Текст книги "Лисица"

Автор книги: Адам Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Адам Мейер
Лисица

Большинство народу не верит в абсолютное зло – и я тоже не верил, пока не встретил пятилетнего Дилана Брюстера.

Но еще до того, как я заметил Дилана, я увидел его гувернантку. Она была едва старше меня – явно слишком молодая и симпатичная для того, чтобы быть чьей-то мамашей. Ее густые светлые волосы были затянуты в хвостик. Она толкала тяжелую коляску с крепко пристегнутым младенцем, одетым в розовый комбинезончик.

– Могу ли я быть полезен? – спросил я, пытаясь выглядеть любезным и одновременно – загадочным. Это довольно-таки непросто, когда ваши пальцы вымазаны акварельными красками и на вашей ярко-желтой футболке красуется надпись ЛЕТНИЙ ЛАГЕРЬ «СОЛНЫШКО».

– Это комната дельфинят? – спросила она, оборачиваясь, как будто что-то или кого-то потеряла.

И тут я его увидел – маленький темноволосый мальчик копался в одном из шкафчиков, расположенных вдоль стены коридора. – Дилан! Иди сюда, пожалуйста.

Он подошел и стало понятно, что мальчишка чрезвычайно славный. Длинные прямые волосы, аккуратно подстриженные надо лбом, и нос кнопкой. На ногах у него были надеты клетчатые кроссовки – такие маленькие, что я бы смог без труда проглотить одну из них.

– Привет, Дилан! – сказал я, опускаясь на колени, чтобы заглянуть ему в глаза. – Меня зовут… – но он, не останавливаясь, прошагал мимо меня в комнату, полную увлеченно играющих дельфинят. Я уже третью неделю работал в лагере в утреннюю смену. Дилан пришел в лагерь в первый раз.

– Извините за опоздание, – сказала гувернантка, слишком четко выговаривая слова, что выдавало в ней иностранку – Довольно трудно было выйти из дому…

– Трудно?

Гувернантка кинула взгляд сперва на младенца в розовом комбинезоне, а затем – на Дилана.

– Иногда он ведет себя… – она пошевелила пальцами, подыскивая слово, – немного безумно.

– Это ничего. Я тоже иногда веду себя безумно.

Сначала я не был уверен, что она поняла мою шутку, но затем она улыбнулась и сказала:

– Меня зовут Бритта.

Я как раз хотел представиться, но в этот момент Ребекка позвала меня откуда-то сзади:

– Эдди! Куда ты запропо… – а! – она перестала хмуриться, как только увидела Бритту. – Вы – гувернантка Дилана?

Бритта кивнула и Ребекка изобразила на лице одну из своих самых широких и фальшивых улыбок. Ребекка заведовала детским лагерем, а я был ее помощником. Она была уже достаточно старая – по меньшей мере, чуть за тридцать – и работала воспитательницей дошколят на полную ставку, что, судя по всему, давало ей право разговаривать со всеми, как с пятилетними. Особенно – со мной.

– Эдди, почему бы тебе не накрыть столы для полдника? Ты справишься?

Я взглянул на настенные часы – до полдника было еще полчаса – но решил не спорить. Она явно хотела от меня избавиться, а может быть – даже унизить меня в глазах Бритты.

– Слушаюсь, мэм! – звонко сказал я, отдавая Ребекке честь.

Судя по ее лицу, ей это не особенно понравилось, но Бритта улыбнулась, что было просто замечательно. Я вымыл руки, вернулся в комнату и увидел дюжину мальчиков и девочек – группу «Дельфинята» – за игрой. Некоторые из них толпились в игровой кухне, остальные рисовали за столиками, окуная пальцы в краски. Несколько малышей в углу строили из деревянных кубиков что-то вроде крепости.

Дилан сделал шаг в сторону строителей, не спуская с них глаз. Я присел на корточки рядом с ним, расставляя на столе пластмассовые стаканчики для яблочного сока.

