Гвенда.

– Верно, моя дорогая, Холидей. Майор Холидей. Славный парень. Очень хорошенькая жена, совсем молоденькая, блондинка, хотела жить поближе к родным или что-то вроде этого. Да, очень хорошенькая.

– А кто были эти ее родные?

– Понятия не имею. Ни малейшего представления об этом. А вы не похожи на нее.

Гвенда чуть было не сказала: «Она была моей приемной матерью», но вовремя остановилась, потому что это могло внести путаницу, и только спросила:

– А как она выглядела?

И вдруг услышала в ответ:

– Выглядела встревоженной – вот как она выглядела. Встревоженной. А майор этот – очень славный парень. С интересом слушал мои рассказы о Калькутте. Не то что эти молодые люди, которые никогда не покидали Англию. Ограниченные люди – вот они кто. Но я-то повидал мир. Так как его звали, того армейского парня, который хотел снять меблированный дом?

Он напоминал очень старый граммофон с вконец заезженной пластинкой.

– «Сан-Кэтрин». Да, верно. Снял дом «Сан-Кэтрин» – шесть гиней в неделю, пока миссис Файндисон была в Египте. Там и умерла, несчастная душа. Дом выставили на аукцион, кто купил его? Сестры Элворси, целая компания женщин. Сменили название дома, посчитали, что «Сан-Кэтрин» звучит очень уж папистски. Испытывали большую неприязнь ко всему, что связано с папой, и старались всячески внушить ее другим. Просто одержимы были своими идеями… Проявляли большое участие к неграм – посылали им штаны и Библию. Неустанно занимались обращением дикарей в христианскую веру.

Вдруг он вздохнул и откинулся назад.

– Как давно это было, – произнес он. – Не могу вспомнить имена. Парень из Индии, славный парень… Я устал, Глэдис, дай мне чаю.

Джайлс и Гвенда поблагодарили его, и дочь удалилась.

– Так, значит, подтвердилось, – сказала Гвенда. – Мы с отцом жили в «Хиллсайде». Что дальше будем делать?

– Я – сущий идиот! – воскликнул Джайлс. – «Сомерсет-Хаус»!

– А что такое «Сомерсет-Хаус»?

– Это контора, где регистрируются браки. Я иду туда, чтобы отыскать запись о женитьбе твоего отца. Судя по письму тетушки Элисон, твой отец женился во второй раз немедленно по приезде в Англию. Но понимаешь, Гвенда, он мог жениться где-то в другом месте, до приезда сюда. И вполне возможно, что Элен – имя какой-то родственницы твоей приемной матери, ее младшей сестры, например. Но так или иначе, коль скоро нам известно ее имя, мы можем попытаться отыскать кого-нибудь, кто знает что-нибудь о событиях, произошедших в «Хиллсайде». Помнишь, старик сказал, что они хотели поселиться в Дилмуте, поближе к родственникам миссис Холидей. Если эти родственники и сейчас живут здесь, возможно, нам удастся что-нибудь разузнать.

– Джайлс, – воскликнула Гвенда, – ты просто гений!

III

Джайлс в конце концов счел необязательным для себя отправляться в Лондон. Хотя его энергичная натура всегда влекла его куда-то, побуждая к немедленным действиям, на сей раз он решил, что можно ограничиться письменным запросом.

И вот ответ наконец поступил.

– Пришел ответ на наш запрос! – с энтузиазмом воскликнул Джайлс. Он извлек из конверта заверенную копию брачного свидетельства. – Вот, пожалуйста, Гвенда. Пятница. Август 7-го дня. Регистрационный офис Кеннингстон, Келвин Джеймс Холидей сочетается браком с Элен Спенлав Кеннеди.

Гвенда громко воскликнула:

– Элен?!

Они посмотрели друг на друга. Джайлс медленно сказал:

– Но… но это не может быть она. Я думаю, они разошлись, она снова вышла замуж, а потом…

– Мы не знаем, – возразила Гвенда, – что она ушла…

Она снова посмотрела на отчетливо написанное имя: Элен Спенлав Кеннеди. Элен…

Глава 7
Доктор Кеннеди

I

Несколько дней спустя в прохладный день с резким порывистым ветром Гвенда, проходя по Эспланаде, вдруг остановилась около одного из застекленных укрытий, которые заботливая Корпорация устроила для удобства своих посетителей.

– Мисс Марпл! – не веря своим глазам, воскликнула Гвенда.

