Текст книги "Айтишник для кнопки (СИ)"

Автор книги: А. Колмогорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Я не хотел этого для Миланы. Не хотел, чтобы она закончила свою жизнь так. Не хотел, чтобы она принадлежала другому. А значит мне нужно играть по крупному.

– Согласен.

Сначала я добьюсь твоего доверия. Стану твоей тенью, а потом уничтожу, Кубрынин, просто потому что ты встал на моём пути.

П. Отлично. Можешь быть свободен.

Я вышел из кабинета и спустился на свой этаж. Да, я выстроил план действий на ближайшие полгода, но для начала хотел знать обо отце Миланы гораздо больше. То что он стоматолог не даёт мне ровным счётом ничего, а чтобы кидаться в омут с головой нужна информация. Соцсети могли мне дать начало. Если я найду страничку Миланы хоть где-нибудь, то смогу копнуть глубже, а сделать это можно только загрузив фотографию в поисковик.

Спустя полчаса я опять сидел ни с чем. Миланы просто не существовало на просторах интернета. Ни фото, ни статей. Даже мельком не появлялась на чьих-либо других фотографиях. Поэтому я решил действовать иначе и искать в окружении Курбынина, но и тут полный нуль. Потом перешёл на личного стоматолога Бульдога, но это оказалась женщина. Мать-одиночка с шестилетним ребёнком.

Я не понимал почему ничего не нахожу на отца Миланы. Неужели копаю ни в том направлении? Решив, что лучше расспросить свою девушку об этом, отложил поиски до завтра. Потёр лицо, откинулся на спинку кресла и понял, что не особо горю желанием испортить с ней отношения. Кто знает как она отреагирует на мои вопросы, ссора на следующий же день после начала наших отношений не входила в мои планы. Но и медлить я не могу. Дерьмо. Что же делать?

Дверь в мой кабинет открылась, и я увидел мою красавицу. Уже в блузке, но лучше бы была в платье, потому что на ней также не было лифчика. Влетела в комнату, кинула на стол папку, сняла пиджак и села мне на колени, обхватил шею руками.

– У нас двадцать минут, пока Его Высочество меня не хватится.

9

Милана

Ему не нужно было говорить что делать. Не нужно было упрашивать или ждать. Он просто смял мои ягодицы и впился в мои губы в страстном поцелуе, а я вцепилась в его жесткие волосы мёртвой хваткой. Я хотела его. Я так хотела его, что больше ни о чём не могла думать. Стоило ему только прикоснуться ко мне, только посмотреть в мою сторону, как я начинала гореть от желания. А когда отец попросил отнести ему дополнительные материалы, я чуть бегом не сорвалась к нему. Данил. Одно его имя ласкало мне нутро и заставляло выгибаться дугой.

Сжимая меня, словно я вот-вот убегу, Данил придвинулся ближе ко мне и упёрся своим бугром в меня, а я ещё больше завелась от мысли насколько сильно он меня хочет. Простонала в его губы, расстёгивая ремень и ширинку брюк, и достала его уже твёрдый член. Как он красив. Никогда не думала, что буду восхищаться гениталиями противоположного пола, но его агрегат был действительно восхитителен. Вздувшиеся вены и большая головка буквально отправляли меня в нокаут с первым толчком, выбивая из лёгких весь воздух. Он сжал мою грудь и через ткань блузки укусил за сосок, отчего я вскрикнула и резко опустилась, вбирая в себя всю его длину. Мышцы уже сами сжались вокруг него плотными кольцами, даря истинное наслаждение от близости с ним.

Боже мой, я сходила с ума от его рук и губ. Впивалась в его плечи, царапая через футболку ногтями, и кусала его губы чуть ли не до крови. Сколько бы мы не занимались сексом вчера и сегодня утром, мне было мало и, кажется, я никогда не насытюсь им. Никогда. Он мне так сильно нравился, так сильно, что возбуждала только мысль о нём, и я не понимала, как я могла его не замечать? Как? Он такой удивительный! Умный, веселый, нежный, заботливый. И такой страстный, яростный, дерзкий. И он безума от меня!

