Текст книги "В бегах (СИ)"
Автор книги: Женщина-дед
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
========== Друзья ==========
Роджерс был сладким. Его пухлые губы, на которые невозможно было смотреть, до того они сводили с ума, манили, тянули. Их хотелось зацеловывать, легонько кусать. Голубые глаза… Ох уж эти, мать их, глаза. В них можно было тонуть, тонуть без шанса на выживание, без шанса на спасение. Этот цвет переливался то в более серый, то в более зеленый, но не сильно, вкраплениями, оставляя глаза такими же ультрамариновыми, как средиземное море с высоты птичьего полета, такими же бездонно-голубыми, как и сам Стив, хотя он вряд ли был в курсе этого факта. Никто никогда не говорил, про голубизну его… Глаз.
А тело… Тело, боже, это тело, эти мускулы, которые внушали доверие, которые были опорой, поддержкой, которые были подтверждением того, что за Стивена Роджерса можно спрятаться, как за каменную стену, и он будет защищать тебя до последнего. А он будет, особенно, если ты – Джеймс Бюкенен Барнс.
Баки любил Стива и без мускул. Без широкого торса и плечей, которые он обожал обнимать. Без двух метров в росте, без тяжелой руки, без этого всего. Хотя и к новому виду Капитана Америка он привык без особых затруднений. Главное, что глаза оставались такими же голубыми.
Барнс любовался спящим Роджерсом. Будучи огромным шкафом, он продолжал сгибаться в три погибели, накрываясь одеялом почти до самых ушей, обнимая подушку, поджимая ноги. Длинные ресницы касались бледных щек, кустистые брови время от времени хмурились.
Вот ресницы стали лежать не шибко спокойно, глаза приоткрылись первый раз, еще неосознанно. Свет, бивший из окна по своему обыкновению, ударил по зрению, заставив высокий лоб и густые брови сморщиться. Стив поерзал немного, затем накрыл рукой лицо, свозя ей кожу к низу и тяжело выдыхая носом, тяжелее, чем нос мог себе позволить, поэтому выдох был громким, отчего казался недовольным и уставшим. Хотя, по сути, так и было.
Роджерс не любил просыпаться, Барнс, в принципе, тоже. Люди войны никогда с нее не возвращаются полностью. Оба боялись, что пронснутся не в свое время, которого нет, не на своем месте, которого нет, далеко друг от друга. Последнее самое страшное: ведь кроме друг друга у них не было никого и ничего. И не так страшно проснуться в Бруклине начала двадцатого столетия, или далеком для них будущем, где уже Старк-младший с проседью в щетине и поредевших волосах насобирал летающих машин, если рядом с Баки был Стив, а рядом со Стивом – Баки. А жизнь столько раз отбирала их друг у друга, что уже и думать было страшно, что будет дальше.
Капитан открыл глаза и увидел перед собой улыбающегося сержанта.
– Доброе утро. – Барнс говорил полушепотом, чтобы его голос не звучал, как лязг старых ворот. Он и сам не любил, когда сразу после пробуждения начинали громко говорить, так что стивовое пожелание доброго утра было таким же тихим.
Капитанские руки вытянулись во всю длину, упираясь в изголовье кровати.
А в бегах иногда приходилось спать в одной кровати.
– Какие же у тебя глаза красивые… – Баки лег поближе.
– А ты весь красивый… – Стив выдержал паузу и рассмеялся на выдохе, заканчивая потягиваться и возвращая руки на исходную.
– Стив… А ты хочешь меня?
Баки был человеком импульсивным и много потерявшим. После того, как вспомнил Стива на мосту, – а воспоминания возвращались, если вытягивать их из глубины – решил, что больше не будет медлить. Ведь в ожиданиях можно провести слишком много времени, которого вечно так нехватает.
– Не знаю, Бак… – Стив сел на постель в полнейшем смущении.
– Ну почему? – Сержант тоже сел, тем самым сокращая расстояние между собой и другом еще больше. – Мы же столько знаем друг друга?
– Может знаем и много, но… В качестве друзей? – Стив краснел словно школьник. – Мы же друзья, Бак?
– Стоп, друзья?
