Текст книги "Ангел для ОМОНовца"

Автор книги: А. Колмогорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 3. Вадим

– Что вы тут делаете?

Не знаю, чему я разозлился больше. Тому, что мой Ангел именно та самая Александра, или тому, что у нас есть планы на этот холдинг. Всё казалось таким бредом. Эта девушка спасла меня в той подворотни. Девушка, которую я считаю продажной, просто спасла меня, даже не зная моего имени. Или знала? Попытался припомнить встречались ли мы когда-нибудь, но понял насколько это глупо. Я бы по любому запомнил, таких женщин не забывают. И тут ни причём её красота, Сашу нельзя было назвать красоткой, симпатичной – да, но не красоткой. Было в ней что-то другое, что-то заставляющее смотреть только на неё. Восхищаться ею. Терять силы отвести взгляд. И дело даже не в её альбинизме, а в чём-то другом, внутреннем.

Поднял стакан с напитком и усмехнулся.

– Кофе. Принёс.

Светло-серые глаза переместились на стаканчик в моей руке и снова на лицо. Лёгкий кивок, и девушка пошла к своему столу.

– Ваша мама уже отправила вам список на сегодня?

Как ни в чём не бывало, будто и не спасала меня, а я не могу перестать ошарашено смотреть на неё. В моей голове эти три образа просто не соединялись воедино. Мой Ангел, та самая Саша и вот эта женщина.

– Да.

– Отлично. Тогда жду документы через полчаса.

Она скинула то самое белое пальто на спинку кресла, в котором выглядела колоколом, и подняла со стола пульт. После нажатия кнопки, панорамные окна начали закрывать жалюзи, погружая кабинет в тень. Я отставил стакан на её стол и двинулся, было, к выходу, но остановился. Она ведь всё-таки спасла мне жизнь. Что бы ею не двигало, она это сделала.

Развернулся, убирая руки в карманы брюк.

– Что ты… вы… ты… – да блять! – вечером делаешь?

Тёмный ободок. У её глаз есть тёмно-серый ободок, а вот так, когда свет от окна освещает её лицо, более светлая часть кажется прозрачной.

– Работаю.

Ну, конечно. Кто ж сомневался?

– Нет, я… – от нервозности почесал веко, – я хотел поблагодарить тебя, за то, что спасла.

Бледные губы коснулась лёгкая улыбка.

– «Спасибо» будет достаточно.

– Правда? – что, блять, я несу? – То есть спасибо! Если б не ты, не знаю, что случилось бы.

Снова лёгкий кивок, и интерес к моей персоне потерян. Она отправилась за стол, а я медленно двинул к выходу. Какие-то странные чувства во мне. Противоречивые. И восхищение, и отрицание случившегося…

– Вадим.

Остановился, но только голову к ней повернул.

– Надежда Николаевна. Насколько всё серьёзно?

Волнуется? Интересно о чём именно? Я даже повернулся к ней полностью.

– Вам не о чём переживать. Самым сложным будет адаптация к новому сердцу и восстановление после операции.

– Я могу чем-то помочь?

Какая-то она странная. Продажные не рвутся помогать всем подряд.

– Нет, я уже всё устроил.

В её глазах мелькнуло что-то тоскливое, но тут же исчезло. Развернувшись, направился в приёмную и на полчаса ушёл в поиски нужных документов. Обстановка в обоих помещениях была вполне типичная, хоть и стильная. Удобные столы и кресла, как для меня, так и для клиентов, вот только не для моих габаритов. Чувствовал себя слоном в посудной лавке. Пришлось отодвигать подальше стол, чтобы иметь возможность хотя бы протиснуться в щель между ним и шкафом с документами, без опасений перевернуть что-нибудь.

Когда папка была полностью готова, сверился с ежедневником мамы и решил отнести её раньше времени, но понял, что чего-то не хватает. Снова сверился со списком мамы, и понял, что нет сводки закупок из отдела продаж. Позвонил туда и услышал довольно приятный женский голос.

– «Уютный дом», кабинет Светозара Вального. Здравствуйте. Чем могу помочь?

Светозар. Вот же не повезло. И как это имя сокращать? Света? За́ря? Ага. К мужику.

