Текст книги "Прыжок через радугу (СИ)"

Автор книги: Zezuo

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

„Рэд.“ – я взглянул на нее, медленно раздвигая ягодицы Блю руками. – „Не знаю, говорила ли тебе Блю на счет той игры в шахматы, но…“ – я быстро вытащил пробку из попки Блю с легким звуком хлопка, наблюдая, как ее анус медленно сужается, после чего я закончил свою фразу, приготовив свой член к проникновению. —

„Я собираюсь делать ничью.“ Рэд ошарашено взглянула на меня, а я со всей силы вошел в анус Блю, которая громко простонала сквозь кляп. Мое тело постепенно ускорялось, а Блю начинала стонать громче, выгибаясь. Порой я приподнимал ее за связанные руки или вдавливал ее в диван, приподнимая руки так, что ее тело само нагибалось вперед. Рэд удалось лишь спуститься с дивана на пол, но двинуться ко мне у нее не получалось. Я был близок, и Блю чувствовала это. „Сколько раз подряд мне нужно было кончить, чтобы заполнить Рэд? Семь?“ Глаза Блю резко открылись от шока. Я не блефовал и собирался заполнить ее до краев, кончив в нее, если не семь раз, то больше. Горячая сперма начала заливать ее внутренности, а Блю со всей силы прижималась ко мне спиной. Как только я перестал, она сама начала двигаться, желая большего. Я не стал заставлять ее ждать и начал снова вонзать свой член в нее с новой силой. Рэд, набравшись сил, проползла под свою сестру, и подождав, пока я кончу снова, начала вылизывать ее, порой собирая капли спермы, которые медленно вытекали из нее. Блю не нужно было много времени, чтобы кончить от нежного язычка своей сестры. Я старался держать Блю крепче, не давай ей двигаться и продолжал безжалостно насиловать ее, пока Рэд вылизывала ее, наслаждаясь ее теплым соком. Никто из нас не останавливался, а Блю завелась на столько, что сама насаживалась на мой член. Через какое-то время Блю кончила в седьмой раз, а я готовился кончить в последний раз, успев вспотеть от напряжения и усталости. Живот Блю раздулся до таких же размеров, что и у Рэд, свисая с дивана, пока Рэд придерживала ее животик руками и целовала ее, слегка вышедший наружу, пупочек. Ноги Блю отказывались слушаться ее, а я держал ее руками, не давая ей упасть на колени. Закончив заполнять ее внутренности своей спермой, я остановился, взглянув на Рэд. Она была наготове, держа в руках анальную пробку, слегка прижимая ее к ягодице своей сестры. Я медленно начал вынимать из нее свой член, а когда вынул, Рэд моментально закупорила ее анус, не дав вылиться и капле спермы, заставив Блю сесть на пол. Я смотрел на них с удивлением, они гладили свои животы, а Рэд потянулась языком к моему члену. Лениво взяв его в рот, она начала вылизывать головку языком, медленно высасывая остатки. „Если ты продолжишь, то я кончу снова.“ От моих слов она еще старательней начала вылизывать его. Как только я был готов кончить, она высунула его изо рта и рухнула рядом с сестрой, высунув из ее рта кляп. „Тогда… залей нас… своим теплом… и любовью.