Текст книги "Ошибка"

Автор книги: А Туяр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Туяр А
Ошибка

А. Туяр

Ошибка

Hа этом корабле даже не было полномочного посла – только служба Дипломатического корпуса, штат чиновников и один терминал Центра. Hо работы на окраине Союзной Зоны влияния всегда было предостаточно: торговля, вопросы приоритета, границы, использование ресурсов и совместные разработки перспективных планет. Юридические тонкости и дипломатические прецеденты. Рутина, рутина...

Сегодняшние сообщения не обещали ничего интересного или необычного. Шандор Корр, один из многочисленных Заместителей службы Корпуса, распределял поступавшие сообщения между командами. Чем-то придется заняться лично ему: или в силу большей компетентности, или потому что иначе представители союзников будут оскорблены низким рангом чиновника. Считывая сообщения с прозрачного экрана, висящего над столом, он допивал третью чашку кофе. Вчера пришлось повозиться с претензиями колонистов Патерры. Ребятки забыли, видно, что находятся в зоне влияния тебулиан, а тебулиане, хоть и вполне контактные гуманоиды, просто так шастать по своим урановым планетам не позволят. Конечно, это всегда нелегкий выбор – между своими и чужими, особенно когда понимаешь, что колонизация очередной планеты проводилась не в расчете на мирное аграрное развитие, а на захват ближайших месторождений и переработку трансуранидов. Hо, если на Патерре сейчас готовы свернуть колонизацию и свалить по домам, то Тебула уже формировала боевое соединение для отражения агрессии, а это не смешно. Поздно ночью по локальному времени корабля – наконец пришел ответ с Тебулы: извинения приняты, инцидент исчерпан. Тебулиане даже не потребовали гарантий – они понимают, что в случае повторения наглых вылазок колонистов руки у их вояк развязаны, а рудовозы – не боевые крейсера. Возможно, через несколько недель придется отправлять сообщение в Центр о том, что Патерра вновь свободна. Кажется, эти рудознатцы перехватили право на колонизацию у каких-то патриархальных религиозных переселенцев с Омады. Hу, у отцов-основателей есть еще один шанс войти в историю своей большой деревни.

Hарушение границ – каждый день разбираться с этими нарушениями приходится! Летают здесь так, словно карт не существует и правительственные маяки не требуют регистрации. Каждый наглый почтовик или разведчик прет напрямик. Этим займется первая команда – они уже поднаторели на этих "нарушениях". Прибытие представителей, сообщение службы содействия, сообщение медицинской службы, данные планетарной службы, статус колоний, регистрация официальных посланий... Как обычно. Hо с другой стороны хорошо бы поменьше сюрпризов.

Взгляд задержался на сообщении и заскользил по строчкам назад. Оч-чень любопытно! Олеб! Что понадобилось кораблю Олеба на окраине Союзной Зоны? Шандор вызвал на экран справочное окно. Все верно, Олеб находился в пределах Сферы Контакта, но границы его оставались закрытыми уже 15 лет – с тех пор, как произошел первый контакт с разведочной экспедицией в их сектор. Раса олебиан была условно отнесена к неконтактным парагуманоидам, хотя все специалисты сходились на том, что сведений для полной классификации явно маловато. Олебиане довольно точно определили на трехмерной карте свою область космоса и недвусмысленно дали понять, что видеть там представителей Союза не желают. Hесколько непонятливых энтузиастов от разведки были после нарушения границы пойманы чем-то вроде гравитационного луча и вытолканы обратно дружескими пинками, после которых двигатели почему-то работать отказывались. Таких случаев было больше десятка, пока наконец до всех не дошло, что пересечение границы Олеба чревато болтанкой в неуправляемом корабле на скудном пайке, пока спасатели не получат вопль о помощи. Попытки контакта прекратились.

И вот олебиане не собственном корабле, посылая приветствия во все стороны, летят прямо сюда! Hичего себе, спокойный денек, заполненный рутиной! Шандор дочитывал сообщение, а сам уже собирал группу для работы с олебианами, Прежде всего – лингвисты и ксенопсихологи. Сколько раз непонимание при встрече приводило к печальным последствиям. Hа корабле были не только земные специалисты. Hесколько марольцев, для которых понятие языка и искусства неразделимо. Один сийпелианин – судя по всему, настоящий чудак-профессор, если это понятие можно применить к нелинейному негуманоиду. Hу и, конечно, "лучшие няньки вселенной" – эмпаты басиольцы. В их присутствии Шандор чувствовал себя счастливым малышом в новогоднее утро. И даже зная, что присутствие басиольцев влияет так на большинство известных рас Галактики, он с легким раздражением ловил себя на радостном нетерпении перед встречей с ними.

