Текст книги "Тайна Бирюзового дракона (СИ)"
Автор книги: Агаша Колч
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 14
Торжества по случаю коронации были запланированы на два дня. В этом мире не было традиции устраивать народные гуляния с выкатыванием на улицы бочек с хмельным и выставлять дешёвое угощение для народа. Всё чинно-благородно. По-семейному.
После приветствий и вручения подарков старейшины магистрата под душераздирающие звуки волынок водрузили на голову Альфреда скромный обруч и вложили в правую руку государственную печать. Вот и вся недолга. Правь, дорогой, и будь нам добрым господином. В чём побратим и поклялся, возложив длань на какой-то массивный фолиант. Ещё раз прозвучал дикий набор звуков, именуемый музыкой, и всё закончилось. Всем спасибо, все свободны.
Только правителей и уполномоченных глав государств пригласили остаться на фуршет для общения в неформальной обстановке. Официальный обед не располагает к разговорам. Все заняты смакованием поданных блюд и вин. Тяжесть в желудке мало способствует лёгкости ума.
Идею фуршета побратиму нашептала я, когда за чайным столом в бывшем доме канцлера мы остались вдвоём. Ир’рус увёл вдовствующую королеву в сад любоваться звёздами. Папочку тоже куда-то позвали. Вот я и воспользовалась моментом предложить Альфреду необычный формат переговоров.
– Пожалуй, захочешь, чтобы и сыр твой на столы выставили? – подмигнул Альфред, когда я озвучила ему идею приёма.
– Сыр не мой, а твоего государства. И в дальнейшем может стать источником немалого процента прибыли в валовый доход, – с милой улыбкой прощебетала я.
– Как это? Мы же не можем им торговать на межгалактических рынках. Запрет какой-то там… – король пощёлкал пальцами, силясь вспомнить, кто и почему запретил торговлю сырами.
– Слышал такое слово – «реклама»? – продолжила я, не переставая улыбаться. – Тебе не надо ничего никуда везти. Все поедут к тебе, чтобы отведать это великолепие. Ну и прикупить для себя и друзей в качестве сувенира. Папочкины юристы прошерстили этот дурацкий закон. Там ограничение на экспорт и импорт, но нет запрета на ввоз и потребление в личных целях. Твоя задача, братец, наладить объём и поддержать производство «Бирюзового дракона», законодательно защитить торговую марку и выбить у Совета ещё один межгалактический портал для своего королевства.
– Слушай, – последовал закономерный вопрос, – откуда ты всё это знаешь?
– Во-первых, мой дорогой, я этому училась. Во-вторых, опыт у меня в подобной сфере немалый, в-третьих, давно живу, много читаю и память хорошая. – Чмокнула короля в щёку и оставила его наедине с мыслями, сбежав в дамскую комнату.
Судя по тому, что столы в обеденном зале, куда мы чинно вошли, сервировали лёгкими закусками, а официанты были готовы разносить гостям подносы с напитками, идея Альфреду понравилась.
– Что это? – негромко спросил кто-то за спиной. – Жаркого не будет?
– Жаркое будет завтра на обеде для глав союзных государств, – пообещала я. – А сегодня вот так.
Поначалу приглашённые растерянно бродили от стола к столу, рассматривая затейливо оформленные бутерброды, наполненные разнообразными паштетами корзиночки из песочного теста, миниатюрные пиццы и с интересом заглядывали в котелки с булькающим сыром.
Мэтр Гири, которого я посоветовала пригласить в помощь королевскому повару, мгновенно принял новое веяние и уже начал продвигать его в массы. Возле фондю стояли его повара и демонстрировали желающим, как приготовить необычную закуску.
Постепенно напряжение спало, политики расслабились и с большей охотой стали дегустировать новую для себя еду, делясь впечатлениями от оной. С еды разговоры плавно перетекли к сегодняшней церемонии и к тем невероятным заявлениям, что сделал юный король.
– Ну хорошо, – горячился полненький дядечка с пышными седыми бакенбардами, – ты обещаешь мирный нейтралитет всем соседям. А если я, к примеру, решу отхватить часть твоих земель, как будешь действовать?
