Текст книги "Безропотные животные (СИ)"

Автор книги: А Рахметов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

  В тот день Бель исполнилось четырнадцать лет. Она сидела у себя в комнате, чинно читая книгу, и ожидала сестру. Возможно, Аэлис даже поздравила бы ее – в своей обычной манере: скупо и бесстрастно. Но вместо сестры пришел Уилкс, сестрин муж. Хлопнув резной дверью, он грузно ввалился в комнату и оперся на небольшой комодик.

  – Эй, ты, – Уилкс тяжело уставился на Бель. От него вкусно пахло едой. От мокрого неровного пятна на груди шел слабый аромат алкоголя.

  Уилкс был зол.

  Бель боялась его, но старалась не подавать виду. Она отложила книгу и присела, как учила ее сестра.

  – Добрый день.

  – Чего это он добрый? – резко спросил Уилкс, но тут же смягчился. Вернее, попытался смягчиться. – Сегодня из комнаты не выходи. Твой отец умер.

  – Как?!

  – Умер, и все тут. Лишних вопросов не задавай.

  Бель вскочила на ноги.

  – Но он же поправлялся! Он же... обещал... – это прозвучало по– детски. Но она не могла с собой ничего поделать. Она задыхалась от глупой обиды.

  Уилкс осклабился.

  – Ничего он не поправлялся. Ладно, сиди здесь. Я тебя запру.

  – Подождите!

  Но он уже вышел за дверь. Раздался складный звук проворачиваемого ключа, и вслед за ним – удаляющиеся шаги Уилкса.

  Бель осталась одна.

  Она медленно подошла к кровати и легла поперек, ослабев. Ею обладела апатия, и не хотелось ни о чем думать.

  Где– то внизу суетились истрепанные временем роботы, разрезая и бальзамируя тело ее отца. Плакала беременная от Уилкса сестра. А сам Уилкс – который не так давно был наемником, жалким оборванцем, никем – пил водку и с насмешкой обозревал свои новые владения.

  «Теперь все будет по– другому», – думал Уилкс.

  Пять лет назад, когда он постучался в ворота Замка, он не мог даже надеяться на подобный успех. А теперь – он хозяин в этом месте. Замок на холме, единственное место на разрушенной, убитой планете, где все еще теплилась жизнь – принадлежал ему...

  Надо спуститься в подвал.

  При мысли об этом Уилкс нахмурился.

  Он помнил свой единственный визит в комнату под Замком. Было темно, хоть глаза выколи, и очень влажно, как в желудке у какой– нибудь гигантской доисторической твари. С потолка неспешно капал склизский конденсат. Воняло там ужасно... Там, в подвале, Фоулз держал своего единственного, безымянного сына. Бедный мальчик был худ и слаб, как новорожденный. Он слепо пялился на пришельца и беспорядочно махал руками– спичками. Уилкс тогда спросил:

  – Нахрена вы его здесь держите?

  – Он не для нашего мира, – отвечал Фоулз. – Мир испортит его чистую кровь.

  Надо бы выпустить беднягу, раз уж старик умер.

  Уилкс пошел за инструментами, хотя ему этого очень не хотелось.

  Издалека Замок напоминал кучу камней, беспорядочно нагроможденных друг на друга и густо оплетенных лозой. Он был построен в древние времена, когда люди скакали на лошадях и воевали палками из плохо сваренного железа. С тех пор утекло много воды, и все равно Замок стоял; он пережил конец света и сохранил в себе остатки жизни.

  Вокруг густо расползлись небольшие халупы, деревянные постройки, землянки, где ютились обычные люди, почти не обезображенные мутациями. Они поклонялись Замку и гордились своей чистотой. Детей, если они рождались уродами, люди милосердно убивали. Колдунов и ведьм без лишних разбирательств вешали на большой корявой осине.

  В этом была своя правда, своя справедливость.

  Однажды отец привел Бель к осине. От гекалитров впитанной крови дерево побагровело; его ветви угрожающе раскинулись во все стороны, а большие, изогнутые корни взломали землю и теперь белесо тянулись к небу. Листья напоминали судорожно сжатые ручонки. Бель смотрела на дерево с отвращением.

  – У тебя начались кровотечения, – вздохнул отец.

  – Да, – не стала скрывать она.

