Текст книги "Сознание Кришны и Христианство"

Автор книги: А Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Мне не хотелось бы выступать в роли первосвященника, но, на мой взгляд, большинство современных представителей религии не достигли даже этого, начального уровня. В этом кроется одна из причин того, что мы все еще говорим о "моей религии" и "вашей религии". Мы судим по внешней оболочке, потому что до сих пор не научились видеть глубже, даже когда речь идет о нас самих (а можем ли мы знать о ком-нибудь больше, чем о самих себе?). И совершенно естественно, что мы, не отдавая себе в этом отчета, раздвигаем границы ошибочного отождествления со своей оболочкой и называем себя христианами или индусами, потому что наши тела родились в христианских или индусских семьях. Но наша истинная сущность отлична от тела и стоит выше всех телесных обозначений. Мы чисто духовные существа, души, неотъемлемые частицы Кришны. И мы становимся религиозными, ____________________________________________ * гуна три гуны: саттва – гуна благости, раджас – гуна страсти и тамас – гуна невежества) представляют собой качества материальной энергии или разные виды влияния, которое она оказывает на живых существ, находящихся в материальном мире (прим. перев.) когда развиваем в себе любовь к Нему, а не когда навешиваем на себя ярлыки телесных или семейных обозначений, даже если это и выглядит религиозным.

Преп. Харт: Это очень глубокий взгляд на вещи. Я бы не сказал, что во всем с вами согласен, но вы, конечно, дали мне пищу для размышлений. Вы придерживаетесь тех же самых несекстантских представлений, которым учили и наши христианские мистики, причем их объяснение было порой не настолько глубоко мистическим. Известно высказывание Св. Августина, который, уже будучи столпом ортодоксии, утверждал, что "религия, которую проповедовал Иисус, предшествовала тому, что теперь называется христианством".

Среди различных толкований этого утверждения есть и в высшей степени несектантские, "кафолические", всеобъемлющие представления о религии.

Я думаю, что есть религия, так сказать, "обыкновенная", и есть "трансцендентная". Вы делаете упор на трансцендентную сторону религии, но не каждому дано постичь ее, да и не всем она подходит.

Сатьяраджа д.: Вот в этом я с вами не согласен. То, о чем я говорю, – это сущность религиозной истины. Действительно, можно выделить два разных уровня религии, названных вами, то есть "обыкновенную" и "трансцендентную" религию. Однако цель ведического откровения состоит в том, чтобы постепенно поднять каждого именно на высший уровень, а не оставлять людей в пещере, чтобы они загнивали среди своих ложных представлений. Давая им половинчатую истину, вы даете ложь. Они должны знать конечную цель и пытаться достичь ее, исходя из своих возможностей. Заключительное наставление "Бхагавад-гиты", поведанной Самим Кришной, призывает нас оставить "обыкновенную" и принять "трансцендентную" религию. На деле это означает полностью предаться Его лотосным стопам.

Преп. Харт: Понятно. Слушая ваши объяснения, я охотно с ними соглашаюсь. Но в ходе наших бесед в моем уме всплывают вопросы, с юности не дававшие мне покоя и имеющие непосредственное отношение к нашей теме.

Например, мы говорили о том, как душа в процессе эволюции проходит через разные формы жизни в материальном мире. Но при этом неизбежно возникает еще более фундаментальный вопрос: зачем вообще существует материальный мир?

Сатьяраджа д.: Материальный мир – это необходимое проявление полноты Бога.

Преп. Харт: Но почему?

Сатьяраджа д.: Потенции Бога разнообразны, и к ним относятся как безграничная, так и ограниченная энергии. Ведь у Него должна быть и та, и другая, не так ли? Не будь у Него какой-либо из этих энергий, в Нем была бы незавершенность, а тогда Он не был бы Богом. Таким образом, материальный мир – это проявление ограниченной энергии Бога. Бог имеет в Себе все, поэтому у Него должна быть и такая энергия. Стало быть, она представляет собой часть Бога.

Преп. Харт: Хорошо. Это вполне логично, и я могу с этим согласиться. Однако это не объясняет, почему же мы приходим сюда? Разве мы не находим совершенного счастья в общении с Господом в Его духовном царстве? Какова ведическая точка зрения на этот счет?