Барнс выскочил из кровати, в которой спал с «другом» всю ночь, а ночь была далеко не первой, и, учитывая финансовое положение и барнсовы фантазии, далеко не последней…
Комментарий к Друзья
Этот и многие другие драбблы по хэдканонам моей хорошей приятельницы. https://twitter.com/Jugelm_/status/1158096898722619392?s=19
========== Кошмары ==========
О чем думал Баки не знал даже сам Баки. На него слишком многое навалилось. Не успел он очухаться, как из-за него распалась команда лучших супергероев планеты, друзья оказались в тотальной беспросветной сраке, а сам он числится в списках опаснейших людей и постоянно преследуем. За его голову ценник как за 8 нефтяных вышек + гардероб Старка и пара его гаджетов-игрушек.
Баки вынужден податься в бега, благо, Стив его не бросил. Хотя ему тоже нужно ныкаться, а вдвоем выживать попроще. Особенно, если ваш нынешний, скорее всего временный, но все же дом-трешка-хрущ в Волгограде, а русский из вас двоих знает только один, и то с переменным успехом. Однако спасибо Наташе сказать стоит.
Баки мучали кошмары. Никто не знал, что делать с его кодом: ни с желанием, ни со ржавым, ни со всем последующим. Стиву очень не по себе: помочь-то он хочет, да никак. Его максимум – колыбельная, и то с условием, что Баки уснет еще под первый куплет, потому что дальше слов он не знал. Вот где-то тут колесо Сансары дает оборот: Баки умирает изнутри, а Стив не может ему помочь, отчего Баки продолжает страдать, ведь так хотелось избавиться от кошмаров, а кроме Стива он никого не знал и просить не мог.
– Бак, я дома! – Стив скрипнул старой железной дверью. Обувь отправилась в угол, к треснувшему плинтусу, который закрывал собой полсантиметра бездны между стеной и линолеумом. Дешевым желтоватым линолеумом с какими-то квадратиками в качестве орнамента. Куртка повисла на крючке, который был частью незамысловатой конструкции из железяки и 5 таких же в точности крючков. Все это вошло в бежевые бумажные обои двумя шурупами и украшалось барельефом советского олимпийского медведя, чьи задние лапы плавно растекались в эту самую балку с крючками.
Стив шагнул вперед, скрипя деревянными полами, которые граничили с линолеумом еще одним плинтусом, херово прибитым и вечно хрустящим из-за увековечиенного под ним песка. Еще один шаг приблизил Роджерса к выходу в коридор, соединявший кухню и 2 комнаты с прихожей, где Стив только что оставил верхнюю одежду.
Светлая голова показалась из-за угла, чтобы проверить положение дел в кухне. Силуэт Барнса четко показался за синтетическими занавесками, заставив Стива направится на 9 квадратных кухонных метров.
– Привет, Баки. – Капитан насторожился. Сейчас-то правда он для всех Саня, какой капитан.
– Привет. – Джеймс остался пялится в окно и переминать между пальцами правой руки сигаретку.
– Я фруктов принес. Сливы, как ты любишь. – Стив отправил пакеты из пятерочки к холодильнику и подошел к другу. – Баки, я сейчас с тобой говорю? Или с Зим…
– Не. Произноси. Этого. Словосочетания. – Барнс был груб. Он тут же вмял сигарету в дно пепельницы и резко развернулся к сослуживцу. – Я вне настроения. Оставь меня.
Баки покинул кухоньку и скрылся в спальне, которая таила в себе дверь в еще одну комнату, где тот и рухнул на кровать всем весом и очень тяжко выдохнул.
Барнс был не просто «вне настроения». Днем, пока Стив отважился пройтись с Нат по городу и познакомиться с ним, рискуя быть узнанным, Баки задремал. Он очень плохо спал. Клевал носом и считал лбом все полки и косяки, теряя снайперскую сноровку из-за морального истощения. Которое могло стать и физическим.
И вот тогда его глаза наконец-то сомкнулись. Но не успела миновать и четверть часа, как солдат вскочил, обливаясь холодным потом, дыша так быстро и тяжело, так устало и срывисто, будто того гляди задохнется. Он быстро окинул комнатку взглядом, но вот рассудок помутнел, и в дешево обклеенных стенах хрущевки он стал узнавать пыточную. Громкие возгласы «Имя, звание, номер!», сильнейшие удары куда попало, собственная кромсанная рука. Чьи-то огромные ладони, скорее лапищи, наматывают его волосы на кулак и топят его в ведре с водой, пока тот не начнет отключаться, потом вытаскивают, дают отдышаться и снова, снова пихают в ржавое ведро. Разряды тока, дыры от пуль на спине и груди, которые почти было оставляли с подорожником, замерзающее стекло криокамеры, а после холодное и безразличное «доброе утро, солдат». Боль, которой вытравливали воспоминания.