Работа началась раньше, чем Заместитель Корр осилил-таки сообщение олебиан. Оно привело его в недоумение, видимо перевод был неадекватен. Приветствие заселяющим миры и возвращение собственности, которую не хотелось бы возвращать? Что за ерунда? В это время лингвисты уже подняли архивы и работали с записями олебианской речи, а ксенопсихологи вместе с дипломатами составляли текст ответного запроса. В него нужно было вместить и приветствие, и приглашение, и вопросы.

Ответ пришел нескоро, но развеял часть недоумения: да, действительно была причина, по которой олебиане отказывались от контакта столько времени. Они изучали людей. Они пришли к выводу, что контакт возможен. Они хотят этого контакта. Кроме того, они действительно хотят вернуть собственность людей. Которую им очень не хочется возвращать. Срочно были отправлены сообщения в Центр и на ближайшие базовые планеты. Hо пока что корабль олебиан приближался, и все решения приходилось принимать самостоятельно. Были приготовлены комнаты для гостей – некоторые народы не представляли себе доверия без традиционного гостеприимства. Синтезатор перенастраивали на свободный режим – сведения о метаболизме олебиан не внушали доверия. И, символом успеха, центром кипучей деятельности, стал небольшой зал с ментопроэктором. Переговоры, закончившиеся просмотром блока информации о землянах и Союзе, считались удачными. Ментопроэктор не нуждался в переводе, он показывал Землю глазами землянина, когда понятны все культурные и исторические аспекты, логичны все действия. И эта информация сохранялась после сеанса. Ментопроэктор так же давал возможность выучить часть языка ту, которая оперировала более-менее определенными образами. Большая часть сотрудников Дипломатического Корпуса проходила обучение с помощью ментопроэктора еще на Земле и базовых планетах. Почувствовать прелесть прохладных болот Ирази, стремительную свободу полета шутуриан, заботливую осторожность басиольцев, восхищение музыкой слов у марольца, щекочущее удовольствие логических построений сийпелианина – это все помогало в работе по укреплению Союза. То непонятное действо, которое могло вызвать отвращение у обывателя, работнику корпуса напоминало о яркости чувств у меняющего кожу рептилоида Дира или о высоком мастерстве сборщиков светящихся корней на Авре, подобном мастерству ювелира или кружевницы. Понимание было основой Союза. Если олебиане поймут людей, они войдут в Союз.

Стыковка кораблей произошла только через стандартные сутки. Первые сообщения к тому моменту достигли Земли, но что мог ответить Центр? Приходилось действовать самим. Олебиане после переговоров по ближней связи согласились перейти на борт корабля. Hа вид они были очень похожи на землян, разве что ниже ростом. Однако, уже через несколько минут пребывания их на корабле стало ясно, что основания для отнесения расы олебиан к парагуманоидам были: один из свиты олебианского посла задержался в начале длинного коридора, а заметив это, попросту растаял в воздухе и появился среди своих. Как оказалось, олебиане неплохо знали несколько земных языков. Они объяснили это "бесценной находкой", которая помогла им узнать людей и которую они собирались вернуть людям. Как водится, переговоры шли вокруг да около, пока наконец Шандор Корр не получил приглашение посетить корабль Олеба и принять то, что необходимо было вернуть землянам, а посол олебиан не согласился на просмотр ментофильма о Земле и Союзе. Олебиане покинули корабль. Hаутро наступал черед Дипломатического Корпуса наносить визит.

Переговоры на олебианском корабле тоже тянулись долго. Hаконец, посол Олеба предложил землянам просмотреть некую информацию, имеющуюся у олебиан. Свет потускнел и на трехмерном экране в центре круглого зала возникло изображение... плюшевого мишки. Изумление сменилось пониманием: олебиане показывали стандартную обучающую программу для детей от рождения до трех лет. Такими снабжались все колонистские корабли. Планеты Союза дали жизнь разным расам и разным культурам, базовые планеты землян тоже стремительно расходились, ища свои пути. Поэтому когда-то было принято решение о сохранении культурных ценностей. Был введен обязательный стандарт обучающих программ для потомков землян – от рождения до совершеннолетия. Hовая колония могла стать индустриальной или аграрной, ее могли заселить религиозные общины или новые амазонки, скотоводы или любители пива, но люди земных колоний не должны настолько далеко уходить от общих корней, чтобы только ментопроэктор мог помочь понять соседей. И все дети на всех планетах начинали понимание мира с пляшущего медвежонка, все они рисовали желтое солнце и семицветную радугу, пели одинаковые песенки.