Сатьяраджа д.: Мы неотъемлемые частицы Бога. Каждый из нас – это как бы Всевышний в миниатюре. Все те качества, которые в Нем присутствуют полностью, есть и в нас, но в меньшей степени. Так, например, Он обладает всей силой, красотой, богатством, славой, знанием и отрешенностью. Мы – Его частицы, поэтому все это есть и у нас, но в очень малом количестве.

Так вот, одно из Его качеств – это то, что Он в высшей степени независим. Поэтому, собственно, Он и есть Бог. Мы, неотъемлемые Его частицы, тоже обладаем независимостью, хотя и крошечной. Не дай Он нам этой независимости, разве могли бы мы избрать любовь к Нему? Мы были бы принуждены к ней, а это нельзя считать настоящей любовью. Так что Он дает нам возможность выбирать, и некоторые, естественно, делают неверный выбор и решают покинуть Господа. Однако, как утверждает ведическая литература, очень немногие дживы, души, действительно уходят от Бога. Говорится, что для таких мятежных душ предназначена как раз эта четверть всего существующего. Огромное же большинство сохраняет свое изначальное положение вечных слуг Господа. Бесчисленные живые существа вечно служат Ему, и только незначительное меньшинство склонно падать в материальный мир.

Преп. Харт: Но мой вопрос...

Сатьяраджа д.: Сейчас мы до него доберемся, просто вся эта предварительная информация была необходима. А ваш вопрос заключается вот в чем: да, некоторые все же падают, но будь это даже одна-единственная душа – откуда у ней это желание покинуть совершенный духовный мир? Вы ведь об этом хотите спросить, не правда ли?

Преп. Харт: Да.

Сатьяраджа д.: Я уже говорил, что все мы – неотъемлемые частицы Кришны и обладаем Его качествами, хотя и в очень малой степени. Хорошо, так вот одно из Его качеств это то, что Он – Высший Наслаждающийся. Значит, и у нас, пусть в очень незначительной степени, должна быть эта склонность к наслаждению. Наслаждение предполагает личностные особенности и индивидуальный вкус. Главное в моем ответе на ваш вопрос – это именно вкус.

Некоторые любят пышную дорогостоящую халаву, а другие – вздутый рис. И те, и другие хотят наслаждаться, но первых привлекают роскошные блюда, а вторые получают удовольствие от более скромной трапезы. Это и есть вкус. Источник разнообразных вкусов – в духовном мире; здесь же возможно их искаженное отражение. Есть вкус хороший, а есть и не очень.

Совершенное наслаждение, или удовольствие присуще духовному миру; в материальном же мире оно более низкое, несовершенное. Впервые наш более низкий вкус проявляется еще в царстве Бога, причем обязательно, по-прежнему, в форме преданного служения – не так-то легко нам оставить такое служение. В том царстве есть только служение и любовь – и больше ничего. Нередко говорят, что нас, еще в духовном мире, охватывает зависть – но это не так. Материальным качествам вроде зависти нет места в духовном мире. Правильнее было бы сказать, что в нас возникает желание служить Кришне более низким способом, то есть делать то, в чем в духовном мире нет никакой надобности.

Наше желание может, например, заключаться в том, чтобы служить в качестве творца. Духовный мир не нуждается ни в творении, ни в разрушении, поскольку он вечен. Стало быть, творец нужен в каком-то другом месте, а именно, в материальном мире. Поэтому мы рождаемся высокопоставленным полубогом – например, Брахмой – и служим в качестве творца. Заметьте, что мы по-прежнему служим. Но, став Брахмой – и оказавшись в материальном мире, – мы начинаем сталкиваться с трудностями и неизбежно падаем в более низкие формы жизни. Так мы все больше обуславливаемся и приобретаем разные материальные, низшие качества. Эти качества преследуют и мучают нас из рождения в рождение. Наконец, мы приходим в чувство, и начинается процесс естественной эволюции. А затем – когда мы уже вполне готовы – встречаем чистого преданного и возвращаемся к Богу.

Но вернемся на минуточку назад. Необходимо еще отметить, что в этой сфере низших наслаждений есть и свои, внутренне присущие ей элементы, которые могут прийтись нам по вкусу. Например, в материальном мире центром можем быть мы вместо Кришны. И когда у нас появляется этот низший вкус (можно сказать, что он рождается из зависти и вожделения, хотя это и довольно упрощенное объяснение), удовлетворять его приходится в низшей сфере. Поэтому и создается материальный мир, в котором мы можем осуществить эти извращенные желания, удовлетворяя свой низший вкус и занимаясь низшего рода служением.