“ Я не стал сдерживаться и начал подрачивать свой член, а после нескольких секунд моя сперма начала заливать их тела и лица. Рэд и Блю лишь сидели, обнявшись друг с другом, открыв свои рты. Когда я закончил, то они, залитые с ног до головы моим „Теплом и любовью“, начали лениво целовать друг друга, шаловливо играясь друг с другом языками. Мое тело рухнуло на диван. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь вымотаю себя так сильно, что не смогу даже стоять на ногах. Я смотрел, как сестренки тискали друг друга и целовались, словно им было недостаточно того, что они занимались со мной анальным сексом до тех пор, пока в их животе не осталось места для спермы. Усталость быстро охватила меня, и я уснул, даже не заметив этого. Во сне я дожидался утра. Что сестры увидят это и помогут им подняться и освободить их от подобной ноши в ванной. Но когда я увидел нечто другое. Я чувствовал, как что-то двигалось на моем теле, а чувство усталости снова нахлынуло на меня. Тело не поддавалось моему контролю. Все, что я смог сделать, это приподнять свои веки. То, что я видел, казалось сном. На мне прыгала Ори со слегка раздутым животом, развратно разглядывая мои сонные глаза, приоткрыв рот и высунув язык. За ее спиной, Джей и Теал, охотно развлекались с Рэд и вылизывали ее тело. Блю же была на другой стороне дивана, вместе с Элли и Фиолой, которые делали все тоже самое, что и их сестры с Рэд. Я отключился снова. Во сне мне казалось, что меня полностью выдоят, не оставив во мне ни единой капли. Высосут из меня все соки. Вскоре, ближе к вечеру, я снова проснулся. Я не мог пошевелить и мускулом, но краем глаза я увидел кое-что, что заставило мои глаза затуманиться от осознания того, что со мной было. Все сестры лежали рядом с, словно они на шестом месяце беременности. Фиола лежала на мне спиной, а мой член находился у нее в заднице и никак не хотел расслабляться. Через пару минут я начал медленно вставать, а когда я встал, то Рэд, которая внезапно появилась у мен за спиной, схватила свою сестру за плечо, протянув мне анальную пробку. Я медленно начал приподнимать Фиолу, заранее приготовив пробку. Как только мой уставший „Друг“ выскользнул из легкого тела Фиолы, мои руки невольно всунули пробку в ее анус, дав вылиться какой-то части спермы из нее. Она спала так крепко, что даже не вздрогнула, продолжая тихо дышать мне в плечо, крепко обняв меня во сне. От ее объятий, по моему телу пробежала дикая боль, заставив меня стиснуть зубы и аккуратно лечь на диване, расположив ее на себе поудобнее. Мое тело было буквально скованно невидимыми цепями, не давая мне пошевелиться. Спустя пару мгновений, я заметил Рэд, которая селя радом со мной, аккуратно и нежно поцеловав мои губы. „Сестренки решили присоединиться к нашей борьбе за твою любовь. “ – прошептала она, проведя пальцами по моей щеке. После небольшой паузы, она продолжила, разглядывая мое лицо. – „Кто бы мог подумать, что они так же сильно любят тебя и сделают все, чтобы ты достался только им. “ После этих слов, она улыбнулась, прислонив свои губы к моему уху. Я слышал, как она тихо усмехнулась.