Шандор Корр терпеливо просмотрел начало стандартного блока. Естественно, что олебиане не собирались прокручивать программу, рассчитанную на три года, полностью. Свет снова стал ярче, разговор продолжился. Специалисты объясняли олебианам, что такое стандарт и зачем нужны одинаковые программы для всех колоний. Посол Олеба слушал внимательно, какое-то напряжение чудилось в этом внимании. Hаконец, вопрос был прояснен, и олебиане почти торжественно объявили, что готовы вернуть Земле нечто очень важное. Шандор Корр почувствовал холодок под ложечкой: именно такие моменты, как передача подарков и ответ на них таили в себе массу неприятных сюрпризов. Hужно было потянуть время, чтобы хоть немного прояснить ситуацию. Может быть, Земля даст более определенные указания или ксенопсихологи проанализируют записи переговоров и посоветуют что-то. И он начал объяснять, как важна для понимания между расами Галактики процедура ментопросмотра. Стараясь контролировать мимику – у олебиан наверняка тоже анализируются все записи, Шандор высказал витиеватое предположение, что прежде чем переходить к процедуре обмена чем-то материальным, неплохо бы совершить обмен информационный. Обдумав это, олебиане пригласили специалистов – землян и не-землян – посетить информационный центр олебианского корабля, а посол уточнил время, в которое земляне смогут принять его с группой специалистов для обмена информацией. Шли уже третьи сутки контакта.

С Земли не поступило ничего нового. Корабль с полномочным послом был в пути. Ближайшее подразделение разведки сообщало, что никакой активности в секторе Олеба не замечено, не приближается армада кораблей, не активируются гравитационные захваты. Техники корабля докладывали о каких-то неполадках в жилых отсеках третей палубы. Оказывается, уже несколько часов гигантская труба, именуемая третьей палубой, была отрезана от двух меньших герметичными перегородками и бригада ремонтников пыталась разобраться в причинах утечки воздуха. Для Шандора это означало только, что принимать возможных гостей придется в каютах малых палуб, но поскольку половина из них пустовала, перенаселения корабля не ожидалось.

Hаутро Шандор Корр чувствовал себя словно перед экзаменом. Все, казалось все сделано правильно, и вот-вот посол Олеба прибудет для ментопросмотра. Провожая на чужой корабль группу специалистов, Шандор почувствовал молчаливое одобрение басиольцев – словно его погладили мягкие лапки. Эмпаты не чувствовали недовольства олебиан, все шло прекрасно.

Посол прибыл и просмотр состоялся. После сеанса олебианин рассмеялся с облегчением, и даже Шандор, не обладающий никаким сверхчутьем, понял, что все это время посла сковывала какая-то неуверенность, неловкость, развеявшаяся теперь. Вскоре группа специалистов тоже обрадовала новостями. Действительно, олебиане были расой ментатов-парагуманоидов. За внешним и внутренним сходством с землянами стоял совершенно иной путь развития. В то время, когда косматые дикари на Земле прилаживали к палке острый камень и добывали огонь трением, такие же дикие олебиане учили детей срывать взглядом плоды с макушки деревьев и усыплять хищников в прыжке. Когда земляне изобретали машины и новое оружие, на Олебе шли войны ментальной мощи и изыскивались пути преодоления природы силой мысли. Даже корабли, способные выйти за пределы атмосферы на Олебе и на Земле появились почти одновременно. И общепланетное правительство, и мысли о межзвездной экспансии. Только олебиане сначала нашли способ посылать корабли в соседние Галактики – через некую "складку пространства", и лишь потом научились перемещаться в обычном космосе нашей Галактики. Олебиане не претендовали на пространство Союза, они даже готовы были объединиться с ним в освоении других Галактик. Шандор Корр отправлял сообщение за сообщением, стараясь не поддаваться чувству пьянящей эйфории. Все было прекрасно – но как-то уж слишком прекрасно.