– А вам нужны эти земли, Ваша Светлость? – деланно удивился Альфред. – Если мне память не изменяет, то граница между нашими государствами проходит по заболоченной низине, где кроме камыша и осоки не растёт ничего. Беря за основу моё заявление, я хотел предложить вам совместный проект по осушению этой территории, чтобы можно было там обустроить хорошие пастбища. На мой взгляд, добрососедский мир выгоднее войны во всех отношениях.
– Хорошо мальчик подготовился, – одобрительно рыкнул Рактий, прислушивающийся к разговорам. – Мои советники рекомендовали ему проштудировать информацию обо всех соседях и о землях, прилегающих к границам, чтобы быть во всеоружии. Если не будет лениться и не забросит учёбу, то хороший управленец из него получится.
У самой дальней от центра стены стоял солидный стол с двумя креслами. Рядом с ним неотлучно дежурил министр иностранных дел. Чиновник был взволнован и не мог скрыть этого. Надежда на лучшее и недоверие к происходящему эмоционально раздирали его убеждения.
Альфред Третий, переходящий от группы к группе, подошёл к нам. Беседа, как водится, началась с ничего не значащих фраз:
– Как вам понравился приём? Уже попробовали «Бирюзовый дракон»? – и прочее ни о чём. Но вот первая фраза, переводящая беседу в серьёзное русло: – Позвольте поблагодарить Ваше Императорское Величество, что почтили нас своим визитом. Скажите, когда Гарранд-банк будет готов принять первых клиентов в нашем мире? Конечно, наше казначейство планирует открыть счет в вашем банке. Да и я лично тоже хочу это сделать. Договор о сотрудничестве? Конечно, готов. Можем сделать это прямо сейчас.
Казалось, что последняя фраза звучала немного шутливо, но венценосные приятели, только что разыгравшие великолепный спектакль, направились к тому самому столу, где мучился ожиданием министр иностранных дел.
Рактий демонстративно что-то сказал в переговорный браслет. Через минуту в зал деловито вошёл чиновник из его свиты. Две абсолютно одинаковые папки были раскрыты перед правителями. Подписание, обмен документами и ещё по одной подписи, скрепляющей договор. Шипучее от вовремя подскочивших официантов. Отвисшие челюсти тех, кто не был в курсе.
– Шустёр ты, сосед! – хлопнул в ладоши князь, что дразнил Альфреда захватом болота. – Жаль, что мои советники не подсуетились. Мог бы и я договор с тобою подписать. Глядишь, и впрямь болотину бы осушили.
– Так в чём дело, Ваше Сиятельство? Предварительный договор стандартный для всех. Впишем ваше имя и название княжества. Нюансы и тонкости наши советники обговорят позже, – со спокойным достоинством ответил Альфред, всем видом показывая: хочешь, подписывай, не хочешь – как хочешь.
Сиятельный сосед крякнул и сам повёл короля к столу.
«Вот прямо расцеловала бы!» – поделилась я своим восхищением с Рактием.
«Согласен! Целовать не стану, но действует правильно. Чтобы монеты чеканить, металл разогреть нужно», – согласился со мной дракон.
За вечер было подписано пять предварительных договоров, назначены даты окончательных согласований и было замечено три крепко озадаченных физиономии.
«Войны не будет!» – ликовала я, радуясь тому, что короля не потянут на эшафот, а мы с побратимами не сложим головы, защищая его.
«Дурочка моя, – отец чмокнул меня в висок, – Да наши драконы выжгли бы здесь всё и всех, если хотя бы волос упал с твоей головы».
«И я тоже люблю тебя, папочка!» – шмыгнула я носом.
Обед второго дня праздника был настоящей обжираловкой. Каждая смена блюд предусматривала несколько видов: закуски холодные и горячие, супы, мясо, рыба и дичь.
– Всё! Больше не могу, – отдуваясь, отодвинулся от стола князь Лесо-Суходольский. – Как вчера хорошо было. Лёгкие закуски, вина в разнос. Хочешь – пей, хочешь – не пей. Съел лишнего, прошёлся между гостей, растрясся. А сегодня что? И ведь отказаться невозможно. Вкусно всё как.
Мы, соседи князя по столу, прятали улыбки в салфетки, делая вид, что промокаем губы.
– Можно ли будет на балкон выйти перед десертом? – поинтересовалась я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Не нарушу ли этикет местный?
