Текст книги "Шесть лет с В. И. Лениным (Воспоминания личного шофера Владимира Ильича Ленина)"

Автор книги: А. Вербицкий

Соавторы: Степан Гиль
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Съемки были поручены опытному кинооператору. Ему предложили заснять Владимира Ильича так, чтобы он этого не заметил. Все знали, что иначе из всей затеи ничего не получится. Ильич ни за что не согласится сниматься для кино.

Был солнечный день, когда было решено осуществить «операцию». Главный кинооператор и его помощники разместились в разных уголках Кремля по маршруту асфальтовой дорожки, а также у Царь-пушки и у здания арсенала. Здесь намечалась прогулка Владимира Ильича.

Сопровождал Ленина В. Д. Бонч-Бруевич, управляющий делами Совнаркома и старый друг Ильича. Бонч-Бруевич старался увлечь Владимира Ильича разговором, дабы тот не заметил наведенных на него аппаратов.

Когда съемки были наполовину сделаны, Ленин круто повернулся, чтобы вернуться в свой кабинет и вдруг заметил кинооператоров с их треножниками.

– Что это? – недоуменно спросил Владимир Ильич. – Куда они бегут? И что это у них за плечами? Погодите, да ведь это киношники!

Бонч-Бруевич не мог отпираться и подтвердил, что это действительно «киношники».

– Так это меня снимать вздумали? Вот еще что! Кто им разрешил? И почему меня не предупредили?

– Очень просто, Владимир Ильич, – вы не согласились бы сниматься, а это совершенно необходимо.

– Да, это верно, – сказал Владимир Ильич, – я бы не согласился. Выходит, вы меня надули?

Он посмотрел кругом и прибавил:

– Да тут, вижу, целый киношный заговор! Ловко, ловко вы меня провели, – и добродушно расхохотался. – Ну, если это нужно, – так и быть, прощаю вам.

Спустя некоторое время в Кремле был показан маленький фильм «Прогулка Владимира Ильича в Кремле». Ильич шутил и смеялся, глядя на экран, и все вспоминал, как «ловко его опутали» и все-таки засняли.

Вскоре киножурнал был выпущен на экраны Москвы и других городов. Зрители всюду встречали образ Владимира Ильича с бурным восторгом и аплодисментами.

* * *

А в начале 1919 года произошло еще одно очень неприятное происшествие.

Это случилось 19 января 1919 года. Зима была в том году вьюжная, Москву замело снегом. На улицах образовались снежные сопки и ухабы.

В тот памятный воскресный вечер мы отправились в Сокольники. Владимир Ильич ехал в одну из лесных школ, где отдыхала Н. К. Крупская. Там был детский праздник и Владимира Ильича с нетерпением ждали.

Мы ехали в Сокольники не через Красные ворота, а по Орликову переулку. В нескольких саженях от Каланчевской площади мы вдруг услышали грозный крик:

– Стой!

Кричал какой-то субъект в шинели. Я прибавил ходу и круто взял поворот. Владимир Ильич спросил:

– В чем дело?

Я ответил, что какой-то неизвестный, должно быть, пьяный, преградил нам путь. Проехали благополучно вокзалы, но когда стали подъезжать к Калинкинскому заводу, на середину дороги выскочило несколько человек с револьверами в руках.

– Стой! Машину остановить! – раздался крик.

Я вижу, что по форме не патруль, и продолжаю ехать прямо на них. Неизвестные повторили свой окрик:

– Стой! Будем стрелять!

Я хотел «проскочить», но Владимир Ильич потребовал, чтобы я остановил машину. Он думал, что это милиционеры, проверяющие документы.

Поравнявшись с мостом, я затормозил. Машина остановилась. К нам подбежали несколько возбужденных типов с револьверами в руках и приказали:

– Выходите! Живо!

Владимир Ильич приоткрыл дверцу и спросил:

– В чем дело?

Один из нападавших крикнул:

– Выходите, не разговаривайте!

Бандит схватил Владимира Ильича за рукав и резко дернул к себе. Выйдя из машины, Ильич недоуменно повторил свой вопрос:

– В чем дело, товарищи? Кто вы? – и достал пропуск.

