Текст книги "Косвенно Касательная Улика (СИ)"

Автор книги: А. Скрупский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

А.В. Скрупский
Косвенно Касательная Улика

Без двух минут пять. Наконец-то утро и я смогу выпить чашечку крепкого кофе, вприкуску с сигаретным дымом. Меня бодрит не само кофе, а мысль о том что я сейчас подниму свою задницу и первым делом заварю кофе. Прежде чем оно заварится, я успею докурить одну сигарету, а затем еще одну за чашкой. Поскорей бы на работу. А иначе я превращусь в кухонный прибор, если хоть еще на секунду задержусь в этом доме. Благо, я собираю вещи с вечера, чтобы на утро никого не будить. Это уже пройденный этап. Ты уже не мальчик. Тебя более не вывести из себя из за каких то чистых носков. Хватило и того что жена закатила истерику пока я в бешенстве метался по дому в поисках чистых носков. Ох уж эти бессонные ночи. Никогда не забуду эти чёртовы носки. Открываю гараж. Сажусь в свой Ford Thunderbird тысяча девятьсот семьдесят третьего года выпуска. Моя птичка. Она всегда спасала меня от передряг. Во времена когда некуда было привести очередную пассию, она меня здорово выручала. Только здесь я могу побыть самим собой, наедине со своими...

Вот чёрт! Я только что чуть не оставил этот город без удовольствия и чуть не лишил жизней пяти, нет, шести рабочих единиц! Чёртовы шлюхи переходили дорогу посреди шоссе.

– Смена окончена, девочки!

– Отвали, придурок!

Как хорошо. Как приятно заезжать на парковку. Лежачий полицейский плавно массирует твои булки. Скрипы шин отдающиеся эхом как бальзам на душу. Наверное это еще одна причина почему я встаю по утрам. Нужно будет как нибудь посчитать сколько их у меня, этих причин. Жест приветствия,улыбка. Тебя узнаёт парковщик и это первое лицо которое ты уже рад видеть. Не забыть ланч. Дальше к лифту. И конечно, я один такой дурак который приходит в участок в такую рань. Очнись, Джэйк! Да всем наплевать на твою работу! Никто не сможет оценить по достоинству твою никчёмную профессию. Здесь можно уповать лишь на собственное самодовольство. И если кому-то кажется, что мой кабинет пуст, то он глубоко заблуждается, ведь он, если можно так выразиться, «полон великих загадок и тайн!». Стены украшены зацепками по столь запутанному делу. Фотографии жертв как хорошо собранный коллаж. Банка с окурками дополняет всю эту трэш-инсталляцию, образуя единую картину того,

что кроется за ширмой художника. Иногда неведение полезно, ибо оно способствует определённому развитию. Чего нельзя было бы сделать узнав всю картину целиком. Многие так и живут. Им кажется будто всё вокруг них сладко и гладко. Они настолько привыкли к своему личному комфорту, что более не хотят слышать о каких-то там преступлениях или голоде, войнах. Они говорят: Это не наша забота. Есть те, кто должен заботиться об этом! Конечно, они знают что существует как чёрное, так и белое, но некоторые так усердно пытаются вытеснить тёмную сторону, что их свет блекнет на фоне их праведности. Но тот художник который написал всё это, думал не только о праведности и правильности, он создал некий баланс цветов. Если есть хищник, то значит и жертва! Хищнику среди других хищников приходится постоянно становиться больше чем он есть, доказывая окружающим свою непревзойдённую мощь.

Овца не сможет залезть в волчью шкуру. По крайней мере, не сможет долго находиться в ней. А иначе волк стоящий рядом, ненароком услышит её тихое «Беее». Каждый хищник знает себе цену. А это значит что остальные хищники ему не ровня. Каждый рисует себе свой образ «альфа-доминатора» и низводит на нет, все попытки проникновения здравого смысла. Правда сейчас ничего не стоит и не решает. Каждому в отдельности нужен свой идол, своя правда, которая будет им парусником на пути к власти. Стоит задуматься о том, каков твой реальный умысел?! Ты можешь сказать себе: я хочу быть богатым и ни в чём себе не отказывать. Я хочу добиться всех материальных благ, быть независимым и строить благополучную семью. Но так ли это на самом деле?

Быть может ты живёшь ради того, чтобы властвовать над всем этим? Мне нравится моя работа. Можно сказать я живу ней! Я люблю ловить преступников не по тому, что это дело хорошее и я спасу чьи-то жизни...Да, это тоже важно, но мой умысел скорее в самоудовлетворении! Я хочу испытывать это чувство, когда преступник пойман и дело раскрыто. Я становлюсь больше и сильнее.