Милые, добрые, светлые воспоминания. Иногда забавные, иногда не очень приятные, но с нотами ностальгии. О доме, о родителях, о детстве. О худющем Стиве, о жаренной картошке, о драках в подворотнях, в которые вечно ввязывался Стив. Голубоглазый худощавый метр с кепкой, вечно хмуривший густые брови, сжимавший малюсенькие кулачки и вечно упиравшийся в свое. Упрямый. И вот его валят, пинают, пока Джеймс Бьюкенен Барнс собственной персоной не влетит и не разгонит всех, попутно ломая носы и вышибая зубы. А Стиви встает, отряхивается и смотрит на него снизу вверх, мол «вот и че ты, сам бы справился». Потом правда сползает по стенке, то в приступе астмы, то хватаясь за бока. Что остается Баки? Уставшее «Роджерс, ну твою мать», и вот худощавое тельце с разбитым носом беспомощно болтается на сильных и крепких руках до самого дома, обхватывая шею и утыкаясь окровавленной моськой куда-то в плечо.
Потом Стив ютится в кресле, пока Баки достает из морозилки какой-то фарш или мясо, обворачивает в полотенце одним слоем и скручивает ткань так, чтобы за нее можно было легко держаться и не отморозить пальцы.
Пока побитый сидит с мерзлым мясом на лице, Барнс шарится в коробке, поспешно извлекая из нее йод, пластыри и бинты. Стиви конечно же будет отнекиваться, но в итоге сломается, послушно расстегнет рубашонку, что на 2 размера больше, и разрешит прижечь себе все ссадины да синяки йодовой сеткой покрыть. Будет хмуриться, но ни разу не зашипит, чтобы не показаться слабым. Ведь Баки всегда оберегал его, как младшего брата. Он и хулиганью орал вслед «Найди равного себе по силам» или «Все вы хороши на слабых отыгрываться». Но Стив же не слабый! Вот и морщится, пока Джеймс смазывает расцарапанный бок, надеясь, что последний не увидит. Он и вправду не заметит, ибо слишком сосредоточен на максимальной аккуратности в адрес ссадины. Дует на нее, нежно проводит ватой и дует снова. Ведь он обязан заботится о Роджерсе.
Именно эта обязанность и всплыла в его сознании, когда Стив, двухметровый шкаф в форме, бросил свой щит и сказал, что биться не будет.
Об этом Баки тоже припоминал, глядя в потолок. Все эти воспоминания он собирал по крупицам: по рассказам, по чудом уцелевшим фотографиям, по собственной чуйке.
Баки очень любил Стива, очень дорожил им. Особенно теперь, когда они вновь обрели друг друга. Как же не хотелось в одночасье все потерять из-за чертовой гидры. Что, если однажды Барнса накроет без кода и он навредит Роджерсу? Тот не станет бить его, это уж точно. В тот раз он позволил себя убить, и если бы Джеймс вовремя не припомнил знакомый профиль побитого лица, убил бы.
Как же тяжело вспоминать то, что нужно и забыть то, что так хочется.
Баки смотрел в потолок. Теперь все изменилось. Теперь нет никакого Стива-астматика полтора метра ростом и полметра в диаметре. Есть Капитан Америка – некогда гордость нации, лицо Америки и глава команды Мстителей. Огромный шкаф выше Баки на голову, 100 с хвостиком килограмм мышц, верный защитник своей отчизны. И вот сам Капитан Америка спасает Баки из плена, причем дважды. А обычно бывало наоборот.
Барнс знал, что может доверять Роджерсу, но не был уверен, что Роджерс может доверять ему. Ведь в самом Джеймсе так мало Баки и так много Зимнего Солдата.
От мыслей отвлек Стив, вставший в дверном проеме и уперевшийся плечом в косяк.