Мария Ильинична и Чебанов, сопровождавшие Ленина, также вышли из машины, еще не понимая, что происходит. Двое бандитов стали около Владимира Ильича, по бокам, направив дула револьверов ему в висок.

– Не шевелись!

Один из бандитов зашел спереди, схватил Владимира Ильича за лацканы пальто, распахнул его и мигом, профессиональным жестом, выхватил из бокового кармана бумажник, в котором хранились документы Ленина, и маленький браунинг.

Я в это время сидел на своем месте за рулем, держа в руке заряженный пистолет. Приходилось сдерживать себя, чтобы не стрелять в бандитов. Мои пули уложили бы одного из двух налетчиков, но это неизбежно кончилось бы пальбой с их стороны. Подвергать опасности жизнь Владимира Ильича я не мог.

Мария Ильинична, не сообразив сразу, что это грабители, возмущенно обратилась к ним:

– Какое право вы имеете обыскивать? Ведь это же товарищ Ленин! Предъявите ваши мандаты!

– Уголовным никаких мандатов не надо, – ответил один из налетчиков. – У нас на все право есть.

Очевидно, они не расслышали слов Марии Ильиничны и слово «Ленин» прошло мимо их ушей.

Бандиты заметили меня, сидящего за рулем, и потребовали, чтобы я немедленно вышел наружу. Свои требования они подкрепили угрозой револьверами. Было обидно, что я, вооруженный и достаточно сильный, не могу противиться наглым преступникам. Я сознавал одно: жизнью Ленина рисковать нельзя.

Один из бандитов сел на мое место, остальные вскочили на подножку машины. Она стремительно сорвалась с места. За рулем сидел, по-видимому, очень опытный шофер – это я заметил по его движениям. Машина скрылась из виду.

– Да, ловко, – произнес Владимир Ильич, – вооруженные люди и отдали машину.

И тут же добавил:

– Верно поступили вы, товарищ Гиль, что не стреляли. Тут силой мы ничего не сделали бы. Очевидно, мы уцелели только благодаря тому, что не сопротивлялись.

Тут только мы обратили внимание, что Чебанов стоит с бидоном молока (мы везли молоко Надежде Константиновне). Несмотря на трагичность положения, мы все расхохотались.

Решили отправиться в Совет Сокольнического района и оттуда позвонить в Кремль, в ВЧК.

– Неужели Совет находится неподалеку? – удивился Владимир Ильич.

Нам указали на двухэтажный дом за мостом. Ильич развел руками и после короткой паузы сказал:

– Грабят под боком у Совета. Просто чудовищно!

Мы отправились к Совету. Как и следовало ожидать, часовой наотрез отказался впустить нас без пропусков. Владимир Ильич попытался сломить упорство часового:

– Я не могу удостоверить свою личность, у меня отобрали все документы. Ограбили, отняли машину в двух шагах от вас. Мы хотим только позвонить, чтобы нас доставили на место.

Но часовой продолжал упорствовать. Владимир Ильич начал терять терпение.

– Я – Ленин, – решительно заявил он, – но доказать это ничем не могу. Вот мой шофер, у него документы, вероятно, уцелели, и он удостоверит мою личность.

Часовой опешил. Он опустил винтовку и застыл на месте. Я показал ему свои документы, он механически потрогал их руками, посмотрел несколько раз на Владимира Ильича и безмолвно пропустил нас в здание.

В Совете никого не было. Я прошел несколько пустых комнат и очутился в коммутаторной. Там дремал телефонист. Я спросил его, нет ли кого-нибудь из дежурных. Оказалось – ни души. Я попросил вызвать председателя или заместителя.

Через некоторое время пришел председатель и обратился к нам:

– Кто вы? Чем могу вам служить?

Владимир Ильич назвал себя и сказал:

– Хорошие у вас порядочки – грабят людей на улице, под носом у Совета, – и прибавил: – Разрешите позвонить по телефону, вызвать машину.

– Пожалуйте в кабинет, товарищ Ленин, – взволнованно сказал председатель.