Всё равно что я был бы горцем и отрубал бы чьи-то головы. Здесь играет роль не сколько моё эго, сколько то состояние, то чувство которое побуждает меня совершать сии действия. Ровным счётом как и преступник идёт на преступление не сколько ради мести, денег или из за собственных убеждений, а сколько ради состояния в момент преступления. Этот наркотик более не отпустит тебя, попробовав ты хоть раз. Каждое моё действие наполнено самоудовлетворением. Онанируя на происходящее в жизни, ты проживаешь некий катарсис, когда страдания больше не причиняют тебе вреда, а наоборот подпитывают твою волю к свободе выбора. Ты выбираешь: страдать по этому поводу, или не страдать. Даже обыкновенная чашка кофе становится источником моего состояния. Важно не само выпитое кофе, не его бодрящий эффект, а то, что я испытываю в момент когда пью его, стою с чашкой в руке и нахожусь в неподдельном состоянии.

Улики. Их так мало и они настолько ничтожны, что хочется сказать: «Нужно больше убийств!». Можно часами пялиться на эту чёртову доску и ничего, кроме дурацкого диалога в моей башке. И какого хрена я пью этот холодный, терпкий чай?! Ненавижу себя за свою машинальность. Иногда время просто убегает пока я торчу в этом бездушном кабинете. Выплюнув содержимое обратно в чашку, я удаляюсь в уборную, где меня ждёт приятный присест. Обожаю эту процедуру.

Из тебя выходит всё лишнее. Весь негатив уходит и смывается. Все лишние мысли высвобождаются. Наступает тишина и покой. Умиротворение.Некая лёгкая медитация. Ты слышишь шум океана и шум прибрежной волны. Ты чувствуешь торможение. Тебе становится трудно думать о чём либо. Ты ощущаешь лёгкую эйфорию. Тебе хорошо,уютно, спокойно...

– Детектив Джилленс?!

– Мм..Что?

– Вас ожидают в морге. Просят осмотреть тело.

– Вот чёрт...

Похоже я уснул. На часах полдень, а это значит что я проспал всё утро. Почему никто не разбудил меня? Предатели. Работа в полном разгаре. Весь участок переполнен беготнёй. В это время здесь царит галдёж и суета. Вокруг полно воров-неудачников, старушек которые жалуются по всякому поводу и людей, сующих нос не в свои дела. Такие люди обычно приносят зацепки, которые в последствии оказываются ложными. Они снимают видео, делают фото и приносят всякие кровавые ошмётки с дороги. Это именно те люди, кому не наплевать, но те, кто забывает о своей жизни. Тупицы. Мне даже тошно смотреть на эту вакханалию. Трудно что либо понять смотря из своего кабинета. Обычно там видны недовольные рожи сотрудников и всяческий сброд, который даже не удосужился помыться перед тем как совершить преступление. Старушка бьющая офицера полиции своей громадной сумочкой, мерзкий тип с чёрными мешками вокруг глаз. И почему он пялится в мою сторону? Фу...

– Детектив!

– О, здравствуй, Гарри.

– Попрошу! Теперь детектив Ньюман!

– Мм...Поздравляю! Неплохо звучит.

– Кофе?

– Пожалуй не откажусь. Спасибо!

– Я как раз собирался в морг...

– Ах, да! Тело!

– Экспертиза говорит что это похоже самоубийство.

– Еще одно? Нужно взглянуть.

– Не будем медлить.

Мы стоим в медленно едущем лифте. Честно признаться меня бесит весь этот фальшивый видок... Гарри. Его слащавая улыбка, аккуратно причёсанные волосы, вечно начищенные туфли до блеска. Так и хочется прижать его к стенке и стереть ухмылку с этого ублюдка.

– Ох, господа! Мы вас заждались. Прежде чем вы приступите, позвольте сделать вступительное представление: Погибший – Юэн Ганнер, сорокатрёхлетний мужчина, полной комплекции. Работал клоуном в парке аттракционов. Двое детей. В разводе с Элен Роуз. Тело самого Ганнера обнаружила его подруга Кларис.

На теле произведён один глубокий кустарный надрез, предположительно самим Ганнером. Надрез был сделан медицинским скальпелем, по всей брюшной полости, от живота до рёбер. Сам скальпель, Ганнер держал лезвием вниз, что и дало эффект неровного пореза. Скончался от потери крови. Красота, неправда ли?!

– Почему на нём надет парик? – Произнёс Гарри и принял умную позу.

– А вас не смущает, молодой человек, что он абсолютно голый? – Ответил ему Суд. Мед. Эксперт Д. Дженкинс и в ответ добавил:

– Дело в том, что тело уже обнаружили голым и наши ребята не трогали ничего, кроме его же тела. И доставили его ко мне – на стол.

