Текст книги "Возвращение (СИ)"
Автор книги: Adam Turvi
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
Annotation
Фанфик-"альтернативное продолжение" произведения К.Н. Муравьева "Перешагнуть пропасть", "подхватывающее" оригинальное изложение событий главы 1 первой книги, глав 33 и 97+N четвертой книги, при N>10. Имеются отсылки к сюжетам повести "Живучий" и др.
Turvi Adam
Глава 1
Глава 2
Turvi Adam
Возвращение
Глава 1
Москва. Спустя две недели после обвала в городе Древних
Лена-Багира, она же Елена Александровна Стерпехова, лейтенант МВД, снайпер отряда специального назначения "Каппа", подошла к двери кабинета генерала ФСБ Германа Ивановича Плещеева.
– Можно?
– Входите, Елена Александровна.
Лена застыла на секунду, ища глазами хозяина кабинета. Генерал сидел не за своим письменным столом буквой Т, а за небольшим столиком в углу кабинета, у окна. Выглядел Герман Иванович несколько старше своих лет, лицо имел округлое, "сытое", с ним никак не гармонировали ни острый, свисавший вертикально вниз подбородок, ни черные глаза-"пиявки", ни плотно сжатые губы. Пригладив черные же, изрядно поредевшие, уже никак не прикрывавшие обширную залысину волосы, генерал изобразил на своем лице нечто вроде улыбки.
– Ну что же вы застыли в дверях, товарищ лейтенант, проходите, присаживайтесь. Чай, кофе?
– Нет, спасибо.
– Ну что ж. Э-э... Очень рад вас видеть. Присаживайтесь. Вот сюда, пожалуйста.
Лена присела на стул, единственный незанятый рядом со столиком. Сидящий на нем человек видел собеседника не прямо перед собой, а слегка слева. Генерал же сидел практически спиной к стене кабинета, открывая прекрасный вид на висящие на ней фотографии, дипломы, наградные листы. Что-то кольнуло Лену в сердце, как будто бы интуиция не "взвыла", а слегка шевельнулась, поеживаясь. Лена сделал вид, что морщится от солнца, слепящего через незанавешенное окно прямо в глаза, и попробовала подвигать стул, делая вид, что ищет тень от шторы или оконной рамы. Генерал едва заметно нахмурился, но тут же расцвел новой улыбкой:
– Солнце вам мешает, Елена Александровна? Потерпите, я вас долго не задержу.
Лена ответила учтивой улыбкой и перестала возиться с креслом. "Похоже, надо держать морду кирпичом, неспроста эта рассадка. Что на стене? Нет, не вижу никаких глазков, но глупо было бы ожидать, что в такой конторе их не умеют маскировать."
– Итак, Елена Александровна, вы на сегодняшний день, по факту, самый везучий человек в силовых ведомствах нашей Родины. Дважды за две недели вы избежали неминуемой, неотвратимой, даже можно сказать, гибели. О событиях в уральских пещерах я наслышан по долгу службы, и знаю, что вашего спасителя, молодого человека, ...
– Дмитрия Пономарева?
– Да, до сих пор не нашли. Но поводом к нашей с вами встрече послужило второе, недавнее происшествие. Вы, если не ошибаюсь, справились с шестерыми вооруженными боевиками, которым удалось подкрасться к вам незаметно?
– Повезло. Они явно не ожидали такого отпора.
– Хорошо. Но после этого вы расстреляли основную группу боевиков, пытавшихся бежать из ловушки, из обычного автомата, на таком расстоянии, когда и не всякий снайпер попадет в цель. Кстати, почему из автомата, ваша винтовка ведь не пострадала?
– Скорострельность. Это был единственный шанс, еще секунда, и они бы скрылись в зеленке.
– Да-а. И снова вам повезло.
– Так точно, товарищ генерал, повезло.