Но мы затеваем все это лишь на время, пока Кришна, наконец, не покажет нам истинную, низшую природу нашего вкуса. Благодаря этому мы постепенно развиваем высший вкус и добровольно возвращаемся к Нему. Это похоже на то, что происходит с курильщиком. Сначала у нас есть вкус к сигаретам. Потворствуя этому вкусу, мы заболеваем, после чего приходим в чувство и отказываемся от дурной привычки. Постепенно, по мере того, как из крови выводятся яды, в нас развивается высший вкус, и тогда нас уже удивляет, как мы вообще могли курить...

Преп. Харт: Замечательно! Этот ответ полностью удовлетворил меня, ибо он гораздо глубже, чем кажется на первый взгляд. Подобное же объяснение приводит Аквинат в своей "Сумме теологии", но именно теперь смысл его становится вполне понятным. И все же, вы знаете, найдутся те, кто не сможет разглядеть безупречной логичности этого ответа...

Сатьяраджа д.: Такие люди могут, по крайней мере, понять следующее: если вы идете ко дну, а кто-нибудь бросает вам веревку, чтобы вы могли спастись, что вы станете делать?

Преп. Харт: (смеясь) Ухватитесь за нее что есть сил!

Сатьяраджа д.: Совершенно верно. Вы не станете раздумывать, почему вы оказались в воде и как все это произошло, – подобные размышления можно отложить на потом. Не будете вы и спрашивать того, кто вам помогает, кто он таков и самую ли надежную веревку он вам бросил. Если вы действительно тонете, то не раздумывая схватитесь за нее! Так вот, все мы тонем в океане, который называется материальным миром. Как мы сюда попали – это вопрос второстепенный. Главное для нас – вернуться к Богу.

Преп. Харт: Браво! Но как вы считаете: не можем ли мы, однажды вернувшись к Богу, снова пасть в этом мир? В конце концов, у нас опять может развиться низший вкус.

Сатьяраджа д.: Это маловероятно, и с большинством этого происходить не должно. Скажем, в этом мире, если у человека из-за дурных привычек, вроде мясоедения, развился рак или другая серьезная болезнь, представляющая угрозу для жизни, он быстро исправит свой низший вкус – во всяком случае, если этот человек разумен. В этом вся суть: вы начинаете всерьез пересматривать все свои представления, когда видите, что иначе вам не избежать смерти. При таких условиях, наш вкус может измениться на удивление быстро. Нередки случаи, когда больной человек преобразует всю свою жизнь, зная, что активными действиями он сможет справиться с болезнью. Ясно, что со временем у вас разовьется вкус к тому, от чего вам лучше. Некоторых, конечно, их опыт ничему не научит, но такие злосчастные упрямцы встречаются все же редко. Большинство же людей приложат все силы к тому, чтобы упорядочить свои пристрастия – особенно, если речь идет о сохранении жизни.

Необходимо еще добавить, что тому, кто вернется в обитель Кришны, уже никогда не придется приходить на эту безрадостную землю и подвергаться рождению и смерти, – Господь гарантирует это. Мы по ошибке называем "домом" эту площадку для наших "развлечений"; на самом же деле наша жизнь здесь полна страданий. И Кришна совершенно прямо говорит в "Бхагавад-гите", что если мы окончательно приходим в чувство, то уже никогда не возвращаемся в материальный мир.

Преп. Харт: Спасибо.

Сатьяраджа д.: Харе Кришна.

Г Л А В А В Т О Р А Я.

* Вегетарианство * Вера и дела * Сострадание и милосердие * Аристотель и Фома Аквинский * Не становитесь пьяницами * Святой Франциск * Владычество * Благо всех живых существ

Преп. Харт: Прочитав вашу книгу "Пища для духа: вегетарианство и мировые религии", я отказался от мясоедения. Я давно уже собирался сделать это, но ваша книга помогла мне принять окончательное решение, дав ему глубокое теологическое обоснование. После того, как я перестал есть мясо, состояние моего здоровья улучшилось и мне стало проще строить свою жизнь в согласии с волей Бога и с духом, пребывающим во всех живых существах. Ведические наставления на этот счет кажутся мне более действенными, чем религиозные предписания других духовных традиций, касающиеся пищи. Конечно, и в христианской традиции были великие святые, придерживавшиеся подобных же представлений, например, святой Франциск, и все же более четко, на мой взгляд, они выражены в ведической традиции.