Это действительно была мисс Марпл в толстом ворсистом пальто, к тому же укутанная поверх него шарфами.

– Я уверена, что вы никак не ожидали увидеть меня здесь, – быстро сказала мисс Марпл. – Но мой доктор рекомендовал мне поехать к морю, а вы так красочно живописали Дилмут, что я решила поехать сюда. К тому же кухарка и буфетчик моей подруги держат здесь меблированные комнаты.

– Но почему вы не зайдете проведать нас? – требовательно спросила Гвенда.

– Старые люди бывают докучливы, моя дорогая. Молодоженам не полагается мешать. – Она улыбнулась в ответ на протест Гвенды. – Я не сомневаюсь, что вы приняли бы меня радушно. А как у вас дела? Продвинулись ли вы в разгадке вашей тайны?

– Мы пока не вышли на след, – сказала Гвенда, садясь рядом с мисс Марпл.

Она рассказала в деталях обо всем, что им удалось узнать за время пребывания здесь.

– А теперь, – в заключение сказала она, – мы поместили объявления во многих газетах, начиная с местных и кончая «Таймс» и другими крупными ежедневными изданиями. Мы обратились ко всем, кому что-нибудь известно об Элен Спенлав, урожденной Кеннеди, с просьбой связаться с нами, и так далее. Думаю, нам удастся получить хоть какие-нибудь сведения. А вы как считаете?

– Я хотела бы надеяться, что так и будет, моя дорогая… да, я хотела бы надеяться.

Мисс Марпл говорила, как всегда, спокойно, но в ее глазах сквозила тревога. Она бросила быстрый оценивающий взгляд на сидящую рядом молодую женщину, оптимистический тон которой показался ей не вполне искренним. Гвенда, подумала мисс Марпл, выглядит явно встревоженной. То, что доктор Хейдок назвал «переутомлением», наверное, начала ощущать и она. Да, но теперь слишком поздно отступать…

Мисс Марпл сказала мягким, извиняющимся тоном:

– Мне и на самом деле все это очень интересно. В моей жизни, как вы знаете, так мало волнующих событий. Надеюсь, вы не сочтете меня чересчур любопытной, если я попрошу держать меня в курсе ваших дел.

– Конечно, мы все будем вам сообщать, – живо отозвалась Гвенда. – Вы будете в курсе всего происходящего. Скажите мне ваш здешний адрес, и вы непременно должны прийти к нам на чай, я имею в виду выпить чаю с нами и взглянуть на дом. Должны же вы увидеть место преступления, не так ли?

Она рассмеялась, но в ее смехе отчетливо звучали нервные нотки.

Когда Гвенда отошла, мисс Марпл нахмурилась, чуть заметно покачивая головой.

II

Джайлс и Гвенда каждый день с нетерпением ждали почту, но поначалу их надежды оказывались тщетными. Пришло всего два письма от частных сыскных агентств, которые предлагали провести профессиональное расследование от их лица.

– Пока в этом нет необходимости, – сказал Джайлс. – Но если мы решим обратиться в сыскное агентство, это будет первоклассное агентство – уж ни в коем случае не из тех, что предлагают свои услуги по почте. Однако я действительно не вижу, что они могут сделать такое, чего не можем сделать мы сами.

Его оптимизм (или самонадеянность) оправдался через несколько дней. Пришло письмо, написанное характерным – отчетливым и в то же время неразборчивым – почерком, присущим профессионалам.

«Гэллс-Хилл

Вудлей-Болтон

Уважаемый сэр!

В ответ на ваше объявление в «Таймс» сообщаю, что Элен Спенлав Кеннеди – моя сестра. Много лет назад я потерял связь с ней и теперь был бы рад узнать что-нибудь о ней.

С совершенным почтением,

Джеймс Кеннеди, доктор медицины».

– Вудлей-Болтон, – сказал Джайлс. – Это не так далеко отсюда. В Вудлей-Кемп обычно ездят на пикники. Это вересковая пустошь, примерно в тридцати милях отсюда. Мы напишем доктору Кеннеди и спросим, можно ли нам приехать к нему или он предпочтет сам приехать к нам.

В полученном ответе говорилось, что доктор Кеннеди готов принять их в следующую среду. В назначенный день супруги Рид отправились к нему.