Лена продолжала выдерживать маску бесстрастия, не переигрывая, т.е. не сваливаясь в пародию на бравого "идиота" Швейка. Если за ней сейчас наблюдают, да еще и съемку ведут, то ни реальные, ни наигранные эмоции показывать нельзя. А поводы для беспокойства уже налицо. Что могли доложить генералу об этом втором "происшествии"? Конечно, слово "повезло" уже сказано и закреплено приказом по отряду. Но отряд состоит из живых людей, которые могут не то, что проговориться, но и в красках живописать подвиги снайпера-новичка на первом же, после учебки, боевом выезде.
Поначалу "происшествие" не предвещало ничего необычного. Отряд "Каппа" блокировал банду боевиков в небольшом подмосковном поселке, где гастарбайтеры по численности популяции давно превышали местных жителей. Лене досталась позиция снайпера на крыше ближайшего дома, который, к сожалению, оказался далеко не в пяти шагах от логова боевиков. Но для снайпера дистанция нормальная, штатная. В течение часа с небольшим никаких событий не происходило. Лена знала, что отряд спокойно готовит захват, поэтому терпеливо наблюдала за выходами из дома и его окнами, которые попали в зону ее ответственности. Легкий шорох за спиной она если и услышала, то едва ли осознала, разве что каким-то краем подсознания. Мгновение, и Лена обнаружила себя на ногах в метре от своей позиции, на которую, как в замедленной съемке, обрушивался мужчина с ножом. Еще пятеро, так же заторможенно, выползали на крышу. На рефлексах, вбитых тренировками, Лена прыгнула на нападавшего, держа в поле зрения остальных бандитов. Но схватки, как таковой, не получилось. Лена и так знала, куда бить, но в дополнение к этому, "обычному" знанию, появилась еще какая-то непонятная уверенность в том, что удары в определенные точки в районе шеи противников вырубят их на время, достаточное для их нейтрализации. А тела... Тела двигались медленнее боксерской груши. "Как тогда, в пещере..." Шесть тел, шесть ударов, и Лену сразу же настиг шум окружающей действительности, она выпала в обычный временной ритм. Ее внимание привлек мобильный телефон, выпавший из кармана одного из боевиков. На уровне той же самой "очевидности", подсказавшей ей точки для удара, Лена поняла, что план нападения на снайпера до секунды выверен с последующим сигналом боевикам в доме. "Адын звонок... И кому же? Вот, третий в списке отвеченных. Пробуем". Одновременно Лена поднимала с крыши автомат одного из нападавших. Именно автомат. Иначе не успеть. Звонок... И практически немедленно из двери дома, смотрящей прямо на позицию Лены, выбегают семь человек. Сразу же заворачивают за сарай и перемахивают через забор. "Уйти должен один, ценой любых потерь среди остальных... Кто этот один? Вот он! Почему он? Неприметный какой-то." Лена снова не заметила, как оказалась в ускоренном темпе времени. Автомат на очередь. Но каждый выстрел – строго выверенный, в определенную точку внутри силуэта каждого из боевиков. Как-то отстраненно, независимо от того, что делали руки, Лена подумала, что на таком расстоянии из такого оружия прицельная стрельба невозможна в принципе, тем более в какую-то "точку". Но пули исправно летели в цель.
Еще минута, и в поле зрения появляются бойцы из лениного отряда. Бегут в обычном, человеческом темпе. "Значит, время снова нормальное. Но тогда мне нужна помощь." Лена сделала знак бойцам, и вскоре противники на крыше были повязаны, еще оставаясь в том параличе, в который вогнала их Лена своими ударами по "особым" точкам.
Спустившись, наконец, вниз, к своим, Лена внимательно вгляделась в лица бойцов.
– Как они смогли пройти периметр оцепления? Кто "крыса"? Ты, Витек?
– А-а-а, ведьма! Не зря мне говорили, что нечистая сила стоит за тобой! Пери-шайтан!!! – заорал Виктор "Витек" Степанов, боец, неделю назад прикомандированный к их отряду "для обмена опытом". Бойцы стояли как вкопанные, а на их глазах Витек наводил свой автомат на Лену. "Ускорения нет. Почему? А-а, понятно, автомат не выстрелит. Почему?" Но рассуждать некогда, Лена нарочито плавным движением потянулась к бойцу, ухватила пальцами автомат за дуло и медленно потянула.