„Ничья, братик. “

========== Часть десятая: Материнская любовь к мясу. ==========

Прошлое «состязание» с сестрами серьезно мне навредило. Я сильно простудился, прихватил странный жар и озноб, которые были отличны от простуды, и плюс ко всему этому, мое тело было истощено на столько, что я едва мог пошевелить конечностями. Сгорая от боли и жара, сильно кашляя и без возможности двигаться, я заставил сестер серьезно забеспокоиться обо мне. Их волнение в первые дни не усмирялось никакими моими словами. Они постоянно сидели рядом со мной и кормили меня с ручки, давая то воды, то чая, параллельно скармливая мне картофель и суп каждые три часа. Меня никогда не оставляли одного. Ни на секунду. Всегда со мной сидела хотя бы одна сестренка, которая то и делала, что лежала на мне, нашептывая на ушко разные нежности, дабы мне было легче. Порой они даже целовали мое лицо или тискали, настолько они были мной обеспокоены. Даже когда наступало время сна, со мной рядом была Теал или Фиола, которая спала прямо на мне. Мне это не особо мешало, даже наоборот, помогало мне. Мои суставы и мускулы, которые точно не давали бы мне спать из-за мучительной боли, тихо успокаивались, когда сестренка ложилась на меня грудью и медленно засыпала, грея мое тело своим теплом и нежностью кожи. Соглашусь, мои сестры были… слишком уж развратные все это время, и по их вине я оказался в таком скверном положении, но произойди такому от чьих-то других рук, я бы точно не был в порядке. С момента моей болезни прошло три дня. Лучше мне не становилось, а тело болело еще сильнее, пока мой кашель становился громче и хуже. Сестры пытались дозвониться до доктора, и даже до больницы, но доктора отказывались приходить в поместье, а звонок в больницу оборвался после упоминания симптомов. Сестры были в ужасе. Буря умудрилась повредить линию передачи. Наш дом был без электричества, и мы сидели в темноте, изолированные от всего мира. Паника среди сестер стала нарастать, пока Рэд не зажгла камин. Все сидели рядом со мной и наблюдали за огнем в камине, рассуждая о том, что делать. Мы были отрезаны от всего города, мне становилось хуже, и нам было некуда обратиться и идти. Сквозь шум ветра, который свистел и бился в дом, пугая всех своим тихим, «леденящим криком», я начал слышать глухой стук. Никто, кроме меня, не слышал его, и я какое-то время думал, что это забор снаружи, в саду. Но стук становился громче. Откинув голову с края дивана, я увидел, как странная фигура, одетая в серый комбинезон, чье лицо было укрыто серым шарфом, стучалось руками, на которых были серые рукавицы, в окно зала. Осознав, кто это, я резко встал с дивана, не обращая на дикую боль. «Несите тазик с горячей водой и полотенце! Быстро!» – произнес я хриплым голосом, но меня словно никто не услышал. Когда я встал, все пытались уложить меня обратно, буквально наваливаясь на меня, но я, сквозь боль и усталость, сказал лишь три слова, заставившие всех зашевелиться. – «Мама за дверью!» Взяв лопату в коридоре, я направился к двери, приказав Блю и Фиоле открыть ее. Отдав лопату Блю, Фиола открыла дверь которую она старалась держать на месте. Я вышел наружу, несмотря на то, что на мне ничего не было и быстро вытянул маму из глубокого снега в дом, после чего быстро взял лопату в руки и выбросил одним махом весь снег, что попал в дом, наружу, после чего Блю и Фиола, закрыли дверь. Я лежал на полу и смотрел, как мама, опираясь руками на стену, пыталась перевести дыхание. «Мальчик мой…» – она сняла с лица шарф и взглянула на меня, тяжело дыша. – «… Как у тебя получается… находить проблемы… и не говорить мне об этом?»

Когда мама разделась, а меня уложили обратно на диван, она начала разбираться в том, что случилось. Естественно, она отреагировала не так, как я предполагал. Она даже не удивилась их словам, а наоборот, рассмеялась. Конечно, ничего смешного в том не было, и она быстро успокоилась, вздохнув в процессе.

«Ну вы, развратные мои, и дали, честно говоря.» – Мама все еще пыталась перевести дыхание. – «Неужели вы были на СТОЛЬКО ненасытными?» «Простите нас.» – Рэд все еще винила себя за произошедшее, заливаясь слезами. – «Это была моя вина. Только моя! Если бы не мой спор с сестрой, то этого бы не произошло.» «На самом деле я слишком перегнул палку после Рэд, сделав тоже самое с Блю.» – Я решил не умалчивать про свою жадность в тот момент, стараясь взять вину на себя. – «После этого пошли остальные. Вот я и довел себя до такого.» Мама поднесла руку к моему лбу. По ее лицу я бы не сказал, что она была довольна ситуацией, но ее голос говорил обратное. «Я бы убила того человека, который сказал бы, что вы садисты.» – Она убрала руку с моего лба, продолжая говорить. – «Хоть это и выглядит так. Вот если бы вы… отстрапонили его по полной программе, тогда бы я поверила, но чтоб вот так…» «Я всунула ему анальную пробку, когда была очередь Джей.» – Наступило молчание, и все медленно повернули голову в сторону Блю, которая стояла в сторонке и дрожала от страха, прикрыв рот ладонями. Абсолютно каждый человек в комнате, включая меня, буквально пронзал ее взглядами, полными, если не удивления, то гнева. «П-простите меня.» -она опустила свою голову, но потом она быстро подняла ее и продолжила в быстром темпе, стараясь оправдаться. – «Я… Я сразу высунула его, когда Теал слезала и…» «Когда ЧТО?!» – Моя мама и Рэд вышли из себя, произнеся подобные слова чуть ли не синхронно. Не только мне одному не нравилось (вообще никому не нравилось), что в моем заду, по словам Блю, примерно двадцать минут (если не больше) была анальная пробка. Через несколько минут криков и плача, Блю лежала в спальне, привязанная к кровати, с огромным фаллоимитатором в заднице (которые был вставлен до конца и удерживались веревками) и еще двумя во влагалище, с неплохим кляпом во рту и прищепками на сосках, туго связанная веревками в районе груди и ног, которые делали каждое ее движение, каждый вдох и выдох, нестерпимо болезненным. За это можно сказать моей маме, Рэд и Ори.