Экстаз с такой силой накрыл меня, что я на мгновение забыла своё имя. В себя приходила медленно, слушая его глубокое дыхание и чувствуя его семя внутри меня. Мне нравилось это чувство, когда он кончал в меня. Я чувствовала особое удовольствие от этого, будто это не просто секс, а нечто большее, отмечающее меня как его женщину. Те несколько раз вчера ночью, я так и не получила достаточное удовлетворение, чувствуя некоторую пустоту, но утром, когда он не сдержался, вдруг ощутила себя полноценной женщиной, его женщиной. Это было так волнительно и… воодушевляюще.

– На перерыве зайдёшь ко мне? Закажу нам что-нибудь.

Я покачала головой, целуя его в шею.

– Хочу заехать к врачу, чтобы выписал таблетки.

Данил улыбнулся и обнял меня крепче, от чего я сдвинулась на нём, и ещё глубже приняла его. Мягкого, но всё равно классного. Только мягкость продлилась недолго. Мне нравилось это в нём. Даже вставать не надо, лишь пошевелиться, а он уже приходит в боевую готовность. Смотрю на часы. Минуты уже истекают, а он всё больше и больше во мне с каждой секундой. Вижу как меняется его взгляд, становиться туманным и пьяным, как ускоряется его дыхание, становясь более глубоким и частым. Сама отвожу попу назад и снова резко на него насаживаюсь. Из моих уст вырывается стон, потому что одни его глаза сводят с ума, не давая и шанса на передышку. Снова сама впиваюсь в его губы, восхищаясь их властной требовательности, а ведь я сейчас сверху, я доминирую, почему кажется, что наоборот?

Так хочется ощутить его горячую коже своей. Пробираюсь руками под его футболку и стягиваю её с него, не переставая двигаться. Провожу ладонями по бугристой груди, сжимаю одну и ногтем по соску провожу, не оставляя царапин, но ощутимо, чтобы услышать его стон, и слышу. Голову на кресло откидывает и глаза прикрывает. Боже. Как мне это нравится. Потому что знаю, что после этого последует.

Выпрямляется, останавливая меня, губы мои кусает и встает вместе со мной. Не знаю куда идёт, но вдруг выходит из меня, а я всхлипывают от досады, но ставит меня на ноги и поворачивает к себе спиной. Мне не нужно говорить ничего, я сама вижу кресло перед собой и взбираюсь на него, вставая раком… И снова эта наполненность, снова яростные толчки, вырывающие из горла крики. Боже! Боже! Да! Ах!

Всё тело содрогается в конвульсиях в тот момент, когда он кончает в меня и утыкается лицом в плечо, продавливаясь ещё глубже. Чувствую как он содрогается во мне с каждым таким толчком и ощущаю полную удовлетворённость. Сил нет даже дышать. Тело приятно ломит, внизу блаженно саднит. Сейчас мне особенно хочется сказать, что люблю его, но прикусываю язык. Не сейчас. Рано. Я ещё не уверена.

– Лучше тебе сейчас сбежать от меня, кнопка. Или я не выпущу тебя до утра.

И ведь правда – не выпустит. Выходит из меня, а я выпрямляюсь, чувствуя, как влага по бедрами течёт. Нужно заскочить в туалет, в порядок себя привести. Ага. Заскочить. Ноги подкашиваются на каждом шаге. Подхватываю пиджак с полу, волосы поправляю и на папку указываю.

– Там дополнительная информация по Громову и его компании.

А он меня за шею берёт и губы в жёстком поцелуе сминает. Сволочь. И так ходить не могу, ещё и голову кружит от того, как грубость в нежность переходит и обратно.

– Климов Данил Юрьевич, – выдыхаю, прерывая его, потому что тупо кислород кончился, а сама даже посмотреть на него не могу, – Вы меня в гроб загоните.

– Нет, Милана. Так просто ты не отделаешься.

Распахиваю глаза и в его тигриные янтари смотрю.

– Обещаешь?

– Обещаю. И да, оденься.

Вскидываю бровь, делая вид, что не понимаю. Я специально сняла всё перед походом к нему, чтобы позлить, взбудоражить. И мне удалось.

– Не испытывай меня, кнопка. Одень трусы и лифчик, или растяну тебя на столе в приемной Кубрынина.