– Я полагаю что это убийство.

– Кхм...С чего вдруг такие громкие заявления, мистер Джилленс?!

– Детектив Джилленс! Судя по всему порез был произведён не скальпелем, а ножом для масла. Об этом говорят эти мелкие рубцы вдоль разреза.

– Позвольте, но ножи для масла обычно затуплены и его длинна не совпадает с глубиной пореза!

– Вероятно нож был частично заточен и жертву пилили заживо, о чём говорит неровный порез.

– Поразительно. – Скептично ответил Д. Дженкинс.

– Что если Ганнер был под чьим-то давлением ? – Добавил Гарри.

– Скорее всего.

– Наша прошлая жертва имела схожие суицидальные черты. Неровный порез вдоль запястья. Ну и вдобавок падение с высотного здания.

– Double kill! – Восторженно произнёс док.

– Ты прав, Гарри. В этом что-то есть. Мои догадки по поводу серийного убийцы подтверждаются.

– О, да! – с ухмылкой ответил Гарри.

– Вам видней, господа! Но позвольте, раз уж вы, я так понимаю закончили, я бы хотел прерваться, на свой законный обед. Детективы?

– Приятного аппетита, док! – Произнёс напоследок Гарри и махнул рукой.

– Что скажешь, Гарри?

– Я заметил на столе у доктора Дженкинса коробочку для масла. Ну, знаете, в которой обычно хранят сливочное масло.

– Продолжай.

– Но самого масла в ней не было! Вот в чём странность.

– Ты клонишь к тому, что доктор Д. Дженкинс и есть наш клиент?

– Оу... Ну, не будем торопиться с выводами. Стоит сначала его проверить! Тем более что коробочка для масла не является уж больно веской причиной для подозрений.

– Да, но ничего не бывает просто так. Обычно моё чутьё меня не подводит.

– Поговаривают что док не ест жирную пищу и является вегетарианцем.

– Это он зря. Может быть он иначе использует эту посудину?

– Не знаю сэр, но отношение к клоунам у него явно не доброжелательное.

– Почему же?!

– Раньше он и сам подрабатывал клоуном, но после несчастного инцидента с ребёнком, он забросил эту работу и пошел по своей основной специальности.

– И что за инцидент?

– На сколько я знаю, его подставила его же труппа, которая закачала в шарик немного керосина. В это время маленькая девочка держала в руках свечку, на праздновании Хэллоуина. Шарик предназначался самому Джэнкинсу и его труппа не могла предвидеть таких обстоятельств. Когда Док показывал ей фокусы, шарик вероятно не выдержал и в последствии поджёг девочке волосы и сжёг напрочь брови. После этого док был вынужден уйти.

– А это уже интересно! Знаешь, Гарри, ты мне хоть и не нравишься, но польза от тебя есть.

– Так что на счёт дока?

– Нужно выяснить был ли он знаком с жертвой. Установим слежку и начнём сегодня же. И пока советую никому не трепаться об этом, окей?

– Copy that!

Наступил поздний вечер. И я вместо того чтобы поехать к своей забытой семье, просиживаю не один час в машине со своим болтливым напарником. Его рот просто не затыкается. Было плохой затеей взять его с собой. Да и наша конспирация уже давно как рассекречена. Проходящая мимо нас толпа нигеров, окинула на нас довольно знакомый по рабочим моментам взгляд. Им явно интересно за кем мы тут следим.

– Ну же! Давайте! Проваливайте отсюда! – Смело воскликнул я в салоне своей машины.

– Мне кажется они сейчас достанут ствол. – Испуганно проговорил Гарри.

– Если хоть одна царапина появится на моей птичке, я лично изуродую их.

– Оh,my God... – После небольшой паузы, чернокожие бандиты начали тыкать пальцем в нашу сторону и о чём-то шептаться. После чего торопливо ушли.

– Кажется они всё поняли. С нами не стоит связываться, чёрт тебя дери!

– Лучше нам помалкивать.

– Да иди ты...

Спустя минуту, к дому Дженкинса подъезжает машина. Из неё выходит сам док. Его кто-то подвёз. Мы не смогли разглядеть номера машины. Я вижу как док прощается с водителем и заходит в дом. Машина тем временем уезжает в неизвестном направлении. В доме включается свет, а за ней и музыка. Играет что-то лёгкое, не разобрать. Например джаз! Мы сидим в машине еще минут пятнадцать и моё терпение подходит к концу. Возможно его подвозила коллега или какая нибудь пассия. Хотя какая пассия может быть у старого, жирного ворчуна. Хотя если я не ошибаюсь, ему до пятидесяти. А на вид все семьдесят.

– Гарри, почему мы упустили машину?! – В ответ молчание.