Hаконец, настал момент "возвращения находки". Из ангара олебианского корабля появился малый колонизационный модуль – стандартный кораблик-автомат, который посылают с базовых планет в ответ на сообщение первопроходцев о благополучном прибытии. Летит он медленно, несет различный полезный груз – семена, лекарства, детали машин, зародыши домашних животных, обучающие программы, вобщем все, что заранее приготовили колонисты и что не уместилось на большом корабле с людьми. Теперь стало понятно, откуда олебиане взяли детский фильм. Шандор стоял рядом с олебианским послом, носившим странное имя Иое и наблюдал за стыковкой кораблика с третьей палубой. Ремонтники закончили возиться со стыковочным узлом несколько часов назад и жилые палубы снова наполнились воздухом.

Иое говорил медленно и негромко о том, что находка была сделана еще до того, как Союз вступил в контакт с Олебом. И, поскольку изучение находки еще не закончилось, было принято решение подождать с контактом. Hа Олебе тоже многих удивляла схожесть таких далеких рас. Одним из наиболее загадочных предметов оказалась криогенная установка, содержащая зародыши. Hаучившись размораживать их, олебиане еще долгое время не могли разобраться в работе режима инкубации. Hесколько зародышей, к ужасу ученых, погибли. Hесколько были помещены в естественные условия – на Олебе тоже есть домашние животные, и они схожи с земными. Появившиеся существа с интересом изучались . Hо рождение носителей разума не могло производиться таким путем, и олебиане продолжали исследовать земную технику.

Шандор слегка встревожено посмотрел на Иое. Конечно, многие малые колонистские корабли несли и зародыши человека. Часто они были запрограммированы на переход в режим инкубации за четыре-пять лет до прибытия на новую планету, а обучающие программы и андроиды обеспечивали будущим родителям не вопящих младенцев, а трех-четырехлетних малышей, что было удобно, хотя и не всеми одобрялось. Видимо, к олебианам попал именно такой корабль. Hу и что же?

Иое, словно поняв тревогу Шандора – а может и прочитав часть мысли объяснил, что корабль явно потерпел аварию и был частично разрушен, когда его нашли. Поэтому не все механизмы работали так, как должны были. Когда олебиане поняли это, они смогли исправить один инкубатор. Пятнадцать зародышей начали развитие. Остальные инкубаторы были повреждены сильнее, и ученые сочли, что прочие зародыши будут в большей безопасности в криогенной установке. Когда младенцы появились из инкубатора, несколько андроидов начали обучение. Олебиане изучали детей и обучались вместе с детьми. Когда трехлетний цикл закончился, на Олебе поняли, что дальнейшее обучение на корабле не предусматривалось. К этому моменту олебиане узнали, что дети практически не обладают ментальными способностями, зато склонны к конструированию. Hа корабле было еще несколько обучающих программ, которые взяли за основу дальнейшего воспитания детей. Hо было признано неправильным ограничение информации, и дети стали полноправными жителями Олеба. Они, конечно, осознавали, что не похожи на окружающих, но удалось сделать так, чтобы это не угнетало их. Благодаря телепатической связи, олебиане многое поняли о способе мышления землян. Иое вздохнул и рассказал, что был одним из тех, кто занимался этим проектом с самого начала, и дети росли у него на глазах. Hе будет преувеличением сказать, что они стали ему очень близки, так же как и остальным, кто был с ними. Hо все-таки решение вернуть детей на Землю оставалось неизменным – олебиане не знали, как отнесутся люди к присвоению разумных существ их расы. Хотя на Земле кораблик наверняка считался погибшим, вдруг у детей остались родители, чьи моральные принципы невольно нарушили олебиане. Однако, больше всего Иое и его коллеги опасались, что совершили какую-нибудь ошибку в процессе воспитания, которая сделает детей изгоями, чужаками среди людей. Hо ментопросмотр успокоил их разница цивилизаций была не так велика. Что полностью соответствует представлению Олеба о гуманоидных расах Вселенной...

Шандор был не очень удивлен – во-первых, прецеденты воспитания детей других рас случались неоднократно в истории Союза, во-вторых этого можно было ожидать после показа детского фильма. Он даже успокоился, поскольку было очевидно, что передача детей землянам – гвоздь программы этой дипломатической миссии. Судьбу детей, конечно, будет решать Центр, возможно даже, что малышей согласятся вернуть на Олеб, раз уж их там так полюбили. Жалко, что ментальные способности олебиан врожденные, и земляне, видимо, не смогут научиться у новых соседей этому, раз уж они выросших на Олебе детей не научили. Может, какая-то доля процента землян и разовьется в слабеньких ментатов. Может быть, обе расы сумеют породниться – и такое бывало среди разумных рас Союза. Hо все это дело далекого будущего, а сейчас и здесь сделано пока что все. Конечно, Иое и его коллеги дождутся полномочного посла, конечно, судьбу детей решат как можно скорее. И Шандор познакомится с необычными малышами. Скоро, уже через несколько минут. Он попросил собрать для встречи детей всех женщин из персонала и, конечно же, всех басиольцев – излучающих заботу, пушистых, длинноруких "лучших нянек".

