Текст книги "Тихоня, любовь моя! (СИ)"
Автор книги: ZZTOP
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Гмм… В городе, у фонтана? Странно, конечно, мы с Тихоней никогда до этого там не встречались, но, раз такое дело, не беда. У фонтана, так у фонтана! Времени у меня было ещё полно, так что, все успею сделать. Интересно вот, а что подумала Звуки, передавая мне письмо от Тихони? Надеюсь, она ничего не подозревает о наших с нею отношениях? А, хотя… Пускай думает, что хочет! Девчонки, они такие! Я с улыбкой открываю дверь и, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух, начинаю свою ежедневную обязательную пробежку. Дела делами, а свою физическую форму нельзя запускать, особенно перед свиданиями. Время для меня, как и всегда, пролетело незаметно, и вскоре я, причесанный и улыбающийся, без десяти минут два как штык стоял уже возле Бергентаунского фонтана, ожидая свою девушку. Я то и дело вытягивал шею вперед, стараясь не пропустить ее появления, и для меня явилось полной неожиданностью, когда сзади меня, внезапно, раздался такой знакомый, веселый голосок:
– Привет, Цветан! Вот так встреча! – я удивленно оборачиваюсь и вижу перед собой белозубо улыбающуюся Розочку.
– Привет, Розочка… – потрясенно говорю я, с ошарашенным видом оглядывая ее с ног до головы. – Не ожидал тебя здесь увидеть. Что ты здесь делаешь?
– Да так! – беззаботно ответила она. – Шла по делам мимо и тут увидела тебя! Дай, думаю, подойду, спрошу, как поживает один мой хороший друг. Ты ведь сам-то уже давно не заходишь ко мне. Совсем забыл, что я есть…
– Прости, Розочка… – я смущенно опускаю глаза вниз. – В последнее время у меня что-то совсем не получается к тебе заходить.
– Понятно. – с грустной улыбкой говорит девушка. – А я вот в последнее время наоборот, думаю только о тебе. Цветан… Я… Хочу сказать тебе, что не очень хорошо себя вела по отношению к тебе. И мне правда очень жаль, что у нас с тобою все так получилось. Давай, может, попробуем начать все с начала? Дай мне шанс все исправить.
– Шанс все исправить? – я потрясенными глазами смотрю на принцессу. – Но… Почему ты говоришь мне все это только сейчас? Что на тебя нашло, Розочка? Зачем тебе это надо?
– Зачем? – тут Розочка, внимательно оглянувшись по сторонам, внезапно делает ко мне шаг, и, не успел я и глазом моргнуть, как она тесно прижимается ко мне, обвив мою шею своими руками. Я, совершенно машинально кладу свои руки ей на талию, желая деликатно ее от себя оторвать, и в этот самый момент ее горячие губы оказываются рядом с моими.
– Потому, что я люблю тебя! – шепчет она мне, и ее глубокий, страстный поцелуй полностью застигает меня врасплох. Розочка целует меня жадно, словно упиваясь каждым моментом прикосновения, и ее губы не дают моим даже вздохнуть. Я, совершенно обалдев от такого, просто стою как истукан, позволяя Розочкину языку делать со мною все, что угодно. И только когда она, тяжело дыша и странно улыбаясь оторвалась от меня, отступив немного в сторону, я смог наконец перевести дыхание, и мир снова прояснился перед моим затуманенным взором. И первое, что я увидел, была стоящая невдалеке Тихоня. Она полными ужаса и боли глазами, из которых уже начинали капать слезы, смотрела на меня с Розочкой, рот был приоткрыт и дрожал от переполнявших ее в этот момент чувств. Словно очнувшись, девушка, ни говоря ни слова, быстро повернулась и бросилась бежать, не оглядываясь, будто пытаясь уйти от чего-то невероятного и страшного.
– Тихоня, подожди! – я, придя в себя, тут же стремглав бросился за ней, старясь догнать и остановить ее. – Это не то, что ты думаешь! Я тебе сейчас все объясню, только, пожалуйста, выслушай меня! Да постой же, не убегай!
Бегала девушка на удивление быстро, и мне удалось догнать ее только почти у самого ее дома. Схватив ее за руку, я повернул Тихоню к себе. Все лицо девушки было заревано, она тяжело дышала, невидящими от горя глазами смотря на меня.