– Мы все очень рады, что ты теперь в нашем лагере, – сказал я. – А где ты был до этого?

– Я ездил.

– Да? А куда ты ездил?

Он сузил глаза, не отрывая взгляда от ребятишек с кубиками.

– В Аглиу.

Сначала я не понял, а потом догадался – в Англию.

– И как, понравилось?

Он пожал плечами:

– Это очень далеко!

– Это уж точно.

Я сам – из Квинса и никогда не уезжал никуда, дальше Ньюарка. Меня аж перекорежило оттого, что малышня вроде Дилана разъезжает по заграницам, а мне нужно работать все лето для того, чтобы заплатить за учебники. Но такова жизнь. У детей с Аппер Вест Сайд – гувернантки, поездки в Европу и летние лагеря, а у детей из Астории ничего такого нет.

– Хочешь помочь мне разливать сок? – спросил я.

– Я хочу сделать лисицу, – сказал Дилан.

Я не совсем понял, о какой лисице он говорил, но я не стал спрашивать, а просто открутил пробку бутылки с соком.

– Конечно, если хочешь. Я уверен, что ребята тебе помогут.

– Я хочу сам!

– Дилан, мы тут все играем друг с другом. Если ты их вежливо попросишь… – сказал я строго.

Было ясно, что Дилан не собирается ничего ни у кого спрашивать, вежливо или нет. Он уже направился к играющим и к тому моменту, когда я поставил бутылку с соком на стол и подбежал к нему, было уже поздно. Он протопал прямо по крепости, раскидав кубики в разные стороны.

Эмбер – одна из строящих крепость малышат – всплеснула руками, сверкая пластырями на локтях. Ей повезло, что ни один из разлетающихся кубиков не стукнул ее, потому что она всегда попадала в какие-то переделки.

– Он сломал наш домик!

– Это очень нехорошо! – сказал я, показывая пальцем на Дилана.

Сначала он вызывающе вскинул голову, но потом его лицо сморщилось и в глазах появились слезы.

– Они сказали, что мне нельзя с ними играть.

– Нет, это неправда, – ответил я. – Ты просто подошел и…

– Хватит! – раздался голос Ребекки у меня за спиной. Я обернулся. Она кинула на меня резкий взгляд, затем напялила на свое лицо улыбку. Ее настроения менялись так же часто, как у Дилана. – Время убирать игрушки!

Раздались недовольные детские голоса, но Ребекка подняла в воздух пакет с сахарным печеньем и недовольство улетучилось.

– Может быть, закончишь разливать сок? – сказала она мне тем же тоном, что разговаривала с детьми. Я схватил бутылку и кинул взгляд на дверь.

Там стояла Бритта. Казалось, что ее большие голубые глаза были направлены прямо на меня. Я улыбнулся, однако она не заметила этого, смотря на Дилана, который наблюдал за тем, как остальные дети убирают игрушки, не пытаясь им помочь. Бритта отвела от него взгляд. Трудно было сказать, какие именно эмоции она испытывала. Только после того, как она вышла из комнаты, толкая перед собой коляску, я понял, что выражало ее лицо.

Облегчение.

***

Летний лагерь «Солнышко» занимал два верхних этажа здания частной начальной школы на углу Централ Парк Вест и 74-ой Улицы. У нас было все, в чем нуждается городской летний лагерь для богатеньких детей: бассейн на крыше, комната для игр, а также – классные комнаты, под завязку набитые образовательными играми и игрушками. Совсем не похоже на лагеря Клуба для мальчиков, в которых я проводил каждое лето своего раннего детства. Однако – довольно легкий способ слегка подзаработать перед моим осенним возвращением в Бингэмптонский колледж.

Или, скорее, это был довольно легкий способ заработать. Пока не появился Дилан.

Моя следующая стычка с ним произошла во время тихого часа. Все малыши вытащили одеяла из своих шкафчиков и под моим наблюдением расстелили их на полу класса. Ребекка ушла на обеденный перерыв.