Улыбаюсь как дурочка и к двери пячусь, а глазами его грудь шикарную пожираю, на которой он руки скрестил с забавной, но интересной тату на плече. Мне в нём всё нравится. И голос его тихий, мягкий, нежный, и руки сильные, крепкие. А в душе так страшно. Что если папа узнает о нас? Что если Данил узнает что я дочь своего отца? Что так, что этак я могла его потерять. Отец отберёт его, решив в один момент, что наигралась, а Данил может не принять меня. Фамилия Курбынина – это приговор, и никакие мольбы или слова о великой любви тут не помогут. И я так этого боялась.

После посещения уборной вернулась в приёмную, но тут же подскочила от голоса в динамиках.

– Зайди.

Зашла. Сидит, подписывает бумаги как всегда. Ублюдок. Воткнуть бы эту ручку тебе в глаз.

– Почему так долго?

Я фыркнула.

– Сам бы побегал по этажам. С десяток килограммов бы скинул.

Мой отец обычной внешности. Лысина на голове и пузо от сидячей работы. Что такое спортзал люди его возраста не знают, потому что воспитаны иначе. Это сейчас все смотрят на внешность и в зубы заглядывают, чтобы понять здоров ли товар телом. Раньше сделки были проще. Пришёл – заключил. Не вышло – надавил, и дело в кармане. А теперь нужно ещё и голову включать. Наверное поэтому отец выбрал именно девочку себе, а мальчика отдал в приют. Да. Нас было двое. Близнецы. Отец мог выбрать крепкого пацана, но выбрал меня. О судьбе брата я так ничего и не знаю, а отцу всё равно. Он вывел нужную ему инкубаторную крысу и теперь играет её жизнью как хочет. Но я так не могу. Где-то там ходит моя копия. Моя кровь и плоть. И мне не всё равно.

– Это не лишние килограммы, дура, – выплевывает отец, – а авторитет. Подрастешь, поймёшь. А теперь собирайся. У нас встреча в «Континенталь».

Я ненавижу своего отца. Он чудовище. Он не знает жалости или сострадания. Я для него разменная монета. Когда-нибудь на его пути попадётся достойный соперник и не задумываясь отдаст меня за него замуж. Будет это старик с извращенными взглядами или молодой садист, его не волнует. Ему важно, что этот брак сможет принести ему.

Машину отца сопровождают ещё три автомобиля. Мы едем в коротком лимузине. Водитель и охранник спереди вооружены и хорошо обучены. Буйволы в соседних авто тоже, но придурок так сильно озабочен своей безопасностью, что не удивлюсь, если по всему маршруту расставлены снайперы на крышах.

Я молчу, но отец и не думает.

– Что у тебя с тем мальчишкой?

Вопрос выбивает из лёгких воздух. Изо всех сил стараюсь не подать виду, что напугана. Неужели узнал? Но как? Глупый вопрос. По всему зданию камеры расставлены, а за мной постоянно следят. Он не мог просто не узнать.

– С каким?

Дура! Дура! Дура! Включи свои куриные мозги!

– С Климовым.

– Н… ничего серьёзного. Только пастель.

Он кивает.

– Хорошо. Присмотри за ним. У меня на него виды. Мальчик способный.

Мальчик. Он не мальчик. Он мужчина. Настоящий мужчина в отличии от тебя, жирная ты свинья!

– Хорошо.

Он усмехается.

– Не надейся на большее. Ты знаешь свою судьбу.

О. Я отлично это знала. Ты напоминаешь мне об этом каждый день.

– Хорошо.

Снова смотрю в окно. На дворе весна. Скоро будут распускаться почки на деревьях. Дождь уже мелко моросит. А в голове вместо радости мантра. Не люби, не надейся, помни. А я не могу. Я люблю его. Люблю. С Андреем всё было иначе. Да, я злилась на несправедливость, потому что слышала те же слова, но моё сердце не замирало от его взгляда Козлова, кожа не горела от пальцев, а по телу не бежали мурашки от его голоса.

Зажмурилась крепко, чтобы не разреветься. Только поэтому не крашусь, лишь губы, потому что знаю как отец любит бить в самое больное. Это единственное что он любит – мучить, пытать, убивать, уничтожать, унижать. А значит чем меньше Данил знает, тем безопаснее ему рядом со мной. Я понимала что мне лучше оставить его в покое, не рисковать его жизнью, но тупая женская эгоистичность и жадность не давали покоя. Он мой. Этот мужчина мой!