Владимир Ильич поручил мне позвонить лично Дзержинскому. Я вызвал Феликса Эдмундовича. Его не было. К телефону подошел его заместитель. Я рассказал о происшедшем. Потом передал трубку Владимиру Ильичу. Он просил принять срочные меры для задержания машины и выразил возмущение скверной охраной города. Из ВЧК, видимо, задали вопрос, не политическое ли это дело.

– Только не политическое, – категорически ответил Ленин, – иначе они меня застрелили бы. Они хотели просто ограбить нас.

Я позвонил на автобазу Кремля и вызвал машину с охраной.

Ожидая автомобиль, Владимир Ильич прохаживался по комнате и говорил вполголоса:

– Терпеть такое безобразие дальше нельзя. Надо энергично взяться за борьбу с бандитизмом. Немедленно!

И обратился ко мне:

– А машину, товарищ Гиль, надо найти. Всеми средствами!

Я высказал уверенность, что пропажа будет найдена еще этой ночью. Владимир Ильич остановился, сощурился и сказал:

– Сомневаюсь!

– А я уверен в этом. Им некуда скрыться из города. Дороги сейчас не проезжие, они будут кружить по городу, завязнут в снегу. Все машины проверяются.

– Ну, посмотрим, – улыбнулся Ильич.

Вскоре подошла ожидаемая машина, и Владимир Ильич с Марией Ильиничной уехали в Сокольники. Я отправился на поиски автомобиля.

В ВЧК и уголовном розыске все было поставлено на ноги, и в ту же ночь машина была найдена в противоположной части города – у Крымского моста. Возле машины лежали убитые милиционер и красноармеец. В эту ночь было схвачено много различных преступников.

На допросе бандиты говорили, что, отъехав немного от ограбленных, они стали рассматривать документы и, сообразив, что в их руках был Ленин, повернули якобы назад, чтобы убить его. За убийство Ленина была обещана врагами Советской страны крупная сумма. Один из бандитов, Яков Кошельков, будто рассказывал, как они ругали себя за «промах»:

– Что мы сделали, ведь это ехал сам Ленин! Догоним и убьем его! Будут обвинять не уголовных, а политических, может и переворот произойти!

Среди красноармейцев, рабочих и крестьян

С первых же дней пребывания Советского правительства в Москве Владимир Ильич стал часто выступать на многолюдных митингах, собраниях, на встречах с рабочими, крестьянами, учеными, военными. Были дни, когда он выступал перед москвичами по два и даже по три раза в день. Сожалею, что не вел дневника наших поездок и многое позабыл, но все же кое-что осталось в памяти.

В центре и на окраинах Москвы имеется много жилых и общественных зданий, где в разные годы жил, работал, выступал Владимир Ильич.

Например, гостиница «Националь», расположенная против Кремля. В номерах 107 и 109 проживал в 1918 году Владимир Ильич. Это была первая квартира Ленина в Москве после Октября, когда Советское правительство переехало из Ленинграда в Москву.

Здесь он прожил несколько недель и переехал в Кремль.

На многих московских фабриках и заводах побывал Владимир Ильич в период 1918–1922 годов. Я привозил его на завод «Динамо», на завод бывший Гужона (ныне «Серп и молот»), на завод бывший Михельсона (ныне имени Владимира Ильича), на «Красный Октябрь» и другие предприятия.

У главных ворот многих столичных фабрик и заводов можно в наши дни увидеть мраморные доски с надписями: «Здесь выступал В. И. Ленин».

В суровые годы гражданской войны Владимир Ильич выступал в кинотеатре «Луч» на Русаковской улице, в кузовном цехе завода АМО (ныне автозавод имени Лихачева), на Ходынке перед красноармейцами Варшавского революционного полка и в ряде других мест.

Зимой 1918–1919 годов я неоднократно привозил Ленина в лесную школу, в Сокольники, помещавшуюся в доме № 21 по 6-му Лучевому просеку, где тогда отдыхала Надежда Константиновна Крупская. В начале 1919 года Владимир Ильич присутствовал здесь на елке у детей.