– Гарри?...

В этот момент Гарри молча сидел и смотрел прямо, не моргая и не поворачиваясь.

– Что за чертовщина? – Спросил я и немедля выбрался из машины. Вдруг, из дома Дженкинса донёсся выстрел. Мы с Гарри резко рванули к дому. Нам пришлось выломать дверь и разделиться по обе стороны. В гостиной я обнаружил труп Дженкинса. Он застрелился. Не думаю что это совпадение.

Еще одна жертва самоубийства. Довольно странно, но я почему-то вспомнил фотографии на доске. Эти зверские убийства... Кровавые расправы, расчленёнка. Кого мы ищем?..

– Говорит детектив Джейкоб Джилленс: пришлите оперативную группу по адресу Гранд-авеню, на углу по пересечению шестьдесят девятой улицы! Найдено тело Д.Дженкинса! Повторяю, найдено тело Д. Дженкинса! Док мёртв. Конец связи. – Кладу трубку и неспешно смотрю на испуганного Гарри.

– Всё таки док был замешан! – Робко ответил Гарри.

– Не торопись с выводами. Возможно так убийца запутывает следы.

– Но почему вы так уверенны что это убийство?

– Он что-то знал.

– А что если док, в отчаянии от своих поступков, понял что на грани поимки, не выдержав стреляет себе в лицо?!

– Хорошая попытка, детектив, но у этой истории всё не то чем кажется!

Дженкинс провёл в своём доме около получаса, за это время в его дом мог проникнуть кто угодно.

– Да, но а как же мы?!

– Преступник мог проникнуть в дом гораздо раньше нас.

– А что на счёт самоубийства?

– Похоже его вынудили. Ни прощальной записки, ни выстрела в упор. Дженкинс стрелял в себя с небольшого расстояния, так, будто его пистолет был насильно повёрнут в его сторону.

– А что если тот кто подвозил Дженкинса, приказал ему убить себя?

– И наш послушный док, принялся выполнять приказ. Хм...Интересно.

Ньюман! Ты меня всё больше и больше удивляешь.

– Нет, я имел ввиду... А хотя ладно.

– Возможно и предыдущую жертву шантажировали доведя до самоубийства?

Хотя мне слабо верится в то, что этого прохвоста чем-то можно прижать.

Дождавшись подкрепления, мы незамедлительно покинули дом Дженкинса и разошлись по домам. Пока я ехал в машине, меня всё не покидало чувство будто я всё еще еду в машине с напарником. Видать нужно меньше проводить время с другими людьми. Такое чувство будто я всё еще слышу его болтовню.

Это малость напрягает. Не люблю пустую болтовню, в особенности от коллег. Не уже ли я похож на того человека, с кем можно поговорить по душам? Да я и слова лишнего не пророню, в особенности если это касается моей личной жизни. Я не привык жаловаться. Да я попросту не умею этого делать. Помню как делал это в последний раз. Это выглядело настолько убого и нелепо, что я больше не жалуюсь никому, даже себе. Я быстро устаю от всего этого. Мне хочется закрыться ото всех и сбежать. Но когда я сбегаю, мне хочется обратно ворваться в строй и разрушить былые представления обо мне. Порой я представляю себе будто в мире нет никого кроме меня. Я один! И это прекрасное, греющее чувство, когда все обязательства уходят, когда все люди со своими разговорами и проблемами вдруг исчезают! Наступает момент, когда я погружаюсь в детство. Мир беззаботной жизни. Я просто есть и всё. И всё! Нет ни преступлений, ни разговоров ведущих в никуда, ни ссор, ни конфликтов. Я устал. Подъезжая к дому после работы, я заглушаю мотор и хоть минуту, хоть самую малость сижу в тишине. Мне это необходимо. Мне необходимо не видеть и не слышать. И после глубокого вдоха и выдоха -выхожу.

Войдя в квартиру, у порога меня встречает моя жена, Лилиан.

– Здравствуй, дорогая!

– Здравствуй! – Тихим голосом отвечает Лили.

– Я так устал...

– О, Джейк... – Обнимает меня в ответ.

– Мэгги спит? – Я начинаю целовать её быстрыми рывками, словно клюя.

– Угу. Кто-то говорил что устал?

– Да, устал. Мне нужно срочно снять стресс. – Говорю продолжая целовать.

– Может тебе налить что нибудь выпить? Вместо...

– О, нет. Это плохая привычка. Так и спиться можно. – Беру её на руки и несу прямиком в спальню.

– О, Джейк?! Что на тебя нашло?! – Игриво смеётся жена. Мы быстро раздеваемся, я бегу закрывать двери и затем неторопливо всхожу на кровать.

– Может быть ты голоден?

– Еще как голоден.