Лимузин отца остановился на заброшенной стройке, где нас ждала ещё одна машина. Напротив открытого багажника стояли ещё четверо людей отца. Они окружили довольно глубокую яму, которую до сих пор кто-то копал. Я вышла из салона и один из телозранителей сразу распахнул надо мной зонт. Я даже не обратила внимание кто, мой взгляд был обращен только к багажнику внедорожника. Я узнала эту машину. Мерс Козлова. Ай-си, один, два, восемь, три, пи-кью. Он часто подвозил меня до дому в надежде, что приглашу к себе. Только я его не хотела, поэтому держала на расстоянии. Тогда мне казалось я защищаю его, но сейчас понимала – он просто отвратителен и не было у меня к нему никаких чувств.

Но одно дело отношения, другое то, что сейчас его на моих глазах убьют. В этом нет сомнений. Нужно быть идиотом, чтобы не понять в чём тут дело. И чем ближе мы подходили, тем отчетливее я понимала, что в этой яме сейчас Андрей. Избитый, весь в крови и в той самой одежде, когда я видела его в последний раз, только теперь она изодрана в клочья. Он копал яму одной рукой, вторая была неестественно изогнута вперёд, но он молчал, потому что во рту была граната. Это ужасно. К наполовину вытащенной чеке была привязана нитка, которая огибала его голову вокруг. Второй конец нити был привязан к запалу, поэтому стоит Андрею заговорить или закричать, как она тут же выпадет и углубит яму без его помощи.

– Андрейка-копейка, – слишком весело начал отец, опускаясь на корточки у самого края. – Как дела твои? Озолотился уже?

Андрей перестал копать и что-то замычал, а потом увидел меня. В глазах ужас и мольба, которую даже не нужно озвучивать. Но я не могу помочь.

– Смотри как он рад тебя видеть, Мила. Хороший мальчик, не правда ли? Послушный стал, когда по морде получил несколько раз. А с таким аксессуаром ещё и сил у него прибавилось, да?

Охранники вокруг нас заржали, будто выбор у них есть, а отец поднялся на ноги и взял у одного из них пистолет.

– Видишь эту рожу, Мила?

– Да, папа.

Мне было страшно. Мне было жутко страшно. Я не могла отвести взгляда от Андрея, потому что понимала – это из-за меня!

– Смотри внимательно, Мила. И запоминай как нужно поступать с обидчиками.

Он протянул мне пистолет.

– Возьми.

Я покачала головой.

– Пожалуйста…

– Возьми, блять!

Я вздрогнула всем телом от его крика и взяла оружие в руку. Тяжелое и холодное, и… Господи, как мне страшно!

– Убей его.

– Папа…

– Я сказал убей, дура!

Я подняла ствол и нацелилась на Андрея. Он отчаянно закачал головой, умоляя меня не делать этого.

– Стреляй или отправишься в ад вместе с ним.

Голос отца был спокоен, но от этого не стало лучше. Я понимала, что не смогу. Не могу я убить. И отец это понял тоже. Выхватил пистолет, и щеку обожгла громкая пощёчина, от которой я упала в мокрую глину. Прозвучал выстрел, будто петарда взорвалась, а я вздрогнула, сев на задницу, и отползла.

– Граната.

Один из охранников спрыгнул в яму, вытащил снаряд из рта мертвеца и бросил её подальше от нас. Она взорвалась, когда была почти у самой земли. Камни и осколки разлетелись в разные стороны, а мои уши на мгновение заложило. Кто-то помог мне подняться на ноги и увёл в машину. Меня трясло. Меня жутко трясло и мутило. Я знала что меня тут ждало, но не знала, что это будет Андрей. Отец сказал его перевели в другой отдел и понизили до уборщика. Возможно так оно и было, пока отцу не взбрело в голову меня проучить. Показать мне моё место, кто и что я. И я ничего не могу с этим сделать. Сбегу, найдут. Взбрыкну, получу по морде снова, а может и больше. Я даже вены вскрыть себе не успею, потому что тут же примчатся и спасут, а потом живого места на мне не оставят.

Отец сал на прежнее место, вытирая руки влажными салфетками.

– Теперь слушай внимательно, Милана. Я хочу, чтобы ты своей тупой пиздой уговорила Данилку работать на меня в свободном штабе. Сегодня я подкинул ему работёнку, чтобы он понял насколько всё серьёзно, а ты должна дать ему понять, что у него нет права выбора, иначе окажется в той же яме. Ты поняла?