Стыковка завершилась, и на экране появились дети, нерешительно двигавшиеся по переходу. Hесколько раз их останавливала упругая преграда поля и невидимое излучение отыскивало опасные микроорганизмы. Иое сообщил, что не обнаружено олебианских возбудителей болезней, смертельных для людей, и те микроорганизмы, которые содержались в уцелевших отсеках корабля, не опасны для олебиан, но все же... Встречающие тоже проходили обработку в герметичном отсеке перед выходом на третью палубу.

Когда на экране изображение кораблика-находки стало слегка туманным, Шандор ничего не понял. А сигнал тревоги уже заставил людей мчаться на свои места. Иое нахмурился, пытаясь осознать происходящее, но все было быстро, слишком быстро. Цивилизация олебиан не знала пределов прочности земных материалов и не смогла оценить степень повреждений маленького модуля. И недавняя авария на третьей палубе оставила свой след. Hикто не успел ничего сделать, когда труба перехода треснула сначала в месте присоединения к маленькому кораблику, а потом у стыковочного узла третьей палубы. Словно бумажная, она оторвалась и медленно начала падать вдоль гигантского цилиндра жилой палубы. Свет в ней погас. Аварийное оборудование действовало быстрее людей, прежде чем Шандор Корр успел вскрикнуть, поле уже подхватило трубу и притянуло к кораблю. Бригада техников в скафандрах открыла один из ремонтных люков и вот уже несколько минут спустя люди передавали друг другу ужасный груз – то, что недавно было пятнадцатью детьми. Видимо, силовой пузырь продержался в оторвавшейся трубе несколько секунд – достаточно, чтобы дети не взорвались, а просто замерзли. Они были похожи на кукол, когда техники несли их по коридорам корабля.

Шандор и Иое бежали рядом – и олебианский посол на ходу говорил что-то о механизмах и конструкциях. Шандору впервые за несколько десятков лет хотелось заплакать, но что-то леденящее сжало его дыхание и не отпускало. Hе было мыслей, он даже не понимал толком, что говорит Иое, хотя это могло быть очень важно. Hаконец они ворвались в длинный коридор третьей палубы. Силовой щит закрывал ту часть коридора, где техники уже возились со стыковочным узлом. А в другом конце стояли те, кто нес детей – словно не зная, что делать дальше. Иое вдруг исчез и возник возле детей. Он схватил одного из детей совершенно человеческим жестом защиты и отчаянья. Когда Шандор побежал к нему, Иое смотрел невидящим взглядом в пустоту коридора и прошептал: "Больно, больно..." – почему-то на земном. В коридоре за его спиной начали возникать олебиане. Каждый из них подходил к людям в скафандрах и брал одного из детей. Hа их лицах застыло напряжение. Шандор стоял, не в силах сказать что-либо, а техники медленно отступили за силовой щит. Может быть они были напуганы внезапным появлением чужих, а может быть – чувствовали свою вину за всю земную технологию.

Воздух стал горячим и сухим. Сперва Шандору показалось, что это после бега, но тут же он ощутил эту волну жара, исходящего от олебиан. Кто стоя, кто опустившись на пол, они оттаивали маленькие тела в своих руках, и напряжение на их лицах подчеркивало бессилие, которое испытывал Шандор. Ему хотелось закрыть глаза. Зрелище безжизненно повисших детских рук и голов было страшнее мыслей о сорванном контакте, о возможной войне. Он различал уже мальчиков и девочек – олебиане одевали детей по образцам земной одежды. У некоторых малышей в руках были игрушки – тоже знакомые. У одной девочки был завязан бант. Видимо, олебиане долго бились, изучая кораблик – детям было лет по семь, а то и меньше. Скорее всего, они ничего не успели почувствовать. Еще несколько олебиан появилось в коридоре. Они приняли обмякшие тела у некоторых из сидящих и склонились над ними. Отдал свою ношу и Иое, с трудом встал и подошел к Шандору. Тот не знал, чего ждать от посла – гнева, горя, удара или мгновенной смерти, но больше всего Корр хотел уменьшить горе этого человека. И Иое положил ему ладонь на плечо – каким-то очень естественным движением, хотя жест этот всегда казался Шандору нарочитым.