Сатьяраджа д.: Согласно ведическому учению, в каждом живом существе есть душа, причем все души относятся к одному и тому же типу. Из этого положения естественным образом вытекает требование ахимсы, то есть "непричинения вреда". Многие считают, что отсюда же следует и необходимость вегетарианства. Что касается вайшнавов, то они лактовегетарианцы* и вообще избегают употребления плотской пищи. Однако нежелание причинять боль другим живым существам – это лишь частичное объяснение вайшнавских принципов, касающихся пищи. Еще более важная причина их вегетарианства – это утверждение писаний, согласно которому Бог принимает в качестве подношения только молочно-растительную пищу. Тот, кто предан Богу, предлагает своему возлюбленному Господу только те продукты, которые Он согласен принять. "Остатки" блюд, отведанных Господом, служат преданному пищей, которая по традиции называется прасадом, т.е. "милостью Господа". Тот, кто хочет обрести любовь к Богу, должен, согласно ведическим предписаниям, принимать в пищу только прасад. Когда же прасад предлагается другим, это еще больше увеличивает заложенную в нем трансцендентную силу. Пища, с любовью предложенная Богу, приобретает Его качества и поэтому считается освященной и неотличной от самого Бога.

Преп. Харт: Это напоминает месяц, в который гостия cчитается неотличной от тела Христа, а вино – от его крови.

Сатьярадажа д.: Да, здесь есть сходство. Но у нас причастие происходит три раза в день! И прасад это настоящая пища, а не пресуществление всего одной облатки и глотка вина. Прасад это целый прием пищи и каждый ее кусочек, съедаемый преданным, преобразуется в тело Бога. Так милость Бога, в буквальном смысле, питает преданного. Иначе говоря, вайшнав ест только освященную, предложенную Богу, пищу. Другие же принимают такую пищу лишь по воскресеньям или, в лучшем случае, когда чувствуют особое вдохновение для этого.

Преп. Харт: Между прочим, вам, как человеку, воздерживающемуся от употребления любых одурманивающих веществ, будет приятно узнать, что вино, которое сейчас предлагают в процессе пресуществления... Во всяком случае, таково мнение ряда известных ученых, утверждающих, что первоначально это был виноградный сок. Видите ли, в библейские времена все напитки, полученные из винограда, назывались вином, независимо от того, происходит ли в них процесс брожения. Ученые объясняют, что в древнееврейском и халдейском языках есть тринадцать разных слов, относящихся к таким напиткам. В греческом же языке употреблялись четыре слова, наиболее часто из них встречается оинос. Это греческое слово соответствует древнееврейскому яйин, или яин, латинскому винум, и английскому уайн. Эти слова, встречающиеся в Библии, в своем классическом употреблении относятся просто к виноградному соку.

В "Септуагинте", в греческом переводе Библии, древнееврейское слово, означающее "виноградный сок", в тридцати трех местах переведено как оинос. Этим же словом названы и другие напитки, например, из плодов лотоса и фиников.

Сатьяраджа д.: Это только ваша точка зрения, или вы можете привести высказывания других авторитетных исследователей и ученых?

Преп. Харт: Разумеется, могу – ведь это известно практически каждому, кто изучал историю Ветхого завета. Так, профессор Сэмюель Ли из Кембриджа считает, что корень упоминаемого мною древнееврейского слова – это яин, то есть вино. Но при этом профессор Ли признает, что в библейские времена этим словом называли не спиртной напиток, получаемый брожением, а скорее густой неопьяняющий сироп. Чтобы дольше сохранить виноградный сок, его кипятили, и так получался этот сироп. Так что было бы ошибкой считать, что раннебиблейские пророки одобряли употребление опьяняющих напитков. Вином тогда, как правило, называли виноградный сок.

Сатьяраджа д.: Значит, в библейские времена к употреблению опьяняющих напитков относились неодобрительно ?

Преп. Харт: Да, безусловно. Из Библии мы узнаем, что из-за опьяняющих напитков у людей развиваются различные порочные наклонности (Притчи Соломоновы 23, 29-35), что употребление этих напитков ведет ко злу (Притчи Соломоновы 4, 17) и отвлекает от Бога (Амос 6, 6)

Сатьяраджа д.: Да, этот действительно интересно... хотелось бы только, чтобы об этом узнали и христиане-миряне.