– Тихоня, пожалуйста, выслушай меня! – умоляюще простонал я. – Произошла страшная ошибка, я не хотел этого делать, поверь мне!
– Так вот зачем ты сегодня пригласил меня к фонтану! – глотая слезы, дрожащим голосом проговорила она. – Чтобы сказать, что я тебе больше не нужна? Ты это хотел показать мне, когда целовал её на моих глазах?
– Нет! Это не так! – отчаянно закричал я. – Я люблю тебя!
– Нет, ты любишь только Розочку! – Тихоня вся дрожала. – Я же верила тебе, Цветан! – рыдая, вскричала она. – Верила, что ты действительно меня любишь! А ты, оказывается, все это время просто использовал меня, чтобы вернуть себе свою принцессу! Боже, какой же я все-таки была дурой!
Девушка, рыдая навзрыд, с силой оторвала от себя мои руки.
– Тихоня, нет, нет! Это неправда, меня подставили! Я люблю тебя и только тебя, пожалуйста, поверь мне! – я, сам чуть не плача, попытался вновь взять Тихоню за руку, но та, вырвавшись, отбежала в строну.
– Не трогай меня! – девушка, утирая льющиеся из глаз слезы, начала лихорадочно копаться руками в сумочке, пытаясь достать оттуда ключи. – И никогда, слышишь, никогда больше не приходи ко мне! – она, достав наконец ключи, быстро открыла дверь и уже с порога, обернувшись, тихо проговорила:
– Видеть тебя больше не хочу…
– Тихоня! – я отчаянно бросился к ней, но ответом мне была только дверь, с громким стуком захлопнувшаяся перед самым моим носом. И даже сквозь плотно запертую дверь мне были хорошо слышны громкие рыдания, доносившиеся со второго этажа. Совершенно разбитый и уничтоженный, я понуро вернулся обратно к фонтану, с удивлением застав там все еще почему-то стоящую возле него Розочку. Увидев ее, я, непроизвольно сжав от бушевавшей во мне ярости зубы, подошел к ней.
– Зачем? Зачем ты это сделала, Розочка?! – закричал я, полными гнева глазами смотря на как ни в чем не бывало улыбающуюся принцессу. – За что… – уже тихо добавил я, не в силах больше продолжать.
– За что? – Розочка белозубо усмехнулась. – А ты разве ещё не понял? – она, приподнявшись на цыпочки, дотронулась кончиками пальцев до моей макушки. – Мы выросли, Цветан. – тихо проговорила она, странно искрящимися глазами смотря на меня. – И повзрослели. Я повзрослела! – девушка, победно улыбаясь, отошла от меня и, уже уходя, слегка обернувшись, напоследок бросила:
– Так повзрослей и ТЫ!
– Повзрослеть?! – я, провожая ее потрясенным взглядом, так и остался неподвижно стоять, бессильно опустив руки, и чувствуя внутри себя лишь одну мертвенную холодную пустоту, имя которой отчаяние.
========== Глава-15 ==========
– Дзззз! – проклятый будильник вновь звенит у меня под самым ухом, напоминая о том, что мне пора подниматься. Я молча лежу, стиснув зубы, вставать совершенно нет желания, но это нужно сделать, хотя бы для самого себя. Протянув руку и выключив наконец назойливого звонаря, я скидываю с себя одеяло и с мрачным видом плетусь в ванную, чтобы начать свой обычный утренний ритуал. Умывшись и почистив зубы, я наскоро перекусываю парой вареных яиц и, распахнув дверь, выхожу на улицу. Утро сегодня просто чудесное, так и хочется сказать, проснись и пой, но это, ребята, совсем не про меня. Настроения не было совсем, да и откуда ему взяться после всего того, что случилось. После того, как я потерял свою Тихоню…
Мы не общаемся уже, наверное, с месяц, а может, даже и больше, я совсем потерял счет времени, но мне иногда кажется, что прошла уже целая вечность. Нет, ребята, вы только не подумайте, что я сразу вот так взял и сдался. Нет, я пытался разговаривать с Тихоней, ходил к ее дому, просил ее, умолял меня выслушать, клялся ей, что никакого романа с Розочкой у меня нет, и все, что тогда произошло, просто страшная, нелепая случайность. Но… Она ничего не желала слушать. Тихоня не то что разговаривать, даже видеть меня не хотела, настолько потряс ее тот злосчастный случай. И я никак, никак не мог ей доказать, что люблю только её. И с той поры в моей душе снова лишь один пустой серый цвет. Я снова ребята стал серым троллем, только на этот раз не снаружи, а внутри.