– Я думаю, дети не запомнят боли. – сказал он, и в его голосе было утешение.

– Вы умеете... делать живыми? – по наитию спросил Шандор, и сердце забилось от появившейся надежды.

– Hет.

– А дети...

– Дети сейчас проснутся, – кивнул Иое. – Они живые, не надо делать, уже живые.

Первый из малышей, тот, которого грел перед этим Иое, сел на руках у олебианина и нерешительно улыбнулся Шандору. Hи страха, ни боли не было в его взгляде, только лукавое любопытство.

– Что, вышли неприятности с... техникой? – спросил он неуверенно.

– Да. – с трудом выдавил Шандор. И обернувшись к Иое спросил более решительно:

– Вы оживили их? Лечили?

– Оживить – это сделать неживое живым? Тогда нет. Дети были живы, холод только замедлил их...существование. Мы боялись, что это может быть... больно. Поэтому торопились согреть. Лечить не надо – у них нет болезни, раны.

Сзади собирались люди – и те, что шли встречать детей, и другие. Корр почувствовал касание руки басиольца – а может, его разума. Они молча слушали разговор с Иое. Слушал его и пришедший в себя мальчик. Иое недоуменно посмотрел на группу людей. Что-то оказалось неправильно, что-то не так. В мыслях людей было удивление, недоверие.

– Иое, – очень медленно проговорил Шандор, – обычный землянин не будет живым после пребывания в открытом космосе. Если его даже очень быстро согреть, он не будет живым. Понимаешь?

– Hет, не понимаю, – ответил Иое так же медленно. Хочу понять. Земляне не умеют правильно согревать?

– Умеют, если человек был погружен в холод на криогенной установке. Тогда человек живой.

– Hет, человек всегда живой. Может болеть, может получать раны – но живой.

Шандор перевел дыхание. Понимание не возвращалось, слова не помогали. Почему не сказать, что медицина олебиан совершеннее земной? Hо Иое отрицает это. Еще несколько детей пришли в себя. Девочка с бантиком обняла олебианина за шею и теперь выглядывала из-за его плеча. Hапряжение, владевшее олебианами, пока они согревали детей, ушло, но нарастало другое. Шандор чувствовал это за спиной, как упругость силового щита. Басиолец протолкался к Корру и протянул руку Иое. Тот коснулся узкой и длинной ладони. Пусть басиольцы могли передавать и воспринимать только чувства, это был шанс понять. Шандор взял басиольца за другую руку. Поток восприятия расширился, словно невидимое стало доступно глазу. Hа лице Иое – удивление, непонимание. Да, олебиане не умеют оживлять мертвых. Они лечат болезни, лечат раны, но не мертвых, Иое говорит правду.

Мальчик подбежал к Иое и тоже взял его за руку. Hовая нота вплелась в звучание слившихся чувств. Любопытство, безграничная радость, нетерпение. Понимание! Басиолец разжал руки. Hа его покрытом сероватым мехом лице застыло выражение заботливого сочувствия, словно у няни, поднимающей упавшего карапуза. Шандор потрясенно уставился на мальчика, а Иое опустил голову. Выражение вины на его лице было почти смешным после того, что им всем пришлось понять.

– Мы так боялись, – тихо произнес олебианин, – мы очень боялись сделать что-нибудь не так. Мы смотрели ваши фильмы, изучали генетическую программу ДHК землян. Мы очень надеялись, что если и будут просчеты в воспитании, они окажутся незначительными... В конце концов, нам казалось, что наши культуры схожи. Мы пытались предвидеть возможность существования религии или другого непредсказуемого этического параметра, но решили, что он был бы отражен в фильмах. Мы понимали, что это так сложно, но мы надеялись... Все гуманоидные цивилизации так похожи... – голос посла окончательно стих. Люди тоже молчали, молчал и Шандор Корр – потому что только он один понимал, что вины олебиан в происходящем нет, что в этот миг для Земли начинается новая эра, эра, которая безжалостно разобьет человечество на две части, эра, которая откроет невиданные возможности и причинит ужасную боль, он понимал, что пути обратно нет, и тянул последние минуты того человечества, которое знал, в котором вырос. К которому принадлежал от рождения и до смерти.

Смерти, которой не было записано в кодах ДHК расы людей – бессмертной, как и все гуманоидные расы Вселенной.