Но давайте вернемся к вопросу о вегетарианстве. Изучая христианскую традицию, я обнаружил, что ее представители до какого-то момента тоже одобряли вегетарианство – во всяком случае, это относится к ранним отцам Церкви.Но вот чего я никак не могу понять: когда же этому пришел конец? При каких обстоятельствах в христианстве распространилось мясоедение?

Преп. Харт: Думаю, что это произошло в начале четвертого столетия, при императоре Константине... Сыграл свою роль Миланский эдикт... Видите ли, Константин не был богословом. Нет, он был всего лишь политик, и ему было завещано упрощенное христианство – "просто верьте в Иисуса".

Сатьяраджа д.: Я полагаю, это было учение Павла... Павел никогда даже не видел Иисуса во плоти и все же имел безрассудство спорить с апостолами по вопросам вероучения. Он спорил с теми, кто учился непосредственно у Иисуса !

Преп. Харт: А вот здесь вы напрасно спешите. Широко распространено заблуждение, будто Павел, придававший особое значение вере, спорил с апостолами. Однако не следует забывать, что Павел употреблял греческое слово пистис, которое означает не только "вера", "верование", но и "полная преданность ". Смысл призыва Павла – "просто верьте" – не так-то прост, ибо подразумевается воплощение этой веры в жизнь. Впоследствии политики и разного рода мошенники исказили его доктрину, но...

Сатьяраджа д.: Понятно. Таким образом, Павел вместе с апостолами утверждал, что человек должен следовать строгому закону – в том числе, соблюдать ограничения в пище.

Преп. Харт: Точнее, главное для Павла – это не сам закон, а дух, стоящий за законом. Это довольно сложный вопрос. Достаточно сказать, что можно привести немало аргументов в пользу вегетарианства, основываясь на старом законе, Торе, что вы и сделали в своей "Пище для духа". Но некоторые говорят, что Павел отверг старый закон, хотя сам Иисус, по крайней мере, согласно Матфею, требовал его соблюдения. Однако Павел, в некотором смысле, действительно отрицал его, утверждая, что главное – это вера в Иисуса.

Сатьяраджа д.: Это, собственно, не противоречит моей точке зрения. Доктрина Павла оказалась более привлекательна для императора Константина. Точнее, это была не сама доктрина, а ее искажение, в котором под "верой" понималось не практическое ее применение, а только "верование". Именно в такой форме христианство было принято Римской империей, а затем власть предержащие постепенно установили религиозные нормы. Эта искаженная форма доктрины Павла в конце концов затмила первоначальное чистое христианство. Изучая работы по современному христианству, я столкнулся с тем, что многие исследователи религии в насмешку называют его "учением Павла" или "учением Церкви" и очень редко собственно "христианством".

Преп. Харт: Вот вы опять говорите, что "Константин выбрал" христианство Павла. Не знаю, можно ли называть это сознательным выбором. Константин не был богословом. Как и другие политики, он был просто заинтересован в том, чтобы сделать христианство "социально приемлемым". И, заметим, именно это нанесло христианской традиции наибольший ущерб.

Как бы ни было, история со всей ясностью показала, что именно такая религия – "просто верьте" – позволила плотоядным христианам поедать животных. "Дела" здесь просто не принимались во внимание. И поэтому что вы едите (т.е. "дела", поступки, а не вера) на самом деле не имеет значения – важно, во что вы верите. Кто бы мог подумать, что пища, принимаемая человеком, способна влиять на его веру, и наоборот?

Конечно, рассудительные христиане скоро обнаружили, что, как и сказано в Библии, вера без дел мертва. Даже Павел, употребляя слово пистис, подразумевает, что вера человека и его действия взаимосвязаны. И, по-моему, вполне понятно, что если вы действительно верите в Иисуса – если, как он говорил, вы любите его, – то будете соблюдать его заповеди, а к ним относятся и все законы Ветхого Завета, в том числе – "не убий".

Но теперь от этого отошли, и довольно далеко. Протестанты, а особенно "возродившиеся" христиане – кем бы они ни были – придают вере намного большее значение, чем действиям, хотя на самом деле Библия учит, что дела человека и его вера должны быть неразрывно связаны между собой. Я думаю, что эта проблема зародилась тогда, когда Павел пытался проповедовать фарисеям, которые слишком большое значение придавали именно делам. По-видимому, пытаясь объяснить им важность веры, он "перегнул палку" и в результате важность дел была предана забвению. Все, что у нас осталось – это некая вера, о которой можно просто рассуждать и которая не требует каких-либо действий.