Во время тихого часа дети должны были не ворочаться и не разговаривать. Конечно, это очень трудно, когда тебе пять лет. Поэтому, в отличие от Ребекки, я старался с пониманием относиться, если они начинали ерзать. Сначала Эмбер подняла свою залепленную пластырями руку и сказала, что хочет пить. Потом Майкл, который всегда носил носки только зеленого цвета, пожаловался на то, что Ройс его стукнул. Совершенно неудивительно. Ройс даже во сне ни на секунду не переставал вертеться.

Установив тишину, я включил компакт-диск «Петя и волк». Мягкая музыка наполнила комнату и детишки начали расслабляться. Да и я тоже. Я вытащил из кармана мобильник – проверить почту. Ребекка строго-настрого запрещала делать это в рабочее время, но ее рядом не было. Внезапно краем глаза я заметил движение. Дилан стоял у полки и складывал на полу башенку из лежащих на полке кубиков.

Остальные малыши смотрели на него во все глаза. Ройс аж подпрыгнул от нетерпения:

– А мне можно тоже играть?

– Никому нельзя играть! – сказал я, направляясь к Дилану.

Казалось, он меня не слышал. Он продолжал складывать кубики, один на другой, пока башенка не сравнялась по высоте со столиком. После этого он положил на верхушку башенки длинный кубик, как перекладину. Башенка закачалась, грозя развалиться.

Я схватил эту перекладину и строго посмотрел на Дилана:

– Положи кубики на место!

– Не хочу. – в его голосе не было вызова, он просто констатировал факт.

– Если не положишь их на место, то останешься без сладкого!

Дети боялись этого наказания чуть ли не больше, чем запрета на плескание в бассейне. Однако Дилан даже не обратил на угрозу внимания. Он протянул руку и снял с полки еще один длинный кубик, точно такой, какой я отобрал у него. Он поместил его на верхушке башенки, которая теперь напоминала перевернутую букву L.

– Видишь – это лисица.

Я не знал, о чем он говорит, да и, если честно, и знать не хотел. К тому же, на меня смотрели все остальные ребятишки. Если я не установлю свое старшинство, то и Дилан и все остальные будут считать меня рохлей.

– Дилан, слушай меня! – твердо сказал я. – Никаких игр во время тихого часа!

Он поднял на меня свои угольно-черные глаза:

– Но я еще не закончил лисицу.

– Закончил, – сказал я. – Все ты закончил.

Звуки скрипок, льющиеся из проигрывателя, ознаменовали появление Волка. Дилан улыбнулся так, как будто он знал что-то, чего не знал я – и это так рассердило меня, что я стал заносить назад руку. Конечно, я не собирался его ударить, но уж больно я был злой. И тут я услышал звук отворяемой двери.

Когда Ребекка вошла в класс, моя рука была опущена. Дилан посмотрел на нее:

– Мы с Эдди сделали лисицу.

– Очень красиво! – ответила она, но ее лицо приняло строгое выражение. – Однако, Эдди должен знать о том, что во время тихого часа – никаких игр!

– Конечно, я знаю, но…

Ребекка зыркнула на меня, давая понять, что ее не интересовали мои отмазки, и разочарованно покачала головой. Дилан снова выставил меня перед ней идиотом и мне это было совсем не по нраву. Хотя, конечно, я был сам виноват. Я поклялся сам себе, что никогда больше не позволю ему взять надо мной верх.

***

До конца недели Дилан был просто паинькой. Вернее – до случая с продавцом мороженого. Была пятница и я очень предвкушал выходные – наконец-то у меня будет немного времени, чтобы провести со старыми школьными друзьями и подальше от детского лагеря. Я стоял на манхэттенском тротуаре, жмурясь на солнышке. Вокруг меня гувернантки и мамаши забирали домой своих малышей.

Пожилой лоточник торговал итальянским мороженым в бумажных стаканчиках. Я подождал в очереди, а потом заказал ананасное. Едва облизав его, я услышал знакомый голос. Бритта. Она подзывала Дилана, который метнулся к лотку мороженщика. Она следовала за Диланом на расстоянии около трех метров, силясь протолкнуть тяжелую коляску через широкую трещину в асфальте.