Я так до сих пор и не могу понять, зачем Розочка сделала это? Зачем она поцеловала меня и сказала, что любит, а как же её ненаглядный заграничный принц? Она что, разлюбила его? Или у них произошло что-то, и они расстались? Она потом несколько раз приходила ко мне, со своею фирменной милою улыбкой на смазливом личике и спрашивала, как мои дела. Предлагала сходить куда-нибудь, прогуляться, словом намекала мне на то, что не прочь завести со мною те самые отношения, о которых я всегда мечтал. И вроде бы вот он этот шанс стать с Розочкой больше, чем друзья, не об этом ли ты мечтал, скажете вы. Да. Мечтал… Когда-то. А теперь, ребята, я этого уже не хочу. Вернее даже не то чтобы не хочу, а просто не могу. После всего того, что она наделала, я больше не желаю с ней общаться. Не получится у меня этого, уж простите меня, но пойти против себя и своей совести я не могу.
Как не могу забыть Тихоню. Для многих, наверное, наши с нею отношения кажутся чем-то невероятным, диким и противоестественным. Ну в самом деле, берген и тролль. Что может быть нелепей? Многие мне сейчас, наверное, бы сказали, да забудь ты об этом, Цветан! Расстались и расстались, с кем не бывает. Ну, не хочешь ты больше быть с Розочкой, так вон, сколько ходит вокруг свободных троллиных девушек. Выбирай любую, заводи отношения, а там, глядишь, и любовь появится. Ага… Сейчас… Если бы это было так просто. Не могу я так, ребята. Вернее, не хочу. Никто мне уже не нужен, кроме моей Тихони, даже Розочка. Уж больно сильно запала она мне в душу, и не смогу я полюбить другую, это невозможно. Можете теперь считать меня полным придурком и сумасшедшим, я не обижусь, мне уже давно все равно, что обо мне подумают.
Я чисто на полном автомате делаю свою обычную утреннюю пробежку, машинально кивая в знак приветствия пробегающим мимо меня троллям. Ни для кого уже не секрет о моих взаимоотношениях с девушкой-бергеном, и я то и дело ловлю на себе их изумленные взгляды. Смотрите, смотрите, глаза свои на тротуаре только не оставьте… Сзади послышался нарастающий тяжелый топот чьих-то больших ног, и рядом со мною, тяжело попыхивая, показался Здоровяк. Я удивленно смотрю на него, уж кого-кого, а его я совсем не ожидал увидеть на утренней пробежке.
– Здоровяк? Ты?
– Привет, Цветан! – синий тролль одаривает меня добродушной улыбкой. – Вот решил, глядя на тебя, тоже заняться спортом!
– Хорошее дело. – одобрительно говорю я, и мы некоторое время просто бежим с ним молча, думая каждый о своем.
– Цветан… – неожиданно нарушает наше молчание Здоровяк.
– Что?
– Может… Хочешь об этом поговорить? Ты в последнее время какой-то сам не свой. Я за тебя начинаю беспокоится…
– Спасибо, Здоровяк… – чуть помолчав, отвечаю я. – Со мною все в порядке. Не озадачивайся этим.
– Понятно. – большой тролль замолкает, и мы снова с ним бежим в полном молчании, слыша лишь тяжелое дыхание друг друга.
– Ты знаешь, Цветан. – вдруг произносит Здоровяк. – Я всегда хотел сказать тебе, что ты молодец. Ты всегда был самым разумным из нас, и я очень горжусь тем, что ты мой друг! Иди своей дорогой не сворачивая, и что бы там ни говорили, делай так, как велит тебе твое сердце. Если любишь её, не отступай! Верь в себя, и у тебя все получится!
Я в ответ лишь горько усмехаюсь, но все равно от этих слов на душе становится хоть чуточку теплее.
– Хотелось бы в это верить, Здоровяк… – с грустной улыбкой говорю я. – Но в нашей жизни, к сожалению, не все так просто. Но в любом случае спасибо за поддержку!
Уже возле моего дома мы тепло прощаемся с ним, и я, зайдя в комнату, с ходу бухаюсь всей своей массой на постель, пустым взглядом уставившись в потолок. Делать ничего не хотелось, и я несколько часов просто провалялся на кровати, пока не услышал у дверей чей-то осторожный стук. Нехотя встав и открыв, я почти не удивился, увидев у порога знакомую фигурку с надетыми на пышные рыжие волосы цветными наушниками.