– Нет, нет! Может тебя сначала накормить? Ах... – Молча начинаю гладить её промежность. Она нежно меня покусывает, я резко вхожу в неё и начинаю двигаться размашистыми движениями, входя как можно глубже. Лили старается не шуметь, а я разворачиваю её, и вхожу сзади, прикрывая в одночасье её рот ладонью. Затем,после небольшого захода, кладу её на живот, сдвигаю её ноги одним продольным движением ног и продолжаю работать бёдрами. Спустя какое-то время я начинаю слегка теряться. Как будто проваливаться. Опять всплывают мысли о работе, и эта чёртова доска со всевозможным расчленением плоти. Я постепенно начинаю притормаживать, а затем и вовсе валюсь на бок. Лили обеспокоено спрашивает:

– Джейк, что-то не так? С тобой всё в порядке?

– Извини. Похоже я действительно устал.

– Ничего. Мне и вчера если честно хватило. – Восторженно отвечает Лили.

– Да? – С удивлением узнаю я.

– Что-то я не припомню.

– Ну...Ты вчера знатно меня оттрахал . А я в свою очередь, тебя отблагодарила!

И тут постепенно ко мне начинают приходить воспоминания о вчерашнем вечере. Я стараюсь вспомнить что было днём, но не могу оторваться от мысли о божественном минете. О, Господи. О чём я только думаю? Соберись, Джейк! Секс не должен на тебя так влиять! Я уже далеко не мальчик и могу держать себя в руках. Боже, как это приятно. Она знает что делает. Мои мысли постепенно превращаются в сумбур. Я не могу сосредоточиться ни на одной мысли. Сразу возникает другая. Я нахожусь далеко не здесь. Меня словно несёт как призрака, сметая из стороны в сторону.

Я думаю о сексе, но я даже не возбуждён! Моя эрекция в миг угасла, но меня продолжают терзать мысли о минете от Лилиан. Мне нужно передохнуть. Жена говорит мне что-то, но я не могу разобрать ни слова. Такое чувство будто нас снимают на камеру. Мы – главные действующие лица. Но похоже я забыл слова. Моя голова начинает раскалываться, словно я выпил лишнего. Пытаюсь вспомнить о чём мне рассказывал Гарри в машине. Делаю глубокий вдох и постепенно успокаиваюсь. Думаю о том как шумит океан, слышу кричащих чаек на берегу. Ложусь на песок. Он довольно тёплый. На меня светит солнце. Ветер обдувает моё тело. Я засыпаю.

Открываю глаза. Понимаю что я проспал, по тому как солнце уже взошло. Я не успеваю сделать кофе, а сразу же хватаю одежду и судорожно пытаюсь одеться.

Я не приготовился с вечера и это мой большущий косяк. Застёгиваю рубашку, хватаю ключи и бегу к машине. Весь помятый и не бритый, каким и должен быть настоящий детектив. Завожу мотор. У меня всё еще болит голова. Не могу вспомнить что снилось ночью. Что-то связанное с моей работой. Осталось угнетающее послевкусие ото сна. Оно даже слегка деморализует. Впереди еще целый чёртов день, а я уже чувствую себя каторжником которого хлещут по спине батогом. Сука.

Доехав до работы, я уже чувствовал весь этот «саспенс» который ожидал меня в офисе. Пока я поднимался на свой этаж, я морально настроил себя к унижению.

Как можно сильнее себя оскорбить в лифте, чтобы любое оскорбление от начальства, показалось мне комплиментом. Сейчас мне хочется только одного:

– Умереть.

Уильям Харкен. Этот ублюдок славится своей манерой орать без умолку, унижать подчинённых и конечно же возвышаться самому. У нас с ним извечный конфликт. Но тем не менее он понимает что я во многом остаюсь прав. Единственная причина нашего обыденного конфликта, остаётся показать кто здесь начальник. Двери лифта открываются, я уже вижу лицо своего недовольного босса. А Гарри уже во всю распинается в его кабинете.

– Ааа...Детектив Джилленс! Мы вас заждались.

– Босс. – нехотя отвечаю и киваю в сторону Гарри.

– Джилленс, я не раз замечал твой халатный подход к работе, но какого чёрта ты в очередной раз всё просрал?! Скажи, как суд.мед. эксперт мог быть убийцей?!

– Дело в том что доктор Джэнкинс был нашим подозреваемым! – Перебил Гарри.

– Моё чутьё подсказало мне что здесь что-то не чисто. Джэнкинс не смог определить орудие убийства жертвы Ганнера!

-Клоун! – Саркастично произнёс Харкен.

– Возможно док. был сообщником. – Добавил я и молча посмотрел на Гарри.