– Отдавай игрушку, щенок. Не можешь ср..ть, не мучай ж..у. Тебе только в дартс играть в кабаке.
Витек с недоумением смотрел на автомат и продолжал нажимать на курок. Потом медленно поднял глаза на Лену. Захохотал. Отпустил автомат. Упал. Забился в конвульсиях. Наконец, проснулись и бойцы, бросились на Витька, скрутили. Командир же неотрывно смотрел на Лену.
– Ты что, правда ведьма? Ну, в хорошем смысле, не ругательном?
– Ага. Ведьма, Багира, оборотень. Рррр! – Лена сделала страшное лицо, но тут же опомнилась, видя, как командир побледнел и отшатнулся. Две чеченские за спиной, ранения, десятки изувеченных тел перед глазами, как военных, так и гражданских. И такая реакция. Лена взяла в себя в руки и максимально дружеским тоном добавила:
– Извини. Я думала, у тебя все в порядке с юмором. Ты же понимаешь, что все это бред?
– Бред?! Шестеро головорезов, которых ты вырубила голыми руками! Семеро остальных, которых ты филигранно зацепила одной очередью, по пуле на человека! Вот где бред!
– А это как раз не бред. Повезло.
– А автомат Витька?
– Осечка.
– А почему, собственно, Витек? Как ты узнала, что именно он сдал периметр?
– Методом исключения. И так по всем пунктам. А если и дальше будем болтать про нечистую силу, то в спецлаборатории, на "анализы", потащат не только меня, но и вас. В целях максимального полного изучения поведения бойца спецназа в экстремальных условиях.
– Да. Я понял тебя. Отряд! Слушай приказ! Детали проведения операции не подлежат разглашению! Действовал спецназ! Успех операции обусловлен профессионализмом бойцов и удачным стечением обстоятельств. Всех, интересующихся нечистой силой вообще, и персонажами Киплинга в частности, отправлять к товарищу Кащенко, пешим маршрутом. Вопросы есть? Нет. Разойдись!
... – Так вот, Елена Александровна, мы не можем, никак не можем разбрасываться такими везучими кадрами. Да-с...
– Я вас слушаю, товарищ генерал.
– Э-э-э, спасибо, так сказать, за внимание, товарищ лейтенант. Так что я хотел сказать. У меня в отделе есть ряд вакантных должностей, которые я хотел бы вам предложить, на выбор.
– Я вся внимание, товарищ генерал.
– Должности-то обычные, согласно штатному расписанию. Но наше время – это время бонусов, так сказать, эксклюзивных предложений.
Лена напряглась, представив себе спектр подобных предложений, но, к ее облегчению, дальше последовал гладкий и хорошо выверенный монолог, которому позавидовал бы любой маркетоид. "Генерал тянет время. Ну и я тогда не буду его терять. Что тут еще есть интересного, на что стоит обратить внимание?" Лену не обучали прицельно науке дознания, поэтому оставалось только уповать на общую, а также новую, "особенную" наблюдательность. "Блокнот. Зачем он тут, на столе? Генерал и не дотронулся до него ни разу. Интересно было бы его полистать". Тут реальность как бы моргнула, Лена вошла в режим ускорения. В ее сознании развернулась картина того, с чем, как нашептывала "очевидность", неразрывно был связан, о чем думал автор заметок этого блокнота. "О-ох! Ничего себе! Это же заговор... И генерал – едва ли не главный его мозговой центр, если именно его блокнот так отчетливо впечатал в себя все детали... Нет, не детали, а именно общую картину, ее ключевые моменты". Наконец, Лена вывалилась из транса в обычный темп времени. "Сколько же времени прошло? На часы смотреть нельзя. Но генерал, кажется, и одно слово не успел закончить. Хорошо".
Наконец, генерал выдохся.
– Ну, что вы скажете, Елена Александровна, в свете обрисованной вам, так сказать, перспективы?