– Привет, Цветан. – девушка, увидев меня в таком состоянии, явно чувствовала себя не в своей тарелке. – Можно зайти?
– Привет, Звуки. – мне сейчас, если честно, вообще никого не хотелось видеть, но я все же распахиваю перед гостьей дверь, приглашая войти. – Ну… Да, конечно. Заходи.
– Спасибо, Цветан! – девушка, оказавшись в комнате, сразу усаживается на небольшой диван, и я, закрыв за нею двери, поворачиваюсь к ней, глядя на нее вопросительным взглядом.
– Ну, рассказывай. Как у тебя дела? – спрашивает меня она.
– Спасибо, Звуки. Нормально. – я через силу улыбаюсь, но получилось как-то кривовато, и девушка это заметила.
– Как с Розочкой… У вас с нею все в порядке?
– Нет, не в порядке. – с еле сдерживаемой злостью отвечаю я. – И не будет в порядке, после всего, что случилось!
– Может… Все же помиритесь? – девушка бросает на меня чуть ли не умоляющий взгляд. – Сколько уже можно сердиться друг на друга?
– Может, и помиримся. – мрачно буркнул я. – Когда-нибудь. Но точно не сегодня, и даже не в ближайшее время. Просто… Понимаешь, Звуки… Видеть её больше не могу после той выходки с Тихоней. Такое ощущение, что она это сделала специально. Словно знала, что я и Тихоня встретимся в тот день у Бергентаунского фонтана, – при этих словах Звуки заметно вздрогнула и, сильно покраснев, виновато потупила глаза.
– Ну… А как у вас с Тихоней? – тихо спрашивает она.
– С Тихоней… – я с горечью отворачиваюсь. – Да никак. Она меня даже видеть не хочет, не то что разговаривать. И я не знаю, что мне теперь делать, Звуки. Как мне вернуть её обратно?
– Ты… Любишь её?
Я поднимаю голову и полными боли глазами смотрю на притихшего ди-джея.
– А ты-то сама как думаешь? – негромко отвечаю я.
– Понятно. – Звуки, замолчав, еще некоторое время неподвижно сидит, с задумчивым взглядом теребя в руках свои разноцветные наушники. Я тоже сижу молча, разговаривать больше нет ни сил, ни желания, и немного подумав, я с решительным видом поднимаюсь и иду в сторону двери.
– Ты куда, Цветан?
– Что-то душно стало. Пойду прогуляюсь. Не могу здесь больше сидеть… – я распахиваю дверь и, обернувшись девушке, бросаю на нее мрачный взгляд.
– Пока, Звуки.
– Ты куда хоть собрался-то? Далеко? – Звуки встревожено подбегает ко мне. – Может… Нужна компания? Хочешь, пройдемся вместе?
– Нет, Звуки. – я печально качаю головой. – Спасибо, конечно, за предложение, но я, пожалуй, пройдусь один.
– Цветан! Я… – тут девушка, внезапно прижавшись ко мне, обхватывает мою шею руками, ища своими губами мои. Я осторожно останавливаю ее и, с мягкой грустью глядя в ее широко распахнутые глаза, тихо произношу:
– Не надо, Звуки… Ты хорошая девушка, но… Я люблю другую. Прости… – мы еще немного стоим вместе, и я, ощущая у своей груди стук девичьего сердца, ласково глажу ее по рыжим волосам. Звуки всхлипывает, когда я отстраняюсь и не оглядываясь шагаю по дороге.
– Скажи хоть, куда идешь… – пряча слезы, дрожащим голосом окликает меня девушка. – Я хотя бы буду за тебя спокойна, зная, где ты.
– К Бергентаунскому пруду. – продолжая шагать, негромко отвечаю я. И, на миг остановившись, я все же поворачиваюсь к почти плачущей девушке.
– Не беспокойся за меня! – с грустной улыбкой успокаиваю ее я. – Со мною все будет в порядке.
Звуки еще некоторое время стояла, слезящимися глазами провожая мою одинокую фигуру, а потом, повернувшись, с внезапно решительным видом направилась по дороге вверх, в сторону, где за веселыми троллиными домами вдалеке виднелась красивая черепичная крыша Розочкиного домика.