– Разумное предложение, голубка моя! – подхватил моё предложение князь, сделал знак официанту, чтобы тот отодвинул стул. – Позвольте, леди, предложить вам руку?
– Надеюсь, без сердца, – пошутила в ответ и тоже встала из-за стола.
– Стар я, чтобы за такими птичками, как вы, гоняться. Я годами, пожалуй, постарше вашего папеньки буду, – вздохнул мужчина. – Мне, страшно сказать, скоро девяносто семь оборотов будет!
– Да что вы! Никогда бы не подумала! – охнула я. – Максимум восемьдесят.
Шутливо беседуя с милым старичком, мы вышли на балкон второго этажа, опоясывающий королевский дворец. Следуя нашему примеру, некоторые гости тоже оторвались от угощения и потянулись на свежий воздух. Люди любовались горным пейзажем, вдыхая прохладный воздух.
– Ой! Смотрите! Что это? – воскликнула какая-то дама. Пребывая в шоке, она забыла о воспитании и манерах, тыча пальцем в небо.
В небе над озером парила бирюзовая дракайна.
– Что это? – изумлённо спросил Рактий.
– Дракон… – ответил кто-то заворожённо.
– Какой же это дракон? Это… знает что, – возмутился отец, проглотив ругательство.
– Прекрасный, – пролепетала стоящая рядом с нами девица, кажется, дочь одного из правителей, приглашённого на обед.
– Но вас же обманывают. Таких драконов не бывает. Да это всё что угодно, но не…. – начал было объяснять император, но его никто не хотел слушать.
Все присутствующие не отрываясь смотрели на невероятную по красоте картину.
– Молодой человек, – прикоснулся к рукаву папочкиного камзола князь, – не мешайте любоваться.
Рактий рыкнул, шагнул, как на ступеньку, на каменный вазон, потом на перила балкона, потом шаг в пустоту. Всё же драконы не оборотни. Не может трансформация происходить мгновенно. Был человек, шагнувший с балкона, затем удар сердца, серебристое мерцание – и воздушная волна от взмаха огромных крыльев рушит праздничные причёски дам, срывает несколько париков у мужчин и заставляет дружно выдохнуть:
– Ах!
Глядя, как иссиня-чёрный дракон стремительно режет пространство совершенным, созданным для полётов телом, я поняла, что красивая бирюзовая картинка – это картонная дурилка. Может, и не картонная, а иллюзорная, но ненастоящая.
Ещё два взмаха мощных крыльев, и вот уже дракон кружит над тем местом, где минуту назад парила обманка. Когда она исчезла, никто не понял. Моргнули, а её уже нет.
Папочкино возвращение было не менее эффектным. Смотреть, как на тебя молнией надвигается огромное существо, излучающее невероятную мощь, и не сбежать – надо иметь великое мужество. Или знать, что это отец, который никогда тебе не навредит.
Воздушная волна, заставляющая прикрыть глаза и отвернуть лицо, серебристое мерцание – и с перил на каменный вазон, как на ступеньку, шагает Император Драконниды Рактий Первый.
– Говорил же, вас обманывают! – рыкнул отец. – Мы, драконы, существа магические. А там, – он небрежно кивнул в небо над озером, – магией даже не пахло. Немного озона, и только.
– Тогда что это было? – Альфред задумчиво смотрел в опустевшее небо.
– У неё спроси, – тихо-тихо, так, что слышали только мы трое, ответил ему дракон, кося на меня золотистым глазом с вертикальным зрачком.
Поняв, о чём идет речь, я мысленно застонала. Дар Пифии, будь он неладен. Увидеть нечто, что может пролить свет на эту загадку. А вдруг там, в грядущем, нет ничего хорошего и мне предстоит стать вестником скорби.
– Неужели нет другого способа получить ответ? – умоляюще посмотрела я на отца.
– Есть. Дожить до того момента, когда само всё решится, – улыбнулся в ответ Рактий. – Но чаще всего начало тайны в прошлом, и, не поняв истока, мы всегда будем склоняться к неверному решению.
– Ты сейчас говоришь как древний философ моего мира. Красиво и непонятно, – буркнула я и посмотрела за спину побратима.