– Скажи дяде, какое мороженое ты хочешь, – произнесла она, подходя к лотку.

– Шоколадное, – сказал Дилан.

– Нет шеколадное! – ответил лоточник с сильным иностранным акцентом. – Хочь виноградное?

Дилан сжал руки в кулачки.

– Нет, я хочу шоколадное!

Лоточник взглянул на Бритту с тревогой. Он не желал быть причиной детской истерики посередине 74-ой Улицы.

– Нет шеколад.

Я посмотрел на Бритту. Было похоже, что она сама стоит на пороге истерики. Я перевел глаза на Дилана.

– У меня ананасное. Очень вкусное. Хочешь попробовать?

– Не знаю, – ответил он.

– Давай! Тебе понравится.

Я протянул ему мой размякший бумажный стаканчик. Дилан взял его и проглотил половину его содержимого.

– Вкусное! – удивленно сказал он. – Хочу такое!

Лоточник тут же начал наполнять стаканчик мороженым. Бритта посмотрела на меня с нескрываемой благодарностью.

– Большое спасибо!

– Да не за что. Рад помочь.

– Как он себя вел вообще? – тихо спросила она, поправляя чепчик на одутловатой головке сестры Дилана. Сам Дилан отошел от нас на несколько шагов.

Я скромно пожал плечами.

– Да, в основном, хорошо. А как он ведет себя дома?

Она резко мотнула головой, что, насколько я понял, означало «И не спрашивай!». Я хотел разузнать поподробнее, но в этот момент Дилан влез между нами, все еще держа в руке мое мороженое. Он вскинул глаза на Бритту.

– Он не дает мне сделать лисицу!

– Ага, я вообще самый главный злодей! – улыбнулся я и взъерошил Дилану волосы. Затем я наклонился ближе к Бритте. От нее пахло детской присыпкой и лосьоном для загара. Она была самая красивая из всех девушек, которых я когда-либо встречал.

– Про какую это лисицу он все время говорит? – спросил я у нее.

Она отвернулась и я не смог понять – то-ли она просто не знала, то-ли посчитала момент неподходящим для такого разговора. Я хотел на нее надавить, но у меня не было такой возможности. Что-то холодное и липкое поползло по моей ноге – Дилан перевернул бумажный стаканчик и лил на меня растаявшее мороженое.

– Черт побери, что за!.. – но, взглянув на Бритту, я подавил гнев и улыбнулся. – Рука замерзла, чемпион?

Дилан ничего не ответил и уронил стаканчик на землю. Он протянул руку и, взяв у лоточника свой стаканчик, принялся со смаком поедать мороженое.

– Ой, извините, пожалуйста! – воскликнула Бритта. – Давайте я вам куплю новое.

– Да не надо, – сказал и как раз собирался добавить: «Будет гораздо лучше, если мы как-нибудь встретимся…», но в этот момент дитя в коляске зашлось плачем. Я заметил, что Дилан стоял рядом с коляской, держа мороженое в одной руке. Другая рука была внутри коляски. Он ущипнул или ударил свою сестру, чтобы заставить ее заплакать.

«Маленький ублюдок!» – подумал я, но не перестал улыбаться, чувствуя на губах вкус ананасного мороженого.

– Пошли домой, – сказала Бритта, разворачивая коляску. Я стоял и смотрел им вслед. Дилан обернулся. На его губах играла легкая улыбка.

***

В начале следующей недели город был накрыт жарой. Температура была за тридцать градусов, а влажность просто зашкаливала. Дети лениво копошились в душной, несмотря на кондиционер, комнате и даже Ройс почти не ворочался во время тихого часа. Все были вялыми, пока не пришло время залезть в бассейн.