Историко-революционным памятником является здание государственного театра имени Ленинского комсомола на улице Чехова. В июле и августе 1919 года Ленин выступал здесь перед слушателями Коммунистического университета имени Свердлова, читал им лекции о партии и государстве. В октябре 1920 года на происходившем здесь III Всероссийском съезде РКСМ Владимир Ильич произнес свою историческую речь о задачах комсомола.

Неоднократно я привозил Ленина в дом № 4 по улице Калинина (бывшая Воздвиженка), в помещение бывшей гостиницы «Петергоф». Здесь в 1918 году помещался ЦК РКП(б).

Много эпизодов воскрешает в памяти здание Моссовета. С его балкона Владимир Ильич выступал 3 ноября 1918 года с речью об австро-венгерской революции, а в октябре 1919 года Ленин отсюда напутствовал рабочих, уходивших на фронт.

Весной 1919 года Владимир Ильич приезжал в дом № 3 по Товарищескому переулку. Здесь он выступал на выпуске первых командиров артиллерийских курсов. Не раз Ильич выступал с докладами и речами в Колонном зале Дома союзов.

Владимир Ильич неоднократно приезжал в подмосковный город Кунцево.

Выступая в августе 1918 года на собрании рабочих кунцевских предприятий, Ленин говорил о необходимости тесного союза рабочего класса с крестьянством, об укреплении власти Советов и призывал трудящихся Кунцева оказывать всемерную помощь воюющей с врагами революции Красной Армии.

К Владимиру Ильичу подошла группа юношей. Впереди – молодой кудрявый парень. Он обратился к гостю:

– Просим прощения, товарищ Ленин, хотим обратиться к вам с важным делом…

Владимир Ильич насторожился:

– Пожалуйста, говорите, я слушаю вас. Вы кто?

– Мы, значит, местные парни, из рабочих, – начал кудрявый, – хотим объединиться и пойти на фронт гражданской войны. Не скажете, куда обратиться? Или, может, зря беспокоим вас, товарищ Ленин?

Владимир Ильич помолчал, обвел пристальным взглядом всех пареньков и ободряюще улыбнулся:

– Нет, друзья мои, не зря вы обратились ко мне. Мысль ваша хорошая, дельная, и я помогу вам. Вы настоящие пролетарские сыновья, и защищать нашу революцию – ваш прямой долг.

Владимир Ильич вырвал из записной книжки листок, что-то быстро написал карандашом и передал кудрявому пареньку. Тот поблагодарил и отошел в сторону.

Весной 1919 года Владимир Ильич дважды приезжал в Кунцево. На большом собрании рабочих Ленин и на этот раз рассказывал о положении на фронтах. Он призывал рабочих защищать Советскую страну от интервентов. Речь его, как всегда, была пламенной, страстной и в то же время простой и доходчивой.

После выступления Владимира Ильича рабочие Кунцева сформировали и отправили на фронт несколько отрядов добровольцев.

В 1920 году Владимир Ильич присутствовал на собрании рабочих и крестьян Кунцевской волости. Он выступил с речью о международном и внутреннем положении страны.

По окончании собрания к Ленину приблизилась группа крестьянок и попросила разрешения прислать ему в Кремль немного продуктов.

– Москва-то голодает! – говорили крестьянки. – Слышали мы, что и вы, товарищ Ленин, недоедаете. Правда это? Позвольте прислать вам кое-чего, угостить вас, если не обидитесь.

Владимир Ильич рассмеялся и успокоил женщин:

– Спасибо, спасибо, но должен отказаться. В Москве действительно не густо с продовольствием, как и во всей стране, но что поделаешь! Уж лучше вы, если располагаете излишками, угостите детвору, в детские дома, в ясли присылайте! Вот за это скажу вам спасибо. А я обойдусь!

Женщины пообещали прислать муку и крупу в детскую больницу и пригласили Владимира Ильича вновь приехать.

Вскоре Ленин уехал в Москву, провожаемый огромной толпой.