Я кивнула.

– Да, папа.

– Вот и славненько. У тебя полтора дня. И постарайся не разочаровать меня – отправлю на потеху моим головорезам, раз уж ты лишилась своего «золотого билета». А они церемониться с тобой не будут. Ты все поняла?

– Да, папа.

10

Данил

Полдня окрыленный, словно мальчишка, копался в интернете, взламывая всё подряд, что попадалось под руку на Громова, его компанию и людей в его штабе. Накопал не мало. Удовлетворенный работой, хотел уже было идти к Кубрынину, но вспомнил про видео. Достал из стола все свои примочки, что отследить не могли, подключил к ноуту, но тут булькнул телефон. Милана.

«Пожалуйста, приедь ко мне».

И адрес. Сердце предательски ёкнуло. «Пожалуйста». А может, нет? Может, накручиваю себя? Тем не менее пихаю всё в сумку и срываюсь с работы. Что-то не так. Нутром чую что-то не так. Стараюсь успокоиться и привести голову в порядок, но без толку. Одна шальная мысль сменяет другую. Уволили? Обидели? Оскорбили? Приставали? Но сначала хочу знать кто. Кто, сука, кто?! Урою. На всю жизнь посажу в строгач. Убью.

До места доезжаю за десять минут. Обычная многоэтажка с тремя открытыми подъездами. Влетаю во второй, нахожу нужною дверь и звоню. Внутри всё колотит от еле сдерживаемой ярости. Облокотился о косяк рукой и прислонился к ней лбом. Нужно успокоиться. Взять себя в руки. Моё бешенство ей сейчас не поможет, а только сильнее напугает.

Когда она открывает долбанную дверь, всё в груди падает куда-то в пятки. Глаза красные, опухшие, на щеке синяк расплывается, а в моём мозгу долбит лишь одна мысль: убью.

– Кто?

Вздрагивает всем телом, а по лицу снова слёзы текут. Дебил, блять, дебил! Хватает меня за кофту и к себе тянет. Всем телом прижимается, дрожит. Я сумку на пол скинул и её к себе сильнее придавил буквально, в макушку светлую уткнулся и качать в руках начал, запах вдыхая.

– Скажи мне кто?

Головой качает, за кофту мою цепляется.

– Мне страшно.

Тихо и слабо звучит, но я слышу. Сердце в груди сжимается за девочку мою и скоро трясти начнёт от бешеной злости, но понимание, что не могу сорваться при ней всё ещё действует, словно удавка сдавливает.

– Скажи мне, Милана.

Снова головой машет, поднимает её и к губам моим тянется.

– Поцелуй меня. Пожалуйста. Целуй, люби. Прошу тебя.

На руки её подхватываю, разуваюсь и иду в поисках кухни в глубь квартиры её. Две двери всего в коридоре, но точно не одна комната. Сунулся в первую – гостиная, значит, вторая. Посадил на стул и кофту с себя снял, её укрыл.

Квартира неплохая у Миланы. Ремонт недавно был, но мебель старенькая, хоть и ещё лет сто прослужит. Плита обычная, газовая, холодильник не допотопный, но уже устаревший. Стол, пара стульев, ковры. Всё как надо. Да и наплевать мне сейчас на это, я не в гости приехал. Начал шарить в поисках бокалов и чайник поставил.

– Ты больше не хочешь меня, да? Не любишь?

Хочу. Всегда буду хотеть, но говорить спокойно пока не смогу. Слишком много злости внутри.

П. Данил?

Отхожу к окну и во двор смотрю, лишь бы не сорваться. Две машины стоят в дальних углах. Шавки Кубрынина. Эти бэхи из тысячи узнаю. Какое он имеет отношение к Милане? Понимаю в каком она состоянии сейчас, но мне нужны ответы нужны. Поворачиваюсь и о подоконник облокачиваюсь.

– Даже если так. Что это изменит?

Она вздрагивает, и сам ненавижу себя за то, что собираюсь сказать.

– Что, Милана? Больше доверять мне будешь? Или скажешь кто обидел? Зачем мне любить ту, кто меня меня даже не уважает?