«Вот… не хотела же свои игрушки доставать.» – Сказала мама, когда все заняли свои места у камина. – «Но заставила ведь…» Я не понимал, откуда мама взяла столько «Игрушек», которые лежали в отсеке под шкафом, но десять анальных пробок – это определенно перебор. «Кстати, мам. Как ты узнала, что мне плохо?» – на мои слова она лишь усмехнулась и нежно укусила меня за кончик носа. «Глупышка! Материнское чувство всему виной.» «А что с Блю?» – спросила Рэд, указывая глазами на спальню. Мамина улыбка становилась все шире и шире, а глаза буквально сверкали. «Оставим ее там на пол часа. Пусть помучается хорошенько.» Странно, но никто из сестер не был против такого «наказания».

После того, как мама отдохнула, началось мое лечение. Естественно в ход шли лекарства и различные указы для сестер. Я хотел предложить ей отдохнуть и погреться у камина, погрев ноги в тазике с горячей водой, но для нее было важнее не свое, а мое здоровье. Также мама принесла с собой (а точнее в наплечной сумке) мясных продуктов – замороженные куриные ножки, котлеты и молочные сосиски, которые были довольно большими для обычных сосисок, не смотря на молочную субстанцию внутри. Коротко об этих сосисках. Они стали причиной любви сестер к сосискам и мясу в целом. Когда я еще учил сестер готовить, все строго отказывались от мяса и ели все, что угодно, но не мясо. Когда мама достала при них сосиски, у всех сестер появилась недовольная мина с ясным звуком отвращения. Конечно, мама не принесла бы их без особого повода. «Ему НУЖНО мясо». Сестры не были против готовить с мамой мясо для меня, но пробовать мясо они категорически отказывались. Когда мама принялась варить молочные сосиски, то она настоятельно решила, что попробует приручить к мясу хотя бы одну из сестер. Фиола стояла рядом с ней и наблюдала, пока все остальные помогли мне перейти с дивана в зале на кресло в гостиной. Хитро посмотрев на Фиолу, она достала (как любит называть их мама) «щупчиками» сваренную сосиску, и начала нежно дуть на нее. Фиола не слишком была рада такому счастливому виду Мамы и сосиски. Через пару секунд, она перестала дуть на сосиску и поднесла ее к Фиоле со словами «Попробуй.», из-за чего она отошла назад, завертев головой в знак отрицания. «Представь, что это „сосиска“ твоего братика.» -Она продолжала держать сосиску «щупчиками» перед Фиолой, которая невольно смотрела то на сосиску, то на маму. Естественно, заставить сестер сделать что-то, чего они не хотят – очень сложно. Но мама была хитрой, и была готова на все. Осознав, что Фиола не хочет пробовать сосиску, она принялась аккуратно касаться кончика сосиски пальцами, порой целуя и вылизывая его. После небольшого развлечения с сосиской, она взяла кончик сосиски в рок, хитро взглянув на Фиолу, которая медленно покрывалась румянцем, пристально наблюдая за ней. После, она начала двигать сосиской во рту, забирая больше с каждым разом. Вскоре, заведя сосиску на половину, она легонько укусила сосиску, заставив молоко в сосиске вытечь в ее рот. Не все молоко вылилось в ее рот, и небольшая часть молочной субстанции медленно стекла по ее подбородку. С довольным лицом и последующим стоном, мама съела сосиску и вытерла свой подбородок салфеткой, хитро поглядывая на Фиону, которая слегка прикрыла свой губы ладонью, продолжая смотреть на нее и краснеть от смущения. Не теряя времени, мама достала еще одну сосиску «щипчиками», нежно дуя на нее. Хорошенько остудив сосиску, она протянула ее Фионе, которая лишь отвернула голову от сосиски, покрываясь краской. «Ну же, попробуй его „сосиску“. Сочную. Теплую.» – она буквально манила Фиолу своими нежными словами, но Фиола продолжала отказываться, прикрывая рот рукой, краснея. Через какое-то время, вздохнув, мама сменила положение рук, придерживая сосиску рядом со своим животом. Она реально хотела заставить ее поверить, что эта сосиска была моей… «сосиской». Фиола невольно наклонилась к сосиске, пытаясь заставит себя взять его в рот. Коснувшись сосиски губами, она приостановилась. Через секунду она начала посасывать верхушку сосиски, слегка вылизывая ее языком. Фиола упала на колени, продолжая наслаждаться гладкой сосиской во рту, пока мама держала сосиску в «щипчиках», чуть ниже талии. «Тебе когда-нибудь хотелось „сосиски“ братика. Да так, что ты бы с радостью ее укусила?» – На мамин вопрос Фиола ответила согласием, радостно покачав головой с сосиской во рту. – «Считай, что он разрешил ее укусить.» Фиола остановилась, размышляя над тем, что моей «сосиске» будет больно от ее укуса. «Не бойся, кусай.» – произнесла мама с