– "Ну что дурачится-то, коверкает язык?" – подумала Лена. – Предложение интересное, но, как бы банально это ни звучало, я должна подумать. Если вы, товарищ генерал, считаете меня способной на принятие серьезных, ответственных решений, то не можете не признать такой мой ответ вполне естественным.
– Да, конечно, иного я и не ожидал, думайте, но недолго.
– Разрешите идти?
– Идите. – Генерал хмыкнул, опомнившись. – Ах, ну что вы, в самом деле, как в казарме... Конечно, идите, с Богом, товарищ лейтенант!
Как только за Леной закрылась дверь, генерал обернулся к стене.
– Люся, ты где там? Заснула?
Послышался легкий шорох, и в кабинет вошла женщина. Не молодая и не очень пожилая, скорее в последней фазе своей молодости. Не дурнушка и не красавица. Хотя, ее можно было бы назвать привлекательной, если бы не прямой, чуть крупноватый для модельного стандарта нос, добавлявший лицу толику непримиримой решительности; голодный, слегка прикрытый маской бесстрастия взгляд, как будто алчущий чего-то важного, на грани ломки, взгляд, одновременно и пронизывающий насквозь, и отсутствующий; осанка скорее хищная, чем сутулая; плотно сжатые губы, но не в показной значительности, как у ее начальника, а в ежеминутной готовности выпить то, чего так жаждал взгляд; нет, не крови, – фу, как банально, – а самой жизни, всего существа того несчастного, кого он выхватывал из толпы. Но "несчастный" редко имел возможность оценить выказываемый к нему таким образом интерес. Ни обычный человек, ни тренированный разведчик равно не могли задержать свое внимание на этой женщине, соскальзывая с нее взглядом, как с ничем не примечательного узора обоев на стене или мухи на потолке. Если что – никаких примет, никаких показаний. Как и не было человека рядом. Такая вот она, Людмила "Миледи" Карлова, психолог-гипнотизер, соратник, подельник и самое секретное оружие генерала Плещеева.
Подвизалась же миледи Чертановского, если можно так выразиться, "уезда", на ниве трафика живого товара через Украину в Турцию. Пользуясь своим даром внушения, зацеплялась языком с какой-нибудь девушкой на улице, заговаривала и аккуратно доводила до легкового автомобиля. "Все должно быть достоверно!" – взывал киногерой. Оно и было. Две подружки, мило беседуя, прогуливаются до автомобиля, в который одна из них и садится, без малейшего принуждения (где ей немедленно вкалывают парализующий яд). А другая, улыбаясь, машет ей ручкой, мол, "до свиданья, дорогая, завтра созвонимся". Но и такой достоверности было бы мало для операций подобной дерзости, ведь когда ясно, что человек пропал, начинают искать и находить свидетелей. А вот тут-то и вступал в силу второй дар "миледи", отвод глаз. Никто и никогда не мог припомнить ее в компании пропавшей девушки, а если и припоминал, то не мог сообщить никаких примет. А мест без камер наблюдения в Москве пока хватало. Все бы так и продолжалось, вплоть до счастливой эмиграции на Канары, если бы на нее не вышел, по своим криминальным каналам, генерал Плещеев. Некоторое время ушло на то, чтобы понять, что на генерала "эти штучки" не действуют, и "психогенно" им манипулировать не получится. Что ж, остаются и традиционные, проверенные средства манипулирования начальника секретаршей. А то, что с подводной лодки им обоим теперь не сбежать, придется принять как данность и, в конце концов, превратить эту лодку в рай для двоих, доведя все планы до успешного завершения. Единственное, что могла себе позволить "миледи", так это избегать чрезмерного знания адресов, паролей и явок, которые могли утяжелить ее личный балласт, если подводная лодка все-таки пойдет ко дну.
– Арик (оперативный в свое время псевдоним, а ныне дружеское "погоняло" маститого генерала, обыгрывавшее вариации имен Германий-Арминий/Герман-Арман(д)), эта сучка опасна. Я даже не могу сказать, насколько, ведь я... Не поверишь, но я не смогла ее "прочитать"! Она закрыта для моих методов. Даже Сазонов, этот официальный гадальщик твоей конторы, дает хотя бы небольшой засвет. А у этой как матовым стеклом все мозги закрыты. В общем, с учетом того, что уже о ней известно, я бы отнеслась к ней как к самому опасному противнику из всех, с кем мы имели дело до сих пор. Даже этот хакер-отморозок, как его...