– Кошмары, Бак? Мы можем поговорить? – Кэп шагнул в комнату.
– У меня все хорошо. – Страдалец лукавил, оттого и отвернулся к стенке. Он не может быть слабым для Стива.
– Я же знаю, что нет ничего хорошего. – Роджерс лег рядом и обнял Баки, положив свою руку поверх железной руки друга. Непривычно.
Стив уперся носом в шею Барнса, убрав его длинные пряди за ухо. Кожа Баки была бледной и холодной, сам он лежал, немгого поджав ноги.
– Не нужны мне твои телячьи нежности, это моя прерогатива.
В ответ Джеймс получил лишь еще более крепкие объятия.
Солдат задремал. Каждую ночь ему что только не снилось. Каждая пытка, падение с поезда, все убийства, которые он совершил. Он вскакивал в холодном поту. Не высыпался. И в объятиях Стива ему это наконец-таки удалось.
Правда ненадолго.
Прошел, наверное, час, как оба задремали, но Баки резко сел на кровати, тяжело дыша и осматривая все вокруг.
– Баки? – Стив тоже сел без промедлений. В его голосе звучала забота.
– Стив? – Баки бредил, глаза были стеклянными, на мокром месте, полны страха и боли. Он просто пододвинулся к другу, обхватил его за шею так крепко, как смог.– Ты жив?..
– Баки? Я всегда был здесь. Стой, тебе… – Роджерс притупился. Он понял, что произошло. Это был единственный раз, когда он видел Баки заплаканным. Ни пытки, ни люди из гидры, которые ему снились из раза в раз, не доводили его до такого.
– Каждый раз все так реально… – Барнс говорил тихо и хрипло, словно сорвал голос. Он уткнулся в грудь Роджерса и долго выдохнул. Правая рука тряслась, а левая холодным камнем легла на плечи, прижимая их к себе.
– Я всегда буду с тобой, Баки. До самого конца. – Стив тоже обхватил друга, словно закрывая, защищая от всего того ужаса, что валится на них изо дня в день. Его ладонь легла Барнсу на голову, пальцы впутывались в слегка засаленные волосы.
Баки дрожал. Баки сломался. Не потому что был слабым, а потому что был сильным слишком долго. Его избивали, наживую крамсали руку, пытали, потом опять избивали, вытравливали воспоминания, замораживали и размораживали, продавали и покупали, как кусок мяса, приписывая рядом с его кличкой «им-во». Он терпел. Но в этот раз ему приснился слишком жуткий кошмар. Джеймс отдал бы себя, страну, вторую руку, да кого или что угодно, лишь бы со Стивом было все хорошо.
Роджерс смотрел в глаза Баки, оставляя одну руку в непослушных волосах, а вторую прижал к щеке Джеймса, вытирая его слезы большим пальцем.
– Все хорошо, Баки. Я здесь. – Стив говорил тихо, пытаясь успокоить друга хоть как-то. Тот же просто трясся. Вряд ли он что-то слышал, ибо смотрел мимо, сквозь.
Роджерс поцеловал Баки в лоб, Барнс лишь вновь уткнулся носом куда-то в ямочку между ключиц, позволяя Стиву обхватить его руками и ногамм, дышать ему куда-то в макушку.
Барнсу было странно, что он слабее Стива. Но в эту минуту он готов был сделать вообще что угодно, лишь бы Роджерс был рядом, лишь бы все с ним было хорошо. Жить с такой травмой тяжело, особенно в бегах, зачастую в полевых условиях. Но сам Капитан Амерка бросил все гореть синем пламенем, потому что Баки для него важен. С железной рукой, меняющимся настроением, рисками, травмами, ужасными ночами.
Потому что Стив Роджерс с ним
д о к о н ц а.
========== Сюртук ==========
Баки сидел в растянутой футболке с немытой головой у окна, читал. Русский он знал достаточно хорошо, чтобы говорить и понимать, но недостаточно, чтобы читать книги без заглядывания в словарь или переводчик.
Сейчас его внимание взяло детище Гоголя под названием «Мертвые души». Баки посмотрел на название и с разбегу прыгнул на грабли, которые уже ломали ему нос. Назывались эти грабли «Записки из мертвого дома». Ничего скучнее он в руки не брал никогда. Несмотря на солдатскую выправку и желание доводить все до конца, книгу в тот раз он отложил. Вот и встала на очередь 2я русско-классическая книженция. Стоит отметить, что в Мертвых душах была хоть какая-то динамика, хотя судил он совсем рано, где-то на моменте приезда Чичикова к Коробочке.