– Это Вадим Андреевич. Временный секретарь Александры Александровны. Отсутствуют сводки закупок за прошлую неделю. Мне самому зайти…

– Нет, нет, нет! Я уже несу!

Послышались гудки, и я отложил трубку, не совсем понимая, в чём дело. Девушка явно испугалась, когда я предложил забрать их самому. Неужели мама держала и тут всех в страхе? С неё станется. Откинулся на спинку кресла, заведя руку за голову, и наткнулся взглядом за вполне привлекательный вид напротив. Между комнатами была стеклянная стена и наши столы смотрели друг на друга, что я тут же проклял, потому что Саша стояла у окна и разговаривала по телефону. На ней была белая блузка с галстуком, чёрная юбка с высокой талией и высокие каблуки лакированных туфель. Всё это подчёркивало стройные ножки, упругий зад, тонкую талию и шикарную двоечку. И мне чертовски нравился этот вид. Я упивался изгибом её спины, тонкой шеей, точёным профилем. Сегодня её волосы были идеально прямые и собраны в высокий хвост. Чёлка прикрывала брови овалом. Строгая, но чертовски привлекательная. Александра.

– Привет! Вы Вадим?

Перевёл взгляд на миниатюрную брюнетку и кивнул.

– А вы…

– Я Галя. Из отдела продаж и закупок. Вот документы, что вы просил.

Последние слова она выдохнула, как-то странно смотря на меня и протягивая несколько листков. Пробормотал «спасибо» уже второй раз за день и забрал их, но девушка не собиралась уходить. Поймав мой вопросительный взгляд, сделал шаг ко мне, когда я поднялся из-за стола.

– Тут кафешка внизу есть. Мы всегда сидим там в обед. Присоединитесь?

Сморщил нос, потому что слушать сплетни со всего здания мне не особо охота, но сделал вид, что недоволен другим.

– Я сегодня первый день, Галина. Ещё ни в чём не уверен.

Она кивнула, заулыбавшись полярной звездой.

– Хорошо, но мы будем ждать!

– Ага. Ладно, мне идти надо.

Ждите. А мож и действительно схожу, но завтра. Сегодня мне нужно хоть немного вклиниться в работу и понять что к чему. Как бы мне не была неприятна эта работа, подвести маму я не мог… Господи. Трясусь, словно школьник, боящийся вызова родителей к директору. Давно я себя так не чувствовал.

Отнёс нужные бумажки своему новому боссу и дождался, пока все печати и подписи будут выставлены, в наглую разглядывая её. Маленький носик, плавная линия скул, мягкое очертание овала лица. Ей не дашь тридцать лет в этом виде. Максимум от восемнадцати до двадцати трёх. Поймал себя на мысли, что жалею о её замужестве. Хотя, может, это и к лучшему? Нет соблазна её поиметь. А раньше был. Вспоминал её обнажённую спину в приглушённом свете ламп и представлял, как беру её со спины, но сегодня всё упало. Замужние для меня табу.

– Весь день я буду на фабриках, – услышал её голос и перевёл взгляд на аккуратные маленькие пальчики. – Ваш рабочий день до шести. После можете быть свободны. Отвечайте на звонки, записывайте всех, кто рвётся на приём, но ничего не обещайте, я потом отсею. На этом всё на сегодня.

Она протянула мне папку, смело смотря в глаза. Удивительная женщина. Я мало встречал людей с таким прямым уверенным взглядом, и им было от сорока лет, а эта… словно она познала всю горечь жизни, но не сломалась.

Принял бумаги и ушёл на своё место, как послушный пёсик. Захаров был бы в восторге. Весь день провёл в компе за таблицами, пытаясь понять хоть что-то, отвечал на многочисленные звонки, вёл записи, стараясь прикинуть с кем бы она хотела встретиться, а с кем нет. Пару имён записал отдельно, думая, что миллионеры с большими заказами будут в приоритете. За всей этой волокитой даже не заметил, как наступил вечер и сорвался с места, опаздывая за Маринкой в садик.

Машину вёл уже на автомате, пытаясь уложить в голове всю полученную информацию за сегодня, но её было слишком много. В итоге, бросил это гиблое дело только на входе двухэтажного элитного детского сада. По холлу пронёсся визг моей конфетки, которая кинулась мне навстречу, раскрыв объятья. Сел на корточки и подхватил мелкую проказницу, подкинул её в воздухе и смачно чмокнул в щёку. Моя кровинка. Так и сожрал бы её!