Этот бассейн был расположен на крыше под открытым небом и воды в нем было большинству детей по подбородок. На дальнем конце крыши была игровая площадка для тех, кто не хотел плавать, там была песочница и душ. Ребекка или я наблюдали за плескающимися. Сегодня была моя очередь.

Ребекка сидела на деревянной скамье около кучи полотенец, вытирая пот с лица. Я не смог сдержать улыбку. Хотя вода и достигала только мне до пупка, но она была такой освежающе прохладной!

– Смотри на меня! – весело визжала Эмбер, болтая размокшими пластырями, свисающими с локтей. – Я ныряю под воду!

Она опустила в воду лицо – неглубоко, вода просто коснулась ее носа и круглых щек.

– Молодец! – сказал я. – Может, попробуешь всю голову намочить?

– Нет, – хихикнула Эмбер. – Страшно!

– Хочешь, покажу страшное? – спросил я, ныряя и высовывая из-под воды локоть в виде акульего плавника. Эмбер начала плескать на него водой, заливаясь смехом. Когда я встал из воды, Дилан потянул меня за ногу.

– Хочешь, покажу как я плаваю? – спросил он.

Дилан был как утенок, он один из немногих малышей умел плавать. Я наблюдал, как он пересекает бассейн, а сам перебрасывался мячиком с Эмбер и еще парой детей.

Через несколько минут мне надоело смотреть на Дилана и я отвернулся.

– Ты не смотришь! – заныл Дилан. Эмбер кинула в меня мячом, но промахнулась.

Мяч подплыл к Дилану. Он схватил его и выбросил из бассейна на крышу.

– Эй, бросьте нам мячик! – крикнула Эмбер, но все остальные, включая Ребекку, были на другом конце крыши и не услышали ее.

– Я достану, – сказал я, подходя к лестнице, потому что я был к ней ближе всего. Я даже не раздумывал над тем, что оставляю детей без присмотра. Через пять секунд, схватив мяч, я буду снова в воде. Что может произойти за пять секунд?

Едва мои ступни коснулись горячей резиновой плитки, покрывающей крышу, как я услышал позади меня вопль. Ребекка, сидящая рядом с песочницей, обернулась на звук и увидела, что я вылезаю из бассейна. Она нахмурилась.

– Кто присматривает за детьми? – вскрикнула она.

Я уже почти вылез на крышу, но, обернувшись, увидел, что Дилан схватил Эмбер и держит ее голову под водой. Волосы Эмбер колыхались, как водоросли. Я прыгнул и, вздымая кучу брызг, приводнился рядом с детьми. Дилан мгновенно отпустил Эмбер и быстро отплыл в сторону.

Я помог ей встать и, убрал с ее лица залепившие его волосы, убедился, что она нормально дышит. Я чувствовал волны от Дилана, плавающего вокруг нас, как пиранья.

– Тихо, тихо, все в порядке, – сказал я Эмбер, прижимая ее к себе. Но она никак не переставала плакать, вытирая глаза кулачками. Пластыри отлипли от ее локтей и упали в воду.

– Кто-то будет строго наказан! – сказала Ребекка, подходя. И Дилан и я посмотрели на нее. Я не знал, кого из нас она имеет в виду.

***

Оказалось, что она имела в виду меня.

– Черт побери, это недопустимо – оставлять детей одних в бассейне! – я никогда раньше не слышал, чтобы Ребекка ругалась. Хотя, конечно, к этому моменту все дети от нас отошли и мы были у бассейна одни. – Кто-нибудь мог утонуть…

– Да, типа Эмбер, – сказал я. – Но только потому, что Дилан засунул ей голову под воду.

– Не болтай ерунды! Дети просто играли, вот и все. И дело не кончилось бы слезами, если бы за ними кто-то присматривал. – она повела головой в мою сторону. – В общем, это твое последнее предупреждение. Больше не напортачь.

Я кивнул и отошел к скамейке с моей одеждой. Когда я начал надевать кроссовки, я заметил, что шнурок одной из них куда-то пропал. Я посмотрел и внутри кроссовки и под ней, но шнурка нигде не было. Это что какая-то детская шутка? Но у меня не было времени об этом размышлять – до полдника оставалось всего пятнадцать минут.