– Живучий?
– ... да, он. С ним ведь мы облажались именно потому, что недооценили его. Ведь ничего же не знали о его боевых навыках. И эта стерва, курировавшая его, явно гнала дезу. Иначе его бы убрали первым, в теплой постельке.
Карлова не стала уточнять, что именно ее нежелание влезать в подробности операций ее начальника помогло провалу со Степаном Живучим. Если бы она полистала отчеты его куратора, а, еще лучше, съездила бы и побродила по объекту, то сразу же поняла бы, что худенький мальчонка-программист – вовсе не тот, за кого себя выдает. Это, – пусть и недоученный, но прирожденный убийца-диверсант с навыком работы под прикрытием. Но и то хорошо, что другие подчиненные генерала вовремя заметили, в какую сторону продвигается анализ социально-политических данных группой, в которую входил Живучий. Еще немного, и вся тщательно выстраиваемая команда, а также и вся ее деятельность по смене власти в отдельно взятой стране могли полететь под откос...
Женщина продолжила:
– Так что с этой, как ее..., Багирой, мы не имеем права на ошибку, слишком поздно для того, чтобы менять планы на ходу, как ты говоришь, "с учетом оперативной обстановки", все поставлено на карту.
– Ну, значит, не будем ошибаться. Так ты на самом деле ничего не можешь сказать?
– В целом, нет. Хотя, было одно мгновение вашей беседы, за которое можно зацепиться. Ты расхваливал перед ней ее новое место работы, лил воду, как мы и договаривались. Вдруг, она остановила взгляд на твоем блокноте, причем не сразу, сначала скользнула по нему глазами рассеянно, потом вернулась и уперлась в него на какую-то долю секунды. На лице не отразилось ничего, никаких эмоций, но вот зрачки расширились, как будто ее что-то напугало. Потом, спустя эту самую долю секунды, ее взор снова расфокусировался, и она дальше спокойно выслушивала твои разглагольствования. Что это за блокнот? Могу я его полистать?
– Блокнот?.. Да вот он. Что в нем такого, не знаю. Обычные заметки, ничего секретного. В нашем смысле секретного, конечно. Бери, читай.
– Так... На обложке, ничего, черный кожзам, никаких надписей.
Карлова раскрыла блокнот и начала неспешно пролистывать его. Через пару минут закрыла и вернула хозяину.
– Нет, не вижу никаких зацепок. Даже если предположить невероятное, что она считала его как ваш Сазонов фотографию... Но ведь там ничего нет по нашим делам, даже отдаленно.
– Шутишь? Конечно, нет, и не может быть. Там то, и только то, что могло бы пригодиться в плане официальной темы моей беседы с лейтенантом Стерпеховой. Ну, и в аналогичных служебных случаях.
Москва. Пять часов спустя
Лена и ее отец, полковник ФСБ Александр Стерпехов, неспешно прогуливались по алее парка.
– Ну что ты мне хотела сказать?
– Папа, через два дня готовится покушение на президента. Водитель головной машины кортежа закодирован.
– ?
– Помнишь, английский детектив про скачки, где лошади привили условный рефлекс на свисток? Нечто подобное проделали с водителем. Без его ведома, конечно. По сигналу, какому, не знаю, он должен резко затормозить, так, что машина президента окажется посреди перекрестка неподвижной. В этот момент на нее обрушат море огня из всего, что стреляет и взрывается. Смертников подготовлено не меньше десяти, а то и больше. В заговор вовлечены генералы и офицеры ФСБ. Фамилия известна только одна – Плещеев. Ведь я же именно у него на приеме "считала" все это с его блокнота. Если ты не веришь, что я могу читать такие вот закрытые книги и блокноты, можем провести эксперимент. Важно то, что я считываю не только то, что написано, но и то, что было на уме у автора, когда он писал этот текст. Хотя это еще нужно попроверять. Ведь я могла только дар на чистый текст проверить, не вовлекая других, даже тебя.