В период перехода от продразверстки к продналогу Владимир Ильич приезжал в подмосковные деревни и совхозы, где выступал на собраниях с разъяснением, в чем суть отказа от продразверстки и перехода к продналогу.

* * *

Недалеко от Москвы, в Тарасовке, расположенной вдоль левого берега реки Клязьмы, в живописной лесной местности Владимир Ильич летом 1918 года проводил иногда свои свободные от работы дни на даче у В. Бонч-Бруевича.

Здесь, в селе Мальцево-Бродово, по инициативе Ленина был создан совхоз, названный «Лесные поляны». Это один из первых совхозов нашей страны Владимир Ильич сам заботливо следил за организацией совхоза и помогал своими советами.

– Со временем, – говорил он крестьянам, – это небольшое хозяйство превратится в мощное и богатое, а вам, как пионерам, народ скажет спасибо. Может, кое-кто из вас и не верит в это, а я вот верю, твердо верю. Относитесь лишь к своему делу, как к собственному, родному, будьте смелыми, не бойтесь размаха, и вы непременно достигнете успеха. Уверен!

С тех пор прошло много лет. Сейчас этот совхоз, во главе которого стоит Герой Социалистического Труда Ю. Голубаш, стал образцовым хозяйством, известным не только в нашей стране, но и за ее пределами. Среди старожилов здесь еще можно найти людей, лично беседовавших в те далекие дни с великим вождем.

* * *

Вероятно, живы еще и те, кто помнит посещение Владимиром Ильичем московского госпиталя, расположенного где-то в районе Грузинских улиц.

Произошло это осенью 1919 года. В тяжелом положении находилась тогда молодая Советская республика. В стране голод, холод, свирепствовал сыпной тиф. Белогвардейские полчища Деникина подходили к Туле, банды Юденича рвались к Петрограду.

Партия мобилизовала все силы народа, чтобы отбить яростные атаки контрреволюции. Вся страна превратилась в военный лагерь. Фабрики и заводы посылали своих лучших людей на фронт. У всех одна мысль – выстоять, во что бы то ни стало защитить завоевания великого Октября.

Все больницы и госпитали Москвы были переполнены больными и ранеными. Несмотря на отсутствие медикаментов и плохое питание, медработники делали все, чтобы больные и раненые воины быстро поправлялись.

Владимир Ильич постоянно интересовался жизнью госпиталей, их нуждами, положением больных и медицинского состава. Он часто посещал госпитали и больницы, и каждый его приезд, естественно, превращался в большое и памятное событие для лечебного учреждения – для больных и врачей.

Однажды к Ильичу явилась делегация военной госпиталя и попросила посетить раненых воинов Ленин выслушал делегацию и просил передать раненым красноармейцам, что их просьбу он охотно исполнит.

И вот, несколько дней спустя, в госпиталь приехал наркомздрав Н. А. Семашко и сообщил, что скоро сюда прибудет Владимир Ильич.

И действительно, часов в шесть вечера к подъезду госпиталя подъехала автомашина. Я привез Владимира Ильича Ленина и Надежду Константиновну Крупскую. Их встретили у дверей и проводили в госпиталь. Пригласили и меня.

– Как чувствуют себя красноармейцы, – спросил Ленин, – много ли раненых командиров, как кормят больных, где получают продукты, во что одевают выздоравливающих, когда они выписываются, где и как хранится одежда?

Затем Владимир Ильич расспросил о работе коммунистической ячейки. Интересовался он всем подробно. А когда ознакомился с положением в госпитале, пожелал побеседовать с ранеными воинами. Ему доложили, что сейчас будет ужин, а после ужина всех, кто в состоянии ходить, соберут в красном уголке.

Ленин вместе с ранеными пошел в столовую, попросил подать себе ужин из общего котла. На ужин в тот день была перловая каша с сахаром. Масла было достать трудно, и его заменяли сахаром.

Надежда Константиновна расспрашивала, чем здесь кормят слабых больных. Ей ответили, что дают манную кашу или морковь с сахаром. Она посоветовала готовить перловую кашу без сахара, а сахар давать отдельно, а манную кашу и морковь хорошо приготовлять с сахаром.