***

В тот день я остался в городе после работы – сходил в кино на комедию. Я с удовольствием похохотал, но мое хорошее настроение длилось недолго. Раздражение снова начало расти, когда я стоял на душной станции подземки. Однако тут я заметил знакомую фигуру на другом конце платформы. Это была Бритта.

– Ну и как работается гувернанткой? – спросил я, подходя.

Бритта улыбнулась, увидев меня и мое плохое настроение как рукой сняло.

– Хорошо работается.

– А с виду – трудная работа. Ну, ухаживать за Диланом.

Она открыла рот для ответа, но тут же закрыла его. Через некоторое время она сказала:

– Он… как это говорится? Требует уходов?

– Он точно требует уходов! – ответил я и мы оба рассмеялись. – А ты сколько уже работаешь на эту семью?

– Три месяца. До этого там работала моя подруга. Она меня пыталась отговорить от этой работы, но… – она пожала плечами. – Мне нужны деньги.

– Да уж я-то понимаю… – я посмотрел на край платформы, затем поднял глаза на нее. Мне хотелось узнать о ней побольше, но я не мог отогнать мысли от Дилане. Мне до сих пор было не по себе от воспоминания о том, как он держал голову Эмбер под водой. – А ты никогда не думала, что он может быть… опасным?

Я вспомнил дело, которые мы изучали в ходе курса по уголовному судопроизводству во время весеннего семестра – два семилетних мальчишки убили едва начавшего ходить карапуза. Мы обсуждали вопрос – следует ли наказывать этих пацанов так же сурово, как подростков или даже взрослых. Их адвокат заявил, что они были слишком молодыми, чтобы осознавать всю тяжесть своего поступка и поэтому их следует освободит, но суд не согласился с этими доводами. Они были осуждены на содержание под стражей в тюрьме для несовершеннолетних до достижения двадцати одного года. Некоторые из моих одногруппников посчитали такое наказание чрезмерно строгим.

Но не я. Я был уверен в том, что эти мальчишки были прирожденными убийцами. Они никогда не остановятся. Как только они выдут на свободы – они опять возьмутся за свое.

– Опасным? Нет, только не крошка Дилан, – затрясла головой Бритта, но в ее глазах я заметил неуверенность.

Стал слышен подъезжающий поезд, лучи его фар показались в темноте туннеля. Я повернулся к Бритте.

– Слушай, я тут подумал… ты бы не хотела как-нибудь встретиться? Кофе попить? Можно будет даже поговорить о чем-то, кроме Дилана.

Она широко улыбнулась мне:

– Да. Я бы очень этого хотела.

***

В течение двух дней после происшествия в бассейне Дилан вел себя очень хорошо и я даже начал думать, что, вполне возможно, я насчет него ошибся. Может быть, он не такой уж плохой мальчишка, а я просто погорячился.

Но тут произошел случай с фигурками из «Звёздных войн».

Вообще-то, детям не разрешалось приносить в лагерь свои игрушки, но я не придавал этому особого значения. Дилан вытащил фигурки из своего шкафчика во время игрового часа, Ребекка не заметила этого, а я ничего не сказал.

– Это – я! – сказал Дилан, показывая мне фигурку Анакина Скайуокера в одной руке. – А это – ты!

А я, получается, был Дартом Вэйдером.

Я хотел взять фигурку, но Дилан отвел руку.

– Не-а! – сказал он нарочито младенческим голосом. – Это – мо-е!

Он сел за один из столиков и начал передвигать фигурки по воображаемому космосу. Я не стал наблюдать за его игрой, а подошел к Эмбер, копошащейся в игрушечной кухне. Она угостила меня понарошным завтраком из блинчиков с мороженым.

– Объедение! – нахваливал я, орудуя вилкой.

И тут я услышал голос Дилана.

– Эдди! Эдди! – звал он меня.