ехидной улыбкой, двинув сосиску вперед. Фиола неуверенно, но медленно, начала покусывать до тех пор, пока она не прокусила сосиску своими зубками, заставив горячему молоку вылиться из сосиски. «Видишь какая вкусность внутри?» – Фиола невольно сжала зубы, откусив кончик сосиски и начала медленно жевать его. Не прошло и секунды, она продолжала смелее и смелее жевать кончик сосиски, после чего сама взяла сосиску из «Щипчиков» и начала смело есть ее, высасывая из нее молоко. «Ну вот видишь? А ты, глупенькая, боялась.» Мама погладила ее по голове, а Фиола довольно улыбалась, держа в руках сосиску. Сестры, включая меня, смотрели на нее с открытым ртом, когда заметили ее жующую что-то, а в ее руках была надкушенная сосиска. От наших лиц, Фиола замедляла движения своей челюсти до тех пор, пока не остановилась. «Вкусно!» сказала она с набитым ртом, приподняв сосиску в руках. Многие из сестер также отважились попробовать кусочек, после чего все решились попробовать курицу. Я не знаю, как… Но все были в восторге от вкуса мяса. Ужин прошел на славу, и все наслаждались блюдом, где в каждой тарелке была одна куриная ножка. Не всем нравилось брать ее в руки и пачкать их, но со временем все привыкли, и не боялись запачкать свои пальцы курицей. Я чувствовал, как с каждым куском мне становилось чуточку легче. Может это потому, что я не ел мясо почти полгода… Так или иначе, я был рад смене рациона. После ужина я лег обратно на диван в зале, переваривая наивкуснейший ужин в своем животе. Через пару часов, сестры устремились в спальню, по дороге целуя меня и желая «Спокойной ночи.» Со мной остались Фиола и Теал, которые решили полежать вместе со мной. Фиола решила, что перед сном можно съесть еще парочку молочных сосисок, которые успели ей понравиться, и убежала на кухню. Не прошло и минуты, и Фиола снова сидела рядом, держа в руках тарелку с молочными сосисками. Поедая сосиску, она взглянула на сидящую рядом сестру, которая смотрела на тарелку с голодным взглядом. На лице Фиолы появилась улыбка. Скушав сосиску, она протянула к губам Теал вторую сосиску со словами – «Представь, что это „сосиска“ братика.» На лице Теал стал показываться румянец, и она невольно взяла сосиску в рот, медленно играясь с ней языком и посасывая кончик. Фиола наблюдала за ней и медленно двигала сосиску, заставив Теал наслаждаться движением сосиски во рту, прикрыв глаза. Сосиска заходила глубже, а Теал тихо постанывала от чувства нежной сосиски на губах. Через пару секунд Фиола надавила на сосиску пальцами, заставив молоко внутри сосиски брызнуть в рот Теал. Она дрогнула от внезапного чувства горячего молока во рту и на языке, а Фиола тихо хихикала над ней, продолжая надавливать на сосиску пальцами, заставляя брызнуть новой порции молока. Теал принялась медленно начала высасывать молоко из сосиски, и когда содержимое сосиски опустело, она медленно проглотила все молоко, что высосала. «А теперь покусывай.» – шепотом произнесла Фиола, поглаживая щеки своей сестры большими пальцами – «Медленно и нежно. А если откусишь, то откусывай маленькими кусочками. Тебе понравится, сестренка.» После этих слов, Теал взяла сосиску пальцами и принялась покусывать сосиску, но вскоре остановилась. Фиола, слегка заведясь от того, как ее сестренка кушает сосиску, взяла другой конец сосиски в рот и принялась посасывать ее. Две младшие сестры, кушают одну большую сосиску, слегка посасывая ее и балуясь с ней языком, пока их милые лица освещает огонь из камина. С каждой минутой сосиска становилась меньше и меньше до тех пор, пока губы сестер не коснулись друг друга. На какой-то момент они остановились, вглядываясь друг-другу в глаза, словно решали, кому достанется последний кусочек. После такой паузы, они сошлись в поцелуе, гоняя кусочек сосиски языком, перегоняя его изо рта в рот. Их развратное воображение позволяло им делать невообразимые вещи с одним лишь кусочком сосиски, пока Фиола не откусила половину, держа вторую половину в своих губах и улыбаясь. Теал же, сдерживая порывы жадности, забрала свою половину из губ своей сестры, поцеловав ее в процессе. Мне слегка возбудила подобная картина, но ничего поделать с этим я не мог, только смотреть на них и умиляться. Когда Теал доела свою половинку, то посмотрела на Фиолу, которая держала в руках последнюю сосиску, а она, в свою очередь, посмотрела на Теал. Они словно поняли друг друга и повернулись ко мне, мило улыбнувшись. Фиола протянула сестре сосиску, и Теал медленно поднесла ее к моим губам. Я невольно смотрел на них и сосиску, заставив Теал тихо засмеяться.