Сатьяраджа д.: Невероятно! Интересно, а не произошло ли что-нибудь подобное этому в ветхозаветной традиции?

Преп. Харт: Едва ли. Собственно говоря, проще вывести требование вегетарианства из Ветхого завета, особенно если сравнивать его с Новым заветом, в котором о том, что связано с едой, говорится сравнительно немного и не очень определенно.

В Ветхом завете сказано, что человек должен тщательно заботиться о своем здоровье и беречь свою жизнь.

В этом вполне можно увидеть поддержку вегетарианства, особенно в наши дни, когда получено множество убедительных свидетельств в пользу того, что вегетарианство полезнее для здоровья, чем мясоедение.

Сатьяраджа д.: Многие, конечно, скажут, что на самом деле вегетарианство ничуть не полезнее, и что только чудаки и чокнутые придерживаются подобных взглядов. Таким несогласным можно посоветовать изучить убедительную работу покойного Пааво Аиролы, одного из крупнейших авторитетов в мире по вопросам питания и естественной биологии. Кроме того, они могут ознакомиться с материалами довольно ортодоксального "Журнала Американской медицинской ассоциации", или "Американского журнала лечебного питания", или даже "Борденского обзора исследований в области питания." Все они убедительно поддерживают вегетарианство как более полезное для здоровья, нежели диеты, содержащие мясо.

Преп. Харт: А в случае, если требования беречь свое здоровья недостаточно, есть и еще более четкое указание Ветхого завета: 'уарбалай хаййим. Так оно звучит в оригинале, а в переводе с древнееврейского означает, что человек должен относиться к животным с состраданием. Если рассматривать два этих требования вместе, вегетарианство представляется естественным выводом. К сожалению, слишком немногие разделяют эту точку зрения...

Сатьяраджа д.: Впечатление таково, что в ветхозаветной традиции дано глубокое понимание прав животных. В Талмуде, например, говорится: "Когда человек возгордится в сердце своем, скажи ему: "Такое маленькое существо, как муха, сотворено было раньше тебя..." Но давайте все же вернемся к христианству...

Преп.Харт: Да, я хочу ответить на ваш исходный вопрос. Я думаю, что попытки логически обосновать мясоедение по-настоящему начались, по крайней мере в христианских кругах, с распространения учения Аристотеля. Ясно, что именно он оказал наибольшее влияние на Фому Аквинского.

Взгляды Аристотеля и Аквината, как и близкие им представления Декарта, основываются на том, что животные находятся здесь не для каких-то собственных целей, а только ради нашего удовольствия.

Современное христианство во многом разделяет эти более или менее эгоцентрические представления о мире.

Есть, однако, и другое направление мысли в традиционном христианстве. Оно представлено Августином и Франциском. Взгляды этой школы близки идеям Платона. Она учит прежде всего тому, что все живые существа – это братья и сестры, дети одного Отца – Бога.

Напоминаю, что Святой Франциск – это покровитель животных, учивший, что все творения Бога тесно связаны между собой. Остается еще добавить, что если мы действительно считаем Иисуса "Князем мира", тогда ту форму христианства, которую исповедовали Августин и Франциск, следует признать более соответствующей первоначальному учению, так как в ней в большей степени выражены милосердие и сострадание ко всему живому. Такая жизненная позиция прекрасно сочетается с вегетарианством.

Сатьяраджа д.: Благодарю вас. Вы дали очень важное и глубокое объяснение ведь в противном случае христианство представляется довольно-таки бессердечной религией. Как может человек, будучи в здравом уме, просить Бога о милости, если сам он не готов проявить милосердие к тем, кто слабее его? Это же отъявленное лицемерие! Если мы молим Бога, чтобы Он помиловал нас, а сами немилосердны по отношению к слабым, значит, мы просто лицемеры. Разве не так?

Насилие порождает насилие. Если мы не проявляем милосердия по отношению к другим, тогда почему оно должно быть проявлено по отношению к нам? Этого не будет – скорее, будет явлена божественная справедливость. Что мы сеем, то и пожнем. На Востоке это называется кармой.