– Папа! Папа! Папа! У нас сегодня такое было! Такое!!! Мишка плишла в садик, мы все покушали и пошли заниматься. Лепилти… леплити… лепилтило…

– Репетировали, – подсказал автоматом, и словесный поток вновь полился, пока я надевал на неё шапку, комбинезон, куртку, ботинки. Всё как положено – розовый цвет, её любимые зайчики и блёстки. Много блёсток.

– Лепелтиловали, да! Мы пьесу лептиловали. И там Машка должна была поцеловать Кешу в щечку. Она сделала, а он скривился, вот так, – она показала кислую рожицу и вытерла рукавом невидимый поцелуй, – а Машка его за это в глаз ткнула! Он тааак сильно кличал! К нам сколая плиезжала, мне кажется, у Кеши глаза тепель нет.

Ох уж эта ядерная смесь из гибкой детской психики и бурной фантазии. Им нет предела. Последнюю фразу Маринка выдохнула с таким восхищением и воодушевлением, что я поневоле задумался, правильно ли её воспитываю?

– Не думаю, что у Кеши так всё серьёзно…

– Нет-нет, ты бы слышал, кааак он кличал, пап! Его даже на пелвом этаже слышали, пап. Баб Зина плибежала со столовой, испугалась. Его мама плиезжала. Тут тааакой кипишь был, пап…

Под непрерывный лепет Маринки попрощался с воспитательницами, и мы даже вышли на улицу, но тут меня остановила педагог по грамоте Маринкиной группы. Невысокая блондинка с аккуратными очками на маленьком носике. Вспоминая состав работников сада, понимаю, что среди нет ни одной дамы бальзаковского возраста. Все как на подбор – молодые, стройные, но умные. Тут придраться не к чему.

– Вадим Андреевич, подождите.

Я настороженно остановился, а Маринка подозрительно сдалась за моими ногами. Неужели всё-таки что-то натворила?

– Здравствуйте, Ольга Витальевна.

– Здравствуйте. Я хотела поговорить по поводу Марины. Её способность к письму и чтению меня очень поражают. Мне хотелось бы предложить вам индивидуальные занятия.

Я кинул взгляд на обручалку правой руки.

– Не думаю, что это хорошая идея. Я кого-нибудь найму, спасибо.

Она вспыхнула, поняв подтекст, что я вложил в слова. А вкладывать мне было с чего. Я ж не слепой и не глухой. Слышу как меня и другого отца-одиночку из нашей группы обсуждают. Да и не раз прилетали вполне не двусмысленные намёки, но всё это можно стерпеть, лишь бы дочь получала достаточно знаний. А пока ей тут нравится и она ни на что не жалуется, значит и обращаться пока никуда не надо.

– Я не… я… Вы не правильно меня поняли. Занятия будут проходить тут, в садике, просто ребёнку придётся задерживаться ещё на час после окончания дня.

Ещё раз посмотрел на палец. Девушка молодец. Видать с женихом своими силами собирают деньги на свадьбу, вот и выкручиваются, как могут.

Присел на корточки перед своей конфеткой и взял её за такие мягкие ручки.

– Ну что? Хочешь?

– А что я там делать буду?

В глаз учителю тыкать.

– Учиться как взрослая девочка.

Она заулыбалась, будто только этого ждала и закивала.

– Буду.

Замечательно. Может, тогда не буду опаздывать забирать её из сада. Попросив училку скинуть мне список с нужными принадлежностями, повёл дочь к машине. Пристегнул её к детскому креслу и под новый поток слов сел сам. Эмоций у ребёнка точно на весь оставшийся вечер теперь. Она задавала мне сотню вопросов, которые меня ставили в тупик, потому что я тупо не знал ответов, но пытался их дать, упираясь из общих сведений. «А если на глаз надавить, он лопнет или выпрыгнет? А если лопнет, что из него посыплется? Потечёт? А ты мне покажешь, пап? А давай мы Ваське дяди Антона глаз выкалим? А почему нельзя? А ему сильно больно будет? А почему у меня волосы коричневые, а у Машки белые? А почему вены синие, а кровь красная?»