Не выдерживаю и в один шаг расстояние преодолеваю, над ней нависаю, о стол облокотившись.

– Кто?!

– Кубрынин.

Отшатываюсь от неё и снова к окну, чтобы не увидела лица моего. Ублюдок. Убью его. Убью.

– Что он сделал?

Снова молчит. Через нос выдыхаю, а перед глазами как приставать к ней этот хрыч начинает. Кулаки на раме сжимаю и через нос дышу, чтобы успокоиться. Уничтожу его.

– Всего лишь ударил, Данил. Послушай меня.

На короткое мгновение облегчение наступает, но потом снова злость возвращается. Ударил её. Ударил мою женщину. Рожу разобью и плевать, что потом будет, всё равно бессилен. Никто не смеет прикасаться к тому, что моё! А Милана моя, блять! Моя!

Разворачиваюсь и собираюсь обратно в холдинг ехать, но девочка передо мной встаёт и снова за талию обнимает.

– Данил, пожалуйста, не надо. Всё не так, как ты думаешь, он имеет на это право…

Встряхиваю её за плечи, так что зубы клацают.

– Имеет право?! Ты себя слышишь?! Какое он право имеет? Ты моя! Поняла меня! Моя! Я ему шею сверну!

– Подожди, пожалуйста. Выслушай!

Слезами заливается, а я лишь одного хочу. Убить его.

– Что ты мне скажешь? Что отсасывала ему по приказу отца? Поэтому право имеет? Мне насрать…

– Он и есть мой отец!

От неожиданности отпускаю её и на шаг отступаю. Кубрынин? её отец? Не может быть. Между ними ничего общего. Кубрынин… У него же сын. В Альпах. Или на Гоа. Не помню. Но у него нет… Или есть? Я не туда капал. Не туда. Идиот.

– Ты уйдёшь теперь, да? Оставишь меня? Пожалуйста, не уходи. Не бросай меня, умоляю.

Она цеплялась за мою футболку, руки, гладила по лицу, плакала и умоляла, чтобы я не оставлял её, а я не мог поверить что он с ней сделал. Она запугана. Зашугана.

– Умоляю тебя, Данил! Я люблю тебя! Я так тебя люблю! Не уходи! Только не бросай, я не вынесу этого! Останься! Пожалуйста, останься! Пожалуйста…

Уже давно обнял её и прижал к себе, по волосам её гладил, а она все рыдала и умоляла не уходить, цепляясь за мою одежду. Мне было больно видеть её такой. Ранимой, уязвимой, напуганной. Было больно от мысли, что он её обидел. И я бесился от того, что не могу сейчас уехать и оставить её в таком состоянии.

Заставил поднять голову и впился в её губы, причиняя боль, чтобы в себя пришла, а она только всем телом задрожала и начала с меня футболку снимать. И я уже остановиться не могу, потому что эмоции просто зашкаливают. Из меня бешенство из ушей лезет, и если сейчас не скину пар, понимаю, что просто убью этого ублюдка. Приеду в сраный его холдинг и завалю канцелярским ножом. Я ненавидел его. Ненавидел всей душой. По глупости взломал все счета и сервера компании, почти обанкротил его, но вычислил меня, падла, нашёл. Явился весь такой благородный, законную работу предложил с оплатой хорошей и перспективами, а в итоге сменил воровство на более гнусное занятие. Я скрывал все улики его делишек, все махинации с чёрной бухгалтерией, подтирал следы с видеокамер.

А потом увидел её. На планерке. Такую светлую и прекрасную. Стояла взгляд потупив и скромно улыбалась, а я пропал. Утонул в синеве её глаз волшебных, когда посмотрела на меня. Полгода я старался выкинуть её из головы. Полгода старался не думать о ней. А она с петухом тем связалась, и у меня крыша поехала. Ревновал её, ненавидел, но любил. Безумно любил. И не побоялся сказать это вчера. А теперь молчал, поскольку нет смысла в этих словах теперь. И не потому что не сказала мне кто её отец, с чего бы ей говорить, а потому что слова её не искренними были сейчас. Она напугана и боиться одиночества сейчас, и не может мыслить здраво.

Я целовал её губы, ласкал её тело, доводил до исступления, но в душе была пустота. Не любит она меня. И никогда не полюбит. Я сгорю рядом с ней. Умру. Высохну. Но я хочу этого. Хочу быть рядом, даже если её сердце не будет моим. Даже если я буду владеть только телом.