Завязалась общая беседа: Ильичу наперебой выкладывали все нужды. Ленин внимательно всех выслушивал, давал советы, обещал помочь, чем сумеет.

Тут же он высказал мысль, что следовало бы создать журнал «Раненый красноармеец», который отражал бы нужды раненых воинов.

После ужина в красном уголке собрались все раненые. Даже некоторых тяжело больных, по их требованию, пришлось принести сюда на носилках. Владимира Ильича встретили бурными аплодисментами, которые долго не смолкали, возобновляясь каждый раз с новой силой.

Обращаясь к больным и раненым воинам, комиссар госпиталя сказал, что товарищ Ленин порадовал их своим приходом, и предоставил ему слово. Опять вспыхнула долго не смолкавшая овация. Наконец успокоились.

Владимир Ильич вышел вперед и сказал:

– Дорогие товарищи, ваш комиссар неправильно доложил: не я вас порадовал своим приездом, а вы меня. Я счастлив, что имею возможность сегодня быть с вами. И рад побеседовать с вами, узнать о ваших нуждах, рассказать вам о положении нашей республики.

Полтора часа продолжалась оживленная беседа В. И. Ленина с ранеными красноармейцами.

Владимир Ильич рассказал об успехах нашей армии на фронте, о разгроме Юденича под Петроградом и первых победах над войсками Деникина.

Останавливаясь на трудностях, Ленин сказал, что наш героический народ сейчас терпит нужду и голод. Все, что есть, отдается Красной Армии, все идет для обеспечения победы, чтобы отстоять завоеванную свободу. Но как только мы разделаемся с контрреволюцией и Антантой, а это уже не за горами, наш народ будет самый счастливый. Все, что мы переживаем и терпим сейчас, – это борьба за счастье и свободу народа.

После выступления Владимир Ильич тепло распрощался с больными и ранеными красноармейцами, пожелал им скорейшего выздоровления. Но он не уехал из госпиталя. Ленин внимательно просмотрел список тяжело больных и, хотя времени осталось мало, он все же зашел к ним в палаты.

Провожать Ленина вышел весь медицинский персонал. В вестибюле, будучи уже одетым, Ленин обратился к ним:

– Вам выпала большая историческая миссия, вы лечите защитников революции и свободы. Сделайте все, чтобы они быстрее выздоравливали и покинули госпиталь. Этим вы внесете свой большой вклад в дело революции. Советская власть и сами красноармейцы и командиры будут вам благодарны.

Затем Владимир Ильич с Надеждой Константиновной и Н. А. Семашко уехали. А вскоре вышел декрет Совнаркома о создании Чрезвычайной комиссии по улучшению дела в военных госпиталях и об обеспечении больных и раненых красноармейцев.

Созданная В. И. Лениным Чрезвычайная военная санитарная комиссия при Реввоенсовете республики проделала большую работу и улучшила постановку лечебного дела и питания в госпиталях страны.

* * *

Крестьяне деревни Кашино Волоколамского уезда пригласили однажды Владимира Ильича на торжество открытия электростанции, построенной жителями двух деревень.

Было это 14 ноября 1920 года. Владимир Ильич в сопровождении Надежды Константиновны поехал в Кашино. Дорогу мы не знали. Проезжая через Волоколамск, я остановил машину около постового милиционера, чтобы узнать, куда ехать дальше. Невдалеке стоял красноармеец. Владимир Ильич обратился к нему и спросил, знает ли он дорогу в Кашино. Получив утвердительный ответ, Владимир Ильич попросил его доехать с нами, обещав доставить его обратно в Волоколамск.

Красноармеец, кажется Семенов по фамилии, узнав из нашего разговора с постовым милиционером, что с ним говорит Ленин, с радостью согласился, и мы поехали.

Когда мы остановились в Кашино, нас со всех сторон окружили крестьяне.

Ленин и Крупская вышли из машины и вошли в избу. Я следовал за ними. Владимир Ильич со всеми поздоровался за руку. Кто-то хотел помочь ему снять пальто, но Владимир Ильич не позволил этого:

– Ничего, ничего, я сам разденусь.