Я посмотрел в его сторону, но вид мне загораживали стоящий перед игрушечным мольбертом Ройс, увлеченно малюющий что-то яркое и бесформенное, и Майкл, рисующий собачку точно такого же зеленого оттенка, как и его носки.

– Эдди! – позвал Дилан в третий раз и когда я увидел, что он сделал, я даже остолбенел.

Дилан построил из кубиков свою любимую фигуру – высокую колонну с длинной поперечной перекладиной наверху, только сегодня с перекладины что-то свисало. Мой пропавший шнурок. Дилан привязал один его конец в перекладине, а другой конец был завязан в петлю вокруг шеи игрушечного Дарта Вэйдера.

– Ты висишь на моей лисице! – сказал Дилан с улыбкой.

И тут я понял: виселица. Он не может выговорить слово «виселица». Наверное, он видел ее в Англии, в каком-нибудь средневековом замке или музее. И теперь вместо космического корабля или чего-то другого, что строят из кубиков нормальные дети, этот маленький засранец строит виселицы и угрожает мне.

Я метнулся к нему через комнату, отводя руку, и Дилан отшатнулся, как будто я собирался его ударить. Я не стал его бить. Вместо этого я снес кубики со стола и они рассыпались по полу. Пара кубиков перелетела через всю комнату и приземлилась у ног рисующего Ройса. Он уставился на меня, ничего не понимая. Ребекка резко обернулась и тоже уставилась на меня, но я проигнорировал ее и посмотрел Дилану прямо в глаза.

– Ты сломал мою лисицу! – сказал он. Его нижняя губа подрагивала.

– Да пошел ты в жопу со своей долбаной лисицей!

Я хотел сказать что-то еще, но тут к нам подбежала Ребекка, чуть не споткнувшись на одном из рассыпавшихся кубиков.

– Эдди, собирай свои вещи и убирайся отсюда!

И с этими ее словами я был уволен.

***

Спустившись в вестибюль, я зашел в туалет и поплескал себе на лицо холодной воды, а потом забежал в кабинку и попытался вырвать. Но у меня не получилось. Я был очень расстроен и разъярен. Я промотал в голове только что случившееся, пытаясь понять, что мне нужно было сдать по-другому, но мне было понятно, что все должно было кончиться именно так. Дилан все очень хорошо рассчитал.

Я целый час сидел в кабинке туалета, пытаясь успокоиться, может быть даже и дольше. Дилан был точно опасен. Он был ненормален, это было совершенно ясно. Я-то больше никогда его не увижу, но как же Бритта? Что, если он устроит с ней какую-нибудь гадость, только чтобы досадить мне? С ней или с кем-нибудь из малышей, которые мне реально нравились? Например – с Эмбер?

Я не мог этого допустить. Я не собирался этого допускать.

Я выскользнул из туалета и, вместо того, чтобы пройти к выходу из здания, я нырнул в тень у дальней стены вестибюля. Позади меня была приоткрытая дверь в подвал. Я вошел в нее на лестницу, развернулся и выглянул в вестибюль. До меня доносился белый шум разговоров между людьми, ожидающими лифта. Вскоре сквозь этот легкий шум я услышал звонкие голоса ребятишек и даже распознал некоторые из них – Эмбер и Майкл, Ройс и Кори…

Я вышел из тени и увидел Бритту, которая разговаривала с Ребеккой и устало опиралась на коляску. Я хотел дождаться, когда Ребекка уйдет и объяснить Бритте что на самом деле произошло между мной и Диланом. Я был уверен, что она меня поймет.

Сестра Дилана, лежавшая в коляске, разинула рот в форме буквы О и испустила громкий вопль. Бритта засуетилась вокруг коляски, застегивая и расстегивая молнии, что-то бормоча. Наконец, она нашла бутылочку и всунула ее в рот ребенку.

– Пошли! – сказал Дилан и потянул Бритту за руку. – Я хочу морожено!