Любовался её оргазмом раз за разом, не давая времени на передышку. Выдохся физически сам, но был доволен собой, когда она уснула у меня под боком. Спокойная, умиротворенная. Принцесса из сказки. Только дракон тут её родной отец. И с этим надо что-то делать. Да, я могу убить его. Да, я могу лишить его всего. Но простит ли меня потом Милана? Захочет потом видеть?

Провёл пальцем по синяку на скуле. Какой никакой, но он её отец. Да, полнейшая мразь. Но отец. Сука, отец! Я не знал что мне делать. И её втягивать не хочу.

Встал с кровати, натянул джинсы, достал из кофты сигареты. Нужно думать. Много думать. Просчитать все ходы как свои, так и Кубрынина. А Бульдог хитёр. Очень хитёр. Вышел на балкон и закурил. В голове сплошная каша, и как её разгрести я не знаю. С одной стороны я должен отреагировать на этот грёбанный синяк и я дико хочу задушить урода собственными руками… но с другой стороны Милана. Даже если она мне простит убийство отца, от расплаты мне не уйти. У него много преданных псов, которые не задумываясь пустят пулю сперва ей, а потом мне, но сначала заставят смотреть как имеют её по кругу. С двумя, может, четырьмя я справлюсь, армия даст о себе знать, но с большим количеством нет, а шакалы Кубрынина любят нападать толпой, и я не в той форме, чтобы справится с ними. Я не могу заставить ее пройти через это. Не могу.

Да блять! Вбил кулак в стену и пожалел. Стена панельного дома промялась от силы удара. Да и Милану мог разбудить. Облокотился рукой о мягкий материал и посмотрел вглубь квартиры. Лежала на кровати, укрытая лишь тонким пододеяльником. Прошёлся по обнажённой спине, узкой талии, высоко выпирающих бедрах и аккуратным ступням. Эх, Милана. Я был готов к нечистому на руку стоматологу, а не к королю криминальной империи. О таких вещах предупреждают сразу. Но только проблема в том, что я всё равно люблю её и всё равно хочу быть с ней. Я идиот. Полный кретин. Но я не смогу вырвать из сердца эту девушку. Просто не смогу. Она засела под коркой, в самой серой жидкости и распространила свой образ в каждой клетке моего тела.

Ладно. Ломать голову можно сколько угодно. Нужно действовать. Сначала начну с камер на складе. Что он хотел скрыть? Вернулся внутрь и нашёл свою сумку. Достал необходимое и сел на кухне. Положив руку на стол, заметил что разбил костяшки в мясо. Чувства в конец притуплены. Даже не кончил ни разу, и член до сих пор напряжён, но плевать. Подумаю об этом после.

Открыл ноут и подключил жёсткие диски с программами. Подсоединил флешку с интернетом и принялся за работу. Пальцы ловко порхают по клавиатуре, мозг работает в усиленном режиме, глаза вылавливают любое изменение в цифрах. Ушло много времени, чтобы прорваться через защиту центра цифрового наблюдения Мовы. К тому времени глаза беспощадно болели, а виски раскалывались, но я всё же нашёл нужное мне видео и запустил.

Двор постройки хорошо был освещён фонарями. Прямо посреди экрана была одна из машин Кубрынина. Из неё вылезли двое и закурили. Пока я не наблюдал ничего противозаконного, но потом один достал из авто баллончик с краской и начал что-то писать. Адрес. Вернее ссылка. Дождался пока все буквы будут видны, запомнил и вышел из системы. Это была лишь часть, предназначенная мне, которая не нуждалась в чистке. Всего лишь уловка. Наживка. Даже не удивительно. Прошёл по ссылки и увидел файл на стороннем сервере холдинга, доступ к которому был только у меня.

Я усмехнулся. Глупо было думать, что в штабе только один способный хакер. В моём отделе была Кубрыневская крыса, а ведь всех подбирал я сам. Обычные серые офисные крысы. Кажется, догадываюсь кто именно стучал. У моего помощника Димы был полный доступ к моим компам. Обычный невзрачный паренёк в поттерских очках, вечно зажатый и тихий. Никогда не обращал на него своего внимания и оказалось что зря. Но его винить нет смысла. Зашуган как и многие другие, кто имеют честь работать на него. У пацана просто нет другого выбора.