– Че читаешь? – Интонация Стива была неоднозначной. Он, конечно, был искреннен, но в голосе чувствовалась усталость.
– Мертвые души. – Баки не отрывался-Даже на моих руках таковых больше, чем в этой книженции, но придется дочитывать. – Барнс взял телефон в руки. – «Сьюрт’ук». Блядский гугл. «Сиюрт’ук». Да блять. – Баки отложил книгу и вбил слово руками прямо в поисковик. «Сюртук – мужская двубортная одежда в талию с длинными полами» – русский бот говорил медленно и даже пытался в выразительность.
– И что это значит? – Стив умилялся.
– А я ебу? Мне русская вики вышла.
Баки полноценно полез в переводчик.
– Frock coat! Да ладно!
Барнс взял карандаш и подписал над злосчастным сюртуком «frock coat».
Еще полчаса-час Баки усердно тыкал в телефон, потом опять читал, сново что-то вбивал, а потом продолжал читать. Он впервые держал подобного рода текст в руках, отсюда не знал, зачем так часто они упоминают какой-то чай, почему в книге перманентная опечатка и в слове «восемнадцать» стабильно нет первой буквы, зачем называть одежду платьем, что такое перины и почему их надо взбивать.
Остановившись на том, что Чичиков выкупил-таки этих крестьян, Барнс отложил книгу и упал на кровать рядом со Стивом.
– Я как будто вагоны разгружал. Без железяки. – Баки покрутил левой рукой.
Стив лишь ухмыльнулся и развернул скетчбук, который расслабившийся Джеймс даже не заметил.
Картина карандашиком: Баки сидит с книгой, возле – телефон с гуглом и словарь. От Баки сноска и криво выведенное стивовым почерком «БлЯтЬ». Удивительно, но Роджерс правда смог написать это слово, матерное, да еще и без ошибок, хоть и кривовато, особенно в моменте «я».
Стоит отметить, что в целом выглядело реалистично, горе-полиглот правда иногда скрипел «блять». Когда опечатка или т9 слово исправит.
Барнс лишь отложил скетчбук в сторону и поцеловал Роджерса в уголок губ. Придурок.
«Сюртук», кстати, правильно он так и не произнес.
========== Рынок ==========
Толпа людей ходила туда-сюда, словно на рынок они пришли не за чем-то конкретным, а просто диффузировать. Стив и Баки тоже пришли 《просто посмотреть》. Ну и купить что-то, что могло приглянуться.
Рынок был хорош свежим мясом, – а Баки мясо обожал – зеленью, летом радовал ягодами, ближе к осени шли шикарные грибы и арбузы с дынями. Цены низкие, зато продукты прекрасного качества, еще вчера росли на грядках (или бегали по ним), а сегодня с 8 утра ждут своих покупателей. Роджерс часто гулял тут, лавировал среди прилавков, высматривал что-то и как всегда грузился, вспоминал.
Стив обожал готовить. Это расслабляло и приносило радость Баки, который все это с превеликим удовольствием ел. Последний же чаще отсылался к магазинам, ибо не все же Роджерсу делать, верно? Приносил еду, а потом Стив раскладывал всю эту красоту и делал из нее кулинарные шедевры. А Барнс издевательски подходил сзади, обнимал, клал свои руки поверх капитанских и дышал ему куда-то за ухо. Стив не одобрял это, еда же ведь и сгореть может, и прокиснуть, пока он… Уделяет Баки должное внимание. А Джеймс словно истязал его и получал удовольствие от краснеющих щек. Ах, Капитан! Да вы себя же стесняетесь!
На самом деле Капитан себя стеснялся, своих чувств тоже. Как-то не по-божески, как-то неправильно, как-то… Не так, как учили в школе и дома в начале далекого 20го столетия.
– Можно десяток яиц? – Баки кивнул в сторону огромного стола с куриными яйцами и перевел взгляд на продавца.
– Два. Два десятка. – Стив подошел ближе, но остался позади Джеймса.