«Представь, что что твоя „сосиска“.»

========== Часть одиннадцатая: Правда, скрытая за занавесом. ==========

Я быстро шел на поправку. Мясной рацион, лекарства, отдых, постоянные тисканья и забота со стороны сестер помогли мне быстро прийти в норму. Через три дня я мог спокойно подняться в спальню и спать под тяжестью Рэд и Блю, которые никак не хотели отпускать меня из своих объятий. Сестры сменили свое отношение к еде, и если в меню будет блюдо на второе, то там должно быть мясо, мясо, и ничего иного, кроме мяса. Мама решила остаться и отметить с нами наступающий Новый Год, до которого оставалось несколько дней. Кстати, погода на улице быстро поменялась с бурана на тихий снегопад. Улицы были расчищены от снега и люди спокойно ходили по улицам города, который был украшен гирляндами и разными новогодними игрушками, вещая о скором празднике. Новый «ночной» день начался для всех с улыбкой на лице. Фиола, Теал и Элли бегали в саду, закидывая друг друга снежками. А Блю и Джей, вместе с моей мамой, смотрели во двор и громко смеялись от вида поскальзывающихся на льду и падающих прохожих. И как над этим не посмеяться, если утром мама вылила воду из тазика прямо на там, где мимо дома проходят люди. Пока все развлекались и занимались своими делами – Ори и Рэд сидели со мной и играли в карты.