  – Тебе нужен жених. Когда– то я отдал Аэлис Уилксу. Зря я это сделал... Уилкс слишком глуп и неотесан, слишком груб. Твой жених будет другим.

  Она разволновалась.

  – Каким же он будет, отец?

  – Не знаю. Но точно не таким. Не знаю... Я еще работаю над этим.

  Он поморщился. В последнее время боли все больше мучили его, и при ходьбе он опирался на металлизированный костыль.

  – Пойдем отсюда, – сказал отец.

  Завершил ли он работу?

  Теперь он мертв. Его похоронили во внутреннем дворе. Роботы вырыли большую яму, куда уложили завернутое в целлофан тело, и забросали поверх землей. Аэлис чуть всплакнула, больше для порядка, затем отошла, освобождая место. Бель ничего не сказала. Она не знала, что говорить на похоронах. Пожав плечами, она бросила в могилу горсточку земли, на чем все и закончилось.

  Ее отец отошел в мир иной.

  Позже, за семейным ужином, Уилкс познакомил ее с Каноном.

  – Это ваш брат, – сказал он. – Раньше он мерз в подвале и все такое. Проявляйте о нем заботу.

  Канон был очень бледным, тонким, с недоразвитыми плечами. В его площенной груди, чуть пониже ключиц, была красная сквозная дыра, с кулак величиной. Срез выглядел очень чистым, словно Канон родился с ней. Сквозь зияющее отверстие виднелись его внутренние органы.

  – Что это? – спросил Уилкс. – Зачем? Нахрена?

  – Не знаю, – тонким голосом ответил Канон.

  Он был напуган. Бель сразу это поняла.

  – Садись, – приказал Уилкс. Когда Канон сел, Уилкс обошел его по кругу, затем тяжело сказал:

  – На тебе печать вырождения. Ты урод, парень.

  – Я знаю, – печально ответил Канон.

  – Но я не буду тебя убивать. Аэлис настаивала, чтобы я тебя убил, – Уилкс гнусно рассмеялся, бросив взгляд на сразу вспыхнувшую жену. – Но я не такой. Я не люблю мутантов, но и решать что– то сплеча не буду. Посмотрим на твое поведение.

  – Спасибо, – глядя перед собой, произнес Канон.

  – И не грызи ногти. Ненавижу такое.

  – Как скажете.

  Бель только сейчас обратила внимание на его руки. Ногти были обгрызены до крови, почти обглоданы.

  – Он мой жених, – зачем– то сказала она, и тут же пожалела о сказанном.

  Уилкс долго, тяжело глядел на нее. Желваки играли на его лице.

  – Тогда это разочарует тебя, – наконец сказал он. – Парень, покажи юной леди свое хозяйство.

  Канон безропотно встал и спустил штаны. Ниже пояса у его было чистое белое тело, лишеное признаков пола – лишь одно неестественное круглое отверстие; мочеточный канал, вероятно.

  Бель замерла, не дыша и не двигаясь. Жгучий стыд парализовал ее.

  – Люби не тело, но душу, – глумливо произнес Уилкс.

  Ужин стал настоящей пыткой. Уилкс постоянно упоминал «бесхребетность» Канона, и гадко хихикал при этом. Похоже, он находил это смешным. Канон не обращал на его насмешки внимания. Он просто ел и глупо таращился перед собой. Из дырки в груди сочилась белесая жидкость. Канон подтирал ее носовым платком.

  Бель молчала.

  Ей было отвратительно все, абсолютно все.

  После ужина, когда они с Аэлис стаскивали грязную посуду роботам на кухню, Бель не выдержала и пожаловалась сестре на Уилкса.

  – Он ужасен! Как можно так относиться ко мне! И попрекать этой тварью!

  – Прекрати, – вздохнула сестра. – Отец еще не остыл, а ты уже с Уилксом решила поссориться... Он шутит. Он простой человек.

  – Пусть он перестанет.

  – Пойми, я не могу приказывать Уилксу. Я его жена, а не мать. Я вот просила его не вытаскивать урода из подвала, а он все равно... Я умоляла его, просила, а он уперся рогом и сказал: я так хочу! Зря, совершенно зря...

  – Когда– то ты любила меня, а не Уилкса, – пробормотала Бель.