Через стёкла плотно закрытых балконных дверей на нас глазели гости, трусливо сбежавшие от приближавшегося чудовища. Рядом со мной остался только Альфред. Он верил мне. И я не могла его подвести.
– Тебе ответ срочно нужен или до вечера подождешь? – решительно спросила побратима.
– Потерплю до вечера. Сейчас гостям внимание уделить надо.
– А чем маменька занята, что не помогает?
– Маменька? – выражение лица у Альфреда было непонятным. Одновременно удивление, непонимание, грусть и радость. – Сама посмотри.
Мы двинулись к выходу с балкона. Двери словно сами распахнулись, впуская нас в зал. Гости, пряча смущение, с преувеличенно деловым видом стали отходить от нашей троицы. Ещё бы. Одно дело знать, что Рактий император Драконниды. Другое – увидеть и обращение, и полёт, и нечаянную демонстрацию магической мощи.
– Альфред, хочу сказать, что ты очень смелый человек. Даже я, будучи в человеческом обличии, испытываю трепет, когда вижу приближающегося дракона. Ты не бросился улепётывать, как другие, оставшись рядом с Агапи. Уверен, что королевство в надёжных руках, – он по-братски приобнял короля, и, отступив на шаг, поклонился. – Мне пора. Не хочу смущать твоих гостей. Да и супруга заждалась. – Отец повернулся ко мне. – Ол’лия передаёт наилучшие пожелания и приглашает в гости.
– Ей тоже приветы мои сердечные. В гости загляну обязательно, – натянуто улыбалась я, приседая в прощальном реверансе.
Рактий, повернувшись к залу, ещё раз склонил гордую голову, как бы извиняясь за доставленное неудобство, и вышел.
– Какой он у тебя! – восхищённо протянул король, глядя вслед дракону.
– Самый драконистый дракон во всей вселенной, – пошутила я, беря побратима под руку. – Так что же с матушкой?
– Ты разве не видишь?
У дальней от входа стены стояли двое. Она, лёгкая, воздушная, романтично-нежная, и он, сильный, подтянутый, высокий. Могучий дуб рядом с хрупкой берёзкой. Его взгляд сосредоточен только на ней: требовательный, ждущий, но в то же время полный любви. Она же постоянно отводит глаза, словно не решаясь окончательно погрузиться в этот безумный водоворот страсти, и ищет повод остаться на спасительном берегу привычной жизни.
Глядя на неё, хотелось крикнуть: «Да соглашайся уже! Сколько можно ждать? Вот оно, твоё счастье. Не упусти, глупая!»
Но кто же может позволить такое по отношению к Её Величеству вдовствующей королеве-матери? Пусть даже потерявшей голову от любви.
– Ого! – протянула я. – И давно у них это?
– Считай, что с первого взгляда, – вздохнул побратим.
– Тебе не нравится? – я внимательно посмотрела на короля.
– Нравится. Не поверишь, за два дня не было ни одного замечания или воспитательной беседы. Я в шоке от происходящего!
– Тогда почему вздыхаешь?
– Завидую, – покраснев, едва слышно ответил Альфред Третий, правитель Заозёрско-Предгорного королевства.
– Итак… – взялась я за маскирующий амулет, подаренный Маттоттеной, и перевернула его подвеской вперёд, – ты готов к тому, что сей артефакт может показать мне что-то очень личное?
– Готов.
Мы остались вдвоём в королевском кабинете. На случай, если Агна-Ульрика-Эрна вдруг вспомнит, что «онажемать», Пубок и Виктор дежурят у двери.
«Господи, благослови!» – молю я Создателя и беру короля за руку.
– Иль, ну побудь ещё немного! Смотри, светило ещё не коснулось вершин дальнего леса. – Юноша нежно сжимал пальцы подруги. – Скажи, ты завтра придёшь? Помнишь, на днях у меня наступает гражданское совершеннолетие? Сегодня же скажу отцу, что введу тебя в храм. Ты ведь согласна, Иль?
Девушка смотрит на возлюбленного долгим грустным взглядом. Мягко освобождает пальцы и легонько проводит тёплой ладошкой по зарумянившейся щеке. Жест скорее материнский, чем девичий. Кроткая улыбка на прощание, и вот Иль уходит. Молча.