– Джилленс, я помню как ты только пришёл в участок. Мы вечно посылали тебя за кофе. И от тебя тогда было куда больше проку чем сейчас. Что случилось, сукин ты сын?! Меня тошнит от тебя и твоего дружка. Я всё время забываю как его зовут...

– Джентльмены!.. – В дверь вошла офицер Рейчел Хоуп и настоятельно прервала беседу.

– Хоуп! – Восторженно окликнул босс.

– К нам позвонил некто и утверждает что он похитил девочку!

– Он еще на связи? – В один голос запели мы с Гарри.

– Of course! – Ответила Хоуп.

– Скорей к телефону! – Прокричал Гарри и я в миг бросился к трубке.

– Говорит детектив Джейкоб Джилленс. С кем имею честь?! Девочка еще жива?

– Не стоит тянуть время, мой дорогой друг. Для вас время тикает...

– Что вы хотите?! Деньги?...

– О...Меня не интересуют материальные блага, меня интересуете вы, детектив!

– С чего бы это? Мы знакомы?

– О, Джейк... Когда еще не родившийся птенец находится в скорлупе, для него существует лишь его мир в скорлупе. Он оказался втянут в это и не от него зависит исход жизни. Если его скорлупа будет слишком тонкой, то он погибнет, если слишком прочной, он не сможет выбраться самостоятельно. Ты – не родившийся птенец, Джейк!.. – Проговаривает свою речь и бросает трубку.

– Что за чёрт?! – Возмущённо вскрикиваю я.

– Что этот ублюдок себе придумал?!

– Успокойся, Джейк. – Говорит Гарри и ставит руку мне на плечо.

– Отвали, Ньюман! Сейчас не до твоих нежностей. – Отвечаю и резко сбрасываю руку с плеча.

– Детектив Джилленс! – Настойчиво произнёс Харкен.

– Я просто не могу понять, он что, со мной играть вздумал? – Говорю, при этом тревожно хожу по офису.

– Видал я не раз таких ублюдков! – Добавил я.

– Он вскоре позвонит. Вот увидите! Им всегда что-то нужно. – Уверенно произнёс Харкен.

– Что за чушь?! – Возмущённым голосом кричу начальнику. – Такие ублюдки только и делают что играют. Он играет со мной!

– Есть! Имеются сведения что звонок поступил с нашего района! – Вовремя вклинилась офицер Хоуп. – Я попрошу ребят проверить все заявки по похищениям за последние сутки.

– Молодец! – Восторженно отвечает Харкен. – Хоть кто-то здесь работает нормально. – Выслушиваю трепню босса и ухожу в свой кабинет.

Он назвал меня Джейк, будто мы с ним знакомы. Да что он вообще обо мне знает? Хренов извращенец. Такие всегда прячутся и дрочат на фотки своих одноклассниц. Я уже ловил подобную тварь. Правда тогда всё закончилось плачевно. Но факт остаётся фактом! Тот ублюдок похитил дочь одного военного который служил в каких-то специальных войсках. Наверное в войсках для умственно отсталых. Этот придурок пошел её искать собрав знакомых и соседей. Но поиски так и не увенчались успехом. А похититель чудным образом узнав об этом, прикончил дочурку засняв убийство на камеру и прислал кассету на дом. Его жена не выдержала потрясения и буквально через двое суток,пока муж был на службе, покончила с собой. И зря, потому как мы поймали его уже через сутки после смерти жены. А похититель жил всего в квартале от их дома. Мы не могли долго понять в чём дело, поскольку похититель был всегда на виду и даже помогал в поисках их дочери. Вот же сука. Похитителя выдало то, как тот замахивался битой. На любительской плёнке снятой во время уик-энда у соседей, тот ублюдок, одним размашистым жестом ударил молотком по аттракциону где измеряется сила удара. И этот жест его выдал. Эту плёнку мы нашли и изъяли еще во время первого осмотра дома, когда похитили их дочь. Но один из офицеров полиции, который собирал улики, по своей не осторожности потерял плёнку. Мы просмотрели все записи пытаясь найти подозреваемых. И только после смерти их дочери, плёнка нашлась. С тех пор прошло уже пять лет. Основным мотивом для преступления, была банальная зависть. У того ублюдка всё не клеилось с работой, он начал пить, жена ушла от него и детей у него не было. На тех записях он был еще счастливым. Но это уже не важно, так как дело раскрыто.

Меня всё больше смущают эти снимки на доске. Я смотрю на них и не могу свести одно к другому. Будто эту доску заполнял не я, а кто-то другой.

Будто мне только что передали запутанное дело и не рассказали о самих деталях. Вижу только расчленённую плоть и надписи, которые уже довольно стёртые и неразборчивы. Вспоминаю детство, когда отец играл в шахматы в компании незнакомых дядечек, я подходил и смотрел на шахматную доску.