  Аэлис переменилась в лице. Он отложила посуду в сторону и мягко, но сильно взяла Бель за руку.

  – Не упоминай об этом.

  – А помнишь... А помнишь, как мы целовались? – дрожа, произнесла Бель. – Ты ведь говорила, что мы всегда будем вместе. Ты целовала меня в ТО место...

  – Боже, я была ребенком, – занервничала Аэлис.

  Она провела рукой по отяжелевшему, уродливому животу. Касание успокоило ее.

  – Перестань, в общем, – сказала Аэлис и попыталась улыбнуться. – Не расстраивай меня и ребенка. У меня и так достаточно поводов для расстройств. Не будь хоть ты эгоисткой.

  – Я презираю тебя, – с болью произнесла Бель.

  – Это я как– нибудь переживу, – ответила сестра. – Что встала? Пошли.

  Они отнесли посуду, а потом Аэлис подняла к Уилксу. Там, несмотря на мешавший ей живот, Аэлис встала на колени и стала просить его убить мутанта. Ведь Канон, это чудовище, своими гнусными миазмами может отравить ее ребенка еще в утробе.

  Уилкс только поржал над ней, над ее глупыми страхами.

  Кипя от сдерживаемого возмущения, Бель отправилась в гостевой зал. Канон все так же сидел за столом. Всеми покинутый, он смотрел в потолок и думал о чем– то своем, уродском.

  – Эй, – сказала Бель.

  Канон промолчал.

  – Лучше бы ты не появлялся, – выпалила она. – Ты меня разочаровал. Зря ты вообще родился. Почему отец просто не убил тебя?

  – Не знаю, – тихо ответил Канон.

  – Ты еще можешь уйти, – сказала она. – Уходи.

  – Куда? Я боюсь.

  – Ах да! Ты же не мужчина! – от гнева ее голос стал противно высоким. Бель попыталась взять себя в руки. – Уходи, пожалуйста.

  – Может, я и не мужчина. Но... – Канон лихорадочно искал отговорку. – Зато я умею рисовать. Отец научил меня. Я очень красиво рисую! Я могу срисовать тебя. Твой портрет. Тебе понравится...

  Это прозвучало так глупо и неказисто, что Бель даже злиться перестала. Она просто впала в ступор.

  – Смотри, – Канон поднял свои тонкие пальцы и зашевелил ими.

  Вероятно, в его представлении это было отговоркой. Еще одно подтверждение его нежизнеспособности. Бель ударила уродца по пальцам, и он шарахнулся в сторону. Вид у него был потрясенный. Из темно– зеленых глаз потекли мутные слезы. Нижняя челюсть противно отвисла. Недоразвитые цыплячьи плечи содрогались от горя. Канон рыдал.

  – Лучше ты умер, – дрожа от ненависти, сказала Бель. – Урод безмозглый.

  Она повернулась и быстрым шагом, практически бегом покинула зал.

  Канон по– прежнему плакал.

  До середины ночи он слепо бродил по замку, натыкаясь на роботов, потом нашел– таки комнату Бель.

  Это было тяжелое решение, но он был готов к последствиям. Он был создан как источник радости; раз он приносит боль, в силу тех или иных причин – ситуацию надо исправить.

  Канон прошел в комнату и наклонился над спящей Бель. Вот ее белое ухо. Он наклонился и, почти касаясь губами пушистой розовой кожи, стал выдыхать в ушную раковину. Целительное, успокаивающее дыхание. Он дышал все сильнее и сильнее, отдавая всего себя процессу. Горло его чудовищно напряглось и вздулось, напоминая зоб лягушки. Глаза фосфоресцировали. Сейчас мало что роднило его с человеком.

  Закончив, он долго пытался отдышаться. В пробитой груди бешено стучало сердце.

  Бель по– детски причмокнула во сне и перевернулась набок. Канон погладил ее по волосам. Затем вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

  Этим утром Бель проснулась в прекрасном настроении. Впервые за долгие годы она ощутила аппетит. Ей было жаль Канона, с которым она так дурно обошлась вчера. Ей даже хотелось извиниться.

  Она нашла Канона в гостинном зале.

  – С добрым утром, – вежливо сказала Бель. – Ты что, еще не ушел?

  Он вздрогнул.

  – Что? – переспросил он.