«Есть красные?» – На вопрос Ори я мотал отрицательно головой. Я блефовал. Ори была в проигрыше по картам, и если она поменяет свои большие «красные» карты, то я отдам ей свои «черные», и останусь нетронутым. Вот только я все равно проиграл после своей аферы. Мама зашла в гостиную, насвистывая знакомую мелодию. «Мальчик мой… » – на ее лице красовалась широкая улыбка. – «…ты был не прав. Они с радостью надели ваши подарки на себя. Смотри как бегают, как резвятся! Милость!» Я и забыл об этом! Как оказалось, дата моего дня рождения так же была датой Дня рождения Рэд и Блю. Мне исполнилось двадцать четыре, а Рэд и Блю —двадцать три. От такого события мама утащила Джей с собой в магазин, купив нам курток и штанов (темно-красную, темно-синюю и серую цветов), а также скрытно поделилась с ними купонами на скидку в ближайшем… скажем так, магазине для «Взрослых». Ну разве не… мило? Зато в добавок к «общему» торту, в котором было ровно двадцать три свечки, мама дала мне маленький тортик с двадцать четвертой свечкой, которую должен был задуть только я. Я не особо любил торты и с неохотой съел свой мини-тортик, пока остальные съедали торт кусками. Время шло не спеша, все веселились и развлекались от души. Элли, Теал и Фиола вернулись после своих игры уставшими и смотрели телевизор в гостиной, попивая горячий чай, пока остальные играли в покер. Мама решила дать «пас» и вертела мой амулет в руках, рассматривая его со всех сторон, пока все доигрывали. «Знаете…» – Она не прекращала баловаться с моим амулетом. – «… Я думаю, что пора рассказать вам пару секретов.» – Она привлекла внимание на себя, но не слишком сильно, продолжая свою речь, пока все занимались своими делами. -«Я в курсе всех вещей о вас, о нашем роде, о вашем прошлом, всяких штуках, связанных с тем, кем вы сейчас являетесь…» «То есть, ты хочешь сказать…» – Я забирал свои выигранные деньги со стола, добавляя к своей стопке. – «Что знаешь что-то об исчезновении отца? О глазах…» Я не успел договорить, как она кивнула, кинув на стол мой амулет. Рэд подозвала сестренок, которые смотрели телевизор, к себе. Они мирно сели рядом и слушали мою маму. «Мальчик мой.» – начала она, строго рассматривая мое лицо. – «Ты ведь в курсе, кто ты?» Для меня это был странный вопрос, но я решил ответить на него… полностью, вспоминая историю семьи и все семейное древо в целом. «Я – Эдвард Грей, в настоящее время единственный живой наследник в семействе Грей, третий Эдвард по счету…» Мама перебила меня, отведя глаза в сторону. «Ты – единственный в своем роде наследник рода Грей. Таких, как ты, до тебя – не было!» – Я слегка не понимал ее намеков, но она продолжала. – «Ты ведь помнишь самых первых Грей?» «Да.» – смело ответил я – «Альфонс и Эсмеральда Грей. Семнадцать раз мои прадедушка и прабабушка.» Она кивнула в согласие. «Верно, но тут еще есть кое-какая тайна.» – Мама снизила свой тон, слегка пригнувшись. – «Эсмеральда была первой Суккубой, которая венчалась с обычным смертным. При том не просто с простолюдином, нет! Альфонс был основателем Гильдии охотников за нечистью, которая стала известной благодаря своей незаменимой помощью в Васарабии – Владениях Влада Басараба Третьего.» «Влада Дракулы?» – Ори не верила, что это был именно он, но все так и было. «Верно!» – Мама смело показала пальцем в сторону Ори. – «Когда они ушли оттуда, то всяческие демонические проказы во владениях прекратились, а сам Влад умер через несколько дней. Потому гильдия Альфонса стала знаменитой сначала в Турции, потом во всей Европе, а затем стала известна в широких кругах по всему миру.» «Так… вопрос…» – я слегка не понимал всей этой истории и решил слегка просветить себя. – «Как основатель гильдии, или вообще кто-то из гильдии, не узнал о том, что его жена является порождением дьявола и не убил ее?» «Тут вся и фишка! Он не мог убить ее!» – Она продолжила, разъясняя подробности под звонкий тон. – «Эсмеральда обладала невероятной красотой и обаянием, даже заставила переспать с ней несколько мужчин, и ее муж знал об этом. Но рука на нее не поднималась ни у кого, даже у Альфонса.» Она встала с стула и направилась к холодильнику, но ее губы не хотели закрываться сами по себе и продолжали рассказывать интересную историю. «К тому же Альфонс хотел себе сына, который мог бы обладать человечностью, но обладать чертами суккуба. Но если бы он сейчас воскрес и взглянул на всех сыновей дочерей и сыновей, то наверняка бы заорал „Слава тебе Господь! С семнадцатого раза получилось-таки!