Вудлей-Болтон – деревня с домами, беспорядочно разбросанными по склонам холма Гэллс-Хилл, – оказался на самой вершине холма, и оттуда открывался вид на Вудлей-Кемп и на заболоченные равнины, поросшие вереском, за которыми простиралось море.

– Довольно мрачное место, – заметил Джайлс, поеживаясь.

И сам дом был тоже мрачным – видно, доктор Кеннеди презирал новшества вроде центрального отопления.

Дверь открыла хмурая и весьма непривлекательная особа. Она проводила их в кабинет доктора Кеннеди, который при их появлении поднялся с кресла. Кабинет представлял собой длинную комнату с довольно высоким потолком, уставленную по стенам шкафами с книгами.

Доктор Кеннеди оказался седым пожилым мужчиной с хитрыми глазками, выглядывающими из-под кустистых бровей. Его острый взгляд быстро перебегал с одного визитера на другого.

– Мистер и миссис Рид? Присаживайтесь, миссис Рид, вот это, наверное, самое удобное кресло. Ну и в чем же все-таки дело?

Джайлс кратко изложил заранее подготовленную историю.

Они с женой недавно поженились в Новой Зеландии и приехали в Англию, где его жена жила короткое время в раннем детстве, сейчас она занята выявлением старых друзей семьи и их связей.

Доктор Кеннеди оставался безучастным и замкнутым. Он был вежлив, но явно раздражен их колониальной сентиментальностью и приверженностью к семейным узам.

– И вы полагаете, что моя сестра, моя единокровная сестра, возможно, ваша родственница? – спросил он Гвенду вежливо, но слегка враждебно.

– Она – моя мачеха, – сказала Гвенда. – Вторая жена моего отца. Я, конечно, не помню ее как следует. Была тогда слишком маленькой. Моя девичья фамилия – Холидей.

Он посмотрел на нее, и вдруг улыбка озарила его лицо. Теперь это был совсем другой человек, от отчужденности не осталось и следа.

– Бог мой! Только не говорите мне, что вы и есть Гвенни!

Гвенда широко улыбнулась. Давно забытое уменьшительное имя звучало в ее ушах как благостная музыка.

– Да, я – Гвенни.

– Да благословит бог мою душу! Выросла и вышла замуж. Как летит время! Это было… пятнадцать лет… нет, конечно, гораздо больше лет назад. Вы, естественно, не помните меня?

Гвенда отрицательно покачала головой.

– Я даже своего отца не помню. Я хочу сказать, что прошлое видится мне словно в тумане.

– Конечно… Первая жена Холидея была из Новой Зеландии… Помнится, он рассказывал мне об этом. Прекрасная страна, как я понял.

– Это самая чудная страна во всем мире, но мне и Англия тоже очень нравится.

– Вы приехали на время или хотите поселиться здесь? – Он позвонил в колокольчик. – Мы должны выпить чаю.

Когда вошла высокая женщина, он попросил:

– Чаю, пожалуйста… и тостов с маслом… или… или кекса, или еще чего-нибудь.

Респектабельная экономка выглядела отнюдь не дружелюбной, но тем не менее ответила:

– Слушаюсь, сэр. – И вышла.

– Обычно я не пью чая, – заметил доктор Кеннеди, словно желая загладить неловкость, – но ради такого приятного случая…

– Спасибо, вы очень любезны, – поблагодарила Гвенда и продолжала: – Мы купили здесь дом. – И после короткой паузы добавила: – «Хиллсайд».

– О да. В Дилмуте. Вы указали на конверте свой адрес.

– Какое удивительное совпадение, правда?! – воскликнула Гвенда, обращаясь к Джайлсу.

– И правда! – согласился Джайлс. – Просто ошеломляющее совпадение.

– Понимаете, он как раз продавался, – сказала Гвенда и добавила: – Это тот самый дом, в котором мы жили много лет назад.

Доктор Кеннеди нахмурился.

– «Хиллсайд»? Ну, конечно, я слышал, что они назвали его по-другому. Прежде он назывался в честь какого-то святого. Думаю, это тот самый дом, на Лихемптон-роуд, ведущей к центру города, по правой стороне?

– Да.

– Это он и есть. Забавно, как выветриваются из памяти названия. Подождите минутку. «Сан-Кэтрин» – вот как он назывался прежде.

– И я там жила, верно? – уточнила Гвенда.

– Да, конечно, вы там жили. – Он удивленно на нее посмотрел. – А почему вы решили снова там поселиться? Уж наверняка не из ностальгических побуждений.