  – Я же просила тебя вчера, уходи, – удивляясь его непонятливости, произнесла Бель. – Так в чем дело? Мне жаль, конечно, что я накричала на тебя тогда, но ты должен уйти. Это не обсуждается.

  Канон долго, со странным выражением на лице рассматривал ее.

  – Я слаб, – наконец признал он и опустил голову.

  – Ты говорил, что умеешь рисовать. Покажи, – потребовала Бель.

  – А потом я уйду? – безнадежно спросил Канон.

  – Да. И не смей что– либо говорить Уилксу. Ненавижу, когда жалуются.

  Канон послушно сел за стол. Бель принесла ему бумагу с чернилами, и Канон быстро намалевал нечто, похожее на обгрызенный куст чертополоха.

  – Что это? – нахмурилась Бель.

  – Так я рисую, – печально сказал Канон. – Я же рос в подвале. Откуда бы я вообще научился рисовать?

  – Убирайся, – ледяным тоном сказала она.

  Канон поднялся. Его душили рыдания.

  Но он сдержался.

  Вращая лебедкой, робот опустил замковые ворота. Бель и Канон вышли на луг, что мягкой бахромой расползся по окрестным холмам. Бель скрестила руки на груди и кивком указала на деревню. Канон все понял. По извилистой тропинке он пополз вниз в деревню.

  «Хорошо, что Уилкс с утра пораньше куда– то ушел», – подумала Бель.

  Он боялась, что Уилкс будет кричать на нее за столь самовольное решение, ведь это он вытащил Канона из подвала. Но дело сделано – поганый уродец убрался прочь.

  Дышать стало легче.

  Безутешный Канон добрался до деревни. Первое, что он увидел – детей, стайкой окруживших мертвую корову. Она лежала на боку, с огромным тифозным брюхом и с вываленным языком. Из ее набрякшего вымени, чуть повыше розоватых сосков, торчала недоразвитая ножка с копытцем. Она росла прямо из кожи; в ней, судя

  по всему, не было костей, и она болталась, как еще один сосок.

  – Что это? – спросил Канон, разом утешившись.

  Ему стало любопытно.

  Дети молчали. Они были одеты в какие– то обноски, но чисто, без рванья и без грязи.

  – Что это? – повторил Канон.

  Один из детей нерешительно поднялся и произнес:

  – Это корова ублюдочного старика, который жил возле водокачки. Старик умер, и всех его животных убили. Потому что так надо. А эта корова убежала... Ее вот отец Кальмары пристрелил, – он указал на морщинистую девочку, сидевшую рядом. – А сам отдыхать пошел. Он устал!

  – Нам сказали ее убрать, – добавила Кальмара.

  – А мы не знаем, как это сделать. У нас сил не хватает, – сказал еще один мальчик.

  – Я могу помочь... – предложил Канон.

  – Не надо, – философски сказал первый мальчик. – Вы мутант. А это значит, что вас скоро убьют.

  Кальмара хихикнула.

  – Я не мутант, – попытался возразить Канон, но ему не поверили.

  Поэтому он пошел дальше. Едва он отвернулся, как дети, подначивая друг друга, споро разбежались по домом.

  Канона убили бы, если бы не Уилкс.

  Он шел из дома собраний, где битый час пытался объяснить селянам, как следует пахать и сеять; получилось не очень, и Уилкс был очень разозлен. Он ведь ради них старался. Ради этого дерьма мутировавшего.

  Канона били вчетвером. Он кричал и вырывался, а его прижимали к забору и били в мягкий бледный живот. Дыру старались не задевать. Вдруг оттуда что– нибудь и вырвется, не дай бог. Канон задыхался и умолял его отпустить.

  Уилкс сначала не поверил, что это именно Канон. Потом, поняв, что произошло, он рассмеялся и хлопнул себя по ляжкам. Хорошо, ради таких случаев он брал с собой меч; порезать парочку, вмазать по скуле особого упорного, повелительно покричать – и насупленные селяне вернули ему все еще живого Канона.

  Канон лежал на земле, как сломанная кукла.

  Уилкс все не мог успокоиться. Он смеялся и смеялся. Ситуация казалась ему до ужаса глупой.

  Как такое вообще могло произойти?

  – Ну и кого ты послушался, недоумок? Правду говорят, у мутантов еще и мозгов нет, – утирая слезы, веселился он. – Врезал бы ей пару раз, и все. Она сразу бы успокоилась.