В то время я уже знал правила игры, но не совсем мог ориентироваться в тактике. И когда я играл на улице, а затем вдруг подбегал к доске, я пытался разобраться что к чему и на чьей стороне преимущество. Я смотрел на выведенные фигуры и считал их, тыкая на каждую пальцем. Мне казалось если у противника меньше фигур, тогда он проигрывает. Но в реальности всё не так.

Побеждает тот кто умеет просчитывать хода наперёд и смотрит на всю доску.

И почему-то всегда при виде этих ужасных картин, я замечаю одну, которая меня всегда тревожит больше всего. На фоне всех не многочисленных жертв, по большей мере выделяется одна жертва. Прошёл не малый срок с тех пор как было совершено это зверское преступление. И выделяется оно именно тем, что жертву расчленили. Когда диспетчер сообщил нам об убийстве, мы с моим тогдашним напарником, детективом Роджером Олдрейном направились на место преступления. Ним оказался публичный дом. Той ночью мы отдыхали после дня благодарения, переваривая в своих желудках сочную индейку. Но то зрелище которое предстало перед нами, заставило нас слегка передёрнуться от увиденного. По прибытии мы направились к месту преступления. Нас встретил темнокожий офицер полиции Эльбрус Дигс, который первым прибыл на место. В ту ночь он заступал дежурным и откликнулся на вызов диспетчера. В начале всегда приезжают один – два копа, а затем уже приезжают все остальные. Телефонный разговор записанный диспетчером показался довольно странным и был похож скорее на юношеский вздор, чем на правду. В разговоре сказано что в их публичном доме лежит труп шлюхи, которую ест пёс. Конечно же это покажется странным, даже самому заядлому детективу. Жертвой была некая двадцатидевятилетняя Natalya Kovalenko, также известная как «Гликерия», что в переводе с греческого означает «сладкая». Гликерия была перебежчицей из Украины, скрывавшаяся нелегально в Америке. Её труп был разделан сверху донизу, от основания надлобковой части живота, до верхней части грудной клетки. Сама же грудная клетка была вскрыта и распахнута как открытая книга. Её органы были хаотично разбросаны по комнате и вокруг тела жертвы. На некоторых органах были следы от укусов, так, будто их ели как яблоки. Благо, убийца не отрезал жертве влагалище. Нам еще не хватало здесь «Джэка». Следы от укусов на отдельных органах были явно не собачьими. Но консьерж, по совместительству глава всей этой феерии,госпожа Кира, утверждает что видела пса который «грыз тело бедной девушки». Остальные фурии были заняты в этот момент . Госпожа Кира говорит что её последний клиент ушел за час до того как обнаружили тело. Гликерия в это время отдыхала в одном из номеров. Мы с Роджером, офицером Дигсом и еще с парой ребят проводили осмотр тела. Мне было поручено покопаться в ошмётках внутри тела. Детектив Роджер Олдрейн стоял надо мной посасывая палочку корицы. Вокруг нас околачивались фотограф и спец в области медицины. Дигс стоял позади всех, у двери и следил чтобы какой нибудь зевака с расстёгнутой ширинкой случайно не забрёл к нашей мадам. В комнате стоял дикий смрад. Желудок был надрезан и оттуда доносился режущий запах, напоминающий рыбные палочки. Я каждый раз останавливал себя на мысли о рвотном рефлексе. Приходилось думать что «так и надо, так и должно быть!». Хоть такой случай в моей практике был впервые, когда жертва была столь «открыта» к нам. Роджер слегка насмехался надо мной, причмокивая своей палочкой во рту. Он говорил что если я сейчас не сделаю этого, то так навсегда и останусь в «лузерах». Мне не нравился Роджер, но я понимал что у него есть чему поучиться. Мы тщательно осмотрели место преступления. Следов взлома и проникновения нет. Убийца вошел и вышел через парадную дверь. Нам пришлось трижды допросить госпожу Киру, чтобы вынудить из неё список приватных гостей. В частности нам довелось провести допрос с клиентами самой Гликерии. Десятки часов проведённых с подозреваемыми, не дали должных результатов. Единственный мужчина который в рапорте пожелал остаться неизвестным, сообщил, что единственное что он слышал, это два глухих удара за стенкой. Но в тот момент он не придал этому значения, так как одна из «девочек» плотно занималась качеством его обслуживания. По всей видимости это были звуки удара по грудной клетке. Так, для того чтобы пробить грудную клетку, понадобится не абы какая сила. По этому сотрудниц публичного дома мы исключили из списка. При разговоре с госпожой Кирой, детектив Олдрейн решил поинтересоваться чисто из любопытства, какой породы была собака, на что госпожа ответила что видела абсолютно чёрного лабрадора, лакомившегося «сладостями» нашей иммигрантки. В какой-то момент, дело зашло в тупик и мы с детективом Олдрейном дружно забросили его в долгий ящик. Это дело и по сей день остаётся не раскрытым. Но почему тогда фото со шлюхой до сих пор висит на доске зацепок? И как полугодичное убийство шлюхи, связано с еще одним не менее интересным делом.