– Нет. Но почему-то, едва ступив на его порог, я почувствовала себя как дома.

– Почувствовала себя как дома, – повторил доктор. Сказано это было невыразительным, безразличным тоном, но Джайлсу было бы интересно узнать, о чем доктор думал при этом.

– Видите ли, – продолжала Гвенда, – я так надеялась, что вы о многом расскажете мне… о моем отце, и Элен, и… – добавила она, запинаясь, – обо всем…

Он задумчиво посмотрел на нее.

– Полагаю, вашим родственникам в Новой Зеландии мало что было известно о том, что происходит здесь, в Англии. Да и мне известно не так уж много. Элен, моя сестра, возвращалась из Индии на одном пароходе с вашим отцом. Он был вдовец с маленькой дочерью. Элен пожалела его или влюбилась в него. А он был одинок или тоже влюбился в нее. Трудно сказать, как все это произошло. Они поженились в Лондоне, по прибытии, и приехали в Дилмут, ко мне. Тогда у меня там была практика. Келвин Холидей казался хорошим парнем, хотя был довольно раздражительным и порой впадал в депрессию… но тем не менее они казались счастливой парой… тогда. – Он немного помолчал, прежде чем сказать: – И все-таки менее чем через год она сбежала куда-то с другим. Вы, может быть, знаете об этом?

– А с кем она сбежала? – спросила Гвенда.

– Она не сказала мне. Я не пользовался ее доверием. Я видел… просто не мог не видеть, что между ней и Келвином возникли трения. Я не знал почему. Я всегда был пуританином в вопросах морали и верил в супружескую верность. Элен не желала посвящать меня в свои семейные дела. До меня доходили слухи, но без упоминания каких-то конкретных лиц. У них постоянно гостил кто-нибудь из Лондона или из других частей Англии. Думаю, она сбежала с кем-нибудь из них.

– Они были уже в разводе?

– Элен не хотела развода. Так мне сказал Келвин. Вот почему я предположил, возможно ошибочно, что мужчина был женат. И к тому же на католичке.

– А мой отец?

– Он тоже не хотел развода.

Доктор Кеннеди отвечал довольно сдержанно.

– Расскажите о моем отце, – попросила Гвенда. – Почему он внезапно решил отправить меня в Новую Зеландию?

Кеннеди ненадолго задумался, прежде чем ответить.

– Мне кажется, что на этом настаивали ваши родственники. После крушения брака с Элен он, наверное, решил, что так будет лучше для всех.

– Почему он не отвез меня туда сам?

Доктор Кеннеди оглядел каминную полку в поисках ершика для трубки.

– О, я не знаю… У него резко ухудшилось здоровье.

– А что такое с ним было? От чего он умер?

Открылась дверь, и появилась суровая экономка с подносом, на котором были тосты с маслом и варенье, но никаких кексов. Рассеянным жестом доктор Кеннеди предложил Гвенде разливать чай. Когда чашки были наполнены и розданы, а Гвенда взяла кусочек тоста, доктор Кеннеди с напускной живостью осведомился:

– Ну и как вы обустроили свой дом? Наверное, я и не узнаю его после проведенных вами усовершенствований.

– Мы очень гордимся своими ванными, – ответил Джайлс.

Гвенда, глядя на доктора в упор, повторила свой вопрос:

– От чего же умер мой отец?

– Затрудняюсь вам сказать, дорогая. Как я уже говорил, у него возникли сложности со здоровьем, и в конце концов он отправился в клинику где-то на восточном побережье. Спустя два года он умер.

– А где точно находилась эта клиника?

– Мне очень жаль, но теперь я не могу вспомнить. Как я уже сказал, мне кажется, она находилась где-то на восточном побережье.

Доктор Кеннеди явно уклонялся от прямого ответа. Джайлс и Гвенда обменялись короткими взглядами.

– По крайней мере, сэр, вы можете сказать, где он похоронен? – спросил Джайлс. – Гвенда, естественно, очень хотела бы посетить его могилу.

Доктор Кеннеди придвинулся к камину и принялся чистить чубук трубки перочинным ножом.

– Знаете, – сказал он как-то невнятно, – не думаю, что я должен так много говорить о прошлом. Все это почитание предков – глупость. Важно только будущее. Вот вы двое, молодые, полные сил, перед вами открыт весь мир. Думайте о будущем. Какой смысл возлагать цветы на могилу того, кого вы практически и не знали?