========== Глава-16 ==========
Если вы решились прогуляться до Бергентаунских прудов, то весь путь от Троллисити и до них займет у вас всего лишь два, ну от силы три часа спокойным шагом. У меня же, ребята, идти получилось немного подольше. Да и зачем было теперь торопиться… Спешить мне уже было особо незачем, и я нарочно шел медленно, растягивая расстояние как можно подольше. Проходя Бергентаун, я так надеялся встретить здесь Тихоню, уже не для объяснений, конечно, куда уж там, но хотя бы ради того, чтобы просто ее увидеть. Заглянуть ей в глаза. Улыбнуться ей. И если повезет, может, даже заговорить. Но… Увы. Её не было… Зато я опять повстречал короля Хряща. Мы почти столкнулись с ним на одной из узких Бергентаунских улочек, и, увидев меня, молодой берген несказанно обрадовался.
– Цветан! Дружище! Рад тебя видеть! – Хрящ, широко улыбаясь, протянул мне руку.
– Взаимно, Ваше Величество! – я, тоже изобразив на лице что-то наподобие улыбки, крепко пожимаю руку короля, и мы с ним потом минут двадцать говорим о всякой ерунде, смеясь и подшучивая друг над другом. Когда поток нашего красноречия стал понемногу иссякать, Хрящ, внезапно став серьезным, после непродолжительной неловкой паузы вдруг спрашивает меня:
– Цветан…
– Да?
– Тут, понимаешь, такое дело… Даже не знаю, как тебе это сказать. В общем, в последнее время по городу стали ходить всякие необычные слухи…
– Какие такие слухи? – я невольно внутренне напрягаюсь, наперед уже догадываясь, о чем меня сейчас хочет спросить король.
– Ну… – тут Хрящ поднимает на меня внимательный взгляд. – Не знаю, правда это или нет, но я слышал, будто ты и Тихоня встречаетесь как… Парень и девушка. Это правда?
– Да, Хрящ. Это правда! – я спокойно смотрю в глаза бергенскому королю. Тот отвечает мне потрясенным взглядом, и мои губы трогает едва заметная грустная усмешка.
– Мы встречаемся, и я очень люблю её! Будешь осуждать? – мой голос звучит спокойно, но знали бы вы, какой пожар бушевал сейчас в моей груди.
– Осуждать? – Хрящ мгновение недоуменно смотрит на меня, а затем его лицо вдруг озаряет искренняя, теплая улыбка. – Что ты, Цветан! У меня даже в мыслях такого не было! Да я очень рад за вас обоих! Честно! Я никогда еще в жизни не видел Тихоню такой счастливой. Когда в последний встретил её, недели полторы тому назад, глазам своим не поверил! А теперь знаю, кто главный виновник всего этого. И, знаешь, Цветан. – тут король, снова став серьезным, берет мою руку и, крепко пожимая ее, негромко произносит: – Я счастлив, что у моей Тихони есть теперь такой парень, как ты. Отныне мое сердце будет спокойным, зная, что она в надежных руках!
Он отпускает мою руку и, на прощание дружески хлопнув меня по плечу, исчезает в толпе, не забыв напоследок весело крикнуть:
– Жду вас обоих на моей свадьбе! – он машет рукою, и я, все еще потрясенный, машинально отвечаю ему, постепенно начиная осознавать один немаловажный факт.
– Похоже, Хрящ еще не знает, что мы с Тихоней расстались. – с горечью думаю я, и эта мысль окончательно добивает меня сегодня. К пруду я подхожу совершенно разбитый и, найдя наше заветное с Тихоней место, без сил валюсь в мягкую густую траву, устало вытянув ноги. До самого вечера я так там и сижу, пустым взглядом глядя на зеркальную гладь воды, изредка нарушаемую дуновением легкого ветерка, думая о своем и слушая нескончаемую песнь вечерних насекомых. На душе было так горько, так тоскливо, что хоть волком вой, я никогда, ребята, даже и не думал, что в жизни может быть настолько погано. Я снова и снова прокручивал в голове свои воспоминания о наших с нею встречах, о днях и ночах, проведенных вместе, и не переставал поражаться тому, насколько важной в моей судьбе стала эта бергенская девушка. Да. Мне и раньше было непросто, всякое случалось со мною за все эти годы, но никогда еще мне не было так плохо, как сейчас. Когда я стал серым, мне было одиноко и тоскливо. Когда я потерял свою Розочку, мне было больно и горько. Но когда я потерял Тихоню…
У меня словно часть моей души из сердца вырвали. У меня такое ощущение, будто я потерял часть себя, ту самую искорку, которая ведет всех нас по непростой дороги жизни. Мы, тролли, больше не можем потерять свой цвет, как было раньше, но чтобы снова стать серым, не обязательно быть им снаружи. Я теперь снова серый, унылый тролль, только эта серость теперь внутри меня, во мне самом, и никакими обнимашками ее уже не вылечить. Да как же так, Цветан, спросите меня вы. Разве такое возможно? Возможно, ребята. Еще как возможно. И дело тут даже не в том, что мы, тролли, изменились и стали другими, нет. Все дело-то как раз во мне самом.