Разделся, помог снять пальто Надежде Константиновне, сел за стол и завел беседу с крестьянами.

Он всех внимательно выслушивал, отвечал на вопросы, сам спрашивал.

За столом ему предложили закусить. Председатель сельхозартели подал ему стакан браги.

– А что, – спросил Владимир Ильич, – не хмельное?

– Нет, – ответили ему.

Владимир Ильич чокнулся с председателем артели, отпил немного и закусил кусочком студня. На просьбу крестьян еще закусить Владимир Ильич ответил, что он сыт, так как поел перед тем, как ехать в Кашино.

Перед митингом пришел фотограф и предложил Владимиру Ильичу сняться с крестьянами. Ленин согласился. Набралось много народу, особенно много было ребятишек. Взрослые хотели их отодвинуть, но Владимир Ильич не дал. Посадил детей около себя, расспрашивал их, гладил по головкам. Ребятишки были в восторге.

Владимир Ильич вышел на трибуну, сердечно поблагодарил крестьян за приглашение, сообщил о победах Красной Армии над Врангелем.

Ф. Феофанов, фотограф, присутствовавший на митинге и снимавший Ленина в кругу крестьян, приводит в своих воспоминаниях запомнившиеся ему слова Владимира Ильича:

– Ваша деревня Кашино пускает электрическую станцию. Это только начало. Нужно, чтобы электрические станции были не единичные, а районированные. Наша задача в том, чтобы наша республика буквально вся была залита электричеством.

Речь Ленина была встречена криками восторга.

Перед отъездом Ленин напомнил мне о красноармейце Семенове, я его разыскал, и мы довезли его до Волоколамска.

* * *

Любил Ильич приезжать на предприятия Краснопресненского района, в том числе и на Трехгорную мануфактуру. Он высоко ценил революционные традиции рабочих Трехгорки. И сейчас еще можно найти рабочих и работниц, слушавших Ленина, близко видевших его.

Ленин, как известно, был бессменным депутатом Моссовета от рабочих Трехгорной мануфактуры.

Мне довелось несколько раз привозить Владимира Ильича на Трехгорку, и всегда рабочие и работницы фабрики встречали его с восторгом. Трехгорцы очень любили Ильича, и стоило ему только появиться на территории фабрики, как сотни людей стекались к нему.

Выступления вождя трехгорцы слушали, затаив дыхание, запоминая каждое его слово, каждый жест. Речи Ленина призывали к борьбе, к преодолению трудностей, вселяли в сердца рабочих уверенность в победе. Каждой фразе Ильича народ глубоко верил, каждое слово его дышало удивительной силой и мудростью.

Мне не раз доводилось видеть, как Ленин беседовал с рабочими и работницами, отвечал на все их вопросы и, в свою очередь, задавал вопросы – его интересовал их труд, быт, их настроение и взгляды на будущее.

Однажды, желая помочь трехгорцам в их тяжком продовольственном положении, Владимир Ильич дал им практический совет:

– Советую вам поступить вот как: приведите в порядок вагоны, почините паровозы и привозите себе хлеб. И не откладывайте, товарищи!

Трехгорцы поступили так, как советовал Ильич. В последующие приезды вождя на Трехгорку рабочие с благодарностью вспоминали его советы, принесшие реальные плоды.

Припоминаю посещение Владимиром Ильичем Трехгорки в день Всероссийского первомайского субботника 1920 года. Этот субботник трехгорцы проводили в Хорошове, причем ввиду большого количества участников субботника им было выдано продовольствие в половинном размере. После субботника состоялся многолюдный митинг, на который приехал Владимир Ильич. Он вышел, помню, из машины, приблизился к рабочим и запросто присел на бревно. Ленина окружили, и началась задушевная беседа. Люди рассказывали о фабричных буднях, о радостях и огорчениях. Кто-то пожаловался на нехватку продуктов, на «голодный паек».

Ленин слушал, не перебивая, и в знак согласия кивал головой.