Полковник минуту помолчал, обдумывая услышанное. Потом заговорил, как бы рассуждая сам с собой:
– Хорошо, допустим, мы изъяли блокнот. Проверили, нет там ничего про заговор.
– И не может быть. Не дурак же он, оставлять такую улику на столе. А что если я уже подготовила подмену, и в коридоре меня ждут понятые?
– Тогда остается только твое свидетельство. И кто в здравом уме ему поверит?
– Помнишь, что писал Энгельс? Я не проходила, перескажу с твоих слов: "почувствовав запах серы, мы должны немедленно начать производство святой воды в промышленных масштабах". Только такому вот параноику я бы доверила охрану особо важной персоны. И такой, да, поверит моим бредням.
– Ладно. Идем дальше. Что говорит твой дар про автора? Вдруг это не генерал Плещеев, а кто-то другой?
– Я уверена, что он. Но, хорошо, можно и не указывать фамилии. Достаточно, если ты просто сообщишь в ФСО.
– В ФСО?.. Нет. Я попробую связаться с Макеевым. Это бывший начальник президента, когда они оба были... ну, там, на боевом посту. Если я его смогу убедить, то и ФСО поверит твоему рассказу. Не знаю, надеюсь, Макеев будет хотя бы заинтригован и не выставит меня взашей. Так-то, сценарий обычный, банальный даже. Но вот его ключевой момент – фантастический. Кодирование здорового человека без его ведома. И не простого, а офицера такой службы, где психологическая устойчивость является основой всего, независимо от специализации. А источник сведений – вообще за гранью фантастики. Просто – за гранью....
Полковник помолчал. Потом продолжил:
– Кто-то еще засветился в контексте твоей встречи с Плещеевым? Я имею в виду как обычные формы "засветки", так и твои... необычные.
– Секретарши не было в приемной, когда я вошла. И за все время встречи я ее не видела и не слышала. Когда я уходила, ее тоже не было. Дура! Я же чувствовала присутствие человека и списала это на секретаршу. Похоже, ее не было на своем рабочем месте в приемной ни перед, ни во время, ни к окончанию моего визита.
– Но ведь мог кто-то быть и в соседнем кабинете?
– Вот именно что был. Я слышала и по-своему чувствовала присутствие людей в кабинетах по обе стороны от генеральского, еще когда шла по коридору. Но был еще кто-то, кто ментально (полковник поморщился) ... хорошо, психологически был связан именно с Плещеевым. Я и подумала, что это секретарша. Дура, дура, дура! Я же секретарш вообще за людей не считаю, вот и вылетело из головы...
– Не переживай. Ты же вспомнила. И еще не поздно и прочее вспомнить, не торопись. Секретарша... Я не держу в голове даже имена, не говоря о личных делах всех секретарш нашей конторы. Попробую выяснить, кто служит в этом качестве у Плещеева. "Кардиналишка" ... Так его прозывали за глаза, не в лицо, конечно. "Эх, Джордж Мерри, все-таки ты хочешь пролезть в капитаны!"
– И вот еще что. Он для беседы усадил меня как-то странно. Не знаю, что мне не понравилось, но, когда я попробовала пересесть, слегка подвинув стул, генерал напрягся на какую-то долю секунды, сразу же взял себя в руки, но реплику выдал несообразную моменту.
– Наблюдатель за стеной?
– И не простой... Иначе что бы ему нервничать, мало ли, девушка стул подвинула. Как будто в тех стенах съемку вести не умеют. Нет, там что-то или кто-то непростой сидел. Секретарша? Пробей, пожалуйста, все по ней.
Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя час после вылета фрегата с Консулом в сторону аномалии
Полковник Зэран, не уходя из капитанской рубки, лично проследил по экрану внешнего обзора, как фрегат-разведчик с Консулом и его командой пересекли поверхность аномалии и мгновенно скрылись из вида. Став недоступными также и для всех типов сканеров и средств связи. Прошел час.