Откуда в моём ребёнке эти вопросы?!

Лишь перед самым сном их поток стал достаточно слабым, а потом она и вовсе задумалась. Я очень боялся услышать вопрос про её мать, поэтому не стал спрашивать, что с моей конфеткой, но, оказалось, зря переживал. Поворачиваясь на другой бок, она подмяла под себя плюшевого зайца и злобно хихикнула.

– Машка правильно сделала. Кешка такой слабак и дурак. Всегда к воспитателям бежит, когда упадёт, и плачет.

– А ты будто не плачешь? – пожурил я её, подтыкая одеяло и делая ночник тише.

– А мне можно. Я девочка-цветочек. А что делают с цветочками?

И что, блять, с ними делают?

– Ухаживают?

– Папа! – возмутилась конфетка. – Дают всё самое лучшее и исполняют капризы. Как ты.

Я усмехнулся этому заявлению. Знала бы ты, что только у тебя папочка под каблуком.

– Спи давай. «Каприз». Завтра снова в садик. И тыкать в глаз пальцем нельзя. Это опасно, чудовище ты моё ненаглядное.

– Я не буду тыкать. Обещаю. Я Машку попрошу.

С довольной улыбкой Маринка закрыла глаза, а через десять минут уже спала, пока я втыкал в телефон. Данилу требовался прямой доступ к серверам «Уютный Дом», и я мог его дать, но чёртово чувство неправильности меня не покидало. Саша меня спасла, а я приведу в её офис взломщика, чтобы мы смогли отобрать у её семьи всё? Разве так благодарят за спасение?

Впервые в жизни не знал, как поступить. До более тесного знакомства с ней всё было понятным и правильным, а теперь перевернулось с ног на голову. Нам нужен был этот холдинг, но отчего-то я боялся причинить девушке вред. Наверное, только поэтому я позвонил матери, чтобы разузнать о Саше больше, чем есть.

– Вадим? Что-то случилось?

– Нет, мам. Всё нормально. Ты как?

– Как-как? Уже все бока себе отлежала! Надоело невыносимо.

– Терпи, мам. Маринка привет передавала.

– Поцелуй её от меня. Как вы там? Как внучка?

– Всё в порядке, мам, правда. Я вот что звоню. Расскажи мне про Сашу.

– Это ещё зачем? – и тут же укоризненное: – Вадииим, ну зачем тебе она? Ей и так не сладко живётся. У тебя баб мало?

Да что ж ты…

– Не для этого, мам. Просто, я другой её представлял, а сейчас не знаю, что и думать.

– Какой ты её представлял?

– Не знаю. Не такой… нормальной.

Пока ел и варил кофе, выслушал чуть ли ни всю подноготную Орловой. И про фиктивный брак из-за отцов. И про неудачные беременности. Из рассказов мамы мой Ангел снова поднял свою голову и показал свои крылышки, а пазл, наконец-то, собрался воедино. Слушать о ней хорошее, и переубеждать себя в своих поспешных выводах было приятно. В груди расплывалось странное тепло, а понимание, что малышка целенаправленно загоняет себя в капкан своим трудоголизмом, выводило. Да, женщина должна быть сильной, чтобы преодолеть все трудности жизни, но не железной. Женщина не должна мириться с судьбой, потому что рядом оказался не тот мужчина, и принимать это за должное. Выхода нет только из гроба. В остальных случаях нужно искать лучше, и я его нашёл. Брак моего Ангела теперь не был для меня помехой. Осталось только разработать план и заставить малышку подумать о разводе, а там можно начинать и отбирать «Уютный Дом» у её родственника.

– Тох, дай мне время.

Молчание в телефоне сменилось фырканьем.

– А подробнее?

Решать нужно было сейчас, и если у меня не получится переубедить Захарова, то я жопой чувствовал – быть беде.

– С холдингом Орловых. Дай мне… недели три. Я смогу решить это иначе.

Снова молчание, а затем мрачное:

– Девчонка.

– Да.

– Оно тебе надо?

– Не знаю. Там посмотрим. Но я не хочу, чтобы Саша пострадала.