– Иль, я буду ждать! – юноша делает нерешительный шаг в сторону уходящей в тень скал подруги. Та, услышав этот шаг, останавливается, нахмурив брови, и запрещающим жестом выставляет открытую ладонь. – Да, стою я, стою. Помню, что нельзя пересекать грань.
Густой туман скрывает картинку виденья, а когда рассеивается, я вижу те же скалы, ту же тропинку, уходящую в сумрак тени, того же юношу. Он сидит на траве, обхватив колени руками, раскачиваясь в трансе отчаянья.
– День. Всего лишь день… – шепчет он, повторяя одно и то же, как испорченная пластинка.
На тропинке невесть откуда появляется старик. Сгорблен чуть ли не пополам, опирается на сучковатую палку. Одет небрежно: рубаха ниже колена, безрукавка мехом внутрь, валяная шапка натянута до носа, а из-под неё по-звериному сверкают глаза.
– Что, малец, упустил свое счастье? – присаживаясь на камень, без приветствий и вступлений спрашивает он.
– День! Всего лишь день подождать не захотела! – в голос кричит парнишка.
– День… – ворчливо передразнивает собеседник. – Знаешь, какие бывают дни иной раз? Всю судьбу переворачивают. И как судить можешь о том, чего она не захотела? Ты вот что, малец… Иди отсюда по добру. Место тут такое… Сам знаешь. Иди!
Юноша послушно встаёт, шмыгает носом и рукавом вытирает зарёванное лицо.
– Уйду. Сейчас и уйду. Больше мне здесь делать нечего.
Перевожу дыхание, открываю глаза, нащупываю кулон на артефакте и перебрасываю назад.
– Что? – выдыхает Альфред. – Что ты видела?
Не знаю, сколько длился мой транс, но, кажется, что побратим на это время дышать забыл.
– Кто такая Иль? – в лучших традициях царя Соломона задаю я встречный вопрос.
Глава 15
– Идите уже, – отмахнулся Альфред, – отдыхайте. Пубок, ты выходной бы себе устроил, а то Лилит уже скоро забудет, как муж выглядит.
– Не забудет. Я ей об этом регулярно напоминаю, – светло улыбнулся бывший наёмник, вспомнив о жене.
Король ходил по кабинету, подходил к окну, поправлял бумаги на столе, присаживался в кресло у камина, опять вставал. Подошёл к шкафчику на гнутых ножках, достал пузатую бутылку.
– Будешь? – Когда я отрицательно покачала головой, поставил назад. – Тогда тоже не буду.
Я не торопила побратима. Сам захотел разобраться, вот пусть и соберётся с мыслями. Для меня его рассказ это более или менее интересная история, а для него – жизнь.
– Мне было девятнадцать оборотов, когда я впервые её увидел, – начал король, опустившись в кресло. – С восемнадцати оборотов наследнику позволяют выходить из дворца без сопровождения. Ты даже представить не можешь, каково это – избавиться от пригляда постоянного. Сразу начинаешь чувствовать себя взрослым и самостоятельным. Веришь, что весь мир твой. Конечно, ограничения отец со мной обговорил. Я дал слово обходить «грязную деревню», где живут бродяжки, нищие, жульё всякое, десятой дорогой. Особо было сказано, не ходить к Чёрной скале за озером. Почему нельзя, отец не объяснил. Нельзя – и точка. Очень скоро я объехал всё королевство. Ты же видела, что оно у меня небольшое. За день пути можно до любой границы добраться. Перезнакомился со всеми значимыми людьми государства, старостами, старшинами гильдий, баронами поместными. – Что-то вспомнив, Альфред даже головой потряс. – Один барон меня чуть было на дочери своей не женил. Едва удрал. Веришь, в окно вылазил, держа сапоги под мышкой. Весело было… До тех пор, пока не забрёл к Чёрной скале. Не смейся. Запрет отца помнил и обещание своё тоже. Случайно получилось. Заплутал. Ехал по знакомой дороге, вдруг туман. Ну туман и туман. Такое у нас часто бывает. Особенно в период дождей. Вот и тогда…Туман такой плотный, что ничего не видно стало. Спешился, бреду, руку вперёд выставив, чтобы лбом не наткнуться на что-нибудь твёрдое, лошадь за собой за повод тащу. Вдруг к моей руке прикоснулся кто-то. И голос нежный, тихий: «Заблудился? Иди за мной. Выведу». «Кто ты?» – спрашиваю. Молчит, но и руки не убирает. Тут туман редеть начал. Смотрю, а мы у Чёрной скалы. «Зачем ты меня сюда привела?» Смеётся тихо: «Сам пришёл». «Скажи, почему сюда ходить нельзя?». «Здесь не ваша земля». «Как такое может быть? Чтобы какое-то место не принадлежало короне?» Пожала плечиками: «Могу рассказать, но, думаю, что моя история значительно отличаться будет от той, что ты в своих книжках читал». «Пусть! Знать хочу разные варианты, чтобы выводы свои сделать». «Хорошо. Но есть условие. Расскажу, только не сразу всё. Приходи сюда каждый день, чтобы услышать продолжение. Пропустишь хотя бы один раз – забудешь и то, что уже услышал. Вот такое условие». Я согласился. Каждый день мы или гуляли по берегу, или грелись у костра, или я сажал Иль на лошадь впереди себя, и мы скакали по ближайшим холмам и лугам. Девушка не отходила далеко от скалы, но и мне запрещала переходить границу тени от скалы. Эта тень не зависела от расположения Светлого на небе. Всегда в одном месте и видима даже в пасмурную погоду.