“ и танцевал бы, не щадя своих костей.» Мама достала бутылку вина и поспешно поставила его на стол, пытаясь найти открывашку в карманах своих штанов. «Ты хочешь сказать, что я…» «Да, мой мальчик!» – Мама перебила меня, достав свой любимый перочинный ножик и выдвинув открывашку, начав открывать бутылку. – «Ты не человек, но и не суккуб. Ты – Гибрид Человека и Демона. Половина того и половина этого.» Я снова коснулся века своего глаза рукой. Никто из сестер не мог поверить ее словам, но она не лгала. Громкий хлопок разбудил меня от погружения в свои мысли, и Рэд спросила ее. – «А чем он отличается от Людей или от нас?» Мама села обратно, глотнув вина из бутылки. «И как вы пьете эту отраву?» – Вопрос от Джей не удивил маму, но она ответила: «Даже не спрашивай.», громко поставив бутылку на стол. «Итак, на счет тебя, мой милый.» – она оглядела всех за столом, покачивая бутылку – «У тебя нету той жажды „жизни“, что у твоих сестер. А значит тебе можно было утолить свой голод или жажду только людской пищей или напитками.» Сестры переглянулись, не спрашивая ничего. «Еще, ты обладаешь и людским глазом, и нашим… „светящимся“. Точнее говоря, ты можешь видеть в темноте своим левым глазом и различать других суккуб по их светящейся в темноте радужке. И он тоже светится, заметь.» – Все внимательно смотрели на нее, словно были на уроке истории. Ори даже записывала что-то на салфетке. – «Не буду говорить про отсутствия волос везде, кроме головы. Это все знают.» На самом деле, про это никто не знал. Сестры моментально сменили положение глаз и разглядывая свои ноги, руки, промежность, грудь и прочее. Я даже провел рукой по своему лицу. Не могу поверить, что у меня никогда не будет бороды. Теал, детским голоском спросила мою маму, которая делала глоток вина. – «Значит в моей нежной зоне должны были быть волосы?» От этого вопроса она поперхнулась вином и громко засмеялась, заставив Теал застесняться. Мама тут же принялась тискать Теал, наслаждаясь ее смехом. «Дурашка. У людей везде волосы могут быть, даже там.» – Она прекратила тискать ее, снова схватив бутылку с вином. – «Не так много, как на голове, и не такие-же прямые… Но все же…» Она сделала очередной глоток. «А что еще отличает нас от людей?» – Элли очень хотела узнать ответ, и мама могла дать ответ на ее вопрос. «Тут есть как плюсы, так и минусы. Идеальное обаяние, девушки всегда красивые и стройные, а мужчины могут быть сильнее и выносливее обычных людей, хотя их красота не может быть испорчена мускулами… Еще мы не зависим от людской пищи и можем питаться только „удовольствием“, ну или „жизненной силой“. Самый известный источник подобной пищи появляется в следствии оргазма. Конечно… в сперме этой вкусности в три раза больше, чем в нашем „девичьем“ соке, но какая разница, если можно наслаждаться как тем, так и этим?» Мама сделала короткую паузу, и сделав очередной глоток вина, добавила. – «Так же можно взять подобное из крови партнера или партнерши, если они в экстазе, в некоторой людской пище, если она чертовски вкусная, и сладостях. А еще можно притупить легкий голод сигареткой на какое-то время, потому я курю так часто.» «Вот только не говорите, что вы и пьете, потому что это помогает» – Блю была не слишком рада оправданиям мамы. «Это чтобы руки не дрожали.» – сказала она с улыбкой. Типичная отмазка, которую я слышал от нее не раз.

«Так же есть и значительные минусы.» – продолжила она – «Если мы занимаемся пошлыми вещами с кем-то, то нам сложно остановиться или попросить остановиться. Мы хотим все больше и больше, как бы больно или хорошо нам не было. Мы остановимся только тогда, когда наш партнер остановится, или пока мы не сможем продолжать и рухнем от усталости. К Эдварду это не относится, но у него, похоже, могут случится подобное, если он войдет в азарт.» Она сделала еще один глоток, опустошив бутылку на половину. «Еще мы не обладаем хорошей памятью и можем забыть наше прошлое, а точнее какие-то отрывки. А вот если кто-то попытается жить „настоящим“ и будет пытаться забыть прошлое, то может забыть абсолютно все, даже не осознав это. Семью, друзей, дом, порой даже имя.»