Преп. Харт: А, всеобщий закон причин и следствий. Я совершенно уверен в том, что мясоедение порождает трагические последствия. Христианская любовь должна быть всеобъемлющей, распространяясь даже на животных.

Сатьяраджа д.: И такие примеры встречаются на протяжении всей истории христианства.

Преп. Харт: Да. На заре римско-католического и византийского христианства, равно как и в период его полного расцвета в средние века, христианское искусство провозглашало важность животного царства и воспевало его красоту. Сострадание к животным запечатлено в христианской скульптуре, в иллюстрированных рукописных изданиях Библии, на окнах из витражного стекла, а также на гобеленах.

Святому Иоанну Златоусту, который жил в четвертом веке, приписывают одно из любимых мною высказываний: "Святые исполнены любви и нежности ко всему человечеству и даже к хищным зверям." Еще он говорил, что "мы, конечно же, должны относиться к ним с огромной нежностью и добротой по многим причинам, но прежде всего потому, что источник их происхождения тот же, что и наш". Эту общность происхождения особенно подчеркивал святой Франциск, а также те, кто подражал ему, – многие из них были вегетарианцами.

Многие грузинские святые, жившие за сотни лет до Франциска, тоже были известны своей любовью к животным. Святой Иоанн Зедазнели подружился с медведями, обитавшими вокруг его хижины отшельника; Святой Шио дружил с волком; Святой Давид Гаресджский защищал оленей и птиц от охотников, заявляя, что Тот, в Кого он верит и Кому поклоняется, "заботится обо всех этих существах и кормит их, ибо они родились от Него". Древние кельтские святые тоже учили состраданию к животным. Так, Святой Уэльс, Корнуолл и Бриттэни Ирландские, которые жили в пятом-шестом веке от рождества Христова, отдавали немало сил, помогая своим друзьям из числа животных, исцеляя их и молясь за них.

Все это, разумеется, положительные примеры. Нет, однако, никаких сомнений в том, что христианству в целом не удалось создать удовлетворительного нравственно-богословского учения об отношении к животным. С другой стороны, все ведические святые и пророки призывали к вегетарианству и доброму отношению к животным. Но это, опять-таки, объясняется тем, что у вас есть тщательно разработанное учение об отношении к животным.

Сатьяраджа д.: Как вы думаете, почему же в христианской традиции отсутствует столь важный раздел нравственного богословия?

Преп. Харт: О, существует целый ряд специфически религиозных оправданий жестокого обращения с животными. Я бы распределили их по трем основным категориям:

1) животные "принадлежат нам", и мы можем "поступать с ними, как нам заблагорассудится";

2) они "неразумны", а значит, у них нет души, и

3) они не могут чувствовать боли. При внимательном изучении Библии безосновательность этих аргументов становится очевидной. В ведической литературе, как вы знаете, сформулирована еще более четкая позиция по этим вопросам. В любом случае, людям следовало бы задуматься над этим и принять для себя определенное решение.

Сатьяраджа д.: И все же, по-моему, к какому бы выводу ни пришел человек, он не может не согласиться с тем, что любовь и сострадание Христа распространяются на всех, в том числе, естественно, и на животных, ибо они тоже созданы Отцом. Истинный христианин должен прийти к такому пониманию, должен развить свою религиозную чувствительность до этого уровня.

Преп. Харт: То, о чем вы говорите, относится не только к христианской религии, – это просто несектантская религиозная чувствительность. И уж тот, кто хочет, чтобы его называли христианином, должен, по крайней мере, задуматься над тем, что любовь Христа распространяется на все создания Бога. Если человек не желает принять этого, едва ли его можно считать христианином.

Сатьяраджа д.: Возражение, с которым мне приходиться сталкиваться чаще всего, это представления о нашей "власти" над животными. Думаю, что вы уже упоминали его как первое из трех обоснований мясоедения в библейской традиции: "они принадлежат нам, и мы можем делать с ними все, что захотим."

Преп. Харт: Это просто позор. Древнееврейское слово йирду, употребляемое в Библии, происходит от корня радах и подразумевает роль управляющего или попечителя. Иными словами, Библия просит нас заботиться о наших братьях и сестрах, более скромно одаренных природой, а не убивать и поедать их.

Например, говорится, что царю дана власть над его подчиненными. Но это не означает, что он может поедать их или жестоко обращаться с ними. Нет – он должен заботиться о них, помогать им, даже любить их. Именно о такой власти идет речь в Библии.