  – Я не могу так, – прошептал Канон.

  Он перевернулся на спину и стал взглядываться в небо, словно надеясь увидеть в нем огненные слова. Но слов не было.

  Уилкс пнул его.

  – Вставай, мешок с костями. Пошли домой.

  – В деревне проблема, – объяснял за столом Уилкс. – Женщины рожают нечто... и их даже уродами не назовешь. Урод – это человек, а эти создания не люди, ни в коем разе. Скорее, рыбы. Одного убивать не стали, решили посмотреть, как себя он поведет. А он окутался слизью и закуклился. Вот это поворот! Они взломали куколку, а там...

  – Перестань, – сказала Аэлис, резко побледнев.

  – Короче, – сказал Уилкс, – не лучшее ты время нашел для визитов в деревню, Канон. Совсем не лучшее.

  Канон опустил голову.

  – Это Бель тебя подговорила, да? – вкрадчиво спросил Уилкс. Собственно, Канон уже все ему рассказал, и спрашивал он для проформы.

  – Нет! – закричала Бель.

  Канон смотрел в пустую тарелку (он отказался от еды) и молчал.

  – Понятно, – энергично размял пальцы Уилкс.

  Он встал и вдруг схватил Бель за шиворот. Она задохнулась от шока и не смогла даже сказать ни слова в оправдание. С ней никогда еще не обращались так грубо,

  так жестоко.

  – Меня в детстве учили розгами. Это был полезный опыт, – сказал Уилкс.

  – Нет! – завизжала она. – Нет!!

  Это было кошмарное унижение. Уилкс сломал ее. Он подтащил к себе табурет, кинул туда Бель и задрал на ней платье. Обнажились панталоны. Уилкс поплевал на ладнь и вдруг хлестнул Бель по ягодицам. Боль была резкой, ошеломляющей, она исторгла из нее вопль. А потом стало еще хуже. Удары сыпались один за другим, она молила о пощаде, но Уилкс все бил и бил ее, пока все тело пониже спины не превратилось в один сплошной комок содранной кожи.

  Канон молча наблюдал за этим. Аэлис ушла.

  – Думаю, достаточно, – голос Уилкс доносился словно сквозь вату.

  Бель рухнула на колени, и ее тотчас вырвало.

  – Помоги ей. И убери за ней, черт побери! – закричал Уилкс. – Что ты за человек такой! Недоумок!

  Он оттолкнул Канона и вышел. Кажется, у него здорово испортилось настроение.

  Канон опустился рядом с всхлипывающей Бель.

  – Я тебе помогу, – предложил он.

  – Нет.

  Он не видел ее лица, а потом, дурак, стал настаивать.

  – Нет, я все– таки...

  – Не прикасайся ко мне, дрянь!!! – завизжала она и плюнула ему в протянутую ладонь. – Урод! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ.

  Канон почувствовал, как его лицо само по себе кривится в плаче.

  Он резко встал.

  – Я... я лучше уйду.

  Бель все так же стояла на коленях.

  – Ты должен убить его, – сказала ему в спальне Аэлис. – Ради нас. Ради нашего с тобой ребенка.

  – Думай, о чем говоришь, – сказал Уилкс.

  А сам задумался.

  Было в ее словах рациональное зерно. Мутант реально был проблемой, да и создавал немало дополнительных.

  – Я не могу жить, пока он здесь, – сказала Аэлис. – Мне кажется, он хочет убить нашего ребенка...

  – Заткнись, а! – взорвался Уилкс.

  Он нервно заходил по комнате. Аэлис наблюдала за ним. Наконец Уилкс остановился у стеклянного шкафа, где покойный держал книги, и стал смотреть на свое блеклое отражение.

  «Да уж... Кадык у меня волосатый. Давно не брился», – подумал он невпопад.

  Надо бы побриться.

  – Мне тут одна идея в голову пришла, – повернувшись, хрипло сказал он. – Я хочу Бель. Хочу, чтобы она стала моей второй женой.

  Аэлис долго молчала.

  – Что– то не так? – многозначительно спросил Уилкс. – Возразить хочешь?

  Аэлис посмотрела в потолок.