Опять молчание. Я не торопил друга, понимая, как это важно – дать время, чтобы обдумать. Несмотря на его характер, Тоха отлично продумывал свои операции. Ни одна из них не провалилась. Среди нас он был мозгом нашей системы и густой ворчливой субстанцией, что соединяла наши судьбы.

– У тебя неделя. Не больше.

Не густо. Но это лучше, чем ничего. Нужно вытащить девчонку из того дерьма, куда её затянул отец. Тогда для него это, скорее всего, было гарантией безопасности и безбедной жизни для дочери, но теперь, если мы начнём топить одного Орлова, потонут все, включая и мою девочку…

Мою девочку? А может, так будет даже правильнее? Может, это то, что нужно нам обоим? Тот самый огонь в жизни? Не зря же она так въелась мне в мозг?

Всю оставшуюся ночь пытался придумать, как осуществить задуманное, но план созрел только когда забирал утреннее кофе из забегаловки напротив офисов. Рядом стоял цветочный киоск и увидел на витрине белые ромашки. Большие такие. Красивые. Купил всего одну и положил на стол прямо перед компьютером. Ожидание прихода малышки казалось слишком долгим, но она появилась ровно в восемь утра. Сухо поздоровалась, пронеслась мимо в кабинет и, снимая пальто, замерла. Увидела. И что ты сделаешь? Давай, малышка-альбинос, порадуй меня.

Она подняла цветок, покрутив его в своих тоненьких пальчиках, и… скомкала в кулаке. Вот же стерва, а! Ну, ничего. Я не умею сдаваться.

Глава 4. Александра

– Надоел этот город. Завтра пройдёт благотворительный приём у Захарова, и поедем в Египет. Хочу солнца и горячего песка. Эта слякоть уже поперёк горла… О! Смотри! Рейтинги «АнимеОрг» снова упали! А я предупреждал, что стоит мне уйти от них, и они скатятся в дыру. Никто к ним не пойдёт больше, и лучше меня им не найти…

Голос мужа тягучим потоком проникал в воспалённый мозг, выжигая мои собственные мысли. Не могу его больше слушать. Понимаю, что это его работа – говорить, но, чёрт возьми, не столько же! Запрись ты в своей спальни и читай там стихи, но не насилуй мне уши!

Кинула салфетку в пустую тарелку и встала из-за стола. Не хочу больше и минуты находиться рядом с ним.

– Куда ты собралась?

– На работу.

– Ещё рано, – он демонстративно посмотрел на свою руку с золотыми ролекс и нахмурился, а я уже направлялась выходу. – У тебя полно времени.

– Приеду пораньше.

Он тоже встал и направился за мной. Ясно. Ссоры не избежать.

– Я тебе вообще не интересен, да? Встала посреди разговора и пошла по своим делам. Не извинилась, не дослушала. Неужели так сложно проявить хоть немного уважения? Я понимаю, что между нами только брак, но хотя бы попытаться наладить дружеские отношения ты же можешь?

Я надела пальто и посмотрела на него.

– Дружеские отношения должны основываться на общих интересах. У нас их нет. Я не собираюсь играть роль всем довольной жены, Олег. Оставь это.

– Ну уж нет! Я требую уважения к себе! Я твой муж, в конце концов!

– Это поправимо.

Какое-то время он изучающее смотрел на меня, а потом фыркнул.

– Ты не настолько глупа, Алекс. Развод со мной лишит тебя всего.

А его лишит экзотической зверушки под боком и тогда голосовой актёр станет не так востребован, как раньше. По пути на работу осмысливала случившееся. Олег думает, что я цепляюсь за то, что даёт мне этот брак. Думает, я не пожертвую делом отца ради свободы, но он ошибался. Папа вложил в фабрики свою жизнь, и когда дела шли не так уж и хорошо, ему пришёл на помощь отец Олега. Николай Станиславович чётко выставил свои требования, и теперь, если подам на развод я, все фабрики отойдут Олегу, а если он, то я получу большую часть акций холдинга его отца. Сам Олег не владел ничем. Даже его машины записаны на папочку. Я, конечно, во многом тоже подстраховалась и переписала многое на брата, открыла счета с его именем и скидывала туда приличные суммы каждый год, но фабрики… Отец любил своё дело настолько же сильно, как и нас. Они действительно были мне дороги, но не стоили моей свободы.