– Куда нам два? – Барнс глянул на Роджерса через плечо.
– Ну как куда, мы ж едим за семерых, на что нам десяток? 2 яичницы? – Капитан возмущенно смотрел другу в глаза.
– Я куплю еще потом, пускай свежие будут! – Баки упрямился.
Стив смотрел на него с тем же упрямством и искренной любовью. Придурок. Всегда стоял на своем, всю жизнь, сколько Стив себя знает. Всегда этот Баки шел вперед всех и до самого конца. Он уверен в себе и в своей правоте. Он никогда не признает своих ошибок, он никогда и никому не скажет «хорошо, твоя взяла». Никому, если только ты не Стивен Роджерс. И не любил он никого… Кроме Стива. И не было у него никого под рукой, кому бы поплакать, кому пожаловаться… Кроме Стива.
Один раз не настоял он на своем. Из-за Стива. Тогда, с Щ.И.Т.ом еще… Не важно.
– И зачем тебе ходить туда-сюда, у яиц срок годности не сутки! – Роджерс разогнал мысли и продолжил препираться.
– Как будто каждый день мы едим эту яичницу…– Барнс закатывал глаза. – 2 не съедим.
– А я говорю, что съедим. – Стив вздыхал.
– Вы будете брать эти несчастные яйца, прости господи?! – Продавец был вынужден прервать спор на повышенных тонах, чтобы женатики его услышали.
– Да. – Баки пихнул Роджерса железным логтем, отправляя его на задний план. – 3 десятка яиц. – Барнс развернулся к другу: и только попробуй не съесть!
Давай, выпендривайся, Солнышко, и останешься без сливового пирога.
========== Богомол ==========
Баки любил читать, а Стив любил Баки. Всегда приносил ему книги, то из библиотеки, то купленные. На новый год подарком стала читалка, что тоже не удивительно, зато нужно.
Перечитав русских классиков, прошерстя немного английской и французской литературы, Барнсу надоело лицезреть более-менее однотипные истории про любовь, честь и гетерасню. В тот момент ему и приглянулся научпоп: хоть что-то полезное. Туда шли и биология, и астрономия, и физика, и химия, что угодно, лишь бы читать. Стив умилялся неподдельной барнсовой радости, когда тот находил какие-то интересующие его темы в скудном выборе книжонок местного магазина, или когда имел возможность скачать что-либо бесплатно.
Вот и сейчас Баки снова читает. Причем читал он в причудливых позах. Неясно почему, может так тело не затекало (этот аргумент разбивался о снайперское прошлое и частичное настоящее), может Роджерса позлить, сваливая ноги на стены, тумбы и столы, разваливаясь на кровати так, что тому места не хватало, сползая так, что постель приходилось застилать по-новой и далее по списку.
Сейчас Баки лежал животом на кровати, свесив с нее ноги и уперевшись коленями в пол. Под собой он смял плед так, что на другом торце кровати его недоставало, подушку под себя подмял, из-за чего благополучно разворошил постель у изголовья.
На нем как всегда огромная футболка, трикошки на размер больше, дырявый на левой пятке носок, волосы в небрежном пучке, отчего львиная доля прядей была убрана за уши или же просто нелепо торчала. Оружие: электронная книга.
– Чай будешь? -Стив зашел в комнату.
– А ты знал, что самки богомолов во время спаривания убивают самца? – Баки не отвлекался.
– Ну нет, а что?
– А то, Стив, что будь ты богомолом, жил бы ты до глубокой старости. – Барнс все еще смотрел в читалку.
Вот и покупай ему книги.
Комментарий к Богомол
Хэд взят:https://twitter.com/Jugelm_/status/1155624182622904320?s=19
========== Оскорбления ==========
– Ба-а-а-лин. – Тихо, Баки, не выражаться! Стив услышит! Барнс был раздосадован, но старался держаться максимально, чтобы не сорваться на мат на всех тридцати языках, которыми он владел.
На грохот из кухни прибежал Стив.
Его ждал разлитый компот. Он был на столе, полу, на футболке Баки, его штанах и носках.
Барнс активно снимал футболку, комкая ее и бросая на пол, сверху приминая ногами, в надежде, что она хоть что-то впитает, терять ей точно нечего. В след за футболкой полетели спортивки, а сержант лишь приговаривал «черт, как же горячо» и продолжал растирать мокрыми носками мокрую футболку по мокрому полу.