  Там горели только ей видимые огненные слова. Мене, текел, фарес. Она вздохнула и сказала:

  – Нет, что ты... Я знала, что это однажды это произойдет. И все равно мне очень жалко, что так вышло. Хоть я и не любила тебя, но я уважала наш брак.

  – Бель все равно мужика не найдет, – зло произнес Уилкс.

  – Наверное... А мутант? – напомнила ему Аэлис.

  – А что ты хочешь, что бы я с ним сделал?

  – Ты сам понимаешь.

  – Убить? – грубо осведомился он.

  Аэлис не понравилось это слово. Не тот контекст... Она сказала:

  – Прогони его, – имея в виду, конечно, убить.

  Уилкс понял.

  Канон сидел в прихожей, обнимая робота– слугу. Эти создания, созданные в старые времена, были лишены чувств, но обладали бессмертием. Возможно, однажды и люди станут такими.

  Уилкс вошел тихо, словно стесняясь.

  – Эй, Канон, – позвал он.

  – Что?

  – Я пришел тебя убить. Понимаешь?

  – Нет, – испугался Канон.

  – Ну и тупой же ты! В гостиной убрал? Пол подтер?

  – Д– да, я все сделал, как вы и сказали...

  – Молодец. А теперь слушай сюда. Мы все хотим, чтобы ты умер. Но я не шибко злой и могу дать тебе шанс. Уходи и не возвращайся.

  – Но я не хочу уходить... Я умру.

  – Чего это ты умрешь? Живи в деревне, – засуетился Уилкс.

  – Лучше убейте меня, – попросил Канон. – Ведь я все равно умру.

  – Да погоди ты! Умру, не умру. Слушай сюда, парень, – Уилкс сел рядом с ним и положил на колени меч. – У тебя же есть мечты, надежды, все такое прочее?

  – Нет.

  – Ну а сны? Тебе снится что– нибудь?

  – Мне снится бог, – опустил голову Канон.

  – Бог? Ух ты. Расскажи– ка о нем поподробнее.

  – Я вижу тронный зал, а там он лежит мертвый. Потому что бог не вечен. Он жил очень долго, а потом природа взяла свое, и он умер. Ведь он тоже – биологическое тело... А когда он умер, стал расползаться и наш мир.

  – Хахаха! – негромко сказал Уилкс. – Задвинул так задвинул... Умно.

  Он вдруг сплюнул.

  – Да какого черта! Вот скажи мне: ты хочешь, чтобы я тебя убил?

  – Нет.

  – Тогда чего ты ждешь? Отвечай, дурак.

  – Не знаю... Я не могу решиться. Нет, – вдруг сказал Канон. – Я все– таки решил, что лучше умру. Да, убейте меня.

  – Ох и тупой же ты. Не пожалеешь?

  – Я все равно умру! – закричал Канон и заплакал от острой жалости к себе.

  – Не ори. Все спят, – Уилкс закусил губу.

  Он поднялся.

  – Ладно, в последний раз спрашиваю: жить хочешь или нет?

  – Нет! – Канон тоже вскочил на ноги. Его била нервная дрожь.

  – Хорошо.

  Уилкс выбрал дистанцию и одним чавкающим движением всадил меч в живот мальчика. Тот охнул. Скривился. Секунд пять он стоял с белым лицом, прижимая руки к животу. Затем, ослабев, стал медленно опускаться на колени. Меч потянулся следом, и Уилксу пришлось выпустить рукоять. Теперь Канон стоял на коленях, тяжело дышал и старался не потерять сознание. Меч торчал из его напряженного живота.

  – Поднимись, – зачем– то сказал Уилкс. – Поднимись, я проверну меч, и тогда ты легко умрешь.

  Канон его не слышал.

  Уилкс выругался. Затем наклонился и просунул свою жесткую ладонь в отверстие на груди мутанта. Вот и оно, сердце, в натяжении сосудов... Уилкс кое– как нащупал его, ухватил потверже и рванул на себя.

  Канон умер.

  Умер без мучений, подумал Уилкс.

  Он выдернул меч.

  – Завтра закопаем бедолагу, – сказал Уилкс роботу. – Да, дружок?

  Робот замигал.

  А Уилкс омыл руки, снял грязную рубашку и грузным шагом хозяина поднялся в комнату к Бель.

  Все прошло хорошо. По совести.