Жертва – Тридцатилетняя Лив Отем, работавшая адвокатом в широко известной адвокатской конторе. Не замужем. Детей нет. Скандально известная своими громкими делами. Каждое её дело имело отклик у прессы и массовое осуждение со стороны простых граждан. По тому как все подсудимые были жестокими убийцами, насильниками или и того хуже – бюрократами. Всем им, так или иначе скостили срок, избавили от пожизненного или вовсе не закрыли дело. В общем, её было за что грохнуть. Но суть такова, что её тело нашли мёртвым на тротуаре около высотного здания, где и проживала Отем. Она выпала из семнадцатого этажа. Но всё бы ничего, если бы не порез на её запястье. Войдя в квартиру Отем, при обыске, мы обнаружили окровавленную ванную, где по всей видимости Лив попыталась совершить самоубийство. Но загвоздка остаётся в том, почему тогда отчаянная самоубийца решает вдруг выпрыгнуть из окна. Она легла в ванну, взяла лезвие, и уже было сделала правильный порез, как вдруг передумала и решила выбрать другой путь? Смешно! Как таковых, следов борьбы не было. Единственное на что можно обратить внимание, так это на следы крови ведущие от ванной комнаты к окну в спальне. Капли крови которые свидетельствуют о том, где жертва останавливалась и что пыталась делать, создали некую картину происходящего. Лив вышла из ванны с порезанной левой рукой, остановилась сразу же выйдя из ванной комнаты и проследовала в спальню, вероятно прижимая рану рукой. Затем снова останавливается у окна, прислонившись спиной к самому окну. Затем правой рукой открывает окно и выпрыгивает. То есть её из окна насильно никто не выталкивал, потому как по словам очевидцев, «женщина летела чуть с наклоном, ногами вниз, и как будто смирилась со своей участью». По моим догадкам в квартире был кто-то еще. Тот, с кем Лив Отем встретилась лицом к лицу выйдя из ванной, тот кто пытался с ней что-то сделать. Но не совсем ясно что именно?! Убить? Толкнуть? Может быть изнасиловать? Ведь как и с прошлой жертвой, Лив была абсолютно голой! Отем столкнулась с чем-то таким, что её ужаснуло больше чем порезанные вены. Получается ей не оставалось ничего другого кроме как добровольно выброситься из окна своего дома, дабы исключить банальный суицид. Мы с моим тогдашним напарником Роджером Олдрейном, попытались выяснить, кому так насолила Отем, что её решили прикончить. Мы составили список тех, у кого было больше всего мотивов для преступления. В итоге этот список перевалил за десятку и достиг шестнадцати, если не семнадцати подозреваемых. И первым почётным гостем в нашем списке был майор Стив Коллинз – военный в отставке. Как оказалось это именно тот военный у которого убили дочь, а жена покончила самоубийством. – В точку! – Сказал я про себя, наблюдая сию картину. Выяснилось что Отем была адвокатом того ублюдка который убил его дочь. И во первых дело долго не могли закрыть, поскольку само тело девочки в доме убийцы было не найдено. Тело нашли только спустя три недели после того как начался суд по делу «детоубийцы». В начале были предъявлены только косвенные улики, которые были по мнению Отем «сомнительны и безосновательны». Но спустя три недели, в одном из коллекторов было найдено тело девочки,а с ним и орудие убийства – топор. Убийца был приговорён к пожизненному заключению с правом на пересмотр дела. Отем добилась того, что дело возможно будет пересмотреть после семи– десяти лет лишения свободы. Однако. Хороший мотив для собственного преступления! Коллинз лишается семьи, после чего его воинской службе приходит конец. Почему бы не отомстить злобной бабе за то, что она защищала всякую нечисть? Для начала напоить жертву снотворным, затем раздеть, положив в ванну и под видом самоубийства лёгким движением руки, разрезать вены на руке у жертвы. Как вам такой расклад? На месте убийцы я бы поступил точно так же. Когда мы привели его в полицейский участок, Коллинз всё категорически отрицал. Он уповал на то, что мы виноваты в смерти жены и их дочери. И обвинял нас в нашей некомпетентности, в частности указывая на меня. Поскольку детектив Олдрейн был более опытнее чем я, по большей мере он проводил допрос.