Так уж получилось, ребята, что я, по факту, хоть и тролль, но душа у меня бергенская. И она всегда была такой, сколько я себя помню. Я так до сих пор и не люблю всякие шумные праздники и вечеринки, быть много на виду, мне не нравятся обнимашки и прочая наша троллиная дребедень, меня порою жутко раздражают мои не в меру радостные и беззаботные соотечественники, у которых одно только веселье в голове. Но больше всего меня всегда бесило то, что мне приходилось подстраиваться под них, стараться быть такими же, как и они, и во всем им подражать. А с Тихоней все было по-другому. Будучи рядом с нею, мне отныне не нужно было притворяться или пытаться быть кем-то другим. С нею я просто мог быть самим собою, тем, кем я всегда и являлся – серым троллем с сердцем бергена. Когда-то мы научили бергенов быть счастливыми, а теперь Тихоня научила быть счастливым меня самого, просто появившись в моей жизни. И я знаю, ребята, что никогда, никогда не смогу найти себе такую же девушку, как она, такую же, что станет смыслом моей жизни.
Я поднимаю глаза и только сейчас замечаю, что вокруг меня уже вовсю царит ласковый, теплый вечер. На темнеющем небе уже начинают проглядывать первые звездочки, ветерок нежно колышет стебли камыша на заросшем травою берегу, везде слышны мелодичные трели невидимых насекомых, и я, глядя на все это великолепие, вдруг вспомнил тот день, когда я с Розочкой стоял на дне огромной кастрюли, ожидая страшной гибели. Только вместо звезд нас тогда окружали сотни потухших глаз моих соплеменников: серых, безликих, потерявших всякую надежду на спасение. И она, такая же серая, как и я, стоявшая на коленях, безвольная, покорная, потерявшая веру в себя. Я тогда чувствовал так же, как и сейчас, всю их боль, горечь и страдания как свои, особенно её боль. И, словно проснувшись от долгого сна, ведомый одними лишь чувствами и любовью, я тогда запел. Впервые за многие годы…
И сейчас, словно повинуясь какому-то зову души, глядя в темнеющее в сумерках водную гладь воды, словно в зеркале отражающее щемящее чувство тоски и одиночества, разрывающее меня изнутри, я закрыл глаза и сделал спокойный глубокий вздох…
– Не опускай глаз…
Нежный, чарующий голос, словно волшебной пеленой накрывает весь пруд, и от его сильных, чувственных тембров изумленно замолкают все насекомые, словно не веря, что на земле может существовать подобная красота. Да, ребята. Мой голос по-прежнему все такой же ангельский, он ничуть не изменился после нашей метаморфозы и даже во многом стал лучше, яснее и мелодичнее. И теперь он вновь, как и раньше, заставлял трепетать от восторга сердца тех, кто его услышал.
– Прочь все печали…
Мое горло предательски сжимается, и я замолкаю, не в силах дальше продолжать. Сердце гулко стучится в груди, и одинокая слезинка срывается с моей щеки, теряясь в зеленой гуще травы. Все это неправда ребята… Не получается у меня прогнать печали, и не опускать глаз тоже. Как не старайся, а не смогу я ее забыть. И изгнать печаль и тоску из сердца тоже не смогу. Потому, что, если по-настоящему любишь кого-то, ты никогда не сможешь этого забыть. Никогда… Как бы ни старался. Любой, кто хоть раз испытал такое, меня сейчас поймет. Я, стараясь унять щемящее в груди сердце и тяжело дыша, невидящими глазами смотрю на розовеющий вдали закат, как вдруг раздавшийся рядом негромкий мелодичный голосок заставляет меня буквально застыть на месте.