– Одну минутку, – ответила Бритта, снова поворачиваясь к Ребекке.

Дилан стал толкать коляску со своей сестрой по всему вестибюлю. Бритта наблюдала за ним, кивая на слова Ребекки. Мне было интересно – какие именно гадости наговаривает на меня моя бывшая начальница? Захочет ли Бритта видеться со мной после этого всего?

Дилан подкатил коляску к месту, где я прятался. Он как будто знал, что я был там. Но, оказалось, что не знал – он аж подпрыгнул от испуга, почувствовав мою руку на своем плече.

– Ты думаешь, что ты – самый умный, да, маленький ты говнюк?

Дилан стоял тихо и послушно, как в церкви.

– Я – умный, – сказал он.

– А я – умнее, – ответил я.

Я совсем почти и не раздумывал над тем, что мне сделать. Это случилось как-то само-собой. Я отобрал коляску у Дилана и сделал первый шаг. Я видел девочку, лежащую в коляске, сосущую бутылочку, размахивающую своими малюсенькими кулачками – а ведь и Дилан когда-то был таким, подумал я. Таким маленьким, таким беззащитным. Когда никто и подозревать не мог, в кого он превратиться со временем.

– Мы куда идем? – удивленно спросил Дилан, когда я вкатил коляску на площадку лестницы, ведущей в подвал.

– Ты, мой маленький друг, уходишь далеко и насовсем, – сказал я и тут сестра Дилана уронила бутылочку, которая откатилась в угол лестничной площадки. Ребенок начал было вопить, но лишь на мгновение. У меня не было выбора, нужно было что-то делать – и я сделал. Я толкнул коляску. Все это заняло не больше трех или четырех секунд, ребенок тут же замолчал и слышны были только всхлипывания Дилана.

Я не знаю, что случилось потом. Я сразу же проскользнул через служебный выход, а затем спокойно, как ни в чем не было, пошел по тротуару. Однако я могу представить, как Бритта и Ребекка подбежали на крик Дилана, и все остальные тоже сбежались, и как они все в ужасе закрыли рты руками. Я могу представить сестру Дилана, лежащую у подножия ступенек, всю в крови, с расколотой, как кокосовый орех, головой. Наверное, Дилан смотрел на нее, не веря своим глазам, а Бритта трясла его за плечи и кричала – Зачем?? Зачем ты это сделал?

– Это не я, это он!

– Кто он? – спросила бы Ребекка.

– Это Эдди! Это не я, это все Эдди! Он ее толкнул! Он не любит меня, это он сделал!

Но, как всем было известно, я ушел из лагеря где-то за полтора часа до происшествия. Полицейские несколько раз расспрашивали меня, но они меня не подозревали. Во всем был виноват Дилан. Естественно, никаких обвинений выдвинуто не было, потому что ему было всего пять лет и никто не мог – и не хотел – доказать, что он специально столкнул свою сестру с лестницы. Скорее всего, это была просто несчастная случайность. Некоторые даже обвиняли уборщика, который оставил дверь в подвал приоткрытой, другие критиковали Бритту за то, что она не слишком зорко следила за своими подопечными.

Той осенью я вернулся в колледж и познакомился с девушкой, которая была даже красивее Бритты. Я вступил в студенческое братство. У меня появилось множество новых друзей и жизнь была хороша. Изредка я думал о Дилане и испытывал странное чувство печали, смешанной с облегчением.

Об этой истории много писали в газетах. Я читал, что Дилана госпитализировали и что ему нужно было пройти целый ряд психиатрических тестов. Наверное, ему прописали кучу всяких таблеток. Один мой знакомый видел Дилана в городе три или четыре года назад и сказал, что тот выглядит как живой мертвец, как натуральный зомби, накачанный под завязку медикаментами и не способный никому причинить вред. Даже себе самому.

Также, я слышал, что Дилан так никогда и не признал того, что это именно он столкнул свою сестру с лестницы. Это очень печально, потому что – я уверен, Дилану говорили об этом – признание облегчает душу.