В кабинет влетела, словно ошпаренная, поздоровалась с Вадимом, даже не помня этого, но одинокая ромашка заставила меня остановиться. Замереть истуканом, потому что в груди снова проснулись те чувства. Тепло, надежда, любопытство. Почему-то внимание Чернова пробуждает во мне давно уснувшее. Но он ещё молод. У него впереди целая жизнь, полная радостей и любви. Я только испорчу ему всё. Да и что из этого может выйти путного? Ему веселиться надо, тусить в клубах, встречаться с красивыми девушками, строить карьеру. А что могу из этого дать я? Я старше его на пять лет, и мечтаю о супруге, который запрёт меня в четырёх стенах, чтобы я научилась готовить и занималась им и домом. Я мечтаю иметь своё любимое хобби, убираться в нашей квартире, и ходить в спортзал по желанию, а не изнурять себя после работы. Карьера? Мне она не нужна. Я хочу нормальную семью – любимого и любящего мужа, маленьких детей. Я хочу счастья.

Сжала чёртов цветок в кулаке и швырнула его в урну. Вадиму нужны ни к чему не обязывающие отношения или просто перепих, а я от этого устала. Мне со своей жизнью бы разобраться, а не любовников заводить. Села за стол и вжала пальцы в виски. Больно. Чувство будто обруч надели и стягивают его с особым удовольствием.

Отпила такой желанный кофе и так и замерла со стаканчиком у рта. Снова эта Галя из отдела по контролю продаж и закупок. Она была красивой девушкой, а рядом с Вадимом смотрелась шикарно, но смотрела я только на Чернова. Он стоял перед столом, облокотившись об него бедром и скрестив руки на груди. От улыбки на его красивом лице во мне проснулась ревность. Руки так и чесались нажать кнопку телефона и оборвать их воркование. Эта дура Галя, которая с недавних пор не может вовремя донести пару бумаг до меня, то заливалась румянцем, то смущенно опускала в пол свои бесстыжие глазки, пытаясь разглядеть нет ли у Вадима стояка на её чересчур открытое декольте. Уволю, к чёртовой матери уволю это стерву!

Так, Саша стой! Это не твоё дело с кем он флиртует. Но как это чертовски злит! Он хоть понимает, как выглядит в своём костюме, который не из дешевых, между прочим. Даже не думала, что в «ОМОН» платят так хорошо, что бойцы могут позволить себе такие вещи. Чёрный пиджак отлично подчёркивал его широкие плечи и узкую талию, брюки выделяли стройность накаченных ног, открытые верхние пуговки тёмно-бордовой рубашки открывали вид на красивые ключицы. Как же он хорош! Чем дольше смотрела, тем сильнее он мне нравился. Если не знать что он работает силовиком, то с лёгкостью можно предположить, что хозяин жизни в этом здании именно Вадим.

От созерцания флирта моего нового помощника и скорее всего экс-секретаря Свята, меня отвлёк телефонный звонок с одной из фабрик. Что теперь-то?

– Да?

– Александра Александровна, здравствуйте, – затараторил мой заместитель, явно нервничая. – У нас ЧП! Один из работников получил производственную травму. Что делать?

Да чтоб тебя…

– Вызвать скорую. Я сейчас буду.

Сбросив вызов и подхватив сумку с пальто, направилась к выходу. По крайней мере, один плюс тут имеется – я, наконец, прерву их милый, выводящий меня из себя, разговор. Конечно, на фабрике Вадим мне не особо нужен, но фиг я оставлю его наедине с этой вертихвосткой.

Господи, Саша! Да что ж ты делаешь? Как собака на сене – и сам не гам, и другим не дам! Проследив, чтобы парень взял с собой необходимое, направилась на выход, игнорируя Галину и её попытки извиниться. Не до неё сейчас. Нет, сама по себе ситуация не такая уж и страшная. Да, работник, наверное, пренебрёг техникой безопасности и пострадал на одном из станков, но моя обязанность была оплатить ему лечение и оказать необходимую помощь. С этим, конечно, могут справиться и мои замы, но каждый раз я тряслась от страха, что у человека будет не просто перелом или порез. Меня приводила в ужас мысль, что на работе кто-нибудь может лишиться ноги или руки, глаза, а может и вовсе помереть.