Трехлитровая банка валялась на столе, возле – кастрюля, в которой почти ничего не осталось, а свежесваренный компот залил почти все, что мог залить.
Барнсово пузо раскраснелось, ляжки тоже покрылись пунцовыми пятнами. Джеймс шипел, показывая белые зубы. После того, как он оставил себя в одних трусах да носках, а носки он снимал по дороге к раковине, он намочил полотенце в холодной воде и начал прикладывать его к телу.
На этом этапе Стив залетел в кухню, отобрал у Баки полотенце и начал заниматься покрасневшей кожей друга, пока тот попытался потянуться за губкой и начать предпринимать что-то по вопросу удаления компота с жилплощади.
– Болит? Отойди-ка от этой лужи подальше! – Стив оттащил друга от лужи, отводя его за бедра. – Держи, – Роджерс приложил полотенце к барнсову торсу – я вытру тут все. Стой.
Стив метнулся в ванну, вернулся уже с тряпкой и ведром. Горячий компот жег руки, и это было неприятно даже для суперсолдата, однако капитан терпеливо вытирал все с пола, выжимая в ведро, затем он принялся выжимать футболку со штанами. Точно три литра? Не тридцать?
– Ты как, Бак? Не болит?
– Нет, все хорошо. – Баки промокнул ноги. – Спасибо.
Стив бросил тряпку в раковину, дабы потом вымыть. На коленках же он и подполз к Баки, смотря на него снизу вверх. Он снова взял полотенце и продолжил промакивать кожу, которая уже перестала быть пунцовой и перешла в светло-розовый оттенок.
Роджерс подарил барнсову торсу пару поцелуев, тот лишь улыбнулся во все тридцать два зуба и прижал голову капитана к своему телу, как бы обнимая, хоть и было неудобно.
– Не болит?
– Не болит, не болит. – Баки потрепал Роджерса по голове, тот лишь улыбнулся.
– Какой же я дурак…– Сержант рассмеялся. Капитан тоже пропустил смешок. А потом резко встал и нахмурился.
– Джеймс?
– Н-да? – Барнс продолжал нелепо улыбаться. Когда к нему обращались по полному имени, это предвещало неладное. – Чем ты недоволен на этот раз? Я знаю, что дело не в компоте, колись.
– Ты опять себя оскорбляешь. – Стив продолжил хмуриться.
– Потому что я сказал《какой же я дурак》? – Баки пассмеялся – Ты хоть знаешь, как я себя оскорбляю?
– Нет, а хочешь, чтобы я узнал? – Роджерс понизил голос.
– Боже! – Баки вскрикнул максимально высоким голоском. – Боже нет! Нет, не надо, прошу! – Барнс ушел из кухни одеваться, продолжая кричать. – Только не это!
Придурок. Еще компот варить…
Комментарий к Оскорбления
Хэд: https://twitter.com/Jugelm_/status/1155623267224436737?s=19
========== Эритроциты ==========
Баки с книжкой – самое прекрасное, что наблюдали глаза Стива.
Баки только начинал зачитываться научпопом. В молодости он гулял, потом воевал, а интернетов в двадцатых и тридцатых не было. И вот перед Барнсом открылось величайшее изобретение: Интернет. Он бы назвал так оружие или Щ.И.Т., если бы мог.
Он с интересом вчитывался в каждую статью, в каждую книгу, даже если это конспирология, наполненная водой и неподтвержденными фактами, дай бог, чтобы такое вообще было.
Заинтересовала Баки анатомия. Школу он частенько прогуливал, биологию ненавидел и принципиально не учил, за что и получал не самые лучшие отметки. А тут делать нечего, читать нужно хоть что-то, чтобы провести время с пользой.
Джеймс не любил работать, но сейчас хотелось хоть протуливать орифлейм (Наташа ввела в курс дела), лишь бы не сидеть в дикой скуке сутками напролет.
Но светиться нельзя было, бега. Вот сидел и читал.
– Че читаешь? – Стив встал сзади, опираясь руками на спинку стула и нагло пихая голову через барнсово плечо, чтобы лучше разглядеть монитор компьютера.