Затем Владимир Ильич объяснил, что нехватка продуктов произошла не по вине организаторов субботника. Дело в том, что по всей Москве на субботник вышло гораздо больше народу, чем предполагали, и свой паек, сказал он, каждый обязательно дополучит через два-три дня.

Какой-то пожилой рабочий попросил Ленина разъяснить значение Всероссийского коммунистического субботника и осветить международное положение. Воцарилась тишина, все напряженно слушали Ильича. В глазах рабочих и работниц засияла надежда; разговоры о хлебе и пайках отошли на задний план.

Люди продолжали забрасывать Владимира Ильича вопросами: когда кончится война, как дела на Украине, в Донбассе, на Дальнем Востоке, какие перспективы с продовольствием и т. д.

На все Ленин обстоятельно отвечал, не забывая вставить меткое, смешное слово, приободрить энтузиаста и высмеять паникера.

* * *

На память приходит последнее посещение Лениным Трехгорки осенью 1921 года. Приезд был связан с собранием, посвященным четвертой годовщине Октябрьской революции. Обширная столовая фабрики была битком набита. Все стулья, столы, подоконники, проходы были заняты.

После выступлений ряда товарищей, участников Октябрьского переворота, председатель поднялся и негромко сообщил:

– Внимание, товарищи! Слово предоставляется депутату Моссовета от нашей фабрики Владимиру Ильичу Ленину.

На сцену вышел Ленин, но начать свою речь ему долго не удавалось. Бурно аплодировал зал, слышались возгласы приветствия, работницы поднимали над головой своих детей.

Председатель был бессилен унять восторг присутствующих. Гул нарастал, и трудно было сказать, когда все это кончится и, наконец, заговорит вождь.

Владимир Ильич решительно приблизился к краю сцены и поднял левую руку. Все мигом замерло, воцарилась напряженная тишина, и Ленин начал свою речь.

Он говорил о жесточайших трудностях борьбы с врагами революции и рабочего класса, о коварстве и хитрости международной буржуазии, говорил суровую правду о наших хозяйственных трудностях.

Но пессимизма в его речи не было; в его словах был бодрый призыв к борьбе, уверенность в конечной победе рабочего класса.

* * *

В одно пасмурное октябрьское утро 1921 года я привез Владимира Ильича на Бутырский хутор, лежащий неподалеку от Москвы. На хуторе собралось много народу – люди приехали сюда на испытание первого в России электроплуга.

Приезд Владимира Ильича с Надеждой Константиновной был неожиданностью для всех. Встретили их с безыскусственной теплотой и благодарностью. Ленин сразу же направился к месту, где стоял электрический плуг.

Начались испытания, и Владимир Ильич стал внимательно следить за каждым движением сложного механизма. Он задавал много вопросов, интересовался конструктивными особенностями агрегата. Результаты испытаний не удовлетворили Ленина, убедившегося в том, что дорогостоящий электроплуг не обеспечивает хорошего качества вспашки.

Всех присутствующих поразила тогда осведомленность Владимира Ильича в сугубо технических вопросах.

– Покажите-ка мне ваше хозяйство, – обратился Ильич к директору Бутырского хутора и направился с группой товарищей на молочную ферму.

Осмотрев ферму и увидев здесь всюду идеальную чистоту, Ленин выразил свою радость по поводу высокой культуры этого хозяйства. Еще больше обрадовался он, когда узнал, что высококачественное молоко с хутора отправляется в ясли и родильные дома. И сразу же Владимир Ильич сделал вывод: надо создать как можно больше таких пригородных ферм.

Все интересовало великого вождя: и удои коров, и способы кормления, и организация труда, и урожаи, получаемые на хуторе, и система сортировки семян, и условия быта рабочих – решительно все.

Провожая Ленина, присутствовавшие на испытании, в том числе и изобретатели механизма, выразили ему свою благодарность за ценные указания и верные мысли. Владимир Ильич отмахивался и говорил:

– Ну что вы, что вы, товарищи! Какой я специалист, подумаешь! Приехал я просто так, из любопытства. И не жалею, что приехал. Хозяйство ваше мне очень, очень понравилось, спасибо!