Альфред замолчал, задумчиво глядя в едва мерцающие угли камина. Взял кочергу с узорчатой позолоченной ручкой, разворошил прогоревшее и встал.
– Прости, Агапи, но я устал. Не готов рассказ продолжать. Но обещаю, что ничего не утаю от тебя. Доброй ночи.
– Доброй ночи, Ваше Величество, – присела я в реверансе, – хороших снов.
Идя по пустым коридорам дворца, я чуть ли не в голос смеялась. Шахерезады предгорные. Что одна, что другой. Не хотят всё сразу рассказывать, растягивая удовольствие. Но с девчушкой понятно. Ходит принц каждый день, привыкает, влюбляется. Расчёт верный. Но Алю-то это зачем. Хотя, может быть, и впрямь устал. Как я приехала, ни одного дня спокойного не было.
В комнате было тепло, тихо, чисто и одиноко.
«Филь, ты где?» – потянулась к любимцу ментально.
«Здесь я, здесь! Не переживай. Спать ложись», – как-то торопливо, словно отвлекла его от чего-то важного, ответил кот.
«Наглец!» – подумала я, но ответа не последовало.
Спать не хотелось. Вот думалось, что доберусь до своей комнаты, останусь одна и спать-спать-спать. В комнате, одна, но… Чем бы заняться?
Ах, я же письма не прочитала! Даже толком не посмотрела, от кого они. Вытащила пакет из сумы, заглянула внутрь. Три конверта. Из Дремлесья от дядюшки Трофима, от деда и от Инка.
«Здравствуй, хозяйка моего сердца, благословенная Агуня. Кланяется тебе домовой Трофим из Дремлесья. Спешу сообщить, что в дому всё в порядке. Закон знаю и чту, работой не пренебрегаю. Очень скучаю по вам с Филенькой. Как вы там, сердечные? Еда добрая ли? Одета ли ты, хозяюшка, тепло и чисто?
А сменщик твой, Агунюшка, хандрить начал. Говорит, беда у него случилась на родине. И хочет он народу своему помочь. Кажный день шлёт письма, чтобы отпустили его отселя. Но пока нет ему достойной замены. Жалко мне его, бедолагу. Исхудал весь. Шанежки не ест, узвар ни пьёт. Измаялся весь. Может, ты посодействуешь парню? Хоть и не хочется мне одному в дому оставаться, но я привышный, потерплю.
Низко кланяюсь. Домовой Трофим».
* * *
«Внученька моя дорогая!
Рактий сообщил, что скоро увидится с тобой, и готов передать письмо. Подсмеивается, говорит, что так меня на всех внуков не хватит. Хватит, пусть не беспокоится.
Елизавета известила о новой кладке и сожалела, что не смогла с тобой повидаться. Успокоил её, что дело поправимое.
Ивельроза в восторге от твоего «Травника». Каждый день зачитывает мне статьи о растениях и с восхищением их комментирует. Девочка моя, горжусь тобой!
У Инка всё сложно, но он не жалуется.
Шейн вернулся в училище. Чувствует себя отлично. По-моему, даже помолодел. Просил передать тебе привет.
Любящий тебя, Тес’шас вар Фламери».
* * *
«Туристка!
Жив, здоров. Иногда ем и сплю. С Лавиньш договорился, но нужен большой портал. Совет изыскивает резервы.
Слышал, что Альфред коронуется. Поздравь от меня.
Всё, пора бежать.
Инк».
Сидя на кровати, бездумно таращилась в темноту за окном. «В каждом домушке свои черепушки», – фраза беспрестанно крутилась в голове, не давая сосредоточиться на чём-то конкретном. Почему нигде нет счастья и покоя? Или это мне такое достаётся?
Из трёх писем только у деда относительно всё хорошо: любовь, работа, чотты. Да и не будет он проблемами, если они есть, со мной делиться.
Тикар рес Ветис страдает от невозможности помочь своему народу. Надеюсь, что сообщение о гибели родного мира помогло изменить его осознанное отношение к жизни. Но в Совете тоже не идиоты служат, хоть иногда и мелькает такая мысль. Была бы горячая нужда в парне, то нашли бы возможность сменщика дать. Пусть терпению учится. Да и немного, кажется, ему по договору осталось наблюдателем служить.
Интересно, кто будет следующей Бабой Ягой в Заречье и как уживётся с домовым?
А ещё Инк с несчастным народом погибшего мира. Неужели они всей толпой со своим врождённым магическим потенциалом не могут открыть один единственный портал? Непонятно, что там у них происходит. Но я пока никуда не пойду. У меня ещё здесь дела не закончены.
Завтра третий день фестиваля. Аукцион обещала Тате провести. Альфред со своей загадочной Иль. И дракон бирюзовый – или нечто, его представляющее. С побратимами и Лилит ещё не виделась. Нельзя заполошно по мирам метаться, пора уже упорядочить свои дела.
С этим решением я и уснула.
«В очередь, сукины дети!» – орал Шариков в моём суматошном сне, а я, согласно кивая, взвешивала сыр, доставая его из бочек апельсинового цвета.
«Дурдом вселенский!» – вынесла я вердикт, вспомнив приснившееся.
Филипп спал, раскинувшись на половину кровати, и даже ухом не повёл, когда я подергала его за лапку:
– Завтракать пойдёшь, гулёна? А на фестиваль со мной поедешь?
– Сама-сама… Я сплю, – соизволил ответить сквозь сон питомец и выдернул конечность из моей ладони.
– Ну как знаешь! Ты мальчик взрослый, сам разберёшься.
Ещё раз осмотрела себя в зеркало, готовясь к выходу. Сегодня нарядилась в платье. Те, что были на торжественный выход, уже упакованы в суму, чтобы место не занимали и глаза не мозолили, а вот с этим пришлось повозиться.
Тёмно-серое платье в пол, которое выбрала для меня признанка Вол’ли на Драккониде, а Рактий прислал вместе с другими вещами, сегодня меня не раздражало. Только длина была неудобной, да и моде местной платье не соответствовало.
Как там Татта сказала: «Допустимо, чтобы башмачки были видны»? Вот и отлично. Мои высокие ботинки со шнуровкой доходят до середины икры. Подол подрезала ниже, от края сантиметров на пять. Лёгким движением руки укорачиваем куртку до косухи. Ну, вот. Другое дело. Хотя не хватает чего-то. Слишком мрачный серо-чёрный монолит. Порылась в ворохе аксессуаров и выудила голубовато-бирюзовый шарф. Откуда взялся, не помню, но главное – актуален как никогда. Небрежно накручиваю невесомую ткань на шею и довольная собой иду завтракать.
– И вот это чёрное чудовище схватило мою Кити зубами за шею. Ах, как она плакала, бедняжка! Знаешь, – дама понизила голос, – я думаю, что это был демон. Страшный, чёрный, и глаза жёлтым огнём полыхали.
– Демон? – собеседница хозяйки Кити округлила глаза и рот. – Спаси нас Светлый. Почему ты так думаешь?
– Он вошёл и ушёл через стену! – последовал ответ зловещим шёпотом. – Я так испугалась, что просто боялась пошевелиться, пока он истязал мою малышку.
– Так он съел бедняжку? – снедаемая любопытством, задала основной вопрос вторая дама – уж очень ей не терпелось узнать исход дела.
– Кого? – не поняла первая.
– Ну, демон твою Кити съел?
– Светлый с тобой! Жива она, – дама, возмущённая таким страшным предположением, махнула на собеседницу чайной ложечкой, а потом тихо продолжила. – Знаешь, она какая-то спокойная стала, задумчивая. Сегодня всё утро спит. Как чудовище ушло, так она и успокоилась.
Стол к завтраку был накрыт почти так же, как для утренних совещаний. Только сегодня здесь пили чай и ели бутерброды не чиновники с озабоченными лицами, а несколько незнакомых господ и дам. Должно быть, некоторые родичи, приезжавшие на коронацию, остались погостить.
– Альфред, – подошла я поприветствовать побратима, – скажи, кто эти дамы?
– Кузины отца. Причём дальние. Они теперь надолго здесь останутся, – вздохнул король.
– Сильно мешают?
– Не особо. Они тихие и нос в чужие дела не суют. Да и жаль старушек. Замуж вовремя не вышли, собственных средств тоже нет. Вот и путешествуют от одних родичей к другим. – Побратим ещё раз посмотрел в сторону тётушек и резюмировал: – Пусть живут.
– Знаешь, я извиниться должна… – брови короля немного приподнялись. – У одной из них кошечка есть. Кити. Так вот, скоро она вас потомством осчастливит.
– Это артефакт предсказал?
– Это Филипп погулял.
Альфред, расплёскивая чай, фыркнул. Пришлось срочно удалять влажные пятна с его камзола и своего платья.
– Значит, у меня будет свой кот. Люблю твоего Филиппа. Он мне ещё на Кеталопции понравился. Самостоятельный такой, рассудительный. Только я никак не решался дотронуться до него. У нас, в мире Больших Озёр, домашних кошек нет. Откуда у тётушки Кити взялась, даже не представляю. Рад, что в Предгорье останутся следы пребывания твоего питомца.
– Обещанную историю Иль растянула на год. Может быть, чуть больше или меньше, точно не помню. Как не помню и дату нашей встречи, – продолжил свой рассказ Альфред.
Королевский экипаж катил по направлению к фестивальному павильону. Некий церемониал в поездке был, но без лишней помпезности и многолюдности. Три ландо плюс десяток гвардейцев верхом на лошадях. Открывал процессию, как водится, королевский экипаж, куда были приглашены я, Виктор и Пубок. Следом за нами катила королева-мать, Ир’ркус и две тётушки, чей разговор я подслушала во время завтрака. Кто садился в третье ландо, я не видела, а оглядываться было неприлично и неинтересно.
Чтобы не скучать в дороге, Альфред решил продолжить рассказ о своей несостоявшейся любви.
– Всеми правдами и неправдами я ежедневно выбирался из дворца и стремглав летел к Чёрной скале. Время встречи значения не имело. Когда бы ни приехал, Иль меня ждала. Иногда из тени выходил сгорбленный старик, садился в отдалении и кивал, подтверждая рассказ девушки или наблюдая за нашими прогулками. Сейчас я не знаю, почему нельзя было переступать границу, почему нельзя было узнать всё и сразу. Тогда знал. Но условие не выполнил и забыл всё.
Король замолчал. Хоть и глядел он куда-то вдаль, было видно, что смотрит в прошлое.
– В день, когда мне исполнился двадцать один год, я пошёл к отцу и сказал, что хочу ввести в храм Светлого и назвать своей женой Иль – девушку из-за Чёрной скалы. Таким я отца не видел никогда. Нет, он не кричал. Но закаменел как-то. Отстранился. Стал чужим. Ответил мне тихо и спокойно: «Сын, ты многократно нарушил мой приказ и своё обещание. Этим ты потерял моё доверие и заслужил наказание. Хорошо бы тебя выпороть, но ты уже взрослый. Просто прикажу запереть на сутки в карцере». Я молил, ругался, пытался вырываться и драться с солдатами. Не помогло ничего. Отец молча шёл рядом с конвоем, не глядя в мою сторону. И дверь самолично запер. Вот такое совершеннолетие у меня было, – грустно усмехнулся Альфред.