– Господин полковник, – вышел на связь адъютант Фукс, – к вам майор Вольт, начальник кадровой службы эскадры.
– Пусть войдет.
Майор вошел в рубку быстрым шагом. Бесстрастное выражение его лица могло обмануть кого угодно, только не полковника Зэрана, с которым его связывали десятилетия службы не только в официальных, но и теневых, каперских эскадрах флота империи Агар.
– Что?
– Господин полковник, я пробил пилота, которого мы передали Консулу для управления фрегатом, расширенным поиском, потратив на него одну из активаций временного пароля СБ.
– Зачем?
– Я объясню. Но прежде всего, разрешите доложить, такого пилота не существует. Нет ни одной официальной записи, которая бы подтверждала факты, изложенные в личном деле младшего лейтенанта Ки... И даже имя его – издевательство над нами, представителями метрополии, где принято игнорировать диалекты жителей провинций. На языке планеты Талания, "Кидок" – это половой орган мужской особи хурга, одного из видов домашнего скота, отличающегося крайней нечистоплотностью.
– Та-ак... Это – крот. Диверсант. Фукс! Срочно связь с крейсером "Рапира"!
– Слушаюсь! – отозвался адъютант.
– Теперь объясните, майор, что вас подвигло на поиск по чрезвычайному уровню доступа? Что-то особенное? Какие-то подозрения? Я должен знать все, любую мелочь, до того, как из аномалии вернется Консул. Все, что может нас оправдать перед судом Святого Престола.
– Господин полковник... Особых подозрений у меня не было. Я хотел... вы же понимаете, полковник, что мы с вами живы и даже дослужились до старших офицерских чинов не только потому, что знаем свое дело. Мы всегда дорожили личным составом, невзирая на чины и происхождение. Поэтому в нашу команду мечтали попасть все, а мы могли выбирать лучших...
– Короче!
– Вот я и хотел поискать родственников этого пилота и выразить благодарность от лица командования. Но первые же неувязки в результатах поиска заставили меня без колебаний включить чрезвычайный доступ.
В этот момент на экране центрального пульта появилось лицо адъютанта:
– Господин полковник, крейсер "Рапира" не выходит на связь. Я немедленно связался с СБ, они попробовали свои закладки. Ни одна не отозвалась.
– Фукс! Всех капитанов и командиров абордажных подразделений на общую связь!
– Выполнено, господин полковник.
– Приказ по эскадре! Взять крейсер "Рапира" на абордаж всеми доступными средствами. Особое внимание информационной безопасности. Живую силу противника брать, по возможности, в состоянии, допускающем экспресс-допрос. Всем крейсерам и фрегатам, незадействованным в поддержке абордажной операции, создать полусферу оцепления на минимальном безопасном расстоянии от аномалии. Фрегат-разведчик не должен иметь свободы маневра по возвращении из нее.
Крейсер «Рапира», спустя еще час
Центральный искин крейсера "Рапира" включил модуль разрешения конфликтных ситуаций, чьей причиной могли являться неполные или противоречивые указания, поступившие от его живых пользователей. Хуман по имени Дим, имеющий максимальный уровень доступа к искину и контролируемым им ресурсам, составил многошаговый сценарий уничтожения объектов и живой силы противника, под кодовым названием "Армагеддон". Этот сценарий может быть запущен только по личной команде хумана Дима. Независимо от этого, Димом оставлены директивы защиты от проникновения противника на борт крейсера. Этой задаче присвоен максимальный приоритет.
Теперь, видя, какие силы стягиваются к шлюзам крейсера, искин оценивает шансы на успех абордажа как 97%. В этом случае запуск сценария "Армагеддон" (приоритет номер 2) становится невозможным. Если же запустить этот сценарий до начала абордажа, то шансы на успех последнего падают до нуля. Остается выяснить потенциальный риск для хозяина (т.е. пользователя с максимальным уровнем доступа) от мероприятий, предусмотренных сценарием. По данным сканера, а также по логу личного канала связи с хозяином, искин делает вывод, что хуман Дим покинул пределы сектора на космическом судне, находящемся в полном исправности, и сам будучи в физическом здравии. Следовательно, разрушения любой степени, касающиеся только объектов, расположенных внутри сектора, не должны причинить хозяину существенного вреда. Вывод: запустить сценарий "Армагеддон".