Я боялась боли. Я ужасно боялась боли. Даже уколы для меня были сравнимы с удалением аппендикса без анестезии, а всё потому что я видела как умерла моя мать. Моя семья была идеальной. Родители очень сильно любили друг друга и меня с братом, но мама, так же как и мы, была альбиносом. Во время войны было трудно следить за здоровьем таких как мы, и мама заболела. Рак кожи. Любое прикосновение к ней оставляло ожоги. За несколько месяцев мама просто сгорела, потому что во время бомбардировок на первом месте были пострадавшие от взрывов. На отца было страшно смотреть. Казалось, он погибал вместе с мамой, а когда её не стало, и вовсе чуть не сошёл с ума.

Мне было девять тогда. Отец помешался на нашем здоровье. Он запирал нас в тёмных комнатах, чтобы лучи солнца не развили ту же болезнь, что и у мамы, и не выпускал на улицу, чтобы нас не забрало воспаление лёгких или пневмония. И он полностью ушёл в работу. Открывал всё больше фабрик, офисов. Но после окончания войны на улицах каждого города начал процветать криминал. С отца требовали деньги за «крышу», а, не имея сильных покровителей, ему пришлось плясать под их дудку, пока не объявился Орлов-старший. Он дал папе деньги, защиту, но забрал меня для своего сына. Тогда-то я и поняла, каково быть экзотической зверушкой – тебя кормят, поят, лелеют, но когда говорят сидеть, ты должна сидеть, потому что твой отец попал в ловушку.

Он тоже сдался, как и я. Как только узнал о раке мозга, так и перестал бороться не только за меня, но и за собственную жизнь. Я осталась одна, потому что война в любой момент могла отнять и брата. Но он выжил. Вернулся с поля битвы, но когда немного пришёл в себя… Я до сих пор не знаю, где он, что с ним, жив ли он вообще. Сколько прошло времени с момента нашей последней встречи? Года три, наверное.

– …Саша!

Я очнулась от мыслей и растерянно посмотрела на Вадима. Парень нахмурился и всматривался в моё лицо, будто был напуган.

– Да, да, пойдём, – растерянно пролепетала я, мотнув головой.

– С тобой всё в порядке? – спросил он уже внутри лифта, стоя напротив меня.

Я так же рассеянно кивнула, наблюдая, как меняются цифры этажей над дверями. В и без того маленьком пространстве стало ещё теснее от его присутствия. Раньше эти высказывания казались мне такими странными, но сейчас ничего подобного и рядом не было. Вадим был на голову выше меня, несмотря на то, что я на каблуках и рост у меня сто семьдесят пять. Я мельком пробежалась по его статной фигуре и крепким рукам, которые открывали закатанные до середины руки рукава. У него была тату на правой руке. Ее я рассмотрела ещё тогда. От кисти до локтя сплошное чёрное пятно, которое переходит в густой ряд деревьев, а над ним была луна и Млечный путь. Рисунок был сделан только из чёрных красок, но так красиво и искусно, что завораживало. Звёздное небо и Иерусалимской дороги*. Ночное светило плавно исчезало где-то на плече, прячась за полупрозрачными облаками. Не те беспорядочные кляксы и цифры, что сейчас модно набивать у молодёжи, а именно что-то цельное, гармоничное, осмысленное.

Впервые в жизни пожалела, что сдерживаю себя рамками работы и чисто человеческими качествами. То, что он сын моей помощницы не давало мне покоя. Мне казалось, я предаю её желая этого парня. Да и мой собственный брак не давал мне свободы. Было и страшно что-то менять в своей жизни, и так желанно избавиться от гнусных обязательств и присутствия Орловых вокруг меня.

Прикосновение к волосам вывело меня из мыслей. Щекотно. Приятно. Но нельзя.

– У тебя мягкие волосы.

Я повернула к нему голову и утонула в его глазах. Светлые, чистые. Он оценил не внешний вид моих волос, что мне очень понравилось, а качество. И я растерялась. Опять. Что мне ему ответить? Поблагодарить? Попросить, чтобы прекратил оказывать мне знаки внимания? Зачем он вообще это делает?