– Вспомним сейчас, о чём мы мечтали…
– Не грусти, если солнце тучами заволокло
– Тьма разойдется, станет вновь светло…
Я медленно поворачиваю голову, и на моих глазах чуть снова не появляются слезы. Тихоня стояла невдалеке, в своем неизменном зеленом платье с открытыми плечами и розовых мягких туфельках, и в ее смотрящих на меня больших глазах отражался целый мир. Мир, который я уже и не надеялся когда-нибудь вновь обрести. Я как во сне подхожу к ней, в душе молясь, чтобы это видение не оказалось миражом.
– Откуда ты знаешь эту песню? – только и смог, что сказать я. Тихоня едва заметно улыбнулась.
– Я тогда стояла рядом с кастрюлей, в которой ты пел эту песню Розочке… – негромко ответила девушка. – В тот день я навсегда влюбилась в твой голос… – тихо добавила она, опустив глаза. – Но… Никогда не думала, что влюблюсь и в тебя… Ты, словно наваждение, каждую ночь являешься ко мне во сне, и я, как не стараюсь, не могу тебя забыть. Я реву, зарываюсь в подушку, гоню эти мысли прочь, но у меня ничего не получается, перед глазами один лишь ты, и я ничего не могу с этим поделать. Цветан… Я люблю тебя! Я не могу без тебя жить! Наверное, я все-таки дура, раз пришла сюда, зная, что ты любишь другую…
– Я люблю только тебя… – искренне глядя в ее огромные глаза, отвечаю я. – Ну, как? Как мне доказать тебе, что это правда?! – с отчаяньем в голосе восклицаю я. – Что мне для этого нужно сделать, чтобы ты поверила мне?
– Ничего, Цветан. – доносится до меня знакомый до боли девичий голос, и мы, дружно повернув головы, с неприкрытым изумлением видим выходящую из-за кустов Розочку. Вид у троллиной принцессы понурый и виноватый, она, опустив голову и пряча глаза, подходит к нам и, остановившись напротив, тихо произносит:
– Тихоня. Цветан. Мне нужно вам кое-что рассказать! Только, пожалуйста, прошу вас, выслушайте меня, а потом можете делать со мною все, что хотите. Я это вполне заслужила.
Мы с Тихоней не проронили ни слова, и девушка, тяжело вздохнув, наконец осмелилась поднять на нас свои покрасневшие от слез глаза.
– Итак, ребята… Слушайте.
========== Глава-17 ==========
Розочка тогда все нам рассказала. Оказывается, это она тогда придумала написать два письма и с помощью Звуки передать их: одно мне, а второе Тихоне. И разумеется, она уже заранее ждала меня у того злосчастного фонтана, чтобы впоследствии специально на глазах у Тихони поцеловать и спровоцировать тот инцидент, который для нас чуть не стал роковым. Мы с Тихоней неподвижно стояли, слушая эти признания принцессы и открыв от изумления рты. Когда Розочка закончила, я, все еще находясь под впечатлением рассказа, потрясенно спросил:
– Розочка! Но… Зачем? Зачем ты это сделала?
– Я сама этого до сих пор не понимаю, Цветан… – не смея поднять на меня глаза, тихо ответила она. – Это произошло как-то само собой… Когда меня бросил принц Пеон, мне было так больно и обидно, что хотелось реветь на весь белый свет… А когда Звуки рассказала мне о вас с Тихоней, я сначала не поверила, а когда наконец поняла, что это правда, у меня внутри словно что-то оборвалось… Я сразу тогда поняла, почувствовала сердцем, что потеряла тебя навсегда, и тогда мне захотелось, чтобы и ты испытал всю ту обиду и боль, что испытывала тогда я… Мне захотелось, чтобы и ты тоже, как и я, остался один, чтобы ты страдал и… Возможно, снова вернулся ко мне… Это такое странное чувство, когда упиваешься болью того, кто тебя когда-то любил… Я никогда даже не думала, что способна на такое…
– Это чувство называется «ревностью», Розочка… – негромко проговорила Тихоня, с состраданием глядя на уже начинающую реветь троллиную принцессу. – Такое иногда случается…
– Простите… – всхлипывая и утирая льющиеся из глаз слезы, прошептала Розочка. – Простите меня, пожалуйста! Цветан! Тихоня! Я так перед вами виновата! Если можете, пожалуйста, простите меня! – девушка, громко рыдая, подняла на нас мокрое от слез лицо. – Я столько сделала вам гадостей… Я недостойна больше называться вашим другом… Я… – тут Розочка, больше не в силах сдерживать поток рвущихся из нее эмоций, бросилась бежать.