– Про эритроциты. – Барнс говорил максимально тихо, чтобы не сбиться и не спугнуть свою сосредоточенность.
– А зачем ты их изучаешь? – Стив посмотрел на Баки, но маленькое расстояние уперло его взгляд в сальные волосы, собранные в пучок.
– Я и раньше их изучал, знаешь, в школе. – Джеймс не выдержал и повернулся в сторону Роджерса, почти что задев его нос своим, из-за чего ему пришлось сместиться вбок, теряя равновесие на стуле. – Решил вернуться к этой теме. Эритроциты – это у меня в крови, понимаешь? – Баки круглил глаза по-щенячьи.
– Солдат ты, конечно, хороший, – Стив легонько хлопнул Барнса по железному плечу, – но во врачи ты не пробовался, дружок? – Роджерс потрепал волосы и чмокнул друга в макушку, а затем вальяжно зашаркал в сторону кухни.
Комментарий к Эритроциты
Хэд: https://twitter.com/Jugelm_/status/1155620445342830592?s=19
========== Дом ==========
Наташа уехала «по делам», куда – неясно, по шпионскому обыкновению информация осталась во вне.
Стив оставался дома, очень много рисовал. Денег на холсты и масло не было, так что Роджерс ограничивался скетчбуком и простым карандашом. Чего только не было в этом скетчбуке: и дома, и улочки, наброски Баки, занятого бытом, натюрморты, составленные из того, что обычно стоит на столе, и многое другое. В основном, конечно, Баки.
Барнс вернулся из магазина. Этот прекрасный человек чудом мог набирать огромные пакеты вкусной еды за минимальные деньги. То акция, то скидки, но Стив шутил, что Баки ворует. Есть в этой шутке доля правды или доля шутки, – какая-то доля чего-то там точно была-останется секретом.
Барнс отправился раскладывать пакеты. Молча выложил все на стол, пакеты отправил в пакет с пакетами, убрал молочку в холодильник и принялся распределять хлеб и печенье по шкафам.
Роджерс просто стоял сзади и любовался. Такой вот домашний Баки сводил его с ума. Он забывал, что они в бегах и вообще враги народа, что за ними может быть слежка, что вообще что-то не так. Как помнить об этом, если в голове сидело осознание, что вот он, твой самый любимый и дорогой тебе человек. Вот он, стоит перед тобой, разбирает пакеты. Купил тебе твое любимое печенье. С ним все хорошо, он жив и почти здоров, он улыбается! Улыбается, хотя его частенько мучают кошмары, после которых Стив долго прижимал его к себе и успокаивал. Улыбается, несмотря на бионический протез с красной звездой на плече, которая напоминала о том, о чем не хотелось бы даже знать. Несмотря на это он улыбается, смущается, когда поправляешь ему волосы или усаживаешь за стол, смущается, когда открываешь ему дверь или обнимаешь. Он был настолько загнан, запуган, вывернут морально, что позабыл, что может быть любим, что стоит объятий, поцелуев и заботы. И Роджерс осознавал, как чертовски важно напоминать ему об этом.
Прокрутив все эти мысли у себя в голове, Стив направился к Баки, который раскладывал только что вымытые фрукты в вазу, и обнял его, настолько крепко, насколько мог. Барнс тут же выпустил яблоки из рук и обнял друга в ответ, вжимаясь в него.
– Знал бы ты, Баки, как я люблю тебя и как я рад, что могу обнять тебя сейчас. – Роджерс говорил полушепотом.
– Знал бы ты, Стив, насколько это взаимно. – Джеймс ухмыльнулся и продолжил обнимать друга.
》》》》
– Все готово, иди есть! – Капитан кричал из кухни.
– Так точно! – Сержант встал с кровати и потопал на кухню, шаркая ногами. Он был спросонья, зевал, а волосы сбились в непонятное гнездо.
На ужин были макароны по-флотски. Элементарный рецепт, которому научила Наташа, но такой вкусный и сытный, и это с учетом супер-метаболизма суперсолдат.
Баки не мог есть ложкой что-то кроме каш и супов, так что он старался как можно активнее орудовать вилкой, отчего выглядел слегка нелепо. Макароны соскальзывали, рвались и падали, но несмотря на это, Барнс все равно лидировал в этом, казалось бы, неравном бою.