Неизвестный сектор. Имперский линкор. Спустя несколько минут
– Фукс! Что, тарк раздери, происходит в секторе?
– Господин полковник, крейсер "Рапира" уничтожен взрывом. Причина взрыва неизвестна. Средние суда сняли щиты и расстреливают друг друга. По всем судам, включая линкор и истребители, ведется огонь из артиллерийских батарей, замаскированных в астероидном поясе. Экипаж линкора утратил контроль за судном и блокирован в помещениях, где находился в момент диверсии. По данным технической службы, корабль начал разгон для гиперпрыжка. Точка назначения прыжка выясняется. Связь с капитанской рубкой доступна только по прямому шифрованному канали из рубки тактико-аналитического отдела. Там на момент диверсии находился я один. Со мной на связи навигатор, СБ и технические службы. Никто из них не может дозвониться до вас напрямую.
Полковник молча выслушал доклад адъютанта и отвернулся от экрана. Он давно ждал, что возмездие аграфов настигнет его, либо прямо, либо косвенно, как сейчас, когда целью диверсии является не он сам или его подельники по торговле аграфками, а эскадра империи Агар и собранные ей данные по открытой в этом секторе аномалии. Только у аграфов есть хакеры-взломщики такого класса, а найти подходящего хумана для работы под прикрытием – не проблема. Теперь линкор прыгнет в гипер, а в секторе назначения его будет ждать флот аграфов. Потом абордаж... Нет, какой абордаж. Они как по ковровой дорожке взойдут на борт. Затем ментосканирование. Утилизатор...
– Господин полковник, навигатор вычислил наиболее вероятную конечную точку прыжка. Это – центральное светило данного сектора. Время разгона, впрочем, стандартное, сорок минут. СБ и техническая служба работают над восстановлением контроля над реактором и двигателями. С вероятностью 70% они могут успеть остановить разгон.
"А Фукс-то – молодец. Недооценивал я его."
Лейтенант Фукс мечтал стать ученым, "ботаником", но папа, генерал-десантник, настоял, чтобы сын пошел по его стопам. Не имея данных ни к одной из военно-космических специальностей, осилил академию на одном трудолюбии. Так, что год от года насмешки и подтрунивание потихоньку сменялись уважением. А сам Фукс привык оставаться незаметным трудягой. И здесь, став адъютантом командира эскадры, так же незаметно взял на себя всю черновую управленческую работу. И вот, неожиданно оказался в средоточии вертикали управления, в экстремальных условиях. И остался таким же, как всегда, деятельным, исполнительным, незаметным, дотошным до деталей штабистом. Бравый солдафон-ботаник, абсурдное сочетание. Порождение клановых условностей военно-феодальной элиты Империи.
– Фукс! Приказ по линкору: передать в распоряжение СБ все невзломанные личные и служебные искины с целью ускорения расчетов.
Все правильно. Хотя люди и блокированы в своих отсеках, но их искины можно связать напрямую посредством беспроводной связи, не зависящей от сети линкора.
Спустя полчаса на экране снова появился лейтенант Фукс:
– Господин полковник, экстренная информация. Траектория разгона проходит слишком близко от контура аномалии. Практически на том расстоянии, которое считается минимально допустимым.
– Ну. И что?
– Все было бы хорошо, но минуту назад аномалия вошла в режим автоколебаний. Я не физик, господин полковник, но как мне объяснил навигатор, колебания аномалии создают гравитационные волны такой амплитуды, что...
– Что?
– Он говорит, технология гипердвигателей основана на тонких манипуляциях с метрикой пространства-времени, причем далеко не все нюансы физики этого процесса нам понятны. Мы же стянули технологию с кораблей древних, играем в игрушки, которых не понимаем до конца.