– Розочка! Постой! – Тихоня, сама побежав, быстро догнала ревущую принцессу и, схватив ее за руку, мягко остановила. Обняв ее, Тихоня, сама уже начиная всхлипывать, ласково проговорила:
– Я прощаю тебя! Все хорошо, Розочка, я нисколько на тебя не сержусь! Только, пожалуйста, прошу тебя, перестань уже плакать, ладно?
– Как ты можешь простить меня, после всего того, что я тебе сделала… – Розочка, дрожа всем телом, подняла на Тихоню мокрые от слез глаза.
– Мы же с тобою лучшие подруги! – тихо ответила бергенка. – Как я могу злиться на тебя после всего, что мы вместе пережили? Вы же с Цветаном когда-то жизнь мне спасли, помнишь?
– Как и ты нам… – так же тихо проворила Розочка. – Если бы не ты, мы все давно были бы уже мертвы. Тихоня! Мне… Так стыдно перед тобой и Цветаном… Наверное, я очень плохой друг…
Тихоня в ответ только крепче прижала к себе Розочку, и они наконец вместе, в один голос окончательно разревелись, так и стоя обнявшись перед моим обалдевшим взором. О господи! Только не это! Девчонки! Ну почему они такие ранимые, чуть что, сразу в слезы. Ну разве нельзя все это выразить как-нибудь по-другому, не прибегая к своему излюбленному способу зареветь все вокруг. А хотя… Я-то сам хорош! Стою и улыбаюсь во все свои тридцать два или сколько там у меня зубов! До того приятно было смотреть, как мои девочки помирились!
И, конечно же, я тоже простил Розочку. Ну, не могу я на нее сердиться, и все тут! Особенно в такой день! Вернее, уже вечер! И знаете, ребята, есть тут у меня в голове одна мысль, которая давно уже не дает мне покоя! И кажется, сегодня я окончательно созрел для того, чтобы рассказать ее Тихоне! И пусть меня считают сумасшедшим, дураком, придурком или еще кем, я все равно скажу ей об этом, и будь потом, что будет! И, вставая перед изумленной девушкой на одно колено, я, нежно беря ее за руку и с любовью глядя в ее широко распахнутые, прекрасные глаза, торжественно произношу:
– Тихоня! Выходи за меня замуж!
Комментарий к Глава-17
Прошу прощения за короткую главу, но это нужно для финального завершения фанфика! Надеюсь, гитары для меня вы найдете помягче…
========== Глава-18 ==========
Свадьбу с Тихоней мы сыграли одновременно вместе со свадьбой короля Хряща. Ну, вы же помните, я обещал Хрящу прийти на его свадьбу, и я свое слово сдержал! Только теперь я был там в качестве не только гостя, но и ее непосредственного участника! Мы с Тихоней сразу же решили отметить нашу помолвку в Бергентауне, так как это все же был ее родной город, да и Хрящ тоже отмечал ее там. В общем, после недолгих раздумий, было решено пригласить всех жителей Бергентауна и Троллисити на наше общее веселое торжество, и видели бы вы, ребята, какой праздник у нас получился! Такого необычайного, сногсшибательного и красочного торжества этот город не знал уже многие сотни лет. Мы даже переплюнули в этом тот день, когда мы подружились с бергенами!
На целые сутки весь Бергентаун словно сошел с ума. Молодые и старики, парни и девушки, дети и взрослые, бергены и тролли, все танцевали, пели песни, кричали, смеялись, наполняя свои сердца безудержным радостью и весельем. Сколько было устроено веселых конкурсов и игр, сколько раздарено красивых подарков, а уж сколько было съедено и выпито разных напитков и блюд, от которых буквально ломились накрытые по всему городу столы, и не сосчитать! От ярких салютов и фейерверков ночью было светло как днем, а веселая и зажигательная музыка ни на секунду никого не оставляла на месте! Король Хрящ даже на своей свадьбе не изменил своей любимой привычке одеваться в свою короткую до пупа полосатую футболку, шорты и сланцы с белыми носками. Ладно хоть корону с мантией надеть не забыл!