Но лифт открылся, являя нас миру и ещё двум работникам холдинга. Вернее моему свёкру и его помощнице. Чёрт. Вот его мне только не хватало.

– Саша? Куда-то собралась?

Николай Станиславович отличался прямотой и неумением следить за смыслом слов. Вот и сейчас мне показалось, что, по его мнению, я собралась на блядки, а не решать его, между прочим, проблемы.

– На одной из фабрик ЧП, – ответила, выходя наружу и пропуская Вадима. – Я еду его решить.

Седовласый мужчина в сером костюме и с мощным авторитетом вместо живота, смерил Чернова заинтересованным взглядом, но быстро потерял к нему интерес.

– Сама справишься или попросить Олега с тобой съездить?

Я приложила очень много усилий, чтобы не скривиться от глупости данного заявления. Свёкр уже давно лелеет надежду внедрить сына в бизнес, но Олег совершенно не приспособлен к подобному. У него на уме обложки модных журналов с его фотографиями на главной странице, а не договора и проблемы с закупкой материала.

– Я справлюсь.

Поспешила к выходу и на улице выдохнула. Его общество всегда меня угнетало. Каждый раз появлялось ощущение, что он ждёт от меня гораздо больше, чем я могу дать. И это правда. Могу. Но не хочу. Они не моя семья. Мою семью забрал рак.

– Всё в порядке?

Я вздрогнула от голоса Вадима и поспешно кивнула, направилась к ожидающей нас машине. Спину холодило чужим взглядом и к Чернову это точно не относилось. От его взгляда у меня закипала кровь.

Когда садилась в салон, заметила, как Вадим смотрит в сторону входа в холдинг. Его взгляд был хмурым, и что-то ещё было в нем, что мне трудно было понять. Недовольство? Настороженность? Враждебность? Или всё вместе? Этот парень для меня такая же загадка, как Артур для Санта Клауса. Так хочется знать, что в его голове.

До нужной фабрики доехали в молчании. Полчаса по пробкам, и перед нами двухэтажное здание из окон. На первом располагались станки – пресс, резак, шлифовальные столы. Все очень больших размеров, поэтому и потолки под пять метров. На втором – кабинеты, раздевалки, столовая. Но направились мы не внутрь, а к всё ещё стоящей скорой помощи во дворе, и увиденное повергло меня в ужас.

Одного из рабочих в полубессознательном состоянии несли на носилках к задней стороне машины. Весь бледный, а нога… боже мой! От неё почти одна кость осталась на икре. И хуже всего этот человек проработал у нас с момента открытия этой фабрики.

– Что случилось? – налетела я на начальника смены, а тот руками разводит.

– Мы говорили ему не лезть под лезвия, а он «надо поправить, надо поправить». Ну вот.

Дурак! От него ничего путного не добьёшься! Повернулась к своему заместителю, который был явно напуган.

– Приготовь все документы на оказание выплат. Я поеду за машиной.

– Мы можем не делать этого. Пацан нарушил технику безопасности…

Так-то он прав, но мной сейчас руководили другие порывы. У этого сорокалетнего «пацана» только недавно родился сын. Первенец. Его семье нужна поддержка. Да! Дети моя слабость.

– Ещё хоть одно слово и всю помощь будешь оказывать ты. Делай, что я сказала!

Он закивал, а я опять направилась к машине. Вадим снова открыл для меня дверь и сел сам, когда я уже была внутри. Приказав водителю следовать за скорой, начала перечислять своему помощнику, что нужно будет сделать:

– Надо подготовить документы, если он подаст на нас в суд. В цехах есть камеры наблюдения, нужны будут копии, – я нажала на треугольник между бровей. Голова просто невыносимо болит. – Ещё я хочу, чтобы ты завтра навестил его и поговорил с ним о его самочувствии и узнать, нужна ли какая помощь его семье. Меня в городе не будет три дня, в Крогово открывают новый филиал, я обязана там быть. Чёрт!

От нахлынувших эмоций ударила по ручке двери и уставилась в окно. Боже. Там столько крови было. А если он не выживет? Если погибнет? Орловым ничего не угрожает, но у мужчины сын! И жена! Как она будет совсем одна?