Открыл файл и нашёл в нём видео. Сделано сегодня утром судя по дате. И на них я отчётливо видел квартиру своей сестры. Она была пусты на тот момент, но угрозу я хорошо понял, а что он хочет взамен не составит труда догадаться. Ещё в первый день нашего знакомства дал мне понять это, а я наивно полагал что смогу обыграть урода.

«У тебя интересная личность, Климов Данил Юрьевич. Двадцать пять лет, служил в армии, контрактник, горячие точки в Афганистане, хорошо обучен и с компьютерами на тесном “ты”. Мне нужны такие люди, Данил. Думаю мы сработаемся. Я готов закрыть глаза на твою дерзость и предложить выгодную работу. Ты верой и правдой служишь мне, а я обеспечиваю тебя хорошими деньгами и громким именем, но сначала вернёшь мои миллиарды».

Полмиллиона в месяц, кресло главного айтишника и карьерный рост в самом влиятельном холдинге мира. Кто, блять, откажется, когда к твоей черепушке прижато дуло глушителя, а перед лицом фото единственного родного человека? Сейчас он действовал мягче, но отказаться у меня нет возможножности.

Крышка ноутбука передо мной закрылась, и я услышал голос Миланы с рычащими нотками отчаяния:

– Не соглашайся! Со мной он ничего не сможет сделать, а с тобой может. Не соглашайся, пожалуйста!

«Со мной». Он еще и её зацепил. Девушка села коленями на пол сбоку от меня, скинув на пол покрывало, и положила руки на бедро. В её глазах снова страх и паника. Голос срывался, а губы дрожали. Какой же я идиот. Принимал её зашуганность за скромность, когда она до одури боялась своего отца.

– Он чудовище, Данил. Если ты согласишься, он уничтожит в тебе человека. Послушай меня, Данил. Тебе нужно уехать. В Петро или Грандсбург. Отец не имеет там власти и не будет искать… Данил…

Я провёл пальцем по её щеке, наслаждаясь гладкостью кожи. Спустился по шее к ключице, повторяя изгибы и поглаживая впадинки. А затем остановился на упругой груди и прочертил контур бледного ореола вокруг затвердевшего соска. Её дыхание сбилось, стало частым и поверхностным, а всё ещё опухшие губы приоткрылись. Всё это время я трахал её как умалишенный. Имел её тело жёстоко и грубо, но не занимался с ней именно любовью. Только говорил об этой любви. Я не достоин её. Не только в плане авторитетности в этом чёртовом городе, но и в плане своей человечности. После Афганистана мне удалось это усыпить, но не зря ли? На что я готов ради неё? На что я готов ради женщины, которую люблю? На всё. Я притворялся белым и пушистым. Притворялся, чтобы завоевать её сердце. Рядом с ней я хотел быть хорошим парнем лишь по одной причине – она мой луч света, мой единственный вдох чистейшего воздуха, мой никотин и моя шизофрения.

Я спустился к ней на пол, отодвинув в сторону стул, и легонько коснулся её губ. Мягких. Волшебных. Унёс обратно в кровать и целовал её всю. Запоминал её запах, каждый изгиб её идеального тела, звук её стонов, её дыхание, взгляд, вкус её слёз и оргазмов, прикосновения. Сегодня я любил её всю ночь. Любил так, как никто бы не любил. Сегодня я умер. Похоронил в себе всё человеческое, убил любое упоминание о том, кого она знала. Сегодня я прощался с ней. Благодарил за эти волшебные часы. Молча говорил что буду любить её всегда. На вечно. И все жизни вперёд. Что она единственная, ради которой я готов на всё и даже больше.

Кубрынин был в своём особняке. Дождавшись пока Милана уснёт снова, я вышел к ушлёпками, что были её охраной, и молча сел в их машину. Они отвезли меня к нему, провели в его кабинет. Вокруг шика и блеска дорогих вещей сидела мразь и усмехнулась мне, ликуя над своей победой.

– Знал, что ты сделаешь правильный выбор, Данил. Твой мозг отличное дополнение к твоим навыкам. Ты станешь моим заместителем, когда поймёшь, что от твоей преданности зависят жизни твоей курицы-сестры и моей дочери-шлюхи.