Текст книги "Как говорить, чтобы подростки слушали, и как слушать, чтобы подростки говорили"
Автор книги: Адель Фабер
Соавторы: Элейн Мазлиш
Жанр:
Психология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
«В этом-то и состоит главная трудность, – сказала я. – Изменить мышление с «как мне все исправить» на «как мне помочь своим детям, чтобы они смогли исправить все самостоятельно».Я залезла в свой портфель и раздала участникам группы иллюстрации, приготовленные для этой первой встречи. «Здесь, – сказала я, – в форме комиксов изложены основные принципы и навыки, которые могут оказаться полезными для наших детей в те моменты, когда им плохо или когда у них какие-то неприятности. В любом случае вы заметите разительный контраст между теми словами, которые только добавят им страданий, и теми, которые могут помочь им справиться со своими проблемами. Конечно, нет никаких гарантий, что наши слова дадут позитивные результаты, изображенные на картинках, но, по крайней мере, они не нанесут еще больший ущерб».
Вместо того чтобы отмахиваться от чувств…
Мама не хочет, чтобы Эбби было плохо. Но, отмахиваясь от болезненных чувств дочери, она только усиливает ее горе.
Идентифицируйте мысли и чувства
Маме не под силу полностью избавить Эбби от боли, но, выразив свои мысли и чувства в словах, она помогает дочери справиться с реальностью и набраться смелости двигаться дальше по жизни.
Вместо того чтобы игнорировать чувства…
Мать действует из лучших побуждений. Она хочет, чтобы сын хорошо учился. Но, критикуя его поведение, игнорируя его беспокойство и указывая ему, что надо делать, она мешает сыну самому решить, что следует предпринимать.
Реагируйте на чувства словами или междометиями (Неужели!.. ммм… понятно)
Даже минимальные сочувственные отклики со стороны матери помогают сыну почувствовать себя понятым и дают ему свободу сосредоточиться на том, что надо сделать.
Вместо логических выкладок и объяснений…
Отвечая на неразумную просьбу своей дочери разумными доводами, отец только углубляет ее обиду.
Предложите в виде фантазии то, чего не можете дать в реальности
Давая дочери желаемое в фантазиях, отец помогает ей принять реальность такой, какая она есть.
Вместо того чтобы действовать вопреки здравому смыслу…
Чтобы доставить радость сыну и избежать противостояния, мать игнорирует правильное, с ее точки зрения, решение и идет по пути наименьшего сопротивления.
…посочувствуйте, одновременно с этим корректируя неприемлемое поведение
С сочувствием относясь к бедам сына, мать помогает ему согласиться с устанавливаемыми ею жесткими рамками.
Комментарии посыпались еще до того, как все закончили читать.
«Вы, наверно, бывали у меня дома! Все, что не следует говорить, звучит в точности, как то, что постоянно говорю я».
«Меня удивляет, что все эти сценарии заканчиваются так удачно. Мои дети никогда не сдадутся и не поддадутся на подобные слова с такой легкостью».
«Но здесь речь идет вовсе не о том, как заставить детей сдаться или поддаться: мы говорим о попытках по-настоящему прислушаться к их чувствам».
«Да, но чтобы сделать это, надо начать совершенно по-новому их слушать».
«…и совершенно по-новому говорить. Это как овладеть абсолютно новым языком».
«Да, еще и хорошо с ним освоиться, – сказала я. – А чтобы сделать его своим родным языком, полезно тренироваться. Давайте прямо сейчас и начнем. Представим, что я опять играю роль вашего ребенка. Я вновь расскажу вам о тех же самых своих проблемах, только на этот раз, мамы и папы, вы будете реагировать, используя любые из только что проиллюстрированных навыков».Люди немедленно принялись листать свои буклеты с комиксами. Я дала им немного времени, а потом снова пошла по списку своих бед. Некоторые участники группы реагировали быстро, другие не торопились с ответами. Люди начинали говорить, замолкали, меняли построение фраз и в итоге находили подходящие слова.
...
«Не знаю, хочу ли я поступать в колледж…»
«Судя по всему, у тебя есть какие-то серьезные сомнения по этому поводу».
«Ты не знаешь, пойдет ли тебе впрок учеба в колледже?» «Знаешь, что было бы очень здорово? Взять магический шар и увидеть в нем, какой будет твоя жизнь, если ты не пойдешь в колледж… или если пойдешь».
...
«Почему именно мне всегда приходится выбрасывать мусор?»
«Господи, я слышу по твоему голосу, как тебе это не нравится».
«Да, это не самое любимое из твоих занятий. Давай завтра поговорим, как выполнять работу по дому всем по очереди. А пока мне просто нужна твоя помощь». «А ведь здорово было бы, если бы мусор сам собой уходил на помойку!»
...
«Сегодня приходил полицейский и прочитал нам длиннющую лекцию про наркотики. Ну и бред же он нес! Судя по всему, он просто пытался нас запугать».
«Так ты думаешь, он преувеличивал и пытался напугать вас, чтобы вы держались подальше от наркотиков?»
«Да, тактика запугивания – это реально неприятно». «Судя по всему, тебе хотелось бы, чтобы взрослые давали детям честную информацию и доверяли им самостоятельно принимать ответственные решения».
...
«Да наплевать, что у меня температура. Этот концерт я ни за что на свете не пропущу!»
«Вот уж не повезло тебе заболеть… да еще не когда-нибудь, а именно сегодня! Ты же дожидалась этого концерта несколько недель…»
«Я знаю. Ты уже настроилась пойти на концерт. Проблема в том, что с такой высокой температурой тебе нужно лежать в постели». «Ты же знаешь, что таких концертов будет еще очень много… Но я понимаю, что тебе не хочется пропустить именно этот».
* * *
По завершении упражнения участники, судя по всему, были вполне собой довольны. «Мне кажется, я начинаю понимать, что к чему, – воскликнула Лора. – Надо пытаться вложить в свои слова то, что, по твоему мнению, чувствует твой ребенок, но одновременно с этим держать при себе свои чувства».
«А у меня есть возражения, – сказал Джим. – Когда же я смогу поговорить о моих чувствах, высказать то, что хочется? Например: «Выполняя дела по дому, ты вносишь свой вклад в жизнь семьи», «Учеба в колледже – это большая честь, так ты сможешь изменить свою жизнь», «Принимать наркотики – глупо, ты испортишь себе жизнь».
«Да, – согласился Майкл, – в конце концов, мы же родители. Когда же нам говорить о своих ценностях или о том, во что верим мы ?»
«У вас всегда будет возможность донести до детей то, что вы хотите им сказать, – сказала я. – Однако у вас появится больше шансов быть услышанными, если вы дадите детям понять, что прислушиваетесь к ним. Но даже в этом случае никаких гарантий дать нельзя. Они могут обвинить вас в непонимании, сказать, что вы предъявляете им необоснованные или устаревшие требования. Но не делайте неверных выводов: несмотря на неприятие и протесты, ваши подростки хотят знать вашу точную позицию по всем вопросам. Ваши жизненные ценности и убеждения играют критически важную роль в определении того, какие решения они будут принимать в течение жизни».
Я сделала глубокий вдох. В этот вечер мы сделали немало. Родителям пришло время отправиться по домам и проверить на практике все полученные сегодня знания. До сих пор единственным доказательством для них была сила моего убеждения, но только опробовав все эти навыки в действии на своих детях и своими собственными глазами увидев полученные результаты, они смогут выработать такую же убежденность в себе.«До встречи на следующей неделе, – сказала я. – Мне не терпится услышать о том, что будет происходить у вас в течение этого времени».
Истории
Я не знала, что выйдет из нашей первой встречи. Одно дело – изучать новые принципы и пробовать применить их к гипотетическим проблемам в кругу других пришедших на мастер-класс родителей, и совсем другое – остаться в одиночестве в собственном доме и пытаться справиться с реальными детьми и их проблемами. Тем не менее многие из родителей все-таки пошли на это. Ниже с незначительными изменениями приводятся рассказы о том, что им пришлось в результате испытать. Вы заметите, что авторы большинства историй – те родители, которые наиболее активно вели себя во время нашего занятия. Однако часть рассказов поступила от людей, которые редко включались в обсуждение, но хотели в письменной форме поделиться с нами информацией о том, каким образом новоприобретенные навыки повлияли на их взаимоотношения с детьми-подростками.
Джоан
Я видела, что моя дочь Рэчел в последнее время ходит как в воду опущенная. Но когда я спрашивала, что происходит, она всегда отвечала: «Ничего». Я говорила ей: «Как же я смогу помочь тебе, если ты не рассказываешь мне, в чем дело?» Она отмахивалась от меня: «Я не хочу об этом говорить». Я просила: «Может быть, если ты мне все расскажешь, тебе станет легче…» Тогда она бросала на меня косой взгляд, и на этом все разговоры заканчивались.
Но в свете того, что мы обсудили на мастер-классе на прошлой неделе, я решила попробовать «новый подход». Я сказала: «Рэчел, в последнее время ты сама не своя… Что бы это ни было, с тобой произошло нечто такое, отчего ты чувствуешь себя очень плохо».
Ну, тут у нее по щекам покатились слезы, и вся история постепенно вышла на белый свет. Две девочки, которые были ее лучшими подругами в начальной и средней школе, теперь влились в новую популярную тусовку и стали ее полностью игнорировать. Они перестали, как раньше, занимать для нее место в столовой и приглашать с собой на любые вечеринки. Теперь, проходя мимо нее в коридоре, они даже не здоровались с ней. Кроме того, она была совершенно уверена, что именно одна из них разослала другим ребятам из школы электронные письма о том, что Рэчел выглядит толстухой, потому что носит «дебильную», совсем не брендовую одежду.
Я была в ужасе. Мне, конечно, доводилось слышать, что в школах происходят такие вещи, и я знала, насколько жестокими могут быть некоторые девчонки, но я и представить себе не могла, что нечто подобное может случиться с моей дочерью.
Больше всего в жизни мне хотелось избавить ее от боли, забрать ее боль себе. Посоветовать ей навсегда забыть об этих мерзких, испорченных девчонках. У нее появятся новые подруги. Настоящие подруги, которые ценили бы ее как прекрасного человека. Но я не сказала ничего подобного. Вместо этого я просто стала говорить о ее чувствах. Я сказала: «Да, солнышко, такие ситуации трудно переживать. Очень больно узнавать, что люди, которым ты доверяешь и считаешь их своими друзьями, вовсе тебе не друзья».
«Как же можно быть такими жестокими!» – сказала она и еще немного поплакала. Потом она рассказала мне, что в ее классе есть еще одна девочка, которую они точно так же «срамили» в Интернете, утверждая, что от нее постоянно пахнет мочой.
Я поверить не могла во все услышанное! Я сказала Рэчел, что такое поведение многое говорит о самих этих девочках, а не о тех, кого они так унижают. Очевидно, чувствовать себя особенными членами «закрытого клана» эти девочки могли, только сделав изгоями всех остальных.
Она кивнула головой, и после этого мы долго с ней разговаривали… о «настоящих» и «ненастоящих» друзьях и подругах и о том, как увидеть это различие. Через некоторое время стало заметно, что она начала чувствовать себя немного лучше.
Однако про себя я этого сказать не могла. Поэтому на следующий день, как только дочь ушла в школу, я позвонила школьному психологу. Я сказала, что мой звонок нужно оставить в секрете, но, по моему мнению, ей следует знать обо всем происходящем.
Я не знала, какой будет реакция психолога, но она сказала, что очень рада моему звонку. В последнее время по школе стало ходить все больше и больше слухов о «кибернетических преследованиях», и она планировала обсудить эту проблему с директором и решить, что можно сделать, чтобы помочь всем учащимся понять, насколько вредоносным может быть столь грубое и клеветническое поведение в Сети.
К концу нашей беседы я почувствовала себя гораздо лучше и даже подумала: «Кто знает, может быть, из этого всего выйдет что-нибудь позитивное».
Джим
Мой старший сын подрабатывает в ресторане. В прошлую субботу он вернулся с работы домой, швырнул рюкзак на стол и начал ругаться на своего начальника. Каждое второе сказанное им слово было нецензурным.
Выяснилось, что, когда начальник спросил моего сына, не сможет ли он по выходным работать несколько лишних часов, он ответил: «Может быть, смогу…». Но, придя в субботу в ресторан в готовности согласиться на предложение, он обнаружил, что «этот подонок» (если цитировать сына дословно) уже отдал эти сверхурочные часы кому-то другому.
Ну, парню повезло, что я не взорвался и не высказал ему все, что хотел сказать: «А почему тебя это удивило? Чего ты ожидал? Пора бы уже повзрослеть! Как человек должен руководить, если его подчиненный заявляет ему, что «может быть» поработает? «Может быть» не значит вообще ничего».
Но я не стал его пилить, даже не стал выговаривать ему за сквернословие… на этот раз. Я просто сказал: «То есть ты не чувствовал себя в силах сразу дать ему совершенно определенный ответ?» Он сказал: «Да, я хотел сначала подумать обо всем этом!»
«Угу!» – ответил я.
«Моя жизнь состоит не только из этой работы. Ты сам знаешь», – сказал он.
«Вся эта ерунда на него не действует», – подумал я.
Но потом, совершенно неожиданно, он вдруг сказал: «Я, наверно, сам виноват. Надо было, вернувшись домой, позвонить ему, а не оставлять дело в подвешенном состоянии».
Как вам это нравится? Стоило только проявить немного понимания, как он тут же сообразил, что должен был сделать с самого начала, и взял на себя ответственность за ошибку!
Лора
Через несколько дней после нашего семинара мы с дочерью пошли в магазин покупать ей джинсы, и это была большая ошибка с моей стороны. Что бы она не мерила, все ей «не подходило» – то размер, то цвет, то марка. Наконец она нашла себе подходящую пару: акцентирующие все детали ее задницы штаны в обтяжку, с низкой талией, натянув которые она еле смогла застегнуть молнию.
Я не сказала ни слова, а просто оставила ее в примерочной и пошла искать брюки на размер больше. Когда я вернулась, она все еще любовалась на себя в зеркале. Бросив один-единственный взгляд на принесенные мною джинсы, дочь начала орать: «Эти я даже мерить не буду! Ты хочешь, чтобы я выглядела, как «ботанка»! Ты сама жирная, и поэтому считаешь, что всем надо носить шмотки, которые на них болтаются. А я не собираюсь, как ты, прятать от всех свое тело!»
Я была так оскорблена и настолько разозлилась, что чуть не обозвала ее маленькой сучкой. Но я этого не сделала, а сказала: «Я подожду тебя снаружи». Ни на что большее я была не способна.
Она сказала: «Ну, а что с джинсами?»
«Я подожду тебя снаружи», – повторила я и оставила ее в примерочной.
Когда дочь наконец оттуда вышла, мне меньше всего хотелось «идентифицироваться с ее чувствами», но я все равно это сделала. Я сказала: «Я знаю, как тебе понравились эти джинсы. Понимаю, что ты расстроена, потому что я их не одобряю». Но потом дала ей понять, как чувствую себя я сама. «Когда со мной говорят в таком тоне, во мне что-то выключается. Я больше не хочу ходить по магазинам, не хочу больше никому помогать, у меня нет никакого желания даже разговаривать».
Всю дорогу домой никто из нас не проронил ни слова. Но уже возле самого дома она пробормотала: «Прости меня».
Это, конечно, было не слишком серьезное извинение, но услышать его я была рада. Кроме того, я была счастлива, что не сказала дочери ничего, за что потом мне пришлось бы просить у нее прощения.
Линда
Не знаю, улучшились ли мои взаимоотношения с сыном, но, как мне кажется, я достигла некоторого прогресса в общении с его друзьями. Это 13-летние близнецы-двойняшки Ник и Джастин, оба очень смышленые, но совершенно неуправляемые. Они курят (подозреваю, не только простые сигареты), путешествуют автостопом, а однажды, когда родители запретили им выходить из дома, вылезли через окно спальни и пошли тусоваться в гипермаркете.
Моему сыну льстит их интерес к его персоне, но меня это беспокоит. Я уверена, что он уже ездил с ними куда-нибудь на попутках, хотя сам он это отрицает. Будь моя воля, я бы запретила ему встречаться с ними вне школьных стен! Но муж говорит мне, что так будет только хуже, ведь в этом случае он все равно найдет способ видеться с ними, только будет врать, что не делает этого.
Итак, в последние месяцы наша стратегия состояла в том, что по субботам мы приглашали близнецов к себе на обед. Мы решили, что, приходя к нам домой, они постоянно будут у нас на глазах, а после этого мы сами сможем отвезти их туда, куда им хочется. По крайней мере, хоть один вечер в неделю мы сможем быть уверены, что они не стоят на каком-нибудь темном углу, протянув руку и дожидаясь, пока их не подберет какой-нибудь незнакомец на машине.
Однако до сих пор нам не удавалось завязать разговора ни с одним из братьев. Но после состоявшегося на прошлой неделе мастер-класса мы добились определенного прогресса.
Они вдвоем страшно поносили своего учителя физики и обзывали его «тупым придурком». В обычном случае мы встали бы на защиту учителя. Но не на этот раз. В этот раз мы попытались понять, какие чувства испытывают к нему близнецы. Мой муж сказал: «Кажется, этого учителя вы по-настоящему ненавидите». Они стали рассказывать нам все больше и больше: «Он такой зануда… Все время орет на нас без всякой причины. А если он тебя вызвал, а ты не знаешь ответа, то он начинает унижать тебя в присутствии всего класса».
Я сказала: «Ник, могу поспорить, что если бы вы с Джастином были бы учителями, вы бы никогда не стали бы кричать на детей или подвергать унижениям за невыученные уроки».
«Это точно!» – почти одновременно сказали они.
А муж добавил: «Кроме того, с вами уж точно не было бы скучно… Тем, у кого вы были бы учителями, сильно бы повезло».
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Мой сын сидел с открытым ртом. Он поверить не мог, что его «крутые» друзья могут вот так беседовать с совершенно «не крутыми» родителями.
Карен
Прошлой ночью мы со Стейси просматривали старый фотоальбом. Я показала на фотографию, где она в трехлетнем возрасте сидит на своем велосипеде, и сказала: «Смотри, какая ты была хорошенькая!»
«Ага, – ответила она, – была тогда ». «Что ты имеешь в виду, говоря «была тогда» таким тоном?» – спросила я. «Сейчас-то я выгляжу совсем иначе…» Я сказала: «Не говори глупостей. Ты выглядишь прекрасно!» «Вовсе нет, – сказала она. – Я выгляжу отвратительно. Волосы у меня слишком короткие, грудь слишком маленькая, а задница слишком здоровая…»
Я всегда чуть не плачу, когда она начинает так о себе говорить. Все это напоминает мне о собственных страхах, которые мучили меня, когда я была в ее возрасте, и о постоянных приставаниях матери с советами по поводу того, как можно усовершенствовать свою внешность: «Не горбись… Подними плечи… Сделай уже что-нибудь с волосами… Возьми косметику и хоть немного приведи себя в порядок… А то выглядишь, как страх Господень!»
Поэтому вчера, когда Стейси начала свой сеанс самоуничижения, первым моим инстинктивным желанием было попробовать ее утешить: «У тебя все в полном порядке с попкой, волосы у тебя со временем вырастут, грудь тоже. В крайнем случае, всегда можно пользоваться бюстгальтером со специальными вкладышами».
Ну, то есть я так сказала бы раньше … Но на этот раз я подумала: «Хорошо, я пойду на поводу у ее чувств». Я обняла ее за плечи и сказала: «Судя по твоим словам, тебя не очень-то устраивает твоя внешность… Знаешь, чего мне очень хочется? Мне хочется, чтобы, встав в следующий раз перед зеркалом, ты увидела в нем то, что вижу в тебе я».
В ее лице я внезапно увидела заинтересованность: «А что ты во мне видишь?»
Я сказала ей правду: «Вижу прекрасную девочку… прекрасную и внутри и снаружи».
«Ой, ну ты же просто моя мама», – сказала она и вышла из комнаты.Минуту спустя я увидела, как дочь позирует перед большим зеркалом в холле. Она положила руку на бедро и даже улыбалась своему отражению.
Майкл
Помните, я говорил о негативном отношении сына к школе? Ну, наутро после нашего семинара он спустился завтракать, как обычно, в дурном настроении. Он топал туда-сюда по кухне и жаловался, каким нагрузкам он подвергается в школе. Ему предстояло в один день сдать две сложные контрольные (испанский и геометрию).
Я чуть было не среагировал на это так, как обычно реагирую, когда он начинает вести себя подобным образом: «Если бы ты делал домашние задания и учился, как следует, тебе не пришлось бы волноваться перед контрольными». Но тут на меня многозначительно посмотрела, ткнув локтем в бок, моя жена, и я вспомнил пример про фантазии. Поэтому я сказал: «А здорово было бы, если бы по радио вдруг сделали объявление… «Внимание, сегодня ожидается снегопад! Возможен сильный ураган. Все школы сегодня будут закрыты!»
Это его удивило. Он даже улыбнулся. Поэтому я решил развить успех. «Знаешь, что было бы по-настоящему здорово? Если бы ураган случался каждый раз , когда у тебя контрольная».
Он, скажем так, почти рассмеялся и сказал: «Да уж… хорошо бы!» Но к моменту, когда надо было уходить в школу, настроение у него уже немного поднялось.
Стивен
Чуть больше года назад я повторно женился, и моя 14-летняя дочь Эми возненавидела мою новую жену с самого первого дня. Каждый раз, когда я забираю Эми из дома матери к нам с Кэрол на уик-энд, происходит одна и та же история. Стоит ей только сесть в машину, как она находит какой-нибудь повод покритиковать Кэрол.
Что бы я ни говорил Эми, достучаться до нее я не могу. Я указывал ей, что она ведет себя по отношению к Кэрол несправедливо, что она не дает ей возможности наладить отношения, что Кэрол изо всех сил старается быть ей другом. Но чем больше я говорю, тем сильнее она старается доказать мою неправоту.
Очень хорошо, что я был на прошлой неделе на мастер-классе… В следующее воскресенье, когда я забрал Эми, она опять начала с места в карьер: «Терпеть не могу бывать у тебя в доме! Кэрол все время висит у меня над душой. Зачем тебе вообще надо было на ней жениться?»
Разбираться с этим и одновременно вести машину я не мог, а потому остановился и выключил зажигание. Думать я мог только об одном: «Успокойся. Не спорь с ней. Даже не пытайся что-нибудь ей втолковать. На этот раз просто слушай. Пусть она выговорит все, что у нее внутри». Поэтому я сказал: «Хорошо, Эми, мне кажется, у тебя накопилось много серьезных претензий. Ты не хочешь сказать мне еще чего-нибудь?»
«Ты все равно не желаешь слушать, что я говорю, – сказала она. – Ты меня вообще никогда не слушаешь».
«Теперь выслушаю. Потому что я слышу, как тебе плохо и как ты сердита».
Этого оказалось достаточно! Она начала изливать на меня длинный список своих претензий: «Она не такая милая, как тебе кажется… Она жутко лицемерит… Ее, кроме тебя, ничего не интересует… Она просто притворяется, что я ей нравлюсь».
Я ни разу не встал на защиту Кэрол и не попытался убедить Эми в том, что она ошибается. Я просто слушал и издавал звуки типа «угу» и «ммм» .
Наконец, она вздохнула и сказала: «Эх, все это бессмысленные разговоры…»
Я сказал: «Нет, не бессмысленные. Мне очень важно знать, что ты чувствуешь».
Она посмотрела на меня, и я увидел в ее глазах слезы.
«Знаешь, – сказал я, – нам надо как-то постараться проводить по выходным больше времени вместе, только нам с тобой».
«А как же Кэрол? – спросила она. – Она на нас не рассердится?»
«Кэрол все поймет», – сказал я.В общем, чуть позже в тот же день мы с Эми взяли собаку и пошли на долгую прогулку в парк. Конечно, я не могу с уверенностью сказать, что все это связано с семинаром, но лучшего уик-энда у нас с Кэрол и Эми еще не было.
...
Памятка Принимайте чувства подростка
Подросток:
О нет! Что мне делать? Я сказала Гордонам, что смогу в субботу посидеть с их ребенком, а теперь мне позвонила Лиза и пригласила к себе с ночевкой!
Родитель:
Тебе надо сделать следующее…Вместо того чтобы отмахиваться от чувств своего ребенка и давать советы:
1. Идентифицируйте мысли и чувства.
«Судя по всему, ты просто разрываешься на две части. Ты хочешь пойти к Лизе, но при этом тебе не хочется разочаровывать Гордонов».
2. Реагируйте на чувства словами или междометиями.
«Эээх!»
3. Предложите в виде фантазии то, чего не можете дать в реальности.
«А здорово было бы, если бы ты могла себя клонировать! Тогда одна ты могла бы сидеть с ребенком, а другая – пойти к Лизе».
4. Посочувствуйте, одновременно внося коррективы в поведение. «Я понимаю, как тебе хочется пойти к Лизе. Но проблема в том, что ты уже дала слово Гордонам. Они на тебя рассчитывают».
Глава 2 Мы до сих пор следим за детьми
Мне не терпелось начать сегодняшнюю встречу. В конце нашего прошлого семинара Джим отвел меня в сторонку, чтобы рассказать, как его раздражает собственная неспособность заставить своих детей делать то, что он хочет, и в те моменты, когда он этого хочет. Я согласилась с тем, что это трудно, и сказала, что ему осталось потерпеть всего неделю: уже в следующий раз мы рассмотрим эту проблему во всех подробностях.
Как только все собрались, я написала на доске тему сегодняшнего вечера:Умение налаживать сотрудничество
«Давайте начнем с самого начала, – сказала я. – Пока наши дети были маленькими, мы постоянно следили за ними. Мы следили, чтобы они помыли руки, почистили зубы, съели овощи, вовремя легли спать и не забывали говорить «пожалуйста» и «спасибо».
«Кроме того, мы следили, чтобы они не делали то, чего делать нельзя. Мы следили, чтобы они не выбегали на мостовую, не залезали на стол, не кидались песком, не плевались и не кусались.
Мы ожидали, что к моменту вступления в юношеский возраст они усвоят большинство этих уроков. Но, к нашему великому огорчению и раздражению, мы обнаружили, что нам приходится оставаться на посту и продолжать следить. Конечно, наши подростки больше не кусаются и не залезают с ногами на стол, но большинству из них все равно приходится напоминать, чтобы они делали школьные задания, выполняли домашние поручения, разумно питались, периодически принимали ванну, достаточно спали и вовремя вставали по утрам. Кроме того, мы по-прежнему следим, чтобы они не делали определенных вещей. «Не вытирай рот рукавом… Не разбрасывай одежду по полу… Не виси на телефоне… Не разговаривай со мной таким тоном!»
Все семьи разные. Все родители разные. Все дети разные. За чем вы чувствуете потребность следить в ходе дня? Что, по вашему мнению, подросток должен и не должен делать? Давайте начнем с самого утра».Люди начали говорить, не мешкая ни секунды:
...
«Я слежу, чтобы он не заснул вновь после того, как прозвонит будильник».
«… чтобы не забыл позавтракать».
«… чтобы не ходил в одной и той же одежде больше трех дней подряд».
«… чтобы не торчала в ванной, не давая никому туда войти».
«… чтобы не опоздал на первый урок, потому что опять не успел на автобус».
«… чтобы не провоцировала сестру на скандал». «… чтобы не забыла дома ключи и деньги на обед».
...
«А что происходит днем? – спросила я. – За чем надо следить днем?»
«Позвонить мне на работу, как только вернется домой».
«Погулять с собакой».
«Сесть за уроки».
«Не есть всякой дряни».
«Не приглашать в дом друзей противоположного пола, когда меня нет дома».
«Не забыть позаниматься фортепиано (скрипкой, саксофоном)».
«Не уходить из дома, не сообщив мне, куда он направляется». «Не издеваться над сестрой».
...
«А теперь наступил вечер, – сказала я. – Какие у нас есть «можно» и «нельзя» на этот период?» Люди ненадолго задумались, а потом…
«Не запираться у себя в комнате. Проводить время в кругу всей семьи».
«Не барабанить по столу».
«Не разваливаться в кресле».
«Не висеть всю ночь на телефоне. Доделать домашнее задание».
«Не сидеть всю ночь в Интернете. Доделать домашнее задание».
«Для разнообразия сказать «хорошо», когда я прошу что-нибудь сделать».
«Для разнообразия ответить, когда я спрашиваю, что случилось».
«Не расходовать всю горячую воду, залезая под душ».
«Не забывать перед сном надевать на зубы ретейнер». «Не сидеть допоздна, чтобы не быть усталым с утра».
«Я выбилась из сил, даже просто слушая все это, – заметила Лора. – Не удивительно, что к вечеру я с ног валюсь от усталости».
«От этого не избавишься, – добавила Гейл. – Я постоянно донимаю своих мальчишек… дергаю, понукаю, заставляю делать то одно, то другое. А после развода стало только хуже. Иногда я чувствую, что веду себя, как сержант в армии».
«А у меня к этому другое отношение, – сказал Майкл. – Мне кажется, что ты ведешь себя, как ответственный родитель. Ты находишься на работе и делаешь то, что и следует делать родителям».
«Тогда почему же, – печально спросила Гейл, – мои дети не делают того, что следует делать им ?»
«А моя дочь считает, – сказала Лора, – что ей следует заниматься только одним – портить жизнь матери. Она спорит со мной по любому самому мелкому поводу. Ей говоришь: «Пожалуйста, убери из своей комнаты грязные тарелки», а она тебе: «Хватит меня доставать. Чего ты все время ко мне цепляешься?»
Группа загудела, узнавая ситуацию.
«Итак, – сказала я, – в общении с тинейджерами даже самое простое и резонное требование может инициировать короткий бой или затяжную битву. Чтобы лучше понять точку зрения подростка, нам надо встать на его место. Давайте посмотрим, как мы среагировали бы на некоторые из типичных методик, используемых нами, чтобы заставить их сделать то, что нам хочется. Представим, что я – ваши родители. Пожалуйста, прислушайтесь ко мне «ушами подростка» и скажите первое, что спонтанно придет вам в голову, без всякой внутренней цензуры».Вот какие варианты я продемонстрировала, и вот как среагировали на эти подходы «мои дети».
Обвинения : «Опять ты устроила безобразие! Налила масло в сковородку, поставила ее на большой огонь и ушла из кухни. О чем ты вообще думаешь? Ты же могла устроить пожар!»
...
«Перестань на меня орать».
«Я вышла только на секундочку». «Мне надо было в туалет».
Обзывание : «Как ты мог забыть запереть свой новый велосипед? Это феноменальная глупость! Не удивительно, что его украли. Поверить не могу, что ты настолько безответственный человек!»
...
«Такой уж я дурак…»
«А я и есть безответственный человек». «А я ничего в жизни правильно не делаю».
Угрозы : «Если тебе кажется, что домашние дела для тебя совсем не важны, я буду думать, что не так уж важно, чтобы у тебя были карманные деньги».
...
«Вот жлоб!»
«Я тебя ненавижу!» «Как я буду рад, когда уйду из этого дома навсегда».
Приказы : «Я хочу, чтобы ты немедленно выключил телевизор и сел за уроки. Хватит тянуть время. Сделай это сейчас же !»
...
«Не хочу я сейчас этим заниматься».
«Хватит на меня наезжать!» «Я сяду